И бог рассказал ангелу, какая кровь обагрила
его одежду, и сказал ему:
«Я заповедаю тебе носить эту кровь, как святыню.
Это чистая кровь, пролитая на защиту слабого...»
В.Г.Короленко, «Сказание о Флоре, Агриппе и Менахеме,
сыне Иегуды»
Мы привыкли жить мифами и стереотипами. Одним из
мифов является убеждение многих образованных евреев, что настоящий русский
интеллигент не совместим с антисемитом. Если так , то Проханов, писатель
и редактор антисемитской газеты «День» -- не интеллигент. Или не настоящий,
что я ещё могу допустить. Но не могу допустить, что он не русский. И поэт
Станислав Куняев иже с ним. В нашем славном городе Мельбурне достаточно
образованных людей, знающих и любящих русскую литературу. Некоторые из них
входят в литературный кружок. Кружок имени Вл.Солоухина, известного русского
писателя и прекрасного поэта. Достаточно назвать его венок сонетов. Считаные
поэты в мире рисковали «сплести» такой венок. Солоухин рискнул. Получилось,
и ещё как! Так он тоже не интеллигент? Ибо и он не жаловал «лиц еврейской
национальности». А потомственный литератор Василий Шульгин( его отец профессор
Шульгин был известным русским историком)? А философ и писатель Василий Розанов,
один из образованнейших людей своего времени? Они оба тоже не настоящие
русские интеллигенты? Я думаю, что не стоит выкладывать козырные карты -
самых прославленных русских классиков Гоголя, Достоевского и Шолохова.
Интересно высказывание на этот счёт Геннадия Селезнёва,
в течение многих лет бессменного Председателя Гос.Думы: «Антисемитизм и
ксенофобия всегда были болезнью столиц. Где много интеллигенции, где одни
– почвенники, другие – западники; они часто в спорах шаг за шагом ищут чёрных
кошек в чёрной комнате, особенно, когда в государстве не всё в порядке,
здесь начинают примешивать и религию, и цвет кожи.»*
И не нужно понимать слишком буквально знаменитые
строки Пушкина о том, что «гений и зло несовместимы». К сожалению, жизнь
намного сложнее и упорно не хочет подгоняться под стереотипы. И под знаменитую
строку величайшего русского поэта.
В 1909 году в статье «Русская ласка» Владимир Жаботинский
упомянул многих русских классиков, у которых, к сожалению, есть резкие выпады
против евреев. Получился целый список. «Ничего в противовес
этому списку не может назвать русская литература. Никогда ни один из её
крупных художников не поднял голоса в защиту правды, растоптанной на нашей
спине. ...ничего настоящего, ничего такого, что если не по силе, то хоть
по настроению, по проникновению в еврейскую душу могло бы стать рядом с
«Натаном Мудрым» или с Шейлоком, русская литература не дала. Да и зачем
такие высокие образцы: рядом у поляков есть Элиза Оржежко, есть знаменитый
Янкель из «Пана Тадеуша», написанный Мицкевичем в то самое время, когда
Пушкин малевал своего жида Соломона из «Скупого рыцаря» -- с горечью
итожил Жаботинский.
Талантливейший журналист и один из крупнейших деятелей
сионизма Владимир(Зеев) Жаботинский всю жизнь отличался резкостью суждений
и запальчивостью. И только этим можно объяснить такое заявление. Русская
литература может назвать, например, имена Лескова, Горького и Сергея Соловьева,
которые задолго до появления помянутой статьи Жаботинского заявили себя
рьяными поборниками равноправия евреев и непримиримыми обличителями организаторов
погромов. А первое место в этом списке, в списке писателей прощлого, кто
не боялся подать свой голос в защиту евреев, безусловно занимает Владимир
Галактионович Короленко.
