Библиография и критика

Ссылки на интересные книги, статьи, другие публикации

Moderator: vitakh

Forum rules
На форуме обсуждаются высказывания участников, а не их личные качества. Запрещены любые оскорбительные замечания в адрес участника или его родственников. Лучший способ защиты - не уподобляться!
Post Reply
emayburd
участник форума
Posts: 5
Joined: Wed Jun 30, 2010 1:08 pm

Библиография и критика

Post by emayburd »

КАК ПРОДАТЬ ТОЩУЮ КОБЫЛУ,
или ТРЕФА ПОД ЭКШЕРОМ


Не люблю, когда при одном лишь
общем образовании суются у нас разрешать
специальности, а у нас это сплошь.
Ф.М.Достоевский. «Бобок»


По поводу издания: «Вавилонский Талмуд. Издание Штейнзальца. Антология Аггады. Том 1. С толкованиями раввина Адина Эвен Исраеля (Штейнзальца). Перевод и комментарии Ури Гершовича и Аркадия Ковельмана. Под общей редакцией р. Адина Эвен Исраеля (Штейнзальца) и Сергея Аверинцева» Иститут изучения иудаизма в СНГ. Израильский институт талмудических публикаций. Иерусалим - Москва. 5761 - 2001
Содержание:
- По направлению к талмуду (анонимно)
- Агада в Талмуде (А.Штейнзальц)
- Агада в учительском контексте (С.Аверинцев)
- Этика и поэтика Талмуда (А.Ковельман)
- Язык Талмуда (М.Рыжик)
- Пояснения к принципам перевода (от переводчиков)
- Сборник выборочных агадот с комментариями и пояснениями


Кто готовил издание

…Кто из них что исповедует, кто чей?..
В. Высоцкий


Рискну сказать, что иудаизм, в конечном счете, стоит на простом силлогизме: я признаю Творца, Единого и Всемогущего, а потому стремлюсь выполнять Его повеления. Слово верующий мало что значит, соблюдающий определяет все.

Я только по именам знаю гг. Гершовича, Ковельмана и Рыжика и не знаю, кто из них галахически обязaн соблюдать. Но что, по меньшей мере, первые двое (перевод и комментарии) не соблюдают, вычисляется просто. Соблюдающий трижды в день молится Амида и всякий раз в заключение, прямо по сидуру, произносит «молитву Мара бен Равина» (Брахот 17а), а потому не напишет нелепо (с. 32), что она «включена в литургию Йом Кипура» (что само по себе верно).

Также замечательно, что для «общей редакции» в Институте Изучения Иудаизма не нашлось человека более близкого к еврейской традиции, чем православный христианин С.С.Аверинцев. Один кошерный еврей остается на всю компанию - р. Штейнзальц, но он, по моим сведениям, русским не владеет, т.е. не может контролировать русскоязычные издания своих текстов, полагаясь на тех, кому, считает он, можно доверять. В данном случае это оказались люди, живущие вне иудаизма. Как такие люди «изучают иудаизм» - увидим ниже. Начнем, как полагается, с цветочков.

Цель издания

В анонимном предисловии она заявлена так: «/…/дать хоть какое-то представление о Талмуде читателю, далекому от еврейской традиции /…/ пробудить в нем некую первоначальную заинтересованность, которая может стать стимулом к дальнейшему серьезному изучению предмета».

Множество «читателей, далеких от еврейской традиции» состоит из двух непересекающихся подмножеств: евреи и не-евреи. Первые галахически обязаны изучать Устную Тору, вторых галахически запрещено учить Устной Торе. Кого имеют в виду авторы? «Для европейского читателя Талмуд раздражающе странен», - начинает свое предисловие г. Ковельман. Еще яснее сказано в предисловии переводчиков: когда эмансипация «ввела еврейские тексты в европейский мир», выяснилось, «что эти тексты кажутся странными и непонятными» и что данное издание предпринято в надежде «на снятие шока».

