Бездарность американской дипломатии, над
которой немало потешаются враги США, стала притчей во языцех. В основе ее
провалов лежит святая уверенность в том, что все люди одинаковы и в одинаковой
мере стремятся к тем же целям, что и сами американцы. Отсюда твердая вера, что
нет такой проблемы, которую нельзя было бы решить путем переговоров. Этому
вредоносному убеждению посвящена первая из приводимых ниже статей, во второй
приводится особенно вопиющий пример того, какие пагубные последствия могут
проистекать из подобного прекраснодушного невежества.
«Лучше
убеждать, чем принуждать». Уинстон Черчилль, обожавший звонкую фразу и
наплодивший множество афоризмов, вероятно, был бы поражен, узнав, что одно из
его изречений ляжет в основание «прогрессивного» видения мира. И ясно почему.
Либералы в массе своей принадлежат к сословию гуманитарной интеллигенции,
красноречие – козырной туз в их колоде, не в последнюю очередь потому, что это,
пожалуй, единственное, что они умеют. Когда либералы затевают какое-либо
практическое дело, можно не сомневаться, что их ждет скорый и неизбежный
провал. (Потому-то они категорически против того, чтобы их проекты оценивались
по результатам, для них важны только «благие намерения»). Зато когда полем
битвы становится дискуссионный стол или трибуна, либерал чувствует себя как
рыба в воде и обычно без труда расправляется с консервативным оппонентом.
Но, помимо
этого, страстная приверженность идее переговоров как панацее от всех бед
является одной из священных коров либерализма, стержнем либеральной идеологии,
коренящейся в их несокрушимой убежденности в изначальной добродетельности
человеческого существа. С легкой руки французских просветителей XVIII века
либералы прониклись убеждением, что в каждом человеке, сколь бы мерзким он ни
был в своих речах и поступках, сидит святой, который рвется наружу – нужно
только создать для этого соответствующие условия путем просвещения. Либералы не
сомневаются, что переговоры превыше всего, что нет таких проблем, которые
нельзя было бы решить за столом переговоров.
Но так ли это?
Действительно ли болтать всегда и при любых обстоятельствах лучше, чем
стрелять? Я не исключаю, что в веках бывали случаи, когда одной только силы
красноречия было достаточно, чтобы решить реальный конфликт, но только мне ни
одного такого примера не известно. Льва можно заставить возлечь рядом с
ягненком, но – если исключить божественное вмешательство – только силой
принуждения, а отнюдь не убеждения.
На протяжении
всей истории человечества конфликты неизменно решались силой оружия, и лишь
потом следовали переговоры, чтобы победитель мог продиктовать условия
капитуляции побежденному, а тот попытался выговорить себе какие-то поблажки.
Иногда побежденным удавалось добиться существенных уступок, о чем
свидетельствует, например, блистательный успех Талейрана на Венском Конгрессе
1815 года. Но для того, чтобы министр иностранных дел наполеоновской Франции
смог восхитить мир своим хитроумием и красноречием, его император должен был
сначала потерпеть поражение в битве при Ватерлоо и сдаться на милость
победителей.
Ближе к нашему
времени британскому премьеру Невиллу Чемберлену не удалось в Мюнхене разрядить
нацистскую угрозу и отвратить призрак войны. Все, чего он добился, это
кратковременной отсрочки, за которую он отдал Гитлеру Чехословакию («далекий
народ, о котором мы ничего не знаем», – так Чемберлен оправдывал свое
предательство), да еще бесконечное презрение со стороны нацистского фюрера:
«Наши враги – ничтожные черви, я убедился в этом в Мюнхене». В конечном итоге
гитлеризм был побежден, но лишь ценой 50 миллионов жизней. Переговоры не смогли
решить конфликт, для этого понадобилась война. Как отметил по этому поводу
Черчилль, в то время лидер смехотворно малой партии войны в британском
парламенте, Чемберлен «ради мира пошел на бесчестье, но утратил честь, не
получив мира».
Но что плохого
в переговорах, вы можете сказать? Пусть себе говорят и спускают пар. Как
говорится, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало. Какой вред от пустой
болтовни? К тому же, даже если переговоры бесплодны, все равно какая-то польза
от них есть: узнаешь врага, проникаешь в его психологию, знакомишься с его
переговорной тактикой. Все это, безусловно, так, хотя надо отметить, что враг
тоже не встает из-за стола переговоров с пустыми руками: он тоже
присматривается к тебе, изучает твои болевые точки и слабости. Следует учесть к
тому же, что циник всегда одержит верх над идеалистом, хотя бы потому что
трезво смотрит на мир и не отягощен этическими тормозами.
Но все это
пустяки в сравнении с гигантским вредом, который причиняют переговоры. Ибо они
создают суррогат динамики, иллюзию движения. Они подменяют собой реальные
действия и тем самым позволяют закрыть глаза на действительность и избежать
трудных решений. Пока идут переговоры, либералы заверяют общественность (в том
числе и самих себя), что проблема будет вот-вот решена, что нужно только еще
чуть-чуть потерпеть, и все устроится наилучшим образом.
И даже если до
них паче чаяния дойдет, что переговоры зашли в тупик, они все равно будут
уверены, что никогда не нужно отчаиваться; пока стороны говорят друг с другом,
всегда есть надежда на счастливую случайность. Античные драматурги называли это
«Бог из машины»: к самом конце пьесы сверху на сцену спускалось нечто вроде
лифта, из него выходило божество, волшебным образом распутывало клубок
коллизий, и наступал голливудский хэппи-энд.
