Sneer1

     С началом войны антисемитизм, который никогда не исчезал, а лишь ушел в подполье в довоенные годы, вновь заявил о себе в полный голос. Антисемитские настроения выплеснулись на улицу, причем даже там, куда еще не вступили немецкие войска, и не дошла немецкая пропаганда. Так, уже в июле 1941 г. отделом НКВД Николаевского области зафиксированы следующие высказывания:
     В колхозе «Авангард» Коломийцева Фрося сказала своей соседке: «Раньше били евреев, а теперь еще больше будут бить».

     В колхозе «Ройтер Херц» («Красное сердце», где бок о бок жили евреи и немцы-колонисты. - А. Ш.) 11-12-летние дети немцев Вильгельма Альдингера и Александра Фурмана говорили между собой: «Ничего, скоро заживем, придет Гитлер и выгонит этих».
     В Александровском районе, село Высокополье, после митинга немец Иоган Манн собрал возле себя немцев и заявил: «Надо точить топор, скоро придет Гитлер, будет для нас работа» . 1

     Военная цензура в проверяемых письмах также отметила факты антисемитских настроений среди населения и красноармейцев. Из действующей армии Е. Зайцев в адрес Кирилловой, г. Сухуми, до востребования, пишет: «…В Москве не увидишь еврея, все убежали, начиная с больших начальников… ведь кому-кому, а евреям в первую очередь надо защищать Москву. СССР ведь единственная страна, которая делает им поблажку. Ведь евреев в Москве было до 75% от жителей города, большинство занимали руководящую работу… Наше правительство сделает большую ошибку, если обратно их пустит в Москву…» . 2
     Необходимо немного поправить Е. Зайцева. На самом деле в Москве, согласно переписи 1939 г., проживало 250 181 еврея, что составляло всего 6,5% москвичей . 3
     «Действующая армия, п/п ст. № 163 ОИАБ 43, литер «В»

     Кутьину С.В.
     … Евреи эшелонами бегут на север, надеясь, что русский из боя выйдет с победой, и они заживут с хозяйской рукой…
     Сев.ж.д.,ст. Хотьково.

     Горохов В.С.

     Г. Куйбышев Ильину К.


     Обидно на евреев. До войны у них и жил.площадь, и все было, а как Москву защищать, так разлетелись. Логически рассуждая, зачем евреев земля держит…
     Москва.
     Комаров Р.А.» . 4
     В районах, куда направлялись потоки эвакуированных, среди которых было много евреев из западных областей СССР, также отмечается усиление антисемитских настроений.

     «ППС 829, 187 ЩСБ
     Ларину В.И.
     Наехало сюда жидов проступиться нельзя… Все они молодые, здоровые, не воюют и не хотят воевать и живут все хорошо…» . 5

     В конце августа 1942 г. Берия получил спецсообщение о политической обстановке в Узбекистане. В нем говорилось, что эвакуация и размещение значительного числа евреев в Узбекистане привели к уплотнению жилплощади, повышению рыночных цен, что стремление «части эвакуированных евреев устроиться в систему торгующих, снабженческих и заготовительных организаций, активизировали контрреволюционную работу в направлении разжигания антисемитизма. В результате, в Узбекистане имели место три случая избиения евреев, сопровождавшиеся антисемитскими выкриками» . 6

     В Казахстане ситуация складывалась похоже. 15 октября 1942 г. прокурор СССР В.М. Бочкарев докладывал заместителю председателя СНК СССР А. Я. Вышинскому о том, что если за первое полугодие 1942 г. «по всей республике за погромную агитацию, подстрекательство и хулиганские действия против эвакуированных евреев было осуждено 20 человек, то за период с 1 августа по 4 сентября только в Алма-атинской и Семипалатинской областях предали суду за то же самое уже 42 человека» . 7

