Одна из
автобиографических книг С.Т. Аксакова называется «Детские годы Багрова-внука». Известен ещё один Багров. Точнее Богров. И
тоже внук. Внук известного еврейского писателя Григория Богрова, Дмитрий.
1 сентября 1911 года, в Киевском оперном
театре в присутствии Николая II, его двора и большого количества прочих, говоря
современным языком, VIP персон, помощник присяжного поверенного Дмитрий Богров
стрелял в председателя Совета министров Столыпина. И смертельно ранил его.
Фамилию,
точнее не фамилию, а псевдоним, Дмитрий Богров унаследовал от деда, сына
полтавского раввина Исаака Бехарава (по другим источникам Бехарера), Герша. Став
писателем, Герш Бехарав модифицировал свою фамилию. Сделал её более удобной для
русского слуха. В литературу Герш Бехарав вошел, как Григорий Богров. Правильнее
было бы Багров. Но, как говорится, что написано пером…
Романы Богрова
были широко известны. И сам он пользовался большой популярностью. По словам
начинающего писателя Шолома Рабиновича, будущего Шолом-Алейхема, Богров в пору
его ученичества, казался ему «чуть ли не посланцем божьим». Хотя особыми
художественными достоинствами произведения Богрова-деда не отличались. Более
того, они были излишне тенденциозны. В еврейских бедах Григорий Богров, в
первую очередь, винил самих евреев. Их образ жизни, свойства характера,
религию.
Позиция Богрова
писателя, его негативное отношение к еврейским ценностям, повлияло на позицию
Богрова человека.Незадолго до смерти
Григорий Богров крестился.
II
Дмитрий
Богров родился 29 января 1887 года в семье киевского адвоката и крупного домовладельца
Григория Григорьевича Богрова. Семья была ассимилированной. В силу этого бывшие
в ходу имена и отчества её членов не в полной мере соответствовали полученным ими
при рождении.
В уголовном деле, заведенном на Дмитрия
Богрова, эти разночтения учтены и особо оговорены. Там написано:
– обвиняемый Мордко Гершков Богров (именующий
себя Дмитрием Григорьевичем).
Дмитрий
Богров учился на юридическом факультете Мюнхенского и Киевского университетов. По
завершению учебы он определился помощником присяжного поверенного в одну из
юридических контор, но особого интереса к работе не обнаруживал. Скорее,
отбывал номер. Дмитрия Богрова увлекла революционная борьба. И он начал в меру
сил бороться за счастливую жизнь прозябающего в нищете народа. Судя по всему,
Богров долго не мог определиться с какой из партий он хотел бы связать свое
революционное будущее. Одно время он сочувствовал социал-демократам. Затем
примкнул к эсерам-максималистам. От них перешел к анархо-коммунистам.
Довольно
быстро Дмитрий Богров был взят на заметку соответствующими органами. Его
несколько раз задерживали, обыскивали. Какое-то время держали под арестом. И, в
конечном итоге, добились сотрудничества. С 1907 года Богров числился
осведомителем Киевского охранного отделения (кличка «Аленский»). С 1910 году – Петербургского
(кличка «Надеждин»).
Имеет место
точка зрения, что сотрудничество Богрова с полицией, в известной степени, было
обусловлено меркантильными соображениями. Он, как утверждали некоторые, был
мотом, жуиром, заядлым картежником, и постоянно нуждался в деньгах.
Владимир
Богров в своей книге «Дм. Богров и убийство Столыпина. Разоблачение действительных
и мнимых тайн», http://www.hronos.km.ru/libris/lib_b/bogr00.htmlнапротив, утверждает, что его брат
Дмитрий был человеком скромным, непритязательным, чуждым свойственных молодости
соблазнов. Ему вполне хватало относительно небольшого месячного пособия,
выплачиваемого отцом, и своих заработков, тоже весьма ограниченных.
Более того,
когда отец, обладатель полумиллионного состояния предлагал сыну крупную сумму денег
для открытия своего дела, тот неизменно отказывался. Да и полицейское управление
не особенно поощряло своих осведомителей. Особенно начинающих и ничем себя, по
большому счёту, не проявивших. Сам Азеф, стучавший в начале своей
головокружительной карьеры на сокурсников по политехникуму, получал 50 рублей в
месяц. На такие деньги особенно не разгуляешься.
