Петров и Федосеев
В журнале 'Семь искусств' некоторое время назад были опубликованы воспоминания Геннадия Рождественского "Еврейская сага (из далекого прошлого)" - о распаде в 1974 году оркестра Всесоюзного радио и телевидения (БСО), и роли, которую сыграл в этом его тогдашний (и нынешний) руководитель Владимир Федосеев. Публикация, (а также вступление и послесловие) Артура Штильмана. Этот материал был перепечатан рядом изданий, последний раз (насколько мне известно) в газете 'Еврейское слово'. Там я и прочитал его. Меня он очень заинтересовал. Дело в том, что в 90-е годы я, в то время журналист "Курантов", беседовал на эту тему (в частности - на эту) с Николаем Петровым, великим пианистом, беседа была опубликована 15 января 1993 года и называлась так: "России не нужны таланты?".
Название корреспондировалось с историей БСО, ибо речь шла о катастрофическом положении в культуре - наследии прошлых лет, которое (наследие) с готовностью приняла и новая Россия. Именно в то время начался массовый исход из страны музыкантов, художников, писателей. Чуть ниже я приведу кусочек из этой беседы, а сейчас хочу сказать, что особенно поразило меня в публикации: та причина, по которой она появились. Оказывается, это был ответ Владимиру Федосееву, обвинившим Рождественского в клевете! В предисловии к воспоминаниям Артур Штильман приводит буквальные слова Федосеева - они опубликованы в православном обозрении "Радонеж". Не могу не повторить их.
"...Рождественский в своем интервью сообщил, что якобы его вызвал руководитель Госкомитета радио и телевиденья Лапин и потребовал уволить всех музыкантов еврейской национальности. Тот отказался и потому ушел. Но его слова и интервью - абсолютная ложь". Аргументы такие: зачем Лапину был нужен такой разоблачавший его разговор с дирижером? Зачем ему надо было подставляться? Ведь он был умным человеком. Все можно было сделать тихо. На радио было два оркестра, и если состав того, которым руководил Рождественский, его не устраивал, он мог бы запросто закрыть его. То есть Рождественский не просто лжет, а лжет абсолютно. Не было ничего этого. А потому - якобы вызвал, якобы сказал, якобы ушел. За исключением, впрочем, последнего: здесь факты.
Геннадий Николаевич ушел из оркестра на самом деле. На смену ему как раз и пришел Федосеев, и уже при нем случилось то, на чем настаивал Лапин. По Федосееву - якобы настаивал. "Меня назначили, - с обидой говорит он дальше, - на роль "антисемитского городового". Вы можете представить, чего это мне стоило пережить и работать первые десять лет в России и за рубежом из-за этой фальшивой легенды".
Представить нетрудно. Но почему десять? Может, потому, что постепенно история забылась, а тут так некстати Рождественский вспомнил о ней? Пора поставить его на место, что Федосеев и сделал. В ответ и появилась "Еврейская сага".
Николай Арнольдович Петров (1943-2011)
А теперь - слова Николая
Петрова. На мой вопрос: "Вам не давали выступать за рубежом. Да и в Москве
выступали не часто. Что случилось?", Николай Арнольдович ответил:
- В 1978 году, даже не поставив
меня предварительно в известность, мне предложили срочно поехать в Копенгаген и
выступить там с дирижером, с которым я никогда не играл, даже не был с ним
знаком. Но знал, что с ним была связана чудовищная антисемитская кампания в
среде музыкантов. Началась она с того, что Лапин вызвал Геннадия
Рождественского и потребовал убрать из Большого симфонического оркестра радио и
телевиденья всех евреев. Геннадий Николаевич отказался это сделать, подал
заявление об уходе. Тогда на это согласился дирижер, который сменил его. Ушло
28 лучших музыкантов, четверть оркестра. С ним, с этим дирижером, я и должен был
играть. Но я не счел для себя это возможным. Тогда со мной расплатились
жестоко. У меня отняли пять лет творческой жизни.
- Вы можете назвать фамилию?
- Пожалуйста. Владимир Федосеев.
Ни Петров, ни я, журналист, не
могли предвидеть, что скажет Рождественский почти два десятилетия спустя, но
слова Геннадия Николаевича чуть ли не текстуально совпадают с тем, что
опубликовали когда-то "Куранты". Тоже клевета? Тоже фальшивая
легенда? Между тем, еще в 70-е годы эта история ходила по Москве, о ней знали,
и не только в музыкальных кругах. Но ведь это разговоры, на них не сошлешься!
Легенда она и есть легенда. Письменных свидетельств не осталось. Но здесь
заметим: могли ли они быть вообще? Могут ли быть протокольными поведение,
поступки? Они регулируются общей атмосферой и собственной совестью. И потому
часто остаются безнаказанными.
Вкратце расскажу, что было после
публикации. В редакцию "Курантов" пришло письмо от музыкантов БСО.
Смысл его: вы опубликовали клеветнический материал! Ничего подобного не было.
Коллектив оркестра возмущен этим фактом. Вы оболгали замечательного дирижера.
Требуем немедленного извинения и опровержения. В противном случае подаем в суд.
Не помню, сколько человек
подписали его. Зрительно письмо выглядело так: одна страница на машинке, другая
испещрена подписями.
Благословенное было время! Мы,
журналисты, упивались дарами гласности. Не существовало никаких должностных
авторитетов, званий и репутаций. Если человек совершал подлый поступок - об
этом так и говорили: он подлец. Критерии - правда или нет - были понятны и
едины для всех средств массовой информации: газет, телевиденья, радио. Мы
знали, что хотели. Так хорошо было говорить правду! С какой радостью мы
стряхивали с себя ложь прежних лет, которую раньше сами и несли! Наша профессия
наполнилась другим смыслом, появилась другие профессиональные приоритеты, в
цене стал именно профессионализм. Первый его признак: распознать,
почувствовать, искренне ли говорит собеседник, точно ли передает факты, можно
ли ему верить. По сути, пишущий журналист проходил единственную цензуру -
цензуру своей совести, даже главный редактор не мог его поправить или
остановить. В словах Николая Петрова я не чувствовал фальши, я верил ему,
редакция верила мне. В том не было опьянения свободой, разоблачительного
восторга, того, что позже назовут "либеральной диктатурой".
Пожалуйста, возражайте! Вам будет предоставлена трибуна. Взаимоотношения сторон
были прозрачны, смею думать, что и самые ярые наши оппоненты понимали нас,
смутно догадываясь, какие ценности мы отстаиваем, ради чего работаем. Так что в
определенной мере мы говорили на одном языке.
Я позвонил Николаю Арнольдовичу:
- Пришло письмо от музыкантов
оркестра. Все, что вы сказали - клевета. Если мы пригласим авторов в редакцию -
придете?
Петров оживился.
- О, интересно. С большой
охотой.
После этого мы отправили письмо
в оркестр: внимательно прочитали ваш ответ, готовы выслушать в подробностях все
ваши возражения, для чего приглашаем вас в редакцию. Рады будем видеть и самого
Владимира Ивановича Федосеева. Мы ждем также пианиста Николая Петрова.
Ответа не последовало. Никто не
пришел.
Хорошее было время.
Всего понравилось:0
Всего посещений: 3217
Convert this page - http://berkovich-zametki.com/2014/Zametki/Nomer1/Glan1.php - to PDF file
Комментарии: