Солженицын – Пусть земля ему будет пухом – без
иронии
(По поводу статьи г-на Опендика)
Когда я прочитал в № 101 злую анти-Солженицынскую
статью г-на Опендика, я в первую очередь открыл страницу с биографическими
данными автора: меня интересовал его возраст. Возраст там не указан, но судя по
тому, что он ещё работает инженером, а я уже давно на пенсии, он по крайней
мере лет на десять меня моложе. Это делает его человеком другого поколения:
хотя обычно считается, что нужно 20 лет для перехода в другое поколение, но это
верно только для более или менее устоявшихся времён, а не для периодов огромных
изменений. Для людей, живших в Советском Союзе, рождение в 1937 г. (мой год)
или в 1947 г. составляет разницу в поколение, то же относится к 1947 и 1957 гг.
– после этого «нормальный» 20-летний интервал вступает в силу.
Г-н Опендик, стал быть, по всей вероятности не жил
в период «высокого» сталинизма, не ходил в школу (или на работу) в те страшные
дни между 13 января и 4 апреля 1953, когда мы жили под сенью дела врачей и
слухов о предстоящей депортации, и не ощущал на своей коже тепла «оттепели»,
наступившей после 5 марта 1953 г. Писатель Дудинцев стал властителем дум
из-за нечитабельный сегодня повести «Не хлебом единым». И журналы, раньше все
одинаковые, стали дифференцироваться в зависимости от того, кто стоял во главе.
Некоторые, как «Октябрь» Кочетова, пошли по пути абсолютной верности старому
пути, тогда как Твардовский избрал для «Нового мира» путь максимально
возможного либерализма и не боялся пробовать раздвинуть границы дозволенного. Но
практически всё, что печаталось, было временным, с массой компромиссов, и
требовало умения читать между строк. И вдруг в «Новом мире» появляется и гремит
«Один день Ивана Денисовича» - первое произведение, написанное, я бы сказал, в
режиме абсолюта, без компромисса и эзоповского языка, где вещи называются
своими именами. Так в наше сознание вошло имя Солженицына – одной из
доминирующих фигур всей последующей жизни.
Сейчас, когда его жизнь завершена, все ясно видят
два периода его общественного лица: первый, 1962-1974 гг., в Советском Союзе; и
гораздо более длинный второй, 1974-2008 гг., в эмиграции и в новой России. Общепринятая
точка зрения, что этот неуживчивый, возможно, мало приятный человек (я его
лично не знал), неверный по отношению к друзьям, с ультра-славянофильскими
взглядами, своим вторым периодом почти перечеркнул первый.
Я не согласен. Было время, когда я сам боялся его
внезапной анти-демократичности, думал, что он сговорится с коммунистами, въедет
в Россию на белом коне и примет участие в её возвращении в необитаемый для
разумного человека континент. Я так думал ещё до того, как Войнович написал
роман "Москва 2042", в котором в качестве прототипа Сим Симыча
Карнавалова многие увидели Солженицына. В эмиграции Сим Симыч репетировал свой
торжественный въезд в Москву именно на белом коне.
Этого не произошло. И сегодня, оглядываясь на
Солженицына второго периода, мы можем с удивлением, но и явным облегчением
сказать: влияние его второго периода на человечество и Россию – ноль. Он не
создал когерентной фашистской идеологии, от него не осталось ни партии, ни
последователей, он никак не повлиял и не влияет на жизнь современных России и
Запада. На его руках нет крови. Мнение о книгах, написанных им в эмиграции, я
оставляю последующим поколениям, но думаю, что и они (цикл «Красное колесо»)
будут забыты. Поскольку революция в России заслонила Первую мировую войну, не
осталось посвящённой войне русской литературы, сопоставимой по художественному
значению с «Войной и миром» или «Жизнью и судьбой». Солженицын попытался
заполнить этот пробел, но книги слабы, неинтересны, подчинены идеологии. Возможно,
ему не хватило таланта на описание того, чего он не видел своими глазами. В
этот второй период Солженицын также заявил претензию на моральное руководство
Россией и миром, и он совершенно провалился в этой претензии. Итак, мы можем
попросту отмести его второй период, как не имеющий значения и не оставивший
следа в жизни, политике и культуре.
