Михаил Хейфец
В СМИ полюбили нынче
обвинять ислама в том, что он есть первопричина современного терроризма. Мол,
религия такая плохая, кровожадная… Но
иудаизм, когда в еврейских руках оказывалась реальная военная сила, вел себя
вовсе не более уважительно с религиозными противниками (почитайте хоть Танах,
«Иудейскую войну» Флавия, фрагменты из Талмуда - «Лучшего из гоев –
убей!», прислушайтесь к звучащим нынче
призывам в Израиле - «истребить Амалека», причем Амалеком обозначают всякого,
кто сочинителю в последний миг на взор
«не показался»). Про мягкосердечное христианство - что поминать... Крестовые
походы, Тридцатилетнюю войну, Хмельничину с гайдамачиной?Да и Первую мировую
войну, когда погибло десять миллионов воинов (и не меньше штатских лиц) под
могучее христианское гудение: «С нами Бог!»
Сказанное не значит,
что элементов, потребных терроризму, в исламе нет. Конечно, они есть. Например,
догма о джихаде… Но это – все-таки разрешение на религиозную войну. Можно
ее вести, а можно и нет, все зависит от конкретной политической ситуации. Никто
из мулл, например, не объявил, что джихад Испании или Португалии для освобождения земель, находившихся под крылом
халифов как-никак почти восемь веков. С другой стороны, возможно, что
когда-нибудь они объявят джихад Италии: Рим, по воле пророка, должен стать
исламским городом (вослед Константинополю). Повторяю: все зависит от
политической ситуации. Так что религиозную логику выстраивают вослед живым политическим интересам (и настроениям
масс), а не наоборот.
Политико-идеологический
интерес Арафата состоял в том, чтобы представить израильско-палестинский
конфликт этаким вариантом новой религиозной войны. Что виделось шансом на
победу! Натравить бы на Израиль миллиард триста миллионов мусульман... Он
умышленно выбрал момент для атаки -
посещение Шароном Храмовой горы… Мол,
презренный иудей покусился на наши святыни, вставайте, люди верные, на
вечный бой, на смертный бой… Израильские ультра-патриоты (конечно, сами не
понимая того) своими антиисламскими криками помогали выполнению социального
заказа «раиса» с подручными!
Но израильтяне-то
помнят: во всяком случае, здесь, у нас, все началось не с вопросов веры.
Первыми идеологами и родоначальниками палестинских погромов считались...
арабы-христиане! Они играли в арабском мире ту же историческую роль, что
некогда сыграли евреи в русском революционном движении… Напомню популярные
имена первых «вождей» - Жоржа Хаббаша,
Наима Хаватме. Если б они не были
христианами, возможно, Хаббаш, а вовсе не Арафат первым возглавил администрацию
Палестинской автономии. Но христианам судьба отвела в мусульманском море
горькую судьбину, внешне похожую на еврейско-большевистскую…
Издательство «Гранд» недавно выпустило по-русски книгу авторов из Уэльского
университета (Великобритания) – тамошних профессоров, еврея Дена Кон-Шербока и
араба Дауда Эль-Алами: «Палестино-израильский конфликт. Две точки зрения». Оба
изложили в тексте позиции своих народов на причины (и историю) векового
конфликта, а в заключение
подискутировали друг с другом. Религиозный фактор, по мнению обоих
профессоров, играл малую, вполне третьестепенную позицию в войне народов…
Еврейская половина
текста откроет, пожалуй, мало нового израильскому читателю. Хотя встречаются в
ней интересные детали. Например, пересказ беседы барона Ротшильда с Нордау,
объяснившего причины провала переговоров Герцля с султаном Абдул-Хамидом II: “Султан боится России. А Россия ни при каких
условиях не пойдет на то, чтобы Палестина оказалась под контролем евреев…
Русская православная церковь никогда не позволит евреям стать хозяевами
Иерусалима» (стр. 25). Другая информация относится к 1941 г.: «Великий муфтий выпустил 9 мая фетвху (религиозное постановление).
Объявив джихад (священную войну)
британцам, он заявил, что они осквернили мечеть Аль-Акса и развязали войну
против ислама» (стр. 66. Шарон, выходит,
не первый осквернитель иерусалимской святыни ислама: на шесть десятилетий
опередил еврея зловредный Черчилль).
