Едет заяц на трамвае,
Едет он и рассуждает:
«Если я купил билет,
Кто я – заяц или нет?»
Значит, не Нансеновская вовсе это была идея, насчет трансфера-то? А жаль!
Так было бы приятно высоким гуманистическим авторитетом подпереть... Ну,
да тут уж ничего не поделаешь, придется ее брать такую как есть и рассмотреть
– без подпорок.
Как Вы думаете – эти самые грек и турок, что заседали
в Лозанне и Нобелевки не получили за труды – справедливо ли они порешили?
Правильный ли выход из положения нашли? Лучше или хуже стало от их решения
жить и грекам, и туркам? Удалось ли им разрядить мину замедленного действия,
устранить причину и повод для беспорядков, резни, войны?
Думаю, что об этом двух мнений быть не может. Тот
трансфер оказался удачным, да и не только тот. Вполне удачным (и даже добровольным!)
был трансфер финского населения из областей, аннексированных Россией, и
даже послевоенное выселение немцев, при всей бесчеловечности его методов,
дало возможность установить границы, которые и сами немцы навряд ли захотят
теперь пересматривать. Признания своих прав, извинения и возмещения они
добиваются (и, по-моему, это было бы только справедливо!), но и... не более
того. Рискну предположить, что и в наше время существуют проблемы, которые
трансфером можно было бы разрешить (например, в Руанде).
Вышесказанное, однако, никоим образом не означает,
что все на свете трансферы – дело благое, что трансфер – панацея от всех
бед и осуществим в любой ситуации. Он ведь всего только средство, а цели
его применения бывают разные. Для греков с турками – помириться, для финнов
– под власть советскую не попасть, для Сталина – наказать непокорные народы,
для евреев в тридцатых-сороковых – от смерти спастись. Ну, а предполагаемый
трансфер арабов, о котором ведем мы речь – он-то для какой цели предназначается?
Ответ однозначен: израильские сторонники трансфера
видят в нем один (не единственно возможный и необходимый, но – один из важнейших)
методов осуществления той самой политики «Железной стены». Они разделяют
мнение Жаботинского, что борьба с арабами за землю неизбежна, необходима,
и тем, чья совесть не может с этим смириться, в сионизме делать нечего.
«Свободных мест» на нашем шарике нету не со вчерашнего дня, и все народы,
ныне живущие, все ныне существующие государства в борьбе обретали право
свое. Однако, сегодняшние их граждане эти неприятные вещи предпочитают не
вспоминать, по логике Кривинского «Трамвайного пассажира»: Пока на остановке
ждет, уверен, что всем ехать надо, а как внутрь забрался - вопит, что трамвай
не резиновый.
И всякого нововтискивающегося староедущие несомненно
всей общественностью осудят, кольми паче нашего брата с традиционной неважной
репутацией, наипаче же возмутительным сочтут наступание на любимую мозоль
надменному соседу, который и без того уже предложение оплатить проезд воспринимает
как личное оскорбление. Так что приходится выбирать: либо навлекать на себя
всеобщее «Фе!», либо до пришествия Мессии на остановке торчать... если не
вовсе под колесами.
Все это Жаботинский описал и разъяснил, но (во
всяком случае, в этой статье) конкретных методов построения «Железной стены»
излагать не стал. Оно и понятно – методы от обстановки зависят, а обстановка
- она меняется. И если мы сегодня с Вами конкретно о трансфере речь ведем...
убейте меня, но никак не возьму я в толк, почему вот именно этому методу
в обойму вход заказан. Почему он, наоборот тому, «опиум», который под эту
«стену» ведет подкоп? Потому что на данный момент не слишком удачен с точки
зрения практической осуществимости?
Ну, допустим, что это так. Я, правда, по трансферам
не специалист, другие, может быть, Вам бы и возразили, но мне Ваша логика
представляется вполне убедительной. Допустим, что не ко времени и не к месту,
допустим, что в нашем случае трансфер ну совсем никак неприменим и обращение
к нему в принципе является ошибкой... Ну так и что с того?
Ведь для среднестатистического сторонника трансфера
этот последний – отнюдь не самоцель, а всего лишь средство возведения «Железной
стены», и если сумеете Вы убедить его, что этот метод к цели не ведет –
пойдет искать другие пути.
А вот среднестатистического противника трансфера
не практическая неосуществимость останавливает, до нее он и додуматься-то
не успевает, поскольку с пути сворачивает гораздо раньше. Пугает его момент
мировоззренческий... тот самый момент, который в своей статье критиковал
Жаботинский: неприлично, неэтично и негигиенично... и ах, что станет говорить
княгиня Марья Алексевна!.. как совершенно правильно пишете Вы, «...с точки
зрения морали или мирового резонанса». То есть, я не хочу сказать, что на
мнение Марьи Алексевны можем мы так-таки наплевать – чисто практически такого
мы, понятное дело, позволить себе не можем, но одно дело СЧИТАТЬСЯ с ее
мнением, и совсем другое СОГЛАШАТЬСЯ с ним.
Поверьте, трансфер, даже будучи заблуждением, «опиумом»
отнюдь не является, тогда как мотивы, по которым он так отчаянно отрицается
и осуждается – наркотическому опьянению куда больше сродни. Судорожное цепляние
за расползающиеся на глазах иллюзии «международного права», «равенства»,
«мультикультурализма» и иже с ними, по принципу: «если факты в теорию не
укладываются – тем хуже для фактов». Упрямое нежелание признать, что и мы
– народ, такой же как прочие народы, со своей собственной историей и судьбой.
Нелегко ведь переломить вековую привычку попадания
в общественный транспорт только и исключительно в качестве чьего-то багажа,
который этот кто-то периодически признает зря место занимающим и без зазрения
совести вышвыривает на полном ходу. Но и переквалификация из багажа в пассажира
свои неудобства имеет: Не доберешься до подножки, локти в ход не пустив,
на ногах не устоишь, не отдавивши чьих-то мозолей, ну и за проезд тоже,
будь любезен – сколько положено... как со всех. Боязно, непривычно... Куда
спокойней себя убаюкивать очередной дозой сказочек про добрых гуманистов,
которые непременно сжалятся над нами, несчастненькими, если только не запятнаем
мы себя «ужасными преступлениями» типа трансфера, к которым сами «гуманисты»
всегда прибегали без малейших колебаний.