Понятно, что эмансипация никакого отношения не имеет к предназначению Талмуда, который учили те, кому положено, аж тысячу лет до нее. Зачем он «европейскому»-то читателю? Да именно затем! Самоизоляция евреев всегда была проблемой для не-евреев. Да что это за Талмуд такой у них? Ревность и досужее любопытство. Перевели. Читают. Ничего не понимают (естественно, ибо не так читают). Им - понятно, а нам - нет? Опять ревность и раздражение. Вот тут из шляпы появляются наши авторы: не горюйте, гои, мы вам снимем шок… Такая рисуется картина. Не заявлена единственно оправдывающая подобное издание цель: помочь русскоязычным евреям в изучении Устной Торы. Издание адресовано всем «далеким от еврейской традиции» (далее: ДЕТ) без различия. Но вот какая закавыка: сами-то авторы тоже принадлежат к тому же множеству ДЕТ! Невольно возникает вопрос: в свои ли сани они сели? или, выражаясь научным жаргоном, как там с адекватностью представления?

Подход к материалу

«Коль скоро, - говорится в анонимном предисловии, - Талмуд традиционно сопровождается комментариями, /…/ мы нашли возможным и в русскоязычном издании последовать этой традиции». Замечательно. А впрочем, как же иначе? Без классических комментариев многие вещи в Гемаре, да и самое логику дискурса, вообще невозможно понять. Однако, я поспешил прервать цитату, ибо далее: «Но, как уже было сказано, перевод классических комментариев для неподготовленного читателя - затея столь же бессмысленная, сколь и безнадежная».

Что же это такое «уже было сказано»? Вот что: «Однако, как бы ни хотелось нам познакомить читателя с захватывающим миром Талмуда, мы понимаем (курсив мой - ПМ), что добиться этого с помощью перевода невозможно». Дело безнадежное, потому что невозможное - такая вот логика. Все сказанное можно толковать двояко: либо авторы признают, что взялись за неподъемную (для них) задачу, либо… лапша на уши. Первое, по-видимому, отпадает - зачем браться, если с порога признаешь, что задача не по плечу?

Рассмотрим вторую возможность. «Мы понимаем» - мол, дело известное, не о чем говорить… Есть о чем, однако. Нам хотят внушить, что переводить текст, требующий комментирования, легче, чем комментарии, его поясняющие. Но мы понимаем, что Гемара значительно труднее поддается переводу, чем классические комментарии к ней. Больше того, без них ее и не перевести адекватно. А огород городится к тому, что - взамен комментариев Раши, Тосафот, Рабейну Хананель, Могаршо и других великих учителей наших, т.е., вместо тысячелетней традиции - нам будут предложены комментарии гг. Гершовича и Ковельмана.

Так расшифровываются вступительные экивоки. А вот как все это объясняется: «В попытке воплотить задуманное, мы решились на эксперимент /…/ Мы собрали коллектив русскоязычных авторов /…/ людей, в фокусе профессиональных интересов которых оказался Талмуд (у каждого - применительно к сфере его научных занятий) и предложили им прокомментировать тексты данной антологии. Согласно нашему замыслу, отправной точкой этих комментариев должен быть не Талмуд (курсив мой - ПМ), а такие области, как филология, история философии, культурология». И цель всего этого - «прочертить путь по направлению к Талмуду». Явно не все благополучно у авторов с ориентацией в пространстве. Но и это еще не все.

Мы видели логику. Мы видели концепцию. А вот поза. Предисловие звучит так, будто данное издание есть пионерная попытка, будто в издании переводов Талмуда не было прецедентов и не накоплено никакого опыта. Фальшивая поза. Прежде всего упомянем как эталон работу американского издательства Мезора (серия «Артскролл«). Осуществляется полное издание Вавилонского Талмуда на английском. Волшебная сказка. На одной стороне разворота - лист Талмуда как он есть, на другой стороне - развернутый (содержащий пояснения, необходимые для понимания) перевод: воспроизведен кусок в оригинале, но с огласовками, и тут же переведен развернуто, т.е. с пояснениями; слова оригинала выделены, чтобы отличить их от сопутствующих пояснений. Ниже идет подборка классических комментариев с объяснениями и ссылками.

