Лев Мадорский. "Меня легко полюбить, но трудно понять".

Жизнь замечательных людей

Moderator: Ella

Post Reply
Лев Мадорский
ветеран форума
Posts: 510
Joined: Mon Aug 17, 2009 8:17 pm

Лев Мадорский. "Меня легко полюбить, но трудно понять".

Post by Лев Мадорский »

Меня легко полюбить, но трудно понять…

К 70-летию со дня рождения Сергея Довлатова

Уже много лет, начиная с 90-х годов прошлого века, когда книги эмигранта и диссидента Сергея Довлатова начали впервые издаваться в перестроечной России, три томика его рассказов стали моими настольными книгами. Признаюсь, в этом чтении не только удовольствие от искусства большого мастера, но и личный интерес. Давно уже делаю, в основном, любительские, попытки писать о жизни русскоязычной иммиграции в Германии и хотел поучиться у Сергея Донатовича. Хотел понять, почему от этих, вроде бы, несложных по сюжету довлатовских рассказов, в которых нет так модного сегодня детективного или мистического начала, невозможно оторваться. В чём тайна мастерства писателя Довлатова? Тайна, сравнимая с тайной мастерства скрипичного мастера Антонио Страдивари или, скажем, учителя виртуозов-скрипачей, играющих на этих потрясающих инструментах, Петра Столярского.

Хочу понять тайну невероятной привлекательности рассказов Довлатова, но не могу. Не получается. Наверно, прав Эммануил Кант: «Гений - это талант изобретения того, чему нельзя учить или научиться». Наверно, тайну гения понять невозможно. Во, всяком случае, обычному человеку…
Ну, разве можно научиться писать так:
- На самолёт опаздываю, мужики. Такси ждёт… Ребёнок болен… Жена, сука, рожает…
- Он достал из-под матраса бутылку портвейна с зелёной наклейкой. Вот… От себя же спрятал… И сразу нашёл…
- Шашлычная - это единственное место, где разбитая физиономия является нормой.

Впрочем, так можно цитировать все рассказы Довлатова с начала до конца.
В рассказах Довлатова совмещается несовместимое, уживается рядом то, что как будто бы уживаться не должно. С одной стороны, он разбрасывает пригоршнями самые простые и обыденные слова и предложения, а, с другой, собранные вместе слова эти, как по прикосновению волшебной палочки, превращаются в драгоценные ожерелья довлатовской прозы. Хотя Довлатов считался диссидентом, но по его рассказам этого не скажешь. Никаких проблем Сергей Донатович не поднимает, никого не обличает и ни с кем не борется. Да, в своих рассказах он показывает безобразия советской жизни, но, вовсе, ими не возмущается. Пишет о них без малейшего намёка, что надо что-то менять. Постоянно просматривается некое «Се ла ви». Такова жизнь. Не плохая, не хорошая, а такая, какая есть. Довлатов описывает не какие-то сложные, драматические ситуации в жизни людей, а самые обычные, будничные. И герои его живут не плохо и не хорошо, а так, как получается…

Как и где Довлатов научился так писать? Загадка великая… Тайна природы… Друзья писателя рассказывали, что ему нравились рассказы Хемингуэя, Фолкнера, Сэлинджера, Шервуда. Но нельзя сказать, что Довлатов кому-то из них подражал. Впрочем, есть один писатель, которого Довлатов особенно любил - Чехов. Рассказы Антона Павловича, как вспоминают друзья Сергея Донатовича, всегда были для него примером высокого мастерства. «Похожим, - говорил он, - хочу быть только на Чехова».

