Война Судного дня: взгляд сегодня
Каждая новая книга, изданная
в «Гешарим- Мосты культуры», в основе которой лежит перевод на русский
язык известных произведений литературы на иврите, не устает удивлять читателей
почти стопроцентным попаданием в яблочко наших национальных интересов и
потребностей. Судите сами: что может быть сегодня более захватывающим, чем
повествование о странной, едва не ставшей для Израиля роковой – войне Судного
дня. Автор – раввин Хаим Саббато, роман-своеобразный военный дневник Войны
Судного дня. И называется как будто по-военному: «Выверить прицел».
«Выверить прицел» – роман автобиографический.
Автор, рабби Хаим Саббато родился в 1952 году в Каире в раввинской семье, иммигрировавшей
в Египет из Алеппо (Сирия) во время Первой мировой войны. В 1957 году разразилась
Синайская кампания, и он вместе с семьей, изгнанной из Египта, переселился
в Землю Израиля. Хаим Саббато учился в иерусалимской йешиве «Натив Меир»,
а затем - в йешиве «Стена»; служил в бронетанковых войсках и участвовал
в войне Судного дня.
В 1977 году р. Хаим основал йешиву в городе Маале
Адумим, рядом с Иерусалимом, которую возглавляет до сего дня.
Р. Хаим Саббато воспитал множество учеников, опубликовал десятки статей
по еврейскому законодательству - галахе и по философии, а кроме того - стал
одним из наиболее ярких израильских прозаиков последнего десятилетия. Вышли
в свет три его романа: «Истина произрастет из земли», «Выверить прицел»
и «Любовь к Торе».
Роман о войне Судного дня - «Выверить прицел»,
публикуемый в русском переводе, удостоился наиболее престижной литературной
награды Израиля - премии им. Сапира по литературе.
Благодарность за «незаслуженный дар»
Это своеобразное досье наполняется особенным
смыслом после прочтения романа. Вдруг понимаешь, что подвижничество р. Саббато,
этот свет, который ты ощущаешь на страницах книги, его каждодневный труд
в йешиве и по сути каждое мгновение его жизни цадика - это, благодарность
за, как говорит автор, «незаслуженный дар» ... Он выжил, он уцелел в этой
бойне, где уцелеть было почти невозможно, и если это произошло, такое чудо
не может быть случайностью - это знак для исполнения своего долга перед
людьми и Всевышним, ответ на который – вся его жизнь.
Понятно в этом контексте, что и создание романа
«Выверить прицел» - не случайная прихоть писателя: в течение 25 лет «днями
и ночами» стояли у него перед глазами эти картины, они ждали своего часа,
чтобы выплеснуться вместе с потоком слез и донести до нас эту боль, это
отчаяние и эту Веру ... « ...Мне никогда уже не стать прежним...»
« ...травмирует ... и то, что некому разделить с тобой прошлое...»
Сам предмет изучения и исследования в романе (война Судного дня) – по-прежнему
не просто важен, а чрезвычайно актуален. И не только потому, что уроки прошлого
– это как правило школа для настоящего понимания жизни и судьбы нашего государства,
но и потому что не все уроки войны по-настоящему оценены, и, как сказано
автором книги, р. Х.Саббато, травмирует не только то, что ты пережил во время войны
нечто ужасное, но и то, что некому разделить с тобой прошлое...» Поистине, отцы ели кислое, а у детей до сих
пор во рту оскомина...
Мы уже проходили такую войну
Реакция русскоязычной аудитории Израиля на
новую книгу о войне Судного дня появилась сразу и оказалось, что книга всем
нам, бывшим советским людям, невероятно близка. Мы уже проходили такую войну.
Мы знаем, что война бывает с самого начала страшной, чудовищной неразберихой.
Первое впечатление от прочтения «военного дневника» Хаима Саббато, как
поделились со мной, на презентации книги ее рядовые читатели, что ты как
будто вернулся в 1941 год - к Александру Беку на «Волоколамское шоссе» -
в нашу привычно отечественную советскую военную чепуховатость, где промахи
командования и тупость чиновников генштаба как правило латают человеческими
телами, не считаясь с количеством потерь ... знакомое до боли русское «воевать
большой кровью»... И такая же знакомая нам предвоенная советская эйфория,
самодовольство военной верхушки.
