Похвала точности,
или О нетривиальности тривиального
«Пунктик помешательства»
Комментируя высказывания спорщиков, писатель редкого дара Елена Минкина, автор пронзительной, ни с чем не сравнимой лирико-философской прозы, заметила примиряюще, что не видит большого смысла в предмете дискуссии: «Отличался ли год 1950 от 1948, был ли менее опасным для такого поступка? Уже ответили за меня. Но иногда человеку так хочется высказаться и быть правым, что он готов часами доказывать, какое черное чернее».
Счастливые люди сочинители – прозаики, поэты, драматурги... Им ничего не стоит придумать свою историю, и все верят в нее, как в настоящую. Но я глубоко убежден, что если ты пишешь любой иной текст, то неважно, какая у него тема и сверхзадача, он во всех деталях должен быть выверен и перепроверен. Автор должен ответить на любой вопрос по тексту и обосновать каждое свое утверждение. А если не может, то в этом надо прямо признаться, не вводя читателя в заблуждение.
Такого же мнения придерживается, судя по всему, и Александр Избицер, заметивший: «У меня уже несколько лет «пунктик помешательства» – точность».
«Кровь Вельзевула»
Конечно, сказанное не нужно абсолютизировать, неточность неточности рознь. Когда уважаемый журналист Леонид Радзиховский путает академическую должность профессора Давида Гильберта и искажает его знаменитую фразу о математике, которой больше не существует после изгнания евреев, это можно списать на простую спешку и невнимательность[1]. Небрежный пересказ «мелкого анекдотца», как назвал эту историю сам публицист, хоть и не добавляет лавров автору, но, тем не менее, не сильно колеблет его главные выводы.
Совсем иначе видится неточность в следующем показательном примере. Читаем в о Томасе Манне в «Еврейской газете» такой пассаж: «Его отношение к евреям не было однолинейным. Начав молодым писателем с новеллы «Кровь Вельзевула» (1905), ставшей образчиком литературного антисемитизма, он в зрелые годы посвятил десятилетие (1933–1943) работе над тетралогией «Иосиф и его братья», воспринятой поколениями как антитеза нацистскому «мифу двадцатого века»»[2].
Спотыкаешься на страшном Вельзевуле и с трудом веришь, что автор статьи Лазарь Беренсон действительно читал знаменитую новеллу «Кровь Вельзунгов» («Wälsungenblut») и может судить об этом произведении, к Князю Тьмы имеющему очень отдаленное отношение. Хочется надеяться, что к другим своим текстам, в том числе, и опубликованным в «Заметках по еврейской истории», уважаемый Лазарь Беренсон относится более требовательно и основательно.
«Все врут календари»
Мы же рассмотрим, следуя моей заметке «Первый антисемит» [4], как описывается в Википедии главный труд немецкого журналиста и не очень успешного политика Вильгельма Марра. В историю Марр вошел потому, что в 1879 году выпустил в свет брошюру «Победа еврейства над германством. С неконфессиональной точки зрения»[5]. По-немецки название звучит так (это важно для дальнейшего): «Der Sieg des Judenthums über das Germanenthum. Vom nicht confessionellen Standpunkt aus betrachtet». Именно в этой книге впервые появилось на свет зловещее слово «антисемит» как раз в том смысле, который взяли на вооружение нацисты в Третьем Рейхе.
Российская «Википедия» уделила Марру всего четыре строчки, отметив, правда: «Вильгельм Марр впервые употребил понятие «антисемитизм» в своём памфлете «Победа германизма над еврейством». Для пущей убедительности приводится фотография обложки этой книги.
Внимательный читатель уже заметил, что в названии книги победитель и побежденный поменялись местами: у Марра еврейство победило германство, а в Википедии «германизм» осилил еврейство. Оставим без комментариев неловкий термин «германизм» и зададимся принципиальным вопросом: кто же кого победил? Может быть, в русской «Википедии» простая ошибка переводчика с немецкого? Посмотрим, что же пишет о Марре немецкая
Материала о Марре в немецкой народной энциклопедии значительно больше, чем в русской, но и тут знаменитая брошюра Марра называется «с точностью до наоборот»: «In Berlin erschien im Februar 1879 Marrs Propagandaschrift „Der Sieg des Germanenthums über das Judenthum – Vom nichtconfessionellen Standpunkt aus betrachtet“, die noch im selben Jahr zwölf Auflagen erlebte». В переводе на русский это означает: «В Берлине в феврале 1879 года появилась пропагандистская работа Марра «Победа германства над еврейством – с неконфессиальной точки зрения», которая в том же самом году выдержала двенадцать переизданий». Как и в русской Википедии, в качестве подтверждения главного тезиса приводится обложка указанной книги.
Титульный лист первой и обложка второй книг Марра
Так кто же кого победил в книге Марра – германство еврейство или наоборот?
Ларчик открывается просто. Безымянные авторы статей в сетевых энциклопедиях смешали в одну кучу заглавия двух книг – уже названной знаменитой брошюры Марра 1879 года и вышедшей в следующем году его же новой книги «Der Weg zum Sieg des Germanenthums über das Judenthum» («Путь к победе германства над еврейством»). Обложка, приведенная в разных версиях «Википедии», как раз и относится к 1880, а не к 1879 году.
Этот пример лишний раз показывает, как осторожно нужно относиться к «народному творчеству» Википедии. Александр Сергеевич Грибоедов со своим афоризмом о календарях как в воду глядел!
«С единой точки зрения»
Эту фраза буквально кочует из книги в книгу, из статьи в статью – ее просто переписывают из книги Кона многие исследователи антисемитизма в России. И не замечают при этом, что фраза содержит минимум две неточности. Первая – в дате: брошюра Марра была написана не в 73-м, а в 79-м, ошибка у Кона шесть лет. Вторая неточность – в названии брошюры, точнее, в ее подзаголовке. Вместо выражения «с неконфессиональной точки зрения» появилась некая неопределенная «единая точка зрения», непонятно, какую мысль выражающая.
Почему эти неточности важны, зачем обращать внимание на такие «мелочи»?
Обсудим
сначала год публикации. В чем принципиальная разница между правильной и
неправильной датами? Что существенного произошло за шесть лет, их разделяющих? В
1873 году, только два года спустя после объединения Германии во Второй Рейх,
эффект от книги Марра вряд ли был бы таким же оглушительным, как спустя шесть
лет. Скорее всего, тогда эта работа осталась бы так же незамеченной, как и
многочисленные антиеврейские статьи и брошюры того же автора в шестидесятые годы
девятнадцатого века. А спустя восемь лет после создания Кайзеровского Рейха
политический климат в Германии изменился радикально: «железный канцлер» Отто
Бисмарк – идейный вдохновитель и организатор объединения страны под прусским
началом – отошел от либералов, которых вначале поддерживал, и стал на
откровенно консервативную, националистическую позицию. И антисемитизм,
изначально противопоставляющий себя либерализму, вдруг оказался не уделом
политических маргиналов, а вполне легальным и почитаемым властями движением.
Т.е. антисемит в 1873 году был вроде диссидента, инакомыслящего. Призывая
отменить еврейскую эмансипацию, он должен был идти против власти, которая тогда
поддерживала евреев, помогавших ей объединять страну. А через шесть лет, в 1879
году, власть уже если не поощряла антисемитизм, то смотрела на него сквозь
пальцы. Вот тогда-то и потребовалась идеологическая платформа для объединения
антисемитов, и появилась брошюра Марра.
Вторая неточность Кона не менее принципиальна. Подзаголовок книги несет очень важную смысловую нагрузку: автор отказывается рассматривать «еврейский вопрос» как противостояние между иудеями и христианами, а переводит его в плоскость отношений между евреями и немцами. Если религиозный антагонизм хотя бы в принципе мог быть преодолен переходом евреев в христианство, чего столетиями добивалась церковь, то этническая пропасть непреодолима. Конфликт между немцами и евреями, по Марру, - это расовый конфликт, и его разрешение возможно только уничтожением «низшей расы». В новом термине, придуманном социалистом-публицистом, уже заложено «окончательное решение еврейского вопроса», чем займутся в следующем веке подручные Адольфа Гитлера. Марр очень помог им, составив классический набор обвинений против евреев в условиях нового времени. Эти обвинения стали впоследствии частью государственной идеологии Третьего Рейха.
Вот почему
неточности Кона – вовсе не пустяки, и их нельзя оставлять без комментария.
Мать и дочь
Соломон Константинович перевел на русский язык основные произведения Томаса Манна, составил и прокомментировал в «Литературных памятниках» письма Волшебника[9], как звали Томаса в кругу семьи.
