Соломон Наумович против Федора Михайловича
Два юноши, бедный еврей и богатый русский,
решают на время как бы поменяться судьбами. Попов с документами Рабиновича
начинает жить в еврейской среде, а его товарищ, соответственно, среди
русских, под именем Попова…
Такова завязка романа Шолом-Алейхема «Кровавая шутка». Завязка достаточно
условная, традиционная для авантюрного жанра (в данном случае -
социально-авантюрного), характеры довольно схематичны, фабула не слишком
оригинальна, конфликт не решается, - он неразрешим в принципе! - а как бы
снимается. Совсем не типичны для Шолом-Алейхема, тонкого лирика и юмориста,
лобовые публицистические пассажи и прямое столкновение идейных позиций.
Бытовые зарисовки, живые интонации
– это да, тут видна рука большого мастера! Но в общем и целом роман
трудно отнести к шедеврам еврейской, тем более мировой литературы.
Тем не менее, во многих отношениях книга сохраняет актуальность и остается
интересной и поучительной для современного читателя.
Шолом-Алейхем (псевдоним Соломона
Наумовича Рабиновича, 1859 - 1916) прибегает к приему, который
литературоведы позже назовут «остранение, или очуждение». Еврейский быт
увиден как бы впервые, глазами стороннего любопытствующего
(хоть и сочувствующего) человека. И показан этот быт без всяких прикрас:
евреи предстают людьми мелочными, трусоватыми, хвастливыми, бесцеремонными,
эгоистичными, иные из них готовы бросить в несчастье не только соплеменника,
но и близкого родственника.
Вот одна характерная реплика: «Очень
противны эти еврейские денежные тузы, одутловатые, пузатые, с тройными
затылками и тусклым взглядом».
(Можно подумать, французские, английские,
немецкие, русские денежные тузы сплошь стройные красавцы с одухотворенными
лицами и огненным взором!)
Быть может, автор обеспечивал себе некое моральное алиби – только правда, не
думайте, мол, что еврей в книге для русских читателей будет выгораживать и
облагораживать «своих».
Надо ли было писателю-еврею облегчать задачу антисемитам, откровенно
рассказывая о недостатках еврейского национального характера? Неужели
недостаточно «обличителей со
стороны»? Полагаю, подобный вопрос Шолом-Алейхем перед собою ставил. И
решил, что страницы «Кровавой шутки» так согреты и освещены любовью к своему
народу, каков бы он ни был, и так очевидна боль за него, чтобы опасаться, не
станет ли роман еще одним орудием в руках юдофобов. Не было у Шолом-Алейхема
никакой нужды изображать своих соплеменников безгрешными ангелочками: евреи
- люди как люди, любящие своих детей, страдающие от унижений и т.д. (см.
монолог Шейлока из «Венецианского купца»). Пусть бросят в них камень те, чей
национальный характер лишен недостатков.
Кстати, такие яркие русские патриоты, как Гоголь, Достоевский и Лесков,
писали о недостатках русского национального характера ничуть не менее резко,
чем какие-нибудь ужасно махровые
русофобы, и вообще шовинизм и национализм проявляются не в том, чтобы
возвеличивать «своих», а в стремлении ограничить критику «своих» -
самокритикой, оставив в то же время за собой полное право критиковать
чужих. «Мы будем резать правду-матку вам в глаза, вы же не смеете плохо
отзываться от нас, ибо это будет русо- (юдо-, германо-, исламо- и т.д.)
фобией).
Короче, Попов-Рабинович начинает понимать
«трагедию человека, которого
всю жизнь поджаривали на медленном огне нищеты, одиночества, нужды, расовой
ненависти и всяческих унижений и оскорблений». В эту трагичность
будничного существования «других», «чужих» русский дворянин - юноша добрый,
отзывчивый, ищущий справедливости - раньше не мог поверить. Точнее, не
обращал внимания, пропускал мимо сознания.
