Из книги «Накануне не знаю чего»
От редакции
Стихи 2002-2005 гг.
***
Задарили меня, задарили –
Вот ещё и жасмин у крыльца,
Щедро дни лепестками сорили
И на пальцах с тычинок
пыльца.
Лёгок миг: лишь подуй –
испарится,
Растворится в мгновенье
другом…
Что творится кругом, что
творится,
Погляди, что творится кругом!
Кипень белая – праздник для
взора,
Ветру дуть – лепесткам
облетать,
Среди этого дивного сора
Всю бы жизнь нам с тобой
коротать.
***
Берег,
дерево, свет и вода…
Ты
откуда? Зачем? И куда?
Небо,
облако, дерево, берег…
Век
живи – не откроешь Америк,
Будешь
жить, как жилось до тебя:
Уповая,
тоскуя, любя,
Прямо
сó свету в темень ныряя
И
теряя, теряя, теряя.
***
О драгоценная морока,
Дней ненаглядных канитель.
Заросший сад ласкает око
Двенадцать сказочных недель.
Волшебны птичье оперенье
И крылья бабочки вон той,
И что ни утро – озаренье
И сад от солнца золотой.
***
Птица
лёгкого пера
За
окном моим летает.
День
текущий догорает,
Превращаясь
во вчера,
Превращаясь
в «было, был
И
уже не повторится»…
За
окном летает птица
С
тихим взмахом лёгких крыл.
***
Всё пройдёт, пройдёт,
ей-богу,
Потихоньку, понемногу.
Я пройду и ты, и он –
Всё пройдёт: и явь и сон.
И не надо трепыхаться,
От обиды задыхаться.
Жизнь, конечно же, не мёд,
Но она пройдёт, пройдёт.
Стихи
***
Дитя лежит в своей коляске.
Ему не вырасти без ласки,
Без млечной тоненькой струи.
О Господи, дела твои.
Тугое новенькое тельце
Младенца, странника,
пришельца,
Который смотрит в облака,
На землю не ступив пока.
***
Придумали себе рубеж.
А хорошо б остаться меж
Минувшим годом и грядущим
И жить во времени текущем,
Где этот свет и этот мрак
Не обозначены никак,
Где нет ни имени, ни даты.
И если крикнут мне: «Куда ты?»
Скажу: «Спешу я к той заре,
Которой нет в календаре».
***
Франциск с овечкой говорит,
Молитву тихую творит.
Он дышит воздухом прозрачным
И говорит с цветком
невзрачным,
Шепча: «Господь тебя храни».
Текут его земные дни,
Молитва длится, длится,
длится,
И горлинка на грудь садится.
***
А мир творится и творится,
И день, готовый испариться,
Добавил ветра и огня.
И вот уж залетела птица
В пределы будущего дня.
И не кончается творенье,
Как не кончается паренье
Полётом одержимых птиц,
И что ни утро – озаренье
Подъятых к небу светлых лиц.
***
С чем проснулась? С печалью,
с печалью.
День манил ослепительной
далью,
Той, которой для смертного
нет,
И слепил этот божеский свет,
Свет несбыточный, свет
небывалый,
Переменчивый, розовый, алый –
Золотые на синем мазки –
Цвет тревоги моей и тоски.
***
Время кончилось. Вечность
осталась.
Небо с грешной землёй не
рассталось.
То росу посылает, то луч,
Что пробиться сумел из-за
туч.
Время кончилось. Времени
нету.
Помнят ангелы истину эту,
В белых крыльях неся в небеса
Душу лёгкую, точно роса.
***
А соловей, влетевший в сад,
Поёт так дивно.
Гляди вперёд. Глядеть назад
Бесперспективно.
Белым бело. И темноты
Почти что нету.
Придёт зима и будешь ты
Скучать по лету.
Ну а сегодня рай земной
И завтра тоже.
