Относись бережно к
способности составлять
себе убеждение. Она предписыает нам не быть
скорыми на решения, относиться с благоже-
лательностью к людям и
слушаться богов.
Марк Аврелий.
Человек, вошедший в историю евреев под сокращенным именем Рамбам, жил в
бурное время. Двенадцатый век начинался под знаком намерения западной Церкви
отнять у ислама Святые места. Религиозный фанатизм лишал разума и христиан и
мусульман. В 1095 году в Клермон-Ферране был провозглашен первый крестовый
поход. Невежественная толпа легко поддалась на провокации католических монахов,
которые были по-своему логичны: прежде, чем бороться с врагами Христа в далекой
Палестине, надо уничтожить живущих по соседству евреев. Евреев убивали
тысячами. Погромы перекинулись в долину Рейна. В Кёльне и Шпайере епископы
приказали повесить монахов-зачинщиков, но в Майнце архиепископ бежал, толпа
"победила", убив всех попавшихся под руку евреев (более тысячи).
Совершив много таких подвигов, крестоносцы отправились в Иерусалим.
Христианское давление на Халифат стало причиной радикализации ислама в горах
Африки, тамошние первобытно-грубые, лишенные какой бы то ни было городской
утонченности мусульмане, евреев любили не больше, чем невежественные
европейские монахи. Различны были причины ненависти.
Для радикальных мусульман евреи были неверными, поскольку отказались
считать пророком Мухаммада, который заповедал разделение мира на Дар аль Ислам
- мирную территорию ислама, где неверные до поры до времени могут пользоваться
статусом димми (временным правом на
жизнь), и Дар аль Гарб - территорию
неверных, которая по милости Аллаха будет покорена в будущем.
Христианские же фанатики не сомневались в том, что евреи отвергли Христа потому,
что были слугами дьявола: ведь "всем известно", что у евреев есть
хвосты и от них пахнет серой, оба признака мгновенно исчезают, если еврея
окрестить… Мир, окружавший евреев, рассеянных по просторам погибшей Римской
империи, был заражен безумием. Злоба и глупость теснили разум. Надо было искать
ответы на вызов времени.
Рабби Моисей бен Маймон (Маймонид), величайший еврейский ученый и
законоучитель, родился 30.03.1135 г., через тысячу сто лет после Иосифа Флавия,
в семье даяна (духовного судьи) еврейской общины Кордовы. В 1148 г. властители
этого прекрасного города, либеральные Омейяды, были свергнуты исламскими
фундаменталистами - альморавидами, пришедшими из Марокко и немедленно объяснившими
богатым и влиятельным евреям Кордовы, что Омейяды отклонились от истинного
ислама, согласно которому покорители оставляют за собой право в любой момент
перебить всех димми и конфисковать их имущество. Выбор был прост - принять ислам или бежать. Будущий Рамбам, уже имея славу вундеркинда, бежал вместе с семьей,
по одним сведениям в Прованс, по другим в Северную Африку. Там и там времена
для евреев были плохими.
Угроза принудительного обращения в ислам (или в христианство) заставила
семью бежать дальше на восток. Поклонившись в 1165 году святыням Палестины в
Хевроне и Иерусалиме, семья бен Маймона осела в Каире, где Рамбам постепенно
приобрел всемирную славу как врач и богослов-философ. Сооответственно этому
росло и его общественное положение. С 1177 г. он - глава еврейской общины
Фустата (Старого Каира). С 1185 г. – придворный врач знаменитого халифа
Саладина, хорошо отосившегося к евреям. Мусульманская летопись говорит: “Рамбам велик разумом, ученостью и
положением”. В последние годы жизни
был нагидом (старейшиной) всех евреев Египта. К его авторитету при разрешении
религиозных и общественных проблем прибегали евреи всего Востока. После смерти
Саладина в 1193 году сохранил пост придворного врача при новом халифе. Умер
Рамбам 13.12.1204 г. на семидесятом году жизни.