Но увы – мы
живем не в бутафорском, а в реальном мире, где веру в грядущее вмешательство
Провидения никак нельзя назвать выигрышной тактикой. И тем не менее либералы во
всех случаях предпочитают говорить и говорить, бесконечно оттягивая момент
истины, когда придется взглянуть в лицо реальности, трезво оценить предмет
конфликта и взвесить все наличные альтернативы – реальные, а не иллюзорные.
Потому что в таком случае им придется признать истину, очевидную для любого
здравомыслящего человека, а именно: некоторые проблемы просто не имеют решения,
и посему искать его – пустая трата времени. Или, если выразиться более
афористично, если не существует решения, не существует и проблемы.
Прошу мне
объяснить, какая польза проистекла от всех попыток вовлечь Иран в диалог,
которым с такой страстью предавались западные лидеры все последние годы в
уверенности, что иранцев можно пристыдить и заставить отказаться от ядерной
программы – стоит только найти правильные слова и как следует постараться. Все,
что дала такая стратегия, – это выигрыш во времени для иранцев и дымовую
завесу, под прикрытием которой они спокойно и без помех занимались своим делом.
Но и Запад не
остался в накладе – переговоры дали Соединенным Штатам и их союзникам предлог
ничего не делать и предаваться сладким мечтам, о том, как иранцы чудесным
образом образумятся и добровольно поставят крест на своих планах приобретения
ядерного оружия и превращения в державу мирового значения. Да еще втайне
нетерпеливо ждать, когда, наконец, Тегеран добьется своего: тогда проблема
разрешится сама собой, что позволит западным лидерам облегченно вздохнуть и сокрушенно
развести руками – дескать, ничего не поделаешь, ядерный Иран – не фикция, а
реальность, придется с ним сосуществовать.
Другой пример:
какие выгоды получены от многолетних переговоров с Северной Кореей? Пхеньян
равнодушно принял взятку, предложенную Биллом Клинтоном (полмиллиона тонн
мазута и обещание построить несколько легководных атомных реакторов) и, не
прерывая переговоров, невозмутимо продолжал разрабатывать ядерное оружие и
средства его доставки. Позднее планы Ким Чен Ира несколько расстроились, но
отнюдь не из-за искусства переговорщиков, а вследствие нескольких неудачных
ядерных и ракетных испытаний. И что же принесли все эти годы переговоров?
Северная Корея ныне грозит Америке ядерной войной и собирается запустить
баллистическую ракету «в сторону Гавайских о-вов». Тот еще успех!
Но ничто не
показывает бессмысленность тупиковых переговоров настолько выпукло, как
пресловутый «ближневосточный мирный процесс» – ритуальный танец с бубном,
который исполняется десятилетиями, не принося никаких результатов. Одна за
другой американские администрации, невзирая на партийную принадлежность,
устремлялись на поиски этого миража. Немыслимое количество времени, энергии и
капитала, как финансового, так и политического, было потрачено в тщетном
стремлении примирить Израиль с палестинцами, в основном путем попыток вырвать у
Израиля все новые уступки, а палестинцев взятками «убедить» в том, что они
жаждут мира и собственного государства.
Но для успеха
переговоров необходимо обоюдное желание договориться и найти решение проблемы,
разделяющей стороны. Иначе какой прок от переговоров? То, что израильтяне
мечтают о мирном урегулировании, не подлежит сомнению. Они доказали это в 2000
году, когда израильский премьер Эхуд Барак пошел на беспрецедентные уступки,
приняв практически все требования Ясира Арафата. В ответ палестинский лидер
категорически сказал «нет» (в частном порядке Арафат пояснил Биллу Клинтону,
что в противном случае ему «не жить»).
Элементарная
истина, которая должна была бы наконец дойти до всех, даже самых упертых
оптимистов, заключается в том, что палестинские лидеры не хотят примирения с
Израилем. Их вполне устраивает статус-кво, у них нет никакого желания сменить
героические куфии на пошлые цилиндры, превратиться из кумиров «арабской улицы»
в заурядных государственных деятелей и править крохотным, нищим, засиженным
мухами «палестинским национальным очагом», оспаривающим сомнительную честь
считаться самой черной дырой мира у таких несчастных побирушек, как Гаити или
Бенин, способных вызывать лишь презрительную жалость.
Только
состояние перманентной войны с еврейским государством дает палестинским лидерам
легитимность и чувство своей значимости, приносит им международное признание и,
не в последнюю очередь, неиссякающие денежные потоки международной помощи,
которые, оседая на их личных банковских счетах, позволяют им наслаждаться
красивой жизнью. (История свидетельствует, что революционные вожди, как
правило, не заражены вирусом аскетизма и щедро компенсируют себя за жертвенную
готовность вести за собой народные массы, хотят они того или нет.)
Египту и
Иордании конфликт позволяет играть на международной арене роль, несоизмеримую с
их истинной важностью, и получать громадные американские субсидии за
поддержание видимости нормальных отношений с Израилем. Что они будут делать,
если палестинская проблема будет решена? Золотой дождь внезапно иссякнет, мир
перестанет их замечать. А разве заинтересована в урегулировании Сирия, которая
наслаждается своей ролью главного препятствия на пути к миру на Ближнем
Востоке? Посланцы ведущих держав теснятся в передней сирийского президента
Асада, суля ему золотые горы за уступчивость. Кто же захочет поступиться таким
завидным положением?!
