А на снимке, сделанном военным фотокорреспондентом Борисом Шейниным, Аркадий Райкин жгуче черноволос, без наград и вообще, мало кому известный артист. Разве только руководителям Ленинградской филармонии он известен, которая и выписала ему командировку на войну - на Черноморский театр военных действий.

Это рассказ и об Авдееве. Михаиле Авдееве. Герое Советского Союза. В Севастополе ему и присвоили это звание.

Это тот самый Авдеев, который сбил в черноморском небе семнадцать фашистских стервятников, а авиационный полк, которым он командовал, совершил свыше полутора тысяч вылетов и был назван гвардейским и получил наименование Севастопольского.

Это был тот самый Михаил Авдеев, который на бреющем полёте обстрелял немецкий корабль в Ялтинской бухте на котором находился сам командующий 11-й немецкой армией, - армией, которая осаждала Севастополь много-много дней и месяцев генерал фон Эрих Манштейн. Манштейн только чудом остался жив.

Вот как описывает Манштейн в своей мемуарной книге "Утерянные победы":

"... Я с целью ознакомления с местностью совершил поездку вдоль Южного берега Крыма до Балаклавы на итальянском торпедном катере. Мне необходимо было установить, в какой степени прибрежная дорога, по которой обеспечивалось снабжение корпуса, могла простреливаться корректированным огнём...

На обратном пути у самой Ялты произошло несчастье. Вдруг вокруг нас засвистели, затрещали, защёлкали пули и снаряды: на наш катер обрушились два истребителя. Так как они налетели на нас со стороны слепящего солнца, мы не заметили их, а шум мощных моторов торпедного катера заглушил шум их моторов. За несколько секунд из 16 человек, находившихся на борту, 7 были убиты и ранены. Катер загорелся, это было крайне опасно, так как могли взорваться торпеды, расположенные по бортам...

Это была печальная поездка. Был убит итальянский унтер-офицер, ранены три матроса. Погиб так же начальник Ялтинского порта капитан 1 ранга Бредов. У моих ног лежал мой самый верный товарищ боевой, водитель Фриц Нагель..."

Манштейн малость приврал в своих мемуарах, самолётов было не два, а один... И снарядов никаких не было - стреляли только из пулемёта И это подтвердил встреченный мною в Сочи , когда я там отдыхал, бывший вестовой генерала-полковника Манштейна Вернер Крамм ( позднее Манштейну присвоили звание генерал-фельмашала - М.Л.)

Я специально более или менее подробно пишу об Авдееве, потому что "райкинский" снимок непосредственно связан с черноморским асом, который тоже недавно ушёл из жизни. И, можно сказать, не соверши Михаил Авдеев свой очередной подвиг, не было бы и снимка.

А дело было так: Анастасия Позивова, - заведующая отделом иллюстрации газеты "Красный флот", - прислала из Москвы в Политуправление Черноморского флота телеграмму: "борису шейнину тчк летчик авдеев сбил очередной самолет тчк требуется его снимок тчк обязательно смеющий авдеев тчк под снимком надпись тчк только люди с такой щедрой улыбкой способны побеждать тчк".

Телеграмма - боевой приказ для фотокорреспондента "Красного флота" и Борис Шейнин выехал срочно в Геленджик - там, в горах находился аэродром и авиационный полк Авдеева находился там.

Борис Шейнин с Михаилом Авдеевым был знаком давно, с первых дней обороны Севастополя, знал что прославленный с первых боёв лётчик любил улыбаться и числился в "ба-а-ль-ши-х хохмачах!", - но тут просто улыбки мало! Начальство требовало, чтобы улыбка была ещё и "щедрой". Во весь рот. Поди добейся такой, когда не только советские сбивают немецких, но и немецкие сбивают советских!

"Вся в славе и гробах дорога в небо...

напишет позже севастопольский поэт Николай Криванчиков, знавший небо не понаслышке.

Но Бориса друзья-репортёры не зря называли "наш везунчик" и на этот раз удача сопутствовала ему.

Борис Шейнин

Во-первых, погода была нелётная и все лётчики были в сборе, а во-вторых... О такой удаче, - сверхудаче! - и не мечтал фоторепортёр! Вот он - Михаил Авдеев стоит и... хохочет, показывая все тридцать два молодецких зуба - щедрее улыбки и и придумать невозможно. Шейнин вскинул свою заслуженную "лейку"... Щелчок, не слышимый во взрыве хохота, и авдеевская щедрая улыбка запечатлелись на века.

Довольный собою фоторепортёр улыбнулся - вот она причина хохота! - и увидел молодого, жгучечерноволосого незнакомого артиста, читающего монолог о болтуне-лекторе. Читающего так, что стонал от смеха народ военный, народ молодой. Прислушался наш Боря и... расхохотался. И хоть не было у него задания фотографировать артистов, да ещё неизвестных, - "Снимай только что тебе велено, плёнки же не хватает!" - всё же не удержался. Снял. Для себя лично.

