Пятый пункт анкеты, в большей или меньшей степени,
сопровождал меня всю мою рабочую жизнь,
вплоть до окончания работы в 70 лет.
Клиническую ординатуру я проходила на кафедре ЦИУ у проф.
Б.Е.Вотчала. Красивый, всегда спешащий
полковник, фразы бросал как бы мимоходом. Как- то утром, поднимаясь по лестнице
в свой кабинет, сообщил мне, что в палату, которую я курирую, сегодня ляжет
жена генерала или полковника -- я точно не помню, она страдает ожирением и я
должна, путём разумно подобранной диеты, максимально снизить ей вес. Пациентка
поступила в палату в конце рабочего дня, я её ждала. Её вес был 160 кг, её
взвешивали на грузовых весах. Познакомились. Свой анамнез сообщала мне
неохотно, я "вытягивала" из неё, буквально, по слову. А собственно
осмотр представлял большие трудности : манжеты аппарата для измерения АД не
хватало и на полплеча, повернуть её в постели даже с помощью медсестры и
санитарки я не могла. С трудом измерила АД- оно было высоким, пульс ритмичным,
но тоны сердца были едва слышны из-за ожирения, а легкие прослушать не
удалось- мы её не повернули. Я обратила внимание на её пальцы и предплечья- на
каждом пальце было по кольцу, а на запястьях- въевшиеся в тело браслеты. Уходя,
я посоветовала ей отдать украшения родственникам домой, т.к. они - украшения-
будут мешать проведению туалета. Она что- то буркнула. Я ушла домой. На
следующее утро меня у дверей отделения встретила очень
взволнованная
зав. отделением, д-р М.Н. Тер-Маркарьян, прекрасно относившаяся ко мне, со
словами :
- Ноэми, я не знаю в чём дело, но тебя срочно вызывает к себе зам. главного врача, д-р А.В. Иконникова. Я пришла к д-ру Иконниковой, поздоровались, она протянула мне бумагу для ознакомления. Пока я читала, А.В. сидела молча, опустив глаза. Прочитав, я вспомнила прошлые приключения- суть и стиль этой бумаги был однозначен с прошлыми.
«Заявление. Копия в гор. милицию. Палатный врач Рапопорт осматривала меня вчера и украла мой медальон. Медальон старинный, очень дорогой, из золота высокой пробы, с драгоценными камнями. Всем известно, что евреи как и цыгане, все воры и даже ещё хуже. Вчера она намекала мне, чтобы я отдала кольца домой, видно, не зря. Надеюсь, что начальство с ней разберется, как надо, хорошо бы, чтоб медальон она мне вернула, если ещё его не продала."
Далее следовали
подпись, число и час.
- Господи,что за чушь она написала? Когда я её
осматривала на шее у неё ничего не было!- сказала я.
- Я верю Вам, но что же делать ?- спросила зам.
главврача.
- Не знаю,- ответила я.
- Идите, работайте, а я подумаю.-.
Вернувшись в
отделение, сообщила всем мою неприятность. Ассистент, Виктор Абрамович
Каневский, великолепный врач, очень добрый, остроумный человек, он руководил
нашей группой клинических ординаторов, спросил меня, поворачивала ли я вчера
эту женщину.
-Конечно нет, ведь она не подъёмная,- ответила я.
- Идём в палату все вместе и санитарку возьмём, попробуем
пациентку повернуть и, заодно, легкие её прослушаем ,- усмехнулся В.А. Собрали
6 человек, вошли в палату.
- Ну, ты, принесла мой медальон?
Не поздоровалась ни с кем, не ответила на приветствие
ассистента, а со мной уже на
"ты". Ассистент сказал , что должен её тщательно осмотреть,
для чего потребуется повернуть её на бок. Всей бригадой её повернули. Медальон
лежал у неё между лопаток вместе с порванной цепочкой.
- Вот вам ваш медальон, - радостно сказал В.А.
- Небось, подкинули, для того и на бок повернули,-
сказала она. Найденный медальон был из золота низкой пробы и без камней (в
золоте разбирался один из ординаторов, дед которого был ювелиром). Радостную
новость сообщили профессору, в
администрацию, всем в нашем отделении.
Остальные 9 больных в моей палате, ранее смотревших на меня с жалостью, теперь
были довольными, поздравляли меня.
- С чем вы меня поздравляете, с тем, что я не воровка?
