Melamed1

Семейные тайны Ульяновых будоражили воображение многих исследователей еще в то время, когда официально о них нельзя» было распространяться. Особенно преуспел в этом петербургский (ленинградский) следопыт М.Г.Штейн, обобщивший результаты своих разысканий в книге «Ульяновы и Ленины. Семейные тайны»[2]. Среди прочих эвристических подробностей автор поведал и о том, как в 1965 г. при его участии были обнаружены документы, которые с точки зрения тогдашних правителей бросали тень на родословную вождя и основоположника, и как все силы были брошены на то, чтобы это невольное открытие снова «закрыть». И вот теперь новая находка позволяет уточнить и документировать некоторые детали этой не столь давней истории.

Начну опять-таки с эвристических подробностей. В архивной описи значилось: «Переписка с партийными и советскими органами по вопросам работы архивных учреждений»[3]. Почему наткнувшись на этот нейтральный заголовок, я подумал, что это и есть та самая переписка, сказать не могу, разве что обратил внимание на хронологические рамки дела – 24 февраля – 28 мая 1965 г. Как бы там ни было интуиция не подвела – все оно оказалось посвящено давно занимавшему меня сюжету, связанному с открытием еврейских корней В.И.Ленина и стремлением советских властей снова сделать явное тайным.

Собственно, тайное – о том, что дед Ленина по матери был сыном житомирского (на самом деле, староконстантиновского) еврея Мошки Бланка – стало явным благодаря документам Департамента полиции еще в 1924 г., вскоре после смерти вождя, причем в числе немногих, кто эти документы увидел, оказалась старшая сестра Ленина А.И.Ульянова (Елизарова). Она же первой и вознамерилась использовать их при подготовке биографии своего знаменитого брата, а спустя 8 лет, после того как в Институте Ленина, сотрудницей которой она являлась, оглашение этих сведений было признано «неудобным», обратилась за разрешением к Сталину. Ответ был однозначным – об открытии «молчать абсолютно». Через полтора года она предприняла еще одну попытку убедить того же адресата в нелогичности сокрытия факта еврейского происхождения Ленина и даже практической пользе его обнародования, в частности, для борьбы с усиливающимся антисемитизмом[4], но на этот раз даже не удостоилась ответа. Само собой, в первой научной биографии Ленина этот «вредный» для канонизации образа вождя факт не фигурировал[5].

Портрет из книги М.Г.Штейна "Ульяновы и Ленины. Семейные тайны" (Спб., 2004)

Стоит упомянуть также о стараниях М.С.Шагинян пролить свет на происхождение Ленина в раннем романе «Билет по истории» (1938), ставшем частью ее трилогии о семье Ульяновых, за что она подверглась обструкции как со стороны ЦК ВКП(б), так и Президиума Союза писателей СССР. В постановлении последнего от 9 августа 1938 г. отмечалось, в частности, что, «применяя псевдонаучные методы исследования так называемой «родословной» Ленина, М.С.Шагинян дает искаженное представление о национальном лице <… > величайшего пролетарского революционера, гения человечества, выдвинутого русским народом и являющемся его национальной гордостью»[6].

Были и другие поползновения разобраться в генеалогии вождя, этническая характеристика которого, как подметил Д.А.Волкогонов, всегда «тщательно затушевывалась». Но определяющие шаги в этом отношении были сделаны в 1964–1965 гг. ленинградскими краеведами – А.Г.Петровым и М.Г.Штейном, которые независимо друг от друга обнаружили в ленинградских архивах относящиеся к 1820 г. документы о переходе в православие студентов Петербургской медико-хирургической академии братьев Абеля и Израиля Бланков. Оба они, как водилось, получили после крещения новые имена, позаимствованные у своих крестных отцов, действительных статских советников сенатора Дмитрия Баранова и графа Александра Апраксина (от первого из них они обрели также и отчество). Соответственно Абель стал Дмитрием Дмитриевичем, а Израиль – Александром Дмитриевичем. Старший из братьев Д.Д. Бланк погиб еще в молодых годах во время холерного бунта 26 июня 1831 г. в Петербурге (когда обезумевшая толпа разгромила здание Центральной холерной больницы), тогда как младший в течение многих лет служил лекарем и весьма преуспел в своем ремесле (есть версия, правда, не подтвержденная документально, что даже спас от смертельной болезни молодого Тараса Шевченко[7]). Ему-то и суждено было стать дедом Владимира Ульянова-Ленина, сына его младшей дочери Марии, которого он успел увидеть незадолго до своей смерти (29 июля 1870 г.).