Устраивает
статус-кво и арабских нефтяных эмиров с шейхами. Пока существует Израиль, у них
всегда есть возможность направлять недовольство своих подданных в русло
ненависти к «сионистскому врагу». «Бедствия палестинского народа» –
великолепный лозунг для мобилизации черни, заставляющий ее забыть о своих
собственных тяготах. Не говоря уже о том, что каждый раз, когда на Ближнем
Востоке сгущаются тучи, на нефтяном рынке вспыхивает паника, и цены
подскакивают вверх к вящей радости экспортеров нефти.
К тому же
«ближневосточная проблема» дает арабским лидерам сильный козырь в отношениях с
Америкой, всегда готовой на серьезные политические уступки в обмен на туманные
обещания вести себя прилично и не требовать немедленного истребления всех
евреев. И еще одно, крайне важное соображение: Израиль, которого арабы на самом
деле ничуть не опасаются, играет важнейшую роль противовеса Ирану – истинного
врага арабов, которого они боятся до холодного пота. Словом, с точки зрения
арабских нефтяных богачей, если бы Израиля не было, его – перефразируя
известное высказывание Вольтера о Боге – нужно было бы придумать.
С точки зрения
исламских террористов и их спонсоров ближневосточный конфликт – манна небесная,
эффективное средство привлечения в свои ряды новых добровольцев, великолепное
орудие пропаганды. Для «Аль-Кайды» палестинская проблема носит чисто
утилитарный характер. Усама бин Ладен ни словом не обмолвился о ней, когда его
репутация взлетела до небес после удачных нападений на Америку 11 сентября 2001
года. Но стоило событиям принять неблагоприятный оборот для террористов, как с
их глаз спала чешуя, они внезапно узрели страдания своих «палестинских
собратьев» и преисполнились великого негодования.
Что же
касается иранских шиитов, они, безусловно, ненавидят евреев (а кто в Третьем
мире их любит?!), но суннитских «еретиков» – в частности, палестинцев – они
ненавидят никак не меньше, а то и больше, учитывая, что внутрирелигиозные
распри всегда носят особенно обостренный характер, не говоря уже об
историческом антагонизме между арабами и персами. Тегеранским муллам на
палестинцев наплевать, они используют их в своих собственных экспансионистских
целях. Уйдет конфликт, и плакал их плацдарм на Ближнем Востоке. Так с какой
стати иранцы будут болеть за его решение?
Итак, как
видим, ни один из членов антиизраильской команды не заинтересован в мирном
урегулировании, из чего нетрудно заключить, что переговоры абсолютно
бесперспективны. И тем не менее, невзирая на непрерывную цепь неудач,
переговоры продолжаются, и конца им не видно. Но почему бы Израилю не взять на
себя инициативу и не объявить во всеуслышание, что хватит, мол, толочь воду в
ступе? Увы, израильтяне ничуть не менее Запада склонны к самообману в том, что
касается переговоров.
В 1982 году
израильские войска вторглись в Ливан, который палестинцы превратили в свою
колонию. В ходе недолгой войны армия Арафата была наголову разгромлена, и лишь
вмешательство Америки спасло ее от полного уничтожения. Остатки
дискредитированной поражением Организации освобождения Палестины были вывезены
в Тунис и начали тихо загнивать. А после того, как в 1990 году Арафат допустил
грубейшую тактическую ошибку, приняв сторону Ирака, совершившего агрессию
против Кувейта, он и вовсе стал парией в арабском мире. Саудовская Аравия и
Объединенные Арабские Эмираты отрезали ему субсидии, ООП увядала на глазах.
И в этот самый
момент, когда непримиримый враг дышал на ладан, Шимон Перес и его
единомышленники в израильском правительстве, отряхнули ООП от нафталина,
реанимировали ее, пересадили на Ближний Восток и в обмен на подпись Арафата под
соглашением в Осло дали ему и его организации новую жизнь. Как сказал
упомянутый Талейран о расстреле Наполеоном герцога Энгиенского: «Это хуже, чем
преступление. Это – ошибка».
Не нужно было
быть семи пядей во лбу, чтобы видеть грандиозную глупость этой затеи. Первый
завет политики гласит: «Падающего противника – подтолкни». Уж кому-кому, а
израильтянам-то полагалось бы знать, с кем они имеют дело. Неужели кто-либо из
них мог усомниться в том, что для Арафата и его шайки «мирное соглашение» с
Израилем – не более чем «удна», т. е. тактическое перемирие, которое его
ни к чему не обязывает? (Коран разрешает мусульманину, оказавшемуся в
невыгодных для себя условиях, ради передышки заключить с неверным перемирие,
которое он может в любой момент нарушить.) В конце концов можно было
посоветоваться с любым израильтянином – выходцем из арабской страны, который не
понаслышке знаком с мусульманскими нравами.
И однако же у
правительства был народный мандат на это безумие. Столь сильно было у рядовых
израильтян стремление к миру, миру любой ценой, что иллюзии восторжествовали
над реальностью, и большинство населения страны поддержало соглашение (как,
кстати, поддержал и британский народ мюнхенское соглашение в 1938 году). Словно
мучимый жаждой путник в пустыне, которому мерещатся водопады, израильтяне убедили
себя в реальности Фаты Морганы мирного договора, сулившего нормальную жизнь,
без постоянной угрозы терактов и войны.
