Мои американские родственники
Фрагменты из книги мемуаров «В эфире Голос Америки»
Воспоминания ветерана русской службы
Фрагмент № 5
(фрагмент № 1 см. в №7 за 2008 год, фрагмент №2 - в №3 за 2009 год, фрагмент №3 - в №6 за 2009 год), фрагмент №4 - в №10 за 2009 год)
Вскоре после
приезда в Вашингтон в 1973 году нас посетил корреспондент газеты «Washington
Star». Редакция газеты дала ему задание написать о первой семье новых
эмигрантов из СССР в американской столице. Пространная статья, снабженная моей
крупной фотографией, занимала почти две страницы. Корреспондент проявил много
фантазии, выставив меня непримиримым борцом с коммунизмом и тому подобное. Через
несколько дней нам позвонила какая-то женщина.
«Моя девичья фамилия Фикс. В газете написано, что вы родом из Киева. Мой дядя жил в Киеве. Может быть мы родственники. Мне хотелось бы с вами встретиться, но мы с мужем собираемся в Москву, где занимается моя дочь. Мы там пробудем около месяца. Я вам позвоню, когда мы вернемся», – сказала она.
По возвращении из Москвы она пригласила нас на обед. Мы долго беседовали, выясняя нашу родословную. Она показала мне фотографию её родителей, которая мне была очень знакома. У меня была такая фотография с надписью на обороте моим родителям. Лица этих людей мне не были хорошо знакомы. Что случилось с этим фото, не помню. Скорее всего, его забрали на таможне в Чопе.
Наша новая знакомая продолжала задавать вопросы, видимо пытаясь выяснить, действительно ли мы родственники. Она спрашивала, сколько у моего отца было братьев, знаю ли я, где жили мои дедушка и бабушка, и многое другое. Мне показалось, что она уже знала, что мы родственники, но хотела убедиться. Наконец она вынула фотографию, на которой были её отец, примерно моего возраста, мать и старший брат. Я очень похож на её отца. И тут она расчувствовалась.
«Когда я вас увидела, я сразу знала, что мы близкие родственники, – сказала она. – Как я рада, что мы нашли друг друга. Мой отец потерял своих близких, когда уехал в Китай до революции. Он был так одинок. Он умер в Вашингтоне за несколько лет до вашего приезда. Мое полное имя Мариям, но с детства меня называли Мира. Вы тоже можете меня так называть», – сказала она на прощанье.
В Нью-Йорке жил брат Миры – Александр (Саша), а в пригороде Вашингтона его дочь Джин Рошель. Услышав от Миры, что нашлись новые родственники, она тут же сообщила новость отцу. Вскоре состоялась встреча всей семьи, и Саша торжественно вручил мне вставленную в рамку мою фотографию из газеты «Washington Star». В ноябре 2007 года мы отпраздновали 90-летие Миры. Несмотря на такой солидный возраст, она держится бодро, водит машину и продолжает любимое занятие – она освоила искусство живописи и пишет пейзажи в импрессионистском стиле. Иногда ей заказывают портреты.
История моей семьи по матери ничем особенно не примечательна. Дедушка и бабушка жили в Черкассах. У них было три сына и дочь, моя мама. Старший сын участвовал в Первой мировой войне. Родители долго не получали от него писем и считали, что он погиб. Но оказалось, что он был тяжело ранен и долгое время находился в госпитале. После выздоровления он вернулся домой, а в 1920 годах уехал в Палестину. Через некоторое время он прислал фотографию небольшого домика, который он купил, и звал родителей переселиться в «Землю обетованную». Но к этому времени средний сын вступил в Коммунистическую партию, и родители боялись за него. Он женился и остался в Черкассах, младший женился и переехал в Полтаву, моя мама вышла замуж и переехала в Киев. Дедушка умер задолго до моего рождения. Когда началась война, все три семьи соединились и были эвакуированы за Уральские горы, где жили в одной избе в маленькой деревушке. Оба брата моей мамы были участниками Второй мировой войны - средний погиб, младший был тяжело ранен.