III
В конце
августа 1911 года Богров явился к своему киевскому куратору жандармскому
подполковнику Кулябко и сообщил, что на председателя Совета министров Столыпина
готовится покушение. Покушение должен был совершить, вышедший на Богрова
анархист, некий «Николай Яковлевич». Ещё Богров указал время покушения – 1
сентября 1911 года.
И место – Киевский
оперный театр, где давался спектакль специально для Николая II и его двора. Кулябко,
как водится, обсудил полученную информацию с вышестоящим начальством. После
чего Богрову был выписан именной пропуск в театр. С тем, чтобы он смог это
покушение предотвратить. То ли, самолично. То ли, как-то способствовать его предотвращению.
Найти в толпе «Николая Яковлевича» и указать на него полицейским. Пользуясь
предоставленной свободой, Дмитрий Богров беспрепятственно подошел к Столыпину и
совершил прицельный выстрел.
IV
Отпрыск
старинного дворянского рода, Петр Аркадьевич Столыпин был вынужден отказаться
от военной службы, к которой имел влечение.
У него были
какие-то проблемы с рукой. То ли поврежденной в детстве. То ли раненой на дуэли.
Столыпин поступил на физико-математический факультет Петербургского
университета. И окончил его со степенью кандидата. После окончания университета
Столыпин подвизался на различных должностях и сделал неплохую карьеру. Вершиной
карьеры Столыпина была должность саратовского губернатора.
Должность
значительная и самодостаточная, но с высшими сферами власти не слишком связанная.
Впрочем, благодаря протекции именитых родственников Столыпину в 1888 году было
пожаловано звание камер-юнкера. А спустя 12 лет он стал камергером.
Что свидетельствовало о прочном общественном
положении и высоком социальном статусе. 26 апреля 1906 года Столыпин был
назначен министром внутренних дел. 8 июля 1906 года царь сделал Столыпина
председателем Совета министров. О причине внезапного и не вполне понятного
служебного взлета Столыпина говорили по-разному. По одной версии, на нем
остановились как на компромиссной устраивающей конкурирующие группировки
фигуре.
По другой,
свою роль сыграли успешные действия Столыпина во время крестьянских волнений в
Саратовской губернии. Время было тревожное, и требовалась сильная рука. На
своем посту Столыпин действовал решительно и бескомпромиссно. С карательной деятельностью
Столыпина связаны два вошедших в русский язык словосочетания – «столыпинский
вагон» и «столыпинский галстук». Столыпинский вагон» или, попросту «столыпин»
изначально был создан для перевозки крестьян-переселенцев. Позднее его стали
использовать для транспортировки арестантов.
Об этом
поется в известной «Таганке»:
– Колючка
ржавая, решетка частая, вагон столыпинский, да стук колес.
«Столыпинский
галстук» – эвфемизм виселицы. Во время крестьянских волнений 1905-1907 гг. по
инициативе Столыпина был принят указ о военно-полевых судах. Суды были скорые
на расправу. Само судопроизводство не должно было превышать 48 часов. А
приговор приводился в исполнение в течение 24 часов.
Только с
августа 1906 года по апрель 1907 года на виселицу было отправлено 1102
человека. 17 ноября 1907 года на заседании Государственной Думы небезызвестный
Пуришкевич одобрительно отозвался о предпринятых Столыпиным действиях, и
сравнил их с действиями «усмирителя» польского восстания 1863 года графа
Муравьева. От графа Муравьева прозванного за свою беспощадность «вешателем» вошел
в обиход еще один эвфемизм виселицы – «муравьевские воротники».
Возражая
Пуришкевичу, представитель партии кадетов Родичев, сказал, что потомки могут
вместо «муравьевских воротников» пустить в ход – не менее емкое название – «столыпинские
галстуки». Говорят, что Столыпин смертельно обиделся и не то вызвал, не то
собирался вызвать Родичева на дуэль.
V
Столыпин понимал,
что наведение порядка в стране, само по себе, мало, что решит в долгосрочной
перспективе. И место отправленных на виселицу вожаков крестьянских бунтов со
временем займут другие. Ещё более непримиримые и кровожадные. Чтобы упредить
возможное развитие событий, Столыпин решил реформировать сельское хозяйство
России.
Суть аграрной
реформы Столыпина сводилась к переделу крестьянской собственности на землю.
