В
ночь с 6 на 7 сентября 2007 года в сирийской пустыне в 130 километрах от
границы с Ираком что-то произошло. Жители расположенного в 30 километрах от
места происшествия города Деир-эль-Зор видели ослепительную вспышку, вслед за которой
к небу взвился гигантский столб дыма.
Спустя
14 часов, в 14:55, Сирийское арабское агентство новостей SANA лаконично
сообщило со ссылкой на представителя вооруженных сил страны, что
«приблизительно в час ночи» самолеты израильской военной авиации вторглись в
воздушное пространство Сирии, но, натолкнувшись на сопротивление частей ПВО,
«сбросили в пустынной местности несколько боезарядов, не причинивших ни
человеческих жертв, ни материального ущерба, и ретировались». Почему агентство
так медлило с сообщением об инциденте, объяснено не было.
В тот
же день в 18:46 правительство Израиля сообщило, что слухи о рейде израильской
авиации на Сирию ни на чем не основаны: «Инцидента не было». Спустя два часа официальный
представитель Госдепартамента США заявил на брифинге для журналистов в
Вашингтоне, что его ведомство располагает лишь «сведениями из вторых рук,
противоречащими друг другу», и поэтому ему нечего добавить к сказанному.
Вскоре
выяснилось, однако, что израильские самолеты отнюдь не случайно оказались в
сирийском воздушном пространстве. В печать просочились сообщения о том, что они
атаковали и уничтожили секретный ядерный комплекс. Однако этот инцидент,
который нельзя квалифицировать иначе как акт войны, по сей день старательно
замалчивается и Израилем, и Сирией. Почему? Заинтригованный немецкий журнал
«Шпигель» провел расследование и в номере от 2 ноября опубликовал результаты
своих изысканий за подписью двух авторов – Эриха Фоллата и Хольгера Штарка.
***
В
июле 2000 года после смерти Хафеза Асада к власти в Сирии пришел 34-летний сын
покойного диктатора Башар Асад. Израильская агентура сообщала из Дамаска, что
молодой президент, по профессии офтальмолог, много лет проживший за границей, склоняется
к радикальной позиции, чтобы заработать очки на «арабской улице», завоевать
доверие отцовской «старой гвардии» и укрепиться у власти.
Вскоре
в Дамаск прибыла делегация высокого уровня из Северной Кореи. Руководители
прославленной израильской разведслужбы «Моссад» были убеждены, что речь на
переговорах шла о дальнейшем укреплении сирийского оборонительного потенциала.
Северная Корея с давних пор поставляла Сирии баллистические ракеты средней
дальности и химическое оружие – горчичный газ и зарин. И когда израильская
военная разведка сообщила, что главным пунктом повестки дня встречи в Дамаске,
по-видимому, было ядерное сотрудничество, «Моссад» досадливо отмахнулся: чепуха,
быть того не может – при всей своей молодости и неопытности не станет Асад идти
на такой риск и создавать ядерную программу под самым боком у Израиля.
Но
весной 2004 года Агентство национальной безопасности США NSA отметило резкий
скачок в объеме телефонных переговоров между Сирией и Северной Кореей, особенно
на линии, соединявшей Пхеньян с ни кому неизвестным поселением Аль-Кибар в сирийской
пустыне на севере страны. NSA передало свои данные «подразделению 8200» Армии
обороны Израиля, которое занимается радиоперехватом. Аль-Кибар «засветился».
В
конце 2006 года в Лондон прибыл высокопоставленный сановник сирийского режима.
Уходя по делам, сириец бездумно оставил в гостиничном номере свой лэптоп. Следившие
за ним агенты «Моссада» проникли в номер, скопировали всю информацию,
записанную на жестком диске лэптопа, и установили на него скрытую программу («троян»),
позволяющую дистанционно отслеживать все операции, производимые на лэптопе.
