Haesh1

     Предыдущая публикация по названной теме 1 показала, что читателей интересуют архивные документы 2 . Они особенно важны для генеалогов и историков семей, так как содержат уникальные сведения о конкретных лицах и фактах, подчас не известных потомкам. Предлагаемая публикация продолжает тему.

     Документы на этот раз обнаружены нами в Российском государственном историческом архиве (РГИА): фонд 1546 «Еврейский комитет помощи жертвам войны», опись 1, дело 236 «Прошение еврейского населения об ограждении их от погромов». Название неточно, так как в деле не прошение, а записи рассказов евреев-очевидцев. Документы рукописные, без подписей. Даты указаны без года. Само дело архивом также не датировано. Известно, однако, что описываемые события происходили в 1915 году 3 . Судя по листу регистрации, дело ранее исследователям не выдавалось.

     Осветим основную канву событий.
     После весеннего наступления немецких войск на Либаву, Россиены и Шавли, по распоряжению армейского командования 5 мая 1915 года были поголовно выселены все евреи, проживающие к западу от линии Ковна, Янов, Вилкомир, Рогово, Поневеж, Посволь, Салаты, Бауск. Им предписывалось переселиться в Екатеринославскую и Полтавскую губернии 4 . Эти губернии были не в состоянии принять всех выселенцев. Об этом телеграфировали их губернаторы. Поезда с выселенцами направлялись в другие губернии и даже возвращались обратно.

     Значительная часть евреев-выселенцев осела в Ковенской губернии восточнее названной границы. Так в середине июня в местечке Трашкуны (ныне город Трошкунай Аникщяйского района) проживало 200 семей выселенцев. Пособие от Еврейского комитета помощи жертвам войны (ЕКОПО) в местечке Оникшты (ныне город Аникщяй) получали 1317 человек, в местечке Вешинты (ныне поселок Вешинтос, Аникщяйского района) - 166 человек.
     Летом 1915 года немцы продолжили наступление. Уполномоченный ЕКОПО И. Розенгарт писал 20 сентября 1915 года Петроградскому комитету:

     «Перед занятием немцами Трашкун и Оникшт в этом районе бесчинства казаков дошли до колоссальных пределов: в районе все еврейское добро было совершенно разграблено, были случаи убийств, изнасилований и т.д. Казацкая разнузданность доходила до того, что в Трашкунах чуть было не подняли на пики врача Красного Креста Томаровского, заступившегося за разграбляемых. Люди зажиточные, и даже богатые, за несколько минут превращались в нищих. Помимо того, командующие отдельными отрядами войск выселяли все еврейское население местечек по своему усмотрению, дав иногда сроку 15-20 минут» 5 .

     Предлагаемые записи рассказов датированы 19 июля [1915 года] и по свежим следам описывают изгнание евреев из местечек Вилкомирского уезда. Записи сделаны кем-то из сотрудников ЕКОПО, возможно, в местечке Уцяны (ныне город Утена). Указаны фамилия и имя каждого рассказчика, краткие сведения о нем. В силу значительной редкости подобных записей, ниже они приводятся практически без редактирования.

     Пазоль Ицык 6
     Приказчик в конторе швейных машин, жил в Кракинове 7 , откуда бежал в местечко Вешинты
     В продолжение трех месяцев было спокойно, но 10 июля появились солдаты. Первые два дня население местечка занято было приготовлением пищи для войска, царила полная тишина.
     В понедельник все в паническом страхе, по требованию солдат чтобы ни одного жида не осталось, начали покидать местечко. Издевались над нами, грабили и избивали нас.

     Достали подводы, поехали в ближайшую деревню Дыжулишки, чтобы иметь возможность на следующий день вернуться и захватить кое-что из оставленного хозяйства. Но, увы! За шесть верст мы увидели, что местечко наше горит, и все добро, доставшееся нам тяжелым трудом, погибает.

