Мифология ненависти
Об антисемитизме - для всех
(продолжение. Начало в № 10(71))
Миф второй: Кровавый навет
Феноменальный успех фильма "Страсти Христовы" показал,
что миф о распятии Иисуса Христа иудеями и сегодня может быть задействован
для нагнетания племенной и религиозной ненависти. Но все же речь идет о событии
двухтысячелетней давности. Да и сама церковь трактовала его неоднозначно.
Распят-то был не простой человек, а Сын Божий, наделенный абсолютным могуществом.
В его воле было направить события в любую сторону. Если он пошел на крест,
то в том была Божественная воля. Пилат и все остальные участники событий -
лишь инструмент, которым Высшая воля осуществлялась. Апостол Петр говорил,
что Иисус был предан смерти "по определенному совету и предведению Божию".
Да и сам Иисус, прежде чем испустить дух, обратился к Отцу Небесному: "Прости
их, ибо не ведают, что творят".
Как бы ни был жарок костер, на котором жарили "богоубийц",
- в ходе столетий он медленно прогорал. Для поддержания огня следовало подбрасывать
новые поленья. А для этого внушать христианскому миру, что то страшное преступление
иудеев - не далекое прошлое. Оно-де возобновляется, повторяется - из века
в век, из года в год.
Вот почему рядом с мифом об убийстве евреями Иисуса
Христа культивировался другой миф - об убиении и употреблении крови христианских
младенцев, то есть уже о прямом людоедстве евреев.
Этот миф пришел в христианский мир тоже из античной
древности. Его, например, озвучивал александрийский "грамматик" Апион, пересказывавший
еще более древние поверья о том, что в Иерусалимском храме каждый год приносили
в жертву предварительно отловленного и хорошо откормленного грека. Эти злобные
писания опроверг Иосиф Флавий - в небольшом, но блестяще написанном памфлете,
известном под названием "Против Апиона".
Иосиф был участником Иудейской войны, геройски сражался
против римлян, но затем сдался в плен и стал склонять евреев прекратить сопротивление.
За это он был проклят соотечественниками и обласкан императорским домом, который
даже подарил ему свою фамилию. Но, изменив своему народу в бою, Иосиф остался
ему верен духовно. Он стал автором замечательных трудов: "Иудейская война"
и "Иудейские древности". Они высоко ценились христианской церковью (потому
многократно переписывались и сохранились), так как содержали богатейший материал
о жизни, быте и верованиях той среды, в которой жил и проповедовал Иисус.
Поразительно то, что хотя в греко-римском мире Апион имел репутацию проходимца
и невежды, а Иосиф был высокочтимым знатоком иудейства, эхо клеветы Апиона
можно найти в трудах виднейших римских историков - Плутарха, Тацита и других.
С распространением раннего христианства внимание
"ритуалистов" было отвлечено в сторону новой религии. Преследователи христиан
обвиняли их в том, что на своих тайных сборищах они предаются блуду, кровосмешению
и - людоедству: приносят в жертву своему распятому Богу маленьких детей, а
затем упиваются их кровью и пожирают их раздираемые на куски тела. Под градом
таких обвинений множество христиан подвергалось страшным мучениям и лютой
смерти. Из христианских источников II-V веков видно, сколь частыми были такие
обвинения и к каким последствиям они приводили. Об этом говорят свидетельства
отцов церкви - от казненного в 165 году Иустина и Тертуллиана (конец II -
начало III века) до Августина и Сальвиана, живших в V веке.
Шельмование не помогло. "Религия черни" охватывала
все более широкие слои населения Римской империи, проникла в правящие круги
и, в конце концов, утвердилась как господствующая. И вот когда здание церкви
было выстроено, христиане стали обвинять евреев в том, в чем еще недавно обвиняли
их самих.
"В начале V века в Антиохии разразились погромы и
впервые были письменно зафиксированы клеветнические христианские обвинения
евреев в ритуальных убийствах".1
В последующие века аналогичные обвинения распространялись по свету вместе
с христианством. К тому времени, когда князь Владимир крестил Русь, они уже
превратились в стойкое суеверие.
Основатель Киевско-Печерского монастыря Святой Феодосий
Печерский, по всей видимости, был убежден в том, что евреи совершают ритуальные
убийства. Он сам хотел быть "убитым за Христа", но такой чести не удостоился.
Зато его младший современник Евстратий был причислен к лику святых именно
как жертва ритуального убийства. Он якобы был захвачен в плен половцами, продан
в рабство некоему "жидовину" в греческий город Корсунь, а затем "распят на
кресте иудеями в Великую пятницу при обряде поругания Иисуса Христа в 1096
году". В Житии Евстратия говорится, что тело его было брошено в море, но затем
выловлено купцами и доставлено в Киев, где и покоятся его мощи. Как удалось
установить, что выловленный из моря мертвец - это тот самый Евстратий, которого
половцы продали "жидовину", конечно, не объясняется, зато рассказывается,
что "жидовина" постигла лютая кара: он повесился на дереве, как Иуда, предавший
Христа. Остальным евреям города Корсуня тоже не поздоровилось: они были изгнаны
по повелению императора.2
Я привожу эти подробности, чтобы показать, что Житие
Евстратия основано не на реальных фактах: это смесь фантастики с нравоучениями,
что было вообще типично для средневековой "житийной" литературы.