В
компьютере легкомысленного сирийца содержались планы строительства комплекса в
Аль-Кибаре, письма и сотни фотоснимков, по которым можно было проследить все этапы
осуществления проекта. На начальной стадии, по всей видимости, относившейся к
2002 году (хотя снимки не были датированы), строившийся объект был похож на дом
на сваях, от которого тянулись подозрительного вида трубы к насосной станции на
берегу Евфрата.
На
более поздних снимках появились бетонные причалы и перекрытия, у которых могло
быть только одно назначение: изменить внешний вид комплекса таким образом, чтобы
с воздуха он выглядел вполне невинно. Построенное здание было похоже на коробку
из-под обуви, сверху надетую на другой объект, чтобы укрыть его от нескромного
глаза. Однако снимки, сделанные внутри комплекса, не оставляли сомнений в том,
что он предназначался для работы с ядерными материалами.
На
одной из фотографий был запечатлен мужчина восточной внешности в синем
тренировочном костюме, а рядом с ним явный араб. Специалисты «Моссада» без
труда опознали в них Чон Чи Бу, главного инженера северокорейского ядерного
реактора в Енбене, и Ибрагима Отмана, директора сирийской государственной
Комиссии по ядерной энергии. Напрашивался пугающий вывод, что в Аль-Кибаре с
помощью северокорейских специалистов строится ядерный реактор.
Израильские
разведчики доложили о своей находке премьер-министру Эхуду Ольмерту. «Когда
будет запущен реактор, и нужно ли нам действовать?» – спросил глава
правительства. Эксперты пожали плечами: никто не знает. Ольмерт сказал, что не
может принять решение без дополнительной информации, желательно из первых рук. Информация
из первых рук не заставила себя долго ждать.
В
феврале 2007 года бежал на Запад генерал Али Реза Асгари, в середине 90-х годов
– при сравнительно либеральном президенте Мохаммеде Хатами – занимавший пост
замминистра обороны Ирана. С приходом к власти радикала Махмуда Ахмадинежада
Асгари оказался в опасности, особенно после того, как он публично обвинил в
коррупции нескольких приближенных нового президента. Генерал начал планировать
побег. Во второй половине 2006 года ему удалось перебраться в Сирию, откуда
контрабандисты под покровом ночи переправили его через границу в Турцию.
Там
он связался с Амиром Фаршадом Эбрахими – бывшим пресс-атташе иранского
посольства в Бейруте, который в 2003 году перешел на положение невозвращенца в
Берлине. Тот, в свою очередь, оповестил резидентуру ЦРУ в Турции. Спустя
несколько дней, которые ушли на проверку личности перебежчика, американцы
перевезли Асгари в Стамбул, а оттуда на всякий случай – на свою авиабазу близ
Франкфурта в Германии. Тегеран объявил, что генерал Асгари был «похищен "Моссадом"
и, по всей вероятности, убит».
Впоследствии
Асгари дважды звонил Эбрахими – в первый раз из Вашингтона, во второй раз – «откуда-то
из Техаса» с просьбой сообщить его жене, что с ним все в порядке и что он
находится в надежных руках. Больше о перебежчике ничего не известно. Предполагается,
что американские власти дали ему возможность сменить личность и начать новую
жизнь под другим именем. Али Реза Асгари перестал существовать.
Иранский
генерал оказался сущей золотой жилой: привезенный им лэптоп («В нем вся моя
жизнь», – поведал он Эбрахими) был набит ценнейшей информацией. Израильтяне, с
которыми американская разведка поделилась полученными от Асгари сведениями,
были особенно встревожены его утверждением, что помимо завода по обогащению
урана в Натанзе, о существовании которого на Западе было известно, в Иране
тайно строится второе предприятие по производству расщепляющихся материалов
оружейного качества.