Эти подробности, однако, выяснились позже, а тогда, узнав из найденных документов, что братья попали в стольный град из губернского Житомира, где они закончили поветовое (уездное) училище, и А.Г.Петров от имени Музея истории Ленинграда, внештатным сотрудником которого он являлся; и М.Г.Штейн, в то время преподаватель Ленинградского индустриального техникума, от своего собственного имени, почти одновременно послали запросы о наличии каких-либо документов о Бланках в Житомирский областной архив. При этом оба, что называется, попали в историю, ту самую, о которой упоминалось выше…

Переполох в архивном ведомстве…

До сих пор об этом было известно лишь в изложении М.Г.Штейна[8]. Теперь, после находки архивного дела с официальной перепиской появилась возможность сопоставить его рассказ с версией других действующих лиц, а также восполнить некоторые детали, о которых он знать не мог.

Открывает дело письмо директора Житомирского облгосархива киевскому начальству (которое приводится здесь с сохранением орфографии и стиля оригинала):

«И.о. начальника архивного
управления при СМ УССР

Настоящим довожу до Вашего сведения следующее:

В январе с.г. в Житомирский облгосархив поступил запрос от Государственного музея истории Ленинграда с просьбой выявить данные об учебе деда В.И.Ленина по матери Александра Бланка и его брата Дмитрия в Житомирском поветовом училище до 1820 г. Отец их был в то время мещанином г. Старо-Константинова.

В имеющихся в архиве документальных материалах поветового училища, а также дирекции народных училищ Волынской губернии сведения об учащихся училища до 1820 г. не содержатся.

Однако в связи с запросом музея нами выявлены по фондам Волынского главного суда и Новоград-Волынского городового магистрата два дела – за 1809 г. и 1826 г. – по обвинению старо-константиновского мещанина М.И.Бланка в поджоге города в ночь на 29 сентября 1809 г.

Из дел видно, что мещанин М.И.Бланк по случаю отступления от религиозных обычаев вступил в конфликт с еврейской общиной города и поэтому был оклеветан и безосновательно обвинен в поджоге.

В 1809 г. у М.И.Бланка было два сына: 11-летний сын Абель и старший сын Сруль. По документам за 1826 г. один из сыновей – лекарь– уже значится под именем Дмитрий.

Возможно, что вся семья или только сыновья для получения возможности поступить в Петербургскую медико-хирургическую академию крестились[9].

Просим Ваших указаний, продолжать ли поиски новых данных о семье М.И.Бланка, так как не все архивные источники уже использованы.

