Уважаемый Дмитрий Сергеевич!
Спасибо, что откликнулись, несмотря на мою иронию. Что ж, попробуем поговорить серьезно.
Вероятно, я недостаточно четко выразила свою мысль, так что отсечем прежде недоразумения, а потом попытаемся сформулировать наши действительные разногласия:
Я вовсе не претендую на какое-нибудь особо ценное происхождение. Напротив, смею думать, что этническая принадлежность всякому человеку свойственна, а поскольку я, вопреки распространенному мнению, хотя и баба, но тоже человек, то и мне.
Я вовсе не возражаю против Вашего утверждения о перерождении коммунизма при Сталине (в т.ч. и исчезновении "пролетарского интернационализма"). Хотя, на мой взгляд, перерождение это вполне закономерно, но сейчас у нас не про то разговор, а важно, что оно было на самом деле. Под "пролетарским интернационализмом" я разумею компонент идеологии Маркса и Ленина, практическим выражением которой явился Коминтерн (не сталинский, а ленинский). Мы с Вами этот самый интернационализм уже в живых не застали. Ни о каких прочих "интернационализмах" я, вроде бы, ничего ни писала.
Я вовсе не утверждаю, что демократия или права человека - это плохо или, что, сохрани Боже, без прав человека возможна демократия. Я даже не думаю, что израильская демократия соответствует всем стандартам, к таковой обыкновенно предъявляемым, а уж строительство стены панацеей отнюдь не считаю. Но что-то не припомню, чтобы хоть словечком обмолвилась про несчастную эту стенку или израильскую демократию в письме к Вам. Там было совсем про другое.
Возражала я Вам, помнится, по следующим пунктам:
"Западная демократия - не вершина, к которой устремляется всякое политическое развитие, а всего лишь одна из многих существовавших и существующих форм".
С этим, как справедливо утверждаете Вы, согласится любой диктатор. И согласится, прошу заметить, не голословно, а на базе собственного личного опыта. Потому что даже самый свирепый диктатор при всем желании диктатуры своей никакому обществу не навяжет, покуда оно, общество, хотя бы в значительной и влиятельной части, не захочет ее само. Мотивы, по которым разные общества в разные времена предпочитают демократии авторитарный (не обязательно диктаторский!) режим бывают очень разные, разбирать их все можно долго, но в самом первом приближении удобнее будет их поделить на две группы:
Общества западноевропейского типа, имеющие демократическую традицию и скатившиеся к диктатуре в результате кризиса (например, Германия тридцатых годов прошлого века) и общества, никогда не знавшие демократии, не обязательно, повторяю, диктаторские, но организующие свои внутренние отношения на основе иных прав и обязанностей. Например, общества патриархальные, с более жесткой и разработанной иерархической структурой, прочными клановыми и семейными связями.
Даже если мы бездоказательно примем на веру, что и они со временем обязаны доразвиться до демократии и прав человека, то и это еще не основание требовать от них доразвиться сейчас же, немедленно. А ведь большинство человечества живет именно так, а не так, как нравится нам с Вами.
Вы ссылаетесь на то, что "Европейские демократические страны и с дискриминацией успешно борятся и межэтнические столкновения предотвращают". Ну, во-первых, успеха-то они добиваются только на своей территории, где пока еще составляют большинство и полное право имеют указать любому приезжему, что в чужой монастырь со своим уставом не лезут. И приезжий, скорее всего, послушается, вовсе не потому, что "немцев боится", а потому, что в ихней Германии надеется преуспеть, иначе приезжим бы он не стал, а сидел бы дома и жил бы себе там по собственному уставу.
А во-вторых, успех этот достаточно относителен. Изгнанная из официальных актов и законодательной сферы, этническая дискриминация отнюдь не исчезла из общества. В Германии (Западной) провела я всего два года, но рассказов про обиженных курдов, турок и поляков от левых немцев наслушалась по самые уши. И по сей день нередко случается мне встречать французов (настоящих французов - добрых католиков), напуганных отчужденностью, да и агрессивностью второго поколения арабских иммигрантов.
Судя по результатам вполне демократических выборов, большинство европейцев ныне озабочено наплывом этнических чужаков, что выражается в мерах по ограничению иммиграции. Насколько эти меры будут успешны - покажет время, я только хочу сказать, что беспокойство - налицо. Дошло наконец-то до европейцев, что культуры на свете бывают разные, и люди других культур и привычек отнюдь не всегда горят желанием усваивать их правила игры. Не демократию и не права человека именую я "высокомерным европоцентризмом", а уверенность в их пригодности на все случаи жизни и спасительности от всех проблем.