Подстать легенде об убиенном Евстратии и другие средневековые
"свидетельства" о ритуальных убийствах. Правда, на Руси таких "преступлений"
не регистрировалось много столетий - в виду отсутствия "преступников". Зато
в Западной Европе мифическая кровь убиенных христианских младенцев текла рекой,
вливаясь в моря еврейской крови - уже вполне реальной.
Монотонно повторяющиеся обвинения в ритуальных убийствах
говорят о поразительной стойкости религиозных предрассудков, дурманящих массовое
сознание. Но во многих случаях этим дурманом пользовались весьма трезво и
расчетливо. Схемы были хорошо отработаны. Слух об очередном распятом или иным
способом убиенном христианском ребенке (при надобности сходили и взрослые)
возбуждает толпу, вызывает погром, в ходе которого можно поживиться. Потом
вмешиваются власти. Они утихомиривают толпу, "находят" убийц, и те - под нечеловеческими
пытками - оговаривают себя и других. После этого несчастных подвергают казни.
Принявших перед смертью христианство - просто убивают; отказавшихся от такой
милости четвертуют, или сажают на кол, или поджаривают на медленном огне -
словом, заставляют умирать медленно, в страшных мучениях; трупы их запрещают
хоронить под страхом смерти. А на еврейскую общину накладывают контрибуцию.
Когда этого оказывается мало, евреев изгоняют, обобрав до нитки. Какой простой
способ пополнить опустевшую казну помещика, монастыря или королевства! Неудобство
состояло только в одноразовости действия: после того, как евреи изгнаны, с
них уже ничего не возьмешь.
Более дальновидные монархи и бароны считали неразумным
резать курицу, несущую золотые яйца. Время от времени они издавали повеления,
объявлявшие ритуальные убийства вздором и предрассудком. То же делали Римские
папы, многие высокопоставленные епископы. Но эти повеления забывались, и кровавый
навет продолжал свое шествие. Вот несколько примеров из длинного мартиролога,
педантично пронумерованного в "Розыскании о убиении евреями христианских младенцев
и употреблении крови их", опубликованном в 1844 году, без имени автора, в
нескольких экземплярах - для императора Николая I и высших чинов царской администрации.
(Об удивительной судьбе этой книги разговор впереди).
"В 1067 году в Праге (в Богемии) шесть евреев зашиты
в мешки и утоплены в реке за то, что выпустили из трехлетнего младенца кровь
и переслали ее другим евреям в Тревизу".
"Между Кобленцем и Бингеном на Рейне есть доныне
часовня с мощами ребенка, замученного в XI веке жидами; местные католики почитают
его святым".
"В 1172 году в Блуа во Франции евреи распяли ребенка,
положили труп в мешок и бросили в реку Луару. То же случилось там в 1177 году,
в самый день Пасхи, и несколько евреев сожжены за это на костре".
"Близ Орлеана (Франция) в 1175 году сожжено несколько
раввинов за умерщвление ребенка, брошенного ими после в воду".
"В 1234 году в Норвиче евреи похитили ребенка, держали
его в тайне несколько месяцев, до Пасхи, но не успели совершить злодеяния
своего; ребенок отыскан, а они казнены".
"В 1255 году в Линкольне (Англия) евреи похитили
восьмилетнего отрока, секли его бичами, увенчали терновым венцом и распяли
на кресте. Мать нашла труп в колодце; евреи изобличены и сознались; один из
них на месте растерзан лошадьми [?], а девяносто [!] отведены в Лондон и казнены
там".
"В 1287 году в Берне (Швейцария) несколько евреев
колесованы за умерщвление младенца, а остальные высланы".
"В 1295 году евреи вторично высланы были из всей
Франции за подобные преступления".
Данные о преследованиях евреев из-за кровавого навета,
приводимые в "Розыскании", не всегда достоверны. Как отмечал профессор Д.А.
Хвольсон, в 1295 году евреев из Франции не изгоняли; произошло это через одиннадцать
лет, и повод был совершенно иной.3
Однако "Розыскание" страдает скорее неполнотой, чем
избыточностью сведений, поэтому на него можно полагаться, не рискуя впасть
в преувеличение масштаба гонений.
В средние века, когда невежество и религиозный фанатизм
были "материальной силой", когда сжигали на кострах ведьм, заклинали нечистую
силу, судьбы людей определяли ворожбой волхвов или расположением звезд, мало
кто был способен проводить разграничения между фактами и воображением, наблюдениями
и грезами, виденным наяву и во сне. В такой атмосфере поверья о ритуальных
убийствах, совершаемых евреями, стали стойкой традицией. Она перекочевывала
из страны в страну и из эпохи в эпоху. Молва приписывала евреям особые болезни,
от которых они могли избавиться якобы только с помощью христианской крови.
Согласно поверьям, еврейские роженицы не могли разродиться без помощи христианской
крови. Младенцы у евреев рождались слепыми, и чтобы им прозреть, тоже требовалась
христианская кровь. А еще для того, чтобы у евреев не росли кабаньи клыки
и ослиные уши. А еще кровь христианских младенцев была надобна для свадебного
обряда и для обряда, совершаемого над умирающим. Только христианская кровь
могла прекратить месячные очищения у евреев-мужчин, которые им якобы были
свойственны, как женщинам. И, конечно же, наиболее распространенная молва
твердила о пасхальных опресноках, куда евреи замешивают христианскую кровь.