- Что Вы, что Вы, мы были уверены, что Вы ничего не
брали, но её же не уговорить было .
- А как она сумела лёжа написать такое большое
заявление?- спросила я.
- Она диктовала дежурной медсестре.
Вот как можно узнать человека, я имела ввиду медсестру, мы с ней тем утром виделись, разговаривали, когда я шла на работу, а она и не обмолвилась, что писала заявление на меня.
С того времени я разговаривала с ней только по делу, она поняла и больше не просила меня консультировать своих родных и знакомых, отнимая у меня время после работы, как прежде. Да, на следующий день на месте полковницы лежала другая больная. Не знаю, в каком другом лечебном учреждении «худели» полковницу. А в нашей группе осталась фраза- шутка: "пойдем искать медальон", когда надо было тщательно осмотреть больную.
Учёба в ординатуре в больнице имени С.П.Боткина дала мне большие знания, врачебные навыки, большие, чем я получила, учась в институте. Я проходила цикл на станции переливания крови, цикл рентгенодиагностики, работала в отделении для гематологических больных, делала пункции грудины для взятия костного мозга, делала мазки, которые затем смотрела под микроскопом, другие врачебные манипуляции- всё это позволило мне работать "с умом" последующие 42 года.
А лекции и разборы больных, проводимые М.С.Вовси, лекции по фармакотерапии Б.Е.Вотчала- это была настоящая ШКОЛА. Я сравниваю мою ординатуру с ординатурой по терапии на базе больницы, где я работала последние 37 лет это- "день и ночь".
Ничего нет удивительного, что врачи часто бывают неопытными, учить их некому, нет тех ШКОЛ, что были раньше.
Но я отвлеклась от темы. Кроме той истории с медальоном, никто и никогда не напоминал мне о моей национальности. В группе ординаторов набора 1955 года я была одна с "5-м пунктом". Медсёстры уважали меня, а долго работавшие и опытные медсёстры даже опекали, особенно, в первые мои ночные дежурства, к таким относилась и Наталья Валерьяновна.
-- Не волнуйтесь так, доктор, скоро после назначенного вами лечения, больной станет легче, идите к другим. Если понадобится, я вас тут же позову.
Я очень любила с ней дежурить. Как-то мне пришлось взять на дежурство сына, уложила его спать в ординаторской, а сама ходила на вызовы в другие корпуса -- уже к концу 1-го года ординатуры, меня ставили ответственным терапевтом по больнице. Как раз в ту ночь был рейд по отделениям: зам.гл.врача и ещё кого-то. Не увидав меня в отделении, направились к ординаторской. Наталья Валерьяновна попросила их разговаривать тише.
-В чём дело, Н.В.? Вы прекрасно знаете, что врач спать не должен, только может отдохнуть, так что останавливать нас не надо,-и с этими словами зам.гл.врача открыла дверь ординаторской.
На кровати, вместо дежурного врача, они увидели спящего ребёнка. Сыну было 2 года.
-- Почему ребёнок спит под открытой форточкой? Он может простудиться, -- только и сказала зам.гл. врача. Позже, она пыталась помочь мне устроить сына в ясли, но не получилось.
Очень хорошо относилась ко мне гардеробщица, работавшая в
раздевалке для сотрудников. Узнав, что я осталась без няни для ребёнка,
предложила приводить его к ней, в дни её работы. В другие дни я приводила его в
отделение. В первый раз, когда он остался с Натальей Андреевной -- так звали
гардеробщицу, -- я принесла ему еду из дома. Н.А. обиделась:
-Ты что, доктор, неушто я одного дитё не накормлю, да я ему всё диетическое из кухни принесу!
Как-то, случилась такая неприятность:
придя с сыном домой, я обнаружила у него в кулачке маленький меховой хвостик,
видимо, из чьей-то шубы. Н.А. сажала его "в польта", как она говорила,
в холодное время. Я едва дождалась её следующего дня работы, рассказала о
неприятности.
-Да энта шуба проф.N, вся внутрях в хвостах, подумаешь, один хвост взяли, ништо он их считает? Не переживай, пусть дитё играет.
Хвостик был у нас много лет, с ним играла и моя
дочь.
