Ljass1

     «За хорошего соавтора
     двух авторов дают»
     Литературная мудрость.

    Выход в свет в прошлом 2004 г. в издательстве «Perennial» вышеназванной книги можно только приветствовать. До сих пор, несмотря на то, что прошло полвека после бесславного окончания периода «Позднего сталинизма», в нем много неясностей, много еще скрыто от исследователей, многое, на мой взгляд, ложно интерпретируется. Спорных проблем хоть отбавляй. Поэтому научно-историческое исследование с участием американского историка, основанное на новых, ранее неизвестных документах, особенно ценно.
     Серьезный и нелицеприятный анализ событий «Позднего сталинизма» важен и для настоящих и бывших граждан бывшего СССР, где бы они не проживали на земном шаре. То, что с этим исследованием авторы решили познакомить русскоязычную аудиторию, заслуживает особого поощрения. И вот сейчас у меня рядом с англоязычным изданием ее русскоязычная копия под названием «Последнее дело Сталина» с подзаголовком - «… расследование, основанное на не публиковавшихся до сих пор документах КГБ». Издано оно издательством «Проспект» в Москве, в 2004г. 348стр. Тираж 3000 экз. Я заранее прошу извинения у читателя за многостраничность рецензии, в которой я попытаюсь рассмотреть и оценить книгу Джонатана Брента и Владимира Наумова по форме и по существу. Но книга заслуживает этого.

     Сначала по существу. Наибольшее внимание читателя привлекает блок документов, относящихся к готовящемуся Сталиным, но так и не состоявшемуся из-за его смерти, открытому показательному судебному процессу над врачами. Здесь впервые опубликованы тексты допросов врачей М.С.Вовси (стр.190,221), П.И. Егорова (стр.54, 62), В.Н.Виноградова (стр. 82), С.Е. Карпай (стр.83), Я.Г.Этингера (стр.37); подметное письмо Рюмина М. Сталину (стр.105, 160), признание министра С.Д.Игнатьева (стр.120), фрагменты из протоколов врачебных конференций, проходивших в Кремлевской больнице 31 августа и 6 сентября 1948г. (стр. 56, 59). Все они раскрывают следовательскую «кухню», которая варилась в недрах Лубянки.
     Авторы представили материал (стр.151,271), который документально подтверждает прямое руководство Сталиным как «Делом врачей-вредителей», так и другими судебными и внесудебными расправами, которые осуществляли «органы его безопасности». В книге много места уделено, – и документально подтверждается, – что при ведении следствия на Лубянке и в Лефортово – основных в то время мест содержания подследственных – применялись изуверские пытки, как к мужчинам, так и к женщинам, вне зависимости от возраста и ранее занимаемого положения, будь то ученый, ранее обласканный лично Сталиным, или просто врач – заботившийся о здоровье его и его помощников по партии и правительству, или будь то бывший министр – верой и правдой служивший ему долгие годы и беспрекословно исполнявший его изуверские планы.

     «……Почти во всех разговорах с тов. Сталиным я (министр Игнатьев – Ф.Л) слышал не только грубую брань, но и угрозы приблизительно такого характера: «Если вы не раскроете террористов, американских агентов среди врачей, то вы будете там, где сейчас находится Абакумов» и т. д. (стр. 168). «Надели ли на него (врача П.И.Егорова - Ф.Л.) наручники?» Когда я (министр Игнатьев – Ф.Л) доложил, что в МГБ наручники не используют, Сталин пришел в ярость, проклял меня на грубом языке, которого я до сих пор никогда не слышал, назвал меня идиотом, добавив: «Вы политически слепы, вы не чекист, вы никогда не сделаете это с врагами, и вам не следует действовать так, как вы действуете», — и потребовал, чтобы все, что он приказывает, выполнялось без вопросов, точно и аккуратно, что ему следует докладывать об исполнении его приказов незамедлительно (стр. 122) .
     Особого внимания заслуживают приведенные в книге факты сопротивления со стороны врачей жесточайшему нажиму МГБ и домогательствам следствия (145). На основании анализа документов авторы приходят к заключению, что «… следователи пытались получить показания у заключенных об их связях с организацией «Джойнт», однако заключенные, несмотря на физическое воздействие, таких признаний не дали (стр. 270). Или «…арест Карпай не принес ощутимых результатов, <…> она оказалась слишком упрямой, как и Этингер (стр. 145).