Директор Житомирского областного государственного архива

Судя по всему, это казалось бы невинное сообщение с почтительной просьбой о руководящих указаниях вызвало переполох в архивном ведомстве. Надо, однако, сказать, что заместитель начальника республиканского Архивного управления, заменявшая тогда его главу С.Д.Пилькевича (руководил архивной отраслью Украины в 1948–1969 гг.) была не первой, к кому автор письма обратился по этому поводу. Как явствует из позднейших воспоминаний сотрудницы Житомирского облгосархива Е.З.Шехтман, которая, собственно, и разыскала упомянутые документы о Бланках, к тому времени ни она (опытный архивист с двадцатилетним стажем), ни Д.В.Шмин «почти не сомневались», что речь в них идет именно о предках Ленина. И поскольку они сочли это обстоятельство весьма важным (между прочим, отнюдь не потому, что в родословной Ленина обнаружилась еврейская ветвь; «главное для нас, – как писала Е.З.Шехтман, – состояло в том, что предки Ленина жили в нашем крае»), то на всякий случай решили получить консультацию у «специалиста» – секретаря по пропаганде Житомирского обкома КПУ О.С.Чернобрывцевой (позднее – заместитель министра культуры УССР). Однако, когда Д.В.Шмин явился к ней на прием с подробным письмом о сделанном открытии, то, вопреки ожиданиям, подвергся грандиозному разносу, «мол, кто дал право лезть в биографию вождя?»[11] После этого он и доложил о происшедшем своему непосредственному начальству. Уж не знаю, с кем в свою очередь консультировалась по столь деликатному вопросу Л.В.Гусева и как распекала того же Д.В.Шмина, но уже 8 марта (и это-то в праздничный день; правда, нерабочим он стал только с 8 мая того же 1965 г.) она дала ему по телефону срочное указание, выслать ей копию переписки Житомирского архива с Музеем истории Ленинграда, которое в этот же день было исполнено[12].

Следует отметить, что в этой переписке еще присутствует «фигура умолчания»: в частности, о том, кто такие братья Бланк и в связи с чем они интересны речь не идет (обсуждается только два вопроса, сформулированные в письме из Ленинграда от 22 декабря 1964 г.: располагает ли архив фондом Житомирского поветового училища и нет ли в нем биографических данных о Дмитрии и Александре Бланке). Первоначальный ответ архива, датированный 22 января 1965 г., весьма лаконичен: сообщается, что «документальных материалов, связанных с биографиями Дмитрия и Александра Бланк, в архиве не выявлено» – как в небольшом фонде училища (в котором, за исключением классного журнала за 1831 г., нет материалов по личному составу учащихся), так и в фонде Дирекции народных училищ Волынской губернии[13]. Но уже во втором письме из Житомира в Ленинград от 15 февраля 1965 г., в котором музей уведомляется об обнаружении (в ходе дополнительных поисков, проведенных, заметьте, на этот раз по собственной инициативе архивистов) в фонде Волынского главного суда дела по обвинению М.И.Бланка в поджоге в 1809 г. Староконстантинова, возникшего «по необоснованному доносу группы жителей города» со сведениями о его сыновьях Абеле и Дмитрии (в действительности, как уже упоминалось выше, это два имени старшего из братьев – до и после крещения) появляется примечательная приписка:

«Просим написать, имеют ли указанные данные о Бланках какое-то отношение к интересующему Вас вопросу, может ли это послужить нитью для дальнейших поисков, что и где следовало еще искать, какие дополнительные сведения можете нам сообщить»[14]

Нужны ли более очевидные доказательства того, что архив проявил повышенное внимание к поступившему из ленинградского музея запросу и по сути сам выступил инициатором дальнейших поисков!?

Дальше больше – в следующем письме на имя Л.В.Гусевой от 12 марта 1965 г., (кстати, в отличие от предыдущих, написанном им собственноручно и без регистрационного номера, что, возможно, свидетельствует о том, что писалось оно во время его пребывания в Киеве), Д.В.Шмин уже признает и замалчиваемые им дотоле контакты с М.Г.Штейном.

«Зам. начальника Архивного Управления при СМ УССР

В дополнение к нашей справке от 24 февраля с.г. сообщаю, что на полученный архивом запрос из г. Ленинграда от исследователя Штейна М.Г., в котором он просит сообщить об имеющихся в архиве материалах, характеризующих жизнь и деятельность А.Д. Бланк – деда В.И. Ленина по линии матери, и данные о Житомирском поветовом училище, архив[ом] дан 15 февраля с.г. ответ, где кратко характеризует только поветовое училище.

Кроме того, 16 февраля с.г. от того же исследователя было получено письмо, где он уточняет имя А.Д. Бланка в годы обучения в училище, указывая – Израиль Бланк и его брат Абель.

