“Понять или хотя бы услышать друг друга – просто необходимо”
Уважаемый Игорь Абросимов,
Не часто можно увидеть в Сети такого корректного,
знающего и хладнокровного оппонента, человека, который очень точно
аргументирует свое мнение. Я внимательно
прочел Ваш ответ в седьмом номере “Заметок” и понял, что при всем желании не
смогу в своем ответе сохранить хладнокровие.
События последнего месяца, к сожалению, наложили свой отпечаток. Так что постарайтесь понять или хотя бы
услышать.
То, что евреи и христиане находятся в особых
«родственных» отношениях факт, кажется, Вами не оспариваемый. Даже в самых «продвинутых» странах,
декларирующих свою религиозную и расовую терпимость, тем не менее сохраняется
это «особое» отношение. Вот пример из
современной американской литературы (отрывок из книги очень известного
американского писателя-не еврея, несмотря на подозрительную фамилию: Tom Wolfe, “ A Man in Full”, 2005
(перевод – мой).
“Да, кстати, - сказал Пипгасс, - очень интересные дела происходят вокруг
центра Чарли [название архитектурного комплекса]. Понятно, что мне лучше об этом не говорить, но у кого, как не у тебя
есть законное право узнать некоторые детали.
Мне кажется, что просочились какие-то слухи о возможной продаже центра,
и уже существует синдикат, у которого есть конкретное предложение банку.”
“Синдикат?”
“Скажем, группа инвесторов,” - сказал
Пипгасс. “Главными среди них - но это
определенно должно остаться между нами…”, - загадочно произнес он.
“Конечно.”
“Главные – те, кто действительно связывают
всё вместе, - это Герберт Рихман и Джулиус Лихт.”
“Оба евреи”, - подумала Марта, даже не
понимая, почему эта мысль пришла ей в голову.
Она хотела сказать об этом вслух, но сдержала себя, решив обдумать все
получше. Сказала же она следующее: “Я
хожу в спорткомплекс, Definition America, один из сети, основанной Рихманом.”
“Ты знаешь Герберта Рихмана?”, - спросил
Пипгласс.
“Я не помню встречала ли его когда-нибудь”, - ответила Марта. Она начала было фразу: “Он еврей, не так
ли?”, - но опять в последний момент ее что-то остановило.
Все эти мысли пробегали где-то в
подсознании, за границей рационального мышления, совершенно подобно тому, как
если бы кто-нибудь упомянул имя Марты Крокер Герберту Рихману, тот подумал бы
про себя: “ Судя по фамилии, она не еврейка.”
Что поделать, это и сегодня
остается важным в Атланте (выделено
мной).
“Он встречался с Чарли, - сказал Пипгасс,
- всего несколько недель назад. Кстати,
ты знаешь, что Рихман еврей?”
“Да?
Как-то не задумывалась раньше, нет, точно не думала”, - промямлила она
как будто эта мысль только что не пронеслась в ее голове.
Что поделать, это и сегодня остается важным в
мире.
В своем ответе я остановлюсь только на некоторых
высказываемых Вами положениях. На тех, с
которыми я не согласен. Я постараюсь
показать, что:
1.
Существование и сосуществование различных взглядов на возможное развитие
общества, на представление о Боге и на доминирующую в обществе теологию
является более предпочтительным, чем попытка привести всех членов общества под
“общий знаменатель” неких “универсальных общечеловеческих ценностей”;
2.
Европейская христианская цивилизация в своем развитии превратилась из первоначально
антииудейской в антисемитскую, более того – в расистскую по отношению к
евреям. Сегодняшнее состояние
европейской цивилизации в отношении к евреям во многом такое же, как было во
времена Августина;
3. Ваше
представление о нацизме - “нацизм и христианство феномены совершенно и
принципиально различной природы” - не соответствует действительности.
Итак, по порядку.
Вначале я бы хотел обратить внимание на заглавие
Вашей последней статьи – “Понять или хотя бы услышать друг друга – просто
необходимо”. Что касается первого слова
в заглавии, то вопрос, который находится в центре нашей дискуссии, на мой
взгляд, следующий: “Понять причины и обстоятельства, из-за которых евреи и
христиане смотрят на некоторые вещи по-разному и ПРИНЯТЬ различие, как
допустимую норму, или согласно Вашему утверждению на основании “универсальных
общечеловеческих ценностей” настаивать на едином и единственном взгляде и
единых подходах к… ко всему?” Что
касается второй части Вашего заглавия-утверждения, то у меня нет никаких возражений
- услышать друг друга, безусловно, необходимо.
Или, по крайней мере – полезно.
Если разрешите, то я с самого начала объясню мою позицию: я не понимаю, что
такое “универсальные общечеловеческие ценности, в существовании которых,
надеюсь, не сомневаются мои оппоненты”.
Если речь идет о десяти заповедях, то у меня с Вами нет никаких
разногласий. К сожалению, христианская
теология вкладывает в это понятие гораздо более широкий смысл. Я считаю, что само настаивание на их
обязательности в привычном для христиан смысле привело к рекам пролитой крови
и, я боюсь, приведет ко многим новым кровопролитиям. На мой взгляд, в этом заключается одна из
ключевых проблем современного мира.
Сегодня разное понимание
универсальных ценностей западной и мусульманской цивилизациями - и их взаимное навязывание – привело мир на
порог Третьей мировой войны. В прошлом,
когда силы христианства и иудаизма были совершенно неравными (они остаются
неравными и сегодня), утверждаемый христианами - как в теологии, так и в политике – некий
универсальный взгляд на бога и на мир привел к бесконечным страданиям народа,
который по своим внутренним причинам был с таким взглядом не согласен. Неудивительно, что в исторической памяти
евреев, в памяти, уходящей на десятки прошлых поколений, сохранилось резко
отрицательное отношение ко всем благим попыткам навязать чужие и чуждые народу
взгляды. Оставим за недостатком места
причину еврейского несогласия. Скажем
только, что за два тысячелетия изощренные попытки христианской церкви навязать
свои взгляды всему доступному окружающему миру, миру, который мы сегодня
называем Западной цивилизацией, завершился полным успехом… за маленьким, но
очень обидным исключением.
Предоставлю слово Джеймсу Кэрроллу (я буду в своем ответе часто цитировать
его книгу “Меч Константина. Церковь и евреи. История”, даже зная из Вашего письма, что он
не является для Вас авторитетом). В
заключительной главе пятой части он пишет (цитаты из книги я буду выделять
цветом):
“Моральная зрелость предполагает умение
видеть и понимать взаимосвязь событий: как выбор пути ведет к последствиям,
которые, в свою очередь, приводят к новому выбору, из которого неизбежно
вытекают соответствующие новые последствия.