***
История моей семьи по отцу, как вероятно и многих других семей, окутана мраком. По одной версии, род Фиксов берет начало не то во французском, не то в немецком кантоне Швейцарии. Мужчины были мастеровыми – гравёры, ювелиры, часовые мастера. Какой-то предок, не знаю в каком колене, услышав, что русский царь, строящий новую столицу, приглашает на работу умельцев, решил ехать в далёкую загадочную страну. Согласно другой версии, не менее правдоподобной, но более вероятной, чем первая, корни семьи идут из Страсбурга, древней столицы провинции Альзас, которая находится в восточном уголке Франции. Город стоит на реке Иль, но его порт находится на Рейне. Соседи города на другом берегу Рейна считают его западной частью Германии. История города такая же сложная, как и история моей семьи. Большинство населения говорит и по-французски, и по-немецки, а иногда и на собственном альзаском диалекте, очень похожем на немецкий. В пригородах Страсбурга проживает много людей с фамилией Фикс. Говорят, что у жителей города сильно развито чувство собственного достоинства. Они дисциплинированы, как немцы, но ведут себя с тактом и шармом французов. Эта раздвоенность, видимо, повлияла на историю провинции, которая была то частью Франции, то частью Германии. Не отсюда ли моё французское имя и немецкая фамилия? Есть, конечно, и третья версия, что мы скифского происхождения. Прочтите Фикс справа налево и получите СКИФ. Но это, как мне кажется, не больше, чем совпадение.
Мои дедушка и бабушка по отцу жили в Проскурове. Как они там оказались – никто из моих родственников не знает. У них было два сына, мой отец, его старший брат Семён и дочь Ева. Впоследствии все переехали в Киев. Во время Второй мировой войны, как я уже писал, моя семья и семьи братьев моей матери были эвакуированы. Ева и её муж эвакуироваться не хотели. Они считали, что Красная армия не допустит, чтобы немецкие сапоги топтали украинскую землю. Оба погибли в Бабьем Яру. У Семена было два сына Александр и Муля. Семён работал во Всероссийском транспортном обществе, которое в 1910 годах командировало его в Армению. Жизнь в маленьком армянском городке Шуша, где мало кто говорил по-русски, пришлась семье не по душе, и Семён попросил перевести его в Харбин, где, как он узнал, освободилось место. Семья переехала в Китай в 1915 году. Через два года произошел Октябрьский переворот, и мой дядя больше никого из своей семьи не видел.
В Харбине мой дядя занимал хорошую должность, что давало ему приличный доход. Жена проявила способности к рисованию и писала картины. Они обзавелись домом, хозяйством, и вскоре у них родилась дочь, которую они назвали Мариям. Русская жизнь в Харбине была насыщенной, выходили газеты и журналы на русском языке, работали русские школы. Саша, окончил русскую школу и попросил отца послать его в Америку. Он получил американскую визу и приехал в Америку в шестнадцатилетнем возрасте. Муля был на 2 года моложе и, как несовершеннолетний, визы в Америку получить не мог. Тогда он решил ехать во Францию в надежде, что оттуда сможет перебраться в Америку. Жизнь во Франции Муле не понравилась, и, после долгих скитаний, он нелегально перешел границу в Россию. Он был арестован, посажен в тюрьму, где провел год и заразился тифом. В конце концов ему все же удалось добраться до Киева, где жили родственники. Там он вскоре умер.
В 1939 году по вызову Саши в Америку приехала Мира. К этому времени умерла их мать, а отец, будучи уже в преклонном возрасте, не решался ехать в страну, языка которой он не знал. Он бежал из Харбина, когда Манчжурию захватили японцы.