Соломон Апт и составленная им книга в серии "Литературные памятники"
Известно, что в СССР книги издавались очень тщательно, помимо идеологической проверки, тексты проходили многоступенчатое редактирование и корректуру. Ошибки случались редко. Но и на этом фоне серия «Литературные памятники», издаваемая «Наукой», отличалась особенной точностью и научной аккуратностью. В редакционную коллегию серии входили крупнейшие ученые, нередко академики и члены-корреспонденты Академии наук, а редактировать очередной том поручалось ведущему специалисту в данной области. Не случайно для перевода и комментирования писем Манна был выбран именно Соломон Апт. Корректоры и технические редакторы тоже были высочайшей квалификации.
Один из
комментариев в книге посвящен будущей жене писателя Кате Прингсхайм. На
странице 397 читаем: «Катя Прингсхайм (род. 1883) – будущая жена Томаса
Манна, дочь профессора математики Мюнхенского университета, известного
коллекционера произведений итальянского искусства Альфреда Прингсхайма и
писательницы Хедвиг Прингсхайм».
Неточность
здесь в указании профессии матери Кати – Хедвиг Прингсхайм, до замужества за
профессором математики Альфредом Прингсхаймом носившей фамилию Дом (Dohm). В молодости Хедвиг
Дом-Прингсхайм собиралась стать актрисой, выступала на сцене знаменитого
придворного театра в Майнингене, но после не слишком удачного дебюта предпочла
замужество за обеспеченным математиком тяжелой и непредсказуемой судьбе
актрисы. Она стала разумной хозяйкой большого дома, душой музыкального и
литературного салона, куда собирался весь образованный Мюнхен, но писательницей
ее никто не называл.
Как же многоопытный Соломон
Апт мог допустить такую оплошность? Мне думается, что знаменитого филолога
подвело то, что жена Альфреда Прингсхайма и ее мать имели одно и то же имя –
Хедвиг. Кроме того, обе были очень похожи друг на друга.
Хедвиг-мать (слева) и Хедвиг дочь
Хедвиг
Дом-Прингсхайм была на пять лет моложе Альфреда и происходила из известной в
Германии литературной семьи. Отец - Эрнст Дом (Ernst Dohm, 1819-1883) - работал
главным редактором популярного сатирического журнала «Кладдерадач»[10].
Эрнст Дом и журнал «Кладдерадач»
А мать, носившая на беду Апта то же имя, что и дочь – Хедвиг Дом, урожденная Шлезингер (Hedwig Dohm, geboren Schlesinger, 1831-1919) – известна как писательница и борец за права женщин. Так что писательство Хедвиг Дом-Шлезингер уважаемый Соломон Апт перенес на ее дочь Хедвиг Дом-Прингсхайм[11].
«Где эта улица, где этот дом?»
Раз уж мы заговорили о близкой Томасу Манну семье Прингсхаймов, то приведу пример неточности из только что вышедшей книги о ней. Недавно с подачи Лалы Прингсхайм – правнучки математика Альфреда Прингсхайма – я приобрел книгу Дирка Хайсерера «Вновь найденное сокровище»[12]. Там рассказывается о судьбе нескольких картин из дома Прингсхайма, купленного в 1933 году нацистами и разрушенного ими, чтобы на его месте построить «Дом фюрера». В книге приведены две фотографии. Одна сделана в 1933 году, и на ней можно увидеть еще дом Прингсхайма. На другой фотографии, сделанной через два года в 1935 году, этого замечательного дворца уже нет, а вместо него стоят два дома-близнеца: Дом фюрера и Дом управлений.
Вот
эти фотографии:
Вид на Королевскую площадь и улицу Арси в 1933 (сл.) и
1935 годах
На первой из них цифрой «1» в кружочке обозначен дворец Прингсхайма, а на второй цифрами «1» и «2» обозначены два новых здания, и дано такое пояснение: «Мюнхен, Королевская площадь 1935. На месте дворца Прингсхайма стоит Дом управлений (1), напротив – такое же монументальное здание Дом фюрера (2)».
Так как я хорошо знаю это место, бывал там и сам не раз фотографировал эти здания, то сразу заметил путаницу. Со стороны Королевской площади слева (северней) должно стоять здание Дома фюрера. Сейчас там Консерватория (Высшая школа музыки и театра).
Вилла Прингсхайма и Высшая школа музыки и театра в
Мюнхене (бывший Дом фюрера)
Т.е. автор книги поменял местами цифры-обозначения. А вот здание, которое стоит теперь на месте виллы Прингсхаймов, указал верно. Казалось бы, парадокс: есть два здания с одинаковым адресом: улица Арси 12. Но их географические расположения разные. Дело в том, что после сноса ряда домов нумерация по улице Арси изменилась. И дом номер 12 раньше стоял там, где теперь Дом управлений, а теперь номер 12 выпал бывшему Дому фюрера.
Я написал
письмо Дирку Хайсереру, благо он свой электронный адрес вывесил в интернете. И
буквально через 15 минут получил ответ:
Sehr geehrter Herr Berkovitch,
recht herzlichen Dank für Ihre
freundlichen Zeilen. Sie haben in allem recht, besonders in dem wirklich dummen
Fehler, den ich da übersehen habe in der Bildlegende des Nachsatzes (die Zahlen
wurden vertauscht und ich habe es übersehen, schlimm genug). Aus dem Text (und
dem Vorsatz) geht aber (hoffentlich) genügend hervor, welcher Bau wo stand (und
steht). Es ist für mich auch deshalb besonders ärgerlich, weil ich seit Jahren
darauf hinweise, dass die Adresse Arcisstraße 12 (einst Palais Pringsheim)
heute die Adresse der Musikhochschule ist, und diese 'Verwechslung' ebenfalls
irritiert. Und dann mein saudummer Fehler. Daher nochmals besten Dank für Ihre
kritische Durchsicht. Hoffentlich kommt es bald zu einer zweiten Auflage!
Herzliche Grüße
Dirk Heißerer
Перевод:
Уважаемый
господин Беркович,
сердечное
спасибо за Ваши дружеские строки. Вы во всем правы, особенно в отношении моей
нелепой ошибки, которую я проглядел в описании фото на последней странице обложки
(цифры были случайно перепутаны, а я это проглядел, что само по себе достаточно
плохо). Из текста (в том числе, из форзаца) можно понять (я надеюсь), где какое
здание стояло (и стоит). Для меня эта ошибка особенно обидна, так как я уже
много лет указываю на то, что адрес улица Арси 12 (бывший дворца Прингсхайма)
сегодня является адресом консерватории, а эта путаница сбивает с толку. И к
этому моя страшно глупая ошибка. Поэтому еще раз самая искренняя благодарность
за Ваш критический взгляд. Надеюсь, скоро подойдет второе издание.
Сердечный
привет
Дирк
Хайсерер.
Кто-то может назвать (некоторые и называют!) мои «придирки» крохоборством – действительно, очень ли важно, какая профессия была у тещи Томаса Манна или где точно стоял Дом фюрера? Но, во-первых, для какого-то исследования эти вопросы могут стать весьма существенными, и сделанная ошибка окажется источником новых искажений. Во-вторых, тому, кто знает, какая насыщенная история связывает семью Манн с этим домом, как символично переплетаются там судьбы людей и вещей, это мелочью не покажется.
Что валяется на большой дороге?
Помню, слово «тривиальный» было очень популярным среди студентов университета, особенно на младших курсах. Вслед за преподавателями мы тогда важно говорили «тривиальное решение», «тривиальные преобразования»... О происхождении этого слова мы тогда не задумывались.
Как я заметил, в повседневной жизни слово «тривиальный» почти не допускает разночтений. Люди понимают его так, как написано в современных толковых словарях, например, в словаре Ожегова: «ТРИВИАЛЬНЫЙ -ая, -ое; -лен, -льна (книжн.). Неоригинальный, банальный. Тривиальная мысль. || сущ. тривиальность, -и, ж.». Однако мало кто может правильно объяснить происхождение этого слова, по-ученому говоря, дать его этимологию. Конечно, любознательный читатель может заглянуть в какой-нибудь этимологический словарь, например, в уважаемый «Этимологический словарь русского языка» Макса Фасмера[13], и прочитать там: «тривиальный. Через нем. trivial или франц. trivial – то же из лат. trivialis «то, что валяется на большой дороге»: trivium «перекресток трех дорог»».
То, что в объяснении всплыло понятие дороги, не удивительно: в составе слова «тривиальный» отчетливо произносятся два латинских корня: tri – «три» и via – дорога. Этот мотив дороги, площади слышится и в объяснении происхождения слова «тривиальный», данном в «Словаре иностранных слов, вошедших в состав русского языка» [14], составленном А.Н. Чудиновым в конце девятнадцатого века: «(лат. trivialis - находящийся на распутье, на публичной дороге). Пошлый, площадный; простонародный, грубый».