Такое взаимное переплетение
выбора и последствий определяет внутреннее содержание любой истории, включая и
эту, трагически искривляющую путь от Иисуса к Холокосту. Каждый раз, вне зависимости от того, в какой
точке кривой мы находимся, возникает один и тот же вопрос: «Где берет начало
христианская ненависть к евреям?» В
поисках ответа на этот вопрос мы должны вернуться к реплике Иоанна Павла II на песню
Боба Дилана. «Один!»,- сказал папа. «Есть только один путь и этот путь –
Христос!»
Но для евреев, для народа Израиля слово
«один» имеет смысл только в отношении к священному Одному. Все в этой истории восходит к античному,
вечному утверждению еврейской веры, Shema:
«Слушай, Израиль, Господь – наш Бог, Бог – один!» Во все времена, столетие за столетием, от
Иерусалима до Майнца, до Толедо, до Рима и обратно – до Майнца, евреи никогда
никому не уступали в вере в единственность Бога, в вере в избранный путь
следования Богу, для чего совершенно необходимо было следовать данным им
заповедям. Само непрерывное
существование евреев, как народа, отрицало христианские претензии – как Фома
Аквинский определил их – что Иисус «есть
абсолютно необходимый путь к спасению».
Это отрицание обладало гигантской силой и ставило христиан в нелепое
положение (напомню, это пишет христианин!
–Примечание переводчика). Где-то
глубоко, на психологическом уровне, в подсознании, это отрицание воспринималось
никак не меньше, чем распятие: евреи, которые распяли нашего Господа, распинают
нас. Совершенно очевидно, что ставки в
этом конфликте были существенно более крупные, чем просто теологические. Такое противоречие нельзя сравнить, например,
с никейскими несогласиями по поводу триединого Бога. Такая вражда означала больше, чем сведение
счетов за старое преступление, даже за убийство давних времен. Выбор и последствия. Возможно ли, что ранний христианский выбор –
то ли выбор поколения апостола Павла или поколения Константина, то ли выбор
религиозной исключительности или требования абсолютного единства –
предопределил в христианах уверенность в своей христианской непогрешимости,
сделал христиан такими не гибкими в тесных одеждах своей догмы? Возможно ли, что излишнее беспокойство о
неукоснительной верности Церкви Иисусу - Его посыл любви, преданный именно в этом – заставил Церковь декларировать
свою абсолютную непогрешимость?
«Универсальный абсолютизм, - говорит католик, ветеран еврейско-христианского
диалога Падрик О’Хэйр, - может преуспеть только на низложении других». Чем больше Церковь настаивает на своих
претензиях, тем больше опасность того, что – в этом урок инквизиции –
христианство опять станет источником жестокости.
В
дополнение ко всему сказанному об иудаизме – его цельности, основанной на его
собственном основании – евреи, как соринка в глазу, постоянно напоминали о
невидимой мистерии христианских противоречий.
Не из-за их ли живого примера даже в постоянно заглушаемой совести
христиан время от времени случались попытки прозрения? Евреи выжили и живут в христианском мире не
соответствуя религиозному воображению Церкви или, вернее, религиозному вымыслу
Церкви об евреях – и в этом тоже проблема.
Иудаизм, конечно, имеет свой собственный смысл, никак не связанный с
христианством, и я не собираюсь преуменьшать его. Но я пишу эту книгу, как христианин, с точки
зрения христианина, и признаю свою озабоченность всем случившимся для христиан. Но смысл случившегося с евреями шире, чем
обсуждение его в рамках христианско-иудейского диалога. В университетах историю антисемитизма если и
изучают, то на кафедрах еврейской истории, в то время, как эта история должна
быть главной темой при изучении истории Западной цивилизации. Когда история ненависти к евреям
рассказывается в относительно узких рамках специальных этнических (еврейских)
исследований, то в их центре обычно оказываются еврейские обвинения и
христианская вина. В таком случае,
антисемитизм определяется как еврейская проблема, вместо того, чтобы предстать
тем, чем он действительно является – проблемой Западной цивилизации, культура которой выражает себя, определяя
евреев религиозными, экономическими, социальными и, в конце концов, расовыми
аутсайдерами (выделено переводчиком).
Если к антисемитизму относиться как к чисто еврейской проблеме, то роль
самих евреев вынужденно сводится или к самобичеванию или к обвинению, что, со
всей очевидностью, только ухудшает ситуацию.
Именно поэтому история, которую я пытаюсь здесь рассказать, должна
рассматриваться в большей степени как история Церкви (и в гораздо более общем смысле – Западной цивилизации. – Примечание
переводчика), а не евреев.”
Как ясно следует
из этого отрывка, Ваше утверждение, что “Бог у христиан, как и у евреев,
один… Более того, идея единого Бога как
носителя абсолютной благости, абсолютного знания и абсолютного могущества,
имеющего свою причину в себе самом, воспринята христианами из иудаизма, что
дает все основания считать Его Богом как иудеев, так и христиан”, во-первых, не
соответствует теологическим представлениям христиан, а, во-вторых –
представлениям евреев. (Я сознательно смешиваю понятия “иудей” и “еврей”, так
как по историческим причинам в сознании еврейского народа, как и в сознании
христиан, они давно объединились.
Почему? В рамках моего ответа я,
к сожалению, должен опустить объяснение этого феномена). Впрочем, позвольте заметить, что Ваше
представление об едином Боге это, скорее, идея весьма недавних времен, это
скорее Бог Спинозы, чем Бог Торы. В
скобках замечу, что христианское (и Ваше) представление об еврейском Боге это
продукт христианского воображения весьма далекого от реальности. К тому же и сами евреи вот уже не менее трех
тысячелетий спорят по этому вопросу друг с другом, так и не придя к общему
пониманию (попробуйте, например, каббалисту объяснить хасидское толкование
Бога).
Еще раз,
несогласие евреев и христиан не имеет ничего общего с неприятием евреями Бога в
трех лицах или догмата боговоплощения. У
евреев хватает своих проблем, чтобы не тратить время на решение христианских
головоломок. Хоть пять лиц. Это не НАШЕ дело.
Но в отличие от
равнодушных к христианской теологии евреев христианам ВСЕГДА была свойственна
глубокая и часто искренняя теологическая и человеческая обида на непонятливых
евреев. Христианский универсализм, за
который ратуете и Вы, исторически был и остается органичной основой христианства.
Без него, без утверждения единственности правильного пути “через
Христа”, а не через некоего абстрактного Вашего иудео-христианского Бога,
пропадает сама суть христианства. Во
всяком случае, христианства, как отличимой от иудаизма религии. Не было в истории христианства крупного
теолога, который бы этого не понимал.