Рамбам с детства был предназначен к тому, чтобы стать авторитетным
религиозным руководителем. Знание Торы (синоним учености) в те времена – ключ к
власти над общиной. Евреи тогда непоколебимо верили своим ученым; их авторитет
считался наследственным Божьим благословением: “Сей документ правилен несомненно, ибо отец его составителя был сыном
дочери главы ешивы” - почтительно удостоверял тогдашний канцелярист. А Рамбам перечислял 7 колен своих
ученых и богатых предков. Но его собственная деятельность вышла далеко за
пределы еврейской ортодоксии. С детства проявилась его способность читать и
активно осваивать огромные объемы религиозных и светских текстов. В 16 лет
написал “Трактат о логике”, в 22 – “Трактат о календаре” и начал писать
“Комментарий к Мишне”, который закончил в 1168 году. Затем в течение 10 лет
кодифицировал талмудическое право в 14 книгах “Мишне Тора”. После этого дал
свою трактовку теологии и философии иудаизма (“Путеводитель блуждающих”.1190).
Помимо того, написал многочисленные труды по медицине и читал лекции по
физиологии, терапии, иудейской религии и праву.
Тяжкий опыт, приобретенный Маймонидом в годы взросления, в сочетании с
врожденными способностями привел к выработке спокойного, рассудительного и
осторожного характера. Не претендуя на непогрешимость, он выше всего ценил
разум: Лучше понравиться одному разумному
человеку, чем десяти тысячам дураков, - говорил он. Вежливый, мирный
человек, он неустанно искал истину и верил, что наступит время ее торжества,
когда власть будет твердо установлена в соответствии с пророчеством Исайи,
среди людей не будет больше ни голода, ни войн, ни ненависти, ни соперничества
что даст возможность мудрецам без помех изучать Закон. Но Рамбам не был
фантазером, он неустанно действовал во
имя этого идеала.
Пафос его деятельности - превращение дикого и иррационального мира в мир
разумный. Избранный Богом народ обязан показать положительный пример. Рамбам –
рационалист, он не доверяет энтузиазму и ненавидит скандалы, которые, к
сожалению, не утихали в еврейских общинах: за одиннадцать веков в мире
изменилось все, кроме социального характера евреев, в любых обстоятельствах
склонных делиться на непримиримые секты. Рамбам был уверен, что это происходит
из-за невежества. Поможет ли исправлению еврейских нравов появление Мессии?
Рамбам в это не верил, он учил о необходимости повседневных, постепенных, но
непрерывных изменений по “благодатному кругу”: от развития человеческого
интеллекта к улучшению повседневных взаимоотношений людей в ходе взаимодействия
справедливых законов с общественной практикой, а это – гарантия дальнейшего
возвышения интеллекта и постоянного совершенствования норм человеческого
поведения. Общество, не знающее закона, обречено на развитие по порочному кругу
- от нынешней дикости к хаосу конца времен.
Отсюда следует, что Закон еврейской жизни необходимо упорядочить и подвести
под него рациональную основу. Цель – дать каждому
еврею способ нахождения правильного решения в “море Торы” и в океане
высказываний Талмуда. Многотомный Талмуд содержал такую огромную и
противоречивую массу законов, нравоучений и утверждений, что на изучение его,
изощряясь в диалектике, человек должен был тратить всю свою жизнь. Опираться на
Талмуд, пытаться вывести из него однозначные решения повседневных человеческих
проблем было трудным делом. Рамбам писал: "Я
хотел бы чтобы настоящее сочинение служило полным сводом устного учения со
всеми постановлениями, обычаями и законами, накопившимися от времени учителя
нашего Моисея до составления Гемары. Я назвал эту книгу "Мишне Тора"
в том предположении, что всякий человек, усвоив сначала Писание (Библию), будет
в состоянии немедленно приступить к изучению настоящего свода, по которому он
ознакомится с содержанием Талмуда, дабы ему не пришлось читать ничего
иного".
Ничего иного!? - спросим мы, его отдаленные
потомки. Дерзкое
"предположение" Маймонида было равносильно намерению ввести
единомыслие среди евреев. Разумеется он знал, что это невозможно, и мечтал
"всего лишь" о благодатном круге развития отношений в еврейских
общинах, отдавая своей мечте все силы.
Ему пришлось предпринять отважную попытку догматизации иудаизма. Догматы
еврейской веры в его изложении таковы ("Книга познания"): (1) Бог -
творец и правитель мира. (2) Бог един. (3) Бог не имеет телесных свойств; он
постигается не чувствами, а разумом. (4) Он вечен и от времени не зависит. (5)
Еврей обязан почитать только этого Бога. (6) Все слова пророков истинны. (7)
Моисей - величайший из пророков. (8) Наше вероучение дано Богом через Моисея.