То же объяснение можно найти и в еще более раннем словаре А.Д. Михельсона[15]: «лат. trivialis, собственно находящийся на открытой публичной дороге. Пошлый».
Казалось бы, все ясно: «тривиальный» - это то, что валяется на дороге, под ногами, и каждый может его поднять. За таким объяснением стоят авторитеты словарей, выдержавших проверку временем. Кто же сейчас будет спорить с самим Фасмером? И все же одна деталь мешает безоговорочно поверить этой версии. Почему «тривиальная вещь» должна валяться именно на перекрестке трех дорог? А то, что лежит на перекрестке двух – уже нетривиально?
Если физическая теория не объясняет хотя бы одно явление, то надо искать новую, более совершенную теорию, ставящую все на свои места. В нашем случае такое новое объяснение найти не сложно – достаточно оторвать взгляд от пыльной дороги и заглянуть, например, в античную или средневековую школу, где получали образование «свободные люди». Что же нужно было тогда изучить, чтобы считаться образованным человеком? Минимум учебных предметов, которые надо было пройти, назывался «семь свободных искусств» и состоял из двух циклов: тривиум и квадривиум. Нетрудно догадаться, что тривиум состоял из трех предметов, а квадривиум – из четырех. Для тривиума (как мы помним, trivium – три дороги) это грамматика, риторика и диалектика. Математику начинали изучать во втором цикле, квадривиуме (quadrivium – четыре дороги). Он состоял из арифметики, геометрии, астрономии и музыки.
Изображения семи свободных искусств
С учетом такого значения термина «тривиум» становится понятной и логичной иная этимология слова «тривиальный». Так обозначали раньше вещь, которую поймет человек, прошедший первый цикл начального обучения, т.е. освоивший тривиум. Другими словами, вещь не сложную, для понимания требующую минимального образования. При таком объяснении проблема «двух дорог» не встает. Дорога здесь вообще имеет иной смысл – не пыльный тракт, не базарная площадь, а путь к свету, к знаниям.
***
Никто не может требовать от автора выйти за пределы точности, установленные им самим. Если он считает, что профессия тещи Томаса Манна или адрес "Дома фюрера" в Мюнхене для его изложения несущественны, то он вправе эти подробности не рассматривать. Но коль скоро автор "углубляется" в такие детали, то он обязан быть в них абсолютно точным.
Немецкому историку искусств Абрахаму Морицу Варбургу приписывают знаменитое изречение "Бог в деталях". Не редко этот афоризм трансформируют в более зловещее "Дьявол в деталях". Какую бы формулировку ни выбрать, вывод для автора любого текста будет один: не оставлять без внимания ни одну деталь своего произведения.
Примечания
Всего понравилось:0
Всего посещений: 5352
Convert this page - http://berkovich-zametki.com/2009/Zametki/Nomer7/Berkovich1.php - to PDF file
Комментарии:
Макс Марголин
Fremont, CA, USA - at 2009-04-27 23:23:43 EDT
Федор
Москва, РФ - Sunday, April 26, 2009 at 13:36:59 (EDT)
В нотах 1911 года данная мелодия уже значится
как "Еврейский свадебный танецъ" (Семь-сорокъ),
в 1926 году на пластинке "Коламбиа" (Лондон)
под странным названием "Kosher Fox-Trot" (дублировано
на идиш то же наименование). Скорее всего, это
название - 7:40 действительно имело хождение только
на территории бывшей Российской империи. Попробую
найти такую пластинку, хотя почти все пластинки с
этим репертуаром утрачены и очень редки.
Спасибо. Очень интересная информация.
Если удастся что-нибудь ещё узнать или найти, сообщите, пожалуйста, margomax@sbcglobal.net.
Марк Неменман
- at 2009-04-27 13:46:23 EDT
О наличии и отсутствии.
Будем считать, что наличие и осутствие некоторого свойства Х - противоположные направления некоторой оси,(заметим, что нашим отношением к Х определяется, какое из них положительно). Тогда становится очевидным (чуть не сказал "тривиальным"!) утверждение о возможности судить статью за наличие/отсутствие чего-либо, в том числе, полноты и/или точности.
Согласен с предыдущими утверждениями о том, что "полнота" и "точность" разные свойства, что многое зависит от цели обсуждения, от обсуждаемого об´екта, от места, где обсуждение ведется, и.т.д.
Во всяком споре важно вовремя остановиться!
Математик
- at 2009-04-26 06:50:53 EDT
Упрек в недостатке точности не должен «непрерывно» переходить в упрек в недостатке полноты. Это разные критерии, и судить о них нужно по-разному. Необходимый уровень полноты задается, прежде всего, самим автором. Вот в круге очерченной им полноты, как и в рамках выбранной им степени детализации темы, и нужно судить о точности изложения.
Тут надо еще расставить роли: кто ставит задачу, а кто ее выполняет. "Заказчик", или постановщик задачи, может критиковать исполнителя и за плохую постановку, в том числе, за недостаточный уровень полноты, и за плохую точность. Тут как бы "метакритика". Если "поэт - ты царь", то полноту определяет он сам. Если же он "свидетель на суде", то судья может потребовать "говорить всю правду". Он не может сам установить нужный уровень полноты. Для художественного произведения, как правило, автор - "царь". Поэтому и говорят, что такое произведение надо судить по тому, что в нем есть, а не по тому, чего в нем нет.
Евгений Беркович
- at 2009-04-26 05:43:10 EDT
Макс Марголин
Fremont, CA USA - Sunday, April 26, 2009 at 00:45:27 (EDT)
Дорогой Макс,
спасибо за интересный пример. Рад, что статья вызвала такие содержательные дополнения и замечания.
Марк Неменман
Newark, CA USA - Saturday, April 25, 2009 at 19:14:42 (EDT)
Уважаемый Евгений Михайлович!
Рад, что доставил Вам несколько приятных минут, пусть это случается почаще! Разумеется, что я не стану протестовать против авторских дополнений к статье.
С уважением и ответными пожеланиями удачи!
Дорогой Марк,
спасибо за доброжелательный тон письма. В наше время это дорогого стоит! Ведь люди выходят в интернет, надеясь насладиться «роскошью человеческого общения». Но для этого надо найти соответствующего собеседника. Казалось бы, гостевая книга популярного интеллектуального портала, собравшего сотни блестящих авторов, - самое подходящее для этого место. Но находятся, увы, люди, которые самоутверждаются в гостевой, унижая и обижая гостей. Бороться с этим злом теми же средствами безнадежно – недаром девиз гостевой: «Не уподобляться!». И единственный, но действенный способ победить зло – умножать добро. Тон, выбранный Вами, как раз и служит доброму делу.
Теперь о Вашем замечании а вот судить статью за то, чего в ней нет, иногда стоит. Иначе, например, окажутся оправданными авторы, пишущие правду, но не всю.
Прежде всего, хочется спросить, а кто знает «всю правду»? Но я не спрошу, так как это уведет разговор в другую сторону. Здесь же я отмечу другое: Вы (думаю, что невольно) спутали два понятия: точность и полноту. Это две сестры-соперницы, как ум и красота, но это разные критерии. Я мог бы написать новую статью «Похвала полноте», и она дала бы тоже много поводов для диспутов. Но в данном случае мы говорим о точности, поэтому не стоит упрекать автора в том, что он оставил в стороне полноту. Ведь не упрекаем же мы человека, отметившего красоту дамы, за то, что он ничего не сказал о ее уме. Я занимался в свое время теорией и практикой информационного поиска, поэтому могу напугать Вас и другими учеными терминами, характеризующими результаты отбора информации, например, релевантность или пертинентность. Но не буду. Достаточно различать хотя бы полноту и точность. Невозможно добиться одновременно максимальной точности и максимальной полноты. Это как задача выбора оптимального решения с двумя критериями. Лозунг «выполним задание в кратчайшие сроки и с наименьшими затратами» звучит ненаучно. Многокритериальная задача требует отдельного определения. Можно, например, выполнять задание в кратчайшие сроки при заданном уровне затрат. А можно с наименьшими затратами при заданных сроках. И т.д. В нашем же случае можно говорить о необходимости добиться максимальной точности при заданном уровне полноты. Упрек в недостатке точности не должен «непрерывно» переходить в упрек в недостатке полноты. Это разные критерии, и судить о них нужно по-разному. Необходимый уровень полноты задается, прежде всего, самим автором. Вот в круге очерченной им полноты, как и в рамках выбранной им степени детализации темы, и нужно судить о точности изложения.
