Из ивритской поэзии
К столетию со дня рождения Леи Гольдберг
Переводы
Моей жене
Валерии ז''ל
Оглавление
Лея
Гольдберг. Краткая биографическая справка
Из книги «Кольца дыма»
Из сборника «Ребекка Гвили»
Из книги «Утренняя молния»
Из книги «Ты по полю пойдёшь»
Из книги «О цветении»
Из книги «Утренняя молния»
Из книги «Раньше или позже»
Из книги «С этой ночью»
Приложение:
Стихотворение Йегуды Амихая
«Умерла
Лея Гольдберг»
Краткая биографическая справка
Гольдберг Лея (1911-1970) – ивритская поэтесса и критик. Родилась в
Кёнигсберге.
Лея Гольдберг (1911-1970)
Детство её прошло в России, юность – в Литве. Училась в университетах
Каунаса, Берлина и Бонна. Первую поэму на иврите опубликовала в 1926 г. В
Тель-Авиве с 1935 г. Л. Гольдберг была участником группы
поэтов-модернистов, руководимой А. Шлёнским. В том же году вышел первый
сборник её стихов. Она работала учителем в школе, была членом редколлегий газет
и журнала, литсоветником театра «Габима». С 1952 г. возглавляла созданное
ею отделение сравнительного литературоведения в Еврейском университете в
Иерусалиме.
Вся поэзия Л. Гольдберг создана в модернистском стиле, хотя и в
традиционных формах; язык её прост, но образы и рифмы необычайно свежи, а
эстетическая сложность и интеллектуальность в её стихах сочетаются с лирической
тонкостью и искренностью. Она избегала больших социальных проблем, обращаясь к
темам детства, природы, любви (особенно, неразделённой), старения, смерти. Её
называли певицей женского одиночества.
На стихах Л. Гольдберг выросли целые поколения израильских детей, у
которых она всегда имела огромный успех. Детям посвящены более двадцати её
произведений.
Многие стихотворения Л. Гольдберг были положены на музыку и стали, по
сути, народными песнями.
Л. Гольдберг была большим знатоком мировой литературы, особенно – русской и итальянской. Важнейшие переводы Л. Гольдберг на иврит – «Война и мир» Толстого, рассказы Чехова, пьесы Шекспира, поэмы Петрарки и Ибсена.
Лея Гольдберг
Из книги «Кольца
дыма»
2
При слове «вечер» в сердце боль и печаль. Теперь
Я знаю точно значение этого слова.
Ведь это час, когда закрывается дверь,
И только завтра откроется снова.
Вкруг светящейся лампы длинные тени сидят,
Проникая сквозь жалюзи окон моих;
То и дело бросают на зеркало беглый взгляд,
На лицо, что колеблясь там, смотрит на них.
Окна следят за мной с издёвкой в глазах.
Только лампа скорбит и размышляет, быть может,
«Вот сейчас они обе будут в слезах –
Эта, в зеркале, и та, что на неё похожа».
1935
Перевод
Адольфа Гомана, 1999 г.
לאה גולדברג
מן הספר " טבעות העשן "
מן המחזור " טבעות העשן "
ב.
אֲנִי יוֹדַעַת אֶת פֵּרוּשׁ הַמִּלָּה
"עֶרֶב",
וְהִיא נוֹסֶכֶת תּוּגָה אֶל לִבִּי הַמָּחֳרָד,
כִּי זוֹהִי הַשָּׁעָה בָּהּ דַלְתִּי נִסְגֶּרֶת,
וְהִיא תִּפָּתַח רַק בְּיוֹם הַמָּחֳרָת.
מְגִיחִים צְלָלִים בְּעַד הַתְּרִיסִים הַמּוּגָפִים
וְיוֹשְׁבִים בְּמַעְגָּל סָבִיב לַמְּנוֹרָה
וְשׁוֹלְחִים מִדֵּי רֶגַע רְמָזִים מְרַפְרְפִים
לִתְמוּנָתִי הַמִתְנַדְנֶדֶת בַּמַּרְאָה.
וְהַחַלּוֹנוֹת הַלּוֹעֲגִים מִסְתַּכְּלִים בִּי
אֲרֻכּוֹת.
רַק הַמְּנוֹרָה הַמִּתְאַבֶּלֶת מִלְּמַעְלָה
חוֹשֶׁבֶת : " מִיַּד הֵן תַּתְחֵלְנָה לִבְכּוֹת
–
זוּ שֶׁבַּמַּרְאָה וְזוּ הַדּוֹמָה לָהּ ".
Лея Гольдберг
Из сборника «Ребекка Гвили»
Куплеты для горицвета
Каждой ночью месяц смотрит с высоты
На проросшие за день в саду цветы.
Там на клумбе горицвет надел жёлтенький
берет.
Каждой ночью месяц смотрит с высоты.
Говорит тихонько месяц облакам:
«Дайте капельку воды своей садам,
Но чтоб только горицвет не попортил свой
берет».
Так сказал тихонько месяц облакам.
Дождь пришёл, в моё окошко постучал,
И в саду напев весёлый зазвучал.
И ответил горицвет, что погоды лучше нет,
Если дождь в моё окошко постучал.
Завтра все мы соберёмся утром тут
Посмотреть, как наши цветики растут.
И, увидев горицвет, сын споёт ему куплет.
Очень весело, наверно, будет тут.
1938-39
Перевод Адольфа Гомана, 2011 г.
Песня на музыку Р. Гвили в исполнении Э. Офарим
לאה
גולדברג
מן הקובץ "רבקה
גווילי"
פזמון ליקינתון
לַיְלָה לַיְלָה
מִסְתַּכֶּלֶת
הַלְּבָנָה
בַּפְּרָחִים אֲשֶׁר הֵנֵצּוּ בַּגִּנָּה,
בְּצִיצֵי
הַיָּקִינְתּוֹן בְּגַנֵּנוּ הַקָּטֹן
לַיְלָה לַיְלָה מִסְתַּכֶּלֶת
הַלְּבָנָה.