На русском тоже есть достойные прецеденты в той же серии «Издание Штейнзальца»: «Бава Меция» и «Таанит». Оба дают развернутый перевод подобно Артскролл (с необходимыми пояснениями и выделением собственных слов Талмуда) и резюме классических комментариев. Эти-то честные, доброкачественные работы и охарактеризованы тут как «попытка бессмысленная и безнадежная».
Подача

На каждой странице правой колонкой дается текст избранных агадот - с огласовками, то есть не оригинальный текст, а уже отредактированный. Кем? Не сказано. Слева параллельно идет перевод - не дословный и не развернутый, а что-то промежуточное, где слова оригинала не выделены. Под этими двумя колонками помещены несколько строк на иврите без перевода, и что это такое - нигде не сказано (при ближайшем рассмотрении оказывается кусочками из комментариев Раши). Еще ниже идут собственные комментарии наших авторов. И под всем тем - уже упомянутые «филология, история философии, культурология» - вольные эссе, занимающие место выброшенных классических комментариев и якобы ведущие читателя «по направлению к Талмуду», на деле же имеющие весьма отдаленное к последнему касательство. И только в конце каждого раздела помещены короткие тексты толкований р. Штейнзальца.

Перевод

Авторы не потрудились сообщить нам, какая из версий Талмуда была выбрана для перевода. Чтобы судить о его адекватности в целом, следует владеть языками в той степени, какой я, к сожалению, похвалиться не могу. Укажу лишь то бесспорное, что смог заметить даже на своем жалком уровне.

Термин баал-дин, на языке Мишны означающий «истец», переведен как «судья» (с. 30). Этхем («вас») переведено как «всё» (с. 113). Канегед кулам («равносильно им всем») передано как «более всего» (с. 140). На стр. 82 в оригинале - рав Иегуда, в переводе - рабби Иегуда; это два разных лица, притом один аморай, а другой танай (и, сдается, наши авторы не знают разницы между «рабби» и «рав» в Талмуде). На стр. 285 в оригинале - р. Ионатан, в переводе - р. Иоханан. Термин могель, которому нет эквивалента в русском, никак нельзя было передавать «резником» (с. 176) - это иная профессия (шойхет). Хилул (с. 278) - десакрализация, обуднение, профанирование - совсем не означает «осквернение» (тума).

На с. 402 должно было быть: «никогда не прошел четырех локтей без слов Торы и без тфилин, никто не приходил раньше него в дом учения», но запятую не поставили. Пустяк? А вышло: «и без тфилин никто не приходил раньше него в дом учения», т.е. с точностью до наоборот.

В формуле «Шма» - эхад (один) передано как «един» (с.72). Ошибка капитальная! Может, хотели сказать «единственный»? Было бы верно по сути, да не звучит по-русски. И вышел ляп. Есть ведь такие, кто отрицает, что Он один, но говорят, что Он «един» (в трех лицах). Второе слово имплицитно содержит указание о наличии составных частей - именно от такого понимания предостерегал еще Рамбам. И в оригинале не сказано ведь «ехид» (единственный). ОДИН - и баста!

Нигде в переводе не указывается, что Гемара цитирует мишну или брайту - переводится просто «учили». Это не просто огрех - затемняется ход дискурса (амораи предоставляют слово танаям).

Зато перед нами прецедент, так сказать, художественного перевода Талмуда. Повсеместное в оригинале сказал не устраивает наших авторов, вместо этого мы находим: «воскликнул», «удивился», «попросил», «ответил Рава и добавил» и т.п. отсебятину.