Что же
говорить о Западе, который может, ничем не рискуя, тешить себя призраком
прогресса на переговорах? «Мирный процесс» превратился в квазирелигию,
постулаты которой слепо принимаются на веру вопреки подавляющим доказательствам
их ложности.
Более того,
этот процесс институализирован. Он обрел свою собственную жизнь и оброс людьми,
чье благополучие всецело зависит от его существования. Тысячи «экспертов»
неустанно трудятся на ближневосточной ниве, разрабатывая стратегии, публикуя
ученые доклады, выступая с речами. Что произойдет с ними, если будет достигнуто
мирное урегулирование? Двинутся толпой регистрироваться на бирже труда? Что будет
делать Ближневосточный отдел Госдепартамента? Объявит о самоликвидации за
ненадобностью и распустит своих сотрудников по домам? Да ведь страшно даже
помыслить о такой ужасной перспективе!
Впрочем, судя
по тому, как обстоят дела, всем этим людям не о чем беспокоиться. Администрация
Обамы, похоже, столь же привержена «мирному процессу», как и все ее
предшественницы, и намерена неуклонно двигаться по проторенной тропе. Так было,
так есть, так будет. Священная корова «мирного процесса» может по-прежнему спокойно
пастись на пышном лугу ложных надежд и неоправданных ожиданий. Ее благополучию
ничто не угрожает.
Начало ноября
богато на революционные праздники. Седьмого числа коммунисты с попутчиками во
всем мире отметят юбилей Октябрьского переворота, а тремя днями ранее исламисты
отпразднуют очередную годовщину ключевого события «исламской революции» в
Иране, определившего весь ее последующий ход – нападение на посольство США в
Тегеране с захватом пяти десятков заложников.
Исламофашисты,
снедаемые ненавистью ко всему американскому, вряд ли вспомнят добрым словом своего
благодетеля, но нам грех не упомянуть этого человека, который так много сделал
для укрепления зловещего режима Хомейни и своей беззубой политикой невольно распахнул
ворота для антиамериканского терроризма. Имя его – Джеймс Эрл Картер, 39-й
президент США. Впрочем, сам он предпочитает, чтобы его звали «Джимми», и надо
сказать, это простецкое имя куда лучше подходит арахисовому фермеру из
Джорджии, заварившему такую кашу, что мир по сей день не может ее расхлебать.
Известный
внешнеполитический аналитик Амир Тахри напоминает, что правление президента Картера
проходило на фоне быстрого расширения сферы влияния Советского Союза в Африке,
в районе Индийского океана и в Латинской Америке. Главный внешнеполитический
советник Картера Збигнев Бжезинский разработал стратегию «зеленого пояса», в
основу которой было положено представление о том, что Соединенные Штаты и их
союзники не в состоянии сдержать советскую экспансию. В силу этого Бжезинский
предлагал искать опору среди мусульманских стран, которые по религиозным и
политическим соображениям будут готовы вступить в союз с США против «безбожного»
коммунистического гиганта.
На втором
этапе стратегия «зеленого пояса» предполагала начать мутить воду на советских
окраинах с тем, чтобы поднять мусульманские народности против Москвы, ослабив
ее и тем самым сорвав ее экспансионистские замыслы. Стратегическая концепция
Бжезинского отчасти базировалась на идеях французского политолога Элен Каррер
д’Анкосс, которая в своей книге «Распад империи» предсказала крах Советского
Союза в результате сепаратистского брожения среди мусульманских меньшинств.
Когда в Иране
вспыхнула исламская революция, главный внешнеполитический советник президента США
увидел в этом подтверждение своей идеи, что только исламисты в состоянии привлечь
достаточно мощную народную поддержку, чтобы создать противовес как
существующему режиму, так и просоветским левым движениям.
Опираясь на
стратегический замысел Бжезинского и на собственное видение мира, которое более
пристало сельскому проповеднику, чем государственному мужу («Я – верующий и добродетельный
человек, Хомейни – тоже верующий и, стало быть, тоже белый и пушистый»),
президент Картер решительно встал на сторону нового тегеранского режима.
Он отменил введенное
в 1978 году эмбарго на поставки оружия и военной техники Ирану (фатально
подорвавшее позиции шаха, козырной картой которого всегда была американская
поддержка) и подтвердил нерушимость обязательства защищать Иран от советской и
любой иной угрозы, которое Соединенные Штаты взяли на себя еще в 1954 году, при
президенте Эйзенхауэре. Более того, стремясь подчеркнуть свое расположение к
исламистскому режиму, Картер поначалу даже отказал в визе смертельно больному
шаху Ирана Резе Пехлеви, который просил впустить его в Нью-Йорк на лечение.
Размышляя за
несколько месяцев до смерти о причинах своего падения, свергнутый шах писал: «Тогда
я этого не понимал (скорее, наверное, не желал понимать), но сейчас мне ясно,
что американцы хотели вышвырнуть меня вон. Именно этого добивались поборники
прав человека в Госдепартаменте… Как иначе объяснить внезапное назначение
бывшего заместителя госсекретаря Джорджа Болла главным советником Белого Дома
по Ирану?.. Болл был одним из тех, кто ратовал за то, чтобы бросить на произвол
судьбы меня, а в конечном итоге и мою страну». Да и сам Бжезинский открыто
приписывал себе заслугу в свержении «погрязшего в коррупции шаха».