Премьер-министр
Израиля был в курсе откровений перебежчика. По всему выходило, что у Израиля
нет иной альтернативы, кроме как атаковать сирийский ядерный объект – подобно
тому, как в 1981 году был уничтожен иракский ядерный реактор и похоронены
честолюбивые планы Саддама Хусейна, мечтавшего о ядерном арсенале. Но прежде
чем давать добро на воздушный рейд на объект, расположенный по соседству с
американскими авиабазами на территории страны-члена НАТО – Турции, Ольмерт
должен был заручиться хотя бы молчаливой поддержкой Вашингтона.
В
марте 2007 года Ольмерт пригласил в свою резиденцию в Иерусалиме трех ведущих
советников правительства и, взяв с них подписку о неразглашении, потребовал представить
ему подробный анализ обстановки с рекомендациями. В августе генерал-майор Яков
Амидрор от имени двух своих коллег вручил главе правительства детальный доклад
весьма мрачного содержания.
«Моссад»,
ранее пренебрежительно отмахивавшийся от предупреждений о сирийской ядерной
опасности, развернулся на 180 градусов. Все три советника пришли к выводу, что
Сирия и Северная Корея заключили тесный союз, и что реактор в Аль-Кибаре
представляет смертельную угрозу для Израиля. Более того, существовали достаточно
веские основания подозревать, что к честолюбивым планам Башара Асада самым
непосредственным образом причастен и Иран.
В
2005 году в Дамаске побывал Мохсен Фахризаде-Махабади, по сведениям разведки – глава
сверхсекретного «Проекта 111», разрабатывающего технологию оснащения иранских
баллистических ракет ядерными боеголовками. Год спустя в Сирию прибыл с визитом
президент Ирана Ахмадинежад, по некоторым данным пообещавший Асаду более одного
миллиарда долларов помощи и потребовавший от него ускорить строительство ядерного
завода. Специалисты заключили, что объект в Аль-Кибаре предназначается на роль
запасного предприятия по производству плутония для тяжеловодного реактора,
который строился близ иракского города Арак, на случай, если иранцам не удастся
создать атомную бомбу на основе обогащенного урана.
В
сентябре 2006 года власти Кипра арестовали сухогруз «Грегорио», следовавший из
Северной Кореи в Сирию с грузом подозрительных труб. В первых числах сентября
2007 года сухогруз «Аль-Ахмад» доставил из Северной Кореи в сирийский порт
Туртус партию урана. А месяцем ранее подразделение израильского спецназа на
вертолетах тайно проникло на территорию Сирии и отобрало образцы почвы близ
предприятия в Аль-Кабире. Анализ образцов подтвердил наихудшие опасения
экспертов.
Все
сходилось к одному: сирийцы с помощью северокорейских специалистов спешно строят
ядерный реактор для производства плутония. Премьер-министр Израиля решил
атаковать объект в Аль-Кибаре. Ольмерт уведомил о своем решении главного
советника президента Буша по национальной безопасности Стивена Хэдли и дал
добро своим генералам готовиться к нападению на Аль-Кибар. Началась разработка
операции под кодовым наименованием «Сад».
Пятого
сентября 2007 года за час до полуночи с авиабазы «Рамат Давид», расположенной к
югу от Хайфы, поднялась эскадрилья в составе 10 истребителей-бомбардировщиков F-15
и направилась на запад, в сторону Средиземного моря. В условленное время три
самолета получили приказ возвращаться на базу, а остальные семь развернулись и
легли на курс в направлении на северо-восток.
Они
пересекли сирийскую границу на бреющем полете, прицельным ракетным огнем уничтожили
радиолокационную станцию сирийских ПВО и спустя 18 минут вышли в район Деир
Эль-Зора. К этому времени с земли в бортовые компьютеры израильских самолетов
были введены координаты цели – комплекса в Аль-Кибаре. В считанные минуты
ядерный завод был превращен в груду развалин. Атака была с начала до конца заснята
на видеопленку.
Как
только военные доложили ему, что «цель уничтожена», премьер-министр Израиля
позвонил главе турецкого правительства Реджепу Тайипу Эрдогану, объяснил
ситуацию и попросил его связаться с президентом Сирии и разъяснить ему, что Израиль
не потерпит попытки восстановить завод в Аль-Кибаре или построить другое
предприятие аналогичного рода.