Статья г-на Опендика главным образом посвящена его
нападкам на телевизионный разговор между господами Топаллером и Резником. Г-н
Топаллер, пишет г-н Опендик, «поинтересовался: "Как такое получилось,
почему еврейская интеллигенция не заметила подвоха раньше, никто не заметил,
что Солженицын – против Запада?" На что Резник отвечал: "Я этого не
знаю"». Мне кажется, что я знаю: потому что борьба Солженицына с Западом
была пустой, безрезультатной, не имеющей значения, совершенно несопоставимой с
его борьбой против Советской власти в первый период.
И какой блистательный был этот первый период! –
человек бессмертен благодаря ему, и доминирующая он фигура – благодаря ему. Рассказы,
романы «Раковый корпус» и «В круге первом» стали классикой. А придуманный им термин
«Архипелаг ГУЛАГ» и трёхтомник, написанный без доступа к архивам, навсегда
останется серьёзным и определяющим историческим повествованием, даже если
последующие работы и перекроют его по точности конкретных данных. Эти работы
сделали Солженицына бесспорным классиком русской литературы и общественной
фигурой демократического движения.
Г-н Опендик показывает, что сказать можно всё, что
угодно, не отвечая за свои слова. Чего только стоит его заявление, что
«Солженицын никогда не был противником советской власти», в то время, как
всякий знает, насколько он её ненавидел. Вот Спиридон говорит Нержину («В круге
первом», гл. 68):
Если бы мне, Глеба, сказали сейчас: вот летит
такой самолёт, на ем бомба атомная. Хочешь, тебя тут как собаку похоронит под
лестницей, и семью твою перекроет, и ещё мильён людей, но с вами – Отца Усатого
и всё заведение их с корнем, чтоб не было больше, чтоб не страдал народ по
лагерях, по колхозах, по лесхозах? – Спиридон напрягся, подпирая крутыми плечами
уже словно падающую на него лестницу, и вместе с ней крышу, и всю Москву. – Я,
Глеба, поверишь? нет больше терпежу! терпежу – не осталось! я бы сказал, – он
вывернул голову к самолёту: – А ну! ну! кидай! рушь!!
Эти слова мог написать сторонник советской власти?
Г-н Опендик полагает, что у Солженицына нет роли в разрушении «империи зла» -
советской системы. Он даёт довольно точный анализ противоречий в системе,
которые обрекали её на гибель:
...Кризис коммунистической системы наступил из-за
приближения экономического и политического положения в стране к
катастрофическому... В течение последних десятилетий в стране происходило
устойчивое падение производительности труда, обнищание масс, окончательное
поражение в соревновании с капиталистической системой стало очевидным для
многих специалистов. Именно эти причины привели к разрушению системы...
С этим анализом трудно не согласиться, но каков
механизм падения такой системы? Многие предсказывали падение системы когда-нибудь,
но никто, за исключением Андрея Амальрика, не предвидел, что это может
произойти так молниеносно и ещё на наших глазах, да и Амальрик предполагал, что
это произойдёт скорее всего в результате внешней агрессии. Система была
разрушена так быстро в результате борьбы конкретных людей.
Раздражённый солженицынской неуживчивостью, князь
Дмитрий Шаховской написал эпиграмму (цитирую по книге В. Войновича, Портрет на
фоне мифа. М.: ЭКСМО-Пресс, 2002):
Теленок с дубом пободался,
Дуб пошатался и остался.
Тогда теленок всех подряд
Давай бодать других телят...
Ну, последние две строки относятся к личному
характеру Солженицына, и сегодня значения не имеют. Но очень хорош образ
пошатнувшегося дуба: большое дерево так просто не расшатаешь, и в лесах
десятилетиями стоят высохшие или погоревшие деревья, а на греческом острове
Лесбос есть стоячие окаменевшие деревья, которые не падают и через миллионы лет
после прекращения жизни. Советская власть ещё десятилетиями могла бы держаться,
если бы не нашлись люди, взявшиеся или против своего намерения реализовавшие
активное расшатывание системы, и Солженицын входит в первую дюжину таких людей,
наряду с Хрущёвым, Сахаровым, группой, вышедшей на Красную площадь после
вторжения в Чехословакию в 1968 г., Рейганом, Горбачёвым. Если дуб пошатался,
значит те «телята» сумели расшатать его корневую систему. Я бы переписал
эпиграмму так:
Теленок с дубом пободался,
Дуб пошатался, покачался
И пал, когда рога телят
Его бодали все подряд.