Сирень стоит живой стеной,
Её тревожа,
Несильный дождик шелестит,
Листвой играя,
И никогда не улетит
Душа из рая.
***
Птичье горлышко неутомимое.
Начинается время любимое.
Растянуть бы его, растянуть,
В шелковистой траве утонуть,
В сарафане со спущенным
плечиком
Прикорнув меж жуком и
кузнечиком.
***
Здесь расстаются навсегда.
Отсюда навсегда уходят
И даже тень свою уводят.
Темна стигийская вода.
А речка здешняя блестит,
И здешний день до ночи
светел.
…И чей уход Господь наметил?
О ком душа Его грустит?
***
Все эти бабочки отважные
И лепестки и листья влажные,
Земли преображая лик,
Живут, рискуя каждый миг.
Они живут, летают, дышат,
Как будто небо – это крыша,
И каждый, кто под ней рождён,
От всех напастей ограждён.
***
Не о любви они поют, не о
любви.
Поют о скучном и житейском
соловьи.
У них по горлышко забот и
срочных дел,
И лишь о них певец пернатый
нынче пел.
Он пел и пел, а я стояла,
сжав виски
И замирая от восторга и
тоски.
***
День умирал, благословляя
Нас дальше жить и умоляя
Не забывать чем был для нас
День долгий прежде чем погас.
День умирал за лесом, полем,
За старой крышей, крытой
толем,
Держась за мир лучом одним,
Прося светло проститься с
ним.
***
Я покоя хочу. Мне покой
обещали.
Мне поэт говорил – есть на свете
покой.
Нас так долго мурыжили,
столько стращали,
И зачем новый день мне –
безумный такой?
Он несёт лишь раздрай. Лишь
раздрай и тревогу:
Тот на воздух взлетел, этот
сгинул в огне.
«Как живёшь?», – говорят.
Говорю: «Понемногу.
Жду покоя и воли, обещанных
мне».
***
Читая мемуары Марка Талова[1]
1
Наверно, хорошо скитаться,
Случайной корочкой питаться,
С друзьями пить аперитив,
Когда ты молод и ретив,
Когда, ночуя без копейки
В парижском парке на
скамейке,
Бездомный, нищий, молодой
Ты спишь под яркою звездой.
2
Модильяни
Художник, пьяница, драчун,
Ты гениален, беден, юн.
Живёшь, буяня, дебоширя
И если что-то любишь в мире,
То это краски и мольберт.
Мир, как маршан, жестокосерд.
Пойди, сложи свои полотна
У райских врат, закрытых
плотно –
Едва ли ты получишь мзду.
И всё же верь в свою звезду.
Едва отдашь ты душу Богу,
Твоя звезда найдет дорогу.
***
А художник сказал, что тоска
остаётся.
От неё не спастись. Без неё
не поётся.
Без неё на холсте осыпаются
краски.
Вот подсолнух пылает в
неистовой пляске.
Кисть танцует, дика.
Живописец тоскует
И от острой тоски задохнуться
рискует.
***
Вы меня слышите там, вдалеке?
Видите, к вам я иду налегке.
Видите, к вам я всё ближе и
ближе.
Пёс мой покойный мне руки
оближет.
Он не навеки – земной этот
кров.
Встретимся с вами без слёз и
без слов.
Все мы, с земного сошедшие
круга,
Просто затихнем в объятьях
друг друга.
***
Жизнь идёт и ты не вечен.
И утешить вроде нечем.
Да и надо ль утешать –
Чувства острого лишать,
Что на свете всё предельно,
Потому что жизнь смертельна.
***
Тихо живу. Никуда не спешу
И над тобой, мой родной, не
дышу.
Только бы всё это длилось и
длилось.
Целую жизнь бы об этом
молилась.
Рядом с тобой мне светло и
тепло.
Только бы время неспешно
текло.
Только бы слышать, как ходишь
и дышишь.
Только бы знать, что и ты
меня слышишь.
***
Я с миром в переписке состою.