Эксперимент с «взаимообменом» должен продлиться год, но один из участников
выходит из него преждевременно: Попова, племянника губернатора и кузена
прокурора, обвиняют в… ритуальном убийстве христианского мальчика! Когда
читаешь, как четко и неумолимо следователи готовят расправу над невиновным,
как из ничего, на ровном месте возникают «убийственные улики» и «несомненные
доказательства» - становится не по себе. Поистине, было у кого учиться
мастерам, шившим «дело Еврейского Антифашистского комитета» и «дело врачей»!
«Кровавая шутка» – это отклик писателя на знаменитое дело Бейлиса, попытка
воздействовать на общественное мнение – естественно, на русское общественное
мнение, ибо еврейскую общественность не надо было убеждать в невиновности
Бейлиса. Вполне понятно также, что Шолом-Алейхем очень хотел увидеть свою
книгу в русском переводе, но он появился только после революции. При этом по
необъяснимым (точнее, очень даже объяснимым) причинам роман, содержащий
убийственные обличения царизма, в течение десятилетий не переиздавался и не
был включен в самое популярное шеститомное собрание сочинений, изданное к
столетию со дня рождения писателя.
Мысленно обратимся к России 1912-13 годов, когда Шолом-Алейхем писал роман.
Серебряный век русской поэзии (Блок, Ахматова, Гумилев). Небывалый
торгово-промышленный подъем (Рябушинские, Лианозовы, Бродские). Расцвет
естественных наук (Павлов, Мечников, Тимирязев) и религиозно-философской
мысли (Бердяев, Булгаков, Флоренский). Как убеждены некоторые современные
авторы, именно тогда царили на Руси уникальная духовность, высочайшая
культура, а русская цивилизация являла собой
венец развития и светоч мира.
И
в эти благословенные годы в стране проходит уголовно-политический процесс,
от которого исходит средневековый смрад.
Собственно, уровень «христианской нравственности» правящего класса в том и
проявился, что царские чиновники не побрезговали настолько грубой
фальсификацией, что не только в Европе, но и в Турции зажали носы. А
«высочайший культурный уровень» русского общества проявился в том, что
значительная его часть никак не могла решить:
«Может быть, это правда, что евреи не
обходятся без христианской крови при выпечке мацы?»
-
Да, это правда,- подтвердили профессора-психиатры, приглашенные в качестве
экспертов, депутаты Государственной Думы и другие видные общественные
деятели, известнейший философ, критик и публицист Василий Розанов.
Но
просвещенная публика все-таки продолжала сомневаться, проявляя
непредвзятость и стремление к объективности. Нравственным ориентиром здесь
послужил гениальный Достоевский.
«-
Правда ли, что жиды на Пасху детей крадут и режут?» - спрашивает Алешу
Карамазова злая и взбалмошная девочка.
И
какой же ответ Достоевский, защитник униженных и оскорбленных, вкладывает в
уста своего идеального героя?
Алеша знает историю церкви, он мог бы рассказать, что в ритуальном
детоубийстве римляне обвиняли первых христиан, а японцы –
миссионеров-католиков (и свидетели находились, и признательные показания
давались!) Душевное благородство обязывает
Иросветленного инока воздержаться от
однозначного ответа. Он говорит христиански-смиренно:
-
НЕ ЗНАЮ.
Очень достойная позиция!
Среди людей, допускавших, что Бейлис виновен, были образованные и гуманные
люди, отнюдь не дикие жидоеды. Они рассуждали так: «Мы живем не в XVI веке и
не считаем ритуальные убийства христиан в обычае у целого народа. Простой
еврей, наверное, никогда и не слышал об этом изуверском обряде. Если
злодейства действительно совершаются, то какими-нибудь одиночками,
сектантами-хасидами. Но почему евреи не хотят решительно от них
отмежеваться, осудить, признать, что ритуальное убийство имело место -
именно как единичный, исключительный, но действительный факт?
-
Чуть тронь любого еврея, хоть самого отъявленного негодяя, сразу весь кагал
становится за него горой!