וְאוֹמֶרֶת הַלְּבָנָה לָעֲנָנִים
תְּנוּ טִפָּה וְעוֹד
טִפֹּנֶת לַגַּנִּים
שֶׁיִּפְרַח הַיָּקִינְתּוֹן בְּגַנֵּנוּ הַקָּטֹן
כָּךְ
אוֹמֶרֶת הַלְּבָנָה לָעֲנָנִים.
בָּא הַגֶּשֶׁם וְצִלְצֵל
בְּחַלּוֹנִי
שָׁר נִגּוּן עַלִּיז לַפֶּרַח בְּגַנִּי
וְעָנָה
הַיָּקִינְתּוֹן בְּשִׂמְחָה וּבְשָׂשׂוֹן
לַמָּטָר אֲשֶׁר צִלְצֵל
בְּחַלּוֹנִי.
וּמָחָר נֵצֵא כֻּלָּנוּ אֶל הַגַּן
וְנִרְאֶה שָׁם אֶת
הַפֶּרַח הַלָּבָן,
וְלִכְבוֹד הַיָּקִינְתּוֹן בְּנִי יָשִׁיר אֶת
הַפִּזְמוֹן
וְשִׂמְחָה גְּדוֹלָה מְאוֹד תִּהְיֶה בַּגַּן.
Лея Гольдберг
Из книги «Ты по
полю пойдёшь»
Ты по полю
пойдёшь
Надо ждать. И придут
Ещё милости дни
И прощенья, наверно.
Ты по полю пойдёшь
Так, как детям дано лишь шагать.
И босые ступни
Будут гладить тебе
Нежно листья люцерны,
Колосками жнивьё
Будет сладкой щекоткой ласкать.
Иль настигнет тебя
Дождь, и капель иголки
Тебе голову, плечи
И грудь освежат.
Ты по мокрому полю пойдёшь
И волненье умолкнет,
Как тихим бывает закат.
Будешь, будешь вдыхать
Воздух пашни весенней,
Где запахи вьются
И где золото солнца
Можно в зеркале луж отразить.
Так просты будут вещи,
Проста будет жизнь,
Что их можно коснуться
И что можно любить,
И что можно, что можно любить.
Ты одна это поле пройдёшь.
Не сожжёт тебя душный
От пожаров и крови
Ветер дальних путей.
Сердцем честным чиста
Снова будешь скромна и послушна,
Как одно из полей, как один из людей.
1943
Перевод Адольфа Гомана, 2011 г.
Песня на музыку Хаима Баркани в исполнении
Хавы Альберштейн на сайте
לאה גולדברג
מן הספר " את תלכי בשדה"
את תלכי בשדה
הַאֻמְנָם,
הַאֻמְנָם
עוֹד
יָבוֹאוֹ יָמִים
בִּסְלִיחָה
וּבְחֶסֶד
וְתֵלְכִי בַּשָׂדֶה,
וְתֵלְכִי
בּוֹ כַּהֵלֶךְ הַתָּם .
וּמַחְשׂוֹף,
וּמַחְשׂוֹף
כַּף
רַגְלֵךְ יִלָּטֵף
בַּעֲלֵי הָאַּסְפֶּסֶת
אוֹ שִׁלְפֵי שִׁיבּוֹלִים
יִדְקְרוּך
וְתִמְתַּק דְקִירָתָם .
אוֹ מָטָר יַשִׂיגֵךְ
בַּעֲדַת
טִיפּוֹתָיו הַדּוֹפֶקֶת
עַל כְּתֵפַיךְ, חָזֵךְ צַוָּארֵךְ
וְרֹאשֵׁךְ
רַעֲנָן .
וְתֵלְכִי בַּשָׂדֶה הָרָטוֹב
וְיִרְחַב
בָּךְ הֹשֶׁקֶט
כָּאוֹר בּשׁוֹלֵי הֶעָנָן.
וְנָשַׁמְתְ, וְנָשַׁמְתְ
אֶת רֵיחוֹ
שֶׁל הֹתֶּלֶם,
ָשׁוֹם
וְרָגוֹע
וְרָאִית אֶת הַשֶּׁמֶש,
בִּרְאִי
הַשּׁלוֹלִית הָזָּהוֹב.
וְפְשׁוֹטִים,
וְפְשׁוֹטִים
הַדְּבָרִים
וְחַיִּים,
וּמוּתָר
בָּם לִנְגוֹע
וּמוּתָּר לֶאֱהוֹב,
וּמוּתָּר
וּמוּתָּר לֶאֱהוֹב.
אַתְּ תֶּלְכִי בַּשָׂדֶה לְבַדֵךְ,
לֹא
נִצְרֶבֶת בְּלַהַט
הַשְׂרֵפוֹת בַּדְּרָכִים שֶׁסָמְרוּ
מֵאֵימָה
וּמִדָּם.
וּבְיוֹשֶׁר לֵבָב שׁוּב
תִּהְיִי
עֲנָוָוה וְנִכְנַעַת
כְּאַחַד הַדְשָׁאִים, כְּאַחַד הָאָדָם.
Лея Гольдберг
Из книги «О цветении»
Счастливый ад
1
За наши грехи в пустыне
Отныне и навсегда:
От древа познанья вкусили
И от дюбви плода.
От жара и ревности сердце
Созрело до сроков всех –
Так горько оно, познанье,
И так он сладостен, грех.
2
Среди краха, напастей,
Среди мести с грехом
Кровь наполнена счастьем,
Как жгучим огнём.
Что пожар, что злодеи,
Что ружьё, бич врагов, –
Меткой Каина рдеет
На сердце любовь.
Сквозь оковы воззвали
Дух и тело, любя:
Как мы благословляли
Ад счастливый, тебя!
3
Мы ночью умрём семикратно,
Семь раз мы воскреснем днём,
И к нам семикратно вернётся
Реальность ужасным сном.