Уходящий год был для этого писателя юбилейным, ибо
в июле 2003 исполнилось 150 лет со дня рождения этого замечательного классика
руссой литературы, однако дата эта прошла как-то незаметно, и, хотя нельзя
сказать, что имя Корленко совершенно забыто ныне, но публикации о нём чаще
всего были связаны с появлением и осмысливанием новых материалов и, за исключением
Украины, не носили юбилейного характера, с анализом значения этого писателя
для нынешнего поколения. Данный очерк-запоздалая попытка устранить в какой-то
мере допущенную по отношению к юбиляру нашу забывчивость. Ибо как сказал
поэт:
Это нужно не мёртвым,
Это нужно живым.
Владимир Короленко родился в Житомире. Отец его
был судьёй в небольших городах Западной Украины, в черте оседлости: Житомире,
Дубно, Ровно. Он происходил из старого казацкого рода и отличался исключительной
нравственной чистотой. Отец явно или неявно будет позднее присутствовать
во многих произведениях писателя, и, прежде всего, в автобиогафическом повествовании
«История моего современника». Мать писателя, вышедшая замуж в 14-летнем
возрасте, тоже находилась под сильным нравственным влиянием своего мужа.
Обстановка способствовала восприятию сразу трёх культур, окружавших будущего
писателя: польской католической, русско-украинской православной и еврейской.
Короленко учился в последнем классе ровенского реального училища, когда
умер его отец, и большая семья осталась почти без средств существования.
Всё же в 1871 Короленко поступает в Санкт-Петербургский Технологический
институт. Юноша начинает голодную жизнь нищего студента. Благодаря стараниям
матери, Короленко получил в следующем году стипендию в Петровско-Разумовской
земледельческой академии, где ему удалось проучится всего два года: за подачу
коллективного протеста и связь с народническими кружками он был исключён
из академии. Живя в Петербурге, Короленко зарабатывает корректурной работой
и помогает семье. При этом он не порывает связей с кружками народников,
поэтому в конце 70-х годов, с активитизацией террористической деятельности
народников он подвергается ряду административных арестов, которые закончились
ссылкой в Вятскую губернию, а затем поселением в Восточной Сибири.
Советское литературоведение всячески пыталось сделать
из Короленко лубочного «борца за народное счастье» и подчеркивала его народничество.
Нужно, однако, сказать, что взгляды Короленко даже в пору студенчества имели
мало общего с идеями и методами «Народной воли» и «Черного передела». В
народничестве ему были близки стремление разделить с народом его страдания,
усилия по внедрению образования, культурного земледелия, борьба с бюрократическим
и судебным произволом. Не будучи противником «малых дел», он прогресс для
России понимал прежде всего как демократизацию её устоев и борьбу за повышение
нравственного уровня народа.
Традиционное зачисление писателя в либеральные народники
вряд ли верно. С этим направлением его роднило поле деятельности, его герои:
живя в крестьянской стране, он почти не уделяет внимания в своих произведениях
представителям рабочего класса. Вместе с тем он неоднократно с надеждой
обращался в сторону Запада, что резко отличало Короленко от славянофильствующих
народников. И уже совсем не найдёте в его произведениях, включая и письма,
рассуждений об особом пути русского народа и его особой миссии. Зато он
довольно часто мечтал о том времени, когда Россия присоединится к передовым
странам западной демократии. Если бы, как например, Иван Франко, Короленко
не дожил до Октябрьского переворота, то его бы справедливо отнесли к социал-демократам.
Мол де преждевременная смерть не позволила встретить с распростёртыми объятиями
«светлое будущее человечества»... приветствуя Февральскую революцию, он
резко осудил большевизм, и даже предсказал ему гибель. Поэтому гораздо полезнее
для новой власти было отнести писателя к народникам. Нужно сказать, что
в современных публикациях на родине Короленко его относят к социал-демократам»**
Рассказами, написанными после поселения в Восточной
Сибири («Сон Макара» и др.), Короленко блистательно входит в большую литературу.
В его рассказах сочетается романтика сибирских пространств и углублённое
внимание к психологической разработке характеров.
