Majburd1

Радикальные же требования перемен, которые "богословы-после-Освенцима" обращают к христианам, означают, что по их критериям даже о. Александр Мень оказывается махровым антисемитом… В итоге, как ни странно, достигается обратный эффект: если критерий антисемитизма – вера в Иисуса как в Христа, то антисемитизм становится и интеллектуально, и нравственно вполне респектабельным и извинительным убеждением.
А.В.Кураев. «Как делают антисемитом».

В книге Кураева нет отдельной статьи на данную тему, каковая, однако, то и дело всплывает то тут, то там, что выдает ее постоянное присутствие в глубинах сознания автора. В этой моей главе собраны его высказывания из разных мест книги. Вынесенное в эпиграф есть своего рода квинтэссенция его бесчисленных подтасовок и изворотливой лжи, а концовка всего пассажа резюмирует неформулируемую открыто, но уже очевидную идею его книги: антисемитизм - респектабельное и извинительное убеждение для христианина. Без всяких «если..., то...». Ну реакция же, сами понимаете...

Ни одно доброе дело не остается безнаказанным

Сегодня часто говорят о существовавшем среди христианских европейских народов антисемитизме. Это реальная проблема и болезнь (любая ненависть есть болезнь для христианина). Но для лечения болезни хорошо бы знать о ее истоках и причинах. Само слово "антисемитизм" включает в себя приставку "анти" и тем показывает, что он есть реакция на что-то. На что? Публикация этой книги показывает, реакцией на что именно могли быть те или иные случаи резких антисемитских высказываний или действий.

«Публикация этой книги» - имеется в виду Кицур Шулхан Арух в одиозном издании любавичских хасидов, о чем будем говорить в следующей главе. Но независимо ни от чего, наш дьякон прямым текстом оправдывает «резкие действия» против евреев. Со стороны немцев, русских, арабов, кого угодно... Как реакцию. Он и не скрывает этого:

Кстати, реакция была. Одна из ее форм – массовое сотрудничество прибалтов с СС в годы Второй мировой войны. То, что десятки тысяч латышей и эстонцев шли в легионы СС и активно участвовали в "ликвидации" евреев, было следствием того, что карательный лик советской власти, пришедшей к ним за два года до немцев, был столь же жесток, сколь и семитичен. Одно преступление породило другое.

Оправдание готово. Ценой неприкрытой подлости. «Карательный лик советской власти» был жесток, но он не мог быть «столь же семитичен», потому что после «чисток» 1937-38 гг. - в «органах» осталось ничтожно мало семитов. Нужно признать ради правды: и.о. наркома внутренних дел оккупированной Латвии поначалу был назначен некто по имени Семен Шустер. Только в одной стране - Латвии, и пробыл он в этом качестве всего несколько недель. Аркадий Ваксберг («Из ада в рай и обратно». Олимп. М, 2003) сообщает, со ссылкой на надежный источник, что в руководящем звене НКВД к 1939 г. осталось около 4% евреев. Об общей численности на всех уровнях у меня нет данных, однако хорошо известно, что «чистки» евреев прошли по всем звеньям карательных органов. Так вот: Кураев знает книгу Ваксберга. Более того, он воспроизвел приводимые Ваксбергом числовые данные, чтобы пройтись язвительно по адресу автора. Подает, мол, чистку евреев в органах как проявление антисемитизма (как будто Сталин вершил правый суд, а не заменял палачей-евреев русскими палачами). Поэтому подчеркиваю: весь абзац про «реакцию» есть не заблуждение невежды, не огрех халтурщика (хотя в книге дьякона того и другого хватает), а именно подлая ложь. В этом – весь Кураев, как на ладони. Нужно быть отменным пакостником, чтобы позволять себе такие вещи.

Есть тут и момент заблуждения невежды. Воинствующее невежество характерно тем, что не считает нужным вникать в тему, столь лихо цепляемую. Потому что все ясно априори. Но правда в том, что антисемитизм и притеснения евреев в прибалтийских странах проявились задолго до прихода туда советской власти.

В момент обретения независимости, евреи составляли (приблизительно) в Латвии – 5 процентов, в Литве – 8 проц., в Эстонии – 0,5 проц. населения. Наряду с другими национальными меньшинствами, евреи в новых странах получили национально-культурную автономию. Преступления же евреев были такие.

Латвия. В боях за независимость против большевиков участвовали сотни евреев (на еврейском кладбище в Риге стоял до войны памятник евреям, погибшим за свободу Латвии). После обретения свободы -

«еврейские банкиры привлекали иностранные инвестиции, еврейские предприниматели способствовали развитию пищевой, текстильной, табачной, обувной и деревообрабатывающей промышленности, ввозили в Латвию нефть и каменный уголь, организовали экспорт леса, поступления с которого составляли значительную часть латвийского экспорта... евреи работали на фабриках, заводах и на транспорте, были представители свободных профессий – журналисты, врачи, юристы...»[1]

Коренное население довольно скоро оценило вклад евреев в становление новой страны. Уже с 1923 г. стали появляться антисемитские листовки: «Латыш может покупать только у латыша! Крестьянин, ничего не продавай еврею! Переступающий еврейский порог – изменник своего народа!». Росли и множились фашистские организации, возник «Гитлерюгенд». После профашистского переворота 1934 г. началось открытое вытеснение евреев из сфер экономики, культуры, общественной деятельности. Закрыли доступ евреям на государственную службу, ввели процентную норму в университетах.

Литва. Вместе с литовцами с оружием в руках отстаивали независимость более пятисот евреев. В свободной Литве евреи были ремесленниками, рабочими, торговцами, земледельцами, людьми свободных профессий. Евреи-подрядчики построили множество жилых и промышленных зданий. Евреи развили в стране автобусное сообщение. Центральный еврейский банк финансировал предпринимателей и ремесленников.

Одновременно рос антисемитизм. Битье окон, осквернение кладбищ, антисемитские надписи (вам это ничего не напоминает?). В 1924 г. были упразднены Еврейский национальный совет и самоуправление еврейских общин. После профашистского переворота 1926 г. официальными лозунгами стали «Литва для литовцев» и «очищение страны от инородцев», началось вытеснение евреев из экономики и «чистка» государственного аппарата.

Эстония. Здесь среди евреев преобладали мелкие торговцы, ремесленники, рабочие, люди свободных профессий. Евреев с самого начала не брали на государственную службу, даже на муниципальном уровне. Не было в армии евреев-офицеров.

Когда СССР оккупировал Прибалтику, еврейское население составляло там: в Литве – 250 тыс. чел., в Латвии – 95 тыс. чел., в Эстонии – 4,5 тыс. чел. Понятно, все предприятия, банки, транспорт, крупные дома, земельные участки – были национализированы. В Литве эта участь постигла около тысячи фабрик и заводов (из них 560 было у евреев) и почти 1,6 тыс. торговых предприятий (из них более 1,3 тыс. принадлежало евреям). По всей Прибалтике было запрещено частное предпринимательство, отчего пострадали, в том числе, евреи-ремесленники и мелкие торговцы. Все еврейские общественные организации были распущены. Вменена была обязанность работать по Субботам. Были распущены хедеры и ешивы. В числе депортированных в лагеря «буржуазных элементов» оказались также и евреи из соответствующих прослоек. Конечно, в процентном отношении их было немного. А то большинство евреев, которое избежало этой участи, досталось эсэсовцам – пришлым и местным. Поэтому:

То, что десятки тысяч латышей и эстонцев шли в легионы СС и активно участвовали в "ликвидации" евреев, было следствием –

- отнюдь не «семитичного карательного лика советской власти», как заливает Кураев. Они делали это по велению души. Точно так же - по велению души - отдельные представители этих народов, рискуя жизнью, укрывали евреев от немцев и местных энтузиастов. Эти праведники, совсем не многочисленные, уберегли свои народы от позора. В таких вопросах бухгалтерия неприменима и неуместна.