Директор Житомирского областного госархива [подпись] Шмин

Можно понять, почему Шмин умалчивал о переписке со Штейном, ведь из запроса последнего прямо следовало, что М.И. Бланк – дед В.И.Ленина по материнской линии и, стало быть, директору Житомирского архива было известно в чью именно биографию он лезет. Нетрудно также догадаться и почему он задним числом вынужден был это признать. Очевидно, к тому времени Л.В.Гусевой стало известно, что с аналогичным запросом М.Г.Штейн обращался и в Центральный государственный исторический архив УССР в г.Киеве (см. об этом ниже), причем по рекомендации того же Д.В. Шмина[16]; в этих обстоятельствах отрицать факт его запроса и в Житомирский архив было уже невозможно. Однако, и признав этот факт, Шмин, как выяснилось позднее, слукавил и не раскрыл всей правды. В своей книге М.Г.Штейн рассказывает, что поначалу, 15 февраля 1965 г. получил в письмо из Житомирского архива с данными об упомянутом выше судебном деле 1809 г. и с просьбой о дополнительных сведениях для продолжения поиска, каковые и были им посланы. Далее (надо полагать, уже после посещения Д.В.Шмином Житомирского обкома) последовал его звонок по телефону и письмо от 19 февраля 1965 г. с просьбой вернуть ранее отправленный ответ «в виду допущенной нами ошибки, выразившейся в том, что письмо по столь важному вопросу мы отправили на Ваш домашний адрес», и с настоятельной рекомендацией: «для продолжения наших поисков Вам необходимо выслать на наш адрес официальное письмо учреждения, по поручению которого занимаетесь данным исследованием». Ну а после того, как Штейн вернул первое письмо, ему было присланное другое, под тем же номером, но без каких-либо упоминаний об М.И.Бланке и его сыне Абеле[17].

Между тем скандал явно выходил за рамки внутриведомственного и в Киеве сочли за благо проинформировать о происшедшем республиканские партийные инстанции.

ЗАВЕДУЮЩЕМУ ОТДЕЛОМ НАУКИ И КУЛЬТУРЫ ЦК КП УКРАИНЫ

22 декабря 1964 года письмом за № 1299 Государственный музей истории г. Ленинграда обратился в Житомирский областной государственный архив с просьбой переслать биографические сведения о воспитанниках Медико-хирургической академии в С.Петербурге Дмитрии и Александре Бланках, которые в 1820 году окончили Житомирское поветовое училище.

3 февраля 1965 года в тот же архив пришло письмо от Штейна Михаила Гиршевича, который живет в г. Ленинграде, Б.Подъяческая, 22, кв. 10, с просьбой прислать сведения о жизни и деятельности деда В.И. Ленина по матери Бланка Александра Дмитриевича, сына мещанина Старо-константиновского уезда Волынской губернии.

16 февраля 1965 года архив снова получил письмо от гр. Штейна М.Г., в котором последний сообщает, что А.Д. Бланк в годы учебы в г. Житомире имел другое имя, и просит прислать материалы об Израиле Бланке и его брате Абеле.

В феврале этого года Центральный государственный исторический архив в г. Киеве тоже получил письмо от гр. Штейна Михаила Гиршевича с просьбой выявить документы о деде В.И.Ленина Александре Дмитриевиче Бланке (Израиле Бланке), его брате Абеле (Дмитрии) Бланке и отце Дмитрия Бланка Старо-константиновском мещанине Мойше Ицковиче Бланке.

24 февраля с.г. директор Житомирского областного государственного архива тов. Шмин сообщил Архивному управлению при Совете Министров УССР о том, что в архиве выявлено 2 дела по материалам Волынского главного суда и Новоград-Волынского городового магистрата за 1809 и 1826 г.г. по обвинению Старо-константиновского мещанина М.И Бланка в поджоге города в 1809 году.