Начало литературной деятельности писателя совпало
с разрешением жить ему в Центральной России (без права жизни в столицах)
и он переезжает в Нижний Новгород. Десятилетний период жизни в Поволжье
был, пожалуй, наиболее продуктивным в его литературной биографии. Помимо
большого количества замечательных очерков писатель создаёт такие шедевры
как «Слепой музыкант», «В дурном обществе», «Лес шумит». В 1894 году писатель
предпринимает длительную поездку заграницу, сперва в Англию, а затем в США.
Результатом знакомства с американской жизнью явилась интересная, полная
мягкого юмора повесть «Без языка». Рассказы и очерки Короленко отличали
помимо глубокого проникновения в психологию человека, сочуствия к страданиям
простых людей, прекрасный, образный язык, глубокая лиричность, романтическая
приподнятость и оптимизм.
Здесь же в Нижнем Новгороде начинается многогранная
общественная деятельность Короленко. Активное отношение к жизни, вера в
торжество справедливости были отличительной чертой творчества писателя.
И тут я вспоминаю так хорошо знакомую многим моим землякам Харьковскую научную
библиотеку имени В.Г.Короленко. Когда посетитель поднимался по широкой парадной
лестнице старинного «бекетовского» здания, его встречал огромный портрет
писателя, под которым бросались в глаза его слова: «Тот не гражданин своего
отечества, который не старается влиять на его судьбы»***. На рубеже 70-80
годов цитату убрали. Короленко никогда не звал Русь «к топору», но в пору
нового «безвременья», в «эпоху сплошной электрификации»( когда огромному
большинсству всё стало «до лампочки») эти слова звучали возбуждающе, даже
крамольно: они будили совесть.
Особенно ярко жизненная позиция писателя проявилась
в его благотворительной деятельности по сбору средств для голодающих Поволжья
и при участии в «Мултанском деле», когда он выиграл дело в суде, добившись
оправдания вотяков против обвинений в ритуальных убийствах.
В 1893 Короленко входит в редколлегию лучшего в
России литературного и общественно-политического журнала «Русское богатство»,
в 1896 переезжает в С.-Петербург и вскоре становится во главе этого журнала.
В 1900 он переезжает в Полтаву, откуда продолжает руководство журналом,
вплоть до 1918, когда это стало невозможным. В начале 1900-х Короленко,
помимо рассказов и очерков, начинает работать над автобиографической эпопеей
«История моего современника». Оставшись незаконченной, она всё же сохраняет
своё значение ввиду высоких художественных достоинств и ценных свидетельств
о жизни Западного края той эпохи и своей семьи. В 1914 вышло первое 10-томное
собрание его произведений.
После закрытия журнала в 1918 Короленко лишается
публичных возможностей для выражения своего протеста чудовищным репрессиям.
Начинается его титаническая борьба с злоупотреблениями Советской власти.
В конце 80-х стали известны его многочисленные письма-протесты, посылавшиеся
Луначарскому, а также руководителям Советской Украины Раковскому и Петровскому.
В 1921 Ленин в письме к наркому здравоохранения Н.Семашко предложил под
предлогом лечения отправить Короленко, в числе других «строптивцев», заграницу.
Однако, надломленный невозможностью эффективно бороться с большевитским
террором и арестом зятя, давно имевший больное сердце, Короленко умер накануне
намечавшейся депортации.
Из всего изложенного здесь ясно, что позиция Короленко
как бескомпромиссного защитника евреев органично вписывалась в его позицию
защитника угнетённых, а евреи были тогда в своей массе самой угнетённой
частью населения Российской империи. Короленко отзывался каждый раз, когда
в стране происходил очередной всплеск юдофобии. После убийства Александра
П в стране прокатилась волна погромов. В основном, в погромах тогда пострадало
имущество евреев. Тем не менее было отмечено несколько случаев сопротивления,
что вызвало ярость ксенофобов. И тогда, в 1886 он опубликовал рассказ «Сказание
о Флоре, Агриппе и Менахеме, сыне Иегуды». В рассказе в форме библейского
сказания повествуется о времени, когда Иудея подпала под власть Рима. Писатель
не ограничился сочувствием к народу крошечной страны, попавшей под пяту
завоевателя, но воспел сопротивление насилию.