В связи с этой прибалтийской историей можно вспомнить другую. Двадцатые годы ХХ в., Германия. На авансцене - Вальтер Ратенау, еврей, всецело преданный родной Германии. Как пишет А.Кардаш (www.Lib.RU):

«Промышленник, изобретатель, администратор, дипломат, писатель, философ - все таланты свои он бросил под ноги обожаемой страны. В годы Первой мировой войны реорганизовал государственное хозяйство, обеспечив военные нужды. После войны в побеждённой разорённой Германии Ратенау - экономический советник канцлера, потом министр иностранных дел; он вывел страну из международной изоляции, облегчил выплату долгов странам-победителям. Некий офицер-немец отреагировал: "Даже если бы Ратенау был нашим спасителем, для немецкого народа было бы позором оказаться спасённым семитом". Националистическая пресса в 1921 году называла деятельность Ратенау "сатанинской", а его одним из "сионских мудрецов" (русский след! – ЕМ) - врагов христианского мира, погубителем Германии. Он уверился, что беззаветная служба родному отечеству переродила его несовершенную еврейскую душу в благородную немецкую: "Для меня принадлежность к [немецкой] нации решается сердцем и душой". А уличная попевка тогдашней Германии: "Пристрелите Вальтера Ратенау, проклятую Богом еврейскую свинью". Застрелили. В 1922 году».

Везде наблюдается одна и та же история. Пламенные национал-патриоты пылают не столько любовью к своей стране, сколько ненавистью к евреям. И чем больше добра делают их стране эти инородцы, тем сильнее ненависть жжет подлые души.

О жертвах германского нацизма мир не забыл. Пока еще не забыл, во всяком случае. Почему очередная глава книги Кураева называется «Забытые мученики Освенцима»? Кто это такие и как так - про них «забыли»? Это выкресты. Что, люди забыли, что среди жертв фашизма были крещеные евреи? Нет конечно. Не то имеет в виду Кураев. Чтобы узнать, в каком смысле они «забытые», дадим ему слово:

Из одного миллиона ста тысяч жертв Освенцима миллион – это евреи (еще там были десятки тысяч поляков, цыган и, конечно, советских военнопленных). Но достаточно ли просто сказать – "миллион погибших евреев" и не уточнять далее разнообразие этих людей?

И вправду, достаточно ли того, что все уничтоженные фашистами евреи были евреями? Или нужно «уточнять разнообразие»? Смотря, кому и для чего это нужно. Авторская пометка сообщает, что перед нами «Выступление на Рождественских чтениях 27.1.2005». Как можно понять из дальнейшего, дьякон выступал перед военными священниками. В книге, после своего текста он поместил несколько пространных цитат из откликов «демпрессы». Вот выдержка из одного отчета:

"Вот (цитирую все по газете "Коммерсант") выступил о. Андрей Кураев.<…> Так вот, обращаясь к военным священникам, г-н Кураев посвятил их в некоторые тонкости еврейского вопроса (дело было аккурат в годовщину освобождения Освенцима). Не от себя лично (ищи дурака!), а ссылаясь на надежный источник – сборник "Сионизм. Правда и вымысел" (М., 1978), о. Андрей развеял некоторые вымыслы и раскрыл некоторую правду. Вымыслом, естественно, является Холокост. Правда же в том, что в канун войны сионисты договорились с Гитлером вот о какой штуке. Будет в Европе бушевать война, народы мира станут кровь мешками проливать, а еврейчики тем часом будут тихо отсиживаться… нет, не в Ташкенте (как вы, наверное, невольно подумали), а будут они отсиживаться в гетто. Т.е. гетто нацисты + сионисты создали для спасения любимых Гитлером евреев от опасности войны. Правда, сионисты за это обещали Гитлеру нейтралитет США. Но кто же верит евреям – только такой наивный лох, как Гитлер! Естественно, евреи обманули Гитлера, США в войну вступили-таки! И тут – что правда, то правда – пришлось евреям не очень сладко, стали их немножко убивать. Но убивать вот как – они (евреи) сами отбирали в гетто, "по разнарядке", кого отправлять в Освенцим. Ну и кого же евреи отбирали? Ясно кого – выкрестов! То есть евреи отсиделись, а вместо себя отправили на смерть христиан (правда, еврейского происхождения)" (Леонид Радзиховский // Еврейское слово, №8 (231), 23 февраля – 1 марта 2005 г.).

Непонятно, это дьякон «цитирует по газете “Коммерсант”», а в конце ссылается на газету «Еврейское слово», или Радзиховский в газете «Еврейское слово» цитирует газету «Коммерсант»? Да ведь все едино, все – «демпресса», она же – «еврейская публицистика». И нам здесь тоже неважно, где был опубликован этот отчет. Кто писал, тот знает. Лучше поговорим по существу.

По существу же нужно непременно сказать сразу вот что. Из опубликованного текста Кураева никак нельзя вычитать отрицание им Холокоста. Да и все остальное в репортаже (который я перецитировал из книги Кураева) – сравнительно со статьей дьякона – весьма и весьма утрировано. Кураев и вправду не дурак, чтобы говорить такие вещи. Вот какая она зловредная, эта «демпресса».

Что и как говорил дьякон Кураев перед военными священниками, мне услышать не пришлось. Почти наверняка опубликованный текст не является расшифровкой стенограммы или фонограммы его выступления. Это – литературный текст. Так, как он написан, живая речь звучать не может. Можно быть уверенным, что это не бумажка, по которой дьякон читал готовый доклад. Наоборот, «бумажка», т.е. статья, была написана на основе того, что он говорил.

Точно так же можно быть уверенным, что и в живом выступлении дьякона не было отрицания Холокоста и что Радзиховский (или «Коммерсант»?) действительно утрировал суть его речи. Вопрос только в том, насколько далеко эта утрировка зашла. Читая то, что доверено было «бумажному носителю», и беря в расчет обычные ораторские приемы (общее построение выступления, акценты, жесты, интонацию, паузы, мимику и пр.), можно сделать вывод: какие бы слова ни произнес Кураев на деле, неподготовленный слушатель вынес примерно такое общее впечатление, как это подытожено в отчете журналиста. Как вынес из зала, так и понес своей пастве.

Кураев ссылается в статье на два источника. Один: И.Богатка. «В подручных у нацистских душегубов (когда заговорил дневник сиониста)» // «Сионизм – правда и вымыслы». Сборник статей. М, Прогресс, 1978. Другой источник: «Крепость над бездной. Терезинские дневники, 1942-1945» – М, Мосты культуры, 2003 (там значатся четыре фамилии: Макарова Е., Макаров С., Нехлюдова Е., Куперман В. – авторы? издатели? составители?). Я не видел ни той, ни другой книги, что мне задачи не облегчает (а может и наоборот, как раз облегчает – не нужно возиться с текстами). Обе книги, как я могу судить, написаны на основе якобы записных книжек и дневниковых записей, которые оставил Эгон (Гонда) Редлих – молодой чешский еврей, сионист, активист в концлагере Терезин, погибший в Освенциме 23 сентября 1944 г. (дату беру у Кураева). Бумаги Редлиха якобы были найдены ремонтными рабочими на чердаке одного дома в Терезине, сложенными в женской сумочке. По будням записи делались на иврите, по субботам – на чешском (сообщает Кураев).

Я дважды употребил слово якобы. У меня нет оснований сомневаться в том, что Кураев достаточно точно придерживается того, что написано в двух упомянутых книгах (которых, повторяю, я не видел). Понятно, что цитаты он выбирает по своему усмотрению. Но и тут у него что-то не стыкуется. В ссылках на «Крепость» он указывает московское (русское) издание, тогда как в тексте уверяет, что показывал М.Дейчу имеющееся у него иерусалимское издание. Некоторые сомнения возникают и в отношении аутентичности самого документа.

Находка датируется 14 февраля 1967 г. Издательство «Прогресс» выпускает русский перевод названной статьи Богатки в 1978 г. В промежутке (одиннадцать лет) записи расшифровываются, затем каким-то образом попадают в распоряжение некоего Богатки, который пишет несомненно заказанную ему «антисионистскую» статью, «Прогресс» ее переводит и издает – в самый разгар памятной «антисионистской» кампании в СССР.

Неясно, в каком виде попали к Богатке записи Редлиха. Были они предварительно изданы? Не похоже. Кто их расшифровывал и кто переводил с иврита на чешский будние записи? Насколько адекватен перевод? Ясно только одно в этой истории – материал Богатке в каком-то виде предоставили «компетентные органы». И если даже к нему попал полный и адекватный перевод – что взял оттуда негодяй и что опустил? Нелишне вспомнить, что через год после даты находки была «Пражская весна», потом интервенция во главе с Советской Армией, свержение правительства Дубчека, и все увенчалось диктатурой Гусака в крепких объятиях КГБ СССР. Где был в те времена найденный документ, кто с ним работал, что могли изъять, утаить, подменить? Где сейчас находится оригинал документа? Подвергался ли он беспристрастной экспертизе на предмет подлинности? Кто-нибудь задавался такими вопросами? Кто-нибудь может ответить на какие-то из них?