     В книге значительное место отведено концепции авторов, пытающих документально доказать, что «Дело врачей-вредителей» это только фрагмент в задуманной Сталиным организации тотального террора с целью упрочения собственной единоличной власти в стране (стр.114). Сталин считал, что врачебный саботаж был бы особенно опасен только в случае, если бы он угрожал всему государству. Для этого Сталин увеличивает «заговор врачей» вширь и вглубь. К лету 1952 г. были установлены три основные составляющие «Дела врачей-вредителей»: предполагаемая политическая и военная атака на руководство Кремля из МГБ, убийство руководства Кремля руками врачей-евреев и распространяющаяся международная угроза СССР со стороны Америки. К ноябрю 1952 г. эти три пункта переплелись друг с другом. Через А.Кузнецова (в то время секретаря ЦК ВКП(б), нити заговора должны были по замыслу Сталина тянуться от ленинградской парторганизации внутрь МГБ, а уже от них к кремлевским врачам, которых, в свою очередь, необходимо было связать с Ленинградским обкомом партии, а последние же, несомненно, теперь ассоциировались с «кликой» в Центральном Комитете (В.Молотов, Л.Каганович, А.Микоян). Таким образом «заговор» приобретал политический характер, выходил на международную арену, с привлечением США и Великобритании. По мнению авторов книги, Сталин задумал объединить врачебный терроризм и еврейский национализм, завязав в один клубок Абакумова — Кузнецова — Шварцмана — Этингера — кремлевских докторов — евреев — членов Центрального Комитета и американскую и британскую интеллигенцию (стр.115). Обсуждая этот аспект репрессивной политики Сталина, Д.Брент и В.Наумов совершенно обоснованно указывают на трансформацию «главного врага». Во время «Дела ЕАК» это были немецкие, французские и японские спецслужбы, теперь же основной враг – США (стр.96). Однако, развивая идею глобальности замыслов Сталина, авторы отодвинули на задний план антисемитский характер его политики. Антиеврейская вакханалия, развернувшаяся в стране в конце 52 — начале 53 года, вообще не нашла отражения в книге. Таким образом, вольно или невольно затушевана и даже сошла на нет основная составляющая репрессивных мер, осуществляемых государственными органами на всех уровнях.

     Блок документов, связанных с медицинскими аспектами обсуждаемых в книге Брента и Наумова вопросов, я бы разделил на медицинские и околомедицинские.
     К околомедицинским можно причислить докладные Л. Тимашук в адрес МГБ о неправильном лечении Жданова, и ее письма в различные партийные органы о «восстановлении доброго имени». Практически, все документы этой серии уже были ранее опубликованы и подверглись широкому обсуждению, так что их никак нельзя отнести к до сих пор «не публиковавшимся». Помимо перечисленных выше, к околомедицинским надо отнести и секретные доносы информатора Юриной, доносившей в МГБ 8 сентября (стр. 146) о том, что «лечение А.Жданова на Валдае проводилось ненадлежащим образом» и о «необъективном характере обсуждения заявления д-ра Тимашук, проведенной в Кремлевке 6 сентября». Я считаю, что, сообщение о докладных Юриной закрывает дискуссию о том, что Л. Тимашук была сексотом. Если это одно и то же лицо, то зачем в один и тот же адрес посылать две докладные на одну тему. Наличие этих документов и характер текста почти на 100% снимает мнение, что Тимашук являлась профессиональным сексотом. Ей незачем было в один и тот же адрес направлять докладные

     К медицинским надо отнести:
     1- докладные Тимашук от августа 1948г., по которым можно обсуждать вопрос был ли острый инфаркт миокарда у Жданова, правильно ли было оценено его состояние для тех или других рекомендаций врачей и была ли последовавшая смерть пациента следствием этих рекомендаций;
     2 - фрагменты из стенограмм совещания в лечсанупре Кремля 31 августа и протокол патологоанатомической конференции от 6 сентября 1948г. с заключением о причине смерти Жданова (стр. 25, 149).
     3 - протокол очной ставки В.Н.Виноградова и С.Е.Карпай, где подробно разбирается факт наличия у А.Жданова инфаркта миокарда;
     4 - краткая выписка из истории болезни Жданова о его последних днях;
     и 5 - история болезни Сталина, в который занесены медицинские данные и зафиксирован терминальный этап его болезни после возникшего инсульта 1 марта 1953г., о его предсмертных днях, когда он находился в коматозном состоянии по поводу кровоизлияния в мозг.

     В этих документах есть новая, ранее неизвестная информация, однако надо отметить, что подана она в таком редуцированном виде, что очень трудно сделать какие-либо врачебные заключения. Очень важно заключение врача из Школы медицины Йельского университета, который поставил под сомнение заключение Л.Тимашук о наличии у Жданова инфаркта миокарда: «Коуен считал, что Тимашук пришла к такому выводу «из-за неспособности» мыслить широко, представить себе картину заболевания в полном объеме, потому что результаты электрокардиограммы не подтверждали факта закупорки левосторонней ветви коронарной артерии».
     Брент и Наумов неоднократно ставят перед читателем вопрос «но все ли врачи …были совершенно невиновны?» (выделено авторами – Ф.Л.). Авторы вопрошают: «Этот вопрос встает в связи с новой открывшейся документацией и косвенными уликами» (стр. 48). По их версии получается, что врачи-заговорщики осуществляли свои коварные планы в виде «злонамеренного лечения» аж с 1945 года, умертвив А.Щербакова неправильным назначением лекарств, затем в 1948г., скрыв инфаркт миокарда у А.Жданова, назначив пагубный режим, который привел его к скоропостижной смерти (стр. 145) и, согласно сообщению ТАСС от 13 января 1953г., путем «подрыва здоровья руководящим военным кадрам». Брент и Наумов считают, что Егоров, руководя медицинскими злоупотреблениями врачей, осуществлял политические интриги: за Егоровым скрывалась целая цепь политических и разведывательных интересов, тянущаяся к самой верхушке советского руководства, сообщают авторы этого измышления (Стр. 51). В качестве подтверждения наличия «заговора» Брент и Наумов на стр. 85 сообщают о звонке по телефону Абакумова, который якобы навел Егорова на мысль о необходимости «залечить» больного Жданова. Привожу далее несколько выдержек из книги Брента и Наумова на тему «злонамеренного лечения»:

     Стр. 61 - «врачи сознательно искажали сведения, так, чтобы смерть Жданова была представлена как «случайная» или «преждевременная».