     Поехали мы дальше по направлению к Добейкам 8 . По дороге, возле деревни Андронишки 9 , воз перевернулся. Жена, дети (в возрасте 1 год три месяца, 3 года и пять лет) очутились под всей тяжестью подводы. Здесь солдаты из непрерывного обоза, который тянулся по всей дороге, пришли мне на помощь, извлекли детей из болота. Жена сама кое-как поднялась. Солдаты забрали все, что имели из съестного. Двое младших детей были в глубоком обмороке. Через полтора часа с трудом удалось привести их в чувство. Передать, что я испытал в то время, я бессилен.

     В Добейках узнал, что там комендант. Обратился за пропуском, но он уверил, что можно дальше ехать и без пропуска, советуя сделать остановку на расстоянии в несколько верст от Добеек.
     Отъехал полторы версты. Слышим крик солдат: «Стой!» Остановились. Начали ругать нас, что не слушали приказания. Обыскали, забрали все, что находили: деньги, часы и т.п. Все дрожали. Не пожалели прикладов. Особенно досталось Мине Приз и Цирл Гринштейн. Солдаты прикладов не пожалели.

     Хает Залман 10
     Владелец железной торговли из местечка Вешинты
     10 июля, когда потянулись обозы, стало тревожно, но первые дни было тихо. В понедельник прошел обоз, который отступил, и при вступлении в местечко начали грабить. Вся площадь была занята войском. Моя лавка была закрыта. За этот год меня четыре раза обокрали. Поэтому я сделал укрепление, отчего украсть не сразу удалось. Пытались открыть, взорвать замки, но им не удалось. Начали рвать крышу и через некоторое время достигли цели, то есть крыша обрушилась при общих криках «ура». Участвовали и высшие чины. Мой товар был в распоряжении солдат. Растащили бакалею, галантерею, частично отдали крестьянскому населению, а железо грузили на подводы и увозили. За последнее время красный товар 11 не покупал, и остатки отправил со своей дочерью. В местечке Андронишки солдаты опять напали и хотели разрезать, уничтожить эти крохи, но три еврейских солдата пришли на помощь. Между ними произошла свалка. Вцепились в еврейского солдата за помеху, бросили его на пол, но тот вскочил и пригрозил стрелять, если не откажутся от этого насилия. Разъяренные ушли с обещанием рассчитаться с ними вечером.

     С моей 22-летней дочерью Диной были еще две девушки. Они в отчаянии бросились к еврейским солдатам и молили не оставлять их. Было поздно вечером, закрыли ставни, заперли двери. Возле дверей разлеглись три еврейских солдата. А те по обещанию пришли, ломали двери, кричали, ругались, но проникнуть внутрь не удалось им. Здесь, видимо, была Божья воля, которая спасла дочерей наших от насилия и позорной смерти.

     Но посмотрели бы, что творилось в нашем местечке: по распоряжению различных чинов, в большинстве низших, но были и высшие чины. Выносилось из каждой квартиры по подушке, грабили, уничтожали, избивали. Все местечко стонало.
     Мои слезы в сравнении с тем ужасом - ничто. Но без слез не могу вспомнить. Поймите мое положение. Несколько дней назад я имел капитал в 12-13 тысяч, а сегодня я нищий, совершенно нищий, и должен обратиться к людям за помощью.

     Закс Нахман 12
     40 лет, раввин из местечка Вешинты
     10 июля появилось войско. По требованию солдат, раввин велел евреям печь хлеб за плату. Пекли, платили, все было тихо. На следующий день, 11-го, урядник, от имени командира полка, объявил рассказчика, раввина, заложником, забрал паспорт. В воскресенье, 12-го, раввин захотел уехать и потребовал паспорт. Паспорт выдали в понедельник. Выехал в тот же день. Раньше отправил семью. Жил во втором этаже. Не успел выйти из дома, как заметил начавшийся грабеж его квартиры войсками. Потом пошли по местечку. Население бросилось бежать. Разграбили все местечко. Нагайками и прикладами избивали при этом. Кузнеца (имя – Лейба) избили до смерти – труп оставлен в поле. Во вторник вечером подожгли местечко. Иосель Иофе остался тушить свой дом. Был избит. Также и Мотель Левин, тоже оставшийся. Гирш Биргер спрятался у крестьянина с семьей. Солдаты нашли, забрали семилетнего мальчика Мойшку, но крики и плачь матери отрезвили солдат, вернувших Мойшку.
     По дороге в Оникшты солдаты обыскали рассказчика и хотели забрать часы, но солдат-еврей (из Подольской губернии) убедил их отказаться от грабежа.