Ей-богу, ничего не утаю.
Он то чужой мне, то родной и
близкий.
Я с миром в постоянной
переписке
И отвечать ему не устаю.
То пёрышком, то веткой, то
звездой
Мне женщине давно немолодой
Он почему-то пишет регулярно.
Ему я отвечаю рифмой парной.
Его молчанье стало бы бедой.
Он пишет на земле и на весу.
Я всё, что им начертано,
спасу.
Я разберу каракули любые.
Очки надену на глаза слепые,
Письмо поближе к свету
поднесу.
***
Старушка ходит не спеша.
Бог весть в чём держится
душа.
Вот постояла у кормушки
И, положив кусочек сушки
В кормушку, дальше побрела.
Коль спросишь как её дела
Она ответит: «Понемногу.
Живу, гуляю слава Богу».
Её жильё – казённый дом.
Чем бедный человек ведом?
Чем жив он – престарелый,
хворый?
Готовится ли к смерти скорой
Или не думает о ней?
Среди рябиновых огней
Старушка ходит, напевая,
Как мало кто из нас живая.
***
Жить в краю этом хмуром,
в Евразии сумрачной трудно.
Всё же есть здесь и радости.
И у меня их немало.
Например, здесь рябина пылала
по осени чудно.
Например, я тебя, мой родной,
по утру обнимала.
Сыновей напоила я чаем
со сдобным печеньем.
А когда уходили,
махала им вслед из окошка.
Нынче день отличался
каким-то особым свеченьем.
Разве есть на земле
неприметная мелкая сошка?
Что ни особь, то чудо и дар,
и судьба, и явленье.
Разве может такое
простой домовиной кончаться?
После жизни земной
обязательно ждёт нас
продленье,
Да и здесь на земле
неземное способно случаться.
Стихи 2007-2008 гг.
***
При жизни разве умирают?
При жизни моются, стирают,
Целуются, растят детей,
Едят. Да мало ли затей?
При жизни разве умирают?
Младенцем в кубики играют,
Юнцом несут прекрасный бред.
Покуда живы смерти нет.
***
Хоть
верится слабо в счастливый конец,
Но
каждый в душе – желторотый птенец
И
ждёт ни войны, ни болезни, ни шторма,
А
чьей-то опеки и сладкого корма.
И
даже поживший, усталый, седой
Он
верит, что он под счастливой звездой
Родился
и дальше не смертные муки,
А
чьи-то большие и тёплые руки.
***
Так
рано глаза начинают слипаться.
А
утром мне так тяжело просыпаться.
Так
рамки земные для жизни тесны.
Зато
так воздушны и сладостны сны.
И я
в этих снах молода, легконога,
И
всё мне подвластно – любая дорога,
Все
близкие живы и рядом они.
Будь
милостив, ангел, и сон мой храни.
Позволь
со мной рядом побыть моей маме
Такой
молодой с золотыми кудрями.
***
Позволь
дышать. Позволь глубоко
Дышать
до гибельного срока.
Позволь
Твоей листвой шуршать
И
видеть небо и дышать.
Позволь,
как позволял доселе
Бродить
без умысла и цели
По
тропам. И Тебя в тиши
Просить
об этом разреши.
***
А
живём мы всегда накануне.
Накануне
каникул в июне,
Часа
звёздного, чёрного дня,
Золотого
сухого огня.
Накануне
разлуки и встречи.
Обними
меня крепче за плечи.
Мне
не жить без тепла твоего
Накануне
не знаю чего.
***
Я здесь тоже обитаю,
Но хожу, а не летаю.
А летают те и те,
Отдыхая на кусте,
Лепестках, тычинках, травах.
Я люблю читать о нравах
Всех имеющих крыла.
Может, раньше я была
Кем-то лёгким и крылатым,
Светом солнечным объятым,
Кто умеет жить вдали
От неласковой земли.
***
Я живу у полустанка.