     Писатель А. Н. Степанов, находившийся в эвакуации в г. Фрунзе (Киргизия), сообщает в конце мая 1943 г. редактору газеты «Красная звезда» Д. И. Ортенбергу: «Об антисемитизме. Демобилизованные из армии раненые являются главными его распространителями. Они открыто говорят, что евреи уклоняются от войны, сидят по тылам на тепленьких местечках; ведут настоящую погромную агитацию. Я был свидетелем, как евреев выгоняли из очередей, избивали, даже женщин, те же безногие калеки. Раненые в отпуску часто возглавляют такие хулиганские выходки. Со стороны милиции по отношению к таким проступкам проявляется преступная мягкость, граничащая с прямым попустительством» . 8

     Светлана Гроссман вспоминает, что ее дедушка, «умер 11 февраля 1944 г. в эвакуации, в городе Аткарске, Саратовской области от голода, потому что русские жители не хотели поделиться хлебом. Труп его три дня лежал в сарае. Местные крестьяне говорили: «Мы старого жида хоронить не пойдем» . 9
     Справедливости ради отметим, что не все было так однозначно. Можно привести множество и противоположных примеров. Мой отец И.Я. Шнеер, 13-летним мальчиком живший в эвакуации в селе Крутец Бутурлинского района Горьковской области, рассказывает, что местные крестьяне делились с евреями-беженцами из Латвии всем, чем могли. Вначале колхоз выделил беженцам ощутимую продуктовую помощь, а когда настали голодные времена, то соседи делились куском хлеба, картофелиной, отрубями, жмыхом, травой... Вечное спасибо этим людям! Однако наш разговор о другом. О том, о чем сознательно умалчивалось все послевоенные годы.

     Евреи, которые по разным причинам не смогли или не захотели эвакуироваться и остались на оккупированной территории, в первые же часы безвластья или оккупации в полной мере ощутили на себе антисемитизм местного населения, освободившегося от страха перед советской властью.
     Вера Гильман из Кублич Витебской области, прошедшая гетто, сражавшаяся в партизанском отряде, вспоминает, что после бегства милиции и местных властей, начавшийся в городе грабеж и разгром магазинов сопровождался криками крестьян евреям: «Жиды, нажились, хватит, придет уже на вас конец» . 10
     Многие евреи, по разным причинам оставшиеся в прифронтовых городах, вскоре уже жалели об этом. Письмо Либы Чесниной, написанное 18 августа в Киеве, за месяц до вступления немцев в город, адресованное сыну на Ленинградский фронт, передает погромную атмосферу, царящую в городе:

     «Мы еще живы и здоровы. Безумно и мне хочется уехать. Отомсти после нас нашим соседям. В городе много хулиганья. Я так много пережила погромов, но больше уже не смогу пережить. Желаю победы сыночкам» . 11 Такая обстановка была не только в Киеве. М. Т. Перельман пишет своему мужу на фронт в августе 1942 г. о юдофобской погромной обстановке в Сталинграде: «Не умрем от бомб, то умрем от мерзких рук местного населения. Они не люди, а звери» . 12
     К сожалению, никакой реакции местных властей на проявления антисемитизма не было. Удалось найти только одно свидетельство одессита Л. М. Дусмана об исключительной реакции группы защитников Одессы.

     «В первые дни октября, на базарной площади между Успенским переулком и Преображенской стояла женщина и кричала: «Ничего… Всех жидов перебьем! Хватит - вы над нами двадцать четыре года издевались...». Антисемитку тут же наказали: проходивший мимо патруль из трех матросов на месте застрелил ее, так что все остановились и притихли, а труп остался лежать» . 13
     Неизвестно, к сожалению, патруль действовал в соответствии с постановлением об осадном положении, в котором, возможно, говорилось о пресечении антисоветской и антисемитской агитации и пропаганде, или проявил самостоятельность. Вероятно, столь радикальные меры были обусловлены осадой города. Стоит принять во внимание, что Одесса особый город: евреи составляли более 33% населения 14 и самым активным образом принимали участие в его обороне.