     Каплун Бенцель 13
     51 год, маляр из местечка Вешинты
     В пятницу вошел обоз. Вначале было тихо. 13 июля (в понедельник), комендант выехал, за ним обоз. Въехал другой, потребовавший немедленного выезда. Украли лошадь. Приобрел другую. Уложил вещи. Хотел запереть квартиру, но дежуривший солдат не дал. В четырех верстах от местечка сделал остановку, думал вернуться, но местечко оказалось охвачено пламенем. Из тянувшегося обоза вышли шесть солдат, потребовали денег. Не хотелось отдать. Деньги были в подушках. Обыскали, нашли и забрали, разорвали документ страхового общества. На дальнейшей дороге встретился с другими беженцами, всего ехало девять подвод. Не доезжая местечка Добейки (в среду 15 июля в восемь часов вечера) окружили солдаты, около 15 человек. Спрашивали, что везем: «Должно быть немцам». Вновь обыскали. Забрали меховую дамскую шубу, часы и вытащили подушки из-под головы. Женщины при этом вопили, стонали и рыдали (рассказчик плачет). Было жутко. Рассказчику со своей подводой удалось вырваться, что стало с остальными восемью [подводами], ему не известно.

     Приз Хаим 14
     65 лет, беженец из местечка Радзивилишки 15 , где оставил хозяйство
     Жил в Вешинтах с 1-го мая. В понедельник 13 июля, когда обоз начал грабить, в 5 часов вечера выехали. Гроза заставила нас остановку сделать. Заехали к знакомому помещику в пяти верстах от Вешинт в имение Виринш. Надеялся на следующий день заехать в местечко и захватить остатки своего хозяйства, но через некоторое время появились казаки, драгуны и начали кричать: «Спрятались здесь, чтобы встречать немцев! Вон отсюда!».

     Поехали дальше в сопровождении солдат, гнали без передышки. В деревнях запрещено было крестьянам давать хлеб евреям. За нарушение приказания грозили привлечь к ответственности. Получил прикладом по спине, упал. Дочь моя, Мина, желая защитить меня, получила порядком. Все тело в синяках, и не может повернуться от боли. Забрали часики у моей дочери, но она обратилась к старшему, и тот распорядился вернуть их. Всех, которых обыскивали, заставили молчать: в противном случае, стрелять будем.

     У меня при обыске забрали 15 рублей, у шамеса забрали 5 рублей, а жену шамеса, которая пыталась вмешаться, схватили за живот и бросили на землю, она еле жива.
     Лейб Розинкевич, кузнец, защищал свою дочь Этель от насилия солдат. Прикладом был ранен в голову, а дочь подверглась насилию. Что стало с ними, не известно. Говорят, что дочь умерла, а отец смертельно ранен.

     Урьяс Израиль 16
     Торговец, постоянный житель местечка Вешинты
     Выехал из местечка в понедельник. Никто не препятствовал. По дороге, на расстоянии 16 верст от Вешинт, встретил соседку 74 лет, Енту Иоселевич с внучкой своей от покойного сына. Мать этой девочки бежала в другую сторону от солдат, которые пристали к ней, а бабушка с внучкой пошли по этой дороге. Пристали также к этой 11-летней девочке, но мольбы старушки, видимо, повлияли, и их отпустили. Солдаты или офицер, точно не скажу вам, рассказал сосед Гирш Бергер, возле местечка Шиманцы 17 , забрал моего 8-летнего сына как заложника, что привезу деньги, которых у меня нет. Отвезли в деревню за две версты и отослали обратно. Видимо, погрозить хотели, а сам дрожал, как лист, за жизнь ребенка. Служитель синагоги – шамес, имел 5 рублей, которые забрали при обыске. Нарисовать картину ужаса детей, женщин при расправе солдат трудно. Без слез не могу вспомнить.