Удачи!
Макс Марголин
Fremont, CA, USA - at 2009-04-26 00:45:27 EDT
Уважаемый Евгений, В своей статье «Похвала точности...» Вы затронули вопрос происхождения слова тривиальный.
Позвольте мне поговорить о происхождении названия еврейского танца «фрейлехс», известного как «Семь сорок». Это название чрезвычайно популярно. И под такое название легко подвёрстывают всякие истории, например, про какой-то поезд, приходящий или уходящий в 7 часов 40 минут. В Интернете я обнаружил совсем уж экзотический вариант – название "семь сорок" происходит от "симхес тойрес"» (праздник Торы). Других вариантов мне найти не удалось.
Вот что пишет об этом Википедия:
В различных вариантах мелодия «7:40» (разновидность танца фрейлехс) была известна уже в конце XIX века. Сам стиль фрейлехс, как и большинство современного клезмерского репертуара, — бессарабского или молдавского происхождения.
Первая граммофонная запись мелодии была осуществлена в 1903 году «Собственным оркестром общества Зонофон» без названия. Название же «7:40» появилось позднее, вероятно в советское время и происхождение его достоверно неизвестно.
Я понимаю, что «Семь сорок» - это уж очень по-русски. Конечно, это не "девичье имя".
Предположение 1: эту музыку сочинил еврей. (не очень фантастично...)..
Скорее всего, он и назвал её на языке идиш.
Так как же она называлась на идиш?
Недавно я познакомился с очень интересной 85-летней женщиной ─ Шифрой Кальмановной Любимовой (в девичестве – Фридман). Она – прекрасная рассказчица, с очень непростой биографией (Польша, Западная Украина, Средняя Азия, Камчатка, Одесса). Сейчас она живёт в Калифорнии. Родилась и провела своё детство она в Галиции, недалеко от Львова.
Она рассказала, что у них в доме в Галиции были патефонные пластинки с надписями на идиш (еврейскими буквами), на польском, на немецком, даже на русском ─ в зависимости от содержания.
На одной из пластинок было написано на идиш Зибн-ун-Ферцик. На пластинке была (в исполнении скрипачей) та самая музыка, которую мы сейчас называем Семь Сорок. На другой стороне было песня (тоже на идиш) Дос пинтеле Йуд о судьбе гордого маленького вечного еврейского народа. Но это другая замечательная песня.
Но вернёмся к фрейлехс.
Зибн-ун-Ферцик переводится с идиш как СОРОК СЕМЬ.
Предположение 2: Зибн-ун-Ферцик при переводе (недостаточно квалифицированном) на русский превратился не в СОРОК СЕМЬ (как должно было быть), а в СЕМЬ СОРОК – на идиш – Зибн Ферцик. Такова цена пропущенной частицы ун.
Почему автор назвал - Зибн-ун-Ферцик , я не знаю. Строить ещё одно предположение не хочется. Но ведь была же эта пластинка.
Скептик может сказать, что старая память могла подвести Шифру. Но она, например, рассказала очень точно слова песни Дос пинтеле Йуд, хотя эта песня очень редко исполняется. (позже я слышал её только однажды в Сан-Францисском Davies Symphony Hall).
Может быть, неизвестный композитор (как многие другие композиторы) просто нумеровал свои произведения под номерами:
- сейчас сыграем двадцать первую - (например)..
Сорок седьмая оказалась очень удачной... И стала очень популярной... А потом кто-то перевел неточно название на русский: Семь Сорок. И стали фантазировать на тему: «Что бы это значило? Может быть, это 7 часов 40 минут или 7 рублей 40 копеек?»...
А музыка под другими номерами, повидимому, до нас не дошла. Или переименовалась.
Похожая история произошла когда-то с духами «Шанель № 5». Духи под этим номером вызвали самый большой интерес. И поэтому мы знаем Шанель № 5, но не знаем Шанель № 4.
Я понимаю, что эта версия не столь романтична, как популярная про поезд. Говорят, что великий Нильс Бор однажды сказал: «Никогда не разрешайте фактам портить красивую историю».
А вдруг среди читателей найдётся ещё кто-то, кто помнит эту пластинку или эту музыку под её "девичьим именем"?
Марк Неменман
Newark, CA, USA - at 2009-04-25 19:14:42 EDT
Уважаемый Евгений Михайлович!
Рад, что доставил Вам несколько приятных минут, пусть это случается почаще! Разумеется, что я не стану протестовать против авторских дополнений к статье. А вот судить статью за то, чего в ней нет, иногда стоит. Иначе, например, окажутся оправданными авторы, пишущие правду, но не всю.
С уважением и ответными пожеланиями удачи!
Евгений Беркович
- at 2009-04-25 09:34:45 EDT
Марк Неменман Newark, CA USA - Friday, April 24, 2009 at 22:35:12 (EDT)
Уважаемый Евгений Михайлович! Будучи внимательным читателем Вашего журнала, восхищаясь Вашим стремлением к точности, я несколько удивился.
Уважаемый Марк, сердечное спасибо за Ваше замечание, оно доставило мне несколько приятных минут. Удивлять – тоже одна из задач журнала, так как за удивлением весьма вероятно последует понимание. Но об этом чуть позже.
Признаюсь Вам, что, храбро объявляя о неточности в словаре Фасмера, я в душе все немного сомневался, уж очень велик авторитет его "Этимологического словаря". Вы же подтвердили, что мою трактовку поддерживают и другие уважаемые люди, например, Вы и Ирина Роднянская. Правда, она про словарь Фасмера в подстрочном примечании ничего не говорила, да и Вы на него не ссылались, но суть моей трактовки и она, и Вы подтвердили. Меня это радует, не скрою, и какой-то камешек страха с души сняло.
Раз уж мы с Вами говорим о точности, то давайте кое-что уточним. Вы пишете, что моя «трактовка этимологии термина «тривиальный» приведена без ссылок». Это не совсем верно, так как три ссылки на словари, содержащие неточную трактовку, приведены. А показать неточность трактовки в уважаемых словарях и было, так сказать, сверхзадачей рассматриваемой части статьи. Эту задачу я, как кажется, выполнил. Доказывать свой приоритет в этимологии у меня не было. О том, что моя трактовка не новая, я прямо написал в статье: «По моим наблюдениям, для многих такой рассказ оказывался неожиданным». Видите, для «многих», но не для всех.
Конечно, хорошо бы мне было знать о подстрочном примечании Ирины Роднянской и упомянуть о нем в статье. Если бы я ставил себе задачу обосновать свой приоритет (чего никогда не стал бы делать!), то отсутствие ссылки на подстрочное примечание Ирины Роднянской было бы поводом для того упрека, который Вы мне выдвигаете. Но я говорил в статье о другом: даже уважаемые энциклопедии и словари могут содержать ошибки и неточности, поэтому и в отношении авторитетных изданий надо сохранять определенный градус скептицизма: «Подвергай все сомнению!». В рамках этой задачи ссылка на Роднянскую не обязательна, если речи о приоритете в статье не ведется.
Вы напомнили мне известную максиму, что судить статью надо по тому, что в ней есть, а не по тому, чего в ней нет. Я бы это правило дополнил таким положением: «но за то, что в ней есть, автор несет полную ответственность». Надеюсь, Вы не будете протестовать, если напомненную Вами максиму я вставлю в статью?
Еще раз спасибо за внимание к журналу и моим статьям.
Удачи!
Марк Неменман
Newark, CA, USA - at 2009-04-24 22:35:13 EDT
Уважаемый Евгений Михайлович!
Будучи внимательным читателем Вашего журнала, восхищаясь Вашим стремлением к точности, я несколько удивился.
Ваша трактовка этимологии термина «тривиальный» (Так обозначали раньше вещь, которую поймет человек, прошедший первый цикл начального обучения, т.е. освоивший тривиум. Другими словами, вещь не сложную, для понимания требующую минимального образования. При таком объяснении проблема «двух дорог» не встает.) отнюдь не нова, хотя она приведена Вами без ссылок.
Например, Ирина Роднянская в рецензии на новые книги в журнале «Новый мир», № 7, 2003 в подстрочном примечании, мимоходом, как само собой разумеющееся, пишет: «Впрочем, даже я знаю, что слово “тривиальный” происходит от “тривиума”, начального курса из трех дисциплин в средневековой школе, в его отличии от последующего “квадривиума”, — а не от “перекрестка трех дорог”, как захотелось Светлане Бойм.».