Известно, что Блаженный Августин в начале пятого века спас евреев от
полного уничтожения, за которое ратовала церковная верхушка во главе с
Хризостомом и Амвросием. Но основной
причиной спасения была теологическая необходимость для Церкви иметь перед собой
вечного свидетеля, подтверждавшего самим своим мизерным существованием верность
церковной догмы. Важнейшим блоком в
основании христианского догмата всегда лежала «доказанность» исполнения
еврейских пророчеств Ветхого Завета, заметим в скобках, весьма искуссно надерганных
христианскими теологами. Идея вытеснения
старого Израиля новым, не отмена, но УПРАЗДНЕНИЕ Торы, как отжившей свой срок
теологии, понимание еврейских корней своего реального Бога – Иисуса Христа, не
оставляла христианам другого пути кроме как некоторого временного
сосуществования с евреями. При этом
одной из главных целей христианской теологии всегда было “окончательное
решение” еврейского вопроса - предпочтительно мирным путем - путем
добровольного крещения евреев. Это и
только это в глазах сомневающихся христиан явилось бы решающим фактором верности христианской теологии и отмело
бы всякое сомнение в праве христиан на Новый Израиль. Разрешите привести пример конкретного
проявления подобной теологии. Пример из
другого времени: двенадцатый век, Второй крестовый поход (из четвертой части книги
Кэрролла).
“Евреев не должно преследовать, убивать и
даже изгонять”, - писал Бернар [святой Бернар, идеолог Второго крестового
похода] в “Письме к англичанам”. Но в
своих объяснениях, повторяя Августина, он тем самым унавоживал старую почву
ненависти. “Евреи для нас олицетворяют
живое слово Писания, так как они всегда напоминают нам о страданиях нашего
Господа. Они рассеяны по миру для того,
чтобы, искупая свое преступление, быть живыми свидетелями нашего спасения. Как в том же псалме 59 сказано: «Расточи их
силою Твоею и низложи их”. Если евреи
исчезнут с лица земли, что останется от нашей надежды в конце концов спасти
души их, обратить их в нашу веру?»
Все это слишком далеко от защиты прав евреев и только
подтверждает сам внутренний христианский импульс на отрицание равноправия
евреев. Роберт Хазан так оценивает
вмешательство Бернара: “Странно сначала
назвать одну группу людей своими самыми ужасными врагами, а затем требовать
терпимости к ним (пусть ограниченной) и их безопасности. Похоже, что в исторической перспективе
выполнение такого требования невыполнимо для человеческой психики”. Такое равнодушие можно сравнить с бомбой со
взведенным запалом. Мышление такого рода
прошло через всю рассматриваемую нами историю, вплоть до двадцатого века».
Еще один пример, приводимый Кэрроллом в
подтверждение тезиса о преступном двуличии Церкви, относится к современным
временам и показывает, как мало отношение христианской церкви к евреям
изменилось с пятого века.
«Глава польской католической церкви, кардинал Августин Хлонд
в 1936-м году разослал по епархиям письмо совершенно ясно запрещающее
антиеврейское насилие. В нем он писал:
“Я предупреждаю против этого морального подхода, пришедшего к нам из-за границы,
который в своем основании и в безжалостности является антиеврейским. Это противоречит католической этике. Нельзя ненавидеть других – запрещено
нападать, избивать, калечить или убивать евреев. Каждый должен относиться к евреям как к
человеческим существам и нашим соседям… Берегитесь тех, кто подстегивает вас к
антиеврейским погромам. Они служат
дьяволу.” Какой лучший пример можно было
бы привести в защиту поведения католиков во времена нацизма? К сожалению, эти замечательные слова о
запрете на убийство евреев предварены следующим пассажем, с которого начинается
обращение: “Еврейская проблема будет существовать всегда пока существуют
евреи. Борьба евреев против католической
церкви известна всем… и является авангардом безбожия, большевизма и разрушения. Всем известно, что еврейское влияние на
мораль отвратительно и что их издательства наводнили нас порнографией. Всем
известно, что евреи обманщики, ростовщики и сутенеры. Всем известно, что религиозное и этическое
влияние еврейской молодежи на молодых поляков весьма отрицательно.” Когда-то я использовал этот пассаж, как
пример публичного “нападение на евреев” и немедленно был раскритикован
католиками, которые хотели сосредоточить все внимание на “про форма” отрицании
кардиналом Хлондом насилия, как такового.
Но какой был реальный эффект этого обращения? Какой посыл письма в действительности
перевесил: положительный или отрицательный?
Письмо, кстати, представлялось польской пастве как официальная поддержка
католической церковью бойкота (!!!, - выделено переводчиком)
нацистами еврейских бизнесов.”
В этом двуличии, которое в своей антиеврейской
части является самым настоящим подстрекательством к насилию, суть
двухтысячелетнего конфликта, который породил сначала антииудаизм, а потом,
совершенно логично, привел к массовому и хроническому христианскому
антисемитизму.
Давайте перейдем
ко второму Вашему утверждению – о том, “что живем мы сегодня не в средневековой Европе, современное общество за
прошедшие столетия достигло значительного уровня секуляризации во всех сферах
жизни. Поэтому европейская цивилизация, имея христианские корни, носит вполне
светский характер. Верующие христиане сегодня в своем подавляющем большинстве
совершенно не похожи на ограниченных фанатиков прошлого, для которых буква
Священного Писания являлась руководством в жизни. Верующий христианин - это тот
же свободный европеец, он склонен сейчас реагировать не на букву, а на
глубинное содержание религиозных идей. И поэтому проблемы с
"антисемитизмом" религиозных текстов представляются мне во многом
искусственно созданными, а любые утверждения об "антисемитизме европейской
цивилизации", о чем писал в своей книге Е. Беркович, глубоко ошибочными.
Что же касается нацизма, сотворившего Холокост, то человеконенавистнические и
расистские плоды произрастают не только из европейских корней, а нацизм и
христианство феномены совершенно и принципиально различной природы.”
Уважаемый Игорь Абросимов, я не знаю когда
закончилось средневековье для евреев.
Раньше мне казалось, что в 1945 году, сегодня, в середине Второй
Ливанской войны, мне уже так не кажется.
Современное европейское общество образца 30-40 годов прошлого века,
представленное секулярными европейцами и нефанатичными христианами не
пошевелило пальцем во время декларированного уничтожения евреев как
евреев. У нацистов, которые по Вашему
представлению, не имеют ничего общего с христианством (несмотря на подавляющую
поддержку Гитлера и католическими и протестантскими священниками не только в
Германии, но и во всей оккупированной Европе.