Раскаявшиеся блаженны:
Они не стоят, как мы, –
Отвергнуты ль, благословенны
По милости нашей любви?
И жуткое счастье объемлет,
Влечёт нашу плоть, как магнит,
И чёрным огнём вожделенье
Во мраке ночи скорбит.
4
Роза цветёт среди сада,
Древо в плодах опять.
Велел им Творец: «Будьте рады,
Что не дано вам знать».
Но мы, больные познаньем,
Разумные так, что не скрыть,
Как красоту мирозданья
Решились мы в сердце впустить?
В мир чувств, ощущений, красок
Нас кто-то соблазном зовёт:
Для нас он, для нас он, для нас он –
Собранный в соты мёд!
И лишь для меня, несомненно,
Цвет розы и дерева плод.
У самого входа в геенну
В веселье сердце растёт.
1948
Перевод
Адольфа Гомана, 2000 г.
לאה גולדברג
מן הספר " על הפריכה "
הַגֵּיהִנּוֹם הַמְאֻשָּׁר
א
מִפְּנֵי חֲטָאֵינוּ גָלִינוּ
לְאֶרֶץ חֲרֵבָה
כִּי אָכַלְנוּ מֵעֵץ הַדַּעַת
וּמִפְּרִי הָאַהֲבָה.
וּבָאָרֶץ קִנְאָה וָלַהַט
לְבָבֵנוּ הִבְשִׁיל בְּלֹא עֵת
–
כִּי מָרָה מְאֹד הַדַּעַת
כִּי מָתוֹק מְאֹד הַחֵטְא.
ב
מֵחֻרְבָּן, מִשַּׁלְהֶבֶת,
מֵנָּקָם, מֵאָשָׁם,
כְּמוֹ אֵשׁ הַצּוֹרֶבֶת
הָאשֶׁר בַּדָּם.
מוּל שְׂרֵפָה וּמוּל רֶצַח,
מוּל רוֹבֶה וּמַגְלֵב,
כְּאוֹת קַיִן עַל מֵצַח
אַהֲבָה בַּלֵּב.
יִזְעֲקוּ מִכְּבָלֵיךָ
נְשָׁמָה וּבָשָׂר,
אֵיך בֵּרַכְנוּ עָלֶיךָ
גֵּיהִנּוֹם מְאֻשָׁר !
ג
שִׁבְעָתַיִם נָמוּת בַּלַּילָה,
שִׁבְעָתַיִם נָקוּם בַּיּוֹם,
שִׁבְעָתַיִם תָּשׁוּב אֵלֵינוּ
הַמְּצִיאוּת בֶּחָזוֹן הָאָיֹם.
בַּמָּקוֹם שֶׁעוֹמְדִים אֲנַחְנוּ
לֹא עָמְדוּ בַּעֲלֵי-תְּשׁוּבָה,
הֲקֻלַּלְנוּ, הֲנִתְבָּרַכְנוּ
בְּחֶסֶד הָאַהֲבָה ?
וְנִמְשָׁךְ כְּאֶל אֶבֶן שׁוֹאֶבֶת
הַבָּשָׂר אֶל אָשְׁרוֹ הַנּוֹרָא
–
בְּלֵיל עֲלָטָה דוֹאֶבֶת
הֵתְּשׁוּקָה שַׁלְהֶבֶת שְׁחוֹרָה.
ד
לָעֵץ שֶׁחָזַר לִפְרֹחַ,
לַגַּן בְּעִטּוּר הַוְּרָדִים
צִוָּה הַבּוֹרֵא לִשְׂמֹחַ
כִּי
הֵ
ם אֵ
י
נ
ָם
י
ו
ֹדְ
עִ
י
ם.
אֲבָל אָנוּ חוֹלֵי-הַדַּעַת,
הַנְּבוֹנִים עַד אֵין לְהַסְתִּיר,
כֵיצַד בְּלִבֵּנוּ בּוֹקַעַת
חֶדְוַת הָעוֹלָם הַבָּהִיר.
וּמִי מְפַתֶּה אוֹתָנוּ
לָגַעַת, לָחוּשׁ, לִרְאוֹת :
שֶׁלָנוּ, שֶׁלָנוּ, שֶׁלָנוּ
הַדְּבַשׁ בַּיְּעָרוֹת !
בִּשְׁבִילִי חָזַר וּפוֹרֵחַ
הָעֵץ וּוֶרֶד אָדֹם,
שָׁתוּל לִבִּי הַשָּׂמֵחַ
בְּפֶתַח הַגֵּיהִנּוֹם.
Лея Гольдберг
Из книги
«Утренняя молния»
Из цикла «Короткие стихотворения»
2. Под вечер дней моих
Мои кудри в свете
луны серебром зажглись,
И в ветвях не слышно уставших за день птенцов.
Я окно открою, крикну:
«Голубь, явись!»,
Но в ответ
посылает ночь только мудрых сов.
3. Время
Как текущее время свести
полагает
Счёт двойной прибылям и
убыткам моим:
Каждый день меня строит
и разрушает,
Жизнь и смерть завершая
мгновеньем одним.
1955
Перевод
Адольфа Гомана, 2000 г.
לאה גולדברג
מן הספר
" ברק בבוקר "
מן
המחזור " שירים קטנים
"
ב . בַּעֲרב יומי
תַּלְתַּלֵּי רֹאשִׁי מַכְסִיפִים בְּאוֹר
הַלְּבָנָה.
בְּעַנְפֵי הָעֵץ מִמּוּלִי גוֹזָלִים נָמִים.
חַלוֹנִי אֶקְרַע וְאֶקְרָא : בּוֹאִי, יוֹנָה !
אַךְ הַלַּיְלָה שָׁלַח אֵלַי יַנְשׁוּפִים חֲכָמִים
ג. הזּמַן
הַזְּמַן הַזּוֹרֵם אֵיכָה יְנַסֵּנִי,
חֶשְׁבּוֹנוֹ הַכָּפוּל חוֹבָתִי וּזְכוּתִי:
כָּל יוֹם בּוֹנֶה אוֹתִי וְהוֹרְסֵנִי
וּמַשְׁלִים
כְּאַחַת אֶת חַיַי וּמוֹתִי.