И я тоже давно знаю эту трактовку, со студенческих лет на физмате Белорусского университета в 50-е годы. И у нас, согласен с Вами, это слово было очень популярным. Помню забавный случай. На одной из встреч в межфакультетском дискуссионном клубе (к сожалению, дискуссия не протоколировалась) я, сославшись на тривиум и квадриум, в запале заявил, что диалектика, как и все другие гуманитарные науки, тривиальна, и тут же получил отпор от преподавателя, ведущего дискуссию. Он возразил, что нельзя называть тривиальной марксистско-ленинскую диалектику.
А за журнал искреннее спасибо.
Марк Неменман, Калифорния, вблизи Сан-Франциско.
Евгений Беркович
- at 2009-04-23 18:20:27 EDT
А.Избицер
- at 2009-04-23 14:34:40 EDT
Спасибо, дорогой Александр, Ваши добрые слова я высоко ценю. Как и великодушие Бориса Кушнера, сердечность Софьи Гильмсон, лаконичность Витаха и Нео, метафоричность Эрнста Левина, назидательность Бориса Дынина, образность Матроскина и основательность Бориса Тененбаума. Могу согласиться с Вашим термином «провокативность» в отношении моей заметки, если этот термин понимать в том смысле, как его понимал великий Ю.М. Лотман. Он считал, что такая сверхсложная система, как культура, может саморазвиваться только в случае, если внутри нее присутствует "механизм для выработки неопределенности", создающий "резерв внутренней вариативности". Провокативность, как он считал, выступает в качестве одного из таких механизмов выработки неопределенности в культуре.
Отдельное спасибо за теплые слова в адрес тещи Томаса Манна. Я преклоняюсь перед женскими портретами в семействах Дом-Прингсхайм-Манн: Хедвиг первая, Хедвиг вторая, Катя – эту цепочку можно продолжить дочерьми и племянницами Томаса Манна. Кого ни возьми – красавица, умница и надежная опора мужу. И, если строго между нами, часто они бывали умнее своих мужей. Но ума им хватало и на то, чтобы этот ум не выпячивать, так что мир в их семьях был на 80% их заслугой. Как и успехи их мужей.
Удачи!
А.Избицер
- at 2009-04-23 14:34:40 EDT
Sophia Gilmson
Austin, TX USA - Sunday, April 19, 2009 at 23:33:02 (EDT)
Дорогой Евгений Михайлович, вот уж не предполагала, что <…> окажусь в обществе таких исключительных людей как Б. Кушнер и Е. Минкина. Весьма польщена и признательна.
Борис Кушнер - Tuesday, April 21, 2009 at 18:10:01 (EDT)
Дорогой Евгений <…> Благодарю Вас за то, что поместили меня в компанию с Еленой Минкиной и Софьей Гильмсон.
Дорогой Евгений Михайлович, благодарю Вас, в частности, за то, что Вы сделали меня частью сообщества, куда вошли такие изумительные, талантливые и благородные люди, как то: Томас Манн с тёщей, Грибоедов, Бисмарк, Декарт. Для меня это – слишком большая честь, оправдывать которую, увы, осталось слишком мало жизненного времени.
Статья Ваша в наилучшем смысле слова «провокационна», поскольку Вы формулируете проблемы, иллюстрируете их конкретными, очень интересными (и, признаюсь, неведомыми мне прежде) примерами, сами следуете предельной точности в формулировках – но при этом оставляете огромные пространства для разнообразных иных решений, т.е., не замыкая, но, напротив, распахивая мысль читателя, «провоцируете» его на плодотворную дискуссию.
Вы показали, что тема Ваша неисчерпаема, бесконечна – как неисчислимо количество «иллюстраций» к ней.
Иными словами, Ваша работа свободна от весьма распространённого в среде исследователей греха – Вы не взяли на себя обязательства, исчерпав тему, расставить все точки над «i».
Спасибо.
Евгений Беркович
- at 2009-04-22 18:53:13 EDT
Борис Кушнер Питтсбург, Пеннсильвания - Wednesday, April 22, 2009 at 10:25:03 (EDT)
Дорогой Борис, раз уж Василий Иванович бессилен изменить Ваши установки, то наш разговор выходит из зоны логики и разумных компромиссов. В таком случае я прекращаю попытки что-то Вам объяснить и признаю свое поражение. Так возбудившую Вас фразу, которую я вставил, желая «разделить с Вами славу», я удалил из статьи. Надеюсь, что для читателя это не большая потеря, а Вам принесет душевное спокойствие. Жизнь слишком коротка, а дел слишком много, чтобы тратить силы и время на бесплодную борьбу, да еще с людьми, которых никогда не считал врагами или соперниками. Завидую Вашей молодецкой прыти воевать без устали и безоглядно тратить время на споры, ничего не приносящие в конечном итоге. Я так и не понял, чем ущемил Ваше самолюбие, сославшись на Вашу метафору, которая и особой оригинальностью-то не блещет. Но Бог с ней, теперь, я надеюсь, Вы удовлетворены. Свои извинения я Вам неоднократно уже приносил, может, Вы их теперь великодушно примете.
По поводу так зацепившего Вас письма мне Дирка Хайсерера, что Вы не верите моим заверениям, Вы можете обратиться непосредственно к нему. Я охотно дам Вам его адрес, телефон и е-мэйл.
Надеюсь, теперь Ваши претензии к статье удовлетворены.
Что касается второй части Вашего письма, которую Вы называете «более существенной» и начинаете с утверждения:
Допустим, я написал, что дважды два равно четырём. Вряд ли Вы воздержитесь от согласия с этим тезисом, ссылаясь на то, что Вы не эксперт.,
то тут Вы ошибаетесь. На уровне «эксперта» как раз откажусь. Я знаю доказательство этой теоремы, сам его строил как упражнение к книге Эдмунда Ландау «Основы анализа». Потом много раз разбирал это доказательство со школьниками и студентами. И знаю, какие подводные камни лежат в нем и рядом с этим доказательством. Вы уже точно описали контуры проблемы. Более того, Вы, конечно, знаете прекрасную книгу «Как же называется эта книга». В ней вообще ставится под сомнение привычное понимание слова «доказательство». Я не такой специалист, как Вы, в этой части математики, и прекрасно понимаю, что на уровне профессионала не могу быть тут экспертом. Точнее, мог бы, но это потребует от меня больших усилий и определенного времени. А тогда встанет вопрос: «а зачем мне это надо?». Это же еще в большей степени относится к области истории музыки, где я вовсе профан. И не считаю правильным становиться между истинными специалистами, которыми являетесь Вы вместе с уважаемыми Софьей Гильмсон и Александром Избицером. К счастью или несчастью, мы все достаточно взрослые люди, чтобы без помощи «старших» урегулировать все шероховатости общения. Среди людей ярких и талантливых подобные шероховатости нередки. Но ведь не даром вам всем к яркости и таланту дана еще и мудрость? Вот на нее я и полагаюсь, веря, что профессиональный разговор истинных экспертов состоится, на радость всем нам, любителям и Вашим почитателям.
Удачи!
L
- at 2009-04-22 10:19:18 EDT
Евгений Беркович
- Wednesday, April 22, 2009 at 03:53:37 (EDT)
И. Басс
Медфорд, МА США - Tuesday, April 21, 2009 at 20:17:19 (EDT)
В примечании trivia переводится как ‘три дороги’. Как мне пояснили датские ученые-лингвисты, пересечение дорог было обычным местом встречи римлян, где обменивались последними новостями. Мне кажется это разъяснение ближе к истине.
Уважаемый И.Басс, это объяснение не слишком отличается от приведенного в словаре Фасмера.
Надо полагать, что соображения политкорректности не позволили Евгению Михайловичу ответить И. Бассу словами Гимна «....А филолог и химик - дубина.»
Трактовка «тривиальности» Е.Берковичем совершенно замечательна.
Евгений Беркович
- at 2009-04-22 05:51:02 EDT
Исаак
- at 2009-04-22 05:31:08 EDT
Кстати, мне представляется, что эта Ваша работа может быть расширена и с учетом развернувшейся здесь дискуссии.
Уважаемый Исаак, спасибо за совет. Я как раз дополнил заметку двумя абзацами именно с учетом развернувшейся здесь дискуссии.
Удачи!
Евгений Беркович
- at 2009-04-22 05:44:19 EDT
Борис Кушнер
Питтсбург, Пеннсильвания - Tuesday, April 21, 2009 at 21:34:05 (EDT)
Дорогой Евгений, упаси меня Б-же увидеть Вас в таком, состоянии, когда Вам надо будет напоминать ньютоновский закон тяготения! Храни Вас Б-г. Извинений не требуется, я и сам ведь заметил, что «это мелочи».