Подробнее об этом - после) было достаточное количество добровольных
помощников в убийстве евреев во всех благородных странах Западной и просто
омерзительно огромное количество помощников в странах Восточной Европы. Исключения, те несколько сотен тысяч граждан и несколько стран были
тем, чем они были – исключениями. Евреи
будут вечно благодарны этим людям, но, к сожалению, шесть миллионов было убито
при массовой поддержке, чаще всего – молчаливой, других сотен миллионов простых секулярных граждан или нефанатичных
христиан. В каждой белорусской и
украинской деревне, не говоря уже о литовско-латвийской или польской, на каждой
улице больших городов “под немцами” находились свои секулярные граждане или
нефанатичные христиане, которые добровольно помогали нацистам в их “священном”
деле. Я не знаю, что было мотивирующими
факторами в мозгах этих помощников. Я
знаю наверняка, что христианское представление об евреях как об убийцах их Бога
было одним из них. Это знание пришло ко
мне не только из книг. Я прожил в одной
из этих стран (фактически, в двух: России и Беларуси) достаточно долго и
общался с народом этой страны достаточно тесно (не только высоколобыми
интеллектуалами, но и с очень простым народом, теми, кого называли работягами),
чтобы почувствовать это на своей шкуре.
Один из таких народных представителей, сдавший немцам всех оставшихся
евреев с улицы Котовского в Гомеле, где жила многочисленная родня моего отца,
был моим соседом. Я учился с его детьми
в школе и не раз общался с ним самим.
Подобных ему, ушедших от суда или отсидевших своих 10 лет, было много в
окружающих городах и деревнях. Я имел
“удовольствие” узнать много нового об евреях и от своих соучеников по школе и
от друзей на улице, но все это сводилось к одному. Я говорю конкретно о христианской
основе народного антисемитизма, об отношении к евреям, как к убийцам
христианского Бога.
Вы говорите в своей статье, что “тексты
эти [антисемитские куски из Нового завета] звучат иногда в христианских
храмах. Но ведь никто, повторяю, не
понимает их буквально, ни произносящий, ни слушающий, и, тем более, не относит
к современной жизни.” Интересно, как Вы,
заявляющий себя атеистом, знаете о чем говорят сегодня (и о чем говорили в
церквах одно-два поколения назад) и как это воспринимается христианской
паствой? И о какой географической местности
или о каких из многих десятков христианских конфессиях Вы говорите? Я, например, знаю, что с десяток различных
христианских церквей (в том числе и в Америке) выступали только в последнее
время с различными антисемитскими заявлениями. (Евангелические церкви Америки
составляют редкое исключение). Еще
большее количество трансформировало свое сравнительно неприличное в современном
западном мире антиеврейское поведение в весьма законное антиизраильское,
выступая с предложениями различных антиизраильских бойкотов (см. один из
предыдущих абзацов). Английские учителя
и профессора университетов, члены самого большого английского профсоюза или
прихожане крупнейшей в Англии церкви вправе, конечно, утверждать, что выбор
Израиля и только Израиля из тысяч современных зол некой профсоюзной
организацией или христианской церковью для официального протеста или бойкота не
является признаком антисемитизма и никак не связан с тем, что в этой церкви
проповедуют с амвона, но весь мой жизненный опыт (и предыдущая ссылка из
Кэрролла) говорит о том, что связь между ними существует весьма прямая.
Сегодняшняя
война с Хизбаллой только усилила подозрения евреев в том, что средневековые
времена в Европе не закончились.
Казалось бы, маленькая демократическая страна, окруженная 300 миллионами
мусульман, которые совсем не скрывают своего враждебного отношения (во всяком
случае, некоторая часть не скрывает, а большинство молчаливо поддерживает) к
ЕВРОПЕ и Америке, подверглась неспровоцированному нападению со стороны
светско-религиозной мусульманской террористической группировки (я понимаю, что
многие вслед за Путиным и Европейским Содружеством могут не считать Хизбаллу
террористической организацией, но после взрыва казарм в Бейруте, взрыва
самолетов, захвата кораблей и заложников я придерживаюсь другого мнения). Казалось, все нормальные люди Европы, как
атеисты, так и христиане, должны были выступить с поддержкой Израиля хотя бы из
соображений сугубо своих шкурных интересов, как совершенно очевидных будущих
жертв. Произошло же нечто
противоположное. Забыв о всех своих
собственных проблемах с мусульманами, все “честные” люди Европы объединились
ПРОТИВ Израиля. Осуждения Израиля
следуют на всех уровнях, от народных демонстраций до полной обструкции
правительствами Европейского Содружества.
Европейская пресса в своем большинстве на стороне Хизбаллы. Скажите, уважаемый Игорь Абросимов, как могут
евреи интерпретировать многократные заявления лидера Ирана о необходимости
уничтожения государства Израиль, одного из членов ООН, и полное, гадливое
молчание 99% стран мирового
сообщества? Можете ли Вы себе
представить, что бы произошло если бы к примеру Чехия выступила с призывом
уничтожить Бельгию? А тем не менее,
министр иностранных дел Франции заявляет, что «Иран – стабилизирующая страна на
Ближнем Востоке», а Россия, Франция и Китай продолжают экономическую,
дипломатическую и военную поддержку Ирана.
Есть ли хотя бы один нормальный человек в мире, который не понимает
против кого будет направлено это русско-китайское оружие, эти многочисленные
ракетные и противотанковые комплексы, эта атомная бомба? (За примером далеко ходить не надо:
противотанковые российские комплексы и ручные гранатометы, проданные Сирии,
сегодня находятся на вооружении Хизбаллы).
Как можно интерпретировать назойливое обвинение Израиля Россией,
Францией и большинством европейских государств в чрезмерном применении силы в
Ливане? Той Россией, которая совсем
недавно выжигала чеченцев целыми деревнями и чуть раньше уничтожила более
миллиона афганцев, которые ни слухом ни духом никогда не угрожали России. Или той Францией, которая в Алжире сотнями
расстреливала заложников. Или той
Объединенной Европой, которая с нескрываемым удовольствием разбомбила
Югославию, убив около 10 тысяч действительно мирных жителей. Интересно, а
какова позиция верхушки основных христианских конфессий в Ливанской войне? Например, РПЦ, католической, мормонской или
лютеранской. Позиция? Такая, как всегда - молчаливая поддержка
врагов Израиля. Правда от имени
католического папы был заявлен протест Израилю в связи с повреждением
собственности Церкви в Ливане. И это
все. Как будто не существует система
многолетнего выживания христиан с Ближнего Востока, как будто не существует
многочисленных фактов насилия над христианами и присвоения имущества,
принадлежащего христианским конфессиям (Вы наверняка знаете, что происходит с
коптами в Египте и маронитами в Ливане?). Как будто в Судане ежедневно не убивают христиан
сотнями. Как будто вся эта европейская
ненависть не направлена против людей, предки которых дали миру и самого
христианского Бога, и всех его учеников-апостолов, и авторов Евангелей, против
самых близких соседей по цивилизациии.
