Послесловие Семена Резника
Юрий Слезкин
написал книгу на английском языке: «The Jewish Century».
Вот эту книгу я и
прочитал. О ней и хочу сказать несколько слов. А перевод этой книги на русский
язык, озаглавленный «Эра Меркурия. Евреи в современном мире», я не видел и в
руках не держал. Но перевод названия, мне кажется, не точен и уводит читателя,
привыкшего к прямому смыслу, в сторону. Иными словами, сбивает с толку.
По-моему, сбил он с толку и автора
рецензии на эту книгу Семена Резника.
Свое введение в
книгу Ю. Слезкин начинает так: «Современная эра – еврейская эра, а XX век –
еврейский век». С. Резник, сам историк и писатель, понимает это выражение буквально: «Таким
эффектным утверждением открывается книга Ю. Слезкина, профессора истории Калифорнийского университета,
выходца из России».
Но
у Ю. Слезкина эта фраза не повисает в воздухе. В следующих строчках введения в
эту книгу Юрий Слезкин объясняет её название: «Модернизация – это когда все
становятся городскими жителями, подвижными, образованными, четко выражающими
свои мысли, интеллектуально усложненными, привередливыми и профессионально
гибкими». Автор перечисляет качества, которые обычно приписывают евреям. Именно
с этой точки зрения, модернизация – это когда все становятся «евреями».
А
Семён Резник не обратил внимания на эту метафору и продолжил:
«XX век награждали
многими эпитетами: век «войн и революций», атомный век, нейлоновый век, век
космоса, век кибернетики, век-волкодав... И всем понятно, чем этот век заслужил
такие названия, не надо ничего объяснять. А вот для того, чтобы сделать XX век
еврейским, Ю. Слезкину пришлось произвести более пятисот страниц текста,
наполненного парадоксами». Я должен
заметить, что Слезкину не нужно было
пятьсот страниц, чтобы объяснить свой совершенно новый, на мой взгляд, подход –
ему хватило половины страницы.
Г-н Резник совершенно не одобряет «отождествление
евреев с меркурианцами, поклонниками одного из древнеримских богов, Меркурия –
покровителя торговли, прибыли, хитроумия, кузнечного дела» и дает Ю.
Слезкину урок истории еврейства в одном
предложении: «Автор словно бы не знает, что исторически евреи, прежде всего и
сильнее всего, отличались от остальных народов тем, что принесли в мир веру в
единого Бога, ценой великих жертв отстаивали свое право НЕ поклоняться
языческим богам».
А на самом деле Юрий Слезкин и не собирался
причислять евреев к поклонникам языческого бога, Меркурия. Он просто включил их
в компанию нескольких этнических групп, которые жили за пределами стран их
происхождения и зарабатывали на жизнь тем, что стали специалистами по
«иностранным» делам. Какие «подвижные» народы включил Ю. Слезкин в эти группы и
почему он их так назвал? Приведу лишь несколько примеров из его книги. В
шестнадцатом и семнадцатом столетиях армянские торговцы раскинули целую
коммерческую сеть, которая охватила, среди других, Оттоманскую, Российскую и
Голландскую империи. Потомки зороастрианских беженцев из мусульманского Ирана в
Индию сумели остаться вне кастовой системы и потому относительно свободно передвигались
по стране и занимались коммерцией. В Восточной Африке в конце XIX века торговыми
посредниками между европейцами и
местными племенами стали выходцы из Индии, которые вполне заслужили звание
«евреев Восточной Африки». Этнических китайцев, живших в Юго-Восточной Азии, автор
назвал «евреями Азии».
Добавив хорошую долю сарказма в свой почти
риторический вопрос, Семен Резник пишет:
«Что же изменилось в XX веке? Может быть, все переворотилось, и «последние (имеются в виду евреи –
М.Г.) стали первыми»? Именно
это утверждает автор книги». В действительности, в том же самом введении
Слезкин констатирует: «Еврейская эра стала также эрой антисемитизма».
Вот и выходит, что «последние» таки стали первыми.