Дорогой Борис, поднятые Вами вопросы – вовсе не мелочи, они затрагивают важные этические проблемы, поэтому требуют кристальной ясности и должны быть «проговорены» до конца. Только разговор надо вести спокойно, иначе можно запутаться в простых словах, имеющих множество смыслов. Например, «напомнить закон Ньютона» - не означает обязательно напомнить его формулировку, можно напомнить этот закон при обсуждении красоты теоретической механики, а то и в совсем необычном контексте, например, при анализе сонетов Шекспира.
Столь же излишне категоричны Вы и в такой формулировке: «Текст, заключённый в кавычки, называется цитатой, а употребление этого текста цитированием».
Представьте следующий модельный пассаж.
Борис Кушнер напомнил мне анекдот: «Василий Иванович говорит Петьке...».
Цитирую ли я в кавычках Бориса Кушнера или все же безымянного автора притчи, анекдота или максимы? Раскрываю ли я тайны переписки с Кушнером, приведя общеизвестный анекдот? И что приличней, просто привести анекдот или упомянуть имя человека, от которого ты его услышал? Где больше уважения к собеседнику? Именно уважение к Вам я стремился выказать, упомянув, что известную формулировку старой максимы не я сам вспомнил, а Вы мне ее напомнили. Но, видно, ни одно доброе дело не остается безнаказанным. Так что еще раз извините, что огорчил Вас.
Спасибо за высказанный дважды совет с письмом Хайсерера, но в данном случае это излишне. Я не публикую чужих писем без разрешения автора, а Хайсерер сам просил меня как можно шире распространить информацию об ошибке в его книге, в том числе, и в статьях на русском языке. Его письмо об этом я, естественно, храню. Вопрос о том, нужно ли каждый раз упоминать, что письмо публикуется с любезного разрешения автора, спорный. Я стою здесь на принципе «презумпции порядочности». Если кто-то сомневается, имел ли я право публиковать это письмо, я готов его убедить в своей правоте. Да Вы и сами, насколько я помню, приводите выдержки из писем, Вам адресованных, не подчеркивая, что имеете на это право. Так что тут мы с Вами, несмотря на Ваш совет, единомышленники.
Что же касается спора в связи с Шостаковичем, то я упомянул его лишь как затравку для общего разговора о точности. В этом вопросе я не эксперт, а разглашать полученные от Вас источники без Вашего разрешения не могу. Поэтому Вы сами, если сочтете нужным, приведите их и обоснуйте, что в Вашем тексте обсуждаемая деталь выверена и точна. Что, с моей точки зрения, является обязанностью всех авторов. Собственно, об этом я и пытался говорить в своей заметке.
Надеюсь, теперь все «мелочи» прояснены, и мы можем продолжить разговор «путем взаимной переписки», не опасаясь ее несанкционированного разглашения :).
Удачи!
P.S. Я поставил свой отзыв утром, а появился он в Гостевой через много часов, видимо, имеются какие-то проблемы с программой переноса.
Латиница в Вашем сообщении разбудила фильтр, не пропустивший письмо в гостевую. Пришлось поговорить с ним с глазу на глаз, и он смирился.
Исаак
- at 2009-04-22 05:31:08 EDT
Уважаемый Е.М. Беркович,
Ваш постулат о том, что заявленная автором степень точности, а, следовательно, и допустимая погрешность должны неукоснительно соблюдаться не вызывает никаких возражений. Вместе с тем на слово «точность» Гугл дает 6 870 000 ссылок. На слово “exactness” – еще 934 000, а на слово “precision” вообще 77 000 000. Поэтому, на мой взгляд, все-таки стоило бы уточнить название Вашей интересной работы. Несколько лет тому назад мне пришлось делать доклад на тему: “The Possibility and the Limits of the X Approaches to the Y Problems” (X and Y, естественно, использованы взамен специальных терминов). Возможности и границы применения того или иного метода, понятия или определения всегда нуждаются в конкретизации. Кстати, мне представляется, что эта Ваша работа может быть расширена и с учетом развернувшейся здесь дискуссии.
Не сочтите за плагиат.
Удачи
Евгений Беркович
- at 2009-04-22 03:53:37 EDT
И. Басс
Медфорд, МА США - Tuesday, April 21, 2009 at 20:17:19 (EDT)
В примечании trivia переводится как ‘три дороги’. Как мне пояснили датские ученые-лингвисты, пересечение дорог было обычным местом встречи римлян, где обменивались последними новостями. Мне кажется это разъяснение ближе к истине.
Уважаемый И.Басс, это объяснение не слишком отличается от приведенного в словаре Фасмера. Там тоже подчеркивается, что trivium - «перекресток трех дорого. Беда таких комментариев в том, что они не поясняют, почему именно три дороги должны пересечься, чтобы на этом перекрестке что-то произошло. Почему римляне, чтобы обменяться последними новостями, должны были искать именно такой перекресток, а на пересечении двух или четырех дорог обмен новостями был невозможен? Если Вы не в состоянии ответить на этот вопрос, то придется искать другое объяснение слова "тривиальный". Например, такое, как предложил я. Кстати, у меня тоже "три дороги" фигурируют в объяснении этимологии. Только дороги эти не обычные, а к знаниям.
Удачи!
vitakh
- at 2009-04-21 19:28:51 EDT
Красивая работа!
Евгений Беркович
- at 2009-04-21 18:56:51 EDT
Исаак
- at 2009-04-21 09:06:59 EDT
Уважаемый Исаак, Вы совершенно правы, полагая, что для Александра Избицера и Софьи Гильмсон "совершенно достаточно точности до второй единицы после запятой в числе Пи, хотя это же число вычислено и с куда большей точностью именно потому, что кому-то это нужно". Но делаете отсюда неверный вывод, что "само название «Похвала точности» требует уточнения".
Постараюсь пояснить эту мысль. Вы смешиваете точность, необходимую читателю, и точность, заявленную автором. Если автор пишет, что цикл «Из еврейской народной поэзии» Дмитрия Шостаковича был исполнен в конце сороковых-начале пятидесятых годов, то он сам задает ту точность, которая ему нужна в его произведении и которую только и можно обсуждать. Тут 1948 год или 1950 не различимы. Т.е. автор определяет, сколько знаков после запятой ему необходимы. Если же он определенно пишет про 1948 или про 1950 год, то это налагает на него ответственность за достоверность его сообщения. Т.е. можно сообщить, что число "пи" с точностью до второго знака есть 3,14, но нельзя дать 4,5 в том же контексте. Даже если для уважаемой Софьи Гильмсон это не вызовет ни возражений, ни проблем.
Можно сказать, что "Дом Управлений" находится в Мюнхене, но нельзя сказать, что он имеет адрес "ул. Арси 12", по которому был "Дом фюрера". Можно сказать, что жена Альфреда Прингсхайма была образованным и культурным человеком, но нельзя утверждать, что она была писательницей, даже если это для Вас в данный момент не очень важно.
Я хочу подчеркнуть, что уровень необходимой точности задает автор, а не читатель, и в рамках принятых условий нарушать точность автор не имеет права. Если ты не знаешь, как называется новелла Томаса Манна, за которую ему достались упреки в антисемитизме, то скажи уклончиво: "одна новелла, написанная в 1905 или 1906 году". И большей точности от тебя обычный читатель не будет требовать. Ему не очень важно, что она называется "Кровь Вельзунгов". Но если ты называешь ее "Кровь Вельзевула", то ты нарушаешь правила игры - в рамках принятой тобой же "глубины погружения" ты не имеешь права искажать истину.
Вот почему я настаиваю на названии "Похвала точности". Не "абсолютной точности" в любом случае, а в рамках принятого автором уровня детальности. И автор не должен искажать истину именно в этих рамках точности.
Удачи!
Евгений Беркович
- at 2009-04-21 18:29:46 EDT
Борис Кушнер
Питтсбург, Пеннсильвания, - at 2009-04-21 08:24:10 EDT
дубль: - Tuesday, April 21, 2009 at 18:10:01 (EDT)
Дорогой Борис, спасибо за добрые слова в адрес моей заметки. Что касается Ваших упреков в нарушении тайны переписки, то я старательно избегал именно цитирования частных писем, так как не получил от Вас на то разрешения. Я сообщил лишь о том, что Вы мне напомнили некую максиму, которую я и до Вас много раз слышал. Даже на студенческом практикуме нам объясняли, какая степень точности требуется от того или иного эксперимента и приводили именно этот пример. Если Вы претендуете на авторство этой максимы, то приношу Вам свои извинения и готов подчеркнуть это в своей заметке. Если же Вы мне напомнили общеизвестную истину, то сообщить об этом - вовсе не нарушение тайны переписки. Если я скажу, что Борис Кушнер напомнил мне закон тяготения Ньютона - будет ли это нарушением тайны переписки? Или сам факт нашей переписки нужно держать в тайне? Мне казалось, что подчеркивая Ваше авторство метафоры, я как раз отдаю должное Вашей эрудиции и не претендую на то, что мне не принадлежит. Последнюю фразу заметки я изменил, чтобы не оставалось сомнений, что и намека на назидательный тон в Ваш адрес у меня нет и не было.