В Харбине Мира дружила с молодым пианистом по имени Иосиф Испа. Уезжая в Америку, она обещала выслать ему визу. Свое слово она сдержала, и, вскоре после его приезда в Нью-Йорк, они поженились. У них родилась дочь, которую они назвали Джина. Иосиф Испа, как мне рассказывала Мира, был довольно хорошим пианистом, но у него была фобия – он боялся сцены. Жизнь эмигрантов в Нью-Йорке была нелегкая – нужно было много работать. Карьера у Иосифа Испы не сложилась, а кроме игры на фортепьяно он ничего больше не умел делать. В семье начался разлад, и Мира с мужем развелась. У Миры определенной профессии не было, но ей помогло знание русского языка. Она устроилась на работу в отдел Министерства обороны, который занимался составлением Русско-английского военного словаря. Заведовал отделом Александр Яковлевич Мазé. Вскоре они поженились. История жизни Александра Яковлевича (Сади) Мазé до некоторой степени схожа с историей многих эмигрантов из России, но она была более насыщенной и людьми, и событиями. Он родился в Москве, закончил Московский университет и в 1920 годах, как и многие еврейские идеалистически настроенные молодые люди, отправился в Палестину строить еврейское государство. Но он скоро разочаровался и решил покинуть «Землю обетованную». Возвращаться в Россию ему не позволяла гордость, и он отправился в Берлин, где в то время русская жизнь била ключом. Александр Яковлевич Мазé, возможно, там и оставался бы, если бы к власти не пришли нацисты. В 1937 году он переезжает в Соединенные Штаты и поселяется в Ричмонде, штат Вирджиния, где поступает на юридический факультет Ричмондского университета. После окончания университета он некоторое время пытается работать по специальности, но решает, что принесет больше пользы, используя свои знания русского языка. Он поступает в Гарвардский университет, по окончании которого защищает докторскую диссертацию по теме «Русское законодательство».
Александр Яковлевич Мазé участвовал в Нюрнбергском процессе по делу нацистских военных преступников, где собирал материалы на Ганса Франка, генерал-губернатора оккупированной Польши. В Вашингтоне он работал консультантом по правовым вопросам сенатора Томаса Хеннингса от штата Миссури. Александр Яковлевич Мазé последние тридцать с лишним лет своей жизни посвятил исследованиям истории России XIX столетия и итогам Нюрнбергского процесса. Его диссертация по дореволюционному российскому законодательству была опубликована в Москве отдельной книгой. Александр Яковлевич Мазé скончался в Вашингтоне в глубокой старости. После переезда в Вашингтон и до выхода на пенсию Мира работала в Библиотеке Конгресса Соединённых Штатов.
***
Фамилия Фикс – немецкого происхождения. В Америке очень много моих однофамильцев. Мне несколько раз присылали предложения купить книги, в которых числятся более ста пятидесяти моих американских «родственников», некоторые из них приехали в Америку еще до Войны за независимость. Приводится несколько примеров: Мария Фикс вышла замуж за Джохана Струма в Йорке, штат Пенсильвания, в 1757 году; а Амелия Фикс поставила рекорд долголетия, дожив до 94 лет. В Пенсильвании живет 15 семейств по фамилии Фикс, самое большое число в Америке.
Я несколько раз получал уведомления о готовящейся к печати книге с подробными данными и адресами людей по фамилии Фикс, которые живут в разных странах мира – Соединенных Штатах, Канаде, Австралии, Новой Зеландии, Англии, Шотландии, Уэльсе, Северной Ирландии, Ирландии, Голландии, Франции, Бельгии, Германии, Австрии, Швейцарии, Италии, Испании и Южно-Африканской республике. В рекламе книги говорилось, что книга рассказывает о причинах, побудивших европейцев покинуть «Старый Свет», о притеснениях, которым они подвергались у себя на родине, и о новой жизни, которую они обрели в «Новом Свете». Я думаю, что я знаю ответы на эти вопросы не хуже, чем составители книги, и вполне вероятно, что где-то во тьме веков таится общий корень, связывающий меня и всех этих людей. А что, подумал я, времени у меня достаточно, опубликую мемуары, свяжусь с моими однофамильцами, совершу кругосветное путешествие и напишу книгу об этих встречах.