Всё забыто, все вдруг сплотились как в 1096 году в священной борьбе с
евреями в Рейнских землях. Бей жидов,
спасай Европу! Ну ладно, арабы, но
европейцам то какая польза от уничтожения Израиля? Еще до нынешней ливанской войны большинство
цивилизованных европейцев считало, что Израиль – наибольшая угроза миру
(согласно официальным опросам общественного мнения), а французский посол
заявил, что “все проблемы в мире от этой вонючей страны”. Можно только себе представить насколько такое
мнение усилилось у оболваненного средствами информации цивилизованного
европейского населения сегодня.
В течение
тысячелетий европейским евреям – и только
евреям - было отказано в праве на землю.
По недосмотру, в суматохе послевоенных лет, когда кровь шести миллионов еще дымилась в земле и
воздухе самого цивилизованного континента, оставшиеся в живых евреи впервые за
два тысячелетия получили клочок почти мертвой земли. Шансов выжить на ней практически не
было. Но евреям с помощью Бога,
тяжелейшего труда и огромных жертв удалось выстоять, победив к середине 1967
года в трех войнах. И здесь терпение и
притворство цивилизованных европейцев кончилось, как и их надежды, что
окружающие евреев 300 миллионов арабов сами справятся с торчащей в их сердце
занозой. Удар Европы был безжалостный и
традиционный: было опять вслух объявлено, что евреи НЕ ИМЕЮТ ПРАВА НА ЗЕМЛЮ,
что некая до сих пор не существующая нация – палестинцы – являются
действительными хозяевами земли. Чтобы
привить эту идею арабам бывшей Палестины, европейцам (Россия – часть Европы, не
так ли?) пришлось потратить огромное количество денег, создать не одно
террористическое бандформирование, снабдить их оружием и научить с ним
обращаться, но главное – в течение десятилетий, искусно используя дипломатию и
средства массовой информации, убедить их в полной, абсолютной
безнаказанности. Для этого пришлось
пойти на чудовищные извращения совсем еще свежей истории, объявить равенство
сионизма и нацизма, пойти на страшный риск вскармливания мусульманского
дракона, для которого Израиль будет только легким завтраком. Но чего только не сделаешь ради святого дела. Можно, конечно, не видеть во всем этом
никакой связи с христианским антисемитизмом и сегодняшней политикой многих
христианских церквей, но, кажется, для этого надо одеть очень темные очки.
Вы достаточно
ясно сказали в своей статье, что не относитесь к числу людей, о которых я с
таким возмущением говорил в предыдущем абзаце.
Слава Б-гу, Вы не одиноки. Таких
как Вы – миллионы. Проблема же для евреев
в том, что таких как Вы – меньшинство.
Тем более, во влиятельных государственных, академических и религиозных
кругах. Частично проблема еще и в том,
что географически распределение нормальных людей очень неравномерно. Впрочем, это относится не только к нашим
еврейским проблемам. Ну, например, взаимная
нелюбовь (осторожно выражаясь) между различными расовыми и национальными группами
в России гораздо серьезнее и озлобленнее, чем, к примеру, в Северной
Америке. Иногда быть евреем на Кавказе
существенно лучше, чем абхазцем или армянином.
Такие локальные очаги ненависти существуют повсеместно (итальянцы
нью-йоркского Бруклина, например, ненавидят обитателей афроамериканского
Гарлема), но глобальной проблемой остается иррациональная нелюбовь к евреям
почти повсеместно в Западной христианской цивилизации. Поскольку мы, евреи, не считаем себя в чем-то
лучше или хуже других народов (некоторое количество самоуверенных и спесивых не
в счет, такие есть, опять таки, среди всех народов), то “особое” отношение к
нам нельзя объяснить ничем другим, как
простым, таким знакомым каждому индивидууму, традиционным застарелым
антисемитизмом. Антисемитизмом Западной
цивилизации. О том, является ли он
сегодня христианским или только его отрыжкой, можно, конечно, спорить до
второго пришествия (это для христиан.
Для евреев – до первого), но сути это не изменит. Возраст Ваших оппонентов, уважаемый Игорь
Абросимов, с существованием массового антисемитизма в современной Европе, не
связан никак, как и не связано личное дружественное отношение еврейских
участников этой дискуссии с многочисленными не еврейскими друзьями и
родственниками. Еще раз, не будем
сводить реально существующую большую проблему к сотне или тысяче не
укладывающихся в нее фактов.
Учитывая
сказанное выше, перейдем к третьему пункту: об источниках нацизма.
Я совершенно не согласен
с Вашим утверждением о том, что “преступления Холокоста совершались не
христианами, а безбожниками-нацистами”.
Это не соответствует и духу и букве происшедшего. Я не говорю о формальностях вроде надписи “с
нами бог” на пряжках немецких солдат или о том, что большинство немецких солдат
были прилежными прихожанами своих кирх и церквей. Всё в Германии началось давно, не позже
печальных событий еврейских погромов Первого и Второго крестовых походов, когда
треть евреев Северной Европы была зверски уничтожена в германских (условно,
по нашей сегодняшней географии) городах вдоль Рейна: Кельн, Шпайер, Вормс, Майнц, Трир – и далее, по
списку. Чума 1348-го года стала причиной
страшных погромов, гораздо более страшных по последствиям, чем погромы Первого
Крестового похода. Около трехсот
еврейских общин, включая общины Трира, Майнца и Кельна, были уничтожены. По поводу этих погромов Кэрролл замечает:
“Безумная риторика этих погромов опять опиралась на
иррациональный реванш за смерть давно убитого Иисуса и в защиту невинных
христианских мальчиков, но сама жестокость и продолжительность погромов и их
“обоснование” кровавым наветом указывает на то, что христиане защищали себя.
От кого?
Не от злодеев, возникших в сознании христиан, погруженных в
химерические, не основанные на чем-либо реальном фантазии, но от угрозы вполне
“реальной”, логически вытекающей из важнейшей доктрины Церкви, регулярно
повторяемой самым драматическим образом во время литургии очередной Святой
недели и выражаемой двумя простыми словами: евреи - убийцы.”
Дальнейшую историю развития антисимитизма в
Германии нельзя объяснить не сказав хотя бы пару слов о Мартине Лютере. “В 1543-м году он
опубликовал антисемитскую статью «Об
евреях и их лжи», работу высоко оцененную Гитлером. Базовая культурная модель евреев - по Лютеру
- содержала в себе три постулата: евреи отличаются от германцев; евреи – прямая
противоположность германцам; евреи не только прямая противоположность, но они
- злобные и разъедающие общество
люди. Все три определяющих евреев
элемента станут постоянной частью истории германского христианства, но впервые
и с абсолютной ясностью они были даны в резкой обличительной работе Лютера.”
И дальше у Кэрролла:
«Антииудаизм Лютера, - пишет историк Хейко Оберман, -
основывался на убеждении, что после появления Иисуса на земле у евреев не было
будущего, как у евреев».