Согласно этим материалам в 1809 году у М.И. Бланка был 11-летний сын Абель, а также сын Сруль. По документам 1826 года один из сыновей числился врачом под именем Дмитрий.

В этих документах нет никаких сведений, которые бы давали основание делать выводы о родственных связях этих Бланков и матери В.И.Ленина.

Архивное управление при Совете Министров УССР дало указание директорам Центрального государственного исторического архива в г. Киеве и Житомирского областного государственного архива выявление документов в связи с этими просьбами не проводить, никому никаких сведений, оригиналов и копий документов не выдавать.

О том как отреагировал адресат (будущий академик и в 1978–1993 гг. директор Института истории АН УССР) на это письмо неизвестно, но, очевидно, с его подачи спустя четыре дня было написано очередное совсекретное послание на этот раз в Житомирский обком КП Украины с просьбой «разобраться»… «привлечь … к ответственности» и «принять самые решительные меры».

Первому секретарю Житомирского обкома
КП Украины

Архивному управлению при СМ УССР стало известно, что директор Житомирского областного архива т. Шмин и старший научный сотрудник этого архива т. Шехтман проводят поиски в архивных источниках сведений, которые подтверждали бы якобы родственные связи семьи староконстантиновского мещанина Бланка Мойши Ицковича с матерью В.И.Ленина.

Толчком к таким поискам явилось письмо Музею истории Ленинграда, а особенно письма жителя Ленинграда Штейна Михаила Гершевича.

Несмотря на то, что т.т. Шмину и Шехтман хорошо известно, что право разработки научного наследия В.И. Ленина и всех вопросов, связанных с его именем, принадлежит исключительно Институту марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, а также то, что для частных исследователей архивы никаких исследований архивных источников не проводят, архив начал поиски вышеуказанных сведений и переписку по этому вопросу с Музеем истории Ленинграда и гр. Штейном.

Архивное управление при СМ УССР запретило Житомирскому облгосархиву проводить какие бы-то ни было исследования по этому вопросу. Но учитывая, что т. Шмин скрыл от нас сначала свой ответ Музею истории Ленинграда, а далее – переписку архива с т. Штейном, нет никакой уверенности, что архив не продолжает поиски и не посылает неофициально какие-либо сведения.

Прошу Вас разобрать это дело на месте, привлечь виновных к ответственности и принять самые решительные меры к прекращению каких-либо исследований и переписки архива по этому вопросу.

Реакция на это письмо, по-видимому, была ожидаемой и уже 1 апреля С.Д.Пилькевич смог проинформировать того же Ю.Ю.Кондуфора, что днем ранее по решению Житомирского облисполкома директор Житомирского облгосархива т. ШМИН Д.В. и старший научный сотрудник того же архива т. ШЕХТМАН Е.З. с работы уволены[20].

Это были уже не сталинские времена, поэтому иных репрессивных мер в отношении невольных виновников скандала принято не было. Со временем их даже трудоустроили, но уже подальше от архива и, стало быть, возможности вредить имиджу вождя.

Теперь вкратце о том, что было после, ибо одним лишь наказанием житомирских архивистов дело не ограничилось.

Маховик партийно-государственной машины продолжал раскручиваться, и при этом все меры были направлены на то, чтобы, с одной стороны, пресечь дальнейшую утечку информации; с другой, – отбить охоту к новым поискам в этом направлении.

Поскольку, как выяснилось, первоначально ущерб делу Ленина был нанесен в городе его имени, профилактические меры были приняты и там. Разъяснительную работу относительно нездорового интереса к родословной вождя провели и с А.Г.Петровым, и с М.Г.Штейном. Последнему во время беседы в Ленинградском обкоме КПСС порекомендовали, в частности, лучше заняться поисками героев войны[21].