     Стр. 81 - «Виноградов сказал, что он и другие врачи поняли, что их задача заключалась в том, что Жданов не должен оправиться от своей болезни».

     Стр. 79 – авторы считают, что Сталин руками врачей расчищает свое окружение от ненужных уже ему соратников и начинает эту процедуру с устранения Жданова. «С этой точки зрения врачи не предпринимали никаких усилий, чтобы убить Жданова, например, путем его отравления, но они сделали много отрицательного, продемонстрировавшего нам, что они понимали свое предназначение. Еще раз перечислим: специалист по электрокардиограмме отсутствовал в течение трех недель, уход за больным был небрежным, врачи не предпринимали соответствующих мер предосторожности в отношении имевшего «блокаду левого узла ответвлений» (так в тексте - Ф.Л), когда общее физическое состояние ухудшалось». Фактически Брент и Наумов полностью солидаризировались с обвинениями Л.Тимашук, которые сводились к тому, что если врачи ничего не делали для обеспечения жизни А.Жданова, значит, они желали ему смерти

     Стр. 144 - Смерть А.Щербакова также приписывается врачу Я.Г. Этингеру, который в день победы разрешил больному прокатиться в Москву на машине и прописывал неподходящие дозы медикаментов.

     Стр. 144 - следуют прямые обвинения в том, «что Я.Г. Этингер и другие врачи …. прописали (А.Щербакову) неподходящие дозы медикаментов».

     Может быть, и есть в нашей медицинской корпорации подонки, которые используют медицинские знания на вред людям, отрабатывают методы террора, изыскивают яды для политических убийств. Но такое обвинение к цвету советской медицины и к профессорам – врачам, вовлеченным Сталиным в «Дело врачей-вредителей», кощунственно. Мне кажется, что авторы книги «Последнее дело Сталина» должны принести извинения через печать и лично родственникам за бездоказательный навет.
     Попытались авторы обсудить важный этап в процессе подготовки открытого судилища над врачами - это организации письма элитных евреев в газету «Правда». Сталину нужно было иметь такой документ, который не только оправдал бы вынесенное судом обвинительное заключение, но и поддержал намеченные им карательные меры, в составе которых не только смертные приговоры «разоблаченным подсудимым», но и депортация евреев из промышленных зон страны. Он потребовал, чтобы еврейская элита, им обласканная (ученые, общественные деятели, писатели, артисты, крупные производственники, всевозможные лауреаты, просто работяги и др.), написала и подписала покаянное «Письмо». Брент и Наумов отмечают (стр.262), что существует несколько описаний этой фантастической истории. Однако в книге она так и осталась фантастической историей. Авторы ограничились публикацией одного из трех вариантов, причем с грубыми текстуальными искажениями (стр.284). Не выявлена роль Эренбурга и других, отказавшихся подписать это письмо в том, что это письмо так и не было опубликовано.

     Подошла очередь рассмотреть книгу Брента и Наумова по форме. Начну с первой страницы книги, где авторы выносят благодарность Российским государственным архивам социальной и политической хронологии (РГАСПХ) и современной хронологии (РГАСХ). Смутила меня последняя буква в аббревиатуре – «Х» и ее расшифровка. В действительности эти архивы никакой не хронологии, а социально-политической истории (РГАСПИ). Как будто бы мелочь и на нее внимания обращать не стоило. Обидно, конечно, - первая страница книги и такой огрех. Но чего не бывает в издательском деле. Не ошибается тот, кто ничего не делает. Сам пишу и издаюсь, и не гарантирован от малых, а иногда и больших недоработок.

     Читаю дальше и на следующей странице (стр. 3) опять «спотыкаюсь»: … новаторская работа Роберта Конкста вместо Конквеста (Robert Conquest). Это уже не случайный огрех, а грубая ошибка. Дальше больше:

     Стр. 9 и далее по всей книжке на страницах 24, 48, 54, 57, 58, 61, 75, 79, 82, 83, 84, 137, 143-146, 151, 155, 168, 172, 179, 183, 200, 203, 220, 233, 234,235, 254, 259, 260, 269, 270, 274, 295, 297, 307, 310, 320, 325, 333, 338-341 в фамилии доктора С. Е. Карпай потеряно краткое и Софья Ефимовна стала Карпаи.