(9) Это вероучение вечно и не подлежит замене другим. (10) Бог знает все дела и
помыслы людей. (11) Он воздает добром исполняющим Его заповеди и
наказывает нарушителей их. (12)
Когда-нибудь придет Мессия, избавитель еврейства, которого следует ожидать
ежедневно. (13) По воле Божьей когда-нибудь совершится воскресение мертвых.
Ясно изложив эти догматы, Рамбам в других своих книгах подверг их
тщательному анализу. Он учил, что верования евреев - не сумма произвольных
утверждений, ниспосланных свыше, а кодекс, поддающийся обоснованию методом
логических умозаключений. Но эта программа, считал Рамбам, имеет предел: она
признает уникальность Моисея – единственного пророка, не занимавшегося
прорицаниями и не сочинявшего притчи, а лицом к лицу говорившего с Богом.
Моисей - медиум, передавший нам Тору как Откровение Создателя.
Программа Маймонида - логическое развитие его убеждения в совместимости
Торы с истинами, которые человечеству открываются с помощью разума. Он чтил
учение Моисея и пророков, одновременно признавая мудрость Аристотеля и его
последователей. В "Путеводителе блуждающих" он исходил из постулата о
полном согласии между чистой религией и чистым разумом. Задача у них общая:
стремление в ходе земной истории довести человека до высшего совершенства. А
поскольку всякое Бытие имеет Причину, Начало и Завершение, то разум и религия,
совпадая в начальных и конечных пунктах, должны, как казалось Рамбаму,
совпадать и во всех промежуточных. Учение о гармонии веры и разума было век
спустя подхвачено христианским вероучителем Фомой Аквинским, а через
полтысячелетия стало фундаментом размышлений Спинозы. Вспомним слова Эйнштейна:
"Я верю в Бога Спинозы", чтобы оценить и осознать масштаб вклада
Рамбама в интеллектуальный багаж человечества.
Рамбам, продолжив и развив идеи Филона Александрийского, выпустил джинна
логики из сосуда слепой веры. Но он и сам понимал, что интеллект и логика –
инструменты уверенной в себе элиты. Народная религия, которую он осуждал и
стремился очистить от суеверий и иррационализма, оставалась непоколебимо глухой
к доводам разума. Евреи того времени увлекались белой и черной магией, впадали
в транс, заклинаниями охраняли дом от вшей, а свою жизнь от угроз во время
путешествий. Идея устного, тайного и доступного лишь избранным, дополнения к
законам Моисея была удобна многим
раввинам и казалась неистребимой; иррационализм и мистицизм глубоко укоренены в
поклонении Ягве, и Рамбам не смог одержать победу над ними. Разум, увы, не
всесилен.
Пройдет еще полтысячелетия и Паскаль запишет: Ничто так не согласно с разумом, как его недоверие к себе. "Не
знаю" - часто признак духовной высоты. "Знаю" - зачастую признак
неумения думать ответственно и строго… Эти замечательные слова
предопределяют малую эффективность борьбы за победу разума над суевериями, у
которых вовсе нет потребности в строгости и ответственности; ничто "так не
согласно" с суеверием, как его несокрушимое доверие к себе. Бесплоден спор
сторон, пользующихся столь различными правилами. Можно и нужно возглашать
здравицы разуму, но не следует надеяться на то, что скроется тьма.
Человек разумен лишь в том смысле, что по милости эволюции каждый из нас
может (имеет право) стать разумным. Но эта всеобщая возможность далеко не
всегда воплощается в конкретную действительность. Во-первых, стать разумным на
уровне требований Паскаля - длительный и нелегкий труд, а, во-вторых, в своих
решениях, ведущих к поступкам, из которых складывается поведение, человек почти
всегда ограничен либо недостатком необходимых сведений, либо нехваткой времени
для обдумывания. Он колеблется, но время не ждет. И тогда он отбрасывает
паскалево "уменье думать ответственно и строго", он действует, опираясь
не на разум, а на инстинкт, интуицию или на иррациональное вдохновение.