Лея Гольдберг
Из книги
«Утренняя молния»
Песни конца
дороги
1
«Как красива дорога!» – воскликнул мальчик.
«Как тяжела дорога! » – сказал подросток.
«Длинна дорога!» – взрослый вздохнул глубоко.
Присел на обочине
старый, устав с дороги.
Закат седину его золотит
и багрянит,
И поле у ног его блещет
вечерней росою,
Последняя птица над ним
напевает
на ветке
высоко:
«Ты помнишь? Красивой,
тяжёлой и длинной
была
дорога».
2
Сказал ты: «День мчит за
днём и ночь за ночью».
«И так пройдут все дни»,
– про себя добавил.
Сколько раз у тебя за
окном сменял вечер утро, –
Повторял: «Ничего нового
нет под солнцем».
Но теперь, по прошествии
лет, ты седой и старый.
Твои дни сочтены, и
дорог их счёт многократно.
Ты узнал: каждый день –
он последний под солнцем.
И узнал: каждый твой
день под солнцем – он новый.
3
Тебя, мой Бог, молю и
славлю! Дай мне знать,
Как вянет лист, как
зреет плод и семя.
И в чём, скажи, секрет
свободы понимать,
Плутать, стремиться,
чувствовать, дышать?
Уменье дай устам моим
благословлять
Ночь с утром,
обновляющие время,
Чтоб день не повторился
мой опять,
Чтоб жизнь моя не
повернула вспять.
1955
Перевод Адольфа Гомана, 2000 г.
לאה גולדברג
מן הספר
" ברק בבוקר "
שִׁ י רֵ י ס וֹ ף הַ דֶּ רֶ ךְ
א
הַדֶּרָךְ יָפָה עַד מְאֹד
אָמַר הַנַּעַר.
הַדֶּרֶךְ קָשָׁה עַד מְאֹד
אָמַר הָעֶלֶם
הַדֶּרֶךְ אָרְכָה עַד מְאֹד
אָמַר הַגֶּבֶר.
יָשַׁב הַזָקֵן לָנוּחַ בְּצַד הַדֶּרֶך.
צוֹבְעָה הַשְּׁקִיעָה שֵׂיבָתוֹ בְּפָז
וָאֹדֶם,
הַדֶּשֶׁא מַבְהִיק לְרַגְלָיו בְּטַל-הָעֶרֶב,
צִפּוֹר אַחְרוֹנָה שֶׁל יוֹם מֵעָלָיו
מְזַמֶּרֶת :
-
הֲתִזְכֹּר מַה
יָּפְתָה, מַה קָּשְׁתָה, מָה אָרְכָה הַדֶּרֶך ?
ב
אָמַרְתָּ : יוֹם רוֹדֵף יוֹם וְלַילָה
– לַילָה.
הִנֵּה יָמִים בָּאִים, - בְּלִבְּךָ אָמַרְתָ.
וַתִּרְאֶה עֲרָבִים וּבְקָרִים פּוֹקְדִים
חַלּוֹנֶיךָ,
וַתֹּאמַר : הֲלֹא אֵין חָדָשׁ תַּחַת
הַשֶּׁמֶש.
וְהִנֵּה אַתָּה בָּא בַּיָּמִים, זָקַנְתָּ
וְשַׂבְתָּ,
וְיָמֶיךָ סְפוּרִים וְיָקָר מִנְיָנָם שִׁבְעָתַיִם,
וַתֵּדַע : כָּל יוֹם אַחֲרוֹן תַּחַת הַשֶּׁמֶשׁ,
וַתֶּדַע : חָדָשׁ כָּל יוֹם תַּחַת הַשֶּׁמֶשׁ.
ג
לַמְּדֵנִי, אֱלֹהַי, בָּרֵךְ וְהִתְפַּלֵּל
עַל סוֹד עָלֶה קָמֵל, עַל נֹגַהּ פְּרִי בָּשֶׁל,
עַל הַחֵרוּת הַזֹּאת : לִרְאוֹת, לָחוּשׁ, לִנְשֹׁם,
לָדַעַת, לְיַחֵל, לְהִכָּשֵׁל.
לַמֵּד אֶת שִׂפְתוֹתַי בְּרָכָה וְשִׁיר הַלֵּל
בְּהִתְחַדֵּשׁ זְמַנְּךָ עִם בֹּקֶר וְעִם לֵיל,
לְבַל יִהְיֶה יוֹמִי הַיּוֹם כִּתְמוֹל שִׁלְשׁוֹם,
לְבַל יִהְיֶה עָלַי יוֹמִי הֶרְגֵּל.
Лея Гольдберг
Из книги
«Утренняя молния»
Из цикла сонетов «Любовь
Терезы дю Мён»[1]
9. Из моего, из
твоего окна
Из моего, из твоего окна
Один и тот же вид, и тот же сад.
Всё, что твой взор ласкал, чему был рад,
Я целый день любить могу одна.
И за твоим окном, и за моим
Нам песни соловей один поёт,
Но твоё сердце, вздрогнув, вновь уснёт,
А я проснусь, всю ночь внимаю им.
Нам многое обоим полюбилось.
Сосна с утра мне шлёт привет, как друг,
Твой взор храня в росинке на игле.
Но, нет! Окно твоё не озарилось,
Когда в ночи соприкоснулись вдруг
Два наши одиночества во мгле.
1955
Перевод Адольфа Гомана, 201 г.
לאה גולדברג
מן הספר
" ברק בבוקר "
מן המחזור "אהבתה של תרזה דו-מון"
9. מחלוני וגם מחלונך
מֵחַלּוֹנִי וְגַם
מֵחַלּוֹנְךָ
אוֹתוֹ הַגַּן נִשְׁקָף, אוֹתוֹ הַנּוֹף,
וְיוֹם תָּמִים מֻתָּר לִי לֶאֱהֹב
אֶת הַדְּבָרִים אֲשֶׁר לִטְּפָה עֵינְךָ.