     Не избежал такой же участи и Главный врач Боткинской больницы Борис Абрамович Шимелиович. На стр. 86, 87, 98,112, 133, 190, 191,192, 253, 311 он превратился в Шимеловича.

     Стр. 267 – Знаменитый советский физик Л. Ландау переиначился в Пандо; Фихтенгольц в Фихтенгольтса; Вул превратился в Буль, получив в добавок мягкий знак; Цырлин в Цурлина; Веиц в Вейтс; Липшиц М.Я. в Лифшица; Талмуд в Галмуда, Золотарь потерял мягкий знак, а на следующей странице А.С. Ерусалимский стал иерусалимским историком.

     Стр. 91 – Фамилия няни, живущей в семье проф. Я.Г.Этингера и арестованной органами не Хапецкая, как указано в книге, а Харецкая.
     На стр. 75, 76 беседа, очень взволновавшая А.Жданова и явившаяся причиной тяжелого приступа сердечной астмы, велась с Шепиловым, а на стр.61 с Шиловым.

     Стр. 285 – Кто возглавлял в марте 1953г. комиссию по пересмотру «Дела-врачей-вредителей» из текста книги непонятно. На указанной странице он Л.Е. Влодзимирский, а на стр. 336 и 343 он Владимирский.

     Стр. 297 – Фамилия одного из ведущих работников следственного отдела Лубянки Бровермана Я.М. извращена при переводе с английского – Broverman – в Броувермана. И это только несколько из многочисленных манипуляций с встречающимися в книге фамилиями.

     Перед нами книга и она должна отвечать всем требованиям, предъявляемым к современному изданию Книги (я не описался, написав слово Книга с заглавной буквы). Книга не сшитые в один переплет листы бумаги, заполненные печатным текстом со служебной информацией для узкого круга специалистов, это и не журнальная статья, предназначенная для широкого круга читателей, существование которой ограничено достаточно коротким периодом времени. Книга – это литературное, научное или познавательное произведение. Дело рук человеческих, предназначенное для долгого существования и длительного использования как источника знаний. В труде, который должен стать Книгой, все важно – и обложка, и формат, и размеры шрифтов, и качество брошюровки. Если труд научный, то Книга должна быть оснащена и ее аппаратом, позволяющим облегчить с ней работу: библиографическим указателем, глоссарием, словарем аббревиатур и т. п. Особо важно серьезнейшее отношение к тексту. Он должен быть безукоризненным с точки зрения грамматики, стилистики и точности. Вот этого, как раз у авторов – Брента и Наумова (далее Б+Н) не получилось. Книга, помимо вышеперечисленных вольностей с фамилиями, изобилует ошибками, огрехами, неточностями. Большая часть из них показывает неряшливое отношение авторов к выполняемой работе, что ни Бренту, ни Наумову – историкам-профессионалам – непростительно. Далее в подтверждение сказанного:
     Стр. 13 – Я.Г. Этингер был арестован не 20 ноября 1950г., как указано в книге Б+Н, а 18. Стр. 143 - Б+Н также перенесли дату скоропостижной смерти Я.Г.Этингера в тюрьме от «самопроизвольного разрыва стенки левого желудочка сердца» со 2 марта 1951г. на июль.

     Стр.16 – Тело Жданова пронесли на пушечных лафетах не через Красную площадь к Колонному залу, как указано в книге Б+Н. Путь тела был как раз обратный – от Колонного зала на Красную площадь.
     Стр. 16 – Слова: «Вы прошли ваш славный путь, товарищ Жданов, оставляя следы в Вечности» принадлежат не непонятно какому то Александру Жданову, как указано в книге Б+Н, а Александру Жарову, поэту, действительно выступавшему 1 сентября на похоронах А.А.Жданова.

     Стр. 17 – А.А. Жданов никогда не был «членом Советского правительства», как указано в книге Б+Н.

     Стр. 88 - Л.С. Штерн никогда не была выдающимся опытным врачом. Она, выдающийся физиолог, много сделала для советской и мировой медицины, но врачом никогда не была.

     Стр. . 262 - Международная Сталинская премия «За укрепление мира между народами» по номенклатуре Б+Н стала называться «Сталинская Мировая премия».

     Знаменитая статья Эренбурга «По поводу одного письма», напечатанная в Правде 21 сентября 1948г, где он поддержал отрицательное отношение Сталина к государству Израиль, получила на стр. 165 название «Страна курносых», а на стр. 268 «Союз курносых».