Жизнь короткая, как танка,
Протекает рядом с ним.
Мы под стук колёсный спим,
Стук колёс, гудок надсадный.
Краткость жизни – факт
досадный.
Потому стараюсь, длю
Всё, что в жизни я люблю.
Например, беседы эти,
Чтобы ты и я, и дети.
***
Если нет Тебя, Боже Ты мой,
Значит надо справляться
самой.
Только как с этой жизнью
справляться?
В чьих ногах днём и ночью
валяться?
И кого со слезами просить
Раньше времени свет не
гасить,
Ровно льющийся, тихий,
небесный,
Освещающий путь этот
крестный?
***
Малютка-кузнечик стрекочет.
Чего-то он, видимо, хочет.
Я тоже чего-то хочу:
Стихи на бумаге строчу.
И что нам с кузнечиком надо
От этого тихого сада,
От этих ажурных теней,
От этих стремительных дней?
***
«Пойми же, пойми же, – всё
время твержу,
– Я как на духу тебе всё
расскажу,
Открою тебе до конца свою
душу.
Ты только пойми меня, только
послушай
Как узок и как ненадёжен
просвет».
«Пойми же, пойми меня», –
слышу в ответ.
***
Подумать, как бедные люди
живут,
Какое мучение жизнью зовут,
Как непостигаемы, невыносимы
Их дни скоротечные, вёсны и
зимы.
Зачем в час творения создал
Господь
Ранимую душу, ранимую плоть,
И мукой земной искажённые
лица,
И жаркую кровь, что готова
пролиться?
***
Надо что-то делать срочно,
Потому что всё не прочно,
Всё на грани, на краю,
Где и я сейчас стою.
Неужели нету средства
Нас избавить от соседства
С чёрной бездной, вечной
тьмой
И вернуть назад, домой?
***
А знаешь ты, зачем я тут,
Зачем здесь лютики цветут,
Зачем трава меня щекочет,
Зачем кузнечик так стрекочет,
Зачем шиповник заалел,
Зачем так дождик звонко пел,
Зачем в глаза мне солнце
било?
Затем, чтоб я тебя любила.
***
Что Ты! С нами так нельзя:
Слишком путана стезя,
Ночь глуха, бессрочны зимы.
Знаешь, как мы уязвимы,
Знаешь, как боимся тьмы,
Знаешь, как ранимы мы,
Как нежны они и хрупки –
Наши бедные скорлупки.
***
Где-то там чернеет точка.
А пока… пока отсрочка.
Я живу и не спешу.
Свежим воздухом дышу.
Тихо радуюсь погоде
И живу и даже вроде
Верю, что в дали вон той
Точка станет запятой.
***
«Как дела?», – меня спросили.
Говорю: «Траву скосили.
Август яблок надарил.
Сын варенье наварил.
Ароматнее варенья
Мир не знал со дня творенья».
***
Жизнь моя, порази новизной.
Стань воздушной, прозрачной,
сквозной.
Порази неожиданной лаской
И доселе невиданной краской,
Сотвори из другого ребра,
Дай мне крылышки из серебра
И, прошу, не давай мне
смириться
С тем, что я не дитя и не
птица.
***
Землю снова осветили
И слегка позолотили.
Осветив земное дно,
Осветили заодно
И меня. А я и рада.
Только это мне и надо,
Чтобы много дней и лет
Появлялась я на свет.
***
Ю. Норштейну
Да можно ли жизнь постигать
на бегу?
Цветные фигурки на белом
снегу.
И надо замешкаться,
остановиться,
Чтоб видеть как снега
сверкает крупица
На средневековом голландском
холсте.
Две тёмные птицы на снежном
кусте,
А солнечный луч осторожен и
тонок.
Поближе старик, а подальше
ребёнок,
И что-то творится на самом
краю.
Вглядись, будто жизнь
постигаешь свою.
***
Ты что-нибудь понял? И я
ничего.
