<<Старина -- категория не времени, а качества: все станет когда-нибудь стариной, если не умрет раньше>>
Номер 3(27)
Март 2005 года
В связи с учреждением «Общества любителей еврейской старины» для его членов и читателей альманаха может быть интересен опыт предшественников, то есть устав ЕИЭО. Он был опубликован отдельной брошюрой. Соответствующая каталожная карточка нашлась в Петербурге в Российской национальной библиотеке.
А из книжных наставлений о смерти самое важное появилось в самой первой книге, в которой было всего две страницы, зато из камня, – на века. На языке оригинала: «ЛО ТИРЦАХ». Шестая из Десяти заповедей. В церковнославянском переводе – «Не убий», в нынешнем русском – «Не убивай».
Слепая к приключениям еврейская психика не узрела в мире ни Тома Сойера, маленького проказника, самого изощренного носителя комизма положения, с его неисчерпаемыми комбинациями пространственных перестановок и перемещений, ни барона Мюнхгаузена, восторженно-благодушного старого фантаста.
Нет ничего нового под луной, все старое и было использовано нацизмом и коммунизмом. С одним, но чрезвычайно новаторским отличием! Былой принцип «Все позволено» превратился в новый девиз: «Все возможно!»
По-русски это – «Книга Эсфири», На иврите – «Мегилат Эстeр», На идише – просто «Ди Мегиле»... Все знали, но только – не в СССР.
В Библии дана развернутая метафора: «древо познания добра и зла». Плоды этого древа для человека запретны. Почему? Они ведь ничуть не ядовиты... Но Господь предупреждает, что съевший плоды умрет, — и угроза его, как увидим далее, более чем основательна. Человеческому сознанию предстоит подняться на новый уровень, чтобы можно было покуситься на эти загадочные плоды
«Мы, будучи законопослушными гражданами, никогда не пытались, вопреки запрету, соблюдать еврейские обычаи и традиции, так что поймать нас было не на чем. Все эти обвинения не вызывали у нас ничего, кроме изумления и горькой усмешки. Одного только не могла я понять все эти годы: За что? Только за то, что мы были другими? Непохожими?»
Роль Жаботинского в становлении К.И. Чуковского как личности и художника изучена совершенно недостаточно, однако имеющиеся в настоящее время материалы позволяют говорить об огромном влиянии, которое оказал будущий выдающийся сионист на развитие в Чуковском еврейской самоидентификации.
Молодые люди, покинувшие ради Саши очередь за овощами, с двух сторон уперлись ему в спину и стали заталкивать его в машину. Тут бы ему и смириться с неизбежным, но он, к сожалению, начитался в самиздате Солженицына, упрекавшего народ в том, что он сдается, не сопротивляясь, - и решил проверить, что будет, если попробовать сопротивляться.
Рюмка водки.Ломтик сыра. Жизни временный кредит. Посреди войны и мира Дом над пропастью стоит.