Понятно, что при таких представлениях пропажа или гибель ребенка при невыясненных
обстоятельствах часто оборачивалась вакханалией пыток, казней, погромов, изгнаний
(этнических чисток, по современной терминологии) ни в чем не повинных людей.
Многократно изгоняемые из западных стран, евреи скапливались
в Польше: дальше на Восток им ходу не было. Соответственно в Польше кровавый
навет обрел особенно благоприятную почву. Польские короли не раз объявляли
поверье о ритуальных убийствах лишенным всяких оснований предрассудком и запрещали
возводить такие обвинения. О том же говорилось буллах Римских пап. Но существенного
эффекта на подданных короля и правоверных католиков эти постановления не производили.
Подавляющее большинство ритуальных обвинений XVII и XVIII веков приходится
на территорию Польского королевства. После разделов Польши, когда в пределах
Российской империи оказалась самая многочисленная еврейская община, вернулся
в нее и кровавый навет.
В большинстве стран Европы к этим сказкам уже относились
как к средневековым бредням, а для России они оказались внове. Когда в Сеннинском
уезде (Белоруссия), перед пасхой 1799 года был найден труп женщины с колотыми
ранами, подозрение пало на евреев. Следствие ничего не обнаружило, и дело
было предано воле Божией, как тогда говорили. Но в тех местах оказался известный
поэт и крупный вельможа Гавриил Романович Державин - ему было поручено дать
заключение по жалобе евреев городка Шклова на беззаконные притеснения со стороны
крупного помещика, с которым Державин никак не хотел ссориться. Он и заключил,
что "пока еврейский народ не оправдается" в обвинениях в ритуальных убийствах,
никаких жалоб от них вообще не следует принимать к рассмотрению.
Между тем, обвинения возникали одно за другим. Вот
только те, что зафиксированы в "Розыскании" 1844 года.
В 1799 году, кроме дела в Сеннинском уезде возникло
еще одно, в местечке Режицы, близ которого был найден труп "с необыкновенными
знаками и ранами на теле". "Следствие ничего не открыло, потому что все взятые
под стражу евреи бежали и не были отысканы".
В 1805 году в Велижском поветовом суде рассматривалось
дело об убийстве 12-летнего мальчика Трофима Никитина. К суду были привлечены
три еврея, но "по недостатку улик дело предано воле Божией".
"В 1811 году, перед пасхой, в Витебской губернии,
в деревне помещицы Томашевской пропал у крестьянина из колыбели ребенок. Подозрение
пало на евреев, но следствие ничего не открыло".
В 1816 году ритуальное дело возникло в Гродно, но
на этот раз еврейская депутация, направленная в Петербург, смогла достучаться
до каких-то влиятельных особ. Последовало повеление императора Александра
I, "чтобы евреи не были обвиняемы в умерщвлении христианских детей по одному
предрассудку, будто они имеют нужду в христианской крови, а что если бы где
случилось смертоубийство и подозрение падало на евреев, без предубеждения,
однако же, что они сделали сие для получения христианской крови, то было бы
производимо следствие на законном основании, наряду с людьми прочих исповеданий,
и обвинение выносить на основании судебных улик, а не предрассудков и предубеждений".4
Суть этого косноязычного текста ясна. Царский рескрипт
повторял то, что неоднократно говорилось в повелениях западных монархов и
отцов церкви. Однако пыл "ритуалистов" охладился ненадолго.
Наиболее грандиозным в России ритуальным процессом
было Велижское Дело. Оно тянулось 12 лет (1823-1835) и по нему проходило более
сорока обвиняемых. Строились же обвинения на оговоре и самооговоре трех безграмотных
баб: под давлением следователей они "сознались", что тайно перешли в иудейство
и вместе со многими евреями участвовали в похищении и убийстве трехлетнего
мальчика. На этом основании и было арестовано больше сорока евреев. Но допросы
с пристрастием ничего не дали. Евреи отрицали вину, а показания трех женщин
были такими путаными, что их никак не удавалось согласовать. Не сумев уличить
обвиняемых в убийстве одного ребенка, следователи стали шить им другие убийства.
Были перерыты сотни иудейских религиозных книг - с целью отыскать какие-то
намеки на "тайну крови". Это привело только к еще большим конфузам. Но открытого
суда тогда в России не было; подсудимых судили заочно и признали виновными.
Генерал-губернатор Витебской губернии князь Хованский приговор утвердил, после
чего, по тогдашнему порядку, материалы были отосланы в Петербург. Но тут произошла
осечка. Сенатор граф Панин нашел в материалах дела много несуразностей, из-за
чего голоса сенаторов разделились. Как было положено в таких случаях, дело
перешло в Государственный Совет. Здесь оно поступило на рассмотрение к графу
Н.С. Мордвинову, наиболее просвещенному и независимому государственному деятелю
той эпохи. Он пришел к выводу, что никаких судебных улик против обвиняемых
нет и что дело от начала и до конца сфабриковано. Мордвинов предложил оправдать
подсудимых евреев, а трех христианок наказать за дачу ложные показаний, а
не за убийства.
Аргументация Мордвинова была столь неотразимой, что
члены Государственного Совета единогласно присоединились к нему - вопреки
всем им известной позиции царя Николая, который с вожделением ожидал обвинительного
приговора.
Единогласное решение Государственного Совета
считалось окончательным (таково было единственное ограничение самодержавной
власти), поэтому Николай нехотя его утвердил. Но он был уязвлен, и в своей
резолюции, соглашаясь освободить евреев города Велижа за недоказанностью вины,
начертал, что из этого вовсе не следует, будто "тайны крови" вообще не существует.