Спустя
несколько недель после того, как иранский монарх был вынужден бежать за границу,
а аятолла Хомейни с триумфом прибыл из парижской ссылки в Тегеран и принял бразды
правления, Бжезинский отправился в Марокко на встречу с первым главой исламистского
правительства Мехди Базарганом. На этой встрече посланец американской
администрации предложил иранскому премьер-министру стратегическое партнерство с
Соединенными Штатами.
Базарган пришел
в восторг от предложения, которое сулило заметное укрепление позиций еще неоперившегося
режима перед лицом угрозы со стороны мощных левых сил. Налет на американское
посольство в столице Ирана произошел в считанные дни после встречи Бжезинского
с Базарганом. Судя по всем свидетельствам, эта акция застала Хомейни врасплох.
Сейчас доподлинно известно, что она была задумана и осуществлена левыми с целью
сорвать намечавшееся сближение Ирана с США.
Хомейни был в
ярости. Он справедливо расценил нападение как перчатку, брошенную левыми его
правительству. В то же самое время вождя иранской революции крайне тревожила
перспектива резкой военно-политической реакции Вашингтона, которой его все еще
шаткий режим мог и не выдержать.
Аятолла в
течение нескольких дней лавировал, заигрывая с экстремистами и выжидая, как
поведут себя американцы. Как свидетельствует в своих мемуарах покойный сын Хомейни
Ахмад, его отец был в состоянии сильного напряжения перед лицом, как ему
казалось, неминуемого возмездия со стороны Вашингтона: он ждал «громов и молний»,
пишет сын духовного вождя исламской революции.
Но ожидаемой грозной
реакции не последовало. Вместо этого президент США принялся униженно умолять
иранские власти освободить заложников, взывая к гуманности Тегерана. Постоянный
представитель США при ООН Эндрю Янг на весь свет провозгласил Хомейни «святым
XX века» и призвал аятоллу проявить «великодушие и сострадание».
Президент
Картер пошел еще дальше, направив лидеру исламской революции письмо, в знак его
особой важности написанное от руки, с мольбой о милосердии «от верующего
человека служителю Бога». Надо полагать, что приторная проза американского
президента немало позабавила Хомейни, предпочитавшего изъясняться в более
энергичном стиле, с преобладанием громовых проклятий и леденящих кровь угроз.
Шли дни, на
телевизионных экранах с утра до ночи маячили американские заложники с повязками
на глазах, иранские «революционеры» грозили казнить своих пленников, а из
Вашингтона по-прежнему доносились лишь скорбные рыдания и униженные мольбы. Становилось
все более и более ясно, что «громов и молний» можно не опасаться. К концу
первой недели драмы, которой было суждено продлиться 444 дня, глава нового
иранского режима резко изменил свое мнение об Америке.
(Кстати,
главный архитектор трепетно-пугливой политики администрации Картера по
отношению к исламистам Збигнев Бжезинский недавно публично признал, что,
стремясь «заманить Советский Союз в афганскую ловушку», он в первую очередь
преследовал цель отвлечь внимание Москвы от Центральной Европы и ослабить
советское давление на его родную Польшу. Весьма пикантное признание со стороны
человека, который очень любит упрекать в нелояльности американских евреев, для
которых, дескать, интересы Израиля превыше всего.)
Ахмад Хомейни
пишет, насколько удивлен был его отец при виде того, как «бессмысленно мечется,
словно курица с отрезанной головой», американская администрация. Особенно
поразило сурового аятоллу, что президент США и его ближайшие сановники, в
первую очередь госсекретарь Сайрус Вэнс, вместо того, чтобы гневно осудить
захват заложников как варварский акт и под страхом сурового возмездия потребовать
их немедленного освобождения, принялись смиренно каяться в неназванных
прегрешениях Америки и, заламывая руки, умолять о прощении и милосердии.
Заключив, что
его режиму ничто не грозит со стороны «Большого шайтана», Хомейни не замедлил
воспользоваться случаем продемонстрировать чистоту своих идеологических риз и
заодно оттеснить левых от политического пирога. Он взял под контроль ситуацию с
заложниками, используя ее как доказательство непримиримости своего «антиимпериалистического»
курса. Поразительное малодушие американской администрации лишь растравляло аппетиты
иранцев. Заложники, первоначально рассматривавшиеся лишь как статисты в
спектакле «революционного театра», быстро превратились в предмет политического торга.
Захватившие
заложников экстремисты (среди которых, по свидетельству очевидцев, выделялся особой
свирепостью и идеологическим пылом некто Махмуд Ахмадинеджад, ныне президент
Ирана) стали требовать, чтобы американское правительство арестовало и выдало
беглого шаха на суд в Иран. А когда появились признаки того, что в Вашингтоне
серьезно рассматривают это требование и, возможно, даже готовы его
удовлетворить, Тегеран выдвинул новое требование: Соединенные Штаты должны публично
покаяться в своих «преступлениях» перед миром ислама и в корне пересмотреть
свою внешнюю политику.