После окончания
ординатуры я, конечно, мечтала остаться в больнице .Мне дали великолепную
характеристику и запрос в горздрав для работы в больнице им. С.П.Боткина. Но
зав.кадрами, тов. Иванов, сказал мне следующее:
- Ишь чего
захотела, в больнице остаться, у тёплого огонька погреться. Никакой вам
больницы, вы распределены на здравпункт фабрики.- Почему он решил, что работа в
больнице, куда привозят больных на
"скорой помощи"- это "тёплый огонёк"- не знаю.
Видимо, он не имел понятия, как работают врачи в скоропомощной больнице. Пришла
я на здравпункт фабрики по пошиву нижнего мужского белья. Там работал, точнее,
сидел фельдшер, он сказал, что теперь на его месте должен быть врач, и он
планировал на это место устроить своего племянника с периферии.
- Да вам после ординатуры и делать здесь нечего: 2 раза в год профосмотры и, если что случится, в больницу направить, а мы и б/л не даем, в поликлинику направляем -- сказал он.
Я дам вам отвод, если не возражаете.- Я не возражала. Вскоре у
меня "подоспели" 2-е роды, а спустя 8 месяцев после родов, я начала
работать в кожно-венерологической больнице им. Короленко. Работа там была очень
интересной, и я начала собирать материал для кандидатской диссертации. Но я не
везучая: обострилась бронхиальная астма, рабочий день прерывался приступами,
видимо спровоцированными запахом разнообразных мазей и слущенной кожей. Главный
врач, А.И.Пустовая рекомендовала мне сменить работу, она сообщила, что видела
объявление в медицинской газете -- открылась новая больница недалеко от моего
дома и там требуются терапевты. Я засомневалась, возьмут ли меня туда.
- Да они
вцепятся в вас клещами, ведь у вас стаж почти 8 лет и клиническая ординатура,-
успокоила меня А.И.
- А вот без вас нам будет плохо, где я найду такого терапевта.
Я отправилась в больницу
№ 67 с дипломом, трудовой книжкой , свидетельством об окончании ординатуры.
Зашла в отдел кадров. Завкадрами ознакомился с моими документами, пришел в
восторг и повел меня к и.о. главного врача, она едва взглянув на меня сказала,
что терапевты больше не нужны.
- Как же
так,- возмутился завкадрами,- я же вчера опять дал объявление по Вашей просьбе.
- Не
нужны,- твёрдо сказала и.о. Я вышла из кабинета, вскоре появился смущенный
завкадрами.
- Не переживайте, Илья Иванович, мне всё ясно, терапевты нужны, но не такие , как я.
Прошло ещё около года. У меня неожиданно появился «блат»- мой сокурсник работал в той больнице и был секретарём партбюро, он замолвил за меня словечко, велел прийти к и.о. гл.врача. Я, скрепя сердце, пошла. Всю жизнь терпеть не могла просить кого-либо за себя, спину никогда ни перед кем не сгибала. И.о. главврача сделала вид, что видит меня впервые, подписала моё заявление о приёме на работу и велела отнести документы в кадры.
Начав работать в 67-ой горбольнице, я поняла тогдашний отказ -- в
больнице было много врачей- евреев. Через несколько лет мы получили
великолепного организатора-нового главврача, и вскоре наша больница засверкала
на фоне других московских больниц. В городе её шутя называли «1-ой Московской
еврейской больницей», так как много заведующих отделениями были евреями и в
отделениях работало их было немало. Больница стала базой для кафедр терапии,
хирургии 1-го Московского медицинского института. В наши терапевтические
отделения пришли ассистенты во главе с профессором Б.Б.Коганом, возродилась
научная жизнь. О моей национальности за 37 лет работы в этой больнице мне
напомнили только несколько раз.
До открытия кардиологического и реанимационного
отделений, в каждом терапевтическом отделении были, так называемые,
«инфарктные» палаты, в нашем, смешанном, отделении были мужская и женская
палаты для больных с инфарктом миокарда. Однажды в мужскую палату, ночью,
поступил новый больной с подозрением на инфаркт. Придя утром на работу, тотчас
же пошла его осматривать. Подошла к постели, поздоровалась. Он взглянул на меня
и отвернулся лицом к стене. Я пыталась с ним поговорить, но он упорно молчал.
Пошла за зав.отделением, попросила её подойти к больному. Евгения Наумовна
Френкель, так звали нашу зав. отделением, вошла в палату, поздоровалась и стала
расспрашивать нового пациента. Он повернулся, мельком взглянул на неё и вновь
отвернулся.-
В чём дело, почему вы не разговариваете с нами? --
спросила Е.Н.