Подход к предмету

…запутались в нулях…
В. Высоцкий


«Талмуд принято разделять на Мишну и Гемару», - пишет (в другой книге) р. Штейнзальц. Очевидно, что Талмуд в таком понимании есть просто синоним Устной Торы. Другое дело, когда речь идет о книге с тем же названием. Некто из ДЕТ берет в руки фолиант и видит: мишна-гемара, мишна - гемара. Ага, соображает он, Талмуд состоит из Мишны и Гемары. Откуда бедолаге знать, что Мишна - это вполне самостоятельный текст; что мишнайот лишь цитируются в Талмуде, который собственно и есть Гемара; что там также часто цитируются и брайты (столь же авторитетные, как и мишнайот); что, наконец, Гемара была записана не ко всем разделам Мишны. Так или иначе, но М. Рыжик озаглавил свое предисловие «Язык Талмуда», а говорит здесь исключительно о языке Мишны. Добро бы хоть язык был тот же самый - ан-нет, язык Мишны - классический иврит, а язык Талмуда - обиходный арамит. Досадная нестыковка названия и содержания выходит у г. Рыжика.

Пытаясь объяснить понятие «агада», р. Штейнзальц пишет в начале своего предисловия: «Принято разделять всю Устную Тору на две части: галаха и агада. И в определенном смысле все то, что не является галахой (или обсуждением, касающимся галахи), - это агада». Однако, из всего сказанного им далее следует, что применительно к Талмуду такое разделение очень условно и относится, скорее, к стилю, чем к дискурсу как целому, что агада в Талмуде неотделима от галахи.

Но сказать, что Гемара состоит из галахи и агады - штамп, бытующий в среде ДЕТ и повторяемый нашими авторами, - это и значит отделять одно от другого. Обсуждение и анализ утверждений из мишнайот в Гемаре сочетаются с агадот, это верно. При этом, всякая агада - это урок в школе Устной Торы, как справедливо отмечает и даже акцентирует акад. Аверинцев в своем предисловии. К сожалению, он не удерживается на высоте предмета: «Агадические тексты - совсем особый элемент Талмуда, вводимый с намерением увлечь и в известном смысле развлечь читателя». И в заключение снова высказывает ту же мысль в форме живой картинки: учитель, видя, что аудитория устала и поскучнела, позволяет себе рассказать байку.

«Увлечь и развлечь» возможно и присутствует, но с «намерением» - обстоит посерьезнее. Ничего не поделаешь, нужно отступить и сказать здесь то, что должны были, но не сказали авторы. Так обозначится и подход к предмету, который должен иметь место, но не имел, в подобном издании.

Мы многое из книжек узнаем,
А истину передают изустно…
В. Высоцкий


Тора - выражение воли Творца. Она дана нам, евреям с главной, если не единственной, целью: научить нас определенным образом обращаться с окружающим миром, короче - научить правильному поведению. Последнее называется Галаха.

Поучение начинается с первых же эпизодов. Сотворение, история Адама и Хавы, потоп, повествование о патриархах и далее - не космогония, не мифология, не эпос и даже не история - по преимуществу. Немало скрытого торжества сквозит подчас у тех, кто смакует общую топику в Торе и в сказаниях других древних народов. Невдомек несчастным, что внешнее сходство вещей дается нам для того только, чтобы выявлять внутренние различия. «Гильгамеш» это да, это - мифология, эпос и пр. У нас же - поучение, наставление (буквальное значение слова тора). И в этом - уникальность Торы как текста.

Однако, это не детальная инструкция. Воля Творца заявлена, но как ее выполнять? Даже такое фундаментальное повеление, как Шабат: что считать работой? как маркируется время начала Субботы и ее окончания? как понять «не зажигайте огня…»? Не написано. С другой стороны, очевидно, что Моше никак не мог обойтись лишь тем, что записано. От него ждали не только общих указаний, но и конкретных инструкций, его же засыпали вопросами. Инструктаж его неизбежно должен был быть намного пространнее, чем его записи, и необходимо включать, помимо конкретных указаний, также и правила толкования писаного текста. Все сказанное - это и есть Устная Тора. Ее и учили устно, пока не выявилась необходимость ее записать. Так появилась Мишна - свод кратких галахических указаний, скорее памятка, предполагающая наличие опять-таки устных толкований. Последние уже в эпоху Мишны часто назывались Талмудом. Наконец была записана и Гемара. И все-все-все - единственно ради галахи!