Ситуация стала
особенно мрачной после трагикомической попытки освобождения заложников, когда
военная экспедиция, руководимая из Вашингтона лично президентом, закончилась позорной
трагедией в иранской пустыне. Американский отряд, сформированный из контингентов
всех видов вооруженных сил (чтобы никто из генералов не обиделся) и потому заведомо
небоеспособный, был вынужден свернуть операцию и бесславно ретироваться под
покровом ночной тьмы, покинув на месте происшествия трупы восьми десантников,
погибших при столкновении и пожаре двух вертолетов.
Ахмад Хомейни
красочно описывает торжество своего отца при виде беспомощности американской
администрации, которая, вопреки его страхам, не предприняла никаких «серьезных
шагов» для оказания давления на Тегеран. Хомейни ожидал как минимум блокады
иранских нефтяных терминалов или хотя бы символического ракетного обстрела государственных
объектов и резиденций революционных лидеров. Вместо этого администрация Картера
ударилась в междоусобную грызню, кульминационным пунктом которой стала демонстративная
отставка госсекретаря Вэнса в знак его негодования по поводу «милитаристской»
политики президента.
Вряд ли
прибавили муллам уважения к американской администрации и другие принимавшиеся
ею «меры», в частности, призыв Картера к своим соотечественникам обвязывать
желтыми ленточками стволы деревьев в знак скорби и солидарности с заложниками. Но
особенно позабавила иранцев «угроза» президента США не зажигать огни на
рождественской елке у Белого Дома, если заложники не будут освобождены. Джимми
Картер, надо думать, не сомневался, что самый пропащий отморозок содрогнется
при одной мысли о таком жутком возмездии!
(Показательно,
что заложники были отпущены в тот день, когда в Белый Дом вселился новый
обитатель, в отличие от Картера пользовавшийся репутацией серьезного человека.
В примитивном сознании Хомейни и его приближенных не существовало такого
понятия, как компромисс. Единственными критериями реальности для них были либо
слабость, либо сила. И когда 20 января 1981 года Рональд Рейган вступил в
должность президента США, смертельно перепуганные муллы поспешили освободить
своих пленников).
Тогда-то
Хомейни и изрек свой знаменитый афоризм «Америка бессильна против нас». Убедившись
в своей полной безнаказанности, он проникся полным презрением к трусливому
заокеанскому гиганту. По его приказу на всех государственных зданиях и
автомобилях быль начертан лозунг «Смерть Америке!». У всех аэровокзалов,
железнодорожных станций, зданий министерств, промышленных предприятий, школ,
отелей и базаров на земле при входе был нарисован американский флаг, чтобы
правоверные каждодневно попирали его ногами – высший знак презрения в
мусульманской культуре.
Лозунг «Америка
бессильна против нас» лег в основу стратегических планов всех исламистских
боевиков, не исключая и противников тегеранского режима. Тезис Хомейни на
протяжении почти четверти века многократно подвергался проверке практикой, и реальность
неизменно подтверждала правоту основоположника иранской теократии. В период с 4
ноября 1979 года по 11 сентября 2001 года 671 американский гражданин побывал
заложником в той или иной мусульманской стране. Почти тысяча американцев
погибла от рук исламистов, включая более 240 морских пехотинцев, взорванных в
своей казарме в Бейруте в 1983 году, когда на террористическом поприще
дебютировала «Хезболла».
(Президент Рейган,
инстинкт которого подсказывал необходимость решительного удара возмездия,
уступил настояниям своего министра обороны Каспара Вайнбергера, который требовал
ничего не предпринимать во избежание негативной реакции со стороны арабского
мира. Присущая большинству выкрестов повышенная чувствительность к обвинениям в
чрезмерной лояльности к Израилю, которая заставляет их вести себя крайне
предупредительно по отношению к арабам, запятнала в остальном безукоризненный послужной
список Вайнбергера, одного из самых выдающихся военных министров в истории США).
В течение 22
лет американские администрации, как республиканские, так и демократические,
вели себя в полном соответствии с предсказанием Хомейни. Раз за разом исламисты
нападали на заокеанского исполина, но тот покорно сносил все пинки и удары. Неудивительно,
что дерзость террористов от раза к разу росла, – безнаказанность только растравляла
их аппетиты и придавала им дополнительной смелости. Поэтому мы вправе
заключить, что теракты 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке и Вашингтоне явились
окончательной развязкой драмы, первый акт которой был разыгран в Тегеране 4
ноября 1979 года.
Йорктаун, Вирджиния
Комментарии:М. ТАРТАКОВСКИЙ. О польском гоноре. - at 2009-11-10 15:19:39 EDT «Бжезинский предлагал искать опору среди мусульманских стран, которые по религиозным и политическим соображениям будут готовы вступить в союз с США против «безбожного» коммунистического гиганта...
Главный архитектор трепетно-пугливой политики администрации Картера по отношению к исламистам Збигнев Бжезинский недавно публично признал, что, стремясь «заманить Советский Союз в афганскую ловушку», он в первую очередь преследовал цель отвлечь внимание Москвы от Центральной Европы и ослабить советское давление на его родную Польшу. Весьма пикантное признание со стороны человека, который очень любит упрекать в нелояльности американских евреев, для которых, дескать, интересы Израиля превыше всего».
>>>>>>>>>>>>>>>>>MCT<<<<<<<<<<<<<<<<<<<<<<<
«Германия отнимет у нас свободу, Россия – саму душу».
Эта «максима» ещё более идиотская, ещё больше принесла несчастья тем же полякам, что и знаменитая Голды Меир о «народе без земли и земле без народа» - евреям.