Поскольку книг я не видел и об аутентичности документа мне ничего неизвестно, я буду исходить из того, что опубликованные записи Редлиха, на которых Кураев строит свои обвинения, – подлинные. Чем же интересны они Кураеву? Он там находит, что: 1) списки отправляемых из Терезина «в Польшу» (в Освенцим) готовило еврейское самоуправление лагеря; 2) в этом самоуправлении тон задавали сионисты, которые норовили уберечь своих единомышленников; 3) составляя списки на отправку «в Польшу», сионисты заменяли своих людей («хаверим») евреями-христианами. Такое он там находит. А если быть точнее, он находит там только повод для своего толкования. Вот что из записей Редлиха смог наскрести Кураев для своих антисионистских обвинений:

"11.2.1942. Вчера мы переписали имена хаверим, всех, кого мы хотим спасти от отправки в Польшу… 14.3.1942. Рекламация (исключение из списков) хаверим – трудное и ответственное дело"

Редлих был членом комиссии, которая то ли составляла, то ли утверждала зловещие списки. О том, насколько успешны были попытки комиссии уберечь «хаверим» и сколько их было, Кураев не сообщает. Возможно, не знает. И этим вопросом не задается. Следующая цитата:

"27.1.1942: "Узнал, что готовят списки христиан, которые покинут Терезин… 17.2.1942. Явился Иш Алон (Эйхман), ждем важных решений. Любопытно, что будет дальше. Уедут ли христиане из Терезина".

Впрочем, и в 1943 году христиане в Терезине еще оставались, - признает Кураев. И не отходя от кассы, находит объяснение: «(тут надо помнить, что состав гетто постоянно обновлялся: прибывали одни, увозили других)».

Заметим по датировке записей, что Редлих узнал про списки христиан на две недели раньше, чем о списках «хаверим», а запись про «рекламацию» сделана через месяц после вопроса, уедут ли христиане. Похоже на то, что когда проходила «рекламация», списки христиан на отправку уже существовали. Кураев приводит соответствующие записи в обратной последовательности. И еще - похоже на то, что по разным категориям узников Терезина составлялись отдельные списки и что вопрос о том, какой список идет раньше и какой позже, решался Эйхманом. Кураев, как само собой, представляет дело так, что был единый список, которым сионисты могли манипулировать по своему усмотрению. Далее, первый вывод (с новой цитатой):

Итак, евреи не были равноценны в глазах Редлиха. "20.2.42: "Двое детей-христиан катались на санках. Одна из евреек, видя детей на санках, сказала: Им живется лучше, чем нашим детям. Она права. Я принял ее укор на свой счет, хотя в этом я не виноват".

Вот и все. Буквально все, что нашел Кураев у Редлиха о евреях-христианах в Терезине. Подчеркну: о евреях-христианах. И вот на этом-то материале требуется слепить версию «забытых мучеников». Ради такого дела наш умелец приводит также упоминания Редлиха о других категориях, на которые были разбиты евреи Терезина: ассимилированных (секулярных) и полукровках (секулярных). И эти записи тоже шьет к делу. Без них ведь сразу видно, что версия о христианских мучениках строится из пустоты. Ибо все остальное – домыслы и... Богатка, которого Кураев, в очередной раз прикидываясь дурачком, называет: «чешский историк тех событий»:

Чешский историк тех событий приходит к выводу, что "необходимостью спасения "избранного народа" они (сионисты) оправдывали заклание ассимилированных, "неполноценных" евреев – чешских, словацких, австрийских".

«Историк» лепил историю, как было заказано и проплачено идеологами в штатском. Чистоплотностью наш дьякон не страдает. Не противно ему ковыряться в дерме оголтелой коммунистической пропаганды времен развитого социализма. И не только копаться, но и опираться. Одно слово: честный исследователь! Такой же честный, как «чешский историк». Но тот хоть был на службе, а этот – по зову сердца и бескорыстно. Вот что значит одна, но пламенная страсть. Ну, а собственные умозаключения уже предсказуемы:

Были более ценимые жизни – это евреи, практикующие иудаизм и разделяющие сионистские идеалы. И были "отмершие ветви" – ассимилированные чешские евреи, иудео-христиане, "выкресты" <…> Среди евреев, чья жизнь была оборвана в Освенциме, были тысячи христиан. Если бы они были сионистами, а не христианами, самоуправление терезинского гетто попробовало бы их отстоять и не заменяло бы ими своих "хаверим"...

Если бы еще и они (выкресты) были сионистами, то была бы лишь одна категория узников – все «хаверим». И самоуправление гетто отстаивало бы всех подряд, посылая Эйхмана куда подальше. Так получается. Черный юмор в черной рясе. И вот, наконец, то самое - к чему были сии труды праведны:

Значит, именно их христианская вера была причиной того, что смерть пришла к ним раньше, чем к их соседям.

И, значит, Освенцим – еще и земля христианских мучеников. В конце ХХ века мы стали узнавать и признавать мучеников советского ГУЛАГа. Но отчего же замалчиваются христианские мученики нацистского Освенцима?

«Значит», «значит»... Опять в ход идут силлогизмы - излюбленный инструмент кураевского вранья. Действительно, давайте же поставим все точки над нашими «ё» и скажем со всей присущей нам прямотой, что евреи-христиане пострадали за веру. По старой христианской формуле: умученные от жидов. Лишних два года прожил Редлих на этом свете – в сравнении с кем-то из крещеных евреев. Поэтому они – мученики, а он – преступник.

Помнится, когда шла речь о событиях Пурима, вселюбящий дьякон призывал нас почувствовать ужас древних персов перед угрозой убийств. Здесь, однако, он - на материале смертных списков – разводит форменную бухгалтерию, стучит костяшками на счетах: этих сюда, этих сюда, кого нужно было раньше отправить в крематорий, кого позже...

Есть у психологов профессиональное выражение: «способность к сочувственной идентификации». Отсутствие такой способности характерно для определённого типа ущербной личности – не стану употреблять специальный термин. Человек, который мог написать подобный текст, определенно страдает дефектом указанной способности. Он не умеет представить себе, что можно вступить в переговоры с душегубом, если есть самомалейший шанс спасти человеческие жизни. Он не может представить себе, что это такое – быть евреем, ответственным за списки смертников-евреев. Тем более - что это такое, когда ты знаешь в лицо людей – мужчин, женщин, детей – из которых нужно выбирать. Он не может почувствовать ужас подобного выбора. Для него все сказанное – не более чем дебет-кредит.

Я ведь не могу цитировать подряд всю гадостную статью. А там приводятся (в виде отягчающих обстоятельств) еще и записи Редлиха о том, как он начал заниматься Торой. И собственные рассуждения дьякона о том, «что еврей, принявший христианство, в глазах иудеев вызывает довольно негативную реакцию». И всякое прочее.

Есть у поднятой дьяконом темы еще и другая сторона, им, однако, не тронутая. Кураев не может не знать о тех христианах – евреях и не-евреях – кто нашел свою смерть в фашистских тюрьмах и концлагерях помимо Терезина. Он не может не знать такие имена, как монахиня Мария Скопцева (газовая камера в Равенсбрюке), сестра Тереза Бенедикте, она же Эдита Штейн (монахиня-кармелитка, Освенцим), берлинский католический священник Бернгард Лихтенберг (умер при этапировании в Дахау), Эрнст Тиллих (выжил в Заксенхаузене). Он должен знать, что немало христиан из разных народов поплатились жизнью за то, что пытались спасать евреев. И он знает, все знает, будьте спокойны. Но ни слова, ни намека об этих мучениках вы в статье не найдете. Они - забытые (Кураевым) мученики. Как в своем месте было ясно, что те древние персы ему по-фигу, так и здесь вырисовывается аналогичная картина. Страдания евреев-христиан Терезина понадобились ему только для его непристойной пропаганды. Оттого и выходят ляпы, вроде такого. В одном месте:

Немцы при "окончательном решении еврейского вопроса" не делали различия между евреями-христианами и евреями-иудеями. Но это различие, оказывается, делали их пусть и подневольные, но все же помощники из руководства сионистских организаций, -

Это значит, что говоря о жертвах Освенцима, недостаточно упоминать их национальность. Среди евреев, чья жизнь была оборвана в Освенциме, были тысячи христиан.

Ну, а куда деваться? Не делать различия – выйдет, как немцы. Тогда о чем писать? Делать различия – выйдет, как сионисты. Как же быть? Мудрое решение: поставим немцев в пример сионистам, но для себя возьмем пример с сионистов. Для того и писал. Наделал лужу в коридоре – и сам в нее угодил.