מוּל חַלּוֹנְךָ וְגַם מוּל חַלּוֹנִי
בַּלַּיְלָה שָּׁר אוֹתוֹ זָמִיר עַצְמוֹ,
וְעֵת יַרְטִיט לִבְּךָ בַּחֲלוֹמוֹ
אֵעוֹר וְאַאֲזִין לוֹ גַּם אֲנִי.
הָאורֶן הַזָּקֵן, שֶׁבּוֹ כָּל מַחַט
אֶת מַבָּטְךָ נוֹשֵׂאת כְּטַל טָהוֹר,
עִם בֹּקֶר יְקַדְּמֵנִי בִּבְרָכָה –
דְּבָרִים רַבִּים מְאד אָהַבְנוּ יַחַד,
אַךְ לֹא זָרַח
בְּאֶשְׁנַבְּךָ הָאוֹר
עֵת בְּדִידוּתִי נָגְעָה בִּבְדִידוּתְךָ.
Лея Гольдберг
Из сборника «Приди,
невеста»
Он (Приди,
невеста)
Близость моря и близость твоя
Мой похитили сон.
Соль с твоим дыханьем неся,
Ветер рвётся в мой дом.
Настигают меня,
Так же страстно любя,
Волны бьются в плаче своём.
Жду я тебя,
Невеста моя,
Жду я тебя.
Где ты?
Красным морем течёт кровь твоя
Над водой по луне.
Это кровь твоя и моя
Разлилась по луне.
Разбиваясь, гремя,
Волны плачут, неся
Твоё имя ко мне.
Жду я тебя...
Как закрыть мне окно?
Ветер бурей грозит.
Как закрыть мне окно?
Море встречей манит.
Как закрыть мне окно?
Ноги босы твои.
Как закрыть мне окно?
Ты не спишь, ты в пути.
И филин из глуби ночной
Сон порвал мой в клочки.
Жду я тебя...
Перевод Адольфа Гомана, 2011 г.
Песня на музыку Ахиноам Нини в её исполнении
на сайте
לאה גולדברג
מן הספר "בואי כלה"
הוא (בואי כלה)
קִרְבַתֵךְ וְקִרְבַת הַיָּם
גָזְלוּ אֶת שְׁנָתִי.
נִשְׁמַת אַפֵּךְ נָשְבָה
מִן הַיָּם
וְתַחְדוֹר, מְלוּחָה, אֶל
בֵּיתִי.
וְגַלִים בְּדָכְיָם
עוֹלִים בְּבִכְיָם
לִמְרוֹמֵי אַהֲבָתִי.
בּוֹאִי כַּלָּה.
בַּיָּרֵחַ אָדֹם מוּל הַיָּם
מְפַכֶּה דָמֵךְ.
בַּיָּרֵחַ אָדֹם מוּל הַיָּם
דָמִי וְדָמֵךְ.
וְגַלִים בְּדָכְיָם
זוֹעַקִים בְבִכְיָם
אֶת שְׁמֵךְ, אֶת שְׁמֵךְ, אֶת שְׁמֵךְ.
בּוֹאִי כַּלָּה.
אֵיךְ אֶסְגֹּר אֶת חַלוֹנִי
וּקְרוֹבָה הַסּוּפָה?
אֵיךְ אֶסְגֹּר אֶת חַלוֹנִי
וְאַתְּ יְחֵפָה?
אֵיךְ אֶסְגֹּר אֶת חַלוֹנִי
וְהַיָּם קָרַא?
אֵיךְ אֶסְגֹּר אֶת חַלוֹנִי
וְאַתְּ עֵרָה?
וְהָאוֹחַ מִלֵב הַלֵּיל
אֶת שְׁנָתִי קָרַע?
בּוֹאִי כַּלָּה.
Лея Гольдберг
Из книги
«Утренняя молния»
Сонеты в 13 строк
1
Блаженны те, чей смех сквозь бури в море,
Как свет звезды на пене волн, блестит.
Блаженны те, что встретились в час горя,
Но тайно радость в лицах их горит.
Блажен, кто другу счастием готов
Светиться сквозь печаль в день возвращенья.
Блаженна воздаяньем за мученья
Нам средь мучений данная любовь.
Сто крат блаженна я : моей рукой
Твоя ладонь на миг была согрета
В день, когда смерть явилась предо мной,
И искру лишь из глаз, горящих светом,
Во тьму, как клад, дано мне взять с собой.
1957
Перевод Адольфа Гомана, 2000г.
לאה גולדברג
מן הספר " ברק בבוקר "
שִׁירֵ יאַ הֲ בָ '' ה
א
אַשְׁרֵי שֶׁחִיּוּכָם לִבְלֵב בַּסַּעַר
כְּאוֹר כּוֹכָב עַל קֶצֶף מִשְׁבָּרִים,
אַשְׁרֵי הַנִּּפְּגָּשִׁים בְּיוֹם הַצַּעַר
וְחֶדְוָתָם קוֹרְנָה בַּמִּסְתָּרִים.
אַשְׁרֵי הַבָּא בּיוֹם הַתַּמְרוּרִים
וּמְאוֹרוֹ הָיָה מָאוֹר לָרֵעַ,
אַשְׁרֵי אַהֲבָתֵנוּ בְּיִּסּוּרֶיהָ,
שֶׁהִיא עַצְמָהּ הַגְּמוּל לַיּסּוּרִים.
אַשְׁרַי, אַשְׁרַי אֲשֶׁר בְּכַף יָדִי
זָכִיתִי לְחַמֵּם אֶצְבְּעוֹתֶיךָ
יוֹם בּוֹ מוֹתִי הוֹפִיעַ כְּנֶגְדִּי,
וְזִיק אֶחָד מִזֹּהַר מַבָּטֶיךָ
אֶל מַחְשַׁכַּי נָשָׂאתִי כַּעֲדִי.