Солженицын цитирует высказывание радиостанции
«Немецкая волна» в 1970 годы («Бодался телёнок с дубом», с. 383): «Западные
люди чувствуют себя в большей безопасности, если такие, как Сахаров и
Солженицын, свободно передвигаются по своей земле и высказываются». А г-н Опендик отказывает ему в роли в падении «дуба»!
Об «антисемитизме» Солженицына. Он безусловно не
принадлежал к рафинированным русским интеллигентам типа Набоковых (писателя и
его отца) и Сахарова, которые считали бы позором подать руку антисемиту. Не был
он и черносотенцем или ненавистником евреев, как Гоголь, который с упоением
описывал погром в Тарасе Бульбе, или Вагнер, в нескольких трактатах (1, 2)
обвинивший евреев в отсутствии творческого духа и неспособности абсорбироваться
в европейскую культуру. Солженицын, начиная с 1965 г., пытался разобраться в проблеме: в
1965-1968 он написал сырой очерк «Евреи в СССР и в будущей России», который был
пиратски, без его разрешения, опубликован в 2000 г. и который составил основу
его последней книги «Двести лет вместе». Книга и очерк слабые – у Солженицына
не хватило интеллигентности, знаний, основанной на западных идеях Просвещения
для глубокого анализа сложнейшей проблемы. И не хватило набоковской
аристократичности для твёрдого отказа от личного предубеждения.
А предубеждение было в у него крови... Когда оно
прорывалось, он не мог отказать себе в обвинении евреев во всех грехах; когда
разум брал верх – говорил противоположные, апологетические, вещи. Вот,
например, вопрос о роли евреев в революции. Солженицын разделяет мнение, что
это евреи сделали революцию. Я полагаю, что русская революция была плотью от
плоти и кровью от крови предшествующей русской истории, и Достоевский, сам
небольшой друг евреев, это отчётливо показал в «Бесах». Евреи-коммунисты не
были членами еврейских организаций, и они были ренегатами еврейской традиции и
религии. Тем не менее, и я безусловно предпочёл бы видеть меньше еврейских имён
в списке большевистских вождей и палачей.
Хорошо – вмешались в русские дела, сделали
революцию; как писал Гарик-Губерман: «И лишь жидам небезразличны глухие русские
дела». Нас за это сильно упрекнули. Мы услышали, перестали вмешиваться, хотим
уехать. Реакция Солженицына («Телёнок, с. 404):
Группа около 90 евреев написала письмо
американскому конгрессу с просьбой, как всегда, о своём: чтоб конгресс не давал
торгового благоприятствования СССР, пока не разрешат еврейской эмиграции. Чужие
этой стране и желающие только вырваться, эти девяносто могли и не думать об
остальном ходе дел.
Ну и ну: лезли в русские дела - плохо, сейчас
хотим уехать, так он пишет, что это мы «как всегда, о своём»! Мы, родившиеся на
этой земле, работавшие на ней, оставившие на ней могилы многих поколений, мы –
чужие! Солженицын даже не заметил, что поправка Джексона-Ваника никогда не
говорила о еврейской эмиграции, она относилась к свободной эмиграции для всех. Евреи,
думавшие, «как всегда, о своём» пробили (с большой помощью со стороны неевреев)
эмиграцию для всех. Андрей Сахаров (Воспоминания, 1990, Часть II, гл. 15, с.
551-553) дал решительный отпор Солженицыну в этом вопросе.
Любопытно, что эта неприятная фраза написана в
недобром «Телёнке», на которого князь Шаховской и сочинил свою эпиграмму. А вот
в той якобы антисемитской книге «Евреи в СССР и в будущей России», в свой
первый период, он пишет совсем по-иному (жирный шрифт и подчёркивание - или
Солженицына, или пиратского издателя):
Скажу больше: за последний год (осень 1967 - осень
1968) главный вклад в русскую свободу совершили именно евреи. Кто остановил поток
"полузакрытых" лживых политических процессов, отрубил это щупальце
осьминогово? Павел Литвинов и Лариса Богораз. (Не преувеличу, если и обращение
"К мировому общественному мнению", не прикрытое капризами Самиздата,
протянутое бесстрашною рукой перед фотоаппаратами чекистов - рубеж советской
истории.) Кто те адвокаты, впервые за 45 лет от униженного ползанья вставшие на
гордые ноги? Каминская и Золотухин, Якир и Ким, Копелев и Балтер - все главные
московские интеллигенты, удостоенные партийной кары - евреи. Какой литератор
бежал за границу не воли искать для себя, но оттуда насмерть биться пером?