А вот объяснение (новое - по крайней мере, для меня) насеровского
авантюрного начала Шестидневной войны: «В течение ряда месяцев Китай подстрекал СССР (курсив
мой – М. Х.) интенсифицировать вмешательство в средневосточные дела, чтобы
заставить США уменьшить бомбардировки Северного Вьетнама... 12 мая 1967 г.
советский посол в Каире передал
египетскому правительству сфабрикованную информацию о продвижении израильских
войск вдоль северной границы» (стр. 92). Становится понятной и тогдашняя бурная
реакция советского посла в Тель-Авиве, нагло отказывавшегося от предложения
премьера Эшколя самому поехать на север и своими глазами убедиться, что
никакого сосредоточения войск там нет! Он, видимо, был уведомлен начальством, в каком кабинете, по
чьей просьбе, с какой целью задумали тот маневр, что в итоге обернулся для арабов катастрофой.
Самая важная и
поучительная для израильтян часть книги написана, однако, другим профессором,
арабом. Нигде, пожалуй, я не встречал, чтобы национальную позицию вражеской
стороны столь ясно и последовательно излагали – во всяком случае, по-русски.
Поначалу его логика вызвала у меня некую оторопь, но мне было все-таки полегче,
чем любому европейцу вникать... Надо было только вспомнить советский подход к
ситуации, и все казалось вполне натуральным.
* * *
Итак, доктор Дауд
эль-Алами. Происходит из влиятельной палестинской семьи, родился в Иерусалиме,
окончил Каирский университет (доктор права), преподавал в Кентербери, Оксфорде,
Иордании, сегодня - в Уэльском университете.
Вот описание бытия Оттоманской Палестины: «…ни о каком экономическом
развитии не было речи... В стране фактически отсутствовала инфраструктура. Мэри
Элиза Роджерс в книге «Домашняя жизнь в Палестине» (1862 г.) пишет, что нигде
не было колесного экипажа, даже тачки» (стр. 148). В Иерусалим добирались
верхом, мужчины – на конях, женщины – на ослах… Потом? Потом этой Палестине нанесли «невосполнимый
урон», господа! Что же катастрофическое могло произойти в столь экономически
разрушенной области? «Распахнулись двери европейским интересам в регионе… С
этих пор («и по настоящее время», - горько добавляет эль-Алами) все мыслимые
христианские конфессии присутствуют в Иерусалиме». Вот оно, страшное для
местного народа последствие от нашествия иноверцев: «Экономическое и социальное
развитие сделало иным инфраструктуру и облик населения Палестины… Иностранные
инвестиции увеличивались, города Палестины росли и развивались. Появление
процветающего слоя деловых людей и торговцев означало формирование среднего
класса, составившего значительную часть населения» (стр. 153-154). Заметьте:
речь идет о формировании арабского среднего
класса. Буржуазное развитие страны воспринимается автором как форма
несомненного несчастья для его народа. (Теперь вам понятно, что я имел в виду,
когда говорил о знакомой мне с детства исторической картинке?)
В противовес еврейскому соавтору, видевшему причину провала миссии
Герцля в иностранном (российском) влиянии на собеседника-султана, эль-Алами
цитирует более весомый и убедительный документ - знаменитый ответ Абдул-Хамида
Герцлю: «Передайте ему, пожалуйста, совет... Я не могу продать ни единой пяди
этой страны. Она не принадлежит мне. Она принадлежит моему народу. Мой народ
завоевал Оттоманскую империю, удобрил ее землю своей кровью, и мы отдадим всю
кровь, если кто-нибудь покусится отнять ее у нас… Пусть евреи копят свои
миллиарды. Если империя будет разделена, возможно, они свободно завладеют
Палестиной. Но пока я жив, ничто не заставит меня вырезать из империи хоть один
кусочек» (стр. 156). Все знакомо, господа, неправда ли? «Земля, завоеванная и
политая нашей кровью» (Калининград? Курилы?) – и потому нам не нужны предлагаемые миллиарды за удобренную кровью и
завоеванную территорию. Пусть лучше пропадает! Уж если империя развалится, тогда, кто хочет, сам придет и
подберет добычу...