По
логике вещей, в государстве Израиль и в США ритуальные детоубийства должны
широко практиковаться. Там и хасидов полным-полно, и христианские младенцы
всегда под рукой, и полиция, прокуратора, суд (либо откровенно сионистские,
либо находящиеся под контролем иудо-масонов) закроют глаза на чудовищные
злодеяния сквозь пальцы… Просто удивительно, что, несмотря на такие
сверхблагоприятные условия, подмешивание крови в мацу не приобрело массового
распространения. Во всяком случае, в этом не решаются обвинить «сионистское
образование» даже отважные палестинцы.
Тем не менее, за истекшие десятилетия в России не исчезли охотники
порассуждать о сатанинских рецептах выпечки мацы. Может быть, их даже
прибавилось, если вспомнить о неисчерпаемых ресурсах интернета. Да и
занимательную книжку «Умученные от жидов» можно купить без особых проблем…
Властитель же дум Александр Солженицын в монументальном труде «Двести лет
вместе» продолжает славные традиции Достоевского, освещая дело Бейлиса в
тонах осторожных и уклончивых. Мол, улики были сомнительны, по всей
вероятности, подсудимый христианского мальчика не убивал и заслуживал
оправдания, но вообще-то дело темное, кто их, евреев, разберет, что они там
в ихнюю мацу подмешивают…
Вот вам прогресс русской консервативно-почвеннической мысли!
Кстати, любопытное оправдание дал Александр Исаевич пресловутой процентной
норме приема евреев в учебные заведения. Да, мол, одаренному и усердному
юноше должно быть обидно, когда ему отказывают из-за неудачного
происхождения. Но надо же учитывать, что учиться хотят все и что
православные налогоплательщики не обязаны оплачивать образование иноверца…
Звучит вроде бы убедительно. Однако должен же был великий гражданин и
писатель, если уж он взялся за эту тему, знать и весомый довод против
процентной нормы: православному налогоплательщику нужен прежде всего хороший
(одаренный, усердный) врач или инженер, а иудей он или христианин – дело
второе.
Очевидно, в царской России было слишком много талантливых и энергичных людей
«из инородцев», она не знала, как от них избавиться, и радовалась, сбагривая
их за океан. А для Соединенных Штатов это был действительно царский подарок.
Самые видные американских изобретатели и ученые, писатели, музыканты,
деятели кино, предприниматели и политики – взгляните, сколько среди них
выходцев из России и их потомков!
Чтобы объяснить, почему российские евреи не кричали, надо вспомнить, какой
отклик в окружающем обществе (значительной его части) находили крики
еврейской боли и отчаяния. Приведем еще одну цитату из романа «Кровавая
шутка»:
Здесь православный персонаж
еврейского классика вторит классику русскому. За 35 лет до дела Бейлиса
великий гуманист Достоевский иронизировал:
«Наверно нет в целом мире другого народа, который бы столько жаловался на
судьбу свою (…) на свое принижение, на свое страдание, на свое мученичество.
Подумаешь, не они царят в Европе, не они управляют там биржами хотя бы
только, а стало быть, политикой, внутренними делами, нравственностью
государств».
На это можно было бы возразить: «По
свидетельству Николая Некрасова, есть народ, самое многочисленное сословие
которого всюду вечно стонет – стонет по полям, по дорогам, в рудниках
стонет, под овином стонет, под телегой стонет. Подумаешь, не у этого народа
великолепные дворцы, необозримые поля и леса, алмазные россыпи и золотые
копи, неисчерпаемые подземные кладовые!»
Стоит произвести такую подмену, и тут же становятся очевидными не только
отталкивающая бессердечность, но и наглая логическая подтасовка. Ведь стонут
НЕ ТЕ русские, у которых тысячи десятин чернозема и золотые прииски. Но ведь
и на притеснения жалуются СОВСЕМ НЕ ТЕ евреи, у которых банки и газеты!