Был составлен перечень лиц, которые по тем или иным поводам знакомились с делами о Бланках, а также работников архивов, причастных к тому, что им эти дела выдавали. Последние также были покараны и в большинстве своем лишились занимаемых должностей. Так, заведующая читальным залом Центрального государственного исторического архива СССР В.М.Меламедова была наказана за изготовление фотокопий документов об А.Д.Бланке для М.С.Шагинян. Самой Шагинян не только не разрешили в ЦК КПСС использовать новонайденные материалы о еврейском происхождении деда В.И.Ленина при переиздании «Семьи Ульяновых» (в дальнейшем, прибегнув к эзопову языку, она сумела лишь намекнуть на это), но также по-своему поставили на вид – не дали положенного к юбилею ордена. А после смерти писательницы фотокопии документов о Бланках были изъяты из ее личного архива сотрудниками КГБ[22].

К тому времени подлинники этих документов давно уже были изъяты из самих дел, причем без оставления копий. Сначала это было проделано в ленинградских архивах, потом пришел черед украинских.

НАЧАЛЬНИКУ АРХИВНОГО УПРАВЛЕНИЯ при СОВЕТЕ МИНИСТРОВ УССР

Сообщаю, что в период с 12 по 20 апреля 1965 года в Житомирском областном государственном архиве работал зам. начальника отдела Главного архивного управления при Совете Министров СССР тов. ЦАПЛИН Всеволод Васильевич.

Тов. ЦАПЛИН В.В. был принят первым секретарем обкома КП Украины, дважды секретарем обкома КП Украины по пропаганде и секретарем облисполкома.

Как объяснил тов. Цаплин, что он прибыл в Житомирский облгосархив с заданием выявить имеющиеся документальные материалы, относящиеся к жизни и деятельности Александра Бланка и его родственников.

За период работы в облгосархиве тов. Цаплиным были выявлены дела, относящиеся к этому вопросу:

1. Фонд-118 Волынская Казенная палата, опись 14, дело 268 Ревизские сказки по Староконстантиновскому уезду (ревизия 1834 г.).

2. Фонд-9, Новоград-Волынский магистрат, опись I, дело 27 (протоколы заседаний магистрата за 1809 г.).

3. Фонд-9, Новоград-Волынский магистрат, опись I, дело 44 (журналы магистрата за 1827 год).

4. Фонд-16, Волынский Главный суд, опись 3, дело 147, протоколы главного суда (первая половина 1826 г.).

5. Фонд-16, Волынский Главный суд, опись 3, дело 152. Определения присутствия Волынского Главного суда за 1826 год (первая половина).

6. Фонд-16, Волынский Главный суд, опись I, дело 158.

Указанные материалы, как это было обусловлено, будут высланы в ГАУ после получения соответствующего указания вышестоящих партийных органов.

В этом коротком письме обращает на себя внимание ряд деталей. Во-первых, повышенное внимание, оказанное посланцу из Москвы первыми лицами области; во-вторых, продолжительность его командировки – целых восемь дней искал он, и надо признать, небезуспешно, документы о еврейских предках вождя. (Тем не менее сейчас уже можно констатировать, что результаты его разысканий оказались отнюдь не исчерпывающими. Достаточно сказать, что много лет спустя в том же архиве мне удалось обнаружить весьма любопытное дело о крещении 86-ти летнего М.И.Бланка[24], прадеда В.И.Ленина, оказавшегося, кстати, весьма одиозной личностью, – склочником, ябедником, сутяжником и к тому же еще и еврейским антисемитом[25]). В-третьих, выделенные в тексте слова, то есть имя Александра Бланка, вписаны автором в машинописный текст от руки. Причина понятна – как же, «огромный такой секрет», – даже исполкомовская машинистка не должна была знать, о ком идет речь.

После Житомира путь В.В. Цаплина лежал в г.Каменец-Подольский, где в Государственном архиве Хмельницкой области он выявил еще три дела (на русском и польском языках), имеющих отношение к Бланкам[26]. Как и предыдущие шесть, они были в мае того же года отправлены спецвязью в Главное архивное управление при СМ СССР[27], где вместе с материалами из четырех других архивов (всего 284 листа) опечатаны и заключены в личный сейф тогдашнего начальника ГАУ Г.А.Белова. Его информация об этом в ЦК КПСС (все имена и здесь вписаны от руки) с приложенным перечнем изъятых документов и просьбой «принять решение о месте их дальнейшего хранения», подготовленная тем же В.В.Цаплиным, датирована 27 мая 1965 г.[28], однако, – вот загадочное обстоятельство – прошло почти семь лет прежде чем это секретное досье перекочевало в другой сейф – Центрального партийного архива Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС.