И еще - знакомый, мистический ужас перед чужеземцами, «врагами свободы
нашего народа». Одна из первых арабских националистических организаций состояла
из офицеров-арабов, служивших в Османской армии: «Они были столь фанатически
проарабски настроены, что их лидеры отказались сотрудничать с англичанами,
французами или русскими, в которых могли обрести союзников; они свято верили,
что если примут помощь европейцев, им не
удастся сохранить свободу, когда они обретут ее» (стр. 162). (Разумеется, борцов османы поймали и
казнили.)
А вот характерная картинка, похожая на наше с вами советское прошлое, -
но уже из времен Первой мировой войны: «Решительное сражение произошло у
эль-Акабы, в результате которого турки были изгнаны из Палестины арабами, которых
привел из Хиджаза Т. Э. Лоуренс. В это же время британские войска под
командованием генерала Алленби заняли Иерусалим» (стр. 165). Захват
провинциальной и сегодня Акабы арабскими партизанами видится автору главным
событием кампании, а взятие Иерусалима (и прочих городов Палестины) – так,
второстепенное дельце…
Вспомнилась мне горькая шутка ветеранов Великой Отечественной войны в
адрес советских СМИ: «Половину германской армии уничтожили партизаны, а вторую
– пионеры»! Похоже, неправда ли?
* *
*
Краеугольный пункт, альфа и омега всей палестинской позиции, таков:
беды начались с декларации Бальфура. «На каком основании англичане полагали,
что имеют право обещать сионистам страну, которая принадлежит другим?... В
начале столетия, в котором народы начали сбрасывать колониальное ярмо, был
втайне тщательно разработан план искусственного поселения пришлого людского
контингента… Но факт есть факт. Победители разделили трофеи Первой мировой
войны, Палестина досталась Великобритании и оказалась под британским
контролем" (стр. 168).
Бессмысленно, как пытается в книге еврейский соавтор, напоминать
оппоненту про страшную ситуацию того времени, про погромы, про нужду в убежище
для гонимого народа в канун Катастрофы. На таком поле араб побьет вас, и без
труда побьет - перед любой аудиторией (кроме еврейской, конечно)… Почему,
спросит он, арабы должны платить по долгам европейских народов – причем в форме
еврейского государства? Допустим, если так надобно, евреи могли бы жить среди
арабов, как жили тут веками, на правах терпимого нацменьшинства. Но почему
убежище еврейского народа надо сотворить в Палестине, а не в Биробиджане, в
Уганде и пр.? Потому что евреи о Палестине веками мечтали? Но это иллюзии, романтика, а не реалии
восемнадцати веков!
Спорить с ним целесообразно, т. е. так, чтобы нас поняли и вняли
(возможно, и на той стороне), нужно, по-моему,
в политическом, а не в морально-идеологическом, т. е. сомнительном для арабской (и всякой иной, если честно признаться)
стороны, разрезе. Например, спросить оппонента: неужели британцы и французы
посылали своих солдат на смерть ради обретения свободы и суверенитета арабами?
Никто никогда не воюет за чужие интересы –
и арабы понимают это куда лучше других и сами всегда поступают точно так
же... Да, британцы и французы желали получить намеченные трофеи, в том числе
земельные, и поимели их – на правах победителей. Да, они были империалистами
(не в советском, ругательном понимании термина, а в своем собственном – т. е.
носителями мировой цивилизации, «бремени белого человека»). Но если сегодня
подвергать сомнению право победителей в войнах на устройство мира по
собственному разумению, то спросим оппонента - откуда же у самих арабов права
на их королевства? Юридически в 1918 г. арабы были чистыми мятежниками против абсолютно законной (на протяжении четырех веков)
власти религиозного повелителя, халифа-султана. Их государственность была вся,
целиком, получена из рук Антанты в обмен за военный союз с ней, т. е. ровно на
тех же основаниях, что права евреев по декларации Бальфура. Чужеземные политики
даровали арабам их королевства, причем политики, находившиеся отсюда за
тридевять земель, не имевшие никаких юридических прав даровать земли Хашимитам
- кроме права обладателей военной добычи. Да, они сулили часть кк местным
союзникам (кстати, не имевшим иного юридического лица, кроме как «подданные Его
величества султана»), причем Хашимитов предупредили, что Палестина не войдет
в будущий удел, насчет нее уже есть особое
соглашение (эль-Алами признает, что арабы эту оговорку знали с самого начала
переговорного процесса). Но, возразит автор-араб, ведь «все это противоречит принципу
самоопределения, который является важнейшим элементом политики правительства
Вильсона; оно намерено было неукоснительно его придерживаться» (стр. 172).