     В начале все вышеперечисленные огрехи я объяснял только недоработкой Риты Якушевой и Джона Лукаса, которые, как указано в «Благодарностях», открывающих книгу, перевели английскую рукопись и сделали в ней множество исправлений. Я с них ответственности не снимаю, но потом понял и происхождение ошибок. Перевод английской рукописи на русский был произведен не живым переводчиком, а бездушной машиной. Есть такие переводческие программы в компьютерах. А в дальнейшем правка и корректура была проведена полуграмотно с полным незнанием советской лексики ни сегодняшней, ни того времени, о котором идет речь в книге. И еще одно предположение я сделал – «Соавтор», Наумов Владимир Павлович русскоязычный вариант не смотрел и его не правил. Если бы он читал русскоязычный перевод в первоначальном варианте, в корректуре или даже на последнем этапе сотворения книги в гранках, то такие огрехи, вернее непростительные ляпы в Книгу бы не прошли. Вам нужны примеры. Пожалуйста, их сколько угодно. Вот первый попавшийся под руку абзац на странице 84. Читал, перечитывал, возвращался к предшествующему тексту, читал последующий, но ничего не понял:

     «Нет доказательств, что сами врачи — евреи или нет — были или будут задуманы как основные жертвы маневров Сталина против Жданова. Все сигналы врачам вплоть до этой точки были позитивными. Письмо Юрия Жданова дало им объективное подтверждение того, что они подозревали, и слухов, кружащихся вокруг Кремля, которые, конечно, достигли Егорова, если не остальных. Они знали о колоссальном разрыве между Сталиным и Ждановым. Сталин требовал «бдительности». Он требовал ее от ученых, которые обещали непоколебимую поддержку Лысенко, и сейчас, без прямого указания, он требовал ее от врачей. Они видели, что случилось с теми учеными, которые отказались идти с ним вместе, — они были обруганы, понижены в должностях, презираемы и арестованы. Егоров, низкопоклонник и трус, прихлебатель Сталина и Власика, никогда не будет среди них».

     Какие врачи, кем задуманы как жертвы маневров, каких маневров, почему против Жданова? Какие сигналы врачам, и до какой точки были позитивными? Какие слухи кружились вокруг Кремля? Почему врачи-клиницисты должны были оказывать поддержку ботанику Лысенко в его работе по выращиванию розового картофеля и белых помидоров? Чушь какая то! Непривычные словесные обороты, нерусское построение фразы, использование слов, обозначений, чуждых русскому языку. Например, как понимать такой шедевр русской словесности:

     А как понимать такой абзац: «Встреча Центрального Комитета 2 июля, результаты которой до сих пор известны только косвенно, выработала эскиз плана, по которому Сталин двинулся против врачей и МГБ. Из этого проистекала двойная основа других сегментов советского общества и руководства, что и в дальнейшем будет в конце концов всегда подразумеваться.»

     Или на стр. 248 цитирую: «Он защитил Сталина до конца, но он также дал тем, кто видел много полезного в демонстрации «культа личности», какой то определенный пример».

     За мыслями авторов книги следить практически невозможно. Получается невоспринимаемый сумбур. Такими фразами, абзацами, страницами переполнена вся книга от начала и до последней строчки. Читается книга с большим трудом, так как очень часто совершенно непонятно, о чем говорят ее авторы. Эти «переводческие огрехи» особенно заметны в главах 1, 4, 5, 7, 8, меньше в главе 6-ой.

     На совесть машинного перевода нельзя отнести ошибку в дате смерти Жданова, которую ни Б. ни Н. допустить не имели права. Они ее просмотрели, вернее русский текст просто не смотрели. Спешили, передоверивши все Рите Якушевой и Джону Лукасу. В англоязычном варианте книги на стр. 184 читаем: Israel had declared its statehood in May – three months before Zhdanov’s death … В русскоязычном на стр.165: «Израиль заявил о своей государственности в мае 1948г. – через три месяца после смерти Жданова …
     Так Б+Н перенесли смерть Жданова с августа на февраль, допустив замену before (перед, до, раньше, прежде чем) на после (later, after, afterwards)

     Стр. 34 – Возглавлявший Лечсанупр Кремля Егоров Петр Иванович родился в деревне Рудница Гдовского уезда Петербургской губернии в 1899г., а не в деревне Руднист Ленинградской области, как это написано в книге Б+Н. А на стр. 19 он из П.И. превратился в П.Я.

     Стр. 4, 54, 336, 345 – Доктор Lawrence S. Cohen лично знаком с Джонатаном Брентом и лично от него получил благодарность. Это читатель узнал на стр. 4, где он обозначен как Лоуренс С. Коен. На стр. 54 он уже Коуен, а на стр. 336 и 345 стал Лоуренсом С. Когеном. Какого доктора благодарили? Всех троих или одного из трех?

     Я, как и авторы книги могу только поблагодарить докторов Ф.С. Дикей, Р. Сильвера и Лоренса, С.Коена (смотри выше) за их помощь при работе с «трудным медицинским материалом», но при этом хочу отметить, что почти все медицинские заключения, приведенные в книге Б+Н (стр. 55, 56, 83 и далее), несовместимы с русскоязычной медицинской стилистикой:

     Стр. 79 – в русскоязычной медицинской терминологии нет «левого узла ответвлений», а есть «левый пучок Гиса»; нет и «грудной ангины» (стр. 106), а есть «грудная жаба, стенокардия» - клиническая форма ишемической болезни сердца.