Характерно это брезгливо-недоверчивое отношение к страданию ЧУЖОГО народа
того самого автора, который с необычайной чуткостью воспринимал страдания
своих соплеменников. Оказывается, гуманизм великого гуманиста был
избирательным и как-то не распространялся на «жидков», а также на
«полячишек», «французишек», «немчуру»…
Вслед за Достоевским, этим гигантом человеколюбия, А.И. Солженицын, с
пророчески-учительными интонациями («Сейчас я вам всю истину открою, всё
расставлю по своим местам!»), доказывает, что прибеднялись, мол, евреи, не
так уж плохо им жилось. Мучения детей-кантонистов в николаевской армии?
Скорее всего, они сильно преувеличены. Погромы? Это очень плохо, но
количество погибших завышено. Насмешки и издевательства? Большое дело, над
попами народ тоже смеялся. Ну, были притеснения, кто ж спорит, но ведь
порождались они не расовой или религиозной ненавистью, а бюрократическим
тупоумием. Можно подумать, у рядовых
служителей к господствующему и общераспространенному тупоумию не могла
добавиться личная национальная ненависть!
Достоевский называл евреев зловредным племенем, человеконенавистниками,
жаждущими погибели России. А потом удивлялся «ожесточенной» реакции евреев
на эти слова. «Евреи сгубят Россию». «Жид и его кагал – это заговор против
русских»,- пишет один великий. А другой великий характеризует эти
высказывания как «обидные, но малые нападки». Хотя в других случаях оба
художника слова прекрасно знали и чувствовали, что малых обид не бывает:
масштаб унижений и оскорблений определяет оскорбленный, он в высшем смысле
всегда прав, а оскорбитель – нет…
«И откуда берется эта всеобщая к ним вражда?
- недоумевает русский герой Шолом-Алейхема. -
Не может же она быть беспричинной!
Нет, здесь что-то есть. Очевидно, в них есть нечто... »
Этот тезис - один из столпов юдофобской литературы. Весьма подробно и
темпераментно он развит опять же Достоевским. «Коренное население дружелюбно
и открыто по отношению к людям других национальностей, готово принять в свои
объятья даже и евреев: «
за русский народ поручиться можно: о, он примет
еврея в самое полное братство с собою, несмотря на различия в вере».
И если что-то мешает слиянию, то
отторжение со стороны самих же евреев:
« для братства, для полного братства НУЖНО
БРАТСТВО С ОБЕИХ СТОРОН». Это евреи виноваты во взаимном
разобщении с русскими, они начали первыми, неприязнь к ним коренного
населения носит ответный характер и вызвана еврейской эксплуатацией и
обманом. Если права евреев в России немножко и ущемлены, то лишь в целях
самозащиты - чтобы поменьше вредили коренному населению».
Оставим в стороне вопрос о знаменитой искренности Достоевского. Обратим
внимание лишь на то, что Алеша
Карамазов, один из лучших представителей русского народа, несмотря
на это ручательство автора, не жаждет принять еврея в самое полное братство
с собою. Да и можно ли заключать братство с людьми, которые, как
допускается, на пасху убивают православных младенцев?!
Любопытно проследить,
как соотносятся уверения Федора
Михайловича со словами других
русских классиков.
А.С. Пушкин, «История села Горюхина»:
«… въехала в село плетеная крытая
бричка, заложенная парою кляч едва живых, на козлах сидел оборванный жид (…)
Жители встретили повозку смехом и грубыми насмешками (дальше идет отрывок из
рукописи горюхинского дьячка – А.Х.). Свернув трубкою воскраия одежд,
безумцы глумились над еврейским возницею и восклицали смехотворно: «Жид,
жид, ешь свиное ухо!»
Отметим, что еврей-возница очень беден, никак не богаче русских крестьян.
Занимается он общеполезным промыслом, не спаивает православных в шинке, не
дает деньги в долг под грабительские проценты, не торгует краденым. Дело
происходит в конце XVII века, евреев на Руси еще совсем мало, они еще не
успели завоевать репутацию мошенников либо безжалостных эксплуататоров. Но
вместо ожидаемой терпимости и дружелюбия по отношению к иноверцу, крестьяне
над ним глумятся, так что дьячок, как представитель православной духовности,
отзывается об их поведении с нескрываемым осуждением.