Самоопределение народов, господин профессор, понималось империалистами, включая
и президента Вильсона, весьма специфически - именно как их, великих держав, право
навязывать странам и народам новые границы. Поэтому Судеты, населенные немцами,
включили в Чешскую республику, украинскую Галицию – в Польшу, а населенную
венграми Трансильванию – в Румынию, а населенный курдами (и персами) Мосул
даровали, к слову сказать, арабам Ирака. Кстати, и христианский, хотя арабский
Ливан отделили от арабской, но мусульманской Сирии. Как хотели, так и делили
мир… Почему арабы, как капризные дети, предполагали, что ради их красивых карих
глаз мировые державы изменят правила своих тогдашних силовых игрищ?
...Далее в тексте следует описание арабской борьбы против вселения
евреев в Британскую Палестину. Привожу цитаты, рассказывающие о тактике
противоборствующих общин. «В то время, как арабы протестовали против декларации
Бальфура и «Белой книги», требуя опровержения этих, ничего не значащих
заявлений, евреи настойчиво скупали землю, совершенствовали сельское хозяйство,
строили школы и создавали социальную структуру» (стр. 182). «Арабы продолжали
бойкот, будучи твердо уверенными, что такая форма сопротивления принесет рано
или поздно успех» (стр. 183). «Палестинский
арабский конгресс принял решение отвергнуть договор, бойкотировать любые временные соглашения относительно
Палестины и исключить из состава
Палестинского исполкома любого палестинца, принимающего условия договора с
британцами» (стр. 186). «Основным источником
слабости палестинцев в это время, в противоположность евреям, было
отсутствие единства и неспособность отложить в сторону разногласия во имя
благой цели. Борьба кланов и фракций… отражала соперничество аристократических
кланов, прежде всего Хусейни и Нашашиби» (стр. 186). «С властями мандата не
было никакой возможности вести переговоры» (стр. 191).
Автор перечисляет все, что британцы предлагали тогда арабам: например, положительное решение
вопроса по избранию радикала Амина аль Хусейни в Великие муфтии (хотя он
считался четвертым кандидатом по количеству набранных голосов. Но его
сторонники, естественно, объявили, что первые три кандидата в список подсунуты
… сионистами); британцы пожелали создать Представительный совет – из восьми
мусульман, двух христиан и двух евреев; создать Арабское агентство, аналога
Сохнута для арабов, с правом совещательного голоса по вопросам иммиграции
евреев (стр. 183). Но «борцы» отстаивали одно-единственное средство – тотальный
«бойкот империалистов». Дайте им все или не надо уж ничего! Весьма злободневно,
неправда ли? Впрочем, итоги у них нынче – те же, что получались тогда…
Два десятилетия между мировыми
войнами евреи набирали победные очки в
политической схватке народов (ведь они показались британцам лояльными
партнерами). Когда начинаешь размышлять, почему арабы проиграли эту историческую партию, изначально вроде
обреченную на их выигрыш, видишь огромные преимущества, обеспечившие невероятную еврейскую победу.
Первое (и решающее): демократичность (при всех, конечно, неизбежных
оговорках) психологии еврейской общины. В чем важнейшая особенность демократии?
Любая группа, находящаяся во власти, согласна уступить власть оппозиции в
случае проигрыша выборов. Ибо за проигравшими всегда оставляют возможность реванша, возврата наверх, - после избирательной кампании в будущем.
Это создает в обществе атмосферу компромисса: никакой сегодняшний выбор не
видится окончательным, никакая историческая ошибка не грозит вечными
последствиями, всегда есть шанс все перерешить и потом исправить. Более того,
система оставляет за ошибающимися в политике (а кто из смертных гарантирован от
ошибок?) возможность своевременно спохватиться, прислушаться к критике,
откорректировать линию…
Евреи не обладали тогда (как не обладают и сегодня) тем мистическим единством, которое многие в мире «провидят» и чему завидуют.