Израиль, разумеется, не образец демократии, но... даже если бы он завтра стал таковым (что было бы, разумеется, прекрасно!), к миру с арабами это бы не продвинуло его ни на шаг. Ибо в своем дому не держат арабы такого чуда и заводить в обозримом будущем, похоже, не собираются.
Понятно, что для Вас любые отклонения от демократических правил поведения - явление аморальное. Но Вы и араба поймите: для него столь же безнравственно свои родные правила менять на чужие, в т.ч. на демократические. Так что же делать? Силой демократию ему навязать? Оно, во-первых, как-то и... того... недемократично, а во-вторых, и силы ж нет... у Израиля, во всяком случае. А прочие-то демократии, что-то на помощь не очень-то спешат... Может, лучше все-таки оставить его, араба, в покое? Признать, что он не глупее нас и сам сумеет устроиться, как ему удобнее? Клянусь Вам, он такой же человек, как и Вы, и стереотипы поведения, которым его, арабские, мама с папой в детстве его учили, не менее достойны уважения.
Однако, сие благое намерение невозможно никак исполнить, не обеспечив прежде отделения. Не может одно и то же общество по двум разным законам жить, технически неосуществимо. Возможно, стенка наша несчастная и вправду способ не наилучший, у Натаньягу, помнится, другая была идея, т.н. "кантонизация", но каким способом разъединяться - уже следующий вопрос. Главное - в принципе понять необходимость разъединения.
Провозглашая себя (в большинстве случаев вполне искренне) "такими же, как все", мы остаемся фактически другими. По ментальности, по спонтанным реакциям, по склонностям, методам работы, подходу к текстам... да мало ли где еще... И окружающие, конечно же, замечают и чувствуют это, тем более, что с младых ногтей к таковому чувствованию предрасположенность великую имеют."
"Кто это - мы? Мы - евреи, то есть те у кого кровь еврейская?... Именно так считали нацисты", - совершенно справедливо утверждаете Вы. Очень Вас прошу, перечтите пожалуйста еще раз процитированную Вами выдержку из моего текста и найдите в ней слово "кровь".
Так кто же это "мы - евреи?". Те, кто что-то делает иначе, ведет себя в чем- то иначе, чем другие. По причине иной ментальности. Ментальность же, уважаемый Дмитрий Сергеевич, не "кровью" передается, а ..."Традиции, язык и национальную принадлежность наследует человек в процессе воспитания, как правило, от тех же папы с мамой, от которых и гены получил. Основы "этноспецифического" поведения закладываются в возрасте достаточно юном и менять их впоследствии очень трудно, тем более, что вербализуются они редко." - это тоже из меня, любимой, но почему-то Вы это место забыли процитировать... а может, и прочесть?..
Этноспецифическая ментальность (вовсе не только еврейская) - отнюдь не миф. Миф, и притом расистский, - что бывает она "правильная или неправильная", "полезная или вредная", что обусловлена она "расой и кровью"... но на разбор такой белиберды можно бы места потратить и поменьше.
Что же до того утверждения, которое Вам особенно не понравилось: "И окружающие, конечно же, замечают и чувствуют это, тем более, что с младых ногтей к таковому чувствованию предрасположенность великую имеют."... ну, что Вам сказать... честно говоря, мне этот факт тоже не очень нравится. Но, во-первых, это еще не причина, чтобы его отрицать, а во-вторых, не пойму я, по какой логике сделали Вы из таковой моей констатации вывод, что предрасположенность к ксенофобии нам, евреям, не свойственна в той же мере, что и всем остальным?
Вроде как во время оно Дин Рид в "Литературке" Солженицына укорял: "Как вы такое, господин Солженицын, писать изволите, будто в России общество больное, когда больное общество - это вовсе в Америке!" - Больше одного больного общества зараз на свете нет и быть не может. Либо, значит, гои - расисты, либо евреи... а вместе - ну никак...
А что, если одной из немаловажных причин неудачи ассимиляции является ксенофобия (почему-то ее модно теперь называть расизмом) обеих сторон? А что, если обе эти ксенофобии резонансом подстегивают, усиливают одна другую? Моей гипотезе это не противоречит нисколько.
