Belenky1

     Вот уже 50 лет израильские чиновники с высоких трибун толкают речи о том, что алия – это благословение нашей страны. Вот уже 50 лет рассказывают израильтяне анекдоты о русских проститутках и алкоголиках, румынах – ворах, вонючих грузинах, недалеких еке –поцах, наивных йеменцах, горячих марокканцах, туповатых курдах, скупых персах.
     Сегодня, позвонив на службу анекдотов, вы можете услышать следующее:
     - В чем разница между русской и ее матерью?
     - Разница в шекель.
     Очень смешно, не правда ли?
     Вспомним, как это начиналось.

     «У прибывающих сегодня в Израиль репатриантов нет никакой культуры и никакого понятия о жизни в современном обществе. По своему уровню развития они стоят даже ниже арабов. У них нет навыка к систематическому труду. У нас есть обязанность принимать репатриантов из Польши, Чехословакии, Венгрии, Румынии. По отношению к репатриантам из стран Северной Африки у нас таких обязанностей нет» - писала газета «Ха-Арец» в 1949 году. В полном соответствии с этой концепцией Сохнут в 50 –х годах проводил строгую селекцию репатриантов из Марокко. В страну обетованную допускались лишь молодые и здоровые, каждый кандидат в израильтяне проходил медкомиссию. Допускались лишь семьи с не более чем 4 детьми. Больных и стариков оставляли подыхать среди враждебного арабского окружения.
     Вспоминает профессор Шломо Бен Ами, прибывший в Израиль из Марокко в 1956 г.:

« Нас высадили с парохода на берег Хайфы. Никто нам не сказал ни единого слова. Нас посадили в грузовики и куда-то повезли. Самое обидное было , что к нам обращались как со скотом – не сочли нужным ни приветствовать, ни сказать, куда нас везут. Мы проезжали мимо красивых кибуцев, окруженных рощами, и я каждый раз надеялся, что нас привезут в один из них.
Когда нас привезли на место, люди просто отказались выходить из машин. Посреди голой пустыни стояли бараки. Лишь после долгих уговоров, заверений, что это все ненадолго, людей высадили».