     Вульфсон Рива 18
     50 лет, из местечка Вешинты
     Рассказать, что происходило в местечке, трудно. Каждый дрожал за свою жизнь. Дочь Райхель с вещами я отправила в Оникшты. По приезде вещи оставлены были у знакомой в погребе. Появились солдаты и начали грабить. Испортили, уничтожили и забрали, что могли. Райхель припала к ногам одного офицера и умоляла спасти ее вещи. Но ответом было: «Вы, жиды пархатые, не приставайте ко мне!» Бежала 21 версту без отдыха. Встретила трех евреев-солдат. Рассказала им всю историю. Все четверо плакали. В их сопровождении вернулась в Оникшты. Но из вещей ничего не нашла. Тяжело. Единственного сына призвали в январе. Отправили на позиции и убили. Теперь слоняюсь. Надо старую голову приклонить. Дом сгорел. Хозяйство, стоимостью в 1200 рублей пошло прахом. Душа разрывается на части.

     Вульф Слава 19
     66 лет, лавочник и пекарь из местечка Вижуны 20
     9 июля при утреннем молебствии в местечко вступило войско. В паническом страхе стали разбегаться из синагоги. Экзекуция производилась над всеми – заходили в каждый дом, грабили, вскрывали погреба, магазины, разбрасывали, топтали потом ногами, раздавали товар крестьянам, некоторые увозили его на подводах. Проявляющим сопротивление угрожали смертью. Потянулся через местечко ряд обозов. Безобразия все нарастали. В понедельник 13 июля ворвались в квартиру Шмита 21 , требовали денег, вывели на улицу и хотели расстрелять. Молил пощадить его малолетних детей, отдал весь капитал. Солдаты долго рвались в погреб. Уничтожив аптекарский магазин, разбили и раздали крестьянам. У одного еврея отобрали красного товара на 600-800 рублей. Евреи обратились к коменданту. Последний распорядился приставу разыскать виновных. Грабеж продолжался, пока евреи совершенно не очистили местечко. Громившие обнаружены не были.

     Кац Шмерель 22
     36 лет, раввин из местечка Вижуны
     В час ночи к Бер-Менделю Шмиту (8 июля) ворвались, хотели застрелить, освободили за деньги. Гирша Сегала били нагайками. Разграбили бакалейную лавку Хаима Палева, также Михеля Бака и Финтеля 23 .

     Вержболовский Меер 24
     47 лет, раввин из местечка Шиманцы
     11 июля, в субботу, появился обоз. Раввин распорядился исполнять, не взирая на субботу, все распоряжения военных властей. Евреи пекли хлеб, варили и прочее. Среди войска вначале было тихо. К некоторым (лавочнику Лину) заходили и забирали, не платя, кое-что из вещей. Во вторник 14 июля последний отступавший обоз начал грабить. Врывались в квартиры, уничтожали и разбирали, что могли. У рассказчика, Шиманцкого раввина, взяли пять серебряных бокалов, две чайных ложки, золотые часы, браслет, муфту, четыре платья, белье и постель. В погребе тоже все забрали. Это было в час ночи. После чего хозяева легли спать, но вскочили, услыхав, что кто-то врывается в амбар хозяина, где стояла лошадь знакомого беженца из соседнего местечка и ящик с вещами. Взяли то и другое.

     Рассказчик разбудил хозяина. Жена беженца молила оставить лошадь. Слезы подействовали и лошадь вернули. Раввину же за извещение владельца лошади отомстили тем, что вторично ворвались в погреб. Протестовавшую раввиншу пытались задушить. Раввин стал звать на помощь. Раввинша, оставленная солдатами, некоторое время находилась в обморочном состоянии.