Лея Гольдберг
Из книги «Раньше
или позже»
Сольвейг
1
Сядь и скажи мне… Всё ясно!
Не говори ни о чём.
День, что растрачен напрасно,
Не завершить торжеством.
Сердце остывшее есть ли
В мире кому посвятить?
Скажем отходную вместе,
Врозь обречённые жить.
Путь наш, он пуст до предела,
Схожий с натужной строкой.
Словно свеча догорела –
Прошлое перед тобой.
2
Был крепок, как дуб, я, и прям, как сосна, –
Король над вершинами чащи.
Сияли глаза твои там, у окна;
Топор мой звенел всё чаще.
Таким молодцом представляла меня
Лишь ты. Знал и старый и малый,
Что я только клоун ничтожный, что я
Брехун и невежда шалый.
И вот я пришёл, ничего не найдя,
К тебе. Поплутал и вернулся.
И старость, конечно, не красит меня:
Ослаб, поседел, согнулся.
Ты жаждала тени моей? Дождалась!
Вот праздник-то, право, на свете!
Ох, кто посмотрел бы случайно сейчас
На двух старикашек этих!
3
Вот он, итог всех бесцельных
Странствий, – ничтожен и глуп.
Ты же слова колыбельной
С бледных роняешь губ.
Ждать меня, что за прибыток:
Сын, что не родила,
Рана в душе, как от пыток,
Рана, что не зажила?
Холодно сердце, как льдышка.
Юность, прощай – прости!
Не посвятил и мыслишки
Малой тебе в пути.
Верность до гроба! Такого
Не объяснишь никому.
Всё-то мне проще простого,
Только любовь не пойму.
Песенка спета, пойми ты.
Снова уже не начать.
Рядом с разбитым корытом
Что-то не хочется спать.
1959
Перевод
Адольфа Гомана, 2000г.
לאה גולדברג
מן הספר " מלים
אחרונות "
סוֹלְוֵיג
א
אֵין לָנוּ מַה לְּהַגִּיד.
יוֹם שֶׁבֻּזְבַּז
לְלֹא צֹרֶךְ
לֹא יִסְתַּיֵּם
חֲגִיגִית.
לֵב שֶׁאֵינוֹ
מְאֹהָב עוֹד
–
מַה וּלְמִי לְהַקְדִּישׁ ?
יַחַד צִפִּינוּ לַמָּוֶת,
יַחַד נֹאמַר קַדִּישׁ.
כָּךְ הוּא אֵיפוֹא
סוֹף הַדֶּרֶך
–
רֵיק כְּחָרוּז מְאֻנָּס.
כָּל עֲבָרֵךְ
נִרְאֶה לָךְ
נֵר שֶׁכָּבָה
בְּפָנָס.
ב
מוֹלֵךְ עַל צַמְּרוֹת הַיַּעַר.
וְאוֹרוּ עֵינַיִךְ. נִצַּבְתְּ בַּחַלּוֹן
וְקוֹל גַּרְזִנִּי בַּיַּעַר.
נִצַּבְתְּ
בַּחַלּוֹן וַתִּרְאִי אוֹתִי כָּךְ
–
רַק אַתְּ. כִּי יָדַע כָּל נַעַר
כְּבָר אָז, שֶׁאֲנִי רַק מֻקְיוֹן מְגֻחָךְ,
פִּרְחָח וְשַׁקְרָן וּבַעַר.
וְשַׁבְתִּי
אֵלַיִךְ. וְלֹא נִשְׁתַּנַּה
דָּבָר. רַק
זָקַנְתִּי וְשַׂבְתִּי.
וּרְאִי : לֹא
הוֹסִיפָה לִי הוֹד הַזִּקְנָה :
תָּעִיתִי, כָּשַׁלְתִּי, שַׁבְתִּי.
שָׁאַפְתְּ אֶת
צִלִּי – וְהִנֵּה מַה מָּצָאת !
חַגִּים שֶׁאַף
פַּעַם לֹא חָלוּ.
הוֹי, אִלּוּ רָאָה מִישֶׁהוּ מִן הַצַּד
אֶת שְׁנֵי הַזְּקֵנִים הַלָּלוּ !
ג
אַתְּ מְפַזֶמֶת
שִׁיר עֶרַשׂ,
שִׁיר עַל שְׂפָתַיִם בָּלוֹת.
כֵּן, הֶעֱלִיתִי חֶרֶס,
אֵין לִי עוֹד מַה לְּגַלּוֹת.
לָמָּה חִכִּית לִי ?
מַה בֶּצַע ?
יֶלֶד שֶׁלֹּא נוֹלָד,
נֶפֶשׁ פְּתוּחָה
כְּפֶּצַע,
פֶּצַע שֶׁלֹּא נִגְלָד.
לֵב מְשֻׁמָּר
בַּקֶּרַח.
זִיו נְעוּרִים שֶׁפָּנָה.
לָךְ לֹא הִקְדַּשְׁתִּי בַּדֶּרֶך
אַף מַחְשָבָה קְטַנָּה.
לָמָּה שָׁמַרְתְּ
אֱמוּנִים לִי
עַד לִקְמָטִים
וְשֵׂיבָה ?
כָּל הַדְּבָרִים
מוּבָנִים לִי
חוּץ מִן הָאַהֲבָה.
אַתְּ מְפַזֶּמֶת
שִׁיר עֶרֶשׂ –
מַה לָּךְ
פֹּה תִּיר וְלֹא תִּיר
?
כֵּן, הֶעֱלֵינוּ חֶרֶס,
אֵין
לָנוּ מַה לְהַסְתִּיר.
Лея Гольдберг
Из книги «С этой
ночью»
Из цикла
«Погнушались
строители камнем»
2
Слёзы более редки теперь,
И скупее стали слова,
Примиряться с гнётом потерь
Стало проще и уступать.