     Настроения тыла формировали настроения на фронте. Однако большинство бывших фронтовиков-евреев, с которыми мне приходилось встречаться и беседовать, затруднялись либо не смогли вспомнить антисемитские проявления на фронте и в армии.
     Р. Рубинович, служивший в армии с 1939 г. и воевавший с первого дня войны, сказал: «За все годы службы и в дни войны, кроме времени пребывания в плену, абсолютно не сталкивался с антисемитскими проявлениями» . 15

     Л. Браславский, служивший в десантной бригаде, пишет, что когда в одной из десантных групп в тылу врага погиб командир, его заменил политрук, еврей. Уже при переходе линии фронта ему разрывными пулями перебило обе ноги. «Положили его на доски, привязали веревкой и поволокли по снегу. Путь пересекала шоссейка, по которой разъезжали немецкие патрули на мотоциклах, и он стал просить: "Пристрелите меня! Со мной не проскочите. Пристрелите! Я приказываю". Никто и слушать не стал. Пошли на прорыв, волоча его за собой, и никто не заметил в стрельбе, что он приложил к голове пистолет. И выстрела не услышали. Прорвались не все, а его перетащили через шоссейку уже мертвым. Думали разве, кто он - русский или еврей.
     На войне никто не напоминал мне, что я еврей. Тогда это не имело значения» . 16

     Действительно, когда в одном экипаже, расчете, взводе оказывались представители разных национальностей, то только взаимная выручка и надежность каждого способствовали выживанию и победе в бою. Антисемитами становились не в армии, а приходили с этими убеждениями. В условиях войны они либо крепли, либо слабели, либо исчезали вовсе. Никакой статистики по этому поводу, конечно, нет, но, как кажется, мое предположение справедливо. Сражаясь бок о бок с евреями, невозможно было говорить о том, что «евреи сидят в Ташкенте». Антисемитизм в значительной степени иррационален, поэтому особо убежденные антисемиты, несмотря ни на что, оставались при своем мнении и на фронте. Причем, их убеждения укреплялись под воздействием немецкой пропаганды.

     Только 16 из 220 евреев-ветеранов, с которыми приходилось беседовать, сказали, что сталкивались с открытой враждебностью и словесными выпадами и насмешками в свой адрес и в адрес евреев вообще. Причем, некоторые из собеседников говорили даже об отпоре со стороны своих сослуживцев антисемитским проявлениям. Характерный пример приводит в своих воспоминаниях Б. Потик, в годы войны командир танковой роты.

     Освобождение Харькова 16 февраля 1943 г. Б.Потик и его товарищи отмечали в одной из квартир. «Захмелевший хозяин квартиры, осмелев, стал "выступать". Я услышал фразу, сказанную нараспев и громко: "А жиды не воюют!" Ребята знали мою национальность. Впервые за время боевых действий на моих глазах произошел антисемитский выпад. На какое-то мгновение я растерялся, в комнате зависла зловещая тишина. Я встал, личный состав последовал моему примеру. Медленно расстегнул ширинку, я выложил на стол вещественное доказательство моей национальной принадлежности… У хозяина квартиры лицо стало белое. Он задрожал, почувствовав неодобрение солдат. Мои ребята подняли хозяина на руки и, разбив окно, выбросили его со второго этажа» . 17 Конечно, такая реакция, вероятно, была исключительной, но в боевой обстановке совершенно естественна.

     Возможно, особенностью человеческого характера является стремление сохранить в памяти только хорошее, защищая человека от отрицательного воздействия нежелательных воспоминаний.
     Однако есть и другие свидетельства.
     Л. Разумовский, воевавший на Карельском фронте, вспоминает, что он на протяжении всей службы ощущал на себе в полной мере, что такое антисемитизм. Причем, это произошло при первом же знакомстве со своими «товарищами» по взводу.
     « - А у нас еврей есть!
     - Да ну! Который?
     Вятские окружают меня, бесцеремонно разглядывают, некоторые даже протягивают руки, чтобы пощупать.
     - Ты яврей? - спрашивает один из вятичей.

