Baraz1

В основе еврейского представления о свободе воли лежит известное талмудическое изречение, принадлежащее раби Акиве: «Все предвидено («цафуй»), но свобода дана» (Перкей Авот 3.19)

Эти слова можно понять двумя способами. Согласно первому пониманию предопределен лишь физический план бытия, различные события, вытекающие из природы вещей, в то время как акты человеческой свободы спонтанны. Согласно второму пониманию, предопределена вся действительность, в том числе и все движения человеческого духа,.. но свобода дана. В последнее понимание, выглядящее весьма парадоксальным, я надеюсь углубиться в следующей статье, а на сей раз хотел бы рассмотреть первый подход.

Уже ближайшее знакомство с еврейской традицией позволяет заключить, что человеческая свобода понимается в ней как нечто безусловное и центральное по своему значению. Более того, свобода как будто бы понимается именно так, что ее актов невозможно предвосхитить, ибо свобода – это именно то, что отдано во власть самому человеку. Ведь предсказать свободный поступок, выявить в свободе какую-то свою «внутреннюю закономерность», которую можно пронаблюдать извне, значит усомниться, что свобода вообще существует.

Как бы то ни было, но из самого общего контекста иудаизма мы ощущаем, что даже если человек никак не властен над судьбой, он все же властен над собственным нравственным выбором.

В писании можно привести десятки, если не сотни высказываний вроде следующего: «Раз скажу Я о каком-либо народе или царстве: искоренить и разрушить, и погубить! Но если тот народ, о котором Я это изрек, раскается во зле своем, то отменю Я то зло, которое замыслил сделать ему. А в другой раз Я скажу о каком-либо народе и царстве: построить и насадить! Но если совершит он зло в глазах моих, не слушая голоса Моего, то отменю Я то благо, которым думал облагодетельствовать его» (Иермиягу 18.7-11)

Эти слова достаточно естественно понять в том смысле, что Всевышний предвидит одно, и даже выносит на основании этого предвидения Свой приговор, а случается другое и Он передумывает. Ведь если мы предположим, что Он заранее знает, что «народ раскается во зле», то что значит, что Он решил его «искоренить и разрушить»? Какой смысл может иметь тогда приведенное изречение, кроме риторического?

А в нашем недельном чтении мы сталкиваемся с еще более явным примером, такого рода. Так в тот момент, когда Всевышний убил египетских первенцев, он избрал первенцев сынов Израиля, посвятил их себе, т.е. предназначил для ведения храмовой службы (Шмот 13.2). Однако из-за греха золотого тельца у первенцев Израиля была отнята священническая функция, и вместо них Всевышний решил посвятить на священническую миссию потомков Леви, которые не приняли участие в поклонении: «Возьми левитов вместо всех первенцев из сынов Израиля» (Бемидбар 3.45)

Но что значит, что Всевышний, который все предвидит, вдруг изменил свой вечный замысел, изменил сам закон Торы? Разве Его вечный замысел не должен был быть исходно другим с учетом Его знания, что сыны Израиля поклонятся золотому тельцу? Что тогда Тора хочет нам сообщить, говоря, что Всевышний изменил свой Закон в свете поведения людей? Если Он заранее знал, что евреи отольют золотого тельца, то Он вроде бы должен сразу с учетом этого знания постановить, что священство берется из колена Леви, а не из первенцев всего Израиля. Но тогда свобода человека не находится полностью в сфере Божественного предопределения и даже предвидения.

А ведь, как мы видим, этот подход применим даже не только к личностям, но и к народам, в отношении которых как раз можно было бы ожидать, что они управляются естественными массовыми страстями и потому могут быть предсказуемы.

Когда же речь заходит о свободе воли индивида, мы тем более убеждаемся, что в глазах иудаизма она совершенно спонтанна и никому не подконтрольна. В этом вопросе традиция иудаизма последовательно разводит «физическую» и «метафизическую» сферы, различает два четких плана: предопределенный Всевышним природный план, и отданный в руки самого человека план духовный.

В пользу того, что предопределен лишь «физический» план бытия, но сфера духа непредсказуема, мы можем заключить из самых разных комментариев, как например: «Все во власти небес, кроме страха небес». Или из следующих слов Талмуда (Нида - 16б): 121 Господь «решает над каплей, кто из нее произойдет - мужчина или женщина, слабый или сильный, бедный или богатый, низкорослый или высокий... а также решает все, что с ним (человеком) случится… Но будет ли он праведным или нечестивым - этого не решает, а отдает (выбор) в руки самого человека, одного его...».

Традиция приводит немало историй, свидетельствующих о том, что человеческая свобода не «просчитывается», и даже более того, отменяет предопределенность. Так в Талмуде (Шаббат 156б) рассказывается следующая история, произошедшая с дочерью того, кто сказал «Все предвидено, но свобода дана». Мы читаем: «Сказали ему астрологи: «В тот день, когда она ступит под свадебный балдахин, ее ужалит змея, и она умрет». Ее это очень тревожило. В день свадьбы она вынула заколку и вонзила в стену и заколка попала в глаз змеи. Утром, когда извлекли заколку, на ней оказалась змея. Сказал ей отец: «Что ты совершила?». Сказала ему: «Вечером пришел нищий и постучал в дверь. Все были заняты трапезой, и никто не услышал. Я поднялась, взяла ту еду, что ты мне принес, и отдала ему».

В иерусалимском Талмуде (Шабат 6.9), рассказывается о том, как два ученика рабби Ханины пошли рубить дрова. По дороге их встретил астролог, который сказал: «Вот эти двое выйдут, но не вернутся». По дороге ученикам повстречался старик, который три дня ничего не ел. Они отдали ему половину бывшего у них хлеба. Старик съел и помолился: «Как вы сохранили сегодня душу мою, так да будет сохранена сегодня ваша душа!» Ученики рабби Ханины вернулись с миром. Тогда люди, слышавшие слова астролога, спросили его: «Разве ты не сказал: Вот эти двое выйдут и не вернутся». Значит, астрология ложь». Все же они пошли выяснить и нашли змею, половина которой была на одной вязке дров, а другая на второй. Спросили: «Что доброго вы сегодня сделали?». Им рассказали. Сказал астролог: Что поделаешь, если Бога иудеев можно умилостивить половиной каравая»

Из этих и множества друг притч и историй, казалось бы, можно однозначно заключить, что иудаизм с одной стороны признает, что ясновидящие и уж тем более Всевышний могут предсказывать некие события, но в то же время никто не в силах предвосхитить поведение человека.

Но в то же время классический подход иудаизма в целом опирается на другое понимание слов рабби Акивы, а именно на понимание, предложенное Рамбамом в 5-й главе Гилхот Тшува: «Вы можете спросить: если Всевышний знает прошлое и будущее, то Ему должно быть известно так же, будет ли такой человек праведником или злодеем. Если Он знает, что тот будет праведником, значит, этот человек не может стать злодеем. А если у того все же есть возможность стать злодеем (и он им становится), то получается, что Создателю не было известно заранее, кем будет этот человек? Знай, что ответ на этот вопрос длиннее окружности Земли и шире Великого океана. И он опирается на множество великих основ… Не может человеческое знание постигнуть этого. Подобно тому, как человек не в состоянии постичь суть Творца, ибо сказано: Не может человек узреть Меня и выжить… Мы должны решительно признать, что человек волен поступать так, как ему заблагорассудится, и Всевышний не понуждает его и не предопределяет его поступки. Хотя Ему все известно»

О том, каким образом можно попытаться разрешить этот парадокс, я надеюсь поговорить в следующий раз.