А, может, мы просто немного
того.
И нету на самом-то деле
Ни ясного смысла, ни цели.
А, может, и нечего здесь
понимать,
Пустыми вопросами всех
донимать,
А надо по кругу, по кругу
Идти, помогая друг другу.
***
Я не знаю чему этот свет
приписать.
Снежным хлопьям, способным
вот так зависать,
Или инею, или свеченью небес,
Или вовсе не нужно всех этих
словес:
Не от снега, что падает, мир
серебря,
Не от неба лучистого. Свет –
от тебя.
***
Врача вызывали? И зря
вызывали.
Врачи и лекарства помогут
едва ли.
Душа, говорите, всё время
болит?
Кто душу бессмертную вам
удалит
И новую вдунет, вмонтирует,
вложит?
Терпите такую. Никто не
поможет.
А впрочем, целительны и
хороши
Все средства, щадящие область
души.
***
На вазе лошадка
на стройных ногах.
Лошадка участвует
в древних бегах.
Лошадка бежит.
Развевается грива.
Она нарисована
так кропотливо.
Давай перед нею
еще постоим.
Согреем лошадку
вниманьем своим.
Ведь бегать и
бегать ей, бедной, веками,
Коль ваза не
грохнется, став черепками.
***
Маме
Хочу туда, где
снишься ты.
Ведь там сирень –
твои цветы.
Там гости,
возгласы, объятья.
Там ты в каком-то
пестром платье
Танцуешь,
каблучком стуча,
И сполз цветастый
шелк с плеча.
***
А он в один
прекрасный миг
Почти из воздуха
возник –
Тот снимок, где
кусочек сада,
Скамейка, лютики,
ограда.
В саду ребенок
лет пяти.
Теперь попробуй,
улети,
Мгновенье
канувшего лета
С игрой его теней
и света.
***
Я правда жила или
только помстилось?
Ворона на ветке
сырой примостилась.
Уселась и каркает
так вдохновенно.
Подумай, как
жизнь пролетела мгновенно,
Как будто она не
была, а казалась,
И что я к вороне,
скажи, привязалась?
Сидела она, а
потом улетела,
А я наблюдать за
ней долго хотела.
***
А мне нужны
слова, которых нет в природе.
Ни рядом — на
земле, ни там — на небосводе,
Ни на небе
седьмом, ни где-то выше, выше,
И хочется
сказать: «Пожалуйста, потише».
А вдруг случится
так, что слово народится,
Короткое, как
вдох, пугливое, как птица.
Всего понравилось:0
Всего посещений: 2983
Convert this page - http://berkovich-zametki.com/2009/Zametki/Nomer11/Miller1.php - to PDF file
Комментарии:
Лев М.
- at 2009-07-12 02:23:10 EDT
Прекрасные стихи!Нежные, женственные, с задумчиво-светлым взглядом и явственным ощущением: "И это пройдёт"
Лариса "...пишет как дышит", её строчки и рифмы кажутся возникшими сами по себе, спустившимися с неба. Хочется читать и читать. Для нашей суетливо- замотанной души- это глоток воды в жаркий день.
Владимир Вайсберг
Кельн, ФРГ - at 2009-07-09 03:19:17 EDT
Стихи Ларисы Миллер -яркий образец высокой поэзии:
"Берег, дерево, свет и вода…
Ты откуда? Зачем? И куда?
Небо, облако, дерево, берег…
Век живи – не откроешь Америк,
Будешь жить, как жилось до тебя:
Уповая, тоскуя, любя,
Прямо сó свету в темень ныряя
И теряя, теряя, теряя".
Читаешь эти строки и задумываешься. Думаешь о смысле и цели жизни, о личном предназначении, о своем жизненном пути. Вспоминаешь, что однажды некое произведение уже заставило тебя так же размышлять о смысле и скоротечности существования отдельной личности. Ну, да, конечно, - это "Когелет", это надпись на кольце царя Соломона("Пройдет и это"). Ты философствуешь, ты анализируешь...
