24.05.2002 г. ему исполнилось бы 62 года. Но не исполнилось. Он не дожил даже до своего шестидесятилетия. Можно как угодно относиться к его религиозным воззрениям. Сам он неоднократно говорил, что для него Бог - это Язык, Слово. Можно считать его евреем, русским или американцем (?). Сам он в одном из интервью назвал себя "плохим евреем".Все это можно. Но нельзя не считать его Большим Поэтом. Может быть, последним Большим Поэтом ХХ века.
Я не был лично знаком с Иосифом Александровичем Бродским, хотя мы долго жили в одном городе и встречались с одними и теми же людьми (особенно в те годы, когда он работал в геологических партиях). В те поры я был далек от литературных (и окололитературных) кругов Санкт-Петербурга (тогда, конечно, Ленинграда), а если и писал, то для себя, "в стол". Тем не менее, одна такая встреча произошла: я слышал Бродского, что называется, "живьем". Дело было так. Однажды мои коллеги из Всесоюзного геологического института (ВСЕГЕИ), что на Васильевском острове, пригласили нас с женой на вечер молодого поэта. Тогда он еще не был ни "тунеядцем", ни, тем более, Нобелевским лауреатом. Но имя его уже было известно любителям поэзии. Пришли. Зал полон. Я уже не помню, что он читал. Запомнились только "Пилигримы".А еще запомнилась удивительная энергетика, исходившая от молодого человека, стоявшего на сцене и читавшего свои стихи. И это ощущение, а также возникшее тогда ощущение соприкосновения с чем-то "настоящим",- живы во мне и по сегодняшний день.
Вторая "встреча" произошла несколькими годами позже, - в небольшой районной гостинице города Подпорожья, что на реке Свирь. Была зима. Я был там по своим "геологическим" делам.
Вечером в гостиницу ввалилась группа молодых ребят - вероятно, туристов. Познакомились. Разговорились. Слово за слово,- речь зашла о поэзии.. Кто-то назвал имя тогда уже опального Бродского. Посыпались стихи: одно, другое... Не заметили как прошла ночь. На память об этой "встрече" у меня сохранилась толстая тетрадь стихов Иосифа Бродского, подаренная какой-то почитательницей его поэзии. Эту тетрадь я потом еще долго хранил, изредка перечитывая постепенно светлеющие строчки..
А третья "встреча" произошла совсем недавно, уже в Германии. Как-то так случилось, что года полтора тому назад я подряд прочитал несколько книг о Бродском: книг его интервью, новых, уже посмертных публикаций его стихов, переводов. И передо мной встал другой Бродский: не тот вихрастый парень, а ученый, эрудит, мыслитель, философ. И захотелось вернуться к его полузабытым стихам, перечитать, переосмыслить. Потом появилось несколько своих стихотворений, навеянных прочитанными стихами Иосифа Бродского. Я позволю себе предложить Вашему вниманию некоторые из них. И, конечно, стихи самого Иосифа Бродского:
ПИСЬМА РИМСКОМУ ДРУГУ
Из Марциала
Из Марциала
Нынче ветрено и волны с перехлестом.
Скоро осень, все изменится в округе.
Смена красок этих трогательней, Постум,
чем наряда перемена у подруги.
Дева тешит до известного предела -
дальше локтя не пойдешь или колена.
Сколь же радостней прекрасное вне тела:
ни объятье невозможно, ни измена!
----------
Посылаю тебе, Постум, эти книги.
Что в столице? Мягко стелют? Спать не жестко?
Как там Цезарь? Чем он занят? Все интриги?
Все интриги, вероятно, да обжорство.
Я сижу в своем саду, горит светильник.
Ни подруги, ни прислуги, ни знакомых.
Вместо слабых мира этого и сильных -
лишь согласное гуденье насекомых.
----------
Здесь лежит купец из Азии. Толковым
был купцом он - деловит, но незаметен.
Умер быстро: лихорадка. По торговым
он делам своим приплыл, а не за этим.
Рядом с ним - легионер, под грубым кварцем.
Он в сражениях Империю прославил.
Сколько раз могли убить! а умер старцем.
Даже здесь не существует, Постум, правил.
----------
Пусть и вправду, Постум, курица не птица,
но с куриными мозгами хватишь горя.
Если выпало в Империи родиться,
лучше жить в глухой провинции у моря.