-Я с евреями не разговариваю и дела иметь с ними не
хочу,- ответил больной.
В этот день я и
зав. отделением были одни, два русских врача отсутствовали. Я позвонила
заместителю главного врача по терапии и попросила её прийти в отделение,
сказала, что у нас конфликт с новым больным. Она пришла, и мы все вместе пошли
к больному. Зам.главного врача ему представилась:
- Я Галина Алексеевна Сидорова, хочу с вами побеседовать
и осмотреть.- Он повернулся и внимательно посмотрел на неё.
- Говорите, что Сидорова, а лицо какое-то
интеллигентное.
Мы много лет смеялись
с Г.А., вспоминая эти слова. Пациента в тот день тщательно обследовали (был
приглашен русский врач из другого отделения), сердечной патологии у него не
выявили и на больничной машине (какое уважение антисемиту!) его отвезли домой.
14 лет, вплоть до окончания работы в 70 лет, я вела приём
беременных женщин с сердечной
патологией в консультативно-диагностическом кардиологическом центре. До развала
СССР к нам приезжали женщины из всех республик, из разных областей и городов на
консультацию. В один из вечерних приёмов, в кабинет вошла пациентка из
Подмосковья. В кабинете появился
ужасный запах, запах разложенья.
- Почему вы не моетесь?,- спросила я.
- Это вам, еврейкам, надо мыться, а нас и такими любят,-
услышала я в ответ.
Бывали у меня на приёме и иностранцы, работавшие или
учившиеся у нас в Союзе. Особенно часто бывали вьетнамки и женщины из Ближнего
Востока. С последними было особенно трудно, так как при осмотре обязательно
присутствовали их мужья. Я же всегда общалась со своими пациентками «один на
один». Вот на прием пришла женщина из Ирака, русского языка не знает,
английского тоже. С ней вошел муж. Он молча посмотрел на меня и оба вышли из
кабинета. Я подумала, что он будет вызывать переводчика. Начинаю осмотр
следующей пациентки, но вдруг распахивается дверь и эта пара входит в кабинет,
я прошу их немедленно выйти, он что-то бормочет, я его не понимаю, но
настойчиво прошу покинуть кабинет и зайти после того, как закончу осмотр. А моя
пациентка в это время лежит полуголая на кушетке в проводах - я снимала ей ФКГ
- и отчаянно ругается сочным русским матом. Закончила обследование, пациентка
вышла, появилась эта пара в сопровождении медсестры.
- Что они ходят туда- сюда? У меня ещё много женщин в
холле,- спросила я. Медсестра смущенно сообщила мне, что муж не хочет, чтобы
жену обследовала еврейка. Я предложила перенести осмотр на завтра, придёт
русская врач, совмещающая у нас. Он думает, а время уходит, слышу возмущенные
голоса за дверью. Наконец, он попросил меня - на ломанном русском языке-
обследовать его жену, но только в присутствии медсестры! Выходя, что-то
бормотнул по-русски, вроде бы «спасибо». Не знаю, какие у него были мысли,
может, боялся, что я убью его жену?!
Национальный вопрос в семье
Кроха - сын к отцу пришёл
И спросила кроха,
Что такое хорошо и
Что такое плохо?
Вл. Маяковский.
- Дедушка, евреем быть очень плохо?,- спрашивает мой 4,5-
летний сын.
-Почему плохо? Совсем не плохо,- отвечает мой папа.
-А ты еврей?
-Да-
-.А моя мама и баба Соня?
- Вся наша семья
евреи,- отвечает мой папа
. -А я?
- Ты тоже еврей,
а почему ты меня спрашиваешь?-
-Да Сережка во дворе всё время меня дразнит: еврей,
еврей...
-Ну а ты, что ты ему сказал?
-Я сказал, что быть евреем хорошо, они умные, как ты.
- Молодец!- Мой папа был доволен ответом своего внука.
Спустя почти 5
лет.
Бабушка- моя мама, забирала внучку из детского сада в
дни, когда я дежурила. Дорога к дому проходила мимо булочной, в которой мама
покупала внучке калорийную булочку и пока они шли домой, булочка съедалась. В
то время калорийная булочка стоила 10 копеек, была сладковатой, с изюмом и
кусочками орехов на поверхности. В один из мартовских дней, как обычно, мама
вела внучку из детсада домой, подошли к булочной, но внучка упиралась и тянула
бабушку домой.