В связи с этим первые публикаторы означенного документа выказывали сомнение в том, что он был тогда же отправлен по назначению[29]. Имеется, однако, и другое предположение, что в ЦК почему-то промолчали, но что последовавшая в 1972 г. неожиданная отставка Г.А.Белова (руководившего ГАУ c 1956 г.), связана именно с тем, что он посмел держать под рукой столь опасные документы[30]. Примечательно, что в акте о передаче их в «Инстанцию» (так на партийном новоязе именовали ЦК) от 28 апреля 1972 г., одном из последних документов, утвержденных Г.А.Беловым, видимо, по его указанию была сделана приписка, которая по тону напоминает большевистскую клятву:

«В Главном архивном управлении при Совете Министров СССР документальные материалы хранились с 1965 г. в опечатанном виде, для использования никому не выдавались, копии с них не снимались. Главархивом СССР копии с передаваемых документов не изготавливались»[31].

(Полагаю, что так и было, и что, очевидно, уже в Инстанции документы пересматривались и при этом овец отделяли от козлищ. Это видно из того, что спустя год, 9 и 12 июля 1973 г., из ГАУ СССР в Житомирский облгосархив были возвращены два дела из числа изъятых в 1965 г. с указанием в сопроводительном письме начальника канцелярии А.А. Ястребцевой, что отдельные листы из них ранее были «переданы на хранение в Инстанцию»[32]. Возможно, таким же образом в этот период были возвращены какие-то дела и в другие архивы).

Прошло еще почти два десятилетия прежде чем в период «гласности» было фактически снято табу и на исследования, касающиеся «гения человечества». И хотя изъятые документы о Бланках по-прежнему находились за семью печатями (со временем они опять сменили «прописку» и пополнили «Особую папку №3» Архива Президента РФ, доступ в который и ныне весьма ограничен и избирателен), стало возможным по крайней мере писать на дотоле запретную тему тем, кто, как М.Г.Штейн, знал о них ранее[33]. Были введены в научный оборот и другие материалы, в свое время счастливо избежавшие заточения[34]. Правда, очень скоро появились и публикации, авторы которых, продолжая борьбу за чистоту рода Ленина, тщились доказать, что настоящие Бланки никакого отношения к еврейству не имели[35]. Но это уже другой сюжет.

Примечания

[1] Сокращенный вариант статьи первоначально опубликован в московском журнале «Лехаим» (2007, №7). Здесь печатается в полном виде.

[2] Штейн М.Г. Ульяновы и Ленины. Семейные тайны. – Спб., 2004. – 512 с. В первоначальной (и более краткой) версии эта работа называлась «Ульяновы и Ленины. Тайны родословной и псевдонима» (Спб, 1997).

[3] Центральный государственный архив высших органов власти Украины (далее ЦГАВОУ), ф.14, оп.3, д.45

[4] «Вы распорядились молчать ... абсолютно» (Неизвестные письма А.И.Елизаровой-Ульяновой И.В.Сталину и набросок статьи М.И.Ульяновой о выявленных документах по их родословной) /Вступ. ст., комментарии и подготовка текста к публ. Е.Е.Кирилловой и В.Н. Шепелева //Отечественные архивы, 1992. № 4. – С.78

[5] Там же. – С.76.

[6] Отечественные архивы, 1992. – № 4. – С. 69-72.

[7] Штейн М.Г. Ульяновы и Ленины. Семейные тайны. – Спб., 2004. – C.95

[8] Штейн М.Г. Ульяновы и Ленины. Семейные тайны. – С.13-14 («Опасная находка в Житомире»).