Первыми кандидатами на уничтожение. А раз другие подвижные группы, живущие в
«чужих» странах, например, индийцы и китайцы, рассматривались коренными
народами как евреи, то и получили они свою дозу погромов в разных уголках
земного шара. Например, в 1972 году буквально выбросил из страны около 70000
индийцев, не разрешив им взять с собой даже самые необходимые вещи. В 1982 году
в столице Кении Найроби власти устроили индийский погром, в котором как минимум
500 лавок были разграблены и двадцать женщин изнасилованы. В Индонезии в1959-1960
годах около 130000 китайцев были вынуждены спешно покинуть страну, а в
1965-1967 годах генерал Сухарто поощрил антикитайское насилие и грабеж. В
Камбодже в 1975 году Пол Пот уничтожил около 200000 китайцев.
Ю. Слезкин отмечает, что не было ничего необычного
в социальном и экономическом положении евреев в средневековой и в ранней
современной Европе. Все «меркурианцы» представляли городские ремесла среди
крестьянства. При этом наиболее близкие к Библии (Старому Завету) не только
наслаждались плодами своего триумфа в городах, но и стали из-за этого козлами
отпущения. Автор в то же время отмечает, что только евреи – библейские
«меркурианцы» Европы стали символом «меркурианизма» и современности во всем мире. И Юрий Слезкин направляет
читателя, способного воспринимать переносный смысл, к выводу: век
Универсального Меркурианизма стал еврейским потому, что он начался в Европе.
Затронув тему «евреев» Африки, Азии и других
континентов, Ю. Слезкин основное внимание уделяет евреям России (Советского
Союза). И здесь С. Резник критикует автора за то, что «Слезкин представляет
еврейство монолитным сообществом, спаянным внутренней солидарностью». Мне
кажется, Ю. Слезкин совсем это не утверждает, а показывает процесс развития еврейского
самосознания в динамике. Он пишет, что во второй половине 30-х годов и во время
Великой Отечественной войны все больше и больше представителей советской
интеллигенции стали считать себя евреями. То есть иллюзии закончились, если не
для всех, то для части советского еврейства. А до развала СССР оставалось еще
около 50-ти лет. А «внутренняя солидарность» евреев Советского Союза проявилась
после создания государства Израиль и укрепилась после Шестидневной войны 1967
года.
С. Резник, говоря об одной из главных героинь этой
книги, не согласен с тем, что «Слезкин безоговорочно записывает ее мужа
Перчика и ее саму (уже не Годл, а Елену Владимировну) в коммунисты и поселяет
их на Олимпе большевистской власти». Г-н Резник продолжает: «Итак, лишь
небольшая часть Перчиков заняла высокие посты, получила роскошные квартиры в
Москве или Ленинграде, и дачи в придачу (прошу прощение за невольный каламбур),
кремлевские пайки и прочие привилегии. Остальные Перчики доживали «еврейский
век» на тюремных нарах или в страхе на них оказаться из-за небольшевистского прошлого.
Но и у значительной части твердокаменных ленинцев сладкая жизнь была очень
недолгой». Лично я не вижу никакого искажения исторической действительности со
стороны Ю. Слезкина. Во-первых, он отмечает, что даже если бы один из героев
его книги Перчик и достиг высокого положения в СССР, вероятнее всего, все
полученные блага закончились бы во время разгула сталинских репрессий 1937-1938
годов. Во-вторых, до этих лет евреи, не считая сионистов, сидели не как евреи,
а как участники – реальных или мнимых – оппозиций.
С. Резник считает, что «весь смысл книги о
еврейском веке сводится к тому, чтобы выкристаллизовать еврейскую составляющую
из этого котла и предъявить ее как доказательство доминирования и преуспеяния
еврейства вообще». А что можно сделать, если в те времена (20-30-е годы) в
России действительно работали многие талантливые писатели и поэты еврейского
происхождения! Вот что говорит об этом С. Резник: «Тут и Лидия (может
быть, Евгения? – М.Г.) Гинзбург,
и Лев Копелев с Раисой Орловой, и Эдуард Багрицкий, и Михаил Светлов, и Павел
Коган, и уже упоминавшийся Безыменский, и многие другие. Их устами и перьями в
книге Ю. Слезкина говорит советское еврейство довоенного периода, которое
штыками и картечью проложило себе дорогу на Олимп власти, где и устроило пир
победителей. (После пира, правда, наступило похмелье, но за что боролись, на то
и напоролись!)». Да, напоролись, как и другие представители творческой
интеллигенции нееврейского происхождения. В то время евреи не оказались
прозорливей своих нееврейских коллег.