Фикс. Семейное древо
А пока мне хотелось бы рассказать историю, связанную с одним моим однофамильцем. Как-то на просмотре для корреспондентов художественной выставки в Национальной художественной галерее (я страстный любитель изобразительного искусства и располагаю большой коллекцией книг и альбомов) ко мне подошла незнакомая женщина и протянула мою именную бирку.
«Ваша?» – спросила она.
Это, действительно, была моя бирка. Очевидно, я плохо закрепил её на пиджаке, и она упала. Видимо, она обратилась к кому-то из сотрудников галереи, и ей указали на меня.
«Мой муж хотел бы с вами побеседовать, если не возражаете». Ко мне подошел человек примерно моих лет и рассказал мне интересную историю о голландце по фамилии Фикс, который живет в Нью-Йорке. Во время Второй мировой войны, когда нацисты оккупировали Голландию, он был в отрядах сопротивления, был арестован и приговорен к расстрелу. Перед казнью его привели к немецкому генералу на допрос. После долгой беседы генерал посмотрел голландцу в глаза и сказал: «Ты заслуживаешь наказания, но я не могу расстрелять однофамильца. Это всегда будет на моей совести». Такое родство мне не очень импонирует.
Уиллис Коновер
Приехав в Вашингтон, я непременно хотел встретиться с Уиллисом Коновером, который много лет назад посвятил меня в мир джаза. О его передачах, которые я стал слушать в 1958 году, я кратко упоминал во фрагменте «Звуки джаза». Наша встреча состоялась в помещении «Голоса Америки». И хотя Уиллис бывал в СССР, впервые перед ним в Вашингтоне предстал человек, который слушал его передачи почти с начала его работы на «Голосе». В 1975 году русская служба «Голоса Америки» решила делать передачи под названием «Беседы с Уиллисом Коновером о джазе» и мне предложили быть его русским голосом. Тогда же он подарил мне свою фотографию со скромной надписью «Lucien. Thank you. Willis». Я делал и свои джазовые передачи, но Уиллис был неповторим и неподражаем.
Уиллис Коновер
Уиллис Коновер начал работать на «Голосе Америки» в 1956 году. Он знал, что его аудитория – весь мир, но ему больше всего импонировало то, что его слушают за «железным занавесом». Уиллис знал, насколько он популярен в СССР, который он посетил трижды – в 1967 году, когда он присутствовал на джазовом фестивале в Таллинне, в 1969 году, когда он привез на Московский кинофестиваль короткометражный фильм о праздновании 70-летнего юбилея Дюка Эллингтона, и в 1983 году во время празднования Дня независимости США, когда Генеральное консульство США в Ленинграде пригласило квартет Чика Кориа и Гэри Бертона.
Своими передачами Уиллис Коновер воспитал целую плеяду советских музыкантов, которые вошли в историю как «шестидесятники». Эти музыканты, многие из которых преподавали в музыкальных школах, в 1960 годах слушали передачи Уиллиса Коновера, записывали их на магнитную ленту, сами играли передаваемые им мелодии и негласно учили молодых музыкантов понимать и играть эту истинно американскую музыку.
Хотелось бы привести два примера. Молодой контрабасист Борис Козлов приехал в Америку незадолго до распада СССР. Он не знал английского, и у него не было знакомых. Как он мне рассказывал, его первые музыкальные шаги в новой стране были у станций нью-йоркского метро. Сейчас Борис Козлов играет в оркестре имени Чарлза Мингуса на контрабасе, который предоставила ему в бессрочное пользование руководитель оркестра, вдова гиганта джаза. Как сказал мне Борис Козлов, преподаватели московского музыкального училища имени Гнесиных, где он занимался, учились играть джаз по передачам Уиллиса Коновера, и учили этому своих любимых учеников.
Второй пример – лауреат XI Московского конкурса имени Чайковского пианист-виртуоз Денис Мацуев. В интервью после концерта в Центре исполнительских искусств имени Кеннеди, где он выступил с Венгерским национальным симфоническим оркестром, я спросил, правда ли, что он любит играть джаз. «Я классический музыкант, – ответил Мацуев, – но джаз – моя страсть, и привил мне навыки джаза мой отец «шестидесятник», который начал слушать передачи «Голоса Америки» в 1960 годах.