- Что с тобой?,- испугалась моя мама,- почему ты не
хочешь булочку?
- Сейчас эти булочки есть очень страшно,- ответила моя
дочь.
- Но почему?,- удивилась моя мама.
- Ты разве не знаешь, что скоро пасха, и старые еврейки-
ведьмы ловят маленьких детей, убивают их и на их крови делают хлеб и булочки..
Мама рассказывала, что едва не потеряла сознание от этих слов, что, к счастью,
встретила соседку по дому и, опираясь на её руку, дошла домой. Плохо себя
чувствовали и мама и моя дочь, которая отказалась ужинать, вздрагивала от
звонков в дверь, капризничала. Мама спросила, кто ей рассказал этот ужас,
оказалось, что воспитательница. У моей мамы уже давно было предубеждение к
этому детсаду, а причина была такая: вскоре после начала детсадовской жизни
моей дочери почти в 4 года, мама собиралась произвести туалет внучке после
горшка и попросила девочку подождать, пока найдет кусочек ваты, чтобы вытереть
ей попочку.
- Бабушка, ты у нас учёная, а не знаешь, что никакая это
не попочка, а это жопа,- разъяснила
Таня моей интеллигентной маме. Я даже не была уверена, что мама слышала это
слово ранее.
Мама:- Кто тебе
это сказал?-
Внучка:- И воспитательницы и няни всегда так говорят.
Но возвращаюсь к
переживаниям в марте, дочке было тогда около 4,5 лет. Мама позвонила мне на
работу вечером и сказала, что в детсад Таню не поведёт, чтобы я постаралась пораньше
освободиться и шла домой. Я испугалась, что дочка заболела, но мама сказала ,
что она здорова, но появились"обстоятельства", и разговор не для
телефона. Утром следующего дня мама осталась дома ждать меня. Я была потрясена
её рассказом, как возможно в наше время говорить такое детям, и как быть нам,
родным, как сказать, что это чушь, что такого не бывает никогда и нигде,
девочке, уважающей свою воспитательницу. Разговор начала моя мама:
- Танечка, ты меня любишь?
- Ну, конечно, бабушка!
- А маму свою любишь?
- Ну что ты спрашиваешь такие странности?
-Я должна тебе
сказать, что и я и твоя мама и вся наша семья -евреи .
- А я?
-Ты тоже.-
Целый день моя дочь была в плохом настроении, плохо ела и
спала, во сне вскрикивала. Мои родители запретили мне водить её в этот детсад,
велели идти к заведующей садом и требовать перевода в другой детсад. На
следующий день к 7.30 часам я пошла к заведующей для неприятного разговора.
Заведующей ещё не было, а на лестнице, ведущей к ней в кабинет стояли люди, в
основном, евреи. Я и не знала, что кроме моей дочери в этой группе были ещё
еврейские дети. Один пожилой человек, на пиджаке которого было множество боевых
наград, громко разговаривал, типично грассируя:
-Я 5 лет воевал, кровь проливал, чтоб фашизма не было и
вот, пожалуйста, в детском саду
взращивают антисемитизм с детских лет, своего внука сюда я больше не поведу,
пусть другой сад даёт, а с воспитателями надо серьёзно поговорить.- Молодые
родители согласно кивали. Появилась заведующая. Удивилась:
- Что, вы все ко мне, товарищи?-
Выступил дед с
орденами, как представитель наших рядов. Беседа проходила на лестнице, в
кабинет заведующая его не пригласила. Он высказал всё, о чём мы говорили ранее.
- Ну, а
вы?- обратилась она к одной молодой паре, явно славянского происхождения.
- -Мы по
этому же вопросу.- Заведующая удивленно подняла свои выщипанные бровки -Да, да,
мы не хотим, чтобы наша дочь росла антисемиткой, мы также требуем перевода в
другой дет сад, где детям педагог не будет рассказывать
гадости о людях другой
национальности и развивать в них дух шовинизма.-
Дед-инвалид даже
прослезился от их речи. Какого-либо смущения на лице заведующей мы не заметили.