«Положитесь на тех, кто знает, что делать!?»
Всеобщее ослепление ... Атака сирийцев была назначена на субботу - 6
часов вечера, когда на Голанах израильским солдатам солнце будет светить
в глаза, а сумерки дадут египтянам время навести переправы через Канал прежде,
чем им смогут помешать израильские военно-воздушные силы.
Это установленный факт, общеизвестная информация,
военная канва, однако нельзя не видеть в ней особенный, чрезвычайно важный
для романа смысл: всеобщее ослепление, когда невозможно «выверить прицел»
- это беда для всего Государства: так много солнца, в романе его лучи слепят
наводчика, не дают увидеть врага и уничтожить вражеский танк...»Я слушал
Эльханана и вспоминал, как я молился о том, чтобы хоть на минуту скрылось
солнце...» (с. 138) «Вчера меня больше всего угнетало ощущение полной неразберихи.
Никто не знал, с кем вместе воюет, связь работала из рук вон плохо...»(с.128)
»Мы вышли на войну, как все. С невыверенным прицелом...»
«На этот раз война другая, совсем другая», - так говорит командир полка
в Нафахе (с.59). «Невозможно поразить врага, когда орудие не пристреляно...»(с.58)
«... мы практически потеряли Голаны за 24 часа» (Я. Кедми).
Главный герой вспоминает, как 5 месяцев назад было объявлено состояние боевой
готовности, «говорили, что получены тревожные сведения. Нас предупредили,
что должен прибыть командир полка..» По этому поводу все, что можно, чистили,
мыли, драили до блеска автоматы. «Командира ждали 2 часа под палящим солнцем».
Он приехал и «резким командирским голосом» стал допрашивать, что «вы намерены
предпринять, если египтяне внезапно атакают оттуда («Он указал в направлении
канала»). Ничего вразумительного в ответ командир не услышал. А один из
командирской свиты на смелый вопрос солдата «И в самом деле, что нам делать?»
ответил так: «Что, ребята, испугались? Успокойтесь. Есть те, кто знает,
что делать. Положитесь на них».
Красноречивая и вновь до боли знакомая картина. «Гости
из полка отбыли». А «положиться» на Войне Судного дня пришлось на тех, кто
учился военной науке в условиях смертельной опасности - для маленького
Израиля 3 000 убитых и 10 000 раненых – неслыханные цифры...
Вот свидетельство еще одного участника Войны
Судного дня, тоже танкиста:
Яков Кедми: «одна из причин просчетов - это самоуверенность
руководства израильской разведки. Вторая причина - то, что руководство это
излишне чутко улавливало настроения политической верхушки, всячески убеждавшей
народ, что у нас в стране еще никогда не было так хорошо и спокойно».
«И это точно повторяет советские принципы взаимоотношений
военные – власть» (Л. Клебанова, ведущая программ радиостанции «Коль Исраэль»)
. Мы это тоже проходили.
«Даже через несколько лет после войны офицеры не знали, что в действительности
происходило. Или этот знаменитый принцип: "ни шагу назад!". Где?
В Синае, когда до ближайшего еврейского поселения километры пустыни. Это
у Клочкова позади была Москва, а сирийцы даже не планировали идти по пескам,
максимум - захватить западные входы перевалов Митле и Джиди в 15 км от канала.
И со стратегической точки зрения нужно было маневром отвести войска - выманить
египтян из-под воздушного прикрытия и перемолоть. А наше руководство вместо
этого приказывало держать пустыню. Сколько людей угробили, авиацию... это
было абсолютное непонимание руководством ситуации, которое и привело к огромным
жертвам» (Я. Кедми).
«...исход этой войны решат люди, а не техника...»
Известно, что к исходу первого дня войны израильским
танкистам, несмотря на огромные потери, удалось приостановить наступление
сирийцев. «Чувствовалось, что каждый танк воюет в одиночку. И тут мы поняли,
что исход этой войны решат люди, а не техника...» Поле сражения представляло
собой ужасающее зрелище разбитых и сожженных танков и БТРов. Солдаты 7-й
израильской бригады под впечатлением увиденного и пережитого назвали это
поле “Долиной слез”. К вечеру 9 октября уцелевшие танки 7-й бригады пошли
в последнюю самоубийственную контратаку против 7-й сирийской пехотной дивизии.