     - А ты што, ня видишь? Известно Яврей! Ён в очках! 18
     - Ваньк, а ты дай по затылку, штоб заговорил…
     …меня толкают сзади на передних, а передние с удовольствием толкают назад. Я в кольце.
     …Несколько дней назад меня прогнали от общего костра… Раньше, до армии, все казалось ясным: на фронте со мной будут мои боевые товарищи, друзья, готовые друг за друга в огонь и воду. Но я живу в атмосфере незаслуженной ненависти…
     После того, как бойцами были подобраны немецкие листовки, в которых наряду с общеизвестным текстом: "Бей жида-политрука, рожа просит кирпича", приводился рассказ одного пленного Иванова: он работал в тылу на военном заводе, но потом его послали на фронт, а вместо него взяли еврея. Один из бойцов взвода Шарамов сказал: "Верно написано. Вся война-то из-за явреев… Известное дело"» . 19

     Другой участник войны Цви Карем вспоминает, что группа отступающих солдат, в которой находился Цви, не могла найти пункт сбора в Первомайске, и бойцы спрашивают жителя по какой улице пройти. Житель отвечает: «Жиды уси тикают, як бисы, ось по тому шляху. А куда ви хлопци? Чи ви за одно с жидами?» 20
     Он же рассказывает о другом характерном эпизоде его фронтовой жизни. В Ставрополье, неподалеку от села Дивного, группа бойцов расположилась на ночлег, вдруг «наскочила банда чубатых верховых казаков… Приближаясь, они во весь голос орали: "Эй братва, бросай воевать!" – и певуче передразнивая евреев, смеялись: "А што-о-о, бу-у-удем умире-е-ет за тава-а-риш Ста-а-алин?" Увидев у нас винтовки, они немного поостыли. Вдруг один из бандитов закричал: "Жидов нетути, не-е-ет, жиды в Ташкенте воюют, бл…и!" - и умчались галопом, как и появились» . 21

     Еще один ветеран войны кавалер ордена Красной Звезды и ордена Славы 3-й степени Лев Ларский приводит замечательный случай, свидетельствующий о наивной чистоте и порядочности человека, знающего, что евреям трудно и среди своих, и тем более, если случится, среди врагов. «В запасном полку писарь Григорьев предложил мне переменить национальность и записаться русским…
     - Фамилия у тебя характерная, по-русски говоришь правильно, нос только подводит. Давай запишем, что отец русский, а мать грузинка? Учти, попадешь евреем к немцам в плен – тебе хана! Да и среди наших тоже такие есть, которые евреев ненавидят еще пуще, чем фашисты... Я для твоей пользы стараюсь, знаешь, сколько я вашего брата в православных "перекрестил?"» . 22

     «Перекрещивались» не только в православных. Необычную историю поведал Мордух Карасик, бывший младший лейтенант, командир взвода 181-го полка 291-й стрелковой дивизии 23-й армии, сражавшейся под Ленинградом. Он родился в религиозной семье, его отец был очень близок с любавичским ребе Иосефом Ицхаком Шнеерсоном. Мордух получил религиозное и светское образование.

     В декабре 1941 г. в его взводе появился новый боец, прибывший из госпиталя. Боец был ранен, сражаясь в народном ополчении. По-русски он говорил очень плохо, бойцы сказали, что все время днем и ночью бормочет. Говорит, что читает стихи на узбекском и таджикском языках. Однажды, январским вечером 1942 г. М. Карасик, проверяя посты, подошел к ячейке, в которой стоял этот боец. Он даже не среагировал на приближение, а что-то бормотал. «Я прислушался и ко мне дошли слова вечерней молитвы. Я остолбенел. Я дал ему закончить молитву и дернул его. От неожиданности он встрепенулся. Я ему говорю: "Может, и сейчас ты скажешь, что читал стихи?" - и повторил ему несколько слов из молитвы. Он посмотрел на меня, потеряв дар речи. Я сказал, что меня он может не бояться, я такой же, как и он. Боец рассказал о себе, что он бухарский еврей из очень религиозной семьи. Перед войной закончил Самаркандский университет и был направлен в командировку в Ленинград. Там и застала его война. Вступил в ополчение. В одном из боев был ранен, во время переправы через реку все документы промокли, и записи в красноармейской книжке размылись. Попросили помочь разобрать написанное, когда дошли до графы "национальность", у него вырвалось "узбек". Так и записали.