И стоит улыбающийся Аркадий Райкин на энском аэродроме, а вокруг - заснеженные горы, тусклое небо, и солнце, пробивающее хмарь и лётчики прославленного Севастопольского гвардейского полка - смеющаяся летающая гвардия, большинства из которых сегодня нет в живых...

Через много лет после Великой Победы, Боря Шейнин оправдывался передо мною:

- Почему сделал с Райкиным только один снимочек?... А кто знал, что этот черноголовый станет великим артистом? Знал бы, не одну плёнку на него израсходовал...

А, может быть, и мы, поэты и прозаики, должны учесть опыт Бориса Шейнина и относиться друг к другу, как великие к великим!?

Свыше ста концертов дал Аркадий Райкин для черноморских лётчиков и моряков, выступал в госпиталях, - "его появление в больничных палатах лечило не хуже лекарств, а, может быть, даже лучше!"

Закавыченную часть фразы говорю не я, а вице-адмирал в отставке, адъютант командующего Черноморским флотом Василий Виргинский лично мне .

А, что касается самого командующего Черноморским флотом адмирала Филиппа Отябрьского, то он сразу же понял огромнейший талант артиста и своим приказом наградил Орденом Отечественной войны 2-й степени...

Это была первая награда в большом послужном списке гениального лицедея.

И ЕЩЁ ОБ АРКАДИИ РАЙКИНЕ

К 25-летию Победы московские друзья-фоторепортёры устроили Борису персональную выставку в Москве и кроме своих фото, привёз в Москву и второе издание своей книжки "В объективе - война", тираж которого ещё не был подписан высшим начальством, а потому друзья и подарили "нетерпеливому Борьке " один-единственный экземпляр, уворованный ими, чтобы тот смог показать, - только показать! - друзьям-фоторепортёрам...

     Во время выставки, - что о ней говорить, она прошла блестяще! - люди стали шушукаться. Боря прислушался. Говорили не о его фото, а о том, что рядом с фотовыставкой, во Дворце культуры выступает Аркадий Райкин, а увидеть Райкина сегодня, - это его давняя мечта.

Боря, чтобы опередить всех, первым покинул выставочный зал и - галопом ко Дворцу.

     У самого входа его встретил огромный плакат, заготовленный заранее для выступлений Аркадия Райкина:

         “БИЛЕТЫ НА КОНЦЕРТ ПРОДАНЫ И ПРОСИМ АДМИНИСТРАЦИЮ НЕ БЕСПОКОИТЬ”

      Боря всё-таки администрацию "побеспокоил" - не тот он был кадр.

    - Мне нужен и при том срочно, один билетик на Аркашу Райкина!

     Администратор даже голову не поднял.

     - Срочно доложите Райкину, что пришёл его старый знакомый из Севастополя, который книгу о нём написал!..

     Администратора как ветром сдуло. Тем же ветром его принесло назад.

     - Аркадий Исакыч предложил вам занять место с правой стороны у самого центрального прохода в 7-мом ряду.

     - А вы говорите - мест нет!

    Администратор внимательно взглянул на Борю Шейнина, чему-то улыбнулся:

    - Поц, - сказал он, - да было бы тебе известно, этим седьмым рядом распоряжается сам Райкин!

      Боря будто не услышал администратора и пошёл на место, выделенное ему самим Райкиным. Раздался третий звонок и на сцене появился САМ.

       Райкин отыскал глазами седьмой ряд и произнёс:

       - Товарищи, свой сегодняшний концерт я посвящаю севастопольцам...

         Что и говорить - концерт прошёл "по-райкински".

        А после концерта великий Райкин пригласил Борю Шейнина за кулисы.

        - Вы и вправду написали обо мне книгу? - спросил Райкин.

        - Нет, - сознался Шейнин.

Аркадий Райкин рассмеялся:

        - Применили военную хитрость? Может вы вовсе не севастополец? А?..

       - Да я, да я... Я вас фотографировал, товарищ, как вас там!..

       И Борис Шейнин, открыв страницу, где был опубликован снимок "черноголового" Райкина, пошёл в атаку на артиста.

- Родной вы мой, - сказал Райкин, внимательно всматриваясь в своё изображение, - книг обо мне много написано, но это фото, которого у меня нет, дороже всех томов, ведь я вглядываюсь в свою юность. Надеюсь, вы подарите мне эту книжку?..

     И Боря надписал: "Любимому артисту Аркадию Райкину на память".

     - Мишель, как ты думаешь, не обиделся Райкин за такую надпись? Я же не написал "гениальному"!?