Если раньше крестьянская земля принадлежала общине, то теперь каждый мог
получить свой надел и распоряжаться им в меру сил и возможностей. Вследствие
этого образовался бы слой личных собственников, так называемых «крепких
мужиков».
Пресловутые
«крепкие мужики», обеспечили бы страну зерном. И решили, тем самым,
продовольственную проблему. Аграрная реформа Столыпина провалилась. По мнению
расположенных к Столыпину историков ему попросту не хватило времени. По
расчетам Столыпина для осуществления его замыслов России требовалось 20 лет
покоя. Помешали мировая война и революция.
Другие
историки считают, что аграрная реформа Столыпина изначально была обречена на
провал. В стране не было необходимой для столь радикальных преобразований,
социальной базы.
VI
И сам
Столыпин, и его деятельность на посту министра внутренних дел и председателя
Совета министров не пользовались особой популярностью. Более того, вызывали
негативное отношение. Для революционного подполья Столыпин, был целью номер
один. На Столыпина было предпринято 11 покушений.
Николаю II не
нравилась излишняя, как он полагал, независимость председателя Совета министров.
Такого же мнения придерживалась царица и стоявший за её спиной Распутин. Правые,
считали его реформы Столыпина слишком либеральными. Ущемляющие интересы крупных
собственников.
Левые, со
своей стороны, упрекали Столыпина в излишнем консерватизме и отсутствии
заметной пользы его реформ для народа. Крестьян же больше всего интересовала
помещичья земля. Они хотели её получить бесплатно и незамедлительно. Столыпину
вменяли и отсутствие необходимого государственного опыта, и недостаточно
высокий для столь важных дел интеллектуальный уровень, и личную
заинтересованность.
С.Ю. Витте, занимавший
до Столыпина должность председателя Совета министров, писал:
– Что он был мало образованный, без всякого
государственного опыта и человек средних умственных качеств и среднего таланта,
я это знал и ничего другого не ожидал, но я никак не ожидал, чтобы он был настолько
неискренний, лживый, беспринципный, вследствие чего он свои личные удобства и своё
личное благополучие, и в особенности благополучие своего семейства и своих
многочисленных родственников поставил целью своего премьерства.
Многие считали,
что столыпинские реформы бросают в тлеющий костер народного неудовольствия
дополнительную порцию горючего взрывоопасного материала. Князь М. Андроников
писал Николаю II:
– На один
жалкий хутор… сотни брошенных наделов, обездоленных жен и сирот и пропойц
домохозяев, ставших пролетариями. Деревенская голь растёт сотнями тысяч и скоро
начнёт расти миллионами… Куда денет Столыпин эту страшную армию всё растущего
пролетариата?
Дальнейшие
события подтвердили справедливость опасений князя. Обездоленная, обозленная
крестьянская масса сыграла свою деструктивную роль в развале государственного
строя в России. Она же, во многом, подтолкнула общество к революционным
событиям и внесла в них ужаснувшую современников жестокость.
VII
Следствие по
делу Дмитрия Богрова велось из рук вон плохо. Дмитрий Богров был допрошен
следственными властями всего 4 раза. Первые 3 допроса состоялись до суда.
Последний допрос 11 сентября 1911 года, накануне приведения в исполнение
смертного приговора. Следователи не смогли или не хотели разобраться в мотивах.
Не
определились окончательно, что в показаниях Дмитрия Богрова соответствует
истине, а что нет. Притом, что показания эти противоречили друг другу и в
главном, и в деталях. Так, 2 сентября 1911 года Дмитрий Богров заявил более чем
определенно:
– подтверждаю,
что я совершил покушение на убийство статс-секретаря Столыпина единолично, без
всяких соучастников и не во исполнение каких либо партийных приказаний.
Во время
следующего допроса не менее категорично опроверг сказанное выше. И объяснил
свои действия принуждением со стороны членов группы анархистов. В показаниях
Богрова появился некий «Стёпа». «Степа», по утверждению Богрова, бежал с
каторги, куда он был препровожден по приговору Екатеринославского суда за
убийство офицера. 16 августа 1911 года «Стёпа» приехал в Киев, нашел там
Богрова и уличил его в сотрудничестве с полицией.
– «Степа»
заявил мне, – сообщил следователю Богров, – что реабилитировать себя могу я
только одним способом, а именно – путем совершения какого либо террористического
акта, при чем намекал мне, что наиболее желательным актом является убийство
начальника охранного отделения, Н. Н. Кулябко, но что во время торжеств в
августе я имею «богатый выбор».