Исследуемый период знаменит в нашей истории как раз предельным накалом
внутриеврейских «разборок». Но демократизм еврейской общины вынуждал «ишув» к
постоянному обмену идеями между
группами, и руководство могло
маневрировать – от союза с британскими властями переходило в оппозицию, от
подготовки для англосаксов еврейских воинских
частей к вооруженной борьбе с
властями мандата, от приоритетов «практического сионизма» до политической
независимости… Любое, самое спорное решение руководства поэтому в целом все же
принималось общиной: руководство было демократически избрано, его можно - в
случае исторического провала - сместить, заменить подготовленной оппозицией, в
случае же новых ошибок – заменить и
вернуться к прежним решениям… Короче, внешняя неустойчивость власти как раз и обеспечивала ей авторитет и силу, какими не обладали вроде бы
могущественные арабские лидеры, всегда висевшие в петле зависимости от
переменчивых настроений толпы. А толпа, решительная и боевитая, она есть лишь
толпа – ни победить надолго, ни тем более править неспособна.
Вот описание
профессором-арабом антибританского восстания 1936-39 гг. «Впервые стало
очевидным, что только подъем народной активности может принести реальный успех;
и это подтверждает история борьбы палестинцев вплоть до настоящего времени»
(стр. 182). Ах, как красиво звучит в европейских ушах! Только ведь неправда...
На деле народное движение привело арабов к полному поражению. Британцы тогда и
дозволили евреям де-факто легализовать их армию, Хагану, дали в помощь
блестящего профессионала-офицера Чарлза Вингейта, впервые научившего способных
учеников тактике наступательных операций. Из-за всеобщей арабской забастовки
евреи максимально обрезали традиционные
связи с арабским сектором экономики (например, построили свой, Тель-авивский
порт и пр.), т. е. впервые должны образом подготовились к разделу страны и
созданию собственного государства. Не спорю, арабы заимели в итоге некоторые
льготы, но этот реальный выигрыш (которым они, кстати сказать, не
воспользовались как «принципиальные люди») никак не был связан с «народным
сопротивлением»: накануне Второй мировой войны британцы хотели утихомирить
страсти у себя в тылах и предложили обоим народам «Белую книгу». Т. е. не
народная борьба, а напротив - дальняя, внутриевропейская комбинация в политике
вынудила мандаториев к новой инициативе. «В среде арабов меньшинство увидело в
«Белой книге» некоторые возможности, но они не рисковали подать голос, страшась
преследований», - фиксирует эль-Алами (стр. 202). И - запуганные террором
«своих» арабские политики предпочли сделать ставку все-таки на Германию и проиграли,
естественно, игру - вместе с ней.
Второе преимущество,
даруемое евреям демократической
системой: они могли более объективно, чем арабы, наблюдать уязвимые точки в
собственном положении (на мировой и местной карте) и пытались, как говорится,
«не зарываться» в политике. Палестинцы же (в описании эль-Алами), начисто
лишенные этого качества, отвергали самые благоприятные, но несиловые
возможности и в итоге – проигрывали. Всегда и всюду.
(Здесь возникает странная
аналогия с покойным СССР. Не только советский народ, но, оказывается, его
политики тоже страдали, как выразился недавно российский дипломат Адамишин,
«чудовищным преувеличением своих сил и чудовищной недооценкой противника»: он
припомнил, как А. Громыко, которого противники вовсе не считали идиотом,
публично называл встречу Хрущева и Кеннеди в Вене «поединком гиганта и пигмея. Сами понимаете, кто
считался гигантом и кто пигмеем»…). Мне видится, что причина исторической слепоты
коренилась, как ни странно, в явных преимуществах сторон – например, для СССР в
необъятных размерах и огромных минеральных резервах. Сей возможный потенциал в Союзе привыкали
считать – без какого-либо расчета! - наличной
силой, наличным богатством, что
приводило правителей к бездумной растрате реальных ресурсов, к вечному дефициту
всего и вся... Ту же роковую, как видится отсюда, роль сыграла в нашем с вами,
израильском случае колоссальная численность мусульманской общины в мире. Она
создавала у арабов иллюзию силы и превосходства – опять-таки без какого-либо реального расчета.
...Текст книги
изобилует набросками ликов арабских политиков, которые, даже зная про
рискованность своих агрессивных намерений, не могли не подчиниться давлению
улицы, не смели ее обуздать – и подводили народы к разгрому. К моему удивлению,
таким выглядит у авторов даже муфтий, который, оказывается, лично рисковал
своим выгодным положением, но не смел, не мог противостоять «борцам»… То же
относится к королю Хусейну в 1967 г., да
и к «раису» Арафату тоже... Вот – для примера – любопытные, мало известные
подробности из книги. 28 мая 1982 г., за неделю до Ливанской войны, Мубарак
«предупредил Арафата, что Израиль в ближайшее время начнет вторжение вплоть до
Бейрута, а не только в пределах 30-километровой зоны на юге страны. Он писал:
«Может быть, вы найдете, что лучше предотвратить нападение, сделав политический
маневр… Пришло время вложить меч в ножны до того, как станет слишком поздно».