Говорят, что имя Коновера не было известно в Америке. Это не совсем верно. Уиллис выступал в роли ведущего на джазовых концертах в Белом доме и на Ньюпортском джазовом фестивале. Но широкой американской публике он, действительно, мало известен. Этому есть причина. Радиостанция «Голос Америки» – единственное государственное средство массовой информации США. По закону «Голос Америки» не имеет права вещать на свою страну. Но «Голос Америки», который вещает на многих языках народов мира, слушают в разных концах земного шара. В первой передаче «Голоса Америки», которая вышла в эфир в 1942 году на немецком языке, говорилось: «Новости могут быть хорошими или плохими, но мы будем говорить вам правду». Именно поэтому «Голос Америки» пользовался такой широкой популярностью.
Принципа говорить правду придерживался и Уиллис Коновер. На своем джазовом языке он рассказывал о джазе и, в то же время, об Америке. Уиллис Коновер был уникален не только как голос джаза. В отличие от всех работающих на «Голосе Америки», он не был штатным сотрудником. Все 40 лет он работал по контракту. На мой вопрос – почему, он сказал: «Я не хочу, чтобы мне диктовали, как я должен составлять программы, как их вести и какую музыку играть».
Уиллис Коновер скончался 17 мая 1996 года в возрасте 76 лет. Заядлый курильщик, который выкуривал по три пачки в день крепкого табака «Camel», знал, что это сведет его в могилу, но отказаться от вредной привычки не мог.
На втором этаже «Голоса Америки» есть галерея с портретами президентов Соединенных Штатов, которые выступали перед микрофоном радиостанции. После смерти Уиллиса рядом с этими портретами появилось огромное панно, посвященное Уиллису. На этом панно фотографии Уиллиса с ведущими представителями джазового мира Америки – Дюком Эллингтоном, Луи Армстронгом, Бенни Гудманом, Эллой Фицджеральд и многими другими.
После смерти Уиллиса в журнале «USIA World» были напечатаны мои воспоминания о нем, начиная с того первого джазового концерта, который я слышал в Тарту в 1956 году. Мою последнюю джазовую программу я посвятил Уиллису.
Кеннет Кацнер
В Риме мы познакомились с одним американцем, дружба с которым продолжалась до самой его смерти. В один прекрасный день нас вызвали в американское консульство для беседы. Нас встретил высокого роста господин, беседа с которым продолжалась довольно долго. Он задавал вопросы на самые разные темы, видимо, стараясь собрать какую-то информацию об СССР. Мы подружились с Кеннетом Кацнером и даже брали его с собой в поездки по итальянским достопримечательностям. Расставаясь (не помню, кто из нас уехал из Италии раньше), он дал нам номер своего вашингтонского телефона.
Кеннет Кацнер был рад услышать, что мы поселились недалеко от него, и обещал позвонить нам. Но звонка долго не было.
Кеннет Кацнер и автор
Вскоре к нам пришел какой-то господин, назвал свое имя, представился как сотрудник ЦРУ и сказал, что наш телефон дал ему Кеннет. Он пригласил нас в ресторан для беседы, задавал много вопросов, интересовался подробностями нашей жизни в СССР. Через некоторое время нам позвонил Кеннет:
«Мне неловко, что я так долго молчал. Но вы должны понимать, что я должен был доложить своему начальнику, что хочу встретиться с вами. Вы в Вашингтоне первые из новой волны эмигрантов из Советского Союза, и на вас все глаза и уши», – сказал он. Только тогда мы поняли, где Кеннет работал и зачем был направлен в Рим.
Был теплый сентябрьский день, когда Кеннет и его жена Бетти приехали к нам на огромном красном открытом «олдсмобиле» и предложили показать Вашингтон. Американская столица поразила нас своим великолепием – широкими авеню, величественными мемориалами и зеленой эспланадой, простирающейся от здания Капитолия до мемориала Линкольна. Всё ново и современно в отличие от древних европейских столиц.