Может существовать какая-то изуверская иудейская секта, которая практикует
ритуальные убийства, начертал царь, и распорядился вопрос этот расследовать
"до корня".
В министерстве внутренних дел расследование было
поручено директору Департамента духовных дел и иностранных исповеданий тайному
советнику (гражданский чин, равный генеральскому) В. В. Скрипицыну и через
девять лет было оформлена в виде того самого "Росыскания о убиении евреями
христианских младенцев и употреблении крови их", которое цитировалось выше.
(Как казенная работа, она была опубликована без имени автора, но секрета оно
не составляло).
Пока готовилось сочинение Скрипицына, на весь мир
прогремело ритуальное дело в Дамаске, где таинственно исчез, а потом был найден
убитым католический священник-миссионер отец Фома. Расследование пошло по
классическим канонам кровавого навета. Арестованные евреи подвергались пыткам,
каленым железом их принудили к признанию вины. Над еврейской общиной Дамаска
нависла зловещая туча, заставившая ее лидеров воззвать к помощи единоверцев
в Англии и Франции. Те обратились к своим правительствам, которые выступили
с решительным протестом против "дикого восточного деспотизма". К протесту
присоединились Соединенные Штаты Америки. Не желая отставать от просвещенных
наций, присоединилась и Россия.
Трудно поверить, но в "Розыскании" Скрипицына под
номером 132 значится Дамасское дело - как доказанный случай иудейского
ритуального убийства. Один этот пример говорит о "научном" уровне этого предвзятого
труда. Сколько-нибудь серьезной попытки оценить достоверность источников,
из которых он черпал материал, Скрипицын не делал. Многие из них он не видел
в глаза, из-за чего его работа полна нелепостей. Так, Скрипицын приводит цитаты
из книги крещеного еврея Серафиновича, но такой книги не существовало.
Бредовые "свидетельства" психически больного Серафиновича были приведены в
книге некоего Пикульского, но Скрипицын этой книги в руках не держал. Особенно
ярко беспомощность и предвзятость автора обнаруживает изложение Велижского
дела, которому отводится больше трети всего текста. Изложена только
обвинительная версия - та самая, от которой граф Мордвинов не оставил камня
на камне, о чем Скрипицын не мог не знать. Но имя Мордвинова им даже не упомянуто.
Зато вывод однозначен: среди евреев существует секта, практикующая ритуальные
убийства христианских младенцев для использования их крови.
Словом, вместо того, чтобы "расследовать до корня"
ритуальную легенду, Скрипицын собрал все упоминания о кровавых наветах, какие
смог разыскать, дабы подогнать решение под заранее известный (то есть желательный
государю) ответ. Незатейливая метода Скрипицына вырисовывается ясно: сообщения
о гонениях на евреев в связи с обвинениями в ритуальных убийствах превращены
в доказательства того, что эти убийства действительно имели место,
что они были совершены евреями, и именно в ритуальных целях. Скрипицын называл
секту, которая этим занимается: хасиды. Его не озадачивало даже то, что секта
хасидов была тогда еще очень молодой (она возникла во второй половине XVIII
века), а перечень ее "преступлений" у него восходит аж к XI веку.
Как уже говорилось, отпечатано "Розыскание" было
всего в нескольких экземплярах; большая часть из них со временем затерялась.
Но примерно через тридцать лет один экземпляр попал в руки некоему Ипполиту
Лютостанскому (1835-1915), который составлял обширное антисемитское сочинение
"Талмуд и евреи". В него он и вогнал труд Скрипицына.
Сочинение Лютостанского переиздано - под "современным"
названием: "Криминальная история иудаизма".5
Редактор издания О.Н. Платонов - своеобразный рекордсмен. Вот уже много лет
он рыщет по помойкам всемирной истории, вытаскивая из них антисемитскую классику
и публикуя ее толстенными фолиантами под общим названием "Терновый венец России".
Редактор называет Лютостанского "выдающимся православным
богословом", хотя современникам он был известен как невежественный шантажист
и фальсификатор. Поляк по национальности и католик по вероисповеданию, он
поначалу выдавал себя за бывшего раввина. Когда обман открылся, Лютостанский
перекрестился в православие, пытался стать священнослужителем, но в церкви
не прижился и отказался от сана.
Подготовив обширную компиляцию из антисемитских пасквилей,
раввин-католик-поп-расстрига явился к барону Г. Гинцбургу, известному богачу,
филантропу и ходатаю по еврейским делам, и потребовал 50 тысяч рублей в обмен
на обещание не публиковать свои "разоблачения". Ему указали на дверь, и тогда
он издал двухтомник. Произошло это в 1876 году, а не в 1879-м, как не без
умысла "ошибается" О. Платонов. Это неуклюжая попытка замести следы плагиата,
совершенного "выдающимся богословом". Дело в том, что уже после издания двухтомника
Лютостанского в еженедельнике "Гражданин" (1878, № 23-28) было перепечатано
"Розыскание" В.В. Скрипицына под именем подлинного автора. В дальнейших изданиях
Лютостанского тексты переиначивались, чтобы затушевать воровское заимствование,
потому и Платонов передвигает дату первого издания.