     У вдовы Х.-Э. Хоруц, муж которой убит тремя разбойниками (в том числе одним запасным), забрали корову. Х.-П. Хоруц лишилась всего хозяйства, все забрали во время ее отсутствия. Риву Лейбович обыскали и забрали 37 рублей. Леша Шиф, 30 лет, дочь хозяина дома, где жил ребе, Фейга Бонд и Ента Загеф во вторник утром бежали в лес от преследовавших казаков. Последние две, младшие, вырвались, первая замучена – нашли в лесу мертвой.
     У Михаила Дефановича забрали двухлетнего ребенка в качестве залога представления им всего постельного белья. Потом вернули, получив требуемое. Израиль Лейзер Оганд, 70 лет, пекарь, выехал позже остальных. Избит до полусмерти.

     Эйзер Шолом 25
     50 лет, раввин из местечка Трашкуны
     9 июля вступили войска, было тихо до 12 июля, воскресенья. В воскресенье зашли два казака, их накормили; они предупредили собрать вещи и уехать. Раввин заказал для перевозки 36 Тор подводу. По окончании упаковки, в два часа ночи, вступил в местечко последний обоз, в пять часов утра приступивший к грабежу. Раввин с сыном спаслись через окно, захватив мешок с серебром. Мешок спрятали в синагоге в «биме» 26 . Думал, что здесь уцелеет достояние, но в десять часов утра солдаты обыскали синагогу и все забрали. Книги разбросали и топтали ногами. Вблизи синагоги, в доме, где жил раввин Меер Фельдберг, выселенец из местечка Сурвилишки, ворвались казаки, обыскали раввина, забрали часы. Дал еще 20 копеек за дальнейшую пощаду и поспешил уехать, как человек не вполне здоровый, а жена осталась спасать хозяйство.

     Зашли солдаты, распаковали все. Разделив добычу между собой и крестьянами, растянули Торы на полу, отломав у них головки. Жену обыскали. На просьбу оставить подушку, отвечали, что сами терпят больше от них (евреев). Два еврейских солдата спасли две перины, якобы похитив их, а затем вернув. Взять на подводу Торы не дали. В последний момент арестовали, и всех под стражей отослали в Оникшты. Но по дороге евреи нашли подводу. Рассказчик хотел в десять часов утра отправить больных из Трашкун. Начал усаживать раненого солдата Берля Скудовича (лежал в Петроградском лазарете, георгиевский кавалер). Солдаты все мешали и избивали раввина нагайкой. Вещи вывезти не удалось. Солдаты обещали выслать их в Петроград.

     Поймали девушку Багейлер, 25 лет. Девушка убежала. Нафтоля хотел защитить, за это был избит. Залк, 80 лет, сообщает, что застрелили Симона из Рогова и повесили психического больного. Этель Мулер, 70 лет, застрелили. Резник Элья психически больной был казнен, застрелен Копель Ширман. Но последние сведения основаны на рассказах соседей.

     Ошерович Шолом 27
     39 лет, служащий в эмиграционном бюро города Поневеж, потом местечка Трашкуны
     До 12 июля было спокойно. В воскресенье 12 июля отступавшее войско заняло все местечко. Началась паника. Грабежи, разгром и насилие не миновали Трашкун. Жители начали покидать местечко. Многие направились в Оникшты. Надеялся вернуться на следующий день из Оникшт в Трашкуны, чтобы хоть часть своего имущества захватить. Но, увы, при въезде обратно в Трашкуны встретил офицера, который спросил, куда еду. Ответил, что за вещами. Тот вежливо поторопил меня и сказал, что долго оставаться в местечке нельзя, так как войска отступают. Недалеко от своего дома меня остановил казачий офицер, ввел во двор. Скоро показались другие два офицера. Один из них без всяких разговоров вытащил толстый кол из забора и начал меня колотить. Ударил по левой руке – образовалась рана, ударил по левой половине поясницы, те же результаты. Не могу прикоснуться к телу от боли. Колотили меня до тех пор, пока дубинку не сломали.