«Уничтожение европейских евреев» - назвал свою книгу исследователь Катастрофы историк Рауль Хилберг. Он находит, что, начиная с IV в.н.э., можно увидеть три типа антиеврейской политики, последовательно сменявших друг друга: обращение в христианство, изгнание (в том числе, в гетто) и уничтожение. Он пишет:

«Христианские миссионеры говорили нам, в сущности, следующее: вы не имеете права жить среди нас как евреи. Пришедшие им на смену светские правители провозгласили: вы не имеете права жить среди нас. Наконец, немецкие нацисты постановили: вы не имеете права жить... Таким образом, этот процесс начался с попытки насильно обратить евреев в христианство. Развитием этого процесса стало изгнание преследуемых. И в конце этого процесса евреев обрекли на смерть. Следовательно, нацисты не отбросили прошлое; они основывались на нем. Не они начали этот процесс, они лишь завершили его».[2]

Ответственность за преступления нацистских язычников, возлагается именно на христианство как таковое: “Не будь Нового Завета, не было бы и Mein Kampf Гитлера”.

Даже несмотря на то, что во времена фашистской Германии церковь подвергалась гонениям, а гитлеровская верхушка была откровенно языческой – вопрос о христианских корнях антисемитизма считается вполне академическим.

Если кто-то не видит связи между двумя названными книгами, я предложу такую цепочку: не будь Нового Завета, не было бы Нилуса с «Протоколами сионских мудрецов», и тогда не было бы «Майн Кампф». Понятно, я следую построению Кураева, который и тут передергивает. Проблема не в фюрере и его книге. Гитлер был маргиналом, какие были всегда и везде, и написал книгу, какие бывали и до него. Но этот маргинал смог возглавить христианскую страну с давними культурными заслугами. Так, что не Библия и даже не творения великих немецких гуманистов, а его маргинальная книга стала духовной пищей целого народа и руководством к действию. Проблема в том, что гитлеризм мог состояться в Европе ХХ в., что Европа его допустила, стерпела и - приняла. Отсюда – поиски изъяна в культурной традиции Европы – включая христианство. Ну, а Кураев в упор не видит связи между Холокостом и христианством. Да и вообще, что такое этот Холокост?

Историк и христианин Сергей Лёзов говорит (курсив оригинала):

«Смысл библейской метафоры прозрачен. Писатель Жан Амери, спасенный из лагеря уничтожения и всю жизнь затем пытавшийся справиться с “необходимостью и невозможностью быть евреем” (борьба эта закончилась самоубийством 17 октября 1978 г.) так сказал об этом: “Все арийские узники, хотя и оказались в одной пропасти с нами, стояли выше, более того, были отделены от нас расстоянием в несколько световых лет... Еврей был жертвенным животным. Ему предстояло испить чашу до последней, горчайшей капли. Я выпил ее. Вот тогда до меня дошло, что значит быть евреем”».[3]

"Холокост" слово греческое и буквально означает "жертва всесожжения". Странно, что нацистские мерзости, не имевшие никакого библейско-христианского обоснования, преследования, распространявшиеся даже на евреев-христиан (чего не знали предшествовавшие волны гонений на евреев)...

(Ложь. Выкрестов еще как преследовали, на кострах жгли...)

...обозначены чисто религиозным термином. Если катастрофа европейского еврейства в годы нацизма – это жертва всесожжения, то кто же был жрецом? И какому богу эта жертва была приносима? В Библии-то холокост – это жертва, приносимая Богу самими евреями…

(Вранье. В «Библии» нет слова «холокост». Оно греческое, и относится к языческим жертвоприношениям)

...А в Третьем Рейхе евреи сами были жертвой, которую немцы приносили в жертву своим кровавым утопиям. Значит – это жертва максимально нечиста: жертвы Холокоста становятся "идоложертвенными". Вряд ли такой вывод устроит самих евреев – но ведь он логично вытекает из избранного ими термина и русла осмысления этой трагедии.

Обратите внимание: «... из избранного ими термина и русла осмысления этой трагедии». Как лошадь, гадит на ходу, не сбавляя темпа.

В ТАНАХе нет такого слова: «холокост». Жертва всесожжения называется ойла – «возношение». В современных еврейских источниках принято говорить Шоа – Катастрофа. Кто ввел слово «Холокост» (сперва произносили «Голокауст», потом перешли на английское произношение), я не знаю. Но слово прижилось и всем понятно, что оно выражает, какую неизбывную беду. «То, что по природе своей описанию не поддается: крик и молчание» (А.Неер).

Всем понятно, что это – метафора. Метафора тотального уничтожения. Всем, кроме дьякона, который старательно подменяет метафору буквализмом. А потому ничем иным, как шутовской пляской на костях жертв являются пошлые умствования Кураева, который играет шута - перед лицом явления столь мистического и ужасного. Для всех ужасного, включая не-евреев, у кого есть совесть и чувство трагического. Не видно у дьякона ни того, ни другого. Ни стыда, ни совести. Одна только хамская бестактность. Так вот и проявляется циничный пачкун. Пепел Освенцима? Кураев разводит на нем чернила для своих писаний.

Толкователи обычно говорят, что термин Холокост избран, чтобы отразить самое главное – то, что невинные люди погибли за свой народ. Для религиозно чутких людей здесь вопрос в уместности слова "невинный". Естественно, при этом речь идет не о "вине" евреев перед немцами, а о вине перед Богом (и опять же не о вине тех, кто жил тысячелетия назад, а тех, кто жил на пороге Катастрофы).

Лет двадцать назад один русский православный епископ, ныне покойный, не убоялся сказать, что убийство нацистами шести миллионов евреев было искуплением их вины за муки Христа. Такие, стало быть, мнения тоже допустимы в русском православии. Искупление через человеческие жертвы. Совершенно языческий подход. Надеюсь, ему воздалось за это по полной программе, без скидок на недостаток ума. Кураев тут более осмотрителен: «не о вине тех, кто жил тысячелетия назад» - вносит он поправку. Без нее вышло бы, как у того епископа, и не получилось бы поизгаляться над словом Холокост.

Более существенно, однако, другое. Дьякону невдомек, по-видимому, что о «вине перед Богом» - человек религиозно чуткий может говорить только в одном случае: применительно к себе. И что с этого начинается такая вещь, как покаяние. Невдомек, что затевая такой разговор о ком-то, он выставляет себя как дурного клоуна, как пародию на пророка. Но для понимания таких вещей нужна вера, а не умственный ее суррогат.

В 1998 г. Ватикан открыл для исследователей архивы инквизиции. Вскоре после этого Д.Керцнер, профессор одного из старейших в США университетов, Браунского, писал в «Нью-Йорк Таймс»:

«Мы можем узнать многое из этих архивов. Объяснение того, каким образом оказался возможным Холокост, в немалой степени можно будет найти в документах инквизиции. Эти документы углубят наше знание того, как в течение столетий римско-католическая Церковь вырабатывала у европейского населения условный рефлекс видеть в евреях неполноценных людей».

Кураев едва ли читал статью Керцнера, но пишет он, как будто прямо в ответ:

После нацистских преследований евреев стало принято расширительно толковать понятие ответственности. Вина не только на конкретном злодее. Вина еще и на тех, кто его воспитал, кто создал атмосферу терпимости к его публично совершаемому злодеянию. Стало принятым говорить об "исторической вине христианства” в еврейской катастрофе. Мол, веками происходившая демонизация иудеев в конце концов сделала европейское сознание равнодушным к боли евреев. Наверно, не без этого. Но традиция "богословия ненависти" была взаимной как в христианской традиции, так и в иудейской. И эти традиции привели к тому, что христиане (не все и не всегда) равнодушно смотрели на еврейскую катастрофу. Но эта же традиция привела к тому, что иудеи (тоже не все и не всегда) также не считали вполне своей боль выкрестов.

О «традиции богословия ненависти» мы уже говорили. О христианской, которая насчитывает двадцать веков, и о еврейской, которую изо всех сил тужится сляпать дьякон Кураев. Это - о приписываемой нам, евреям, ненависти к христианским народам - буквально то, что писали Бренье (см. главу 1) и подобные ему. Еще и еще раз Кураев приемом шулера подменяет понятия. Христиане «равнодушно смотрели на еврейскую катастрофу»... Наводнение? Землетрясение? Какая-то там «еврейская катастрофа» случилась в Европе, на которую христиане лишь смотрели... А делали ее не иначе как марсиане...