Народный опыт услужливо предоставляет к его услугам приметы и суеверия,
"объясняющие" прошлые победы и поражения и
"предсказывающие" исход грядущих жизненных
битв. Эти приметы и
суеверия живут в веках, ибо не выдвигают никаких требований и условий своего
применения, кроме нерассуждающего несокрушимого доверия. Добавим к этому, что
слишком часто человек не размышляет вовсе, а совершает поступки по веленью
страсти или аффекта. Царство разума -
не от мира сего…
В наши дни наследие Рамбама активно используется сторонниками светского
иудаизма для обоснования их взглядов на судьбы еврейского народа в двадцать
первом веке. Эти люди напоминают о вечной ценности наследия Исайи, открывшего
глаза миру на то, что люди живут в обществе, социальным идеалом которого должно
быть не соблюдение ритуалов, а равенство и социальная справедливость. Книги
Рамбама были развитием этого учения на новом этапе истории. Разоблачая детские
мечты евреев о грядущем Мессии, Рамбам писал: Царь Мессия восстановит царство Давида, но не верьте, что при этом он
должен творить чудеса и знамения… или возвращать к жизни мертвых, или совершать
иные подобные глупости. Итак, не одномоментное чудо, а терпеливый процесс
становления справедливого общества, в котором царствуют спокойствие и порядок,
- вот что требуется, вот во имя чего надо трудиться. Одиннадцать веков спустя
светские сионисты говорят, что восстановление еврейской независимости станет
мессианским делом, если его целью будет создание еврейского социального
государства. И вполне обоснованно ссылаются при этом, помимо Исайи, на Рамбама.
Действительно, Рамбам - религиозный лидер, но и врач, но и философ, но и
ученый-естественник - прекрасно понимал, что нельзя спасти души сограждан, не
позаботившись об их телесных нуждах, ибо душа - надматериальное порождение
материальных структур и процессов, свойственных телу. Поэтому государство
должно обеспечить решение экономических проблем таким образом, чтобы
первоочередные жизненные потребности каждого, связанные с жилищем, здоровьем,
образованием и тому подобным, - были безусловно обеспечены: "Восстановление тела должно
предшествовать восстановлению души". Создание и становление такого
еврейского государства и будет "приходом Мессии", т.е. Рамбам, по
мнению его современных интерпретаторов, 850 лет назад впервые сформулировал
мессианский идеал как наступление времени справедливого решения социально-политических
проблем еврейского народа, а вовсе не как надежду на приход сверхъестественной
личности, осененной величием Божественного поручения.
Что ж, каирским евреям под управлением Рамбама посчастливилось: они
пользовались культурно-национальной автономией в государстве дружественного и
просвещенного халифа; а предпринятая их наставником попытка синтеза моисеева
монотеизма с аристотелизмом, в отличие от того, что произошло при Маккавеях, не
нарушила гражданского мира и спокойствия. Не лишне, однако, напомнить, что за
тысячу лет до Рамбама римский император Марк Аврелий прославился организацией
успешного социального обеспечения бедных и несчастных в пределах всей империи,
последующая судьба которой хорошо известна…
Это, конечно, не обесценивает учения Рамбама, оно - солидное обоснование
взглядов нынешних светских, т.е. свободных от догматической веры в Бога,
сионистов. Являются ли эти люди атеистами? Проницательный современный
иудаистский ортодокс пишет: "Хотя такой неверующий приписывает своей
работе по созиданию нации чисто секулярное значение, а иногда объявляет войну
миру Торы и заповедей, он, в конечном счете, скорее всего окажется частью той
исторической и космической драмы, которая выходит далеко за пределы его
намерений и целей. Сам того не сознавая, он своими руками строит национальный
фундамент, необходимый для духовного возрождения и мессианского искупления. Как
сказал рав Кук: "Бывают люди, которые даже не подозревают, какова их
ценность и природа в высшем распорядке вещей. Их окликают, но они не ведают,
кто их зовет, не подозревают, что служат великому и вечному озарению".
Сами эти люди, опираясь на Рамбама и мало беспокоясь о том, как их
классифицируют верующие, пропагандируют рациональные "догматы"
светского иудаизма: (1) Бог - создание человечества; (2) Бог в нашем мире
существует как литературный герой; (3) В нашем мире никто не имеет права
говорить от имени Бога, провозглашая правила поведения людей и этические
ценности; решения людей в этой сфере не зависят от того, верят они в Бога-творца
и подателя заповедей или в Бога как творение человечества, в ходе своего
развития постигающего различия между добром и злом; (4) Гуманисты настаивают на
необходимости проверки каждого суждения и каждой заповеди в свете современных
этических ценностей; в каждом конфликте необходим осознанный выбор между
религиозным законом и правами человека и гражданина, служащими целям
гуманизации личности и общества; (5) Следовательно, 613 повелений и запретов
суть людские установления и не имеют статуса Божественного Откровения; (6) Бог
- понятие, без которого мы не можем обойтись, если намерены, ограничивая эгоизм
и примитивные инстинкты, отличать похоть и жестокость от любовного стремления и
доброты, если желаем поддерживать в человеке приверженность интересам других людей и общества в целом; (7)Любые
формы веры и обрядов заслуживают уважения, если они не посягают на общественный
порядок и мир.