- Валентина Ивановна просто сказку рассказала, а ваши
дети уж слишком впечатлительные, что дома стали её пересказывать,-рассуждала
заведующая. Спорить с ней, объяснять ей состояние и наше и наших детей, мы не
стали. Она обещала наших детей перевести в детский сад, который наднях должен
открыться. Этот новый детсад был учебной базой Академии Педагогических Наук,
его заведующая и педагоги были с высшим педагогическим образованием, по
настоящему культурные люди, которые давали нашим детям настоящее воспитание.
Моя дочь, учась уже в школе, продолжала навещать в детском саду любимых
воспитателей и заведующую, Юлию Васильевну,
в течение несколько лет. А летом
того пресловутого года был такой смешной эпизод: мой папа сидел в шезлонге, на даче, в неглиже,-день был был
жарким,-спиной к калитке. Вдруг услышал как калитка открывается, испугался, что
кто- то чужой может увидеть его не совсем одетым.
- Кто там?
-Не волнуйся,
дедушка, это мы идём, евреи,- сообщили мой сын 9,5 лет и дочь 4,5 лет.
Будучи уже совершеннолетними, мои дети почувствовали на
себе, что значит быть евреями.
Мой сын закончил в неполных 17 лет среднюю школу с физико-математическим уклоном и сдавал вступительные экзамены в МГУ. Получив «проходной» балл, принят в МГУ не был.
- Мы предпочтение отдаем детям из рабочих
семей и сельским жителям,- дал объяснение моему отцу председатель приемной
комиссии. Видимо, мой сын оказался сверх отпущенной 3-х % нормы, в которую
вошли абитуриенты, сдавшие на все пятерки и медалисты. Уже без экзаменов, он
поступил в престижный институт -- МИТХТ им. Ломоносова. Закончив его, был
рекомендован руководителем диплома в один из институтов Академии Наук, где было
вакантное место. Ознакомившись в отделе кадров с его документами, сыну сказали,
что свободных вакансий нет.
Дочь окончила специализированную школу с усиленным изучением немецкого языка, получив похвальные грамоты по русскому языку и литературе, по немецкому языку и немецкой литературе, и сдавала вступительные экзамены в областной педагогический институт на романо-германское отделение. Сдав экзамены узнала, что не набрала «проходного» балла: устные предметы « 5», «5», «4», а по сочинению «3». Все мы были удивлены -- за всё время учёбы в школе у неё не было оценки по литературе ниже. «4», к тому же, у моей дочери врождённая грамотность. Вскоре дочь начала работать во Всесоюзном институте научно-технической информации. Спустя 2 или 3 месяца после начала занятий в вузах , я встретила классного руководителя дочери, которая вела у них и литературу. Это была интересная, удивительная женщина, ветеран Войны, была ранена и, как часто повторяла она, пол- Германии "проползла на брюхе". Мы полагали, что она была в разведке, но сама о себе не рассказывала. Ефросинья Андреевна прекрасно вела свои уроки и, кроме них, приучала своих учеников к активной общественной работе, к патриотизму. Очень хорошо относилась к Тане и ко мне. Встретившись со мной, она поинтересовалась успехами Тани в учёбе в пединституте и была поражена, что Таня не поступила.
-- Тройка по сочинению, этого не может быть! -- воскликнула она. Уже зимой,
разговорившись со знакомой преподавательницей из школы Тани, я узнала, что тот
час же, после встречи со мной осенью, Ефросинья Андреевна отправилась в пединститут, добилась встречи с
председателем приёмной комиссии, со
скандалом истребовала сочинение моей дочки, посмотрев его удивилась- не было ни
одной ошибки, ни одного замечания, а отметка «3».
-Почему здесь такая отметка?, сочинение прекрасно
написано!
- Значит,
тема не раскрыта,- сказал председатель.
- Может
быть я не умею преподавать? Ведь Таня Фрейман, была моей лучшей ученицей! --
почти кричала Е.А.
- Если бы
у вашей ученицы была бы другая фамилия, то и отметка была бы другая,- тихо
сказал ей председатель. В учительской Е.А. рассказывала о своём посещении
председателя комиссии и о его последних словах.
- Я чуть не задохнулась от возмущения, я сказала ему , что не для того проползла пол- Германии, что бы в пединституте слышать такое.
Педагоги в учительской потом
долго обсуждали её рассказ. А я представила себе, как ужасно отреагировала Е.А.