И от Цезаря далеко, и от вьюги.
Лебезить не нужно, трусить, торопиться.
Говоришь, что все наместники - ворюги?
Но ворюга мне милей, чем кровопийца.
----------
Этот ливень переждать с тобой, гетера,
я согласен, но давай-ка без торговли:
брать сестриций с покрывающего тела
все равно, дранку требовать у кровли.
Протекаю, говоришь? Но где же лужа?
Чтобы лужу оставлял я, не бывало.
Вот найдешь себе какого-нибудь мужа,
Он и будет протекать на покрывало.
----------
Вот и прожили мы больше половины.
Как сказал мне старый раб перед таверной:
"Мы, оглядываясь, видим лишь руины".
Взгляд, конечно, очень варварский, но верный.
Был в горах. Сейчас вожусь с большим букетом.
Разыщу большой кувшин, воды налью им...
Как там в Ливии, мой Постум, - или где там?
Неужели до сих пор еще воюем?
----------
Помнишь, Постум, у наместника сестрица?
Худощавая, но с полными ногами.
Ты с ней спал еще... Недавно стала жрица.
Жрица, Постум, и общается с богами.
Приезжай, попьем вина, закусим хлебом.
Или сливами. Расскажешь мне известья.
Постелю тебе в саду под чистым небом
и скажу, как называются созвездья.
----------
Скоро, Постум, друг твой, любящий сложенье,
долг свой давний вычитанию заплатит.
Забери из-под подушки сбереженья,
там немного, но на похороны хватит.
Поезжай на вороной своей кобыле
в дом гетер под городскую нашу стену.
Дай им цену, за которую любили,
чтоб за ту же и оплакивали цену.
----------
Зелень лавра, доходящая до дрожи.
Дверь распахнутая, пыльное оконце.
Стул покинутый, оставленное ложе.
Ткань, впитавшая полуденное солнце.
Понт шумит за черной изгородью пиний.
Чье-то судно с ветром борется у мыса.
На рассохшейся скамейке - Старший Плиний.
Дрозд щебечет в шевелюре кипариса.
Март 1972.
ПИСЬМА РИМСКОГО ДРУГА
Дуйсбург, 28-30.08. 2001г. Не публиковалось."Понт шумит за черной изгородью пиний. Чье-то судно с ветром борется у мыса. На рассохшейся скамейке - Старший Плиний. Дрозд щебечет в шевелюре кипариса". И. Бродский "Письма римскому другу".
Здравствуй, Плиний. Получил твое посланье. Не скажу, чтобы в восторг пришел от чтенья. Но пишу пока ответить есть желанье. Хоть о чем писать: на этот счет сомненья. Да, конечно, благодарствую за книги. Только нынче не до книг в столице нашей. Всюду царствуют доносы да интриги. Страх и злобу пьем мы нынче полной чашей. Как дела в столице? Как обычно. Императоры меняются, как стяги. Плебс в восторге - император лично Развлекает: ждут богатых передряги... Ночью в городе аресты и облавы. Ловят всех, но забирают тех лишь, Кто богатством знаменит иль славой. В остальном все "благодать да тишь". Что касается гетер и прочих блядей, Так не тот у нас уж возраст, чтоб к гетерам. Разве что сходить воспоминаний ради? Да и то - какие тут гетеры... Рассуждения осенние понятны. И сравнения с нарядами подруги. Только вряд ли ты бы это счел занятным, Если б пожил, милый мой, у нас в округе. Что в провинции - наместники воруют? Так затем же их и посылают, право. Где ж им жировать? Вот и жируют... Раз такое дадено им право. В Риме все проскрипции и казни. Каждый норовит урвать чужое. Эти - из Сената не вылазят. Нынче прямо там скончались двое. Да, конечно, хорошо б к тебе, на море: Посидеть на берегу, попить хмельного... Только дел, как галок на заборе. Мелкие дела. Но очень много... Суетимся мы в столице. Ищем... Пропитанья ищем, денег, славы. По богатым с клиентурой рыщем. И они нас принимают - для забавы. Вот и твой племянник -Младший Плиний Тоже перед Цезарем вприпрыжку... Ну, казалось, - дан тебе Вифиний. Так из службы он сварганил книжку. У тебя восходы и закаты... Хорошо в провинции, у моря... Ну, а тут парады и солдаты, Заговоры, казни, разговоры. Кто теперь о Ливии в заботе? Генералы все в Сенате делят кресла. А солдаты - ну, те в пьянстве и блевоте. Уважение, законность - все исчезло. Мы сидим здесь словно в мышеловке. Ждем, когда судьба захлопнет дверку. Суетимся: кто чего ухватит ловко... Чепуха выходит, Плиний, на поверку. Рано ты задумался о смерти. Поживем еще на этом свете. Нас с тобой туда потащат черти. И не спросят кто за что в ответе. Так что не спеши - успеешь в Лету. А деньжата пригодятся в этой жизни. Без деньжат на свете счастья нету. Дуры ведь все кончились в Отчизне. Ну, да ладно, надобно прощаться. Завтра поутру бежать к богатым. Чу, опять к кому-то там стучатся. И опять, наверное, солдаты... Хорошо в провинции, у моря... Только почему-то все в столице... Кажется, в столице кровь и горе... А народ -то все равно... роится...