Каждый трактат Талмуда соответствует определенному трактату Мишны, а каждая глава - очередной Мишне из этого трактата. Глава начинается дословной цитатой мишны, после чего слово берет гемара на эту мишну. Сходу начинается выявление в мишне моментов, которые кажутся неясными, спорными или противоречивыми. Следуют разнообразные попытки разрешить затруднение, одна за другой отвергаемые. Стороны в споре могут быть представлены другой мишной (цитата), брайтой (цитата), словами мудреца имярек (цитата) или самой Гемарой, которая выступает не только полноправной стороной дискуссии, но и ее, так сказать, председателем, организующим весь дискурс («раввин Талмуд», как выразился некий средневековый монах). В итоге (правда, не всегда) кто-то из мудрецов или сама Гемара формулируют искомую галаху. Иногда Гемара приводит некую историю, так или иначе связанную с предметом обсуждения или с возникшим в его процессе частным вопросом. Это и есть агада.

Всего агадот было записано гораздо больше, чем использовано в Талмуде. Значит, имел место отбор, и был он не случайным (в Талмуде нет ничего случайного). Агада в Талмуде всегда имеет служебное значение, но не то, что полагает акад. Аверинцев. Если взглянуть на агадот, которые вошли в самое Мишну, связь их с галахой видна вовсе невооруженным глазом. Например, в Брахот 10б: Раби Тарфон рассказывает, как однажды его в дороге застала ночь, и он решил сказать вечернее Шма по правилу Шамая, т.е. лежа, и чуть было не подвергся нападению разбойников, - на что мудрецы сказали, мол, так тебе и надо за то, что ты отступил от правила Гилеля (которое уже стало общепринятым).

Бывает, агада, как говорят раввины, «веселит сердце», но не в том ее функция. В Талмуде она или дополняет доводы в полемике, или усиливает то или иное положение, или поворачивает обсуждение другой стороной, или даже провоцирует новый вопрос. Она не всегда напрямую связана с конкретной галахой, но она всегда - сообщение, привносящее дополнительную информацию! Вероятно, без примера не обойтись (брайта из: Брахот 18b).

Один праведный еврей дал бедняку динар в канун Рош-а-Шана, за что был руган женой (они жили небогато). Удрученный ссорой, он ушел ночевать на кладбище. Там он слышит, как дух похороненной девочки обращается к другому духу (тоже девочки), предлагая пойти и узнать «из-за завесы», что суждено миру на предстоящий год. Та отвечает, что не может, так как похоронена в камышовой циновке, но ты, мол, иди, а потом мне расскажи. Вернувшись, первая сообщает, что все, посеянное до первого дождя, будет побито градом. Человек молча пошел домой, посеял после первого дождя и стал единственным, у кого уцелел весь урожай. На следующий год он опять пошел на кладбище и услышал точно такой же разговор. На сей раз разведчица сообщила подружке, что все посеянное после первого дождя будет уничтожено засухой. Он опять молча ушел, посеял до первого дождя и снова оказался в выигрыше. Тогда жена стала его донимать - как это он смог оба раза так верно угадать? Он и рассказал ей. Буквально через пару дней у нее случилась ссора с матерью второй девочки, и она возьми да скажи: «А ты сама-то… ты… дочь похоронила в камышовой циновке!» Придя на кладбище в третий раз, он слышит точно такое же начало разговора, но теперь вторая отвечает, мол, отстань, ведь наши разговоры подслушиваются живыми.