Еще С. Резник
решительно не согласен с тем, что «нанизывая селективно подобранные имена и
цитаты, Ю. Слезкин наделяет еврейство ролью ведущего проводника репрессивной
политики Сталина». Между тем, Ю. Слезкин очень четко отмечает, что «большинство
членов новой Советской элиты не были евреями, и большинство евреев не входили в
новую Советскую элиту».
Говоря о XX веке, С. Резник цитирует Осипа
Мандельштама, который назвал его – век-волкодав. И дальше г-н Резник переходит
к крайности: «И хотя он клялся-божился: «но не волк я по крови своей», –
волкодав его задавил. Что сказал бы поэт, умирая на тюремных нарах от голодухи
и кровавой дизентерии, если бы мог прочитать книгу, в которой он – из-за своей
еврейской фамилии – оказывается причисленным к добровольным сталинским
палачам!». Слезкин не сказал ничего плохого о Мандельштаме. Он только
процитировал его собственные слова о пугающей и удушающей обстановке в доме его
религиозных дедушки и бабушки. Мандельштам, конечно, не был проводником идей
Сталина. Он просто, как Эдуард Багрицкий и другие поэты еврейского
происхождения, отказался от своего еврейства. Так что и он «за что боролся, на
то и напоролся». И вины его в этом нет – такова была эпоха.
Семён Резник стоит на своем:: «XX век не был
еврейским веком. Где-то евреи, безусловно, преуспели, особенно те из них, что
добрались до свободного мира, сумели в нем укорениться и обрести равное со
всеми право на жизнь, свободу и стремление к счастью». На мой взгляд, как я уже
отмечал, – это буквальное понимание английского названия книги Ю. Слезкина. Двадцатый век – это еврейский
век. В том смысле, что евреи в этом веке привлекли особое «внимание»
антисемитов всех мастей из разных стран, начиная с В. Шульгина, включая Гитлера
и Сталина, и совсем недавно – Солженицына.
Продолжая спор с Ю. Слезкиным, Семен Резник пишет:
«Что же касается России, то для евреев в XX веке она стала не Землей
Обетованной, а страной Красного Фараона (удачная метафора Г.В. Костырченко), то
есть страной рабства». По этому поводу, у меня есть два замечания. Во-первых,
для евреев черты оседлости Россия после революции 17-го года представлялась Землей Обетованной. Во-вторых, когда
евреи из черты оседлости «эмигрировали» в Советскую Россию, она еще не была
страной Красного Фараона, а потом уже бежать было практически невозможно.
С. Резник
иронизирует: «В книге профессора Слезкина Страна Фараона превращена в Землю
Обетованную, а век Гитлера и Сталина – в еврейский век». Профессор Слезкин не
превратил СССР в Землю Обетованную. Один из героев его книги Михаил Агурский
сказал своей матери, что она должна была прожить по-другому. И она согласилась,
как и бабушка автора этой книги.
В заключение, я хочу сказать, что нежелание или неумение понять переносный смысл определений и метафоры, использованные автором, приводит к неправильному пониманию всей книги, которая в глазах такого читателя (или критика) превращается в «перевернутое изображение».
Июнь, 2007
Сан-Диего
Послесловие
«Какова мирская основа еврейства? Практическая
потребность, своекорыстие. Каков
мирской культ еврея? Торгашество.
Кто его мирской Бог? Деньги». «Деньги – это ревнивый Бог Израиля, перед лицом
которого не должно быть никакого другого Бога». «Бог евреев сделался мирским,
стал мировым Богом. Вексель – это действительный Бог еврея. Его Бог – только
иллюзорный вексель».
Это выдержки из ранней работы К. Маркса «К еврейскому вопросу»,
опубликованной в первом томе Собрания сочинений Маркса и Энгельса. Мне в свое
время довелось познакомиться с изданием этой статьи 1919 года (вероятно, первым
на русском языке) - в виде отдельной брошюры, с предисловием Луначарского.
Нарком просвещения стоял на ушах, пускал в ход всю изощренность диалектики,
чтобы объяснить, что основоположник имел в виду вовсе не евреев, а общество
чистогана. Слова «еврей», «еврейство», «еврейский Бог», разъяснял Луначарский,
надо понимать метафорически, в переносном смысле; тогда станет ясно, что
антисемитизм здесь кажущийся, это просто игра гениального диалектического ума.