Этот перечень догматов гуманистической веры был бы безупречен, если бы не
два важнейших обстоятельства. Во-первых, нельзя забывать, что Танах - особая
книга, по праву имеющая статус Откровения. В ней можно найти ответы на все
вопросы, которые волновали людей тысячи лет назад, волнуют их сейчас и будут
волновать впредь. Основа этих ответов - Бог как высшая духовная ценность,
порождающая благоговение и безоговорочное абсолютное преклонение. Фактически в
душах разных людей понятие Бога совершенно различно, но общим является то, что
Он - то высочайшее и наиболее общее начало, которое определяет наше мышление и
наши поступки. Светские иудаисты по существу исходят из того, что люди сначала
стали разумными, а потом написали Книгу про Бога. Это не так: люди становились разумными и, по мере этого
становления и накопления знаний о мире, обнаруживали в своем душевном мире
усложняющиеся варианты врожденных
представлений о Высшем начале. Они научились благоговеть раньше, чем занялись
сочинительством. Бог как литературный герой - слишком уж греческое
представление, явно выходящее за пределы мировоззрения Рамбама.
Во-вторых, гуманисты игнорируют
Бога первой главы книги Бытия - Бога физиков и философов. Наша Вселенная
существует тринадцать миллиардов лет, человечество - 30 тыс. лет, Библия (с
первоисточниками) - меньше шести тысяч лет. Сопоставление этих чисел указывает
четкие пределы человеческой гордыне. Двести лет назад, в разгар века
Просвещения, астрономы могли уверенно заявлять, что не нуждаются в
"гипотезе Бога". Ученые двадцатого века заговорили о чувствах
восхищения и благоговения, которые им внушает столкновение с законами и
структурами, которые, как выразился Вернер Гейзенберг, - "дело явно не человеческих рук и ума".
Млечный путь и мерцающие звезды, движения планет, солнечные восходы и
закаты, появления и метаморфозы Луны, затмения Солнца и Луны, грандиозные
мистерии метеорологических процессов, игра света, красок и форм в небе и на
земле, грозы и ураганы, наводнения, землетрясения и извержения вулканов, смена
времен года, плодородие земли и, временами, ее немилость, - все это
завораживало ветхозаветного человека, приучая к мысли о высших силах,
непреклонно суровых, но и отечески милосердных. Восхищение и благоговение перед
величием Божьего мира, испытанные людьми, жившими четыре тысячи лет назад, для
которых венцом премудрости были календарь, парус, плуг, колесо и железное
оружие, ничем по существу не
отличались от восхищения и благоговения, которые грандиозность структур, сил и
масс Вселенной внушают нашим современникам, открывшим теорию тяготения, атомную
физику и черные дыры, генетический код и сверхпроводимость, создавшим аппараты,
избороздившие солнечную систему и ушедшие за ее пределы, - людям, вопреки
земным скандалам неустанно проникающим во все новые и новые истинные тайны
космоса. Тем, кто обеспокоен сиюминутными политическими страстями, может
показаться, что им достаточно Бога, существующего на правах Гамлета или Анны
Карениной. Людям, спокойно задумывающимся о природе вещей, такого Бога
недостаточно, хотя, разумеется, во многом с обеспокоенными светскими политиками
можно согласиться.
Да, Моисей был великим законодателем, а Тот, с Кем он говорил на Синае, был
порождением внутреннего мира пророка, а не пребывал на небесах. Но Моисей и
Рамбам верили в Бога, Который сотворил мир и человечество.
Да, не существует Бога, знающего все дела и помыслы людей. Но Рамбам верил
в Него.
Да, в наши дни странно верить в то, что когда-нибудь мы все воскреснем
вместе с теми, кто жил до нас и будет жить после нас. Но Рамбам, видимо, верил
и в это.
Да, во всем этом правы современные светские иудаисты, а Рамбам, сын своего
века, пожалуй, не прав. Но из этого вовсе не следует, что Бог - литературный
герой и только.