     Затем тот же офицер, который распорядился колотить меня, позвал казака и велел привязать меня ремнем к лошади, чтобы поспевал за нею, и в таком виде отправить к командиру. Казак мчался по местечку на лошади, а я, привязанный, бежал за ним. Лишь за чертой местечка, казак сжалился, развязал, и я свободный пошел за ним. Командир встретил казака словами: «Что шпиона поймали? Кто послал?» - «Князь Пушкин», - ответил будто бы казак. За точность фамилии не ручаюсь. Командир, за неимением сведений от казачьего офицера, не знал, как наказать меня. К тому же торопился отступить, что спасло меня, как долетело до моего уха, от розог. Меня передали другому солдату, а тот помчался искать «князя Пушкина». По его возвращении, меня обыскали, забрали, что могли, не постеснялись снять носки.

     Потом отпустили меня и вместе с другими евреями под стражей выслали из местечка. Гнали нас безжалостно. По дороге тянулись обозы. Телеги беженцев сталкивали с пути. Несколько раз телеги переворачивались. Обмороки детей и женщин были для нас обычным явлением. Как добрались живыми до Оникшт, сам не понимает.

     Бейнисевич Соша 28
     30 лет, трое детей, жила в городе Поневеж 29
     Бежала 1 мая в Трашкуны, но была выгнана стражниками и поехала в Оникшты, где жила спокойно до 8 июля. В понедельник 13 июля вошли войска. Один офицер заявил, что давно не видел евреев, а другой добавил, что сегодня всем им будет конец. Солдаты распорядились очистить местечко. Отправились. Остановились за несколько верст и двое суток прятались в яме с глиной. Видели, как взорвали мост (между станциями Оникшты и Тромболишки), причем от испуга и сильного грохота дети падали в обморок, и поныне нередко впадают в обморочное состояние. В деревне Модвенишки остановились. На второй день пребывания там войско и там стало буйствовать. Избивало нагайками даже больных и маленьких детей, из которых многие еле остались в живых. В Скемянах 30 снова встретилось войско. Там последние вещи растащили, и так без всего доехали до Уцян.

Примечания

     1 Анатолий Хаеш. В прифронтовой Литве 1915 года. Рассказы евреев-очевидцев // «Еврейская Старина» № 10 от 10 сентября 2003 года.

     2 «Заметки по еврейской истории. Отзывы»: См., например, simulacrum Monday, August 23, 2004 at 13:35:33 (PDT).

     3 Российская еврейская энциклопедия. М. 2000. Т. 4. С. 47, 237, 241.

     4 Анатолий Хаеш. Выселение евреев из Литвы весной 1915 года (На примере местечка Жеймели) // «Еврейская Старина» № 12 от 19 декабря 2003 года.

     5 РГИА. Ф. 1546. Оп. 1. Д. 22. Л. 76.

     6 РГИА. Ф. 1546. Оп. 1. Д. 236. Л. 1.

     7 Ныне поселок Крякянава, Паневежский район.

     8 Ныне поселок Дябейкяй, Аникщяйский район.

     9 Ныне поселок Андренишкис, Аникщяйский район.

     10 Там же. Л. 2 об. – 4.

     11 Красный товар – материал для одежды, мануфактура.

     12 Там же. Л. 8-9.

     13 Там же. Л. 11.

     14 Там же. Л. 4.

     15 Ныне город Радвилишкис.

     16 Там же. Л. 2.

     17 Ныне поселок Шейминишкяй, Аникщяйский район.

     18 Там же. Л. 11 об.

     19 Там же. Л. 6.

     20 Ныне поселок Вижуонос, Утенский район.

     21 В источнике «Шминта», видимо описка, см. ниже.

     22 Там же. Л. 9.

     23 Вторая, третья и четвертая буквы фамилии в источнике неразборчивы.

     24 Там же. Л. 6 об.-8.

     25 Там же. Л. 9-10 об.

     26 Бима – возвышение в синагоге для чтения Торы, проповедей и канторского пения.

     27 Там же. Л. 13-14.

     28 Там же. Л. 11 об.-12.

     29 Ныне город Паневежис

     30 Ныне поселок Скемонис, Аникщяйский район.