Об этом «иносказании» мне напомнила
статья Михаила Годкина «О прямом и переносном смысле». Он упрекает меня в том,
будто я не понял метафоричности книги Ю. Слезкина «The Jewish Century» (в
авторизованном русском переводе – «Эра Меркурия. Евреи в современном мире»). В
чем именно мое непонимание, г-н Годкин не объяснил, а из всего содержания его
статьи я убедился, что метафорику книги мы в основном понимаем одинаково.
Расхождения между нами глубже: они в понимании некоторых исторических реалий.
«Во-первых, - оспаривает меня М.
Годкин, - для евреев черты оседлости Россия после революции 17-го года
представлялась Землей Обетованной. Во-вторых, когда евреи из черты оседлости
“эмигрировали” в Советскую Россию, она еще не была страной Красного
Фараона».
Такая точка зрения широко
распространена. Она укладывается в парадигму «еврейского заговора», которую
черносотенные элементы Белого движения из пекла гражданской войны вывезли на
Запад, наполнив ее «конкретикой» концепции «жидо-большевизма». Заимствованная
гитлеровцами, она в наше время вернулась в Россию на белом коне. Ее ежедневно –
в более или менее откровенной форме – озвучивают сотни авторов, от всемирно
знаменитого нобелианта до какого-нибудь Николая Коняева - «исследователя», надо
сказать, тоже склонного к метафорическим иносказаниям.
О том, что к большевистской элите
принадлежало немало евреев вроде Самуила Агурского, хорошо известно. У меня не
было и нет ни малейшего желания это оспаривать. То, что сын Самуила Агурского
Михаил (Мелиб, названный так в честь Маркса-Энгельса-Либкнехта) «пошел другим
путем», мне симпатично и близко. Но когда он переносит грехи своих родителей,
которые «должны были прожить по другому», на целое поколение евреев, а Ю.
Слезкин это «метафорически» озвучивает, то перед нами концепция коллективной
вины, не имеющая ничего общего с реальной историей. К поколению Самуила
Агурского, принадлежали Фанни Каплан, Леонид Каннегисер, сотни евреев,
защищавших демократические ценности и институты (Учредительное собрание,
например) и за это погибших в чекистских застенках. Многие тысячи евреев того же поколения не
имели никакого отношения к политическим разборкам, но разделили ту же участь.
Коллектив театра «Габима» в полном составе бежал из «Земли Обетованной». Масса
евреев-эмигрантов, бежавших или насильно высланных из «Земли Обетованной»
играли очень видную роль в интеллектуальной жизни русского зарубежья первой
волны. Не говорю о сотнях тысяч простых обитателей местечек, которые советская
власть сознательно обрекла на вымирание или на переселение из насиженных мест,
дабы ударными методами вытравить из них все еврейское. Синагоги большевики
громили с такой же ретивой беспощадностью, как и церкви, раввинов преследовали
так же, как попов, евреев-нэпманов трясли столь же свирепо, как кулаков, и т.д.
и т.п. Все это началось не при Сталине, когда уже из самой элиты вычищали
Агурских, а сразу же после захвата власти большевиками. Вот чего не видят г-да
Слезкин и Годкин. Для них С. Агурский, Безыменский и им подобные метафорически
олицетворяют еврейство целого поколения.
Мумия Красного Фараона, что
фараонствовал «после революции 17-го года», продолжает лежать в Мавзолее. Его
ненавидят и все еще боятся – поэтому никак не отважатся похоронить. Вся Россия
видит в нем тирана и человеконенавистника, душившего страну голодом, разрухой и
кровавыми чекистскими оргиями. Не удивительно, что так называемые
национал-патриоты силятся представить послереволюционную Россию Землей
Обетованной для евреев и адом кромешным для русского и остальных народов.
Удивительно то, что некоторые западные авторы, в их числе и евреи охотно дуют в
ту же дуду. А, может быть, это не так уж и удивительно, если вспомнить, что у
К. Маркса до сих пор много последователей именно на Западе. Для основоположника
евреи служили метафорой капитализма, а на нынешнем ветке диалектической спирали
они стали метафорой коммунизма, так что великое учение живет и развивается – в
прямом и переносном смысле.
В заключение хочу выразить
благодарность уважаемому оппоненту за исправление моей невольной ошибки.
Разумеется, я имел в виду Евгению Гинзбург, а не Лидию – это просто описка.
Семен
Резник
Вашингтон