Казалось, что с ними будет покончено, но совершенно неожиданно для сирийцев
подоспели 30 “Центурионов” из 188-й бригады (это было все, что от нее осталось).
Через час после вступления в бой танков 188-й бригады сирийцы начали отходить.
«Ужасы войны разрушают веру ??»
Дни и ночи войны передаются в романе р.Саббато через
восприятие молодого, чуткого, трепетно воспринимающего мир солдата-йешиботника,
и его взгляд религиозного юноши, танкиста- наводчика, меняет в описании
войны все ставшие традиционными примеры: »окопная правда», «человек на войне»,
«судьба человеческая, судьба народная» и т.п. Поэтому и понятие «потерянное
поколение», столь культивируемое в западной литературе о войне, оказалось
здесь неуместно. Автор заявляет: «Когда мы говорим, что и там продолжали
верить в Бога, никто нам не верит. Да и я слышу от людей неверующих: «Ты,
вероятно, несколько преувеличил, приукрасил немного, так не могло быть!!
И я отвечаю: «Со мной вместе служили десятки, десятки парней из йешив. Свяжитесь
с ними! Спросите, что они чувствовали, и тогда узнаете , правда это или
неправда» (с11).. Ужасы войны разрушают веру?! Нет, автор категорически
с этим не согласен: «Толкнули меня, чтобы пал я, но Господь помог мне в
этой войне – Войне Судного Дня».
«Я – еврейский солдат»
Литературовед З. Копельман подчеркнула
те достоинства книги Саббато, которые делают ее по-настоящему уникальной:
в этом романе «не нарочито, не на продажу, выставлен на обозрение мир
солдат-йешиботников, которых, едва затихли залпы боя, больше всего волнует,
успели ли они во-время наложить тфилин и где взять воды для ритуального
омовения рук. Чужой не поймет.. но беда в том, что чужими тут оказывается
большинство израильтян. Автор и не скрывает этого. Судите сами: «Я попросил
у Вагмана разрешения переночевать в сукке. Он – из киббуца Сдот-Ям и не
очень-то понял смысл моей просьбы, но разрешил» (с. 148). Подобную фразу,
видимо, требуется комментировать, ведь не всякий читатель разберется, что
светские жители киббуцев не держат в сознании древнюю заповедь, предписывающую
в праздник Кущей ночевать в специальном шалаше – сукке. Пусть сон солдата
был недолог и спустя два часа ему велено было перебираться в танк, поскольку
сирийская артиллерия обстреляла лагерь, – заповедь он исполнил».
Для читателя в этих словах не просто констатация
некоей экзотичности авторского повествования, требующей специального комментирования
и добавочных знаний для светского человека... Это чрезвычайно важное замечание
литературоведа позволяет понять такой феномен, как еврейский, израильский
солдат...
«Это заповеданная война, на которую должны идти все, даже жених из-под хупы...»
Однако среди читателей повести непременно
найдутся те, кто сразу заявляет: такое универсальное прочтение невозможно:
между светскими солдатами и йешиботниками непреодолимый барьер, культурный,
религиозный. Весь этот мир мидрашей, аггадот, в котором живет главный герой,
постоянные аллюзии в тексте романа, Псалмы и высказывания из книги Маймонида
«Море невухим», еврейская литургическая поэзия, почти полная неразделимость
современного, т.н. военного повествования и релизиозного восприятия мира
– все это достояние узкого круга защитников родины. «Страшно далеки они
от обычной солдатской массы, сражающегося народа Израиля...» Да так ли это?
Внешне
как будто бы так. И все же ... Не случайно «почти весь батальон произносит
благословения» над лулавом и этрогом. «Это о нас, готовящихся к контратаке,
мудрецы говорили, что в праздник Суккот евреи потрясают пальмовой ветвью,
как герои оружием». Вспомним, как готовился наш праотец Яков к отражению
враждебной армии Эйсава. Он предпринимал настоящие военные действия, укреплял
ряды своих бойцов, ставил в укрытие женщин и детей, и ... читал молитвы
- всей душой обращался к Божественному милосердию.