Родился Довлатов в Уфе 3 сентября 1941 года. Так что война Серёжи особенно не коснулась. Более того. Мама вспоминала, что до двух лет он, просыпаясь, всегда улыбался. «Позже, - пишет Довлатов,- такого уже никогда не случалось». И в другом месте на эту же тему: «Каждое утро, опуская ноги с дивана, я не знаю, как жить дальше».
Папа, Донат Исаакович Мечик, был театральный режиссёр. Мама - Нора Сергеевна Довлатова), литературный корректор. В 1944 году семья переезжает в Ленинград. После школы в 1959 году Сергей поступает в Университет, на финское отделение филологического факультета, ведёт жизнь бурную, насыщенную встречами, знакомствами. Жизнь, не очень-то вписывающуюся в студенческие будни, связанные с необходимостью посещения лекций и сдачей экзаменов. Среди его знакомых поэты - Евгений Рейн. Анатолий Найман, Иосиф Бродский, писатель Сергей Вольф.
И тут начинаются первые сбои… С третьего курса Сергея исключают за неуспеваемость. Это звучит довольно странно, учитывая его феноменальную память, о которой среди сокурсников ходили легенды. Первая жена Довлатова Ася Пескуровская вспоминает: «Аттракцион начинался с того, что Серёжа воспроизводил по памяти предлагаемые ему из разных рук 16 строк из разных стихотворений…».

Недоучившегося студента в 1962 году призывают в армию. В республику Коми. Во внутренние войска. Три года солдат Сергей Довлатов охраняет заключённых или, пользуясь терминологией рассказа «Зона» о тех временах, (этот блестящий рассказ не захотел публиковать ни один журнал) «зеков». В 1965 году, когда после «дембиля» он вернулся в Ленинград. Иосиф Бродский напишет: «Он вернулся из армии, как Толстой из Крыма, со свитком рассказов и некоторой ошеломлённостью во взгляде…». Следующие 5 лет (1966-1971г.г.) – некоторая передышка. Довлатов поступает на факультет журналистики Ленинградского университета и благополучно его заканчивает.
Написал «передышка», потому что вся короткая жизнь Сергея Довлатовича была неустоявшейся, переменчивой, во многом зависящей от случайностей. По случайному совпадению обстоятельств Довлатов меняет места работы, профессии (сторож на барже, кочегар в котельной, литературный корректор, экскурсовод, внештатный корреспондент маленькой газеты), города проживания.
В 1972-75г.г. живёт в Таллине. Работает корреспондентом газет «Моряк Эстонии», «Вечерний Таллин»», «Советская Эстония». Пишет рассказы яркие, самобытные, пронзительные. Рассказы эти отвергаются всеми журналами и публикуются только в «самиздате» и в эмигрантских журналах «Континент» и «Время и мы». Исключение составили два рассказа на производственную тему, опубликованные в журналах «Юность» и «Нева». Судя по тому, что Сергей Донатович впоследствии категорически возражал против их переиздания, рассказы эти его не удовлетворяли и были написаны так, чтобы уложиться в жёсткое, прокрустово ложе цензуры. В 1975 Довлатов возвращается в Ленинград. Работает в журнале «Костёр». В 1978 году, под давлением властей, эмигрирует в Америку.

Здесь, в Нью-Йорке жизнь Довлатова как будто налаживается. Он заново оформляет отношения со второй женой Леной Довлатовой (в 1973 году они развелись и Лена с дочкой Машей эмигрировали в Америку), становится главным редактором русскоязычного журнала «Новый американец», приходит популярность. Книги Довлатова начинают издаваться. За 12 лет эмиграции - 12 книг. Но именно «как будто»...
Несмотря на читательский успех, Довлатов чувствовал себя на новой родине неуютно. «Мы здесь чужие, -писал он. – без языка и, значит, без возможности вести содержательную беседу». И в другом месте: « Мы никогда не научимся смотреть на мир так как смотрят они». Да и денег катастрофически не хватало. Как вспоминают друзья писателя, Владимир и Наталья Евсевьевы, жили они (жена, дочка и мама) в крошечной трёхкомнатной квартире, Довлатов получал на радио «Свобода» 200 долларов в неделю, а книги его выходили очень маленьким тиражом. У Сергея Донатовича даже не было страхового полиса. Поэтому, когда 24 августа 1990 года ему стало плохо с сердцем, ни одна больница его не принимала и, в конечном итоге, приняла только больница для бездомных. Похоронен Довлатов на армянской части еврейского кладбища «Маунт Хеброн» в Нью-Йорке.
Сегодня произведения Довлатова получили всеобщее признание. Его книги издаются миллионными тиражами и переведены на многие языки мира. И, несмотря на это, по-прежнему актуально звучит излюбленная фраза великого писателя: «Меня легко полюбить, но трудно понять».
Post Reply