Два дополнительных обстоятельства были
против евреев. Во-первых, общественное
мнение всегда связывало евреев с их защитниками – императорами, которые отныне
стали политическими врагами. Во-вторых,
финансовые операции евреев включали сбор денег для индульгенций ненавидимого
папы. Евреи оказались в незавидном
положении. К старой теологической
ненависти была добавлена политическая.
По мере того, как новая германская культура начала определять себя в
отношении к новым врагам, евреи стали квинтэссенцией образа врага. «Знайте, мои дорогие христиане, - говорил
Лютер, - и ни минуты не сомневайтесь, что после дьявола у вас нет врага более
злобного и опасного, чем евреи».
Закономерно, что евреи – и только евреи - были лишены гражданских прав в
возникающих новых германских государствах.
Но даже этого было недостаточно.
Для германского народа евреи представляли окончательное и неоспоримое
зло, гораздо большее, чем папа или император.
Если на одном конце шкалы ценностей находились германские ценности, то
на самом дальнем – противоположном – было место для евреев. Противоречивость католической Церкви в
отношении евреев осталась сущностью католической, но не лютеранской церкви. Лютер видел Германию judenrein.
«Они для нас тяжелое бремя, наше бедствие; они – вредители на нашей
земле».
Немного позже, в девятнадцатом веке начался так
называемый “поиск исторического Иисуса”.
Вот как об этом пишет Кэрролл:
“Знаменитый “поиск исторического Иисуса”, который так
безудержно овладел вниманием протестантов в 19-ом веке, привел к двойному
результату…. Чем сильнее евреи в 19-ом
веке пытались показать близость Иисуса и иудаизма, тем сильнее христиане
стремились продемонстрировать различие.
Эти теологические дебаты были окончательно перекошены политическим развитием, особенно в Германии, где,
как это сейчас не покажется нелепым, возник и был воспринят серьезно образ
арийского Христа. Во времена Отто фон
Бисмарка (1815-1898), гидра пангерманского национализма, разметав икру расистской теории, дала рождение идее о
расово «чистом» германском народе, фолк.
Подобные попытки “очищения” предпринимались в христианской догме и практике начиная
с самых ранних времен, но национализм 19-го века привнес новую остроту в эти
дискуссии. Идея расовой чистоты, как
компонента социальной идентичности, оказала влияние на религиозное
самоопределение, что привело к понятию христианства, лишенного всякого
упоминания о семитских корнях. Известный
философ Иоганн Фихте (1762-1814) создал образ Иисуса, который не был евреем
вообще. Этот образ был усердно внедрен
теологами 19-го века в повседневную христианскую догму. Провозглашая идолопоклонство по отношению к
арийской расе, противопоставляя Иисуса и еврейство не только религиозно, но и
этнически, германские протестанты существенно удобрили почву для нацистского
антисемитизма. В конце концов,
протестантские гимны и молитвы окончательно “de-Judaized”, когда из них исчезли слова
“аминь”, “аллилуйя” и “осанна”.
Доминирующее влияние германской протестантской теологии
19-го века в христианском мире распространилось и на католицизм. В вопросах “поиска исторического Иисуса”
католики слепо следовали “традиции” отлучения Иисуса от всего еврейского”.
Говоря о Германии, нельзя не упомянуть
«старую добрую» германскую традицию создания еврейских гетто. Кэрролл пишет в пятой части:
“Кардинал Эдвард Кэссиди,
директор Комиссии Ватикана по религиозным отношениям с евреями, сказал в мае
1988 года, что «гетто, узаконенное папской буллой 1555 года, стало преддверием
газовых камер нацистской Германии».
Фактически же, гетто было давней христианской традицией. Четвертый Латеранский собор в 1215-м году
издал указ изолирующий евреев, включающий поселение их в отдельных замкнутых
районах. Кельн имел свое гетто, начиная
с 1150, Франкфурт – с 1460.”
Как
видите, германцы и в этом вопросе были не в последних рядах.
Это все о тех самых немцах, которые, по
Вашему определению, как-то внезапно из христиан-антисемитов превратились в
нацистов-безбожников, как будто бы… впрочем, опять дадим слово Кэрроллу:
«На время перенесемся из эпохи,
когда воинственный антииудаизм толпы оказался под защитой Церкви и обратимся к
сегодняшнему отношению Ватикана к этой истории.
Документ «Мы помним: Отражение Катастрофы», на разработку
которого ушло 11 лет, был представлен Церковью как определяющее и
основополагающее исследование отношения Церкви к преступлениям Холокоста.
По поводу откровенного признания кардинала
Кэссиди о гетто, как «преддверии нацистских лагерей смерти» надо отметить, что
в официальном документе нет никакого упоминания подобной прямой связи. «Мы помним» отрицает очевидную связь
между признанным историей католическим антииудаизмом и ненавистью к евреям в
нацистской Германии. Документ говорит о
современном расовом антисемитизме как о чем-то совершенно не родственном
недавнему прошлому. «К концу 18-го
началу 19-го веков... начали появляться теории, - говориться в тексте, в
котором безличность повествования, скучная поучительность говорят сами за себя,
- которые отрицали единство
человеческой расы, утверждая их различие.
В 20-м столетии национал-социализм воспользовался этими идеями, как
псевдонаучным основанием, для разделения людей на так называемую
нордическо-арийскую расу и неполноценные расы».
Такое высказывание жестко связывает нацистскую расовую теорию с
источниками вне Церкви. «От
начала до конца Холокост был продуктом современного нео-языческого режима. Корни его антисемитизма лежали вне
христианства». И дальше, адресуя суть
проблемы: «Различие, существует между антисемитизмом, основанным на теориях,
противоречащих постоянному учению Церкви об единстве человеческой расы,
равенстве и достоинстве всех рас и народов и давним чувством недоверия и
вражды, которое мы называем антииудаизмом, и за которое, к сожалению, Церковь
несет вину».
Вслед за «Мы помним: Отражение Катастрофы»
в марте 2000-го года последовал еще один документ Ватикана: «Память и
Примирение». В коротком параграфе
этого документа, названного «Христиане и евреи», по существу повторяется точка
зрения «Мы помним» и опять четко разделяется ответственность Церкви и ее
членов и не христианская основа «языческой идеологии нацизма».
Такие утверждения в наиболее искренней
исповедальной попытке Церкви подымают ряд вопросов, включая – в который раз –
вопрос о снятии с себя всякой вины, как-будто действительно существует различие
между «Церковью как таковой» и «христианами».
