Над Бабьим Яром
"Над Бабьим Яром памятника нет". Эти слова принадлежат поэту Евгению Евтушенко. И прозвучали они почти полвека тому назад. Лишь спустя десятилетия почтили память замученных. Возникло сооружение, символизирующее страдания и боль, причиненные нацистами советским людям Сооружение, символизирующее обезличенную память, в допустимых рамках идеологической зашоренности интернационального равенства. Равенства, которого нет даже перед смертью.
На пьедестале возник Молох тотальной войны нацизма против всего человечества. И в этом смысле монумент значим. Художественный образ обрел свое выражение страшной, беспощадно-тупой силы. Как напоминание. Как свидетельство зверств нацистов и их наймитов-карателей, нарядившихся в черно-серые мундиры полицаев.
Однако в духовном смысле концепция монумента представляется спорной: она не побуждает к поминальной молитве, т.к. атеистическое представление о мироустройстве не предполагает такое благодеяние. Ни мертвым, ни живым.
29 сентября 1941 года, С утра пораньше в Бабьем Яру началась акция истребления евреев Киева: женщин, детей и беспомощных стариков. Прегрешением которых перед национал-социализмом было их этническое происхождение. С бездушным автоматизмом существ, природой по ошибке наделенных человеческим обличьем, совершалось беспрецедентное по своим масштабам и жестокости преступление перед человечеством. Преступление, планы которого созревали под влиянием идей "Майн Кампфа", под влиянием человеконенавистнической философии, таких как Ницше: подтолкни падающего. Как это контрастирует с понятием нравственности.
Процесс истребления был предельно "упорядочен". Колонна обреченных могла двигаться лишь в направлении, где их ждала неотвратимая смерть в Бабьем Яру. И вырваться из нее было невозможно: в оцеплении немецкие солдаты с овчарками, полицаи. По кровожадности они не уступали друг другу.
Акция была тщательно спланирована. С известной немецкой дотошностью была даже предусмотрена экономия патронов: одной пулей достигалось поражение нескольких, насильно стиснутых обнаженных тел. Это обеспечивалось и с помощью резиновых дубинок, направляющих поток оглушенной толпы к ее последней черте, ширина перехода через которую учитывала бесперебойную подачу очередной партии живого еще "материала" под стволы убийц. Пулеметы довершали "работу".
И был первый день, когда в Бабьем Яру расстреляли 30 тысяч* евреев. Таким было начало конца жертв Холокоста. Мир не содрогнулся и не очень протестовал, поощряя своим безразличием дальнейшее развитие трагедии народа.
А "конвейер" смерти набирал скорость. И сколько их еще полегло в Бабьем Яру. В Дробицком Яру под Харьковом, куда на третий день после захвата города лично прибыл Генрих Гиммлер для окончательного решения "еврейского" вопроса. В подобных ярах, испещривших многострадальную землю Украины.
Бабий Яр, как система, был предтечей Освенцима, Бухенвальда, Дахау и множества других фабрик смерти. В нем отрабатывались методы уничтожения людей, доведенных до предела. Уму непостижима психика орудовавших там извергов. Сумрачный "гений" нацистов демонстрировал врожденную изощренность палачей, а подручные в черно-серой форме были рьяными исполнителями. Так было.
Сопротивление оккупантам безжалостно подавлялось. Но был и бесстрашный вызов фашистам. Бывшая команда киевского "Динамо", попавшая в окружение, была принуждена играть против немецких команд различного уровня. Динамовцев предупреждали, что выигрыш на футбольном поле может стоить им жизни. Но понятие чести было сильнее
* Анатолий Кузнецов. "Бабий Яр". "Юность", № 8, 1966, с.21. Изд. "Правда", Москва
страха, и динамовцы, как правило, побеждали с разгромным счетом. И 16 августа 1942 года
после очередного выигрыша команда была отправлена в Бабий Яр. Туда же попали мужественные матросы Днепровской флотилии. Так тоже было.
Над Бабьим Яром памятника нет... Но вот в связи с 60-летием начала массового расстрела евреев Киева, в Бабьем Яру 30.09.2001 года установлена трехгранная стела, на каждой из боковых граней которой на разных языках (украинском, иврите, английском) начертано, что на этом месте будет сооружен еврейский общинно-культурный центр "Наследие" ("Спадщина"). Очень уж эта стела выглядит одинокой и неприкаянной. И возникает сомнение, будет ли создан этот центр.
Наследие народа. Оно богато историческими событиями страны. Событиями, нередко трагичными для маленького народа, которому чтобы выжить приходилось приспосабливаться к реалиям жизни, не очень простой. Так было всегда.
И во времена казацкой вольницы объектом пристального внимания нередко становились еврейские местечки и селения.
Наследием явились и условия обитания в черте оседлости, обозначенные царизмом. Погромы черносотен- це в и всяких мастей псевдопатриотов, любовь которых к родине часто отождествлялась с другими понятиями.
Были погромы и в глуши родного Полесья, в сказочных местах, где в дебрях лесов когда-то обитала восторженная Мавка из чудесной и жизнеутверждающей поэзии Леси Украинки.
"Прогуливались" здесь хлопцы, возможно "симонята", и жгли хаты, а соседи спасали еврейские семьи. Это было в 20-х годах прошлого века.
Сожгли и хату моего деда, но на пепелище он поставил новую: благо у него было четверо сыновей и рядом тогда еще был лес. И стоит эта хата по сей день, осуществляя связь времен. Такую необходимую. Ще й досі з мого далекого дитинства чується радісний клекіт лелеки, що гніздилася на старій липі біля дідової хати, куди неодмінно повертає стежина омріяного минулого. Ота стежина...
Другие настали времена. Трудно было спастись от коричневой чумы. И реальностью явилось физическое истребление украинского еврейства Гитлером. А затем, в послевоенные годы, духовное уничтожение народа Сталиным.
Девяностые годы прошлого столетия. И снова социально-политические потрясения, а с ними большой исход народа. И пока еще не массовое возвращение на Родину. На Родину, которая не всегда могла стать настоящей матерью. По разным причинам.
Таково "Наследие", от которого не отмахнуться. Но много ли охотников до него...
А ведь были и светлые страницы общей истории.
Их не следует вычеркивать из памяти. И это наследие должно быть общим достоянием народов, сосуществовавших многие века на одной земле, взаимно обогащая свои культуры и оставаясь самобытными.
Изменить прошлое не дано. Фальсифицировать не сложно. Но предать забвению — значит умножить проблемы и настоящего и будущего. Не зря говорится:
"Кто прошлое помянет – тому глаз вон, а кто забудет – тому оба".
Над Бабьим Яром памятника нет...
Коленопреклоненного в поминальной молитве ждут и мертвые и живые. Те, которые верят в свою путеводную Звезду. Одни – в Звезду Давида, а другие – в Вифлеемскую Звезду. И, очевидно, что без их света человеку невозможно.
Об авторе: Эмигрировал из Украины, где был руководителем Харьковского СКБ полиграфического машиностроения. Имеет около 100 публикаций в области механики машин, в том числе две монографии, доктор технических наук. В эмиграции написано более 20 очерков, объединённых еврейской тематикой. Предлагаемый очерк написан в день 65-летия начала расстрела киевских евреев.