Повышенный спрос на подобное "богословие" был тогда
возбужден очередным ритуальным процессом - в Кутаиси, где группа горских евреев
обвинялась в убийстве шестилетней грузинской девочки Сарры Модебадзе. В апреле
1878 года девочка исчезла, а потом была найдена мертвой, за что и привлекли
группу евреев из соседнего села. В обвинительном заключении и затем в речах
прокурора убийство прямо не квалифицировалось как ритуальное, но настойчиво
муссировалось то, что обвиняемые - евреи и что преступление было совершено
перед Пасхой.
Кутаисское дело было первым таким процессом в России
после судебной реформы 1864 года, то есть впервые суд проходил открыто, решение
должны были выносить присяжные заседатели, потому оно приобрело громкое общественное
звучание. Защищать обвиняемых приехал знаменитый петербургский адвокат П.А.
Александров. Незадолго до этого он выиграл, казалось бы, безнадежное дело
Веры Засулич и находился в зените славы.6
В Кутаиси, в ходе судебного разбирательства Александров
показал, что никаких улик против обвиняемых нет, привлечены они только потому,
что в народе бытует легенда о ритуальных убийствах, как в средние века бытовали
легенды "о ведьмах, колдунах, чародеях, волшебниках".7
"Люди, хорошо знакомые с еврейской литературой, -
говорил Александров, - даже те из них, которые враждебно относятся к иудейству,
пересматривали всевозможные еврейские книги, взвешивали самые ничтожные изречения
в них с целью обличения евреев, и все-таки не нашли ни малейшего намека на
то, что евреям дозволяется употребление крови для какой-нибудь религиозной
или врачебной цели… Это говорю не я; это говорит профессор Хвольсон; это говорит
в своей рецензии на книгу Лютостанского русский протоиерей Протопопов, который,
конечно же, не может быть заподозрен в угодливости еврейству".8
О какой рецензии православного богослова С.В. Протопопова
упоминал адвокат Александров, я, к сожалению, сказать не могу. Что же касается
труда профессора Петербургского университета и Петербургской духовной академии
Д.А. Хвольсона (1819-1911) "О некоторых средневековых обвинениях против евреев",
то он до сих пор остается самым полным и компетентным исследованием мифа о
ритуальных убийствах. Профессор Хвольсон был чуть ли не единственным ученым
в России, который знал все тонкости религиозной жизни евреев, глубоко изучил
еврейскую религиозную литературу и был способен прочитать и объяснить любой
документ, так или иначе связанный с евреями, на каком бы языке тот ни был
написан.
Хвольсон занял кафедру еврейской, халдейской и сирийской
словесности в 1855 году. К тому времени уже ряд лет тянулось дело о ритуальном
убийстве в Саратове. Оно велось по обычным шаблонам таких дел. Обвиняемые
отрицали свою вину, но предубежденные следователи не сомневались в их виновности.
Лжесвидетели путались в показаниях, меняя их на противоположные или вовсе
отказываясь от них. В поисках доказательств, следователи обращались к конфискованным
у обвиняемых еврейским книгам, письмам, случайным бумагам, которые, однако,
не могли прочитать. Обвинительный уклон следствия порождал усердие не по разуму.
По повелению молодого государя Александра II была
учреждена экспертная комиссия по Саратовскому делу, в которую ввели профессора
Хвольсона. Так ему представился случай углубиться в исследование ритуальной
легенды. Иллюстрируя методы следствия, Хвольсон вспоминал трагикомический
эпизод. В одной из конфискованных молитвенных книг была иллюстрация: обнаженный
человек в короне с пятнами на теле сидит в ванне, которую тут же наполняют
кровью младенцев, отбираемых свирепыми мужчинами у стенающих матерей. Подпись
под иллюстрацией следователи прочесть не могли, но твердо уверовали - наконец-то
они нашли то, что их предшественники искали столетиями: изображение ритуального
заклания христианских детей, сделанное самими евреями.
Картинку показали случившемуся в Саратове историку
Н.И. Костомарову. Подпись под картинкой была на незнакомом ему языке, но смысл
нарисованного он тотчас же разгадал: то была иллюстрация к старинному еврейскому
преданию, относящемуся ко времени египетского рабства, то есть за полторы
тысячи лет до появления христианства: пораженному проказой фараону врачи прописали
ванну из крови еврейских детей, которую он и принимает.
Точно так же объясняли смысл злополучного рисунка
и сами обвиняемые. Казалось бы, вопрос ясен. Но следователям очень хотелось,
чтобы дети на картинке были христианскими, а их убийцы евреями, поэтому объяснение
Костомарова они не приняли во внимание.
Позднее, когда книга попала в экспертную комиссию,
Хвольсон подтвердил заключение Костомарова и перевел подпись, не оставлявшую
никаких сомнений относительно смысла рисунка. Книга была написана еврейскими
буквами на испанском языке (ладино). Хвольсон сообщает, что подобные рисунки
можно найти во множестве еврейских книг - и на идише, и на древнееврейском,
ибо легенда о прокаженном фараоне широко известна, еврейские мальчики с ней
знакомятся в начальной школе9
Все это не помогло. При направлении приговора по
Саратовскому делу на утверждение в высшие инстанции заключение экспертной
комиссии не приобщили, а графа Мордвинова в Государственном Совете уже не
было. "Ритуал" все-таки не прошел, но обвиняемые были осуждены за обычное
убийство и сгинули на каторге. Хвольсон остался убежденным "перед Богом и
всем светом, что обвинявшиеся тогда в Саратове евреи были невинны и что при
гласном судопроизводстве они были бы безусловно оправданы".10
В 1861 году Хвольсон издал книгу "О некоторых средневековых
обвинениях против евреев. Историческое исследование по источникам". На нее
и опирался адвокат Александров, противопоставляя глубокое научное исследование
басням, которыми манипулировали Скрипицын и Лютостанский. В 1880 году - уже
после Кутаисского дела, Хвольсон выпустил второе издание своего труда - по
объему оно почти вдвое больше первого.