Однако сейчас нас интересует другой вопрос: заявление о «постоянном
учении Церкви об единстве человеческой расы, равенстве и достоинстве всех рас и
народов». Очень трудно найти в церковной
истории 15-17-го столетий подтверждение такого «постоянного учения». Само вдохновленное инквизицией решение
«Церкви как таковой» установить стандарты чистоты крови лишает главную идею «Мы
помним: Отражение Катастрофы» всякого смысла. Разве наследие limpieza de sangre не говорит о том, что сама Церковь была частью движения по переходу от
антиеврейской ненависти, основанной на религии, к ненависти, основанной на
расе? Семнадцатое столетие давным-давно
кануло в прошлое, но даже в двадцатом веке от католиков, в полном согласии с
300-т летними заповедями, при кадровых назначениях в «организации, на которые
возложена забота о человеческих душах» часто требовалось показать отсутствие
евреев среди своих предков. Как пишет
Ройтер: «Законы о чистоте крови активно использовались различными католическими
орденами, например, иезуитами вплоть до начала двадцатого столетия. Они породили Нюрнбергские законы нацистов».
Вопрос о связи идеологии нацизма с
историческим христианским антисемитизмом даже через 60 лет после Второй мировой
войны остается достаточно острым. Не
удивительно, что в книге, рассказывающей об истории взаимоотношений христиан и
евреев, этому вопросу посвящено немало страниц.
Фактически – целая седьмая часть: «Церковь и Гитлер», семьдесят пять
страниц. Вступлением к этой части является глава «От христианского антииудаизма
к антисемитизму «окончательного» решения».
Приведу ее полностью ( в моем свежем, еще с возможными ошибками
переводе).
«Эта история достигла своей
кульминации в Германии, где в середине двадцатого века был сыгран последний акт
пьесы, главной темой которой была европейская ненависть к евреям. Католическая церковь, безусловно, виновна в
молчании во время осуществления «окончательного» решения, тем более в
осторожной поддержке ядовитого нацистского антисемитизма, приведшего к
геноциду. Но наше исследование обязано
пойти глубже, поставить и ответить на вопрос почему выбор Церкви привел к последствиям и,
соответственно, к череде новый выборов и последствий, которые поставили евреев как
евреев на грань жизни и смерти.
Современные ученые-гуманитарии
серьезно относятся к различию между «строгой» и «слабой» причинностью,
понятиям, которые исходят из философского различия между необходимым и достаточным. В этой книге я пытаюсь показать, что утверждение о том, что
Гитлер был обязательным порождение христианства было бы слишком большим
упрощением. Ничего не было абсолютно
детерминированного в приходе нацизма, как если бы это был единственно вероятный
результат развития событий, начиная с обвинении в богоубийстве и дальше через
крестовые походы и инквизицию - вплоть до трагического смешения антимодернизма
с антисемитизмом. Без этих прядей в
ткани европейской истории нацизм, фашистское движение организованное вокруг
ненависти к евреям, конечно же, не был бы тем, чем он стал, но история не сводится к
простому эффекту домино. Мы в этой книге
не один раз показывали вполне вероятные повороты истории.
Специфическое зло Адольфа Гитлера не
было пророческим, как и христианство не было его единственным источником. В одинаковой степени он впитал в себя как идеи нерелигиозных расистов,
создателей колониальных империй, предшествующих ему на мировой сцене, так и
идеи религии, в которой он был рожден и которую пародировал; обе составляющие
были одинаково важными в его идеологии.
Но, если придерживаться правды, нельзя не сказать, что
расисты-колонизаторы, во всяком случае в периоде начальной экспансии,
маршировали по далеким континентам под знаком креста. Когда с “Церкви как
таковой” в противовес ее “грешным прихожанам” снимается вся вина в
отношении нацизма или когда сквозь зубы признаваемая вина сводится к греху
недосмотра, как если бы единственным преступлением было молчание, тогда
действительный смысл истории оказывается существенно искаженным. Каким бы в результате не оказался современный
нацизм, его корни произрастали из земли, веками хорошо удобренной антиеврейской
позицией Церкви и почти непрерывной цепью поддерживаемого Церковью прямого
насилия против евреев. Каким бы
языческим не оказался нацизм, он был вскормлен на отравленной пище наиболее
важной церковной идеологии – ее теологии.
В нашем рассказе мы видели как противоречивое отношения к евреям времен Августина со временем превратилась в смертельную паранойю, страх перед тем, что еврейская кровь незаметно, но верно разлагает христианское общество. Это привело в свою очередь к попытке общества очистить себя от “чужого” и заведомо паразитирующего элемента, как, например, случилось с conversos. Так возник новый – и гораздо более смертельный – вид ненависти, чем простая ненависть к “чужакам”, к которой обычно сводят христианский антииудаизм. То, что эта дьявольская ненависть к евреям обычно пряталась под поверхностью “нормальной” ненависти никоим образом не опровергает тот факт, что это было существенной частью наследства, которое нацизм получил от Церкви. Именно поэтому попытка оправдать “Церковь как таковую” или свести вину к тому, что Церковь не сделала между 1933 и 1945 годами не только бесчестна, но и аморальна.
Существующие попытки представить
католическую Церковь, как дрожащую от страха перед угрозами Гитлера, как не
сопротивляющуюся из трусости не выдерживают никакой критики. Достаточно вспомнить совсем недавнюю борьбу и
победу Церкви против Kulturkampf
времен Бисмарка (этой борьбе в
книге посвящена отдельная глава. – Примечание переводчика). Нет, эту Церковь трудно обвинить в
трусости. Не было причиной и то, что
непримиримо жесткое отношение Церкви к большевизму привело к более мягкому
отношению к естественному врагу большевизма нацизму. Другие обычные объяснения, как например, то,
что Церковь была так поглощена заботой о сохранении своей власти и своего
положения и поэтому не могла рисковать из-за евреев тоже не объясняют
случившееся. Нет – нацизм, присосавшись
к глубокому и всегда свежему резервуару христианской ненависти к евреям, сумел
вовлечь католическую Церковь в дичайшее преступление истории, сделать ее, по
существу, соучастником преступления. То,
что Церковь сознательно никогда этого не хотела не отменяет того факта, что она
это сделала.
Совершенно очевидно, у Гитлера были
предшественники в осуществлении геноцида.
Сталинский террор и организованный голод на Украине 32-33 годов,
истребление армян турками во время Первой мировой войны, массовое убийство
европейцами коренного населения дальних колоний, начиная с Канарских островов в
1478 и продолжая в Америке, Австралии, Азии и, наконец, в Африке в начале
двадцатого столетия. То, что начало
геноцида народов Нового света совпало по времени с изгнанием евреев из Испании
не должно остаться незамеченным.
Религиозное рвение в обоих случаях было решающим. Вся история европейского империализма,
начиная с пятнадцатого столетия, является последовательным движением, в котором
сначала чужих объявляли проклятыми после их смерти, потом – проклятыми при
жизни, затем – стоящими меньше пришельцев и, наконец, не заслуживающими
называться людьми. Церковь на заре
колониальной эпохи была совершенно уверена и уверяла других, что некрещеные в
новых землях принадлежали к окружению дьявола.