[9] Крестились в тот период только сыновья и не для поступления в академию, а для получения права жительства в Петербурге.

[10] ЦГАВОУ ,ф.14, оп.3, д.45, л.1 и об. (рукописный оригинал).

[11] Шехтман Е. Засекреченный дед Ленина //Еврейские вести, 1995. – №5-6 (73-74). – С.8

[12] ЦГАВОУ ,ф.14, оп.3, д.45, л.2

[13] Там же, л.4 (машинописная копия).

[14] Там же, л.5 (машинописная копия).

[15] Там же л.6 и об (рукописный автограф).

[16] Штейн М.Г. Ульяновы и Ленины. Семейные тайны. – С.498-499

[17] Штейн М.Г. Ульяновы и Ленины. – С.13-14, 497-499

[18] ЦГАВОУ ,ф.14, оп.3, д.45, л.7-9. Машинопись (перевод с украинского).

[19] ЦГАВОУ ,ф.14, оп.3, д.45, л.10 и об. Машинопись (перевод с украинского).

[20] ЦГАВОУ, ф.14, оп.3, д.45, л.11

[21] Штейн М.Г. Ульяновы и Ленины. – С.16

[22] Там же. – С.17-18, 21, 24

[23] ЦГАВОУ ,ф.14, оп.3, д.45, л.12-13

[24] «Дело о просвещении св. крещением жителя г. Житомира Мошка Исаковича Бланка» (Государственный архив Житомирской области, ф.1, оп.10, д.1794)

[25] Подробнее см.: Меламед Е. «Отрек[т]ись иудейской веры»… (Новонайденные документы о еврейских предках Ленина) //Солнечное сплетение, 2002. – №3-4 (22-23). – С.202-207

[26] ЦГАВОУ ,ф.14, оп.3, д.45, л.15

[27] Там же, л.14, 16

[28] Она сохранилась в личном архиве В.В.Цаплина. См.: «Изъятие ...произвести без оставления копий» (где хранились и куда переданы документы о предках Ленина /Вступ. статья, комментарии и подг. публикации Бондаревой Т.И. и Живцова Ю.Б. // Отечественные архивы, 1992. – № 4. – С.66

[29] Там же. Ср.: Штейн М.Г. Ульяновы и Ленины. – С. 22

[30] Хорохордина Т. История отечества и архивы: 1917–1980-е гг. М., 1994. – С.332, 334

[31] Отечественные архивы, 1992. – № 4. – С.75

[32] Солнечное сплетение, 2002. – №3-4 (22-23). – С.202

[33] Он же первым прорвал завесу секретности вокруг еврейской ветви в родословной В.И.Ленина. См.: Штейн М.Г.Генеалогия рода Ульяновых, или какие тайны хранят сейфы Института марксизма-ленинизма ЦК КПСС //Литератор, 1990. – №38. – 15 октября.

[34] См.: Дейч Г.М. Еврейские предки Ленина. Неизвестные архивные документы о Бланках. – Нью-Йорк, 1991;

[35] См.: Абрамова О., Бородулина Г., Колоскова Т. Между правдой и истиной (Об истории спекуляций вокруг родословия В.И.Ленина). – М., 1998. – С.39; ср.: Штейн М.Г. Ульяновы и Ленины. – С.25-28

Как явное делали тайным…^[1]

Из истории засекречивания еврейских страниц родословной В.И.Ленина

Переполох в архивном ведомстве…

«Зам. начальника Архивного Управления при СМ УССР

Первому секретарю Житомирского обкома
КП Украины

Как явное делали тайным…[1]

Из истории засекречивания еврейских страниц родословной В.И.Ленина

Переполох в архивном ведомстве…

«Зам. начальника Архивного Управления при СМ УССР

Первому секретарю Житомирского обкома КП Украины

Как явное делали тайным…^[1]

Первому секретарю Житомирского обкома
КП Украины