Хвольсон объясняет, что религия запрещает еврею употреблять
в пищу кровь - не только человека, но и животных. Случайно проглотить каплю
собственной крови (облизнув, например, пораненную губу) для религиозного еврея
страшный грех. Правила ритуального убоя скота сводятся к тому, чтобы из животного
вышла вся кровь; но и после этого хозяйки вымачивают мясо в соленой воде -
все с той же целью: лишить его последних остатков крови. В свете этого религиозного
запрета миф о ритуальном употреблении человеческой крови иудеями выглядит
вдвойне дико.
С особым блеском ученый разбирал сакраментальный
вопрос о сектах. Он подчеркивал, что при возбуждении бесчисленных ритуальных
процессов обвинители исходили из того, что "тайна крови" - это догмат, обязательный
для всех евреев, но когда обнаруживалась абсурдность этих представлений, обвинители
хватались за слово "секта". Да, говорили они, иудаизм несовместим с ритуальными
убийствами, но ведь может существовать тайная изуверская секта, в которой
учение иудаизма извращается и перетолковывается наоборот! У христиан есть
изуверские секты, почему же не быть таких у евреев? Этот довод казался убедительным
не только Николаю I, но и он был абсурдным. Хвольсон, по его словам, доказал
это, "можно сказать, математически". В самом деле, если бы такая тайная изуверская
секта существовала на протяжении многих веков, то об этом не могли не знать
остальные евреи: при скученности в средневековых гетто все были у всех на
виду. Но если так, то сами евреи давно разоблачили бы сектантов - хотя бы
из-за непримиримости религиозных евреев ко всяким отступникам от канона. "Почему
же бы они именно в отношении к этой такой отвратительной секте, которая была
в течение веков причиной стольких несчастий для всего еврейства в Европе,
почему к ней евреи были не только толерантны, но даже особенно расположены?
Почему они всеми силами старались защищать обвиняемых и даже увековечили в
молитвах память тех, которые пали мучениками этого обвинения?"11
Говоря о "трудах" Скрипицына и Лютостанского, Хвольсон
приводит цитату, общую для обоих авторов (то есть переписанную Лютостанским
у Скрипицына), в которой перепутано все, что только можно перепутать: века,
страны, имена авторов спутаны с названиями текстов и т.д. Чтобы нагляднее
показать русскому читателю чудовищность этих нелепиц, Хвольсон приводит сравнение:
"Представьте себе, что кто-нибудь написал бы историю
России и русского народа, и в ней сказал бы примерно следующее: "Владимир
Св[ятой] имевший местопребывание в Манчестере, заключил союз с Александром
Македонским и императором Юстинианом, для завоевания Сахары, послал затем
своего сына Ивана Грозного в Ташкент, откуда при его помощи изгнали Наполеона
Бонапарта".12
Выпуская в свет второе издания своего труда, Хвольсон
был преисполнен надежды, что его голос будет услышан и ему удастся "уничтожить
в России … опасный предрассудок, жертвою которого сделалось столько невинных.
Если мне это удастся, тогда я скажу: "я не даром жил на свете".13
Увы, этот оптимизм не был оправдан. "Как отвратительно,
что кутаисских жидов оправдали. Тут несомненно они виноваты", - негодовал
в частном письме не какой-нибудь примитивный обыватель, а великий писатель
Достоевский, столь, казалось бы, глубоко умевший сочувствовать униженным и
оскорбленным, сам познавший царскую каторгу, на которую загремели бы "кутаисские
жиды", если бы их признали виновными. Тема "убиенных жидами младенцев" кратко
всплывает в "Братьях Карамазовых", писавшихся в это же время. Лиза горячо
пересказывает Алеше Карамазову вычитанный в какой-то книжке рассказ о том,
как "жид" распял на стене четырехлетнего мальчика и наслаждался его мучениями,
а затем спрашивает: правда ли, что евреи совершают ритуальные убийства? И
Алеша Карамазов равнодушно отвечает: "Не знаю". Это герой, который, по замыслу
писателя, благодаря своей религиозной просветленности, прозревает почти все
тайные и явные движения души человеческой!
Не удивительно, что ритуальный миф продолжал существовать
и требовать новых жертвоприношений.
"Убиенный младенец" подвернулся весной 1903 года
в бессарабском городе Дубоссары. Убийцей 14-летнтнего Михаила Рыбаченко, оказался
его 20-летний двоюродный брат, возмечтавший завладеть наследством, которое
их дед отписал младшему внуку. Это позднее установило следствие. Но пока оно
производилось, кишиневская газета "Бессарабец", издававшаяся черносотенным
публицистом П.А. Крушеваном (1860-1909), изо дня в день публиковала леденящие
душу подробности об изуверских истязаниях, которым евреи подвергли мальчика
в темном подвале, совершая над ним бесовские обряды. Между убийством Миши
Рыбаченко и обнаружением его убийцы "пролегла кровавая кишиневская Пасха",
как назвал ее В. Г. Короленко.