ООП игнорировало призыв» (sic! –
М. Х., стр. 256). В итоге «примерно 40 тысяч палестинцев и ливанцев было убито,
сто тысяч ранено, полмиллиона остались бездомными. Главные политические и социальные институты палестинцев были
уничтожены… Ясер Арафат нашел убежище в Тунисе, арабы ставили ему в вину его недальновидность» (стр. 258).
«Сначала осевшие в Тунисе палестинцы не осознавали, кто инициировал
интифаду, не представляли, как долго она продлится. Только спустя восемь
месяцев Арафат понял, что может ее использовать для воскрешения дела
палестинцев, казалось бы, навсегда погибшего после изгнания из Ливана» (стр. 281)
Именно потому, что политический лидер находился за морем,далеко от своей
«улицы», он посмел провести политическое
решение, которое обеспечило его людям выгодные позиции: «Главным было то, что
ООП сменило ориентиры. Целью было не освободительное движение (видимо, так автор назвал «освобождение» региона от присутствия евреев
– М. Х.), а движение за обретение независимости». Эль-Алами описал маневры
Арафата. Услышав от США требование, что Исполком ООП обязан «осудить индивидуальный, групповой и
государственный терроризм в любых формах и не прибегать к нему», Арафат
«оказался в трудном положении, поскольку
организация считала себя движением национального сопротивления и предпочитала
осуждать терроризм, а не отказываться от
террора» (sic! Стр. 263). Арафат подчинился,
но внутренне он всегда считал себя свободным от обязательств, данных под давлением…
Мне видится, что
главным препятствием на пути к соглашению стал отказ арабов (для самих себя)
признать евреев не «пришлым элементом»,
но неотъемлемой частью населения региона. В 1949 г. на Родосе израильтяне
задали такой вопрос М. Риаду, будущему министру иностранных дел Египта: «Почему
Египет и Израиль не могут сразу заключить мир? Почему нам нужен переходный
период?»… Риад ответил: «Мы не можем пойти на это. Подписать с вами мирный
договор - означает признать, что вы
остаетесь здесь. Мы не готовы к этому. Ситуация в нашей стране и в арабском
мире в целом не позволяет этого. Мы не
можем жить в мире с вами» (стр. 222).
Здесь заложена
центральная причина арабских поражений – в романтическом нежелании мириться «с
тем, что есть». И не укладывавшиеся в представления арабов «патриотическое»
поведение противников, евреев, взрывало
идеологические конструкции их политики. Постепенно, однако,
трезвомыслящие реал-деятели из арабских столиц
смирялись с возникавшей реальностью: так появились мирные договоры. Но
как раз в палестинском лагере пока что
господствует революционный романтизм – и горше всех они жалуются миру на
великие несчастья, не в силах понять, что сами во всем виноваты. Как говорил
покойный классик Карл Маркс, когда сталкиваются два равных права, исход решает
сила... Но слепой борец не может на-равных состязаться со зрячим (Арафат всегда оставался лишь послушной
функцией своей «улицы», и потому-то Буш-младший справедливо, хотя парадоксально
упрекнул бывшего обитателя Мукаты, что он - «слабый лидер»).
* * *
«Так что мы имеем с гуся»?
«Подлинная причина
неразрешимости ситуации, - пишет эль-Алами в заключение рассуждений, - состоит
в том, что не соблюдается принцип равенства на игровом поле. Вы говорите о
дискриминации евреев, но вглядитесь в образ нецивилизованного араба, каким он
предстает в западной культуре. Это образ настолько искажен и зловещ... Почему
же созданная завоевателями страна-колонизатор обладает полными правами в ООН, а
коренное население захваченной страны, лишенное гражданства, изнемогающее в
долголетней борьбе за равноправие, вынуждено вымаливать минимум из того, что
имеют другие народы» (стр. 301-302).
Профессор прав, определяя главное противоречие между сторонами. Оно
состоит именно в неравенстве на игровом поле...