«Антисемитизм, приведший к Катастрофе, возник не в гитлеровской Германии, это стало следствием нравственного падения человечества и духовного оскудения христианских церквей и каждого из христиан, кто не решился на протест против гитлеровских злодеяний. «Арийская идея», также «русская идея», конечно имеют свою специфику, но когда заболевает нация, изменяя духовным и нравственным законам, в ней прежде всего начинает созревать нацизм и большевизм, как разновидность фашизма. Освенцим и ГУЛАГ – две катастрофы, завязанные в один трагический узел. Но ГУЛАГ и Освенцим – не история: угроза возрождения нацистских и большевистских идей, накрепко связанных общей ненавистью к Богу и человеку, все еще витает над миром».

Голос Зои Александровны Крахмальниковой. Из предисловия к составленному ею сборнику «Русская идея и евреи».[4] Там же она пишет:

«Книга задумана как христианская альтернатива угрозе русского фашизма, который может обрести форму не изжитого еще Россией тоталитаризма, на сей раз оснащенного агрессивной националистической идеей. Неслучайно этот новый тип фашизма пытается создать религиозную идеологию. Компонентами ее становятся «патриотический нацизм», антисемитизм и лжеправославие.

Книга задумана как диалог между двумя русскими идеями. Одна из них основана на мысли о неизбежности покаяния и искупления, без которых невозможно возрождение России. Другая устремлена к воцарению языческого мятежного духа, к поискам врага, виновника российских бед, и к реставрации тоталитаризма в его новом обличье».

Высокий нравственный авторитет Зои Александровны в особых подтверждениях не нуждается. С какой стороны находится дьякон Кураев? Хороший вопрос, как говорят американцы в таких случаях. Послушаем-ка мы еще Кураева:

Долго русская интеллигенции отмахивалась от большевиков, не считая возможным вести с ними полемику. Тут, мол, дикие гримасы царизма надо обличать, так что не стоит отвлекаться на полемику с революционерами. Кроме того – царизм ведь преследует большевиков, а, значит, нравственно недопустимо критиковать тех, кто в оппозиции. А потом оказалось, что эта болезнь молчания перед лицом большевистских хамств стала уже неизлечимой. И если сегодня перед лицом духовных наследников большевизма русская интеллигенция будет столь же угодливо молчать – то и сама не заметит, что молчит-то она уже не по собственному выбору, а потому, что ей в рот уже умело воткнули очередной кляп...

Итак, наш дьякон, вроде бы, на стороне того, что З.А. назвала христианской альтернативой угрозе русского фашизма. Но что это следует дальше?

...Это всегдашнее поддакивание "борцам с антисемитизмом" ведь уже известно чем кончится.

Вот оно что: «борцы с антисемитизмом» и являются духовными наследниками большевизма. С какой стороны дьякон? Хороший ответ.

Чего на самом деле ждет "новый мировой порядок" от христианства, видно из западных публикаций на модную тему "Богословие после Освенцима". Из них мы узнаем, что “Евангелие от Луки пропитано мягким вежливым антисемитизмом”. “Павел придерживался неприемлемой антисемитской позиции”. “Несмотря на то, что Евангелие от Иоанна является наиболее любимым у верующих, Эпп считает его “пагубным” Евангелием, на котором лежит большая доля вины за разжигание антисемитских действий в последующие века”. “Отцы церкви могут быть справедливо осуждены за антисемитизм”. Чтобы Церковь окончательно сняла с себя подозрение в культивируемых ею антисемитизме и нетерпимости, ей понадобится не только отречься от своих "осужденных" Отцов. Придется идти до конца – до создания новой христологии.

Верно. Есть такие публикации на модную тему. И не только «западные», чему пример – сборник Крахмальниковой. Кстати, все закавыченные высказывания взяты Кураевым у одного и того же автора, представляющего – насколько я могу судить – крайнюю позицию. Существуют оттенки, иные мнения и более глубокие подходы. Наш дьякон тут заостряет, чтобы яснее было, насколько неприемлема сама модная тема для него и его единомышленников. Он ведь заявил уже, что в евангелиях и в христианской традиции нет антисемитизма.

Я же вновь скажу: для меня обсуждение темы ответственности христианства за холокост возможно только в жесткой увязке с осмыслением другой и одновременной трагедии – русской...

О чем писала Крахмальникова? «Освенцим и ГУЛАГ – две катастрофы, завязанные в один трагический узел». Вроде бы, и Кураев о том же. Только в противоположную сторону. Ибо основной мотив у З.А. – осознать ответственность, тогда как у дьякона основной мотив – уйти от ответственности и обвинить евреев. Вот чем он продолжает начатую тираду:

...Хамство еврейских комиссаров и публицистов способствует распространению антисемитизма. А, значит, хочешь сделать шаг к преодолению антисемитизма – признай существование хамов-провокаторов и осади их… О чем тут спорить-то?

Действительно, о чем тут спорить? Тут, как сказал однажды Аркадий Белинков, прежде чем спорить о концепции, нужно договориться об элементарной порядочности. Вот еще пример того, насколько сходны позиции Крахмальниковой и Кураева:

Так что не надо искусственно противопоставлять русский народ и еврейский. Вместе мы делали революции, вместе славили Сталина, вместе разваливали СССР...

Знаем, знаем, двести лет вместе. Ну допустим, и что? Неспроста ведь такой зачин – к чему бы это? Вот к чему:

...Вопрос только – кто стремился возглавить все эти примечательные движения.

И сам миф о Холокосте – это и есть перелицовка того самого мифа о коллективной ответственности, который (как нам говорят) и является источником антисемитизма. Если о евреях нельзя говорить "кровь Его на нас и на детях наших" – то и о христианах тоже очевидно нельзя говорить подобного. Если же для "богословов после Холокоста" это не очевидно, то, значит, в еврейском сознании (курсив мой – ЕМ) все же присутствует идея родовой солидарности и родового совокупного греха (или заслуги). Когда я говорю "миф о Холокосте" – то не собираюсь этим отрицать факт массового уничтожения евреев в Третьем Рейхе. Тем более я не собираюсь оправдывать это преступление. Но есть еврейская трагедия, а есть миф о ней.

Стоит обратить внимание на то, как заметно возрастает степень косноязычия Кураева, когда он тужится затушевать связь между христианством и нацизмом. Даже кажется, что – не преднамеренны, а просто от натужных усилий сохранить белизну христианских риз - обычные его подтасовки и увертки. Коли о евреях «нельзя» говорить кровь на нас и т.д., то и о христианах «очевидно» тоже нельзя. Дело о взаимной ответственности, да? Те и другие проливали кровь друг друга? И не в христианской Европе проводился геноцид еврейского народа, так? И не в России были изготовлены «Протоколы сионских мудрецов» (фальшивка видна уже из самого названия – у нас нет такого выражения «сионские мудрецы»)? И не русско-православный мыслитель губернского масштаба дал им путевку в широкий мир? И не Русская православная церковь веками культивировала образ еврея – «врага веры христовой»?

Логический и психологический выверт настолько явен, что противно и комментировать работу наперсточника. Разговоры об исторической вине христианства действительно ведутся, но не в плане родовой (врет дьякон), а идеологической ответственности. В числе «богословов после Холокоста» большинство составляют – да, богословы, священники и просто религиозные мыслители - только не еврейские (снова врет дьякон), а христианские. Те, кто пытается осмыслить происшедшее, найти корни и причины. Те, в ком говорит голос совести. Как пел Высоцкий:

Передо мной рассказ, засвидетельствованный теми, кто лично знал этого католического священника:

«Место весьма подходящее – Берлин, столица Третьего рейха. Время – 10 ноября 1938 года, т.е. день, наступивший вслед за Хрустальной ночью. Время тоже подходящее, потому что этот день показал всему миру, что преследуя еврейский народ, нацисты не остановятся ни перед чем. Еврейские магазины грабили среди бела дня. Синагоги горели по всей Германии. Еврейские мужчины исчезли, куда – неизвестно, но можно догадаться. В тот день всякий, кто был в Берлине, видел, что происходит. Но почти никто ничего не сделал. Настоятель Хелдвигскирхе Бернгард Лихтенберг прошел по улицам, все увидел и сделал всего одну вещь. Он вернулся в свою церковь и публично помолился «о евреях и всех несчастных узниках концлагерей». И он продолжал публично повторять свою молитву каждый день вплоть до 23 октября 1941 тогда, когда был наконец арестован.