на слова председателя приёмной комиссии, такая наивная, несмотря на немолодой
возраст, воспитывающая своих учеников в духе интернационализма
Спустя год дочь поступила в полиграфический институт на
редакционно-издательский факультет, сдав приёмные экзамены на "5"
.Этот институт был учебной базой ВИНИТИ.
Прошло много лет.
Дочь моей дочери ходила в детский сад, в тот самый, откуда когда-то мы перевели
нашу дочь в детский сад Академии Педагогических Наук. Последний почему-то
закрыли, в его помещении обосновалось коммерческое предприятие. В том детсаду
весь состав воспитателей был другим, другая была и зав.садом., но дух шовинизма
сохранился. Рядом со шкафчиком для одежды моей внучки, был шкафчик
очаровательного мальчика, звали его Тимур. Был он тоненьким, подвижным как
змейка, с иссиня чёрными волосами и большими чёрными глазами. Несмотря на свою подвижность,
одевался на прогулку медленно, забывая одеть то сапоги, то шапку. Я часто
помогала ему. Моя внучка, посещавшая с одного года ясли, была более
самостоятельной. Вот все идут на последнюю, перед уходом домой, прогулку.-
- Татарчонок, татарчонок, что ты там копаешься, быстрей, мы
уже выходим.,- покрикивает воспитательница. При случае, я спросила воспитательницу, знает ли она как
зовут мальчика.
- Конечно знаю,- ответила она.
-Так почему же вы не зовёте его по имени?, -спросила я. В
ответ:
- Но он же татарин!-
В тот момент я не
нашла подходящих слов, чтобы разъяснить ей пагубность такого обращения, так как
и другие ребята часто называли его не по имени, а татарчонком.
Однажды, забрав внучку из детсада, прогуливалась с ней
и, как обычно, она рассказывала мне о
событиях прошедшего дня.
- Бабушка, что такое армяшка?- Я, занятая какими- то
своими мыслями, не сразу поняла её вопрос и стала объяснять, что армяк
- это
такая старинная одежда, которую носили мужчины. и т.д.
- А причём здесь я?,-удивилась внучка. Я тоже удивилась.
- Знаешь, ведь я
понимаю в часах, а моя постель как раз напротив часов на стене, днём я не сплю,
просто лежу и жду, когда будет 4 часа и нас поднимут. А сегодня уже и 4 часа и
половина пятого, а они всё сидят в соседней комнате, смеются, ну, я и позвала
няню, сказала, что пора вставать и полдничать.
- А что было дальше?, -спросила я.
- Воспитатели стали говорить, как им надоела эта армяшка,
выучили её часы понимать на их голову, спокойно посидеть не дает и ещё что то
говорили, я не расслышала, но поняла, что про меня.-
Поняла я: отец
моей внучки армянин, и фамилия у неё армянская. Что и как объяснить пятилетнему
ребёнку, я не знала, двадцать пять лет назад я была более находчивой. А
«Национальный Вопрос» в России не иссякал и не иссякает.
Прошло лето празднования 1000-летия крещения на Руси,
сопровождавшееся всплеском антисемитизма: разрушали памятники на еврейских
кладбищах, устраивали маленькие погромы в дачных посёлках под Москвой там, где
проживало много евреев. Хулиганы избивали людей с выраженным еврейским лицом,
так пострадал мой коллега-хирург, живший на даче в Малаховке. Мои друзья-
славяне, опекали нас, уговаривали переехать к ним на это неспокойное время, но
мы с мужем не хотели оставлять наших животных без присмотра (собаку и кошек), у
нас всё обошлось. Потом начались неприятности у зятя : он стал получать по
почте отпечатанные типографским способом открытки с угрозами, площадной
руганью, которой хамьё унижает армян. (После развода с моей дочерью,
он жил
отдельно). Открытки приходили несколько недель 1-2 раза в неделю. Зять
нервничал, беспокоился за дочь, просил, чтобы мы провожали её в школу и
встречали (а школа была через 2 дома от нас), не отпускали её одну гулять. В
общем, была то одна, то другая нервотрёпка. К этим обстоятельствам вспоминается
анекдот с «длинной бородой» : умирает старый армянин, собралась вся его большая
семья.
- Какое
твоё последнее слово, отец? -спрашивают сыновья.
- Дети
мои, берегите евреев, когда их уничтожат, возьмутся за нас.
Несколько последних лет преследуют «лиц кавказской
национальности», но не забывают и о евреях. Россия- для русских.