     "А для чего ты это сделал?" - спросил я. "А разве ты не видишь, какой антисемитизм в армии? Если бы слышал, что при мне говорят о евреях. Душа разрывается, аж страшно становится. Я и решил сыграть такую роль. Б-г знает, чем это все для меня закончится, но надеюсь, что он мне поможет".
     Я сказал, что он при молитвах сильно увлекается и забывает, где находится. Он пообещал быть осторожным. Со мной, кстати, он говорил по-русски без акцента. Кроме того, как оказалось, он в совершенстве владел английским, ивритом, не говоря об узбекском и таджикском языках» . 23

     Обратим внимание на то, что и узбекам, как и другим представителям среднеазиатских республик, в армии тоже приходилось неоднократно испытывать на себе неприязнь. Однако, как оказалось, все-таки лучше быть узбеком, чем евреем. Позже мы вернемся к истории с «узбеком», которая имела необычное продолжение . 24

     Рассказ М. Карасика свидетельствует о том, что, с одной стороны, евреи, ощущая свое одиночество, тянулись друг к другу, что естественно: в любом коллективе, особенно в армии, где тесно сходятся земляки или представители одной национальности. (Вспомним слова Р. Полещука в предыдущей главе об особом тяготении друг к другу евреев в военном училище). В то же время, многие евреи во время войны сознательно скрывали, во всяком случае, старались не признаваться в своем происхождении. Интересным представляется вопрос, в какой мере евреи, служившие в армии, находившиеся на фронте, ощущали себя евреями. Понятно, что еврейская молодежь, выросшая в годы советской власти, даже знавшая идиш, учившаяся в еврейских школах, была в значительной степени ассимилирована. Однако в армию призывалось и старшее поколение, начиная с 1891 г. рождения. То есть и те, кто получил традиционное еврейское образование и воспитание. Им было особенно трудно. В лучшем положении находились евреи, служившие в Латышской и Литовской дивизиях. В этих соединениях количество евреев-солдат было в несколько раз, порой в десятки, выше численности евреев в обычных частях Красной Армии. Большинство евреев-солдат двух прибалтийских республик за год существования советской власти 1940-1941гг. не утратили еврейского самосознания, не ассимилировались и даже среди них были те, кто и на фронте старался придерживаться традиций.

     Многие евреи во время войны сознательно скрывали свое происхождение, во всяком случае, старались не признаваться в нем. Так С. Перламутрова, командира батареи 45-мм пушек, бойцы принимали за кавказца. Однажды к нему подошел старшина батареи и говорит: «Что делать с этим евреем?
     - Каким евреем?! - И вспомнил, действительно, есть во взводе еврей. Фамилия Гольдштейн. Крутой человек. Кто жидом назовет или как-то иначе обидит, бьет без задержки. Опять конфликт?
     Вызвал я к себе бойцов, недвусмысленно показал на свой пистолет «ТТ», висевший на поясе. Все поняли про дружбу народов. Без слов. "Нам жид не помеха, - говорят. - Нам бы не сдохнуть…"» 25

     Характерно, что в этой ситуации сам С. Перламутров, зная об антисемитских выходках ранее, не реагировал на них. Даже после прямого оскорбления, прозвучавшего в его присутствии: «Нам жид не помеха», - С.Перламутров так и не говорит о своем еврействе бойцам, не обостряет с ними отношений. Он просто, как командир, оружием диктует правила поведения. Так принято не только в армии, это нормы управления в масштабах всей страны. Но такой диктат не всегда был результативен, он имел и оборотную сторону - ненависть к евреям, «особистам» и комиссарам.