В 1890 Короленко опубликовал рассказ «Йом-Кипур
или Судный день». В рассказе православный мельник мечтает прибрать к рукам
шинок, которым владеет еврей Янкель. Короленко не идеализирует Янкеля, но
показывает, что получается, когда мельнику удаётся таки завладеть шинком:
«... а только вот что я вам от себя уже скажу: может, есть у вас где-нибудь
знакомый мельник или хоть не мельник, да такой человек, у которого два шинка...
Да еще, может, жидов ругает, а сам обдирает людей, как липку, - так прочитайте
вы тому своему знакомому вот этот рассказ.»
В апреле 1903 после Кишинёвского погрома Короленко
совместно с Львом Толстым и рядом других выдающихся представителей русской
культуры организует коллективный протест царскому правительству, требуя
провести тщательное расследование, с тем, чтобы наказать виновных по всей
строгости закона. Не удовлетворяясь корреспонденциями с места трагедии,
писатель приехал в Кишенев. Его интересовало, каким образом, обычные люди
могут превратится в диких зверей, преследующих женщин с маленькими детьми
на крыше, и убивающих их там же. Для этого он опросил сотни свидетелей событий.
Результатом этой работы явился потрясающий по силе воздействия очерк «Дом
№13». В этом подвергшемся страшному разгрому доме, где было убито более
десяти человек, где было уничтожено или разграблено не только всё имущество,
но и разрушен сам дом, до этого жили 43 человека мужчин женщин и детей.
Короленко приводит список семей с их доходами. Это не были богачи, даже
не зажиточные, это были бедняки. Короленко убедительно показал, что в основе
погрома было желание избавиться от экономической конкуренции. Вот православный
садовладелец, у которого пропадал урожай, потому что он не мог нанять рабочих
из-за отсутствия кредита: -«А уже это, господин, я Вам скажу, дело известное:
когда жид спускал одну шкуру, то свой теперь ростовщик 3 шкуры спустит.»
Так документальный очерк сомкнулся с художественной прозой( вспомните, как
вёл себя мельник, когда завладел шинком Янкеля – в « Судном дне»)
Короленко не смог опубликовать свой очерк в Россис,
он был опубликован во многих странах за рубежом и произвел ошеломляющее
воздействие. Писатель принял самое деятельное участие в организации сбора
средств жертвам Кишенёвского погрома.
В 1905 он выступает на многочисленных митингах с
целью предупреждения погромов в г. Полтава и губернии. В 1908 он пишет статью
«О погромных делах» - предисловие к сборнику материалов судебных дел по
погромам. Говоря о погромщиках, писатель отметил: «В сознании подсудимых
прочно засела мысль о безнаказанности еврейских погромов, и о какой-то связи,
существующей между погромными зверствами - с одной стороны и патриотическими
подвигами – с другой стороны.».»
Как тут не вспомнить теперешних национал – патриотов.
Вот она пенрекличка поколений антисемитов. Воистину, как когда-то ответил
Евтушенко поэту-антисемиту Анатолию Маркову:
И Маркову третьему Марков второй
Кричит из могилы: - «спасибо, герой!»
Короленко писал в этой статье, что «Под эгидой
закона должны находиться все граждане без различия племени, нации, религии,
сословия, класса и политической партии».
В статье Короленко подтвердил моральное право евреев
на самооборону, а главную вину за погромы возложил на «интеллектуальных
виновников» указав, что они должны нести за это не только моральную, но
и судебную ответственность. Увы, ни один так называемый интеллектуальный
виновник не подвергся тогда судебному преследованию. Не подвергаются они
преследованию в России и теперь. Не это ли причина, что ксенофобия стала
одной из язв совремённой России, отравляющей её морально-нравственный климат,
и угрожающей самому существованию многонационального российского государства?