     Стр.284 – Атеросклероз это хроническое заболевание сосудов, питающих мышцу сердца, мозг и другие внутренние органы. В книге говорится об остром атеросклерозе, которого в перечне заболеваний нет, и такого никак не может быть по патологической сути своего длительного, хронического развития

     В докладной Л. Тимашук от 29.08.48 есть такие строчки: «Около 12 ч. дня сделала А. А. ЭКГ, по данным которой мною диагностирован «инфаркт миокарда в области левого желудоч-ка и межжелудочковой перегородки», о чем тут же поставила в известность консультанта». У Б+Н на стр.36 диагноз написан таким образом, что ни один русскоязычный кардиолог его не поймет: «были признаки инфаркта в предшествующей стенке левого желудочка и в отделении внутри желудочка». «Предшествующая стенка» фигурирует и в докладе проф. Незлина (стр.37): « Я соглашаюсь с проф. Этингером, что на фоне гипертонии пациент имел серьезный атеросклероз и прежде всего перенес недостаток питания к предшествующей стенке…».

     Стр. 54 – «….электрокардиограмма от 29 августа была «очень анормальной, указывающей на закупорку клапана левосторонней ветви, т.е. так называемое состояние анормальности». Д-р Коуен имеет право оценивать состояние сердца, как «анормальное» и даже «очень анормальное», если такой термин им употребляется и понятен его коллегам, но закупорки клапана ни у какой из ветвей коронарной артерии быть не могло, так как у артерий нет клапанов.

     Стр. 83 – И уж совсем обидно, когда в уста С.Е. Карпай, высококвалифицированного клинициста, автора книги по электрокардиографическому исследованию, вкладывается следующее изречение: «Однако я полагаю, что консилиум решил лечить пациента, как перенесшего миокард». Миокард (латинское – myocardium) – сердечная мышца, мышечный слой сердечной стенки, а не диагноз.

     Подтверждением того, что читателю представлен машинный перевод английского текста на русский, да еще плохо правленый, а местами совершенно неправленый, свидетельствуют оставшиеся в скобках варианты перевода, которые «предлагает» машина авторам переводимого текста. Вот несколько из многочисленных примеров:

     Последняя строчка письма Юрия Жданова: стр. 80 - «делом исправлю ошибки (исправлю свои ошибки своими действиями), могла иметь еще большее значение…..»

     Или стр. 270 - «В постановлении подчеркивается, что после публикации (статьи) в Правде ….»

     Стр. 132 – «В дальнейшем через механизм специальной комиссии (особого совещания) его ведущие члены ….

     Стр. 290 - В англоязычном «Stalin’s last crime» машина со словом «ротозейство» совершенно запуталась и перевела его на английский не «loafing » или «gaping about», а «thoughtless», что означает «беспечный», «необдуманный». Видимо, помучавшись, она (rotozyestvo) обозначила в скобках. Теперь же для русскоязычного читателя при обратном переводе слово «thoughtless» превратилось в «неосмотрительность». В скобках умная машина напомнила авторам, что лучше его восстановить так, как было в первоисточнике. Но авторы указанием машины пренебрегли (не заметили, не читали) и этот абзац в «Последнем деле Сталина» на стр. 255 приобрел такой вид:
     «Так же верно, что, помимо этих врагов, мы имеем еще одного врага — неосмотрительность (ротозейство) наших людей. Не сомневайтесь, что там, где есть неосмотрительность (ротозейство) среди нас, — все будет разрушено. Следовательно: чтобы ликвидировать врагов, необходимо покончить с «неосмотрительностью в наших собственных рядах».
     Какова лексика, каков стиль! Согласитесь, что «ротозейство» и «неосмотрительность», это две большие разницы и понять русскоязычному читателю какая мысль заложена в приведенном тексте не легко. И вообще я не понимаю, зачем при издании русскоязычного варианта книги «Последнее дело Сталина» нужно было историкам-профессионалам, знающим и понимающим значение истинного звучания Документа (я не зря опять поставил заглавную букву в этом слове. - Ф.Л.) проделать невероятный кульбит – сначала переводить Документ на английский для книги «Stalin's last crimme», что оправдано, а потом с английского на русский с ошибками, искажением существа Документа, что не только неоправданно, а с точки зрения историка-архивиста криминально. Логичнее в русскоязычном варианте книги, не мудрствуя лукаво, опубликовать текст первоисточника. Для примера недопустимости примененного Б+Н способа представления Документа приведу первый абзац из Обращения еврейской общественности в «Правду» 20 февраля 1953г., опубликованного в журнале «Источник» № 1 за 1997.

     ПИСЬМО В РЕДАКЦИЮ «ПРАВДЫ» «В настоящем письме мы считаем своим долгом высказать волнующие нас чувства и мысли в связи со сложившейся международной обстановкой. Мы хотели бы призвать еврейских тружеников в разных странах мира вместе с нами поразмыслить над некоторыми вопросами, затрагивающими жизненные интересы евреев».
     А вот в каком виде это же письмо представили на стр.264 Б+Н:
     В этом письме мы считаем своей обязанностью выразить свои чувства и мысли, которые беспокоят нас в связи со сложными международными обстоятельствами. Мы хотели бы собрать евреев в разных странах мира и поразмышлять над некоторыми вопросами, касающимися настоящих интересов евреев».
     И так далее по всему «Письму». Нет ни одной, повторяю, ни одной неискареженной фразы.
     Даже такую сакраментальную фразу, которая заключает знаменитое «Сообщение ТАСС» от 13 января 1953г. – «Следствие будет закончено в ближайшее время» Б+Н исказили, и оно теперь приобрело вид: «Расследование будет скоро закончено» (стр. 254). Из 6 слов, только 2 представлено без искажения – «будет» и «закончено».