Однако
израильское правительство не планирует дальнейших военных действий, не желает
эскалации инцидента и по-прежнему заинтересовано в мирном урегулировании с
Сирией, продолжал Ольмерт. Он добавил, что, если Асад решит не привлекать
внимания к рейду, Тель-Авив будет рад последовать его примеру. Инцидент окутала
плотная завеса молчания. Израильские летчики настолько основательно
потрудились, что американским специалистам понадобился почти месяц на то, чтобы
обнаружить на сделанных со спутника снимках остатки уничтоженного сирийского
реактора.
В
апреле 2008 года директор ЦРУ Майкл Хэйден ознакомил видного американского
атомщика Дэвида Олбрайта со снимками, извлеченными израильскими разведчиками из
лэптопа сирийского сановника в Лондоне. Изучив фотографии, Олбрайт, хорошо
знакомый с северокорейской ядерной программой, уверенно заявил, что объект в
Аль-Кибаре был точной копией реактора в Енбене.
Директор
Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ) Мухаммед эль-Барадей,
узнавший об израильском рейде из газет, с раздражением объявил, что Израиль
повинен в нарушении норм международного права. «Если израильтяне и американцы
располагали сведениями о противозаконном ядерном предприятии, они были обязаны
немедленно уведомить нас, – негодовал египтянин. – А так мы вынуждены задним
числом копаться в обломках, чтобы восстановить картину происшествия. Это
практически невыполнимая задача».
Глава
Международного агентства по атомной энергии недооценил своих инспекторов. В
июне 2008 года группа экспертов МАГАТЭ прибыла на место разрушенного объекта в
Аль-Кибаре. Сирийцы уступили международному давлению и впустили к себе инспекторов
МАГАТЭ, но сделали все возможное, чтобы уничтожить улики. Они вывезли обломки
разрушенного объекта и забетонировали всю площадку. Инспекторам было сказано,
что они зря стараются – здесь находился обычный оружейный завод, а не ядерный
реактор (о существовании которого Сирия, подписавшая Договор о
нераспространении ядерного оружия, обязана была бы доложить МАГАТЭ).
Инспектора
согласно покивали, отобрали образцы почвы и пыли на сохранившихся трубах и
уехали восвояси. Отобранные ими образцы были переданы специальной лаборатории
МАГАТЭ в пригороде Вены Зайберсдорфе, где их подвергли изотопному анализу с
помощью сверхчувствительной аппаратуры. Анализ показал наличие «существенного
числа частиц урана антропогенного происхождения (т. е. полученного путем
химической переработки. – В.В.), который
не фигурирует в заявленном Сирией перечне ядерных материалов». В ответ на
утверждение сирийцев, что уран появился на месте происшествия в результате
израильской бомбардировки, эксперты МАГАТЭ ограничились сухим замечанием, что
такой вариант «маловероятен».
В
своем последнем докладе, выпущенном в июне 2009 года, МАГАТЭ без обиняков
потребовало дополнительной инспекции, причем не только Аль-Кибара, но также
«трех других объектов». «По своим характеристикам, включая наличие градирни,
комплекс весьма напоминает ядерный реактор, что требует немедленного
расследования», – заявил один эксперт МАГАТЭ. Если учесть пристрастие
сотрудников ООН к обтекаемым дипломатическим формулировкам, это заявление
нельзя расценивать иначе как однозначный обвинительный вердикт.
***
Вскоре
после рейда на Аль-Кибар «Моссад» получил сведения о том, что против Израиля
готовится акт возмездия. Операцию возглавлял легендарный террорист Имад Мугние
по кличке «Гиена». Именно он организовал кровавое нападение на казармы
американской морской пехоты в Бейруте в 80-х годах и на еврейский центр в Буэнос-Айресе
в следующем десятилетии. Западные разведслужбы считали Гиену олицетворением
террора, наиболее опасным террористом на Ближнем Востоке.