Еще раз приношу Вам свои извинения за то, что невольно дал Вам почувствовать себя ущемленным. Никаких объективных оснований для этого нет.
Исаак
- at 2009-04-21 09:06:59 EDT
Спор о точности (по большому счету, а не для удовлетворения собственных амбиций) может возникнуть только тогда и между теми, когда именно эта точность принципиально важна для спорщиков. Мне, например, достаточно точности с формулировкой: в конце сороковых-начале пятидесятых годов был написан и впервые исполнен цикл «Из еврейской народной поэзии» Дмитрия Шостаковича. Потому что для меня важно, что это произошло именно в это время, время расцвета антисемитизма в Союзе. Это был поступок смелого и благородного человека. Для уважаемых А. Избицера и Софьи Гильмсон, естественно нужна намного большая точность, т.к. из конкретных дат возникает ряд исключительно важных для них профессиональных нюансов. С другой стороны, могу предположить, что для них совершенно достаточно точности до второй единицы после запятой в числе Пи, хотя это же число вычислено и с куда большей точностью именно потому, что кому-то это нужно. Есть еще и точность измерений, и точность обработки металла и.т.д. Поэтому, на мой взгляд, само название «Похвала точности» требует уточнения.
С другой стороны, чрезвычаено важный раздел статьи в том, что любая неточность, может впоследствии привести к цепочке ошибок. Именно поэтому и существует формулировка «с точностью до...». В этом случае последующие ошибки исключены
Борис Кушнер
Питтсбург, Пеннсильвания, - at 2009-04-21 08:24:10 EDT
Дорогой Евгений, поздравления с блестящей и, очевидно, экспромтом написанной статьёй. Разумеется, за экспромтом стоит Ваше глубокое, экспертное владение предметом. Обнаружение ошибки у Соломона Апта – гроссмейстерский уровень. Напоминает давнюю историю, как юный Михаил Суслин нашёл ошибку в знаменитом мемуаре великого Лебега. Столько специалистов читали, а промах – на ровном месте – не видели (пишу всё это, полагаясь на мою давнюю память). С удовольствием прочёл элегантный этюд о слове «тривиальный». Вместе с тем, заговорив о точности, Вы открыли своего рода ларец Пандоры. Предположим, что я прислал Вам эссе о Бетховене с упоминанием его письма издателю Зимроку от 10 февраля 1820 года. При этом ссылаюсь на стр. 357 книги «Письма Бетховена, 1817 – 1822», Москва, «Музыка» 1986. Думаю, что Вы сочтёте такую сноску достаточной. Однако, если я посылаю работу на научную конференцию, то, вероятно, задумаюсь о надёжности перевода (о том же может задуматься и увлечённый точностью читатель). Обращусь к изданию на немецком языке. Стало немного легче. Но уже поднимаются дальнейшие вопросы, – а справились ли издатели со сложным почерком Бетховена, а какие оригиналы они использовали, где эти оригиналы хранятся? Ну, хотя бы факсимиле получить. А откуда я знаю, что документ не подделан? И если в этом уверился, почему считаю, что сам в почерке разобрался, – собственные старые письма с трудом читаю и т.д., и т.п. Даже «Евгения Онегина» не всегда безопасно по взятым с книжной полки изданиям цитировать, как показал в великолепном текстологическом исследовании «Онегина» замечательный филолог Максим Шапир. В общем, где-то надо остановиться. Доведённая до абсурда максима Декарта (подвергай всё сомнению) небезопасна для душевного здоровья. Да и сам философ-математик без тени сомнения утверждал cogito ergo sum. Законы жанра краткого отзыва не позволяют далее углубляться в эти проблемы. Отмечу только, что «сдвиг по точности» нередко сопровождается творческим бесплодием. Опасно не видеть за листьями веток, за ветками – деревьев, за деревьями – леса.
Благодарю Вас за то, что поместили меня в компанию с Еленой Минкиной и Софьей Гильмсон. Полностью разделяю Вашу высокую оценку произведений Лены. Софья Гильмсон – замечательный музыкант. Два её диска с Гольдберг Вариациями (фортепиано и клавесин) принадлежат к любимейшим моим записям. К сожалению, на этом комплиментарная часть заканчивается. Позвольте сказать несколько слов о том, что меня всерьёз тревожит. Речь пойдёт, в сущности, тоже о точности. Этической точности. Предположим, что К. написал письмо Б. В какой степени Б. может этим письмом распоряжаться? Здесь есть легальная сторона, которая нам сейчас не интересна, и моральная. Вы уже догадались, что речь идёт о последнем абзаце Вашего эссе. Думаю, что цитирование моего частного письма к Вам без согласия моего или моих наследников этически уязвимо. В данном случае речь идёт о мелочи, но в Ваших руках находится мощное средство массовой информации, и это предполагает особенную ответственность. Должен ли я в будущем опасаться, что любое моё частное обращение к Вам будет транслировано на весь мир? К этому можно добавить ещё и бездонную проблему этики, если угодно точности (в широком смысле слова) цитирования. В данном случае Вы разорвали мою мысль. Я писал (e-mail от 12 апреля 2009 г.): «v yuvelirnom magazine umestny analiticheskie vesy, vzveshivat´ na nikh syr v gastronome budet tol´ko sumasshedshiy. Glavnoe: i v tom i v drugom sluchae nel´zya obveshivat´ pokupatelya».
Вы рано закрыли кавычки и пересказали моё предложение после двоеточия своими словами. Отчего всё заключение статьи приобрело назидательный (по крайней мере, в мой адрес) характер. В данном случае, повторяю, это мелочи, но сама тенденция мне представляется опасной. Надеюсь, что в случае Хайсерера у Вас имелось разрешение на публикацию его частного письма (сам по себе эпизод делает честь и ему, и Вам). Спасибо ещё раз за великолепную, в целом, статью.
Борис Дынин - Автор хорошей статьи не хозяин ей!
- at 2009-04-20 11:11:48 EDT
Я прочел этот текст как призыв быть "точным", но при этом помнить, что аргумент от "точности" при самоуверенности оказывается пороком (ведь и побуждением к написанию статьи был печальный спор друзей "Заметок"), а мой уважаемый оппонент М. увидел в статье только стремление к точным фактам и формулировкам. Кто с этим не согласится? Но при этом уместно напомнить вторую часть названия статьи: "О нетривиальности тривиального"!
Интересно, как призыв моего оппонента сказать другой раз "Не знаю!" постоянно звучит именно как: "Я знаю точно!" :)))
Хорошая статья вырывается из под авторства, и кто точен в ее понимании, уже не от автора зависит.
Э. Левин
- at 2009-04-20 10:10:59 EDT
Повторяю отзыв уважаемого Матроскина: «Приятно обнаружить скрытого единомышленника».
Добавлю: уже третьего! Второй сказал:
"...Но уступают поле для историков,
Которые о нас научно будут лгать".
А первый:
"Во всем мне хочется дойти
До самой сути..."
Евгений Беркович
- at 2009-04-20 07:12:14 EDT
Нео
- Monday, April 20, 2009 at 04:40:20 (EDT)
Параметры Точности - формально-информационный и культурно-этический - в погоне за первым не следует нарушать второй, более важный.
Формальная правда хорошо, а нравственное счастье лучше.
Уважаемый Нео, спасибо за внимание к моей заметке. Меня заинтересовал Ваш отзыв и я хотел бы услышать от Вас несколько пояснений. Не будем рассматривать случаи врачебной этики, когда врач идет на "ложь во спасение" ради душевного спокойствия пациента. Тут нет "непроизвольных неточностей", о которых я говорю, а сознательно избранная тактика поведения.
В чем же Вы углядели противоречие между "формальной правдой" и "нравственным счастьем"? Почему нельзя быть "нравственно счастливым", не поступаясь "формальной правдой"? Не могли бы Вы привести примеры, используя те факты неточностей, которые привел я в статье. Чье "нравственное счастье" пострадало от того, выяснилась неточность уважаемого Соломона Апта? Или я не должен был сообщить автору книги о картинах из дома Прингсхайма о его ошибке, чтобы не нарушать его душевный покой? А кто стал менее счастливым от выяснения неточности этимологии слова "тривиальный" в знаменитом словаре "Фасмера"?