Судя по
всему, во время следствия на Богрова давили. Следователям было нужно как-то
выгородить опростоволосившихся жандармских чинов – куратора Богрова начальника
киевского охранного отделения Кулябко, командира корпуса жандармов Курлова,
вице-директора Департамента полиции Веригина и начальника дворцовой охраны Спиридовича.
Это они, в
нарушение целого ряда правительственных циркуляров и инструктивных положений, дали
Богрову карт-бланш и должны были ответить по всей строгости российских законов.
Жандармский полковник Иванов требовал от Богрова, чтобы тот не связывал свои
действия, с какими-либо идейными мотивами. С теми или иными революционными
побуждениями. А представил бы их как безумный поступок загнанного в угол
человека. Человека замученного муками совести. Человека, который
скомпрометировал себя связью с охранкой. И решил отомстить за загубленную
жизнь.
VIII
Дмитрий
Богров был казнен в Лысогорском форте в ночь на 12 сентября 1911 года. На казни
помимо официальных представителей присутствовало несколько функционеров
черносотенных организаций. Черносотенцы боялись, что состоятельные евреи
выкупят Богрова и вместо него будет повешена кукла.
И хотели
лично убедиться. Они же по завершению казни разрезали петлю на кусочки и
забрали как сувениры. Судя по рассказу одного из очевидцев казни, Богров был
абсолютно спокоен. Он вел себя так, словно происходящее, не имеет к нему
отношения. Последние слова Дмитрия Богрова были обращены к палачу:
– Голову поднять выше, что ли!?
IX
Государственный
совет возложил ответственность за убийство Столыпина на куратора Богрова
начальника киевского охранного отделения Кулябко, командира корпуса жандармов
Курлова, вице-директора Департамента полиции Веригина и начальника дворцовой
охраны Спиридовича. Их обвинили в халатности. И отдали под суд. Но, довольно
скоро, следствие по личному указанию Николая II было прекращено. Ограничились
увольнением со службы.
Правда, через
некоторое время Кулябко был осужден. Но не за халатность, а за растрату
казенных денег. Отбыв срок, Кулябко зарабатывал себе на жизнь торговлей
швейными машинками Зингера.
X
Общественное
мнение такое развитие событий насторожило. Многие полагали, что убийство
Столыпина было организовано охранкой. То ли в угоду тайному желанию двора. То
ли по каким-то своим причинам. Такое предположение не было безосновательным. Ни
одна революционная организация не включила убийство Столыпина в свой актив. Не
приписала себя какого-либо участия, пусть даже косвенного, в подготовке.
Да и по
большому счету, организаций способных на столь серьезную акцию, в России в ту
пору не было. Наиболее крупная из них – Боевая организация эсеров была
деморализована из-за предательства своего многолетнего руководителя Азефа. Остальные
же террористические группы были не многочисленны, и не обладали необходимыми
возможностями.
Не верилось,
чтобы Богрову удалось в одночасье провести столько профессионалов. Вопреки
достаточно широко распространенному мнению, что сотрудники в органах о семи
пядей во лбу и всё рассчитывают на много ходов вперед; губошлёпов и растяп там
не меньше чем везде, со всеми вытекающими отсюда последствиями. И, тем не
менее.
Потом Богрова
казнили подозрительно быстро, словно боялись, что он скажет что-то не то. То ли
сболтнёт, то ли проговорится. Ходили упорные слухи, что Богрову были даны какие-то
гарантии. Предполагалось, что сразу же после выстрела в зале погаснет свет.
Богров должен был броситься в оставленный без охраны проход. Выбраться из
театра и сесть в машину, которая его там ждала. Ещё говорили, что Богрову были
обещаны новые документы и большая сумма денег. Не то 200, не 250 тысяч рублей.
Но в
последний момент что-то не заладилось. И Богров был задержан. При задержании
над Богровым был учинен самосуд. И его с большим трудом удалось вырвать из рук
разъяренной толпы. Возмущение зрителей было первой, но не единственной реакцией
на убийство Столыпина. В Киеве назревал еврейский погром, который киевскому
губернатору с большим трудом удалось предотвратить.