     То, что «свои евреев ненавидят пуще фашистов», подтверждает трагическая судьба Наума Краснова - старшего политрука, участника обороны Одессы. Немецкая фронтовая радиопропаганда постоянно агитировала красноармейцев переходить к ним и обещала свободу, если перебежчики приведут с собой евреев, комиссаров, командиров. В одну из ночей «солдаты-украинцы схватили его и утащили на руках к немцам как еврея-комиссара. На следующий день немцы подробно передавали по радио, что его же солдаты вырезали или выжгли ему на голове звезду» . 26 Тевл Мураховский был убит летом 1941 г. одним из своих «товарищей» по оружию, когда пытался убедить солдат-украинцев не сдаваться в плен . 27

     Дискриминация проявлялась порой в форме отказа помощи раненым евреям-солдатам. Это, конечно, исключительное явление. Однако есть и такой факт. О смерти Соломона Беленького рассказал его однополчанин - русский, разыскавший после войны его жену С. Турецкую. «Мы лежали рядом после боя. Бойцы санитарного взвода подбирали раненых, а Соломону, на просьбу подобрать его, ответили: «Евреев не подбираем». Он остался лежать и, очевидно, умер, истекая кровью» . 28 Удалось найти и документ об антисемитских проявлениях в Красной Армии, причем на командном уровне.

     «Начальнику отдела контрразведки «Смерш» 72 ск подполковнику тов. Каменцову

     Рапорт

     31 июля 1943 г. начальник особого отдела 29-й стр. дивизии капитан Рунин, напившись пьяным, избил командира медсанроты - еврея, сопровождая избиение антисемитскими выкриками.
     Антисемитские высказывания замечались за ним не раз. Этим грешит и командир дивизии генерал Кузнецов. Капитан Клементьев» . 29

     О многих подобных случаях нам просто не известно, хотя в военных и партийных архивах, вероятно, можно найти подобные свидетельства. Хочется верить, что не только по долгу службы, но и из-за человеческой порядочности сообщил о поведении антисемитов офицер-особист. Один из ветеранов Н. Свердлин к проявлениям антисемитизма отнес и такие случаи: «... в нашей дивизии были расстреляны на глазах у всех два офицера-еврея, оба из Риги, за невыполнение боевого приказа. Им было приказано занять высоту, а высота не была взята. Из-за сильного артобстрела солдаты не поднялись вслед за командирами в атаку. Как дезертира, расстреляли командира-еврея, который сопровождал раненого товарища в тыловой медсанбат...» 30

     Трудно согласиться с мнением Н. Свердлина. Показательные расстрелы за невыполнение приказов, пусть и нецелесообразных, расстрелы за «якобы дезертирство» были характерным явлением в Красной Армии – устрашающим средством, цель которого поддержать дисциплину и безоговорочное исполнение приказов, невзирая на многочисленные жертвы.
     Антисемитизм заметно усилился на фронте в 1943 г. с началом освобождения захваченных немцами территорий. И этому есть объяснение. По мере освобождения проводилась мобилизация лиц, в течение нескольких лет живших в оккупации в атмосфере оголтелой антисемитской пропаганды.

     Антисемитизм стал проявляться даже в тех частях Красной Армии, где число евреев в процентном отношении было всегда выше, чем в других. К ним относились Латышская и Литовская дивизии. Здесь евреи-солдаты составляли от четверти до трети всех бойцов, и поэтому реальная база для антисемитизма отсутствовала. Однако с середины лета 1944 г. в эти соединения стали направлять мобилизованных латышей и литовцев из освобожденных районов Латвии и Литвы. Это привело к резкому процентному уменьшению числа евреев в частях, росту антисемитизма, дезертирству и переходу новобранцев на сторону немцев – тому, чего в дивизиях раньше почти не было.