Я буду Вам очень признателен за разъяснение Вашего броского тезиса.
Удачи!
Нео
- at 2009-04-20 04:40:21 EDT
Параметры Точности - формально-информационный и культурно-этический - в погоне за первым не следует нарушать второй, более важный.
Формальная правда хорошо, а нравственное счастье лучше.
Матроскин
- at 2009-04-20 04:08:10 EDT
Приятно обнаружить скрытого единомышленника.
Трудно убедительнее обосновать стремление к точным фактам и формулировкам, а также неприятие произвольной конвертации трансцендентного (виртуального) в действительные факты. Гораздо честнее сказать "Не знаю!", чем ставить дымовую завесу виртуальных же комментариев.
А.Избицер
- at 2009-04-20 03:39:58 EDT
«Всегда предупреждаю своих аспирантов: проверяйте и перепроверяйте» - написала Софья Гильмсон. Я решил, стать халифом на час, т.е., на час войти в роль аспиранта уважаемой Софьи.
Моя профессор, говоря о дате домашней премьеры, которую она датирует «до 12 декабря 1948 г.», написала: «Исполнителями были Нина Дорлиак, Тамара Янко, Алексей Масленников и Святослав Рихтер».
Проверка и перепроверка сведений профессора С.Гильмсон показала, что ею допущены 3 (три!) серьёзные ошибки.
Первое, что я проверил – достоверность сведения, что Святослав Рихтер был исполнителем партии рояля цикла «Из Еврейской Народной Поэзии». Ни один из мемуаристов, ни один из музыковедов не сообщает об этом. Напротив, все в один голос указывают, что партию рояля неизменно исполнял сам автор, Д.Д.Шостакович. Но Рихтер присутствовал – как при первом авторском показе (у них, Рихтера и Дорлиак дома), так и, несомненно, и на ряде последующих показов уже дома у Шостаковича. И спустя несколько лет, когда цикл стал исполняться публично, Шостакович «не позволил» Рихтеру исполнять партию рояля.
Дорлиак вспоминает об этом: «Дмитрий Дмитриевич всегда (bold мой – аспирант А.И.) исполнял фортепьянную партию; пока он был способен играть, он никогда (bold мой – аспирант А.И.) не позволял играть его (цикл) кому-нибудь другому. Рихтер хотел аккомпанировать нам этот цикл, но Дмитрий Дмитриевич настаивал на том, что все концерты он будет играть сам; несомненно, он получал удовольствие от этого!» (E.Wilson, Shostakovich: a Life Remembered, p.237).
Такова первая ошибка моей наставницы Sophia Gilmson
(Austin, TX, USA - at 2009-04-19 23:33:03 EDT). Мне странно, что она допустила её – ведь на этот фрагмент книги Уилсон она ссылается!
Вторая её ошибка – первым исполнителем теноровой партии был Николай Николаевич Белугин, но никак не Алексей Масленников. Имя Белугина называет и И.Д.Гликман, вспоминая домашний публичный показ цикла 25 сентября 1950 г., («Письма к Другу», стр.90), и сама Н.Л.Дорлиак, описавшая подробно репетиционный процесс у Шостаковича дома:
«Я пригласила Тамару Фёдоровну Янко и Николая Николаевича Белугина, и все мы стали яростно репетировать – сначала без Дмитрия Дмитриевича. Придя к нему в первый раз на репетицию, волновались, как студенты».
Как показала, по словам проф. Gilmson, «проверка и перепроверка», Масленников стал петь теноровую партию лишь начиная с 1954 г. Об этом так пишет Н.Л.Дорлиак в мемуаре «О работе над циклом «Из еврейской народной поэзии»»:
«И вот осенью 1954 года, слушая Алексея Масленникова в студии и на зачётах, я подумала, что это именно та кандидатура, которая устроит Дмитрия Дмитриевича. К счастью, так и оказалось» (Шостакович. Между мгновеньем и вечностью, стр. 452).
Почему же профессор допустила здесь ошибку? Потому, что существуют а) воспоминания Дорлиак (см. выше) и б) интервью, данное той же Дорлиак и опубликованное Элизабет Уилсон. Подробность мемуаров Дорлиак исключают всякую возможность её ошибки: она детально описывает репетиционный процесс.
Ольга Диконская объясняет недоразумение: «В интервью, приведённом Э.Уилсон, в качестве первого исполнителя-тенора Н.Л.Дорлиак называет А.Масленникова, что можно объяснить и её забывчивостью, и обработкой редактора-интервьюера, опустившего детали ради компактности изложения». (Шостакович. Между мгновеньем и вечностью, стр. 452).
Т.о., не только аз многогрешный, но до меня и О.Диконская заметили ту ошибку Дорлиак в интервью, которую приняла за источник точного знания проф. Gilmson. А почему? А всё потому, что мы с Ольгой «и проверили, и перепроверили» как сведения И.Гликмана, так и самой Н.Дорлиак – то, чего не сделала г-жа Gilmson.
Третьей ошибке г-жи Gilmson, связанной с невозможностью публичного исполнения цикла в 1948 г., придётся посвятить отдельную аспирантскую работу. Следите же за нашими объявлениями!
Клара Моисеевна
Израиль, - at 2009-04-20 01:29:12 EDT
Очень верная статья, но иногда создаётся впечатление, что авторов больше волнует сам факт публикации, чем точность текста, и совсем не реагируют на вопросы, обращённые к ним.
Вопрос по географии
at 2009-03-25 06:22:34 EDT
Где находится город Туров, если:
Синагогу строили так, чтобы вход находился с западной стороны, а арон кодеш устанавливали с восточной – в сторону Иерусалима, куда верующие обращали свои взоры во время молитвы.
http://berkovich-zametki.com/2009/Starina/Nomer1/Smilovicky1.php
Sophia Gilmson
Austin, TX, USA - at 2009-04-19 23:33:03 EDT
Дорогой Евгений Михайлович, вот уж не предполагала, что, отвечая А.В. Избицеру, вдохновлю Вас и при этом окажусь в обществе таких исключительных людей как Б. Кушнер и Е. Минкина. Весьма польщена и признательна.
Статья Ваша замечательная, прочла её с большим интересом. Всегда предупреждаю своих аспирантов: проверяйте и перепроверяйте. Именно поэтому хочу вернуться к вопросу о том, когда состоялось первое исполнение вокального цикла Шостаковича «Из еврейской народной поэзии». Сам Шостакович в письме к Гликману от 12-го декабря 1948 года благодарит его за преувеличенно высокое мнение об этом цикле, который Гликман слышал ранее. Мой вывод: исполнение состоялось до 12-го декабря. Перепроверяю. В своих воспоминаниях Нина Дорлиак говорит об осени 1948 года, и о том, что вскоре после написания этот цикл был исполнен в доме Шостаковича. Исполнителями были Нина Дорлиак, Тамара Янко, Алексей Масленников и Святослав Рихтер. Шостакович пригласил друзей (см. «Письма к другу» Гликмана, и «Shostakovich, Live Remembered» by Elizabeth Wilson). Что же, факт установлен и подтверждён дважды наиболее бесспорными источниками. В связи с этим позволю себе упрекнуть Вас в неточности: Вы назвали документально подтверждённый факт мнением.
Здесь я бы хотела отклониться в сторону и рассказать небольшой анекдот из моей жизни.
Много лет назад, когда моему сыну было семь лет, он учился во втором классе американской школы. Однажды он заявил мне, что необходимость мыть руки с мылом, придя домой, есть не факт, а моё мнение. Последовала дискуссия, в ходе которой обнаружилось, что в школе в этот день второклассники обсуждали разницу между фактом и мнением. Информация, подтверждённая документально, является фактом. Интерпретация факта представляет собой мнение. Иногда такая интерпретация в силу увлечённости интерпретатора вступает в противоречие с фактами. В таком случае есть две потенциальные возможности: 1. Признать, что факты упрямая вещь; или 2. Воскликнуть «Тем хуже для фактов!»
Третью возможность нашли Вы: написать прекрасную статью.
Спасибо!
С уважением,
Софья Гильмсон
Б.Тененбаум :)
- at 2009-04-19 20:38:21 EDT
Во-первых, это хорошая интересная статья. Во-вторых, очень приятно прочитать в ee тексте: " ... моего любимого писателя Томаса Манна ..." - ибо для меня Томас Манн - наверное, единственная любовь, сохранившаяся с юности :) В-третьих - по хорошему завидую Е.М.Берковичу, который может читать "Иосифа и его братьев", или, скажем, "Доктора Фаустуса" в оригинале :)
Борис Дынин
- at 2009-04-19 19:48:14 EDT
Хорошее поучение всем убежденным в собственной точности!