     На стр. 168 Б+Н исказили до неузнаваемости слова самого (!) Сталина. В первозданном виде из его уст они прозвучали – «Я не проситель у МГБ! Я могу и потребовать, и в морду дать, если вами не будут выполняться мои требования… Мы вас разгоним, как баранов». В книжном варианте – «Я не МГБ-шник. Я могу требовать и прямо заявлять вам об этом, если вы не выполняете моих требований», «Мы будем управлять вами как баранами». Б+Н решили, что не может корифей науки давать в морду своим подчиненным.

     Изуродовали они и название статьи «Советская социалистическая законность неприкосновенна», напечатанной 6 апреля 1953г. в газете «Правда» (№ 96 (12664). В книге Б+Н эта очень важная для евреев редакционная статья стала называться «Советский социалистический закон нерушим».
     И так во многих опубликованных Б+Н документах, которые я смог сличить с подлинниками. В книге Б+Н Документ – письменное свидетельство об историческом событии, факте - потерял свое основное предназначение. В представленном виде он не может служить для передачи информации.
     В связи с изложенным у меня настороженное отношение и к опубликованным в книге Б+Н текстам протоколов дознания, данные подследственными. В частности, это конкретно касается признания проф. М.С. Вовси о том, что он «должен раскрыть ужасную правду перед следствием о моей предательской деятельности, целью которой было подорвать здоровье лидеров парторганизаций, госслужащих Советского Союза» (стр.221). То, как изложено в протоколе от 14 ноября, не может быть словами Мирона Семеновича, изложенного даже в той экстремальной для него ситуации. Или этот текст сотворил малограмотный следователь, или это огрехи перевода. Так излагать высококультурный, блестяще владеющий русским языком, замечательный лектор, профессор медицины не мог. Поверьте мне, знающего его не только по работе, конференциям, которые он вел, но и в домашних условиях.
     Хотел закончить этот скорбный перечень, как на стр.263 наткнулся на еще одно грубое искажение, о котором не могу не поведать читателю. На этот раз слов Эренбурга из третьего тома его воспоминаний «Люди, годы и жизнь»:
     «… Тогда я думал, что мне удалось письмом переубедить Сталина, теперь мне кажется, что дело замешкалось, и Сталин не успел сделать того, что хотел». Это у Эренбурга. А это у Б+Н (стр. 263): «… Я думал в то время, что я разубедил Сталина своим письмом; сейчас мне кажется, что все дело было приостановлено, и Сталин никогда не достиг бы того, что он хотел сделать»

     И все вышеперечисленное наличествует в книге, анонсированной как «…расследование, основанное на не опубликовавшихся до сих пор документах КГБ». Поэтому я предостерегаю тех, кто захочет цитировать приведенные в книге «неопубликованные до сих пор документы КГБ». Это очень опасно, так как нельзя быть уверенным, что они воспроизводятся Б+Н адекватно «первоисточнику», а не дважды искаженными сначала при переводе с русского на английский, а потом наоборот, с английского на русский.

     Далее перечислю ошибки, которые свалить на машинный перевод уже никак невозможно. В них прямая вина авторов. Стр. 160 – Так согласно Б+Н зам. министра МВД Огольцов С.И., организовавший по приказу Сталина убийство С.М. Михоэлса, был арестован в октябре – декабре 1951г по навету его подчиненного Рюмина М.Д. Ничего подобного в действительности не было. После снятия и ареста В.С.Абакумова с 11.7.1951г. Огольцов попеременно, но без перерывов занимал посты министра государственной безопасности СССР, Украинской и Узбекской ССР, а с конца 1952г. в должности замминистра государственной безопасности СССР принимал большие усилия и использовал весь свой МГБэшный опыт по раскручиванию «Дела врачей-вредителей».

     Стр. 300 – Министр здравоохранения СССР Е.И. Смирнов, вопреки Б+Н, никогда ни в декабре 1952г., ни позже, ни раньше арестованным не был, и в апреле месяце 1953г. освобождать его не было необходимости. Он был только снят с поста министра 9 декабря 1952г. за «неудовлетворительное руководство и политическую беспечность». Е.И. Смирнов, как указано в книге Б+Н, не вернулся к работе в Министерстве здравоохранения, а стал начальником Военно-медицинской академии им. С.М. Кирова и начальником управления Генштаба Вооруженных сил.