Кеннет был очень мягкий и, я бы даже сказал, несколько застенчивый человек. Выпускник Корнельского университета, он решил посвятить себя изучению русского языка и русской истории. Во время службы в американских ВВС он окончил специальную программу подготовки переводчиков. Демобилизовавшись, он работал переводчиком в Государственном Департаменте, аналитиком в ЦРУ и Пентагоне, а в свободное время трудился над составлением Англо-русского – Русско-английского словаря, основанного на американском варианте английского языка. Кропотливая многолетняя работа, которую он начал много лет назад в Нью-Йорке, была успешно завершена, и в 1984 году словарь увидел свет. Сима помогала Кеннету в редактировании русской части словаря, и её имя упомянуто в предисловии к первому изданию. Словарь Кацнера пользуется большим успехом, особенно у студентов американских вузов. Незадолго до смерти Кеннет обнаружил, что пиратская копия словаря появилась на прилавках киевских книжных магазинов. Он пытался что-то сделать, но безвременная кончина 28 мая 2003 года оборвала его усилия.
(продолжение следует)
Всего понравилось:0
Всего посещений: 3371
Convert this page - http://berkovich-zametki.com/2009/Zametki/Nomer13/Fiks1.php - to PDF file
Комментарии:
Леонид
Калгари, Канада - at 2009-08-24 00:00:09 EDT
Прочитал с огромнейшим интересом фрагменты из книги мемуаров «В эфире Голос Америки».
Для меня это особо волнительная тема.Я ведь тоже киевлянин и родился там в 1932 году.Я тоже пережил многое из того,о чем пишет Люсьен.Мне знакомы все упоминаемые им места и события.
Даже экипажи американских (а также и английских)
бомбардировщиков осуществлявших челночные рейсы через линию фронта я встречал в годы войны,но только не в Полтаве,а в Киеве.Они иногда приезжали и жили в гостиннице "Интурист".Тогда она была на ул.Ленина (ныне Б.Хмельницкого),почти на углу с улицей Владимирской.Мне навсегда запомнились позывные часа джаза и голос Уиллиса Конновера,которые я слушал ночью на стареньком трофейном немецком радиоприемнике.Потом я достал журнал Америка с большим портретом Джона Кеннеди (тогда еще живого) на обложке.Но для меня этот журнал был особенно ценен тем,что в нем была большая статья Уиллиса Кнновера "Мои друзья-артисты джаза"с фотографиями многих выдающихся музыкантов и описанием встреч и работы с ними.
Столько воспоминаний вызывают "фрагменты" и столько струн души задевают,что это невозможно изложить здесь,в комментариях.
Спасибо Вам,уважаемый Люсьен,за Ваши воспоминания и за вашу деятельность на радио Голос Америки.
Сергей
Филадельфия, - at 2009-08-14 09:56:21 EDT
Было очень приятно читать воспоминания о Уиллисе Коновере, особенно рад был послушать линк оригинала мелодии Take the A Train, с которого начинались передачи легендарного комментатора джаза, и его голос Тime for Jazz... Мы, музыканты-шестидесятники, учились играть джаз по передачам Уиллиса Коновера. Завидую Люсьену, который имел возможность работать с незабываемым Уиллисом.
Mark
New York, NY, USA - at 2009-08-13 13:02:55 EDT
Very interesting material!
София
Нью-Йорк, Н.Й. , США - at 2009-08-02 20:28:39 EDT
С нетерпением ждала продолжения. Очень понравилось. По-доброму завидую автору, который так много знает о своих близких и дальних родственниках.Очень сожалею, что когда были живы некоторые члены нашей огромной семьи , не порасспрашивала у них о нашей родне. Очень бы мне хотелось узнать происхождение моей фамилии (по отцу).Но... время ушло , а с ним и история. Спасибо Люсьену. София Чужина.