«22 мая 1942 г. Лихтенберг предстал перед судом... Его признали виновным в соответствии с несколькими статьями закона. Ему было отказано в снисхождении на том основании, что за шесть месяцев тюремного заключения он «не обнаружил признаков раскаяния или перемены образа мыслей». После этого Лихтенберг попросил слова и сказал следующее: “Господин обвинитель! Меня нисколько не интересуют те многочисленные статьи закона, которые вы мне зачитали. Однако Ваше последнее замечание о том, что я не изменился и вновь стал бы говорить и действовать, как прежде, - это, господин обвинитель, совершенно верно”.[5] Он умер по дороге в Дахау».

Можно ли представить Кураева на месте Лихтенберга? Смешной вопрос.

Я уже цитировал одного обладателя «еврейского сознания» (какая гадость - этот кураевский подлог!) - З.А.Крахмальникову. Теперь приведу слова ксендза и профессора Академии католической теологии в Варшаве Михаила Чайковского. После краткого обзора христианского и наследовавшего ему позже светского антисемитизма с древности до Нового времени, он пишет:

«Расистский антисемитизм немецкого нацизма, как видим, имел своих идеологических предшественников в XVIII и XIX вв. Естественно, старые антиеврейские предубеждения и стереотипы сыграли свою зловещую роль – и Гитлер охотно к ним обращался. Результат известен – почти 6 миллионов этих «недочеловеков» («насекомых») поглотила Катастрофа (Шоа) – 1939-1945 гг.

«Катастрофа (Голокауст, Шоа) вызвала спасительное потрясение в церкви и в мире. Очевидно, не во всех членах церкви и не всюду в мире. Всем известно, как изменилось официальное отношение Церкви к евреям и иудаизму, начиная с периода понтификата Иоанна XXIII и до правления Иоанна Павла II, прежде всего благодаря решениям Второго Ватиканского собора 1962-1965 гг. (“Декларация об отношении церкви к нехристианским религиям”).

«Но еще задолго до этого декрета в энциклике Пия XI (“Mit brennender Sorge”, 1937) и в опубликованном еще ранее, в 1928 году, Ватиканском документе содержалось осуждение антисемитизма. Против него выступили также такие известные христианские теологи и философы, как Жак Маритен (1882-1973) и Карл Барт (1886-1968) и др. Известно также неприятие антисемитизма другими христианскими конфессиями, Всемирным советом церквей.

«Христианство, наконец, отреклось от самой древней ереси, какой является антисемитизм. Тот самый «христианский» антисемитизм, долгие века называвший религию евреев “праересью”».[6]

Очевидно, не все церкви испытали спасительное потрясение и не все христианство отреклось. Главный интеллектуал Русской православной церкви не отрекся:

И все же вполне законная и необходимая борьба с антисемитизмом после 1945 года не смогла не наступить на все ту же мину двойных стандартов. Двойной же стандарт сказался в том, что отрицая "круговую поруку" в восприятии еврейской истории, анти-антисемитская пропаганда все же историю самого антисемитизма рисовала предельно широкими мазками. Она отказывалась видеть в антисемитских выходках только отдельные грехи отдельных людей и настаивала на том, чтобы увидеть "семена зла" в самой европейской культуре, и прежде всего – в христианстве.

Как же так? Ведь сами же евреи во всем виноваты! Они же делают меня антисемитом! А тут: христианство и – семена зла? Как-то не в ту сторону все раскручивается... Религия, обладающая Абсолютной Истиной, добра по определению. И катись ты подальше, Федор Михалыч, со своим Великим Инквизитором! Не было этого! Ничего не было! А вот как подходит к этому вопросу ксендз Чайковский:

«Спецификой христианского антииудаизма – прямого наследия языческого антисемитизма – стало повторяющееся с самого начала его существования обвинение евреев в Богоубийстве. Назывались и другие их “вины” - упорное и злонамеренное отвержение ими Христа и Его учения, образ и стиль жизни, вызывающий тревогу и беспокойство Церкви, профанация святого причастия, отравление колодцев, ритуальные убийства, создание прямой угрозы для духовной и физической жизни христиан <…>

«Начиная от враждебного по отношению к евреям эдикта императора Константина (313), влияние Церкви в мире все более возрастало. Все более возрастало и “обучение презрению” к евреям. В свою очередь, это приводило к их социальной дискриминации, к кровавым преследованиям, к еврейским погромам, совершавшимся христианами с благословения Церкви, в том числе погромам, инспирированным непосредственно Церковью».[7]

Дальше рассказывается про первый крестовый поход, который начался с погромов и уничтожения целых еврейских общин вдоль Рейна и рядом. Про решение Латеранского собора (1215), обязавшего евреев носить на одежде специальные опознавательные знаки. Об антииудейском проповедничестве доминиканцев и францисканцев, об инквизиции, о принудительных «диспутах», итогом которых были принудительные крещения, изгнания или убийства тысяч евреев с сожжением еврейских книг и конфискацией имущества.

«Церковь и светские власти в эпоху средневековья, постоянно и активно преследуя евреев, действовали как союзники в тесном единстве. Правда, некоторые папы и епископы защищали, чаще безрезультатно, евреев».

Реализм сегодня в моде, когда нужно от отдельного поступка христианина перейти к суждениям об ущербности христианства в целом. Так принято размышлять о корнях нацизма: почему вдруг культурнейшей стране Европы, в Германии зародился фашизм? Вдруг ли? Не означает ли это, что зубы дракона росли через века христианской европейской традиции? Не было ли в христианстве чего-то такого, что учило людей относиться бессострадательно к боли еврейского народа? Этими вопросами и ныне полна европейская пресса.

Дальше «прессы» не видим, выше – не поднимаемся. Сравнить ли опять с тем, что говорит ксендз Чайковский? Заметим, что начинает он прямо как Кураев. Отметим и различие в том, реакцией на что считает он антисемитизм:

«Причина антисемитизма находится в самих евреях. Точнее, в том, что веками изолировало их от других народов и культур. Изоляция эта имеет корень в осознании евреями своего избрания Богом, в их служении Закону, в их культе Единого Бога. Именно из этого самосознания и религиозной ментальности родилась не только еврейская религиозная исключительность, но и те социальные и психологические отличия евреев от других народов, вызывавшие к нему неприязненные отношения неевреев.

«Итак, главнейшая, основная и глубочайшая причина антисемитизма – религиозная. Можно прямо сказать: причина антисемитизма находится в самом Боге – в отношении к Богу, к призванию и избранию Им еврейского народа. Но монотеизм – это только потенциальная причина ненависти к евреям. Если бы не было нашей негативной или враждебной языческой реакции на него, не возник бы и антисемитизм.

«Несомненно и то, что современный расистский антисемитизм также имеет религиозные корни. Он является чисто языческим и сатанинским, не только антиеврейским, но и антихристианским. Слова и дела Гитлера лучше всего доказывают это. Свет на подлинную сущность его антисемитизма бросает борьба “фюрера” с христианскими церквями, сочувствие идеям Розенберга о возвращении немцев к языческой религии германцев. Гитлер считал евреев народом, представляющим и символизирующим требования Закона, установленного Богом. Народом Десяти Заповедей, полностью противоречащих проповедуемому им радикальному аморализму, обожествлению государства и немецкой нации. Его решение об уничтожении всех евреев знаменовало убийство совести. Ведь в своей беседе с Раушнингом Гитлер прямо заявил, что “совесть – это изобретение евреев”. Поэтому нацистский антисемитизм является отрицанием совести, борьбой против законов морали. Говоря же языком религиозных понятий, суть его в борьбе против самого Бога».[8]

По-моему, все это актуально как для сегодняшней России, так и применительно к единомышленникам дьякона Кураева в РПЦ. Слишком много поводов дает он для такого суждения. Не меньше видели мы также уверток, подлогов и бессовестной лжи во имя двоякой цели: оправдать свой животный позыв и, в то же время, скрыть его и замаскировать притворной «болью» за русские национальные и христианские ценности. Как заключает ксендз Чайковский:

«Таким образом, когда мы в поисках корней антисемитизма спускаемся в глубины душ человеческих, мы находим там некий феномен – единый, монолитный и всегда антирелигиозный. Неважно, будет ли это языческий, христианский, расистский, античный, средневековый, немецкий или польский антисемитизм. Он антирелигиозен, ибо в субъективном аспекте основывается на непризнании евреев народом, избранным Богом. В объективном же смысле он есть проекция подсознательного отрицания христианской морали и самого понятия совести.