И еще одно. На этот раз из К. Кавафиса (1904)
Помещение моих стихов рядом со стихами Иосифа Бродского вызвано не пароксизмом болезненного тщеславия. Нет, это дань моего уважения Большому Поэту. Я восхищен глубиной его знаний, широтой эрудиции, удивительным ощущением материи Стиха, таинства и власти Слова. Его талантом. Воистину:В ОЖИДАНИИ ВАРВАРОВ - Чего мы ждем, собравшись здесь на площади? Сегодня в город прибывают варвары. - Почто бездействует Сенат? Почто сенаторы сидят, не заняты законодательством? Сегодня в город прибывают варвары. К чему теперь Сенат с его законами? Вот варвары придут и издадут законы. - Зачем так рано Император поднялся? Зачем уселся он у городских ворот на троне при всех регалиях и в золотой короне? Сегодня в город прибывают варвары, и Император ждет их предводителя, чтоб свиток поднести ему пергаментный, в котором загодя начертаны торжественные звания и титулы. - Почто с ним оба консула и преторы с утра в расшитых серебром багряных тогах? Зачем на них браслеты с аметистами, сверкающие перстни с изумрудами? Зачем в руках их жезлы, что украшены серебряной и золотой чеканкой? Затем, что варвары сегодня ожидаются, а драгоценности пленяют варваров. - Почто нигде не видно наших риторов, обычного не слышно красноречия? Затем, что варвары должны прибыть сегодня, а красноречье утомляет варваров. - Чем объяснить внезапное смятение и лиц растерянность? И то, что улицы и площади внезапно обезлюдели, что населенье по домам попряталось? Тем, что смеркается уже, а варвары не прибыли. И что с границы вестники сообщают: больше нет на свете варваров. Но как нам быть, как жить теперь без варваров? Они казались нам подобьем выхода.
Д. Гарбар
ВАРВАРЫ ИДУТ !
"Сегодня в город прибывают варвары!" ("В ожидании варваров") (К. Кавафис- И.Бродский, Г.Шмаков;) - В чем дело! Почему на площади народ? - Так это нас сегодня ожидают. Они нас варварами называют. Ну, ничего, придет и их черед... - А что сенаторы в своих роскошных тогах В Сенате суетятся, рыщут взглядом? - Так тоже ждут,- ведь знают, что мы рядом. И что с приходом ожидает многих... - А эти консулы во всей своей красе... И Император их со свитком и в короне Сидит как пугало на этом пышном троне? Они нас тоже ждут? И безоружны все! - Ну, что ж. Вы ждите. Мы придем.. Но не сегодня. Нет! Мы завтра грянем! Мы подождем...Мы вас врасплох застанем... Кровавым мы на вас обрушимся дождем. Мы девушек и жен в свои возьмем гаремы... А маленьких детей, ну, тех, кто очень молод, Мы в рабство продадим в соседний город. Что до мужчин - гребцами на триремы. - Вы слышите! Вам варвар говорит! А стариков? - кого мечом, кого ножом... Библиотеки, книги, храмы- все сожжем. Ногами конскими - все то, что не горит... - Ну, а пока пусть ждут... Мы на подходе... Не верьте будто нас уж нет в природе. Мы к вам идем... Идем... Идем... И мы придем... Мы обязательно придем...
"В начале было Слово
И Слово было у Бога"
Вечная Вам память, Иосиф Александрович! И наша благодарность.