Мугние
был, «вероятно, самым умным, самым талантливым террористом, с которым нам
когда-либо приходилось иметь дело», – сказал бывший сотрудник ЦРУ Роберт Бэйр,
много лет выслеживавший Гиену. ФБР объявило награду в 5 миллионов долларов за
информацию, которая поведет к его аресту. Израильская разведка десятками лет
шла по следу Мугние, но никак не могла к нему подобраться – террорист был
чрезвычайно осторожен. Однако перед «Моссадом» была поставлена неотложная
задача любой ценой ликвидировать Гиену.
12
февраля 2008 года Имад Мугние прибыл в своем новеньком внедорожнике «Мицубиси
Паджеро» - freelander
- на оживленную улицу в дипломатическом квартале Кфар Суса сирийской
столицы. Он запарковал машину у усиленного охраняемого здания Комиссии по
атомной энергии Сирии и отправился на прием в расположенное неподалеку иранское
посольство. В половине одиннадцатого вечера Мугние расцеловался на прощание с
иранским послом и покинул здание посольства. Он сел в машину и откинулся на
сиденье. Последовал мощный взрыв, и обертеррориста разорвало на куски.
Мощность
взрыва была настолько точно рассчитана, что окрестные здания совершенно не
пострадали, хотя от машины остались только обломки. По сведениям из источников
в израильской разведке, агенты «Моссада» демонтировали подголовник сиденья в
машине Гиены и заполнили ее взрывчатым составом со взрывателем контактного
действия. Один из участников операции сухо прокомментировал: «Жаль «Паджеро».
Такая была красивая машина».
Имад
Мугние работал в тесном контакте с бригадным генералом Мохаммедом Сулейманом,
ближайшим подручным президента Асада и его доверенным лицом по «щекотливым
вопросам безопасности». Генерал Сулейман очень любил свою дачу на побережье
Средиземного моря, расположенную в 160 километрах к северо-западу от Дамаска и
в 13 километрах от древнего города Тартуса. Летом он проводил в ней практически
все уикенды.
В
первую пятницу августа 2008 года генерал Сулейман, как обычно, прибыл в
бронированной машине на свою дачу. Ему нужно было как следует отдохнуть и
набраться сил к предстоящей секретной поездке в Тегеран, куда он должен был
сопровождать своего президента. После смерти Имада Мугние пятью месяцами ранее
генерал Сулейман, будучи главным уполномоченным Сирии по ядерным вопросам,
понимал, что он подвергается особой опасности, и принял особые меры
предосторожности. Дача усиленно охранялась, телохранители даже сопровождали
своего патрона, когда он плавал.
В
то утро море было спокойно. У побережья сновали яхты – этот участок акватория
пользуется большой популярностью среди сирийских плутократов, увлекающихся
парусным спортом. Одна из яхт приблизилась к берегу на расстояние 50 метров, но
не настолько близко, чтобы вызвать подозрение у телохранителей генерала, когда
он вошел в воду. Никто не слышал выстрелов – по-видимому, стрельба велась из
снайперских винтовок с глушителями. Генерал Сулейман получил три ранения в
голову, грудь и шею и умер, не приходя в сознание. Яхта, на борту которой
находились снайперы, развернулась и на большой скорости ушла в международные
воды. Международное террористическое сообщество потеряло могучего покровителя.
Сирийские
власти несколько дней молчали о гибели приближенного президента, а затем
опубликовали лаконичное сообщение, где говорилось лишь, что генерала Сулеймана
«нашли застреленным близ Тартуса». Ни о яхте, ни о том, что стреляли со стороны
моря, в сообщении не было ни слова.