«На этих двух фундаментах построены все бесчисленные и многообразнейшие теологические, экономические и биологические обоснования антисемитизма, столетиями оправдывавшие и оправдывающие мысли, слова и дела антисемитов...»[9]

Специально для тех, кто еще не убедился, дьякон Кураев разъясняет:

Но борцы с "христианским антисемитизмом" требуют, чтобы христианские народы, в порядке покаяния за преступления языческого германского нацизма, усвоили взгляд на Израиль как на народ, по-прежнему в абсолютной уникальности хранящий свою Богоизбранность. Странный, однако, способ бороться с национализмом – через насаждение другого национализма. Христиан обвиняют в том, что они посмели те слова, которыми Израиль превозносится над другими народами ("род избранный, род священный"), отнести к себе. Корни антисемитизма, оказывается, в том, что не-евреи посмели посмотреть на себя так же, как на себя смотрят евреи...

Опять приходится распутывать. Не «христиан обвиняют», а христиане (не все, конечно), признают(!), что корни антисемитизма - от извечного стремления Церкви утвердиться как «Новый Израиль», сжив со свету Израиль исторический. Церковь не умела жить мирно на одной земле с евреями, потому что существование евреев - длящееся вопреки всем «законам истории» (как и новейшим «законам этногенеза и биосферы») - само по себе, постоянно порождает и воспроизводит неуверенность христианства в своей легитимности. И еще один корень, как мы убеждаемся уже на примере нашего героя, растет из плебейской зависти к аристократу. Этот вид жидоненависти уже не специфически христианский, а скорее нацистско-языческий. Конфессиональная принадлежность тут роли не играет. Церковный чин – тоже. О статье ксендза П.Чайковского Кураев говорит так:

«В хорошо простиранных политкорректностью головах красные флажки развешены на вполне понятных и приметных местах: "Я не хочу сказать, что евреи никогда не давали никаких поводов… Но все эти и иные ситуации, вины, ошибки и поводы не имеют отношения к глубинным корням антисемитизма". Не имеют отношения – и точка! Оппоненты превращаются в пациентов: рациональных оснований для их реакций у них заведомо нет, они бессовестные сволочи или безумцы».

Советую читателю задержаться на данном высказывании. В этом сказалась вся кураевская душа. Смысл его циничного замечания: человек (в данном случае – ксендз М.Чайковский) просто говорит, то, чего от него ждут. Модная тема и нежелание называть вещи своими именами. Что некто может говорить так, потому что его совесть так диктует, Кураеву, как видно, и помыслить невозможно. Несомненно, он судит по себе. Точно так, как сказано у Генри Филдинга: «...искатель истины, покопавшись в помойной яме – в собственной душе – и не найдя там ни малейших проблесков божества и ничего похожего на добродетель, доброту, красоту и любовь, очень откровенно, очень честно и очень последовательно заключает отсюда, что ничего этого не существует во всем мироздании».

Но и это еще не все. В середине цитаты из Чайковского мы замечаем отточие. Что-то пропущено. Привожу слова ксендза полностью, курсивом выделив пропущенное дьяконом:

Я не хочу сказать, что евреи никогда не давали никаких поводов, способствующих деятельности антисемитов. Можно назвать, например, их активное участие в коммунистическом движении, в преступлениях тоталитарной власти против польского народа. Правда, это были евреи, совершенно оторвавшиеся от своего народа и его религии. Способствуют взрывам юдофобии и различные социально-экономические и общественно-политические кризисные ситуации. Но все эти и иные ситуации, вины, ошибки и поводы не имеют отношения к глубинным корням антисемитизма".[10]

Не стану даже комментировать - думаю все и так ясно. Это о нем сказал ксендз Чайковский: проекция подсознательного отрицания христианской морали и самого понятия совести. А уж кто там безумец, и кто – бессовестная сволочь, не мне решать.

Выше приведена история католического священника Лихтенберга. А вот лютеранский пастор и теолог Дитрих Бонхёффер. Участник немецкого Сопротивления, примкнул к заговору в Абвере с целью покушения на Гитлера, арестован в 1943 г., повешен в апреле 1945 г. Находясь в нацистской тюрьме, он прямо писал, что Церковь «не подняла голос в защиту жертв и не нашла способа прийти им на помощь, ... она виновна в смерти самых слабых и беззащитных братьев Иисуса Христа».[11] Видите, как по-разному можно видеть одни и те же вещи, в зависимости от того, что у вас в душе. Кураев отвечает:

если критерий антисемитизма – вера в Иисуса как в Христа, то антисемитизм становится и интеллектуально, и нравственно вполне респектабельным и извинительным убеждением.

Как тут не поверить в переселение душ, когда перед тобой предстает живая реинкарнация доктора Геббельса...

Уже 50 лет католиков заставляют каяться за то, что они, якобы, не слишком громко протестовали против нацизма. И это – несмотря на то, что “Голландский епископат в июле 1942 г. выразил протест против преследований евреев. В ответ нацисты устроили облаву на евреев и расправу с крещеными евреями. Поэтому 2 июня 1942 г. папа Пий XII, выступая в Святой коллегии, сказал: “Любое наше слово, адресованное по этому поводу компетентным властям, любой публичный намек должны быть серьезно взвешены – в интересах тех, кто страдает, для того, чтобы не сделать невольно их положение тяжким и невыносимым”"

Это Кураев (с цитатой из удобного источника). Всегда можно найти предлог, чтобы воздержаться от поступка. И всему можно найти оправдание, особенно если не заботиться о логике. Голландский епископат протестует в июле, поэтому 2 июня папа Пий XII...

Рассказывают, что будущий папа Иоанн-Павел II, а тогда еще просто ксендз Карол Войтыла, укрывал еврейского мальчика при немецкой оккупации. В 1942 г. папа римский уже должен был знать о том, что происходит в Европе, особенно – в католической Польше. Или у него не было связи с польским духовенством? Что можно вообразить более «тяжким и невыносимым», чем то, что уже творилось на польской земле?

Одна писательница вспоминает эффект от приезда президента Кеннеди в Западный Берлин (в условиях очередной провокации против окруженного стеной города со стороны СССР), когда он сказал: «Я – берлинец!». И замечает, что стоило бы папе римскому прибыть в 1933 г. в Берлин и заявить: “Ich bin ein Jud” (Я – еврей!), миллионы жизней были бы спасены. Или папа не был уверен в своем авторитете? Или боялся за свою жизнь? Или – что самое правдоподобное – антиеврейская традиция христианства, которая никуда не делась, преодолела все другие соображения? Известно, что когда немцы в 1943 г., начали облавы в Риме, арестовали тысячу двести евреев и держали их в здании, расположенном прямо напротив Ватикана, пока не отправили в Освенцим, Пий XII тоже молчал. Известно, что он отлучил от церкви коммунистов, но не отлучил Гитлера, Гиммлера и Геббельса, которые были крещены католиками. Известно также, что католический епископат Германии требовал от своей паствы безусловного сотрудничества с нацистами, а при известии о самоубийстве фюрера повелел исполнить по нему реквием.

А вот мнение немца-католика, частного лица, пережившего гитлеризм, высказанное в 1946 г.:

«Я убежден, что если бы все епископы в один и тот же день сделали бы со своих кафедр публичные заявления, они смогли бы очень многое предотвратить. Такого не случилось, и этому нет извинения. Ничего плохого не было бы в том, если бы в итоге все они оказались в тюрьме или концлагере...»[12]

Имя частного (тогда еще) лица: Конрад Аденауэр. Правда, было это сказано не публично, а в частном письме. Но тем больше доверия к искренности сказанного.

За истекшее время был проведен ряд исследований с целью установить: что заставляло людей рисковать жизнью, своей и близких, спасая евреев. У меня имеются данные по полякам. Праведников этих было, конечно, очень мало в отношении численности населения страны, но число их измеряется многими тысячами. В самой антисемитской, как считается, стране оказалось, как ни удивительно, наибольшее число таких людей. Вторая неожиданность: только от 12 до 27 процентов опрошенных (цифры разнятся по разным выборкам) указало на решающую роль религии в их выборе. И это – в католической Польше!