"По Вашему, волен человек "самосознание" свое изменить, а по-моему, невозможно ни из собственной шкуры выскочить, ни абстрагироваться от того, как видят и понимают тебя другие."
Да, конечно, Вы правы. Могут меняться политические и религиозные взгляды человека, меняются и представления о себе. Но формируются (в т.ч. и меняются) они все-таки обычно не как попало, а под влиянием жизненного опыта. У Нагибина в голове могли возникать любые химеры, ибо отец был "предполагаемый", т.е. сына воспитывать, передавать ему свой образ мыслей и стереотип поведения возможности не имел, а генами национальная культура, увы, не передается. Если бы отец был несомненный и функционирующий, представления сына были бы куда более здравыми.
Все правильно, "не обязательно верить в любую чушь, которую первый встречный о тебе скажет". Не всякое слово принимать надо всерьез, а только то, что всерьез сказано. Ежели, скажем, сослуживица, увидев меня поутру с новой прической, воскликнет: "Да ты у нас просто красавица!", - не стоит вот так сразу бежать записываться на конкурс "Мисс Министерство". Напротив, если та самая сослуживица, да и не она одна, многократно, по разным поводам, прозрачно намекают, что мне не иначе как наступил на ухо большой белый медведь, мудро и осмотрительно с моей стороны будет обстоятельство это учесть и не пытаться поступить на вакантную должность оперного солиста.
Формальные критерии для отличения комплимента (или антикомплимента), а то и просто шутки от всерьез высказываемого мнения определять не берусь, но обычно носители одного и того же языка как-то умудряются понимать друг друга. Так вот, говорят все Сидорову, что он не Бонапарт. Это они всерьез или в порядке обругивания? Правы они или не правы?
А на грозный риторический вопрос: "С каких пор происхождение, а не родная культура определяют принадлежность к "народу"?", - отвечаю без колебаний: Не было этого! Только она, родимая, и определяет. Осталось только выяснить, какая она на самом деле, родная... У Вас и у меня. Пресловутого "давления извне" на протяжении двух тысячелетий и, добавим, выработанной привычки к "противодавлению" за глаза хватит, чтобы обеспечить нас спецификой вполне уникальной... Хотя это фактор и не единственный.
И в заключение - ответ на вопрос, который Вы мне задали в гостевой книге: "А почему вы, собственно, считаете меня евреем"? Видимо, Вы ожидали ссылки на упомянутых Вами бабушек и дедушек, говорящих на идиш, дабы наконец уличить меня в расизме. Но я-то поняла вопрос совершенно иначе: "Что в моей книге, в моих рассуждениях, аргументации привело вас к выводу, что я - еврей?" На что и попыталась ответить, хотя второпях вышло не очень вразумительно. Отвечаю подробнее.
Лет 20 тому назад одна, ныне покойная, знакомая, ассимилированная во втором поколении, своего еврейства честно не отрицавшая, но очень сожалевшая о нем, поведала мне одну из самых страшных историй, приключившихся с нею в жизни. Ехала она как-то не то в трамвае, не то в автобусе. На одной из остановок открылась дверь и вошел человек очень ярко выраженной еврейской внешности.
У моей знакомой сердце упало. Каждую секунду ожидала она чего-то ужасного, непоправимого, что обрушится на этого пассажира и... на нее, хотя ее собственная внешность была вовсе не типичной и никакого внимания на нее вошедший, как и на всех прочих, не обращал. И на него тоже никто, кроме нее, не обратил внимания. Может и шевельнулись в ком из спутников антисемитские эмоции, но никто их не проявил. Все было тихо, скромно и благочинно.
Моя знакомая сжалась в комок, вдавилась в сидение и очень старалась не дышать. Как же хотелось ей, чтобы не было тут, рядом, этого страшного человека! Чтобы был он подальше, а лучше - совсем нигде. Она уже поймала себя на том, что начинает его ненавидеть... Но тут он сошел с трамвая (а может, и с автобуса) и пошел себе своим еврейским путем.
...Такой вот был у нее в жизни кошмарный момент. Такой кошмарный, что она на всю жизнь его запомнила, хотя прошла и следствие 37-го, и сталинские лагеря, и много чего еще...
...Да, так вот, когда читала я Вашу книжку, не раз и не два вспоминала эту историю. И потому... извините меня, но именно потому, таки да, считаю я Вас - евреем.