А
вот что мы читаем в «Крейцеровой сонате» Льва Толстого:
«Евреи своей денежной властью отплачивают за свое угнетение.
-
А, вы хотите, чтобы мы были только торговцы. Хорошо, мы, торговцы, завладеем
вами(…)».
Итак, установленная Львом Толстым последовательность действий такова:
СНАЧАЛА евреев угнетают, В ОТМЕСТКУ они предпринимают нечто дурное.
Сказано вполне справедливо. Презрительные клички «кацап», «москаль»,
«русопят» не задевают русского человека. Вот в северном городе Кондопога
кавказцы напали на местных жителей с кличем: «Бей русню!» Представим себе,
что как раз под этим лозунгом несколько поколений русского меньшинства,
условно говоря, в Таджикистане или в Туркмении периодически подвергаются
погромам. Можно не сомневаться: слово «русня» вскоре приобрело бы для
русского уха не только оскорбительное, но и зловещее звучание.
Ранит не само по себе оскорбление, а – желание оскорбить. Человек, которому
вы ничего дурного не сделали, который вас вообще впервые увидел, пожелал вас
оскорбить! И чем – принадлежностью к определенной общности, в чем нет ни
вашей вины, ни заслуги!
В
отечественной литературе, от Записок из Мертвого дома» до «Возвышающего
обмана» Андрона Кончаловского чуть ли с умилением говорится о «добродушии»
русских насмешек над евреями. Но в подобных случаях надо спрашивать мнения
не тех, кто насмешничает, а тех, кто
подвергается «невинному и абсолютно беззлобному вышучиванию».
Кстати, сколько энергии было потрачено на доказательство того, что «жид»
слово вполне обычное, нейтральное слово и глупо делают евреи, когда на него
обижаются. Не проще было бы воздержаться от употребления слова, если на него
обижаются, пусть по глупости? Но как приятно к удовольствию глумления
присоединить удовольствие сохранения невинности!
·
Слово «москаль», как и
«хохол» сегодня не считается особо оскорбительным, при звуках этих слов у
русского и украинца не стынет кровь в жилах. Нетрудно вообразить, однко,
чтоесли бы лозунг «москаляку на гиляку», т.е. на виселицу» слышали несколько
поколений русских людей, а главное, призывы сопровождались соттветствующими
физическими действиями, «москаль» стал бы русского человека пахнуть кровью /
как пахнет для еврея «жид». Нет сомнения в том, что украинцы/ мысленно
обрекающие бывший братский народ на незавидную участь, продолжают считать
себя удивительно добрыми, незлопасятными, истинными христианами с высочайшей
духовностью.
Рассмотрим второй вариант: чтобы обрести равенство прав, наш гимназистик
должен был перейти в христианство. Как известно, принадлежность к
еврейству определялась по вероисповеданию («иудаизм талмудистского толка»).
Отказавшись от религии предков, любой представитель гонимого племени, тем
более его сын, тут же обретал шансы (и, бывало, реализовывал их) стать не
просто офицером, чиновником, преподавателем гимназии, но даже генералом,
профессором, доверенным помощником премьер-министра.
Почему же, несмотря на все тяготы существования и легкость избавления,
основная масса евреев все же не отказывалась от своей религии? Может быть,
потому, что этот отказ, как правило, означал разрыв с семьей и всем прошлым.
Может быть, потому, что измена религии воспринималась как измена самому
себе, своей идентичности – нечто
невыносимо унизительное.
Очень выразительно в этом отношении письмо молодого Бориса Пастернака своему
отцу, известному художнику. Начав с того, что не считает себя евреем,
будущий поэт заявляет, что готов «без всякой тени мученичества нести все, на
что нас обязывает это счастье», ибо считает «избавление от этого низостью».
Кроме всего прочего, евреи отлично знали, что и после принятия в лоно
православия они рискуют встретиться с тем же недоверием, отчуждением, с тем
же презрением. Ах, все-таки поспешил Федор Михайлович поручиться за русских,
далеко не все они торопились принять как равного еврея, даже ставшего
«братом во Христе»!