Удивляюсь не так утрам,
Да и ночи меньше бодрят,
Радость реже приходит в дом,
И не так щемит от досад.
И из тусклых глядят зеркал
С пониманьем глаза без слёз.
Мудрость это, как кто-то сказал,
Или – скука,
и всё?
1964
Перевод
Адольфа Гомана, 2000 г.
לאה גולדברג
מן הספר " עם הלילה הזה "
ב.
הַדְּמָעוֹת נְדִירוֹת יוֹתֵר,
מְעַטּוֹת יוֹתֵר הַמִּלִּים,
לֹא כָּל-כָּךְ קָשֶׁה לְוַתֵּר,
לֹא כָּל-כָּךְ קָשֶׁה לְהַשְׁלִים.
הַבְּקָרִים מַפְתִּיעִים פָּחוֹת
וּפָחוֹת מַסְעִירִים הַלֵּילוֹת.
לֹא כָּל-כָּךְ מְרֻבּוֹת הַשְּׂמָחוֹת,
אַכְזָבוֹת
–
לֹא כָּל-כָּךְ גְּדוֹלוֹת.
וְצוֹפוֹת בִּתְבוּנָה עֲגוּמָה
שְׁתֵּי עֵינַיִם מֵרְאִי עָמוּם.
הָאָמְנָם זֶה נִקְרָא חָכְמָה,
אוֹ, אוּלַי
–
שִׁעֲמוּם ?
Приложение:
Йегуда Амихай
Умерла Лея
Гольдберг
Лея Гольдберг умерла в дождливый день,
Как и писала в своих стихах;
И перенесла свои похороны
Назавтра, на солнечный день,
Как только она могла.
Её печальные глаза – единственные,
Способные состязаться с глазами отца моего
В старинной еврейской игре
Тяжёлых глаз, опускающихся
К ямкам под ними.
(Теперь они оба там.)
Лея умерла после того,
Как литературные приложения
Уже два дня печатались вовсю.
Так она вынудила нас
Написать о ней с неторопливой печалью
Чистыми словами, как только она могла.
(Во время боёв в Негеве её книжку
«Из моего старого дома» я всегда носил в рюкзаке.
Страницы были разорваны и подклеены
Полосками липкой ленты, но я знал наизусть
Все сокрытые в ней слова
И все видимые глазу).
Она изучила много языков,
Подталкиваемая человеческой печалью:
Говори, пиши и плачь втихомолку.
(В одной из квартир в Иерусалиме жили после неё
Три девушки,
Одну из которых я очень любил.)
Мы принесли ей часть сладости
Нашей жизни, чтобы поместила её
В свои стихи, как повидло в пончики.
А горечи и мучений для этого
Хватало у неё самой,
Не нужно было занимать у других.
(Когда моему сыну было два года,
Он называл её «Гольдберг» –
Не «тётя», не «Лея»).
Профессор внутри неё был готов,
Может быть, жить ещё долгие годы,
Но поэт в ней не желал
Состариться. И победил.
Лея умерла. В этом молчании
Она уже здесь владела многими акциями.
Туда она уходит богатой –
Царица, уходящая в изгнание смерти.
А девушки и юноши продолжат читать
Её книги в потаённых
И столь сладостных комнатах
В стране, жизнь которой так захватила её.
На этой горé, что
называют «горой упокоенья»
Я думаю сейчас о словах из Пятикнижья
«С печалью в преисподнюю»:
Печаль должна быть чем-то
Прекрасным и очень дорогим,
Как золотые и серебряные вещи,
Что кладут в гробницы царей. Так и тут.
Теперь уходи. Собери
Все голоса. Возьми их с собой.
Они твои, наконец.
Возвращайся туда. Мёртвые, вроде тебя, любят точность:
Не могут сказать, как мы: «Я думаю, что…»,
«Я хочу сказать, что…» или «Возможно, приду».
Они говорят: «Нет. Не я. Я не…».
Уходи, успокойся, такая усталая Лея[2],
А нам остаётся только стоять,
Подняв голову, и ожидать
Вестей, плохих и хороших,
Смешанных с запахом сосен.
Перевод Адольфа Гомана, 2009 г.
יהודה עמיח
לֵאָה גוֹלְדְבֶּרְג מֵתָה
לֵאָה גוֹלְדְבֶּרְג מֵתָה בְּיוֹם שֶׁל
זַרְזִיף,
כְּפִי שֶׁרַק בְּשִׁירֶיהָ כָּתְבָה;
וְדָחֲתָה אֶת הַלְוָיָתָהּ
לְיוֹם מָחֳרָת שֶׁל שֶׁמֶשׁ,
כְּפִי שֶׁרַק הִיא.
עֵינֶיהָ הָעֲצוּבוֹת הֵן הַיְחִידוֹת
הַיְכוֹלוֹת לְהִתְחָרוֹת עִם עֵינֵי אָבִי
בְּמִשְׂחָק יְהוּדִי עַתִּיק
שֶׁל עֵינַיִם כְּבֵדוֹת הַגּוֹלְשׁוֹת
לַגֻּמוֹת לְמַטָּה.
(עַכְשָׁו שְׁנֵיהֶם שָׁם.)
לֵאָה מֵתָה יוֹמַיִם
אַחַר שֶׁהַמּוּסָפִים הַסִּפְרוּתִיִּים
כְּבָר עָמְדוּ בִּמְלוֹא דְפוּסָם:
כָּךְ הִיא מְאַלֶּצֶת אוֹתָנוּ
לִבְתֹּב עָלֶיהָ בּנַחַת עֲצוּבָה
וּבְנִקְיוֹן מִלִּים, כְּפִי שֶׁרַק הִיא.
(בִּקְרָבוֹת הַנֶּגֶב הָיָה סִפְרוֹנָהּ
"מִבֵּיתִי הַיָּשָׁן" בְּתַרְמִילִי
תָמִיד.