Лютеранский теолог Фридрих-Вильгельм Марквардт сказал (1979):

«Сегодня Освенцим надвигается на нас как суд над нашим христианством, над прошлым и нынешним образом нашего христианского бытия, и более того – если смотреть глазами жертв Освенцима – он надвигается на нас как суд над самим христианством. И еще: Освенцим надвигается на нас как призыв к покаянию-обращению. Должна измениться не только наша жизнь, но и сама наша вера. Результатом осмысления Освенцима должны стать не только этические, но и вероучительные последствия. Освенцим зовет к тому, чтобы сегодня мы услышали Слово Божье совсем не так, как нам передали его наши теологические учителя и проповедники старших поколений. Это покаяние-обращение затрагивает сущность христианства, как мы понимали ее до сих пор».[13]

Естественно, влезать в эти материи я не собираюсь. Не только потому, что такое было бы недопустимой бесцеремонностью со стороны «нехристя». Важнее даже то, что суд и покаяние, о которых здесь говорится, - это дело личной совести человека. И теолог, который высказал цитированные слова, - чтобы иметь право сказать их, - конечно же начал со своей внутренней работы. Посмотрим лучше, насколько готов к сказанному наш теолог.

Если уж сегодня браться за покаянный “иудео-христианский диалог”, то надо говорить не только о европейских гетто, но и об иудейских доносах на христиан в первые века нашей эры; не только о еврейских погромах в Европе Нового времени, но и о проклятии христиан Синедрионом в Явне (город на юг от нынешнего Тель-Авива, ставший центром раввинизма после разрушения храма) около 80 г. И о том, что крест первых христианских мучеников слагался из ненависти как язычников, так и иудеев ("Толпы людей немедленно бросились собирать дрова и хворост из мастерских и терм, в чем с особенною ревностью помогали иудеи, по своему обыкновению. – Мученичество св. Поликарпа Смирнского, 13). И о погромах христиан евреями в начале V века в Александрии – включая распятие христианского мальчика (Сократ Схоластик. Церковная история 7,13 и 7,16). И о том, как в 609 г. в Антиохии произошло восстание против греков, в котором приняли видное участие евреи, причем среди беспорядков неясно кем был зверски убит православный патриарх Афанасий. И о том, как иудеи вырезали христианское население Иерусалима в 614 году (после взятия города персами). И о гонениях на христиан в иудейской Хазарии около 932г.

И возмущаться надо не только антисемитскими газетками, но и теми словесными погромами христианства и христианской культуры, которые нередки у еврейских публицистов. И то, и другое – подлость и преступление. Но осуждение этих низостей должно, очевидно, быть взаимным.

Казалось, ничем уже не мог бы Кураев удивить. Но вот – удивил. Удивил, поразил... Да вы что, дьякон? Откуда вы вообще такой явились? Вопрос о ПОКАЯНИИ, а вы сюда – с каким-то «жидовским» торгашеством! Мы – вам, вы – нам... И это священник-исповедник? И просветитель?.. И наставник в Духовной академии?.. Не знаю. Здесь приходят на ум совсем другие, далеко не столь уважаемые, профессии.

И враль, конечно. Это у него само выходит – врет, как дышит. И колоду тасует, как заправский шулер. Какой-такой еще «покаянный диалог»? Кому он, к дьяволу, нужен, ваш диалог, когда речь только может идти о своем собственном очищении! У кого нет понятия о том, что такое покаяние, лучше бы молчать в тряпочку. У кого нет «еврейского изобретения», лучше бы не лезть в гиганты духа.

И ведь даже в торговле этой - неуместной, неумной и бестактной – тоже норовит смошенничать. Что он нам предлагает, что берет на себя? «Европейские гетто» и «еврейские погромы в Европе Нового времени». Все. Больше христианам каяться не в чем.

Чего требует признать взамен? «Иудейские доносы на христиан в первые века нашей эры». Уже разобрались с этой версией. «Проклятие христиан Синедрионом в Явне». Разобрались. Не проклятие, ничего похожего на христианскую анафему. И не про христиан там, а про еретиков. Как «с особенною ревностью помогали иудеи, по своему обыкновению» собирать хворост для костра мученика Поликарпа Смирнского? Тоже все ясно. Как и с «распятием христианского мальчика», и с погромом христиан со стороны иудеев... И с евреями в Иерусалиме. И...

«И о том, как в 609 г. в Антиохии произошло восстание против греков, в котором приняли видное участие евреи, причем среди беспорядков неясно кем был зверски убит православный патриарх Афанасий».

«Видное участие» евреев в антиохийских беспорядках – это то же самое, что «чрезвычайно активное участие» евреев в «забытом погроме». Даже бедняга Афанасий, убитый «неясно кем», как бы ненароком поставлен евреям в счет.

Понятно, что Кураев не сам придумал все это. Он пользовался различными источниками, за достоверность которых ответственности не несет. За что-нибудь, однако, он несет ответственность? Да. За выбор источников. Вернее, за тенденциозный их подбор. За некритическое их использование. За игнорирование источников, где имеются другие версии.

Казалось бы, если уж ты пришел к выводу, что национально-превознесенный взгляд привел к крови, то борись за то, чтобы никто (в том числе и евреи) не смотрел ни на себя, ни на других такими глазами. Но вместо этого либеральная пресса требует признать непреходящую уникальность Израиля.

Разбираемая книга Кураева, по жанру своему, есть чистая публицистика, то есть – литература уровня масс-медиа. Но поднимаемые в ней вопросы философского и теологического свойства требуют все же и соответствующего уровня рассмотрения. Сводить же сегодняшнюю теологию и нравственную философию к «либеральной прессе» может только такой теолог, который не тянет на большее, чем торговать вразнос по газетам и ТВ. Глядите:

Про «возмущение антисемитскими газетками» - очень мило звучит в контексте двух тысяч лет. Газетки нас возмущают. А в остальном – полная благодать. Ну что тут скажешь? Газетки – это его уровень.

Теологи, философы и просто совестливые люди, травмированные еврейской трагедией ХХ в., переживают ее как свою собственную трагедию, как драму своего мировоззрения, ищут причин случившемуся, пытаются понять, как такое могло произойти - в цивилизованный век - в культурнейшей стране - в христианской Европе. Они размышляют, обсуждают, вопрошают. Их грызет совесть. Они мучаются вопросами, обращаясь прежде всего к себе: что я мог сделать? что мы могли сделать? что можно было, что нужно было сделать - чтобы этого не произошло? Они обращаются к прошлому – так ли уж все было благополучно с нашими представлениями, с истинами, в которые мы верили? Может быть, кто-то заходит слишком далеко, связывая Катастрофу напрямую с христианством, но они не могут успокоиться перед лицом факта: христианство, религия любви, допустило это.

Для нашего дьякона Русской православной церкви таких проблем не существует. Он не размышляет и не вопрошает. Угрызений он не ощущает. Совести - тоже. Он не мучается вопросами. Ему не снятся кошмары. Его не посещает ощущение трагедии. Он знает ответ: евреи сами виноваты. На сей счет у него припрятана убойная козырная карта. Называется: еврейский расизм.

Вообще-то, образ нашего героя настолько ясен, что можно было бы и не продолжать, если бы дело было только в нем. Но ведь он представляет известный институт. И еще: сказанная тема так долго и так много была предметом антисемитских спекуляций, что это не могло не сказаться на представлениях иных простых людей, сформировав определенные предубеждения. Дьякон Кураев не выдумал эту фишку, он просто развивает ее, как умеет, в очередной раз играя на вековых предрассудках и неосведомленности читателей. Статья его озаглавлена: «Людей меньше, чем кажется?» Тезис: представителей других народов евреи не считают за людей.

[1] Феликс Кандель. Книга времен и событий. История евреев Советского Союза. Т. 4. «Мосты культуры». М. 2004, с. 44.

[2] Цитируется по: С.Лёзов. Национальная идея и христианство. В издании: «Русская идея и евреи. Роковой спор». Сборник статей. Сост. З.А.Крахмальникова. М. «Наука». 1994, сс.102-103.

[3] Цитируется по: С.Лёзов. Национальная идея и христианство. Ук. Сборник, с.100

[4] Ук. Сборник. Предисловие составителя, стр. 3,4.

[5] Эмиль Л. Факенхайм. О христианстве после Голокауста. Ук. сборник, с. 167.

[6] Ксендз Михаил Чайковский. Грех антисемитизма. Ук. Сборник, с.131.

[7] Там же, с.128

[8] М.Чайковский. Там же, с.134.

[9] М.Чайковский. Там же, с.135.

[10] Там же.

[11] Bonhoeffer D. Ethics. NY, 1965, p.114

[12] Цит. по: James Carroll. Constantine’s Sword. Указ.изд., с.515.

[13] Цит. по: С.Лёзов. Там же, с.103.