Присмотримся к тому, как ведут себя в книге Саббато
солдаты-атеисты. В трудную минуту Гиди-командир просит наводчика молиться:
«Ты молись, Гиди»- кричит ему главный герой. А он в ответ: «Но я не умею!»
Религиозный барьер преодолевается там, где возникает общее переживание за
судьбу Израиля. И нет между йешиботниками и «безбожниками» таких различий,
которые бы ослабили их любовь к Эрец Исраэль. Они выходят на войну вместе.
И смерть не разбирает их. «Мы знали - Земля Израиля в великой опасности».
«Теум каванот!»
Переводчик Наталия Радовская уделила особое внимание
заглавию книги - «теум каванот», которое не исчерпывается прямым «военным»
смыслом: выверить прицел – то есть пристрелять орудие. Роман многомерен
и многозначен, глубина его повествования позволяет предложить одно из возможных
толкований: «выверить прицел» - значит как можно точнее постичь высший Замысел,
касающийся лично человека, и в соответствии с этим строить свою жизнь.
Зоя Копельман предложила «уточнить и расширить»
пояснение заглавия книги, которое сделала Наталия Радовская. Она сказала,
что «подлинное название – «Теум каванот» – может быть прочтено двояко. За
ивритским «каванот» может стоять и множественное число слова «кавенет»,
что означает «оружейный прицел», и множественное число слова «кавана», что
в современном иврите переводится как «намерение», а в галахическом контексте
скорее, как «сосредоточение помыслов», в частности, на молитве. С целью
иллюстрации такого неоднозначного понимания «теум каканот» З. Копельман
привела несколько примеров. Вот один из них.
Когда Гиди, воевавшему в Шестидневную войну, дали
его неоперившийся боевой экипаж, он, резервист, рассказал о том, что бывает
«до того, как придется выпустить первую пулю»: «Предстоит организация на
месте сбора, должны прибыть приказы и карты и пароль военной связи. Выверим
прицел…» (с. 95). Так ли? Сверим часы, – говорили в советских шпионских
фильмах. «Сверим помыслы», – хотелось бы в данном случае услышать мне. Тут
не неточность перевода, а принципиально непереводимая игра слов».
«Сверим наши помыслы!»
Как бы по-разному не читалась и не воспринималась книга р. Хаима Саббато, она
не оставляет равнодушным никого: ни воевавшего в те страшные дни ветерана
Войны Судного Дня, ни современного светского молодого человека, избравшего
своим жизненным кумиром Армию Обороны Израиля и в силу этого переживающего
любую «занозу в ее глазу» как свою личную трагедию. Автор этой удивительной
книги о войне р Хаим Саббато сказал, что роман написан не для того, чтобы
давать ответы на всевозможные противоречивые вопросы... Верно, попробуем
такие вопросы хотя бы поставить.
Научились ли мы извлекать уроки из такой национальной
трагедии, которой была Война Судного Дня?. Уступила ли прежняя эйфория место
анализу и глубокому пониманию смысла происшедшей трагедии?. Как выглядит
современное армейское руководство в профессиональном плане? В чем мы сегодня
можем быть уверены? Научились ли мы после стольких войн учиться на собственных
ошибках?
Эта книга при самом внимательном и добром чтении могла бы сделать сегодня большое
национальное дело – напомнить народу, давно забывшему о своем национальном
достоинстве (ибо попирается оно ежедневно и ежечасно, и нет конца страданиям
и мукам людей), что такое для нас наша земля, Эрец Исраэль, что есть еврей-воин,
израильский солдат и как все мы должны дорожить и любить друг друга. Такое
чувство в нынешнее время уже немалое достижение.
«Учили наши мудрецы: «сказал Господь, Благословен
Он: «Отворите мне вход с игольное ушко, и я открою вам врата, через которые
пройдут возы и повозки»
И еще: «Игольное ушко, конечно, мало, но открыто
насквозь с обеих сторон, и нет в нем преграды» (с. 42)