Избыток красноречия иногда слишком много значит в исторических судьбах народов.
Нисколько не приукрашивая ни Сталина, ни Россию, отмечу лишь реальность. Из этих рук Польша получила свою нынешнюю неправомерно огромную территорию с роскошным побережьем и портами, - чего ни за что не добилась бы сама при всём своём пустейшем гоноре.
Полякам бы кланяться да благодарить, - а они просто пропитаны русофобией.
Энгельс, не любя русских, поляков (эту «культурную европейскую нацию» - в их собственном мнении) ставил куда ниже. М. ТАРТАКОВСКИЙ. О развязке, отнюдь ещё не очевидн - at 2009-11-10 15:03:34 EDT Статья великолепная и чрезвычайно поучительная.
Но категорически ли отрицать какую бы то ни было пользу от переговоров?
Автор рекомендовал бы это Кеннеди и Хрущёву во время "кубинского кризиса"?..
Ещё. "В конечном итоге гитлеризм был побежден, но лишь ценой 50 миллионов жизней".
50 миллионов - цена ВСЕЙ 2-й Мировой - включая зверства японцев в Китае, тихоокеанскую эпопею т.д.
Исламофашисты, снедаемые ненавистью ко всему американскому, вряд ли вспомнят добрым словом своего благодетеля, но нам грех не упомянуть этого человека, который так много сделал для укрепления зловещего режима Хомейни и своей беззубой политикой невольно распахнул ворота для антиамериканского терроризма. Имя его – Джеймс Эрл Картер, 39-й президент США. Впрочем, сам он предпочитает, чтобы его звали «Джимми», и надо сказать, это простецкое имя куда лучше подходит арахисовому фермеру из Джорджии, заварившему такую кашу, что мир по сей день не может ее расхлебать.
"Джимми" - ничтожество, кто спорит. Своеобразный образец "подлинно демократического выбора", которым так гордятся американцы; всего восторженнее - "новые американцы", недавние совки.
Но прежде вспомнить бы подлую "заслугу" Эйзенхауэра, тоже демократично избранного президента, ультимативно потребовавшего "прекращения тройственной агрессии" Великобритании-Франции-Израиля против Насера, беззаконно оттяпавшего Суэцкий канал.
Не это ли стало важнейшим козырем арабского национализма, привело ко всем последующим несчастьям - и для самих арабов?
Представить только: Суэцкий канал - которого не было бы без европейских проектов и европейских инженеров - принадлежит Объединённой Европе; Синай (почти 60 тыс.кв.км.) - Израилю.
Тогда-то вполне можно было бы разделиться с палестинцами - два полноценных государства для двух народов.
Обводнение Синая - лишь техническая проблема, трудная, но вполне решаемая...
А проблемы ближневосточной, возможно, не было бы.
Мы вправе заключить, что теракты 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке и Вашингтоне явились окончательной развязкой драмы, первый акт которой был разыгран в Тегеране 4 ноября 1979 года>/i>.
В продолжение сказанного выше.
Увы, далеко НЕ "окончательная развязка драмы, первый акт которой..." Всё бывало в истории, всякие побывали в ней. - at 2009-11-10 14:30:11 EDT Виктор Вольский. Две статьи о дипломатии.
Я не исключаю, что в веках бывали случаи, когда одной только силы красноречия было достаточно, чтобы решить реальный конфликт, но только мне ни одного такого примера не известно.
>>>>>>>>>>>>>>>>>>MCT<<<<<<<<<<<<<<<<
КОГДА ВОЙСКО СИДЖИЗМОНДО МАЛАТЕСТЫ, кондотьера из Римини на Адриатическом побережье, нанятого неаполитанским королем, двигалось на Флоренцию, город выслал ему навстречу знаменитого в ту пору гуманиста Джанноццо Манетти, чрезвычайно понаторевшего в интеллектуальных доблестях. Он был автором жизнеописаний Сенеки и Сократа, а также трактата "О достоинстве и превосходстве человека", в котором теоретизировал как раз по интересующему нас вопросу: о качествах и свойствах личности...
Итак, на дороге из Римини во Флоренцию встретились наемный вояка и высоколобый интеллектуал. О чем же толковали тогда эти достойнейшие представители враждующих сторон? О том, оказывается, какие новые рукописи приобрел Козимо Медичи, об еще одной найденной статуе, об ученых материях... Восхищенный знаниями и красноречием Манетти, Малатеста раздумал воевать с городом, взрастившим столь славного мужа, и повернул свое войско обратно в Римини, вызвав понятное неудовольствие неаполитанского короля, потребовавшего возврата выплаченного аванса...
У нас сегодня просто в голове не укладывается, как это кондотьер, наемный вояка, мог быть обуреваем столь высокими чувствами и интересами. Но в ту удивительную эпоху, в исторический момент рождения личности в том именно смысле, в каком мы и сейчас это понимаем, общий душевный настрой был необычайно высок.
Маркс Тартаковский. Почему китайцы не открыли Америку.
http://berkovich-zametki.com/2005/Starina/Nomer8/Tartakovsky1.htm Эдмонд - at 2009-11-10 07:05:57 EDT Вынужденно прочитав статью, после столь разноречивых комментариев, как адекватных, так и не очень, читателей, ВЫНУЖДЕН пизнать, что анализ действий, как Чемберлена, в отношении Чехословакии, так и всех администраций США, не говоря уже об администрации Картера-Бжезинского, в аспекте арабо-израильского конфликта, полностью адекватен существующим фактам.