     Стр. 67 – Жемчужина П.С. (жена Молотова), приговоренная в 1949г. Особым совещанием к 5-летней ссылке в Кустанайскую область, вновь арестованная в январе 1953г. и доставленная в Москву на Лубянку при подготовке к «Делу врачей-вредителей» а не оставалась, как это указали Б+Н, в лагере вплоть до смерти Сталина. Сталин, как известно, умер 5 марта 1953г. Жемчужина П.С. заместителем министра Рыбной промышленности, никогда, а тем более в момент ее ареста 29.01.49, как это указали Б+Н, не была. Наркомат рыбной промышленности СССР она возглавляла с марта 1939г., но вскоре (через 10 мес.) была переведена в Наркомат легкой промышленности РСФСР нач. Главка текстильно-галантерейной промышленности, а перед арестом, в мае 1948г. была выведена в резерв Министерства легкой промышленности РСФСР.

     Стр. 247 - … доктора были реабилитированы не к апрелю 1955г., а 4 апреля 1953г.

     Таких досадных неточностей, грубых ошибок, оговорок пруд пруди.
     Странное впечатление в русскоязычном издании книги оставляет и раздел «Библиография», критический анализ которого занял бы не одну страницу. Однако отмечу, что если в англоязычном варианте он содержит 60 наименований, то в русскоязычном только 11 и только те, которые были опубликованы в России. В библиографическом указателе и в тексте книги ни англоязычного ни русскоязычного издания нет указаний, что Б+Н знакомы с книгой Г.В. Костырченко «Тайная политика Сталина. Власть и антисемитизм», увидевшей свет в 2001г. Я считаю, что в работах, посвященных «Позднему сталинизму» и изданных после 2001 года, а тем более в 2004г. так активно игнорировать эту книгу Костырченко, как это сделали Б+Н, некорректно. В тексте Б+Н ссылаются на изданную в 1995г. его первую книгу «В плену у красного фараона», присвоив ей странное название «Выход из Красной Тени» (стр. 144)
     Глоссарий имен и организаций выдержан в алфавитном порядке только до буквы «ш». Это 3/4, а далее сплошной сумбур, так что пользоваться им, как справочным материалом очень трудно. Диагноз происхождения оного сумбура я с легкостью определил. Глоссарий в русскоязычном варианте есть неотредактированный машинный перевод «Glossary of names and organizations». В результате Вовси и прочие фамилии, начинающиеся на «В» оказались в конце списка, так как на английском они начинаются с «V», а эта буква находится ближе к концу английского алфавита. Если авторам книги, Б+Н, в связи с их крайней занятостью обращать внимание на эту «мелочь» недосуг, то Джон Лукас такую правку должен был сделать, так как (цитирую со стр.3) «прочитал полную рукопись в черновом варианте и сделал множество исправлений почти на каждой странице. Его замечания и комментарии улучшили всю книгу».

     Могу нескончаемо продолжать примеры, но, щадя читателя, перейду к моему мнению о книге и к моей рекомендации.
     По существу – работа Д.Брента и В. Наумова содержит много нового материала, отражающего и заставляющего по новому оценить ряд событий периода «Позднего сталинизма».
     По форме – если авторы претендуют на то, что их труд в русскоязычном варианте имеет познавательную ценность, надо срочно прекратить его распространение среди читателей и профессионалов-историков, так как он подрывает доверие к русской исторической науке. Необходимо вновь провести перевод труда с английского на русский, тщательнейшим образом его отредактировать, снабдить книгу документами в их оригинальном изложении, а не их неквалифицированными переводами. Исправить ошибки, опечатки. И только после этого печатать и распространять.
     Авторы книги замечательно сказали «Факты и здравый ум – все, что у нас есть. Это явилось предпосылкой данной книги» И очень, очень жаль, что они пренебрегли и первым и вторым.
     Я мало осведомлен о Джонатане Бренте, как об историке, но Владимир Петрович Наумов историк, заслуживающий уважения. Его Книга – «Неправедный суд. Последний сталинский расстрел» – потрясающий Документ эпохи «Позднего сталинизма», показавшего, как творилось беззаконье сталинских сатрапов, и какова сила воли деятелей ЕАК, сломавших планы Сталина.
     Лежащая на моем рабочем столе книга Джонатана Брента и Владимира Наумова «Последнее дело Сталина» это неуважение к читателю, неуважение к вольным и невольным «героям» того времени, неуважение к истории, как науки, неуважение к самим себе – к автору и соавтору.

Послесловие. Возможно, читателю будет интересно мнение историка Геннадия Костырченко. Вот какое письмо я получил от него:

" Дорогой Федор Миронович!
Считаю Вашу резко критическую статью о, извините за вульгаризм, халтурном
русском издании книги Брента-Наумова не только своевременной и необходимой,
но и чрезвычайно важной во всех смыслах -- от научно-исторического до
морально-этического. Обличительный пафос Вашей публикации и уместен, и
оправдан, поскольку продиктован понятным мне чувством справедливого
негодования против вольного или невольного глумления авторов книги над памятью невинно пострадавших и так или иначе близких Вам людей. Я полностью разделяю Ваши возмущение и горечь. Преклоняюсь перед тем титаническим трудом, который Вы приложили к выявлению
мириад погрешностей и несуразностей, коими изобилует опус Б-Н. Впрочем,
стоило ли метать бисер?.."