«Жида крещеного» народная мудрость сравнивает с вором прощеным и конем
леченым - доверия не заслуживают. (Вообще некоторые страницы русского
фольклора заставляют усомниться
в правоте советского переводчика
«Кровавой шутки» Д.Гликмана:
«Антисемитизм (…) не имел никаких корней в трудовых массах. Рабочим и
крестьянам национальная ненависть к евреям была чужда». А кто же сочинял
пословицы, вроде вышеприведенной – неужели помещики и капиталисты?) Один из
еврейских персонажей романа Шолом-Алейхема решает начать новую жизнь,
влиться в «титульную нацию». Но для этого необходимо, чтобы и
титульная нация захотела принять его в свои объятья. Увы, компания
патриотической молодежи избивает новообращенного: семитский-то нос не
спрячешь!
«У меня свое memento mori, я
еврей (…) Я пытаюсь забыть, но не могу. А если и удастся забыть, кто-нибудь
тотчас напомнит мне об этом».
Да
что там гимназист из евреев! Антон Рубинштейн был знаменитым музыкантом и
педагогом, очень много сделавшим для развития русской культуры и пропаганды
ее за рубежом, и, между прочим,
русским дворянином, вхожим в великокняжеские дворцы. Но и такой человек не
избежал оскорблений в связи со своими «жидовско-немецкими» корнями.
Пишущий эти строки знавал людей, утративших все связи с еврейством,
стремившихся забыть свое происхождение, как страшный сон, стыдившихся его,
как дурной болезни. И всегда находился «кто-нибудь», желающий напомнить: «Не
пытайся примазаться к нашему великому народу, ты нам не ровня!»
«Кто-нибудь» - это ничтожное меньшинство общества. Но ведь и в погромах
участвовало, в сущности, ничтожное меньшинство имперской нации…
Ожидать, будто евреи проникнутся христианскими чувствами больше, чем
христиане, дружно возлюбят своих обидчиков и благословят своих гонителей, -
означало бы предъявлять завышенные требования к народу, т.е. считать его
действительно избранным…
Очень многое изменилось с 1913 года, когда вышел в свет
роман «Кровавая шутка». Но в России кое-что, после всех бурь и
катаклизмов, вернулось на круги своя. Юрий Карабчиевский заметил: «Еврей в
России, говорящий об антисемитизме, это уже какая-то тавтология,
в этом как бы заведомо не содержится никакой информации». Нельзя не
согласиться с тем, что эта тема вечная, неизбывная до банальности, но если
еврей десятилетиями повторяет банальности об антисемитизме в России – еврею
ли пристало стыдиться? Еврея ли это обстоятельство позорит?
Представим себе, что Попов и
Рабинович СЕГОДНЯ решили поменяться фамилиями и национальностями. (Читатель
вспомнит, что вариации на эту тему, даже с сохранением одной из фамилий,
сочинил Владимир Кунин). Превратившись в русского, еврей сохранил много
шансов услышать в свой адрес «жидовская морда», а в худшем случае и
схлопотать по этой морде от «национально ориентированных» сограждан, ведь
бьют, как известно, не по паспорту. Русский, оказавшись в положении еврея,
вряд ли автоматически получит мощную поддержку сионистского лобби и Мировой
Закулисы, зато может столкнуться с трудностями, например, при поступлении на
работу. Хотя может и не столкнуться, отдадим должное нынешнему российскому
режиму.
Славный обычай мазать губы евреям-школьникам салом, дразнить их, показывая
«свиное ухо» отошел в прошлое. Прогресс налицо!
-
Ничего со мной не поделают и никто меня не победит! Знаете почему? Потому
что мы не страна, не государство, не народ, мы - идея!
Идею не убьешь!..
Прошло сто лет. Евреев не удалось уничтожить, хотя за это благородное дело
принимались выдающиеся организаторы, очень старавшиеся и многого
достигшие. Сегодня они, евреи,
уже не только идея, но и народ, имеющий свою страну и построивший
собственное государство. Разве это не еще одно основание для осторожного
оптимизма?