Рамбам не был атеистом. Он мечтал о вздымающейся ввысь спирали благодатного
общественного развития, которая устремлена к Богу, недосягаемому, но дарующему
идею истинной Благодати. Для Рамбама Бог - над миром. Он объективен, но Он - вне пределов человеческой пытливости. И
это - краеугольный камень мировоззрения Рамбама.
Трудно представить себе, что Рамбаму, если бы он воскрес в двадцать первом
веке, понравилась идея светского государства, в котором Бог - личное дело
каждого, а большинство считает Тору просто-напросто историческим романом, пусть
и первым в мире.
Двадцатый век завершил собою "р-революцонное" стремление заменить
абстрактного Бога теми или иными идолами. За новейшее язычество пришлось
заплатить чудовищную цену. И оказалось что Бог не умер, ибо, пребывая вне
пределов нашей пытливости, Он, как и во времена Рамбама, - насущно необходимое
Слово.
А.Д.Сахаров писал: Для меня Бог - не управляющий миром, не
творец мира или его законов, а гарант смысла бытия - смысла вопреки видимому
бессмыслию." Это - многозначительное, но явно не до конца продуманное
признание. Ведь мир возник и
развивался по заданным и неизменно
действовавшим законам. Метафора их изначальной заданности и вечного
воздействия на все процессы в мире - Бог. Коллега Сахарова по теоротделу ФИАН
Д.А.Киржниц в своих лекциях говорил: "Хочется
надеяться, что после знакомства с содержанием курса у начинающего физика
появится (или укрепится) ощущение единства физического мира на всех уровнях его
иерархии - от субъядерного до космического… Такая всеобщность и универсальность
вместе со свойственной Природе соразмерностью и гармонией не просто поражают
воображение, но и оставляют отчетливое впечатление, что за видимым миром вещей
и явлений стоит некое высшее организующее начало…"
В мире вещей и явлений одно явление занимает особое положение: законы
природы его не запрещают, но и не гарантируют; оно возможно, но не обязательно,
без него природа вполне может обойтись. Это особое явление - жизнь.
Возникновение жизни настолько маловероятно, что граничит с чудом. Еще большее
чудо - Жизнь Разумная. Библия учит, что наш разум, увы, не имеет надежной
обороны против злобы и глупости - своей, так сказать, изнанки, невыгодно
отличающей нас от неразумных животных. Раз в тысячу лет появляются люди,
свободные от этого проклятия; они кажутся обычным человекам посланниками Бога -
источника Веры, Надежды, Любви. Но концентрация этих (с Большой Буквы) Высоких
Чувств среди народных масс всегда была не слишком велика. Потоки крови, горы
черепов, отравленные воды и погубленные леса, невиданные болезни и растущая
скандализация общественной жизни - свидетельства того, что столь огорчавшая
царя Соломона одержимость землян завистью, злобой и глупостью пока вполне
успешно противостоит человеческой вере - неустойчивой и маленькой, людским надеждам
- наивным и суетливым, земной любви - зачастую безответственно эгоистичной и
скоротечной.
Человеческая история - лишь
крошечный эпизод в истории Вселенной. Мир и без человека развивался по
непреложным законам, ему присущим. Закономерность мира - причина его
познаваемости в те, скромной длительности, периоды, когда появляются существа,
способные к познанию и к размышлениям о начале и конце времен. Закономерность
мира сохранится и тогда, когда мы исчезнем из него со своими догмами и
ценностями, запретами и повелениями, трагедиями и романами…
Неотвратимый гнев природы, мстящий человечеству за жестокое невежество, с
которым мы, мелкие скандалисты, ведем себя на Земле, постоянно напоминает нам о
силах, человеку не подвластных, и указывает на Бога как символ равнодушной,
неуклонной и истинно вечной неотменимости законов, этими силами управляющих.
Он - символ того, что никакие человеческие дела и установления никогда не
достигнут совершенства. Он не помещается ни в литературе, ни в физике, ни в
биологии, ни в философии, ни, тем более, в политике. Бог - трансфинитный образ
образов, идеал идеалов, волнующих души бесчисленных людских поколений. И Он -
универсальный Закон развития всего сущего, Причина всех причин. Гарант смысла и
справедливости, этих чисто человеческих стремлений, надежд и целей, которыми
люди так неизменно озабочены, разыскивая и не находя их в нашем падшем мире.
Рамбам учил, что найти их можно только с помощью разума, другой надежды у нас
нет. Он прав, другой нет. На нее уповаем. Но прочна ли она, наша единственная
надежда, вот вопрос.