     Так в октябре 1944 г. во время боев за Ригу был высажен десант на Заячий остров в окрестностях города. Среди его участников был рижанин Звулон Крислав. Немцам удалось справиться с десантом, часть бойцов попала в плен. З.Крислав был выдан своими однополчанами - недавно мобилизованными в Красную Армии латышами, пережившими оккупацию . 31
     И все-таки, несмотря на приведенные факты проявлений антисемитизма, нельзя говорить о господствующем открытом антисемитизме в рядах Красной Армии в боевых условиях. Возможно, это объясняется тем, что в руках у бойцов оружие, и не каждый осмелится оскорбить, понимая, что в ответ может получить пулю, а также тем, что большинство антисемитов боялись вслух делиться своими мыслями с товарищами по оружию, даже не евреями, опасаясь доносов и последующей кары работников особого отдела и комиссаров. Но в плену все выплывало наружу. И, словно сжатая пружина, вырываясь в благоприятных условиях открытого, поощряемого немцами юдофобства, с жесточайшей силой била по евреям.

     Примечания
     1 Архив Яд Вашем. М-37/296, л.3.
     2 Москва военная. Мемуары и архивные документы. М.,1995, с.160.
     3 M. Altshuler. Distribution of the Jewish Population of the USSR 1939. Jerusalem 1993, p.28.
     4 Москва военная. Мемуары и архивные документы, с.160.
     5 Там же,169.
     6 Г. В. Костырченко. В плену у красного фараона. М., 1994, с. 15.
     7 Там же, с.15-16.
     8 Там же, с. 16.
     9 А. Шнеер. Наша память и боль. - газ. «Репатриант». 4.05 1997. Иерусалим.
     10 Свидетельские показания В. Гильман. Архив Яд Вашем. № 03/2244, л. 7.
     11 Яд Вашем. Зал Имен. Приложение к листу свидетельских показаний № 5837120
     12 Сталинградская эпопея. Впервые публикуемые документы, рассекреченные ФСБ РФ: Воспоминания фельдмаршала Паулюса. Дневники и письма солдат РККА и Вермахта. Агентурные донесения. Протоколы допросов. Докладные особых отделов фронтов и армий. М., 2000, с. 177.
     13 Л. Сушон. Транснистрия: евреи в аду. Черная Книга о Катастрофе в Северном Причерноморье (по воспоминаниям и документам). Одесса. 1998, с. 73
     14 M. Altshuler. Distribution of the Jewish Population of the USSR 1939, p. 21.
     15 Р.Рубинович. Аудиозапись беседы с автором 20.6.1998
     16 Л. Браславский. Я - русский еврей. М.,1995,с.123.
     17 Воины-евреи во Второй мировой и 50 лет спустя. с.197-198.
     18 Этот пример хорошо показывает стереотипы простонародья и черносотенной логики: если в очках - значит еврей, интеллигент. Самые ненавистные категории еще во времена Первой русской революции 1905-1907 гг.
     19 Л. Разумовский. Нас время учило… - «Нева» 12.1995, с.8, 23,27.
     20 Цви Кэрэм. Евреи и неевреи и т.д. Тель Авив. 1987, с.55.
     21 Там же, с.85.
     22 Л. Ларский. Придурок, или мемуары гвардии рядового Ларского… . Израиль.1987, с.112.
     23 Из письма М. Карасика автору 4.04.2000.
     24 См. главу о спасении евреев.
     25 Мать и мачеха. Рассказы ветеранов, Торонто,1990 с. 55-56
     26 Яд Вашем. Зал Имен. Приложение к Листу свидетельских показаний № 293749.
     27 Там же. Лист свидетельских показаний № 68806.
     28 А. Шнеер. Наша Память и боль.
     29 Архив Яд Вашем. М-40/МАР-112, л.1.
     30 Слово инвалида войны. Журнал Союза воинов и партизан – инвалидов войны с нацистами. №10. Иерусалим, с.83, 99. ( Командир, действительно, не имел права покинуть свое место в боевой обстановке. - А. Ш.)
     31 Ш. Цейтлин. Документальная история евреев Риги. Израиль 1989, с. 258.