דַּפָּיו הָיוּ קְרוּעִים וּמֻדְבָּקִים
בִּרְצוּעוֹת פְּלַסְטֶר, אַךְ יָדַעְתִּי
בְּעַל פֶּה
אֶת כָּל הַמִּלִּים הַמֻּסְתָּרוֹת
וְגַם אֶת הַנִּגְלֶה.)
הִיא לָמְדָה שָׁפוֹת רַבּוֹת
מִתּוֹךְ עַצְבוּת הָאָדָם הַדּוֹחֶקֶת:
דִּבוּר, כְּתִיבָה וּבְכִי שָׁקֵט.
(בְּדִירָה אַחַת בִּירוּשָׁלַיִם גָּרוּ אַחֲרֶיהָ
שָׁלֹשׁ נְעָרוֹת
שֶׁאַחַת מֵהֶן אָהַבְתִּי מְאֹד.)
הֵבֵאנוּ לָהּ מִן הַמָּתוֹק
שֶׁל חַיֵּינוּ, כְּדֵי שֶׁתַּכְנִיס אוֹתוֹ
לְשִׁירֶיהָ, כְּרִבָּה לְתוֹךְ סֻפְגָּנִיּוֹת.
אַךְ אֶת הַיִּסּוּרִים לָהֶן
סִפְּקָה הִיא בְּעַצְמָהּ:
לֹא נִזְקְקָה מִשֶּׁל אֲחֵרִים.
(כְּשֶׁהָיָה יַלְדִּי בֶּן שְׁנָתַיִם,
קָרָא לָהּ: "גוֹלְדְבֶּרְג".
לֹא, דּוֹדָה. לֹא, לֵאָה.)
הַפְּרוֹפֶסוֹר שֶׁבָּהּ, הָיָה
מוּכָן אוּלַי לִחְיוֹת עוֹד שָׁנִים רַבּוֹת.
אַךְ הַמְּשׁוֹרֶרֶת לֹא רָצְתָה
לְהִזְדַּקֵּן. וְנִצְּחָה.
לֵאָה מֵתָה. בַּדְּמָמָה הַזֹּאת
הָיוּ לָהּ כְּבָר כָּאן הַרְבֵּה מְנָיוֹת.
הִיא יוֹצֵאת עֲשִׁיָרה לְשָׁם;
מַלְכָּה הַיּוֹצֵאת לְגָלוּת שֶׁל מָוֶת.
וְאֶת שִׁירֶיהָ יוֹסִיפוּ לִקְרֹא
נַעֲרָה וְנַעַר בַּחֲדָרִים חֲבוּיִים
וּמְתוּקִים בְּאַרְצָהּ
אֲשֶׁר הַחַיִּים כָּבְשׁוּ אוֹתָהּ.
בְּהַר זֶה, שֶׁקּוֹרְאִים לוֹ "מְנוּחוֹת",
אֲנִי חוֹשֵׁב עַכְשָׁו עַל הַמִּלִּים
"בְּיָגוֹן שְׁאוֹלָה" שֶׁבַּחֻמָּשׁ:
יָגוֹן צָרִיךְ לִהְיוֹת דָּבָר
יָפֶה וְיָקָר מְאֹד, כְּמוֹ
כְּלֵי כֶּסֶף וְזָהָב שֶׁהֻכְנְסוּ עִם
מְלָכִים מֵתִים לְתוֹךְ קִבְרָם. כָּךְ עִמָּךְ.
לְכִי עַכְשָׁו. אִסְפִי אֶת כָּל הַקּוֹלוֹת
אֵלַיִךְ. קְחִי אוֹתָם אִתָּךְ.
הֵם שֶׁלָּךְ, סוֹף סוֹף.
חִזְרִי לְשָׁם. מֵתִים מְדַיְּקִים כָּמוֹךְ.
לֹא יוּכְלוּ לוֹמַר כָּמוֹנוּ: אֲנִי רוֹצֶה
לוֹמַר. אֲנִי חוֹשֵׁב שֶׁכָּךְ. אוּלַי אָבוֹא.
מֵתִים אוֹמְרִים: לֹא, אֵין אֲנִי, אֵינֶנִּי.
לְכִי בִּמְנוּחוֹת לֵאָה לֵאָה מְאֹד.
וְלָנוּ מַה נִּשְׁאַר, כִּי אִם לַעֲמֹד
בְּרֹאשׁ מוּרָם וּלְצַפּוֹת
לִבְשׂוֹרוֹת רָעוֹת וְטוֹבוֹת
מְעֹרָבוֹת בְּרֵיחַ הָאֳרָנִים.
[1]
Из предисловия
Л. Гольдберг к циклу: Тереза дю
Мён – аристкратка из Авиньона (Франция), жившая в XVI веке. В 40 лет она влюбилась в молодого
итальянца, учителя её детей, и написала ему 41 любовный сонет. Когда юноша
уехал, Тереза сожгла свои стихи и ушла в монастырь.
[2]
На иврите «леа» –
усталая, утомлённая (Прим. перев.)
Всего понравилось:0
Всего посещений: 4268
Convert this page - http://berkovich-zametki.com/2011/Zametki/Nomer5/Goman1.php - to PDF file
Комментарии:
Елена Тамаркина
Израиль - at 2011-05-09 05:58:32 EDT
Хочу выразить свою искреннюю благодарность Автору переводов. Стихи Й.Амихая, посвященные Лее Гольдберг, имеют особое значение, и оно, на мой взгляд, огромно! Спасибо Вам.
Елена
Гекман
Израиль, - at 2011-05-09 05:29:41 EDT
Aschkusa - Адольф Гоман
- Monday, May 09, 2011 at 04:35:54 (EDT)
Уважаемая Ашкуза! Случайно ошибиться может каждый, но обратите внимание, что человек не сидит на лавочке, ругая всё и вся, а переводит с иврита на русский и, как оказалось, с русского на иврит! Честь и хвала такому человеку!