XI
В публикациях,
так или иначе связанных с Дмитрием Богровым, приводятся его слова, не то
сказанные сразу же после оглашения приговора, не то перед казнью. Мол, жизнь,
которую у него отнимают – это ничто иное, как лишняя тысяча съеденных котлет. В
действительности, эта довольно мрачная сентенция пришла в голову Богрову раньше.
Ещё до покушения на Столыпина.
13 декабря
1910 Богров пишет неустановленному корреспонденту:
– Нет никакого
интереса к жизни. Ничего, кроме бесконечного ряда котлет, которые мне предстоит
скушать... Тоскливо, скучно, а главное - одиноко…
Конечно,
вырванная из контекста фраза не дает оснований для каких-то обобщающих выводов,
но в тоже время позволяет судить о настроении автора; и, возможно, сиюминутных,
но, тем не менее, значимых для него переживаний. На психическое состояние
Богрова, могло повлиять многое. И сотрудничество с полицией, скорее всего
вынужденное. И страх перед разоблачением. С его непредсказуемыми последствиями.
Не только для репутации, но и для жизни.
Вероятно,
существовали ещё какие-то обстоятельства. Может быть свойства личности.
Особенности характера. Те или иные житейские неувязки. Личная неустроенность. По
мере накопления все это могло привести к желанию, в чём-то из ряда вон
выходящему, экстраординарному. А с другой стороны единственно возможному в
сложившейся ситуации.
Одним махом разрубить
узел накопившихся проблем. Рассчитаться за сломанную жизнь. Тоже в одночасье. И
уйти из жизни, громко хлопнув дверью. В пользу этой версии говорит и прощальное
письмо Дмитрия Богрова. Богров пишет родителям:
– … я всё
равно бы кончил тем, чем сейчас кончаю…
XII
Вероятнее
всего, жандармские чины если не знали в полной мере о намерениях Богрова, то
догадывались. И, так или иначе, по своим, не установленным до конца,
соображениям, способствовали. Или, во всяком случае, не препятствовали. Хотя
банальный прокол, или попросту говоря, халатность исключить тоже нельзя.
Судя по
протоколам допроса, куратору Богрова Кулябко вменялся целый перечень просчетов.
В том числе отсутствие элементарного контроля за действиями подопечного. Богрова
не обыскали перед входом, позволив, тем самым, пронести оружие. Не приставили к
нему, наделенного необходимыми полномочиями полицейского чина. Чтобы тот следил
за каждым шагом и не упускал из виду. Дали возможность приблизиться к
Столыпину, чего никак не следовало допустить.
Были ли эти
просчеты намеренными? Однозначного ответа на этот вопрос не существует.
XIII
Убийство
Столыпина, по мнению довольно многочисленных антисемитски настроенных авторов,
занимает особое место в ряду прочих еврейских «злодеяний». Эти авторы полагают,
что выстрел внука писателя Григория Богрова, помощника присяжного поверенного
Дмитрия Богрова, (он же в Мордко Гершков Богров), оборвал жизнь великого
российского реформатора. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Мол, пойди тогда
Россия столыпинским путем, и всё обернулось бы наилучшим образом. Помешали евреи.
Извечные тормоза российского прогресса. Оголтелые супротивники российской же
исторической миссии… Так сложилось, что реформы в России, большей своей частью,
ни к чему хорошему не приводят.
То с Голгофой
спешат. То мессия с придурью. Годится ли Столыпин на роль пресловутого пророка
в своем отечестве, которого, как водится, не поняли в свое время. Не оценили
должным образом. Едва ли.
Но, что
называется, за не имением лучшего… Если сложить одно с другим. Что-то выпятить.
Что-то сгладить. Может получиться нечто значительное. И памятное, и указующее. Нечто
небесполезное и вполне пригодное. Не только тогда, но и сейчас. Правда, сам
Ленин в одной из своих статей обозвал Столыпина «обер-вешателем». Ну и что. Ничего
страшного.
Придя к
власти, Ильич, уразумел, суть вопроса. И свои рескрипты, сплошь и рядом,
завершал сакраментальной фразой: – «Повесить, непременно повесить!»
И указывал –
кого и сколько. Дмитрий Богров был террористом. Вне зависимости от мотивов и
побуждений. В те годы террор был повсеместным явлением. Одним из способов
борьбы за светлое будущее. В кого только тогда не стреляли. Причем не только, и
не столько, евреи. Но, что дозволено Юпитеру, не дозволено быку.