Аркадий Белинков, еврей. И, наконец, кто те семеро отважных, кто потянул,
погнал свои чугунные ноги на Лобное место 25 августа 1968 г.? - не для успеха,
и не веря в силу протеста, но жертвой своею смыть русское имя от чехословацкого
позора? Вот они: ЛАРИСА БОГОРАЗ, ПАВЕЛ ЛИТВИНОВ, Константин Бабецкий, ВИКТОР
ФЕЙНБЕРГ, Владимир Дремлюга, Вадим Делонэ и НАТАША ГОРБАНЕВСКАЯ. Евреев -
больше половины! Не забудем: их - полтора процента в населении.
"Дымком над вулканом" назвала Би-Би-Си
их обреченную демонстрацию. Увы, никакого вулкана у нас нет... Но и за дымок -
спасибо, братья! Но и дымок войдет в историю.
А вот, что он пишет о сионизме:
Я познакомился с сионистами в лагерях, знаю и
теперь и хочу заявить, что глубоко их уважаю, искренне сочувствую их усилиям и никогда
не испытывал в дружбе с ними даже внутренних немых противодействий. Это все - религиозные
люди. Сионизм - за самоопределение и всех других народов. Сионизм - противен
(взаимно) большевизму с его первых дней.
Это слова антисемита? Подобного признания вы не
найдёте ни у Достоевского, ни у другого диссидента, академика Шафаревича, вдруг
в конце жизни неожиданно для всех занявшегося черносотенным писанием. Если
Солженицын и прятал в себе простонародный антисемитизм, то он им нанёс куда
меньше вреда, чем он принёс пользы всему народу бывшего СССР, евреев включая,
своей борьбой за всеобщую свободу.
Есть ещё одна сторона жизни Солженицына, которую
очень хотелось бы обойти, но нельзя: подозрение, что в лагере он был стукачом
под кличкой Ветров. Существует (якобы) страшный документ-донос в Экибастузском
лагере, по которому будто бы расстреляли большую группу заключенных 22 января
1952 года. Если это правда, то моя фраза выше -«на его руках нет крови» -
должна быть отозвана.
Солженицын ответил на обвинения 8 октября 2003 г.
(я нашёл ответ на Интернете). Он не отрицал подписи под обязательством
сотрудничать с властями, как и псевдоним «Ветров», но категорически отрицал
действительное сотрудничество. Донос в Экибастузе он назвал фальшивкой КГБ. То,
что КГБ вполне был способен создать и выбросить в общество такой компромат, у
меня нет сомнений. Эта сторона безусловно подлежит дальнейшему исследованию, и
если доносительство подтвердится, нам будет трудно поддерживать хоть
сколько-нибудь положительный образ Солженицына как человека. Но даже это не
уничтожает блестящих результатов его активности в 1962-1974 годах. И пока что я
больше готов верить его отрицанию 2003 г. и предоставить ему право на
презумпцию невиновности.
Так что пусть земля будет ему пухом! И для
концовки - странную вещь пишет якобы антисоветский г-н Опендик в самом начале
своей статьи: Солженицын «нашёл, наконец-то, успокоение на кладбище Донского
монастыря среди могил русских предателей, черносотенцев, а также
белогвардейских генералов, пепел тел которых после казни похоронен здесь же». Кто
же это «русские предатели» и прочая недостойная компания – уж не те ли, кто
были расстреляны НКВД/КГБ? Как-то странно читать в наше время такую фразу, в
которой автор сливается с КГБ в оценке виновности чекистских жертв.
Комментарии: Редактор - at 2009-07-24 18:23:55 EDT Элиэзер М. Рабинович
- at 2009-07-24 17:30:58 EDT
Я писал статью о Солженицине и никак не полагал, что кто-нибудь может рассматривать меня, из-за нескольких слов о Вагнере, в качестве "специалиста" по Вагнеру, которого надо опровергать. Я не могу сейчас найти моего источника - я уверен в правильности моего цитирования, но, конечно, не уверен в достоверности источника. И, вообще, задним числом я думаю, что высказывания в частных разговорах не должны цитироваться. Мало ли кто что говорит в кругу семьи и друзей - всегда человек должен думать, что его частное слово перейдет в потомство, передаваемое по-разному разными людьми? У Вагнера достаточно антиеврейского в его статьях. Поэтому, если, г-н Редактор не возражает, я бы попросил его заменить "вагнеровский" текст следующим образом (с добавлением двух ссылок):
Не был он и черносотенцем или ненавистником евреев, как Гоголь, который с упоением описывал погром в Тарасе Бульбе, или Вагнер, в нескольких трактатах (1, 2) обвинивший евреев в отсутствии творческого духа и неспособности абсорбироваться в европейскую культуру.