Кишиневский погром 1903 года потряс Россию и весь
мир. Десятки людей были убиты, сотни ранены, тысячи домов разрушены и разграблены,
и все это напрямую было связано с ритуальным мифом, расчетливо и умело раздутым
Крушеваном.
В публикациях Крушевана кровавый навет и прочие антисемитские
мифы обрели качественно новое содержание. Целью натравливания масс на евреев
в обстановке надвигавшейся революции (1905 г.) стало создание широкого "патриотического"
движения - для упрочения и обновления самодержавного режима. Иначе говоря,
бытующие в народе предрассудки сознательно использовались в политической борьбе
в самом русском обществе. Это был ранний, еще не оформившийся, но уже несомненный
нацизм. Отличие раннего российского нацизма от западноевропейского
состояло в том, что расовые теории, пришли не на смену юдофобии, а развивались
параллельно с продолжавшимся использованием религиозных предрассудков.
Ибо в России, в отличие от Запада, потенциал юдофобии в начале XX века далеко
еще не был исчерпан.
Особенно громко это проявилось в Деле Бейлиса (1911-1913),
возникшем в обстановке контрреформ, когда власть пыталась отобрать у общества
свободы, уступленные в революцию 1905 года.
Мендель Бейлис, управляющий кирпичного завода в Киеве,
был обвинен в ритуальном убийстве 13-летнего Андрюши Ющинского, хотя с мальчиком
расправилась воровская шайка, заподозрившая его в доносительстве. Общество
поняло или почувствовало, что на карту поставлена судьба не одного Бейлиса
и даже не российского еврейства, а самой России, ибо от исхода этого дела
зависело, смогут ли самодержавие и черная сотня надеть на страну железный
намордник, или власть должна будет пойти на дальнейшие уступки.
"Те самые люди, которые стоят за бесправие собственного
народа, всего настойчивее будят в нем дух вероисповедной вражды и племенной
ненависти. Не уважая ни народного мнения, ни народных прав, готовые подавить
их самыми суровыми мерами, - они льстят народным предрассудкам, раздувают
суеверие и упорно зовут к насилиям над иноплеменными соотечественниками".14
Так говорилось в Обращении к русскому обществу, которое
составил В.Г. Короленко, а подписало две сотни виднейших деятелей русской
литературы, науки, культуры, а затем присоединились тысячи интеллигентов по
всей стране. Протестуя против ритуального навета, общественность России, в
сущности, выступила против нацизма.
На стороне здравого смысла, терпимости и гуманности
тогда оказалось намного больше интеллектуальной мощи, чем на стороне "ритуалистов".
Но их поддерживала государственная машина империи с ее полицией, тюрьмами,
секретными службами и секретными фондами. "Патриоты" клеймили всех противников
кровавого навета как масонов и врагов России. В "доказательство" того, что
ритуальные убийства - это реальность, было издано и переиздано море всевозможной
литературы. В числе других снова увидело свет "Розыскание" В.В. Скрипицына,
но не под именем настоящего автора, а под именем Владимира Ивановича Даля
- великого филолога и лексикографа, создателя "Толкового словаря живого великорусского
языка", величайшего знатока народного быта, как бы олицетворявшего "русскость".
Правда, тогда, в 1913 году, эта афера - одна из многих
- не сработала. Бейлис был оправдан судом присяжных, все, кто обвинял евреев
в ритуальных преступлениях, были посрамлены, опубликованные ими фальшивки
преданы презрению и забвению. Казалось, что ритуальный миф похоронен навсегда.
Но это снова была иллюзия.
В 70-е годы XX века "Розыскание" Скрипицына стало
распространяться в черносотенном самиздате под авторитетным именем В.И. Даля,
а после падения советского режима эта книжка стала публиковаться вполне легально.
Выпущено множество изданий, из которых я располагаю тремя: публикацией в журнале
"Сергиев Посад" (1992, № 9) и в виде отдельной книжки издания 1995 и 2000
гг., оба - московского издательства "Витязь".
В 1993 году, к 80-летию процесса Бейлиса, неожиданно
для российских либералов, но вполне предсказуемо, были переизданы и распространены
казалось бы прочно забытые книги Г. Замысловского "Убийство Андрюши Ющинского"
и "Умученные от жидов"; А. Шмакова "Международное тайное правительство"; И.
Пранайтиса "Тайна крови у евреев". Все три автора играли зловещую роль на
процессе Бейлиса. Первые двое были "гражданскими истцами", формально представляя
интересы матери убитого Андрея Ющинского, а фактически - интересы черной сотни.
Ксендз И. Пранайтис был привлечен обвинением в качестве эксперта по религиозным
вопросам. За отсутствием православных теологов, готовых поддержать кровавый
навет, пришлось удовольствоваться невежественным католиком, к тому же с весьма
подмоченной репутацией: за финансовые махинации Пранайтис был лишен прихода
в родной Литве и на процесс приехал из Ташкента, где отыскался для него захудалый
католический приход. На процессе, под перекрестным допросом, обнаружилась
некомпетентность и недобросовестность "эксперта" Пранайтиса, то есть он полностью
провалился. Но в современной России подобная "экспертиза" снова востребована.