     Обещание «ненадолго», как и другие обещания руководящих работников, принадлежащих к всесильной тогда правящей партии МАПАЙ (нынешняя Авода), оказалось ложью. Лишь через несколько лет, когда все жители этого поселка, включая женщин с маленькими детьми, устроили массовую демонстрацию у здания Сохнута в Хайфе, власти смилостивились и дали людям квартиры.
     О жизни в бараках, пренебрежительном, хамском отношении к репатриантам, нищете, отсутствии работы для «восточных», стихийных демонстрациях протеста, лево-социалистической демагогии представителей господствовашей тогда партии МАПАЙ (нынешняя Авода) повествуют Эфраим Кишон в цикле рассказов о Салахе Шабати и одноименном фильме; поставленном по собственному сценарию; репатриировавшийся из Ирака писатель Сами Михаэль в романе «Равные и более равные»; Эли Амир в романе «Искупительная жертва» («Тарнеголь капара»). Последние два романа на русский еще не переведены, а жаль. Нынешние репатрианты могли бы сравнить свою судьбу с судьбой репатриантов 50-х и найти немало общего.
     Нет, работа и жилье были, но лишь для «белых» - ашкеназов. Для ашкеназского мапаевского истеблишмента все новоприбывшие из Марокко, Алжира, Сирии, Ирана, Ирака, Йемена были на одно лицо - «эти грязные восточные». Если для «восточных» и находилась работа, то исключительно на стройке и на полях. Лживое и лицемерное отношение к себе со стороны правящей «белой» элиты выходцы из стран Востока ей не простили.
     Ненависть к правящему истеблишменту Рабочей партии выходцы их стран Востока хранят и по сей день. Победа Бегина на выборах в мае 1977 года в немалой степени объяснялась тем, что он обещал «восточным» защитить их права.
     Выходцы из стран Северной Африки своих газет не издавали, книжных магазинов не открывали. Они создали особый песенный жанр – так наз. ширей мизрах - «восточные песни». Многим «русским» ширей мизрах кажутся «дикими восточными завываниями», тогда как это - богатейший пласт народной музыкальной и вербальной культуры, еще не нашедший своего исследователя.
     Основная тема «ширей мизрах» - одиночество, несчастная любовь.
     Пока «белые» мечтали: «Мы с тобой изменим мир», «восточные» страдали: «Мне тяжело, ты далеко от меня и моя постель холодна».
     В 50-60 – х годах «ширей мизрах» по радио не транслировались, истеблишмент относился к ним с пренебрежением – ну какое искусство может быть у этих «восточных» дикарей?
     Отношение мапайников к репатриантам из стран Востока вызвало к жизни стихийное движение протеста еще до появления «черных пантер».
     Поучительна история человека, волею судеб ставшего стихийным лидером бунта «восточных» в Хайфе в 1959 году – бунта, безжалостно раздавленного мапаевским истеблишментом. Об этой истории сохнутовские пропагандисты стараются не вспоминать, да и в учебниках по истории страны эта трагическая фигура редко упоминается.
     Давид Бен Харош, как и тысячи репатриантов из Марокко, подвергался многочисленным унижениям со стороны ашкеназского истеблишмента.
     Тогда в Хайфе заправлял всем мэр города Аба Хуши – видный деятель МАПАЙ, от которого зависело все: работа, жилье, продвижение по службе. Аба Хуши помогал многим... но только своим, «белым». Прибывшим из Марокко ничего не доставалось – они были брошены на произвол судьбы. Дело дошло до того, что на заседание съезда МАПАЙ, проходившее в «марокканском» районе Хайфы - Вади Салиб, жителей района не пустили, они были вынуждены, толпясь вокруг уличного репродуктора, слушать бодрые речи ораторов и ценные указания руководства.
     Давид Бен Харош, отслужив 6 лет в «Мишмар ха гвуль», места на гражданской службе не нашел – «восточные» тогда нигде не требовались. Он стал владельцем небольшого кафе, где собирались люди, обсуждая свою горькую судьбу. Мало-помало вызрела мысль о демонстрации. Идея знакомая – «надо пойти и сказать им, они не знают»... Бен Харош стал лидером объединения выходцев из Марокко Это была организация со своей печатью, членскими взносами. Вначале хайфские мапаевцы пытались договориться с новоявленным лидером по хорошему, затем перешли к запугиваниям, добиваясь от него роспуска организации. Немалую роль в этом играли мапаевские боевики из «плугей ха авода». Но и это не помогло – Бен Харош упорно гнул свою линию – выходцам из стран Востока, мол, должны быть предоставлены равные права с ашкеназами. Аба Хуши решил припугнуть лидера марокканского движения полицией. В стычке с полицейскими один из членов движения был убит...
     Назревал бунт. Стихийная демонстрация выходцев из Марокко 9 июля 1957 года прошла без особых инцидентов, появившийся было в толпе демонстрантов портрет короля Марокко по велению Бен Хароша был тут же убран... А затем началось что-то непонятное. ..
     Сегодня уже ясно, что мапаевцы по велению Аба Хуши организовали провокацию – под видом демонстрации «восточных» провокаторы перевернули и сожгли десяток машин, разгромили и сожгли несколько магазинов. Абу Хуши получил в свои руки крупный козырь, Бен Харошу светила тюрьма за организацию беспорядков. Но прежде всемогущий мэр Хайфы соизволил встретиться со «смутьяном».
     - Арабы только и ждут наших внутренних распрей, - заявил Аба Хуши.
     - Это вы виноваты, и нечего нас обвинять , - парировал Бен Харош.
     Не договорились.
     На следующий день брать Бен Хароша пришла вся хайфская полиция. Дом «смутьяна» был окружен, из мегафонов кричали «Сдавайтесь!». Полиция ворвалась в дом (не имея, кстати на это никакого права), гда находился Бен Харош с несколькими товарищами.
     - Что будем делать, ребята? Стрелять в полицию?
     - Еврей в еврея? Никогда!
     Решили сдаваться.
     А потом был суд...Бен Харош хорошо знал судью Штаркман по работе в суде мелким служащим.
     - Я покажу этим «восточным», - не раз грозилась она.
     Пришло время показать... Бен Харош получил два года в связи с незаконным хранением оружия, четверо активистов – по 9 месяцев тюрьмы, остальных «бунтовщиков» суд оправдал. В зал суда, кстати, ни одного марокканца не впустили, они ожидали приговора на улице.
     Осидев год с лишним, бывший лидер сломался. Выйдя на свободу, Бен Харош навсегда отошел от политической жизни, и когда «черные пантеры» пришли к нему за благословением, он ничего им не сказал, а лишь тяжело вздохнул.
     Неравноправие «коренных» и «новоприбывших» существовало и в годы войны, и в годы мира. Профессор истории Хава Яблонка на большом фактическом материале в одном из своих исторических исследований показывает, как командиры Хаганы и ПАЛЬМАХа в период войны за Независимость посылали на смерть только что прибывших в страну - измученных, исхудавших, прошедших немецкие и английские концлагеря, и берегли «своих» - тех, кого они знали по кибуцу, школе, молодежному движению и т. д.
     7 лет тому назад Анна Исакова опубликовала страшное и горькое эссе «Золотая рыбка и еврейское государство». Эта работа была опубликована на иврите в журнале «Альпаим»и на русский до сих пор не переведена, по непонятной для меня причине. Размышляя о судьбах русской алии, автор приходит к весьма неутешительным итогам. Она прибыла в Израиль в 70 –х годах, закончив мединститут. Работы по специальности для «русской» не было....
     В одной из больниц ей прямо сказали: «мы «русских» не берем», в других отделывались хорошо известными евреям СССР отговорками. Лишь когда она назвалась родственницей известного профессора, ее тут же взяли на работу...
     Советские евреи хорошо знали, что для евреев на вступительных экзаменах во многие ВУЗы есть специальные «еврейские» вопросы, ответа на которые не знали даже преподаватели. Тем же методом, пишет Исакова, пользовались израильские экзаменаторы при приеме экзаменов на «ришайон» у русских врачей в начале 90-х... Такие «экзамены» сломали немало судеб, были и случаи самоубийства...
     «Стоило ли уничтожать всю еврейскую общину Литвы (и не только Литвы, - добавлю я), - спрашивает автор, - лишь для того, чтобы все усилия сохранить еврейскую культуру в Израиле напрочь забылись? Кто прав – те евреи, что остались в России, создали в Москве Еврейский университет; издают еврейскую прессу, книги, прилагают огромные усилия к сохранению, и возрождению культуры евреев России - или те представители еврейской творческой интеллигенции, что прибыли в Израиль и стали служащими банков?» - спрашивает Исакова.
     Ни у нее, ни у меня ответа нет...