Всего понравилось:2
Всего посещений: 2721
Convert this page - http://berkovich-zametki.com/2014/Zametki/Nomer10/Havchin1.php - to PDF file
Комментарии:
БЭА
- at 2014-11-20 16:06:42 EDT
Эссе автора мне понравилось. Думаю, однако, что интрига романа Шолом Алейхема могла быть заимствована из философской сказки Марка Твена «Принц и нищий» (1882). Очень не понравился путаный постинг Националкосмополита, зато полностью согласен с оценкой Мины Полянской.
Fere libenter homines id, quod volunt, credunt (Люди верят в то, во что им хочется верить)
Caesar, De bello Gallico 3, 18,6
М.П.
- at 2014-11-20 14:23:10 EDT
Большон спасибо! Вы написали прекрасную статью.
"Экперимент" Шолом Алейхема гениален ( подмена принца и нищего). У меня ни единого слова возражения, согласна с каждым вашим словом.
Но что меня больше всего настораживает, так это сами евреи, которые ищут лазейки и опрадания антисемитизму. А может и в самом деле в нас есть что-то, за что нас следует не любить?
Тут же и появился комментатор, который и в еврейском празднике причины для антисемитизма нашёл, и в танахе, ну, и так далее.
Ещё раз спасибо за правду!
Националкосмополит
Израиль - at 2014-11-20 13:18:47 EDT
Хочу выделить несколько позиций, которые могли вызвать подозрение у людей в возможности некоторых евреев совершить ритуальные убийства своих врагов – гоев.
1 Мы до сих пор едим в Пурим «Уши Амана», что может служить косвенным подтверждением того, что в 2 дня Пурим, когда евреи адресно сначала персонально выявили, а потом персонально уничтожили 70000 потенциальных еврееистязателей и еврееубийц, они могли с удовольствием съесть их уши не только в зажаренном, но и в сыром виде.
2 В Танахе указываются факты поедания женщинами собственных детей совместно с подругами во время осады городов.
3 В перечень запрещенной по кашруту еды, как не покажется странным человеческое мясо не входит.
4 Не умалчиваются случаи каннибализма при голоде в Поволжье, на Украине и в Блокаду Ленинграда, но умалчиваются случаи каннибализма в фашистских гетто и концлагрях.
5 В Танахе описывается случай, как уже постмоисеевы времена в Эпоху Судей командир отряда в честь победы обещал принести человеческую жертву первым встречным евреем, но им оказалась его собственная любимая дочь, и он принес ее в жертву Г-ду.
Что же тогда говорить о жертве гоем?! Вообще без проблем.
Другое дело, что большинство евреев этих дел не совершало и не несет за это ответственности.
Мне кажется, что надо такие вопросы подробно разбирать, а не жить по умолчанию, игнорируя вполне обоснованные подозрения в возможности совершения отдельными евреями ритуальных убийств и евреев, и гоев.
Это все равно, что игнорировать возможность евреев быть некрофилами, каннибалами, садомазохистами и людьми нетрадиционной ориентации.
Есть такие люди среди всех народов и в том числе среди евреев.
Sava
- at 2014-11-07 16:11:06 EDT
1. Мудрый Шолом-Алейхем хорошо знал психологию русского человека.Он не сомневался, что не существует способа избавления его от антисемитских предубеждений.Несомненно его произведения были востребованы и по достоинству оценены преимущественно еврейским читателем.
2.И совсем не грех,подумает обычный, заурядный русский человек, начитавшийся творений признанных классиков,значится в рядах юдофобов.Он еще более ощутит себя свободным от сомнительных ограничений.В его сознании пуще прежнего укрепится понимание оправданности антисемитизма.
3.Антисемитизм был и останется по сути своей явлением иррациональным.Одиозные его носители испытывают, подобно наркоманам, неодолимую потребность постоянно подпитываться этим бодрящим их сатанинские души зельем
Sava
- at 2014-11-07 15:30:31 EDT
Мудрый