В начале 1913, в преддверии дела Бейлиса, писатель
опубликовал очерк-исследование «К вопросу о ритуальных убийствах». Имея
в виду смерть, которую считали результатом ритульного убийства, Короленко,
писал: «Порой при помощи пыток и других приёмов инквизиционного процесса
добываются подтверждающие её судебные приговоры. Но каждый раз, когда к
ней подходят с компетентным исследованием, в условиях, обеспечивающих беспристрастие,
она разлетается как туманный призрак вальпургиевой ночи при свете зари.»
Приведя длинный список римских пап, а также светских государей, запрещавших
обвинения евреев в ритуальных убийствах ввиду их полной беспочвенности,
Короленко тем самым подготовил почву для убедительной защиты Бейлиса на
суде. Волнуясь за заболевшую дочь, Короленко всё же выехал в Киев для организации
защиты. Огромная роль Короленко в оправдании Бейлиса достаточно хорошо известна.
В 1915, когда в попытке оправдать поражения русской
армии, началось массовое выселение евреев из приграничных зон, Короленко
пишет замечательную повесть «Братья Мендель», в которой использовал впечатления
детства и юности, проведенных в черте оседлости. Эта повесть, написанная
от первого лица, замечательна не только тем, что автор проникнут симпатией
к своим еврейским товарищам и их родителям. Автор пошёл дальше. В центре
повествования конфликт двух братьев из семьи директора еврейского ремесленного
училища. Отец, несмотря на светский характер его положения, строго придерживается
традиций еврейства. Вместе с тем он считает нужным дать детям современное
образование и после младших классов хедера отправляет сыновей в гимназию.
Старший сын Израиль привержен еврейству, в то время как младший, Фроим пренебрежительно
относится к еврейским традициям и культуре. Автор решительно становится
на сторону старшего брата. Короленко - за приобщение еврейства к современной
культуре, но явно - против ассимиляции.
Здесь проявилась уникальность отношения Короленко
к еврейству, не только в России, но, может быть, и во всей мировой литературе
того времени. Даже такой известный защитник евреев, как Сергей Соловьев
видел единственный выход для евреев в их ассимиляции. Да что Соловьев, сама
Элиза Оржежко, защищая всячески евреев, резко критиковала их за приверженность
традициям и призывала евреев к ассимиляции. По сути, больше чем за полстолетия
до провозглашения политики multiculturalism в Австралии, Короленко призвал
к этому же в России.
И становится понятной та горечь, которая звучала
в письме старого писателя к Предсовнаркома Украины Х.Раковскому о двух безвинно
и бессудно расстрелянных евреях Миркине и Аронове: «Теперь
родные настаивают, чтобы им выдали тела для погребения на еврейском кладбище.
Местные власти отказали. Кто представляет себе глубину религиозного чувства
евреев и кто уважает чужие убеждения, тот поймёт, какое это имеет значение
и почему следует уважать этот «предрассудок»****
Все мои родстенники по матери были выходцами
из Полтавы, и я помню, каким благоговением в их семьях было окружено имя
Владимира Галактионовича Короленко.
И не зря в Тель Авиве есть улица его имени, а правительство
Украины в 1998 присвоило ему звание праведника Украины.
Назовут ли когда-нибудь Владимира Короленко праведником
России?!
ПРИМЕЧАНИЯ
*Интервью с Леонидом Вулом в Москве,
ноябрь 2003
**Например, в статье «Великий праведник», газета
Шабат Шалом-8, Днепропетровск, 2003
*** Приводится по памяти
****Из статьи в интернете: Георгий Чернявский(Балтимор)
«Письма Владимира Короленко – зеркало большевистского террора