Дамаск
полнился слухами. Среди дипломатов муссировалась версия о том, что Сулейман
слишком возвысился и навлек на себя ревнивый гнев других членов сирийского
руководства, и что его убийство следует расценивать как признак борьбы за
власть в окружении президента. По другой версии Сулейман стал обузой для Асада после
фиаско в Аль-Кибаре и убийства Мугние и был ликвидирован по приказу Асада.
Однако истинные специалисты не сомневаются в том, что выполненное на
исключительно высоком профессиональном уровне покушение было делом рук
израильской разведки.
Вполне
возможно, что уничтожение реактора в Аль-Кибаре, похоронившее честолюбивые
планы Сирии, подтолкнуло президента Асада к смягчению своей позиции. Во всяком
случае, не подлежит сомнению, что он жаждет вырваться из международной изоляции
и вступить в диалог с США и Европой. Осенью 2009 года в отношениях между
Дамаском и Западом наступила явственная оттепель.
Принимая
Башара Асада в Елисейском дворце, президент Франции Николя Саркози прямо заявил
гостю, что если он хочет нормализации отношений с Западом, Сирия должна
прекратить ядерное сотрудничество с Ираном. В начале октября замминистра
иностранных дел Сирии Файсал Мекдад направился на переговоры в Вашингтон, а
король Саудовской Аравии Абдулла с благословения американцев отправился в
Дамаск, чтобы подтолкнуть Асада к переходу в лагерь умеренных.
Если
Асад поддастся на уговоры, его ждут немалые дивиденды: Сирия будет вычеркнута
из списка стран-спонсоров терроризма, где также фигурируют Иран, Куба и Судан,
получит миллиардные субсидии и доступ к высоким технологиям. Асад знает, что в
долгосрочной перспективе никакого другого способа вывести свою страну из
экономической стагнации ему не найти.
По
последним сведениям, полученным «Шпигелем» из источников в Дамаске, президент
Сирии склоняется к сенсационному политическому маневру: он сообщил
правительству Северной Кореи, что планирует предать гласности свою «национальную
ядерную программу» без упоминания о сотрудничестве с Северной Кореей и Ираном.
Сирийского президента вдохновляет пример ливийского лидера Муаммара Каддафи,
который, пожертвовав своей ядерной программой, завоевал очень много очков на
международной арене и вывел свою страну из дипломатической и экономической
изоляции.
Реакция
Пхеньяна была быстрой и предельно жесткой. В Дамаск прибыл высокопоставленный
северокорейский представитель, сообщивший сирийцам, что если Асад претворит в
жизнь свое намерение, правительство Северной Кореи немедленно прекратит
сотрудничество с Дамаском в области химического оружия. Причем санкции со
стороны Пхеньяна последуют независимо от того, будет ли он упомянут Асадом в своем
«покаянии» или нет.
Еще
истеричнее отреагировал на угрозу Тегеран, с которым у Сирии за последние
недели отношения заметно испортились. В Дамаск спешно прибыл с посланием от
верховного духовного лидера Али Хаменеи главный иранский уполномоченный по
ядерным вопросам Саид Джалили, принадлежащий к ближайшему окружению Хаменеи.
Тот отверг план Асада как «неприемлемый» и пригрозил ему прекращением
стратегического союза между обеими странами и едва ли не полным разрывом. Помимо
этого, иранское руководство потребовало, чтобы Сирия вернула в полном объеме и
без какой-либо компенсации весь поставленный ей уран ввиду ненадобности.
По
данным из разведывательных источников, Асад испугался угроз и на время отступил.
Однако он также изыскивает возможности наладить отношения с Западом и даже со
своим заклятым врагом Израилем. Он не хочет полностью разрывать с Пхеньяном и
Тегераном и, безусловно, потребует очень высокую цену за смену политического
курса. Но одно во всяком случае ясно: операция «Сад» лишила Иран запасного
источника плутония, вбила клин между Сирией и двумя ее главными союзниками, положила
конец ядерным амбициям Башара Асада и, по всей вероятности, подтолкнула его к осознанию
необходимости смягчения своей позиции.