Но – по чьей вине?
Вдумайтесь: с одной стороны, страна-колонизатор, созданная
завоевателями, следовательно, заведомо неправая, в сущности, преступная... По
другую сторону - коренные граждане, изнемогающие в борьбе за равноправие.
Великомученики, если не святые... Какие в таком казусе могут возникнуть
«переговоры равных»?! Страна-бандит обязана
просто уступить аборигенам права, которые им желательно получить. И все,
кончен бал... Так именно делегаты ООП вели себя и в Кэмп-Дэвиде, и в Тайбе...
Уязвимость подобной позиции, ведущая земляков эль-Алами к неизбежному
разгрому и очередному поражению, состоит в следующем. Профессору для себя
самого ясна искусственность тезиса о
существования «палестинской нации», вылупившейся совсем недавно из
общеарабского массива. Сам упоминает, что поначалу арабы требовали не создания
государства, а лишь признания Палестины «частью Южной Сирии». Вот еще один
любопытный пассаж: «В 1947 г. два миллиона дунамов (из семи) находились в
собственности евреев. Четыреста тысяч дунамов были куплены у палестинцев и
непалестинцев согласно законам Оттоманской империи. Примерно триста тысяч
арендованных у империи дунамов... остались в распоряжении евреев после ее
распада. Восемьсот тысяч дунамов были проданы земельными собственниками –
непалестинцами (сирийцами, ливанцами)... Количество земли, проданной
палестинскими арабами с 1917 по 1947 гг.
равнялось примерно девятистам тысячам дунамов... Весьма вероятно, что мнение,
будто палестинцы распродали свою землю, появилось на свет вследствие британской
и сионистской пропаганды, стремившейся лишить палестинцев... поддержки со
стороны арабских соседей» (стр. 208). Обратите внимание: те, кто продал участки
и уехал в другую часть Оттоманской империи, перестали считаться палестинцами.
Они для эль-Алами - ливанцы или сирийцы. Палестинцы – это лишь те арабы, что
остались здесь жить (на ПМЖ, как сейчас говорят)... Т. е. эль-Алами явно
считает законным признаком нации лишь самоидентификацию, по-русски говоря,
самоопределение. Но если принять такую
классификацию (почему ж нет? Она вполне научна), то именно евреям следует
настаивать на «равенстве на игровом поле».
Если арабы, добровольно уехавшие
в другие страны региона, считаются «непалестинцами», ибо не считали себя частью
этого народа и страны, из этого
логически следует: те евреи, что добровольно сюда приехали и выбрали эту
землю как свою страну, должны считаться
здешним народом – на том же основании – на самоидентификации, на самоопределении. Конфликт, следовательно,
возникает не между пришлыми колонизаторами и аборигенами, в котором у
аборигенов, ведших партизанско-террористическую борьбу, имелся шанс победить.
Нет, ведется война двух равноправных местных народов, и исход, раз уж речь
зашла о равном праве, определялся, по Марксу, одним – силой. Ну, и, конечно,
великодушием победителя в схватке!
Когда палестинцы осознают эту простую истину, тогда они, например,
поймут, что к чему и научатся как-то планировать свои акции. Они, например,
перестанут впадать в шок от внезапной победы Нетаниягу на выборах (стр. 274.
Мне даже не верится: неужели, живя рядом с нами, они настолько ничего не
понимали в настроении вероятного противника?! Однако это факт, зафиксированный
автором с той стороны). Только тогда появится, наконец, арабский шанс получить нечто реальное. Пока же они заняты
тем, что обманывают, прежде всего, себя, рисуя для поднятия патриотического
духа утешительные черно-белые картинки из пропагандной борьбы угнетателей с
угнетенными. Согласен, можно обманываться самим, можно обмануть мир, но если
решились на страшное реальное действо – на войну, то должно помнить с самого
начала: вы обязаны победить – или уплатить по счетам побежденных. Как объясняли
галлы римлянам: «Горе побежденным»!
Арабский мир это знает без римлян. И без евреев тоже...
P. S.
Последнее замечание: перевод книги – плох. Переводчик, возможно, владеет
языком, но живет он вне рамок культурного духа нашего региона. Поэтому «дунамы»
у него – это «дунумы», генерал Алленби – «Элленби» и т. д. и т. п. Почти в каждой главе есть такие перлы.
Извините за прямоту.