И одновременно ты чувствуешь, что душа твоя тоскует, что печаль светлая, но сильная овладевает тобой. Ты вспоминаешь всех любимых тобой и ушедших, ушедших,ушедщших...
"Всё пройдёт, пройдёт, ей-Богу,
Потихоньку, понемногу.
Я пройду и ты, и он –
Всё пройдёт: и явь и сон.
И не надо трепыхаться,
От обиды задыхаться.
Жизнь, конечно же, не мёд,
Но она пройдёт, пройдёт".
И ты опять вспоминаешь Экклезиаста...
Стихи прекрасны, они глубоко воздействуют на наш разум, на наши чувства и на наше воображение. Они лиричны и очень эмоциональны, но строги и серьезны одновременно.
Не помню у кого, я читал, что высокую поэзию отличает глубокое мышление, глубокое проникновение в суть описываемого эстетпчными художественными образами. Это целиком и полностью относится к великолепным, блестящим стихам Ларисы Миллер.
Здоровья Вам, благополучия и больших творческих успехов!
Борис Дынин
- at 2009-07-06 20:46:15 EDT
А вдруг случится так, что слово народится,
Короткое, как вдох, пугливое, как птица.
Вот и народилось!
Сумел вырваться в интернет. Хотелось отдохнуть душой, пробежался по откликам на №114, остановился здесь - и как хорошо! Ну не чудо ли это, когда Слово вызывает одну реакцию: "Замечательно!"?
Матроскин
- at 2009-07-06 20:04:54 EDT
Удивительные стихи!
ВЕК
- at 2009-07-06 20:04:07 EDT
Тридцать лет, начиная с потрясения первым услышанным в Тёплом Стане, читаю стихи Ларисы Миллер. Библиотека во многих переездах поредела куда сильнее волос, но надписанные Ларисой и просто купленные между штрих-пунктирными встречами книги со мной. Ощущение поразительной чистоты и самостоятельности. Стихи - как автор: красота и строгость, хрупкость и безграничная сила, гибкость и несгибаемость ... лёгкость женственности и "Не увидеть своего наивысшего наивысшего полёта, потому что мутен взор от струящегося пота. Не увидеть, не узнать, что такое завершённость, а изведать боль в висках, пустоту, опустошённость. Да и есть ли тот полёт и дыханье в виде чистом или только пот и кровь и дыхание со свистом?" (по памяти). Не любитель ранжировать поэтов, да и любой любитель ранжирования сделает пару шагов назад под её взглядом. В российской поэзии последних нескольких десятилетий она - одна, вне глупых тусовок и суетных забегов. Таких, как она, просто больше нет.
Кашиш
- at 2009-07-06 18:22:24 EDT
Странные ощущения возникают у меня при чтении этих стихов: не могу представить, что они рождались обычным порядком: сначала мысль, потом черновик, пишешь, зачеркиваешь, рифмуешь, перепечатываешь – невероятно! Потом их набирают, верстают, переплетают – ужас какой! И читаешь чёрные буквы в книге?! Да быть не может! Кажется, что эти слова рождаются в момент произнесения: как размышление вслух, как пар изо рта на холоде. Но пар тут же и исчезает... А они нет, остаются – лёгкие, как тончайший шёлк на ветерке, пронизанный солнцем, позволяющий любоваться собой... Их нельзя писать, нельзя читать про себя – только вслух, вполголоса, вдвоём, друг другу, и лучше всего – крепко обнявшись... И второе: трудно поверить, что это чужие стихи. Легче считать, что каждому читателю они кажутся своими...
Надежда Мирошниченко
- at 2009-07-06 11:56:07 EDT
Прекрасными стихами Ларисы Миллер может быть спасен мир. Если бы даже ничего больше не было напечатано в "Заметках", то и этого одного достаточно, чтобы низко поклониться и сказать "спасибо".