1. R. Wagner, Judaism in Music, http://users.belgacom.net/wagnerlibrary/prose/wagjuda.htm
2. R. Wagner, Know Thyself http://users.belgacom.net/wagnerlibrary/prose/wagknow.htm
Сделано!Элиэзер М. Рабинович - at 2009-07-24 17:30:58 EDT Я писал статью о Солженицине и никак не полагал, что кто-нибудь может рассматривать меня, из-за нескольких слов о Вагнере, в качестве "специалиста" по Вагнеру, которого надо опровергать. Я не могу сейчас найти моего источника - я уверен в правильности моего цитирования, но, конечно, не уверен в достоверности источника. И, вообще, задним числом я думаю, что высказывания в частных разговорах не должны цитироваться. Мало ли кто что говорит в кругу семьи и друзей - всегда человек должен думать, что его частное слово перейдет в потомство, передаваемое по-разному разными людьми? У Вагнера достаточно антиеврейского в его статьях. Поэтому, если, г-н Редактор не возражает, я бы попросил его заменить "вагнеровский" текст следующим образом (с добавленим двух ссылок):
Не был он и черносотенцем или ненавистником евреев, как Гоголь, который с упоением описывал погром в Тарасе Бульбе, или Вагнер, в нескольких трактатах (1, 2) обвинивший евреев в отсутствии творческого духа и неспособности абсорбироваться в европейскую культуру.
1. R. Wagner, Judaism in Music, http://users.belgacom.net/wagnerlibrary/prose/wagjuda.htm
2. R. Wagner, Know Thyself http://users.belgacom.net/wagnerlibrary/prose/wagknow.htm Victor-Avrom - at 2009-07-23 01:04:38 EDT Дмитрий Горбатов
Где и кем опубликовано данное высказывание Рихарда Вагнера?
Оно было зафиксировано в дневниках Козимы фон Бюлов. Однако с дневниками этими такая странная история - они не могут быть напечатаны в Германии, так как издатель мгновенно сядет за антисемитизм. А вне Германии они никому не интересны.
Тем не менее серьёзным исследователям они, видимо, доступны - и нас время от времени радуют извлечениями из этих пакостных дневников. Например, некто Горбатов цитирует
“Евреи и Новое время: О роли евреев в немецкой и австрийской культурах (1848–1938)”: Очерки. — СПб.: изд-во “Бельведер”, 2003. — 464 с. Автор — Леон Ботстайн.
“…на сообщение о пожаре Рингтеатра в 1881 г. Вагнер <(по свидетельству Козимы Вагнер)> откликнулся следующим предложением: пригласить всех евреев Вены на представление пьесы Лессинга “Натан Мудрый”, а когда они все соберутся, поджечь театр со всех сторон” [268].
http://www.lebed.com/2004/art3748.htmЭлла Э. Рабиновичуl , - at 2009-02-03 15:25:53 EDT Главным достижением этой войны я считала и считаю перелом в сознании израилитян. Военные результаты могут быть хороши или плохи, но реакция на то, что плохи, уже не отчаяние, а злость. И это хорошо.академик, лауреат Сталинской премии - at 2009-02-03 15:04:35 EDT Пусть все труженики евреи, которым дорого дело мира и демократии, объединят свои усилия и выступают единым широким фронтом против авантюристической политики еврейских миллиардеров и миллионеров, главарей Израиля и международного сионизма.
Учитывая важность сплочения всех прогрессивных сил еврейского народа, а также в целях правдивой информации о положении трудящихся евреев в разных странах, о борьбе народов за укрепление мира, мы считали бы целесообразным издание в Советском Союзе газеты, предназначенной для широких слоев еврейского населения в СССР и за рубежом.
Мы уверены, что наша инициатива встретит горячую поддержку всех трудящихся евреев в Советском Союзе и во всем мире.
ВОЛЬФКОВИЧ С.И., академик, лауреат Сталинской премии; ДРАГУНСКИЙ Д.А., полковник, дважды Герой Советского Союза; ЭРЕНБУРГ И.Г., лауреат Международной Сталинской премии "За укрепление мира между народами"; КРЕЙЗЕР Я.Г