В свете этого, не умоляя ценности работ Тененбаума, по предвоенному периоду истории в Англии, следуеи сказать, что, на мой взгляд, господин Тененбаум, не дал адекватной картины происшедшего (призведённого) с Чехословакией.
Так можно оправдать любого преступника, как Тененбаум пытается (не явно) оправдать Чемберлена, ссылками на то, что у него "было труное детство".V-A - at 2009-11-10 00:41:15 EDT A.SHTILMAN
Увы, история повторяется. Мюнхен 1938 перешёл в Осло,в ловушку которого попал Израиль с помощью Рабина и Переса.
Да, в 38 году в Мюнхене Запад подло предал Чехословакию, скормив её соседям, в основном Германии. Но разве можно сказать, что Запад предал Израиль в Осло в 92-м году? Разве Израилю выкручивали руки? Разве Тель-Авив оккупирован арафатовскими бандитами? Это - не аналогия, это подлый пропагандистский приёмчик.
Сегодня Обама делает всё, чтобы дать максимальное время Ирану для окончания работы над производством ядерного оружия.
Также неправомерны аналогии и мистера президента Обамы с Невиллом Чемберленном. Иран - это не фашистская Германия. В Иране есть разные политические силы, идёт честная обычная политическая борьба. Иран ни на кого в последние 200 лет не нападал, а сам в последние несколько десятков лет неоднократно был жертвой агрессии.
Так что дух Мюнхена, дух предательства своих собственных / не Обамы / интересов страны не нов и прекрасно изложен в статьях г-на Вольского.
Удивительно с какой уверенностью г-н Штильман знает что в интересах Америки, а что нет. Про таких Галич говорил - знает как надо.A.SHTILMAN New York, NY, USA - at 2009-11-09 21:51:56 EDT Великолепная, полезнейшая статья! Она перекидывает мост е сегодняшнему дню. Увы, история повторяется. Мюнхен 1938 перешёл в Осло,в ловушку которого попал Израиль с помощью Рабина и Переса. Сегодня Обама делает всё, чтобы дать максимальное время Ирану для окончания работы над производством ядерного оружия.Так что дух Мюнхена, дух предательства своих собственных / не Обамы / интересов страны не нов и прекрасно изложен в статьях г-на Вольского. Ничего, кроме уважения и благодарности его работа вызвать не может.Спасибо автору.Г. Гринберг Сан Леандро, СА, США - at 2009-11-09 03:54:58 EDT Б.Тененбауму:
Затрудняюсь понять, в чем погрешил автор против истины в отношении политики Чемберлена. Умиротворил ли он Гитлера? – нет. Пытаясь умиротворить пошел на пересмотр границ независимого государства без его ведома, определенных мирным договором? – да. Были объективные причины у него для такого поведения? – да, и не одна, и не в одной области. Но результат от этого менее печальным не становится. И как иллюстрация стратегической глупости и непонимания своего будущего противника, на мой, дилетантский, взгляд, выглядит вполне уместно. Ах, да – можно возразить, что кто кому «Рабинович» о ту пору было не только неясно, но и в реальности могло стать с точностью наоборот, так что Великобритания могла стать Германии друг, товарищ и брат. Пример тому - т.Сталин.
Но дело в другом – что уж такого глупого и поверхностного нашел безусловно талантливый, интересный, и весьма уважаемый мной историк Б.Тененбаум, что по его мнению статьи не заслужили ничего, кроме презрительного плевка.
Не взялся бы полемизировать с уважаемым Б.Тененбаумом по поводу всех извивов большой политики в предвоенной Европе, какие-то интересные новые исследования печатаются до сих пор.
Но тема данных статей – политика умиротворения режимов, движимых непримиримой идеологией, и ее результаты в Европе и в Азии, где они – эти режимы и обертаются. И где на одни и те же грабли наступают умиротворители десятилетиями. И когда, вопреки всему предыдущему опыту, и историческому и личному, лидеры ведущих государств пытаются скормить фанатичным людоедам своих ведомых союзников, в попытке откупиться, и в итоге сами получают по зубам – то истиной это быть не перестает, даже если бы этому и учили в школах. Чего, увы, не происходит.
И когда политическая элита скармливаемых услужливо подкладывает людоедам кусочки повкуснее, самолично срезанных с тела своей страны – то получают тот же результат – по зубам, и так же, клинически, неспособны усвоить урок.
Вот о чем прекрасно не только по существу, но и по стилю, написал автор, с чем я полностью согласен, и за что ему, Виктору Вольскому, искренне благодарен.Б.Тененбаум - at 2009-11-08 15:09:32 EDT Написано настолько поверхностно и глупо, что не заслуживает рецензии. Чемберлен НЕ предавал Чехословакии, Черчилль НЕ говорил приписываемой ему здесь фразы, и вообще - державы не падают в зависимости от того, что сказал тот или иной политический деятель. Причины тут куда глубже. Могу порекомендовать замечательную книгу Пола Кеннеди, "The Rise And Fall of Great Powers". Aвтор же этих двух статей настолько не знает предмета (сведения его на уровне средней школы), что непонятно, зачем он вообще все это писал. Марк Перельман Иерусалим, - at 2009-11-06 16:51:58 EDT Обе статьи очень серьезны и хорошо обоснованы.
Спасибо автору!