Главный редактор журнала "Наш современник" Станислав Куняев, оспаривая мнение
"еврейского журналиста с ритуальной фамилией Резник" (так ему угодно величать
автора этой работы) о том, что на процессе Бейлиса ритуальный миф был полностью
разоблачен, снова перепечатал показания И. Пранайтиса - вместе с речью прокурора
Виппера и другими подобными фрагментами.15
Понятно, что таким селективным цитированием можно доказать все что угодно.
Например, из многотомной стенограммы Нюренбергского процесса можно выбрать
отдельные места и таким способом продемонстрировать, что Гитлер и его подручные
были ворковавшими по голубиному миролюбцами, гуманистами и даже жертвами ритуальных
убийств.
Упоминавшийся выше рекордсмен в нагнетании ритуальной
легенды Олег Платонов уже много лет занимается травлей евреев, "масонов" (в
которые записывает всех ему неугодных), демократов, позиционируя себя как
"православного патриота", действующего от имени Русской православной церкви.
Дабы придать весу переизданному им труду Лютостанского он сообщает: "При власти
еврейских большевиков чтение и хранение [этой] книги каралось расстрелом".
Это еще один кровавый навет. На самом деле еврейский народ страдал от большевистской
власти так же, как и все другие народы, и даже много больше.16
А о книге И. Лютостанского свидетельствую: я читал ее в середине 1970-х годов,
вполне официально заказав в читальном зале библиотеки имени Ленина; и ничего,
к стенке меня не поставили.
При всей нелепости кровавого навета красно-коричневые
нацисты его реанимировали. Жертвами еврейских ритуальных убийств объявлены
члены царской семьи, Гришка Распутин, три православных монаха, зарезанных
в 1993 году умалишенным ветераном афганской войны… Появляются все новые сенсационные
публикации об "убиенных христианских младенцах". Последние в этом ряду - пятеро
детей, погибших в Красноярске в марте 2005 года при невыясненных обстоятельствах.
Средневековый миф со ссылкой на "книгу Даля" (с перепутанной
датой ее первого издания - 1884 год вместо 1844-го), был использован в скандальном
"Обращении пятисот" в Генеральную прокуратуру России в январе 2005 года. Затем
текст Обращения дорабатывался, но ссылка на несуществующее издание осталась.
К марту число подписавших Обращение возросло до пяти тысяч, к июлю - до пятнадцати
тысяч. Широкое внимание привлек тот факт, что первоначально обращение подписало
19 членов Государственной Думы, но осталось почти незамеченным то, что в числе
подписавших оказалось несколько десятков редакторов центральных и местных
газет и журналов, издающихся почти во всех регионах страны. Нетрудно себе
представить, какие идеи и взгляды внушают своим читателям эти издания. И это
в двадцать первом веке!
Как заметил польский сатирик Ежи Лец, у каждого века
есть свое средневековье.
(продолжение следует)
Примечания
1. Б. Кушнер. Святой
Иоанн Хризостом (Златоуст) и христианский антисемитизм. "Вестник", 1996, №
14 (142), с. 30-33. назад к тексту >>>
2. См.: Семен Резник. Растление
ненавистью: Кровавый навет в России. Москва-Иерусалим: "Даат/Знание", 2001.
С. 32-35. назад к тексту >>>
3. Д.А. Хвольсон. О некоторых средневековых
обвинениях против евреев. Историческое исследование по источникам. СПб., 1880.
С. 279-280. назад к тексту >>>
4. Приводится в "Розыскании о убиении
евреями христианских младенцев" и во многих других источниках.
назад к тексту >>>
5. Ипполит Лютостанский. Криминальная
история иудаизма. Серия "Терновый венец России", подсерия "Тайный архив".
Под редакцией О. Платонова. Православное издательство "Энциклопедия русской
цивилизации", М., 2005. назад к тексту >>>
6. Вера Засулич явилась на прием
к петербургскому градоначальнику Ф.Ф. Трепову и выстрелила в него - в отместку
за надругательство над заключенным студентом Боголюбовым, который, по приказу
Трепова, был подвергнут порке за то, что не снял шапку перед Треповым при
его посещении тюрьмы. Хотя акт террора, совершенный Верой Засулич, не вызывал
сомнения, суд присяжных ее оправдал - не в последнюю очередь благодаря мастерству
ее адвоката. назад к тексту >>>
7. Цит по: Реувен Миллер. Дело
сачхерских евреев, "Еврейский камертон", 2002, 18-25 апреля. http://www.antisemitismu.net/site/site.aspx?SECTIONID=154544&IID=163922
назад к тексту >>>
8. Там же.
назад к тексту >>>
9. Д.А. Хвольсон. Употребляют ли
евреи христианскую кровь? СПб, 1879. С. 4-8. назад
к тексту >>>
10. Там же, С. 59.
назад к тексту >>>
11. Д.А. Хвольсон. Употребляют
ли евреи христианскую кровь? СПб., 1879. С. 61 назад
к тексту >>>
12. Там же, с. 41-42
назад к тексту >>>
13. Д.А. Хвольсон. О некоторых
средневековых обвинениях против евреев. СПб., 1880, с. XVI.
назад к тексту >>>
14. "Русское богатство", 1911,
№ 12, с. 165. назад к тексту >>>
15. Ритуальные игры. - "Наш современник",
2005, №8-9. назад к тексту >>>
16. Подробнее смотри об этом в
кн.: Семен Резник. Вместе или врозь? Судьба евреев в России. Заметки на полях
дилогии А.И. Солженицына. М., "Захаров", 2005. назад
к тексту >>>