Эпоха Просвещения и передовая наука
того времени, безусловно отказавшись от религиозного объяснения окружающего
мира, тем не менее, добавила свое “подтверждение” старым предрассудкам
Церкви. Чарльз Дарвин (1809-1882)
распространил свои идеи “выживания сильнейшего” на расовые, этнические и
национальные группы людей. Подобно
определенным сортам трав, способным выжить в изменяющейся окружающей среде,
некоторым расовым группам – по Дарвину – суждено выжить и развиваться, в то
время как судьба других – захиреть и исчезнуть.
“В некоторый момент в будущем, не очень удаленный, если говорить о
столетиях, - писал Дарвин в “Происхождении человека”, - цивилизованные расы
почти определенно уничтожат и заменят на земле расы варваров.”
Шведский писатель Свен Линдквист, отражая наследие европейского
колониализма, замечает: “Мы бы хотели, чтобы геноцид начался и закончился с
нацизмом.” Но это не так. Гитлер в огромной степени был типичным
продуктом религиозных и расовых представлений, берущих начало, возможно, в
антиеврейских проповедях святого Иоанна Хризостома или святого Амвросия и,
определенно, в паранойи Торквемады, борющегося за чистоту христианской
крови. Арка, объединяющая эти две
основополагающие колонны достигла своей высшей точки во время “германизации”
Дарвина в работах Ницше, во всяком случае, в представлении нацистов. Гитлеровская всеохватывающая расистская
идеология была “вульгарной версией” – по словам одного ученого – социального
дарвинизма, который был весьма популярен в это время как среди интеллигенции,
так и среди толпы. Это была общепринятая
культурная и политическая идея времени.
“Воздух, которым Гитлер и все остальные люди западного мира дышали во
время его детства был пропитан убеждением того, что империализм был
биологически необходимым процессом, который согласно законов природы приведет к
неминуемому уничтожению низших рас. Это
было убеждение, стоившее жизни миллионам людей еще до Гитлера, который добавил
в дьявольский котел свое крайне персональное видение проблемы.”
Хотя Гитлер максимально исказил в
нужном ему направлении “достижения” предшественников, тем не менее, в большой
степени он явился их наследником. Такое
искажение было доведено им до абсолюта в отношении евреев. Когда нацизм определил евреев, как
отрицательных других, в противоположность стоящему на другом полюсе самому
себе, он лишь следовал давней европейской традиции, без всякого сомнения
существующей до рождения Гитлера.
Сегодня нам абсолютно ясно, что такая традиция, такое представление о сути вещей основано на представлениях
христианства, являющихся фундаментом христианства. Определение евреев как «отрицательных других» служило цели
самосохранения Церкви, как ее «modus operandi» на протяжении всей ее
истории, начиная с Евангелия от Иоанна до проповедей Лютера, от святого
Амвросия до преследователей Дрейфуса. Антисемитизм являлся непрерывно
задействованным организационным принципом, основой протестантского и
католического самоопределения личности (выделено переводчиком). Для
подтверждения этого принципа время от времени на жертвенный алтарь приносились
отдельные евреи и целые еврейские общины.
Мы видели это многократно. И мы
также видели, что происходило когда в очередном вывороте больного европейского
воображения евреи из простых ненавистных чужаков превращались в
евреев-паразитов, подрывающих основы общества изнутри.
Мы должны наконец задать вопрос,
который подразумевался на протяжении всей этой истории. Поскольку мы прослеживаем не простой поток
безличной силы провидения, а последствия свободного, пусть даже ограниченного в
возможностях, человеческого выбора, мы должны показать как последовательный
выбор пути католической Церковью привел к кульминации, в которой Маделин
Дрейфус Леви (Кэрролл в одной из предыдущих глав рассказывает о героической
жизни внучки Дрейфуса и об ее смерти в Освенциме. – Примечание
переводчика) вместе с миллионами других была уничтожена. В поисках ответа мы должны вернуться в
девятнадцатый век и увидеть как античная ненависть к евреям была использована и
многократно усилена борющейся за само свое существование католической Церковью,
как выбор Церковью такого пути привел непосредственно к Холокосту.” (конец
главы)
И, наконец, последнее. Дадим слово самому Гитлеру, человеку
рожденному и умершему католиком – Церковь, изгнавшая из своих рядов тысячи и
тысячи членов за всевозможные теологические и уголовные преступления, так и
не посчитала нужным исключить его из
своих рядов.
«Я полагаю, что я действую согласно
воле Всевышнего». Христиане позже будут
отказываться от этих слов, назовут их простодушными, поскольку их автор - Гитлер -
не признавал ничьей воли, кроме своей собственной, но не трудно найти их
корни вплетенными в священную христианскую традицию. «Защищая себя от евреев, я борюсь на стороне
Бога». Какое искреннее выражение мыслей
человека, одержимого проблемами «тысячелетнего» будущего, будь то
убийца-крестоносец, или – в данном случае – Адольф Гитлер.”
Итак, попробуем подвести итоги.
К христианскому антисемитизму, к антисемитизму
европейской цивилизации сводится вся трагическая история евреев. К этому же, к сожалению, сводится новейшая
история Израиля, поскольку и сегодня в цивилизованной и в основном секулярной
Европе он остается одним из мощных объединяющих факторов различных политических
и социальных слоев общества. В рамках такого развития истории становится
понятна история с крестом у Освенцима,
признанная оскорбляющей память евреев даже самим ныне покойным понтификом. В рамках такой истории становится понятным
усердие Церкви в ускорении процедуры беатифации (причисления к лику блаженных,
необходимый этап процесса канонизации) “папы Гитлера” Пия XII и отношение
Церкви (и Европейского Сообщества) к сегодняшней войне в Ливане.
Критика социального дарвинизма убедительно
показала, что в социальной жизни общества перемены происходят не так быстро,
как многим хотелось бы. Может быть,
отношение Западной цивилизации к евреям изменится и станет таким, каким хотят
его видеть миллионы людей и Вы в их числе.
Может быть, другие сотни миллионов не позволят этому произойти. Я не знаю.
Я знаю другое – у христианской цивилизации сегодня есть гораздо более
серьезные проблемы, чем продолжение старого спора с евреями. Само ее существование находится под большим
вопросом и в интересах выживания христианам
лучше бы сосредоточится на реальных проблемах.
Может быть, тогда у христиан наконец не будет свободного времени на предъявление претензий своим самым
близким по духу соседям по цивилизации.
И я совершенно уверен, что евреи услышат и поймут это правильно. И протянут руку помощи. Сегодня дело за христианской стороной.
Но похоже, что до этого еще очень далеко.