Агада странная во многих отношениях и взывает к комментариям, каковые, конечно, присутствуют, но речь не об этом. В ней не видно ничего «галахического», однако связь имеется. Все началось с заявления мишны (Брахот 17b): “Тот, перед кем лежит его мертвый, освобождается от чтения Шма». После скрупулезного обсуждения терминологии (что значит «лежит перед ним», «его мертвый» и пр.), а также ряда сопутствующих вещей, возникает тема уважения к мертвым. Встает вопрос, как это можно оскорбить мертвое тело. На это следует замечание, что мертвые отнюдь не бесчувственны, и в подтверждение приводится несколько агадот (в том числе и рассказанная здесь), освещающих идею под разными углами. Видимо, вопрос о способности мертвых что-то ощущать - не из тех, что поддаются решению путем обычной талмудической диалектики. Зато тут хорошо работает агада. Несколько историй - и ответ однозначен: да, ощущают. Поэтому к ним следует проявлять уважение - и даются несколько галахот применительно к различным типам ситуаций.

Слово Талмуд - метонимическое укорочение выражения талмуд Тора - изучение Торы. Когда человек приходит учить Тору, в равной степени важно и интересно все. Опускать обсуждение и читать только агаду - значит лишать смысла само занятие. Не говорю уже о том, какое интеллектуальное наслаждение доставляет самый «скучный» спор в Гемаре. Напряженно следуя нити дискурса, следя, как из изощренной диалектики рождается галаха, совершенно естественно воспринимаешь агаду в ее неотъемлемом - галахическом - контексте.

Другое дело - человек из множества ДЕТ. Его цель - будь то научно-карьерные соображения или просто поиски экзотики - изначально внеположна Талмуду. Все относящееся к галахе ему априори не нужно и потому неинтересно. Галаха для него «хмурится». Оттого его и раздражает Талмуд. Но вот он находит агаду и конечно воспринимает ее как развлекательную байку. Так и получается, что известный научными заслугами академик не в состоянии понять то, что очевидно простому ешива-бохеру с неполным средним образованием.

С.С.Аверинцев скатился к упрощению, но он, словами поэта, «все-таки был наверху». Он предостерегающе говорит о принципиальной непохожести агады на литературу европейского типа, о «решительной несовместимости с основополагающим уже для античной и тем более для новоевропейской литературы концептом текста как произведения» (курсив его), о «совершенно ином статусе» агадических текстов, нежели «произведения в аристотелевском смысле».

Сказал Раба бар р. Гуна: «Тот кто занимается Торой, но не боится Неба, подобен казначею, которому вручили ключи от сундука, но не дали ключей от комнаты, где находится сундук»

Вавилонский Талмуд. Шабат 31а

Планку, поднятую акад. Аверинцевым, преодолевает проф. Ковельман. Правда, не сверху, а снизу. По нему, Устная Тора «явилась на сцену» после разрушения Второго Храма, агада же - совершенный аналог тогдашних греко-римских текстов. Он не говорит прямо, что не согласен с академиком - он его игнорирует.

У г. Ковельмана нет ключа, зато имеется универсальная отмычка: «Агада принадлежит к той «серьезно-смеховой» литературе, о которой писал М. Бахтин» /…/ «то же переворачивание «верха» и «низа», карнавальность, сочетание бытового реализма с обилием чудес» /…/ «Совпадение по времени не может считаться случайностью. Агада и роман возникают в лоне римской цивилизации, где ирония сопровождала фальшивую патетику, и грязный «низ» отталкивался от чинного декорума» И еще: «Не только сатирический роман, но и комедия и фарс имеют в агаде явные параллели, позволяющие говорить даже о заимствованиях». И наконец: «У агады же в принципе «смеющееся лицо» (как отмечали сами еврейские мудрецы)» (с. ХХП). Последнее - просто неправда; к «лицу» мы вернемся ниже (и уж посмеемся).

Не говори «эта теория никуда не годится » -
она годится хотя бы для критики.
Г. К. Лихтенберг


Чтобы испытать концепцию г. Ковельмана, не обязательно ходить в греки - у нас под рукой совершенный, по определению Бахтина, пример серьезно-смехового, «карнавального» произведения - «Бобок» Достоевского. Некто случайно оказывается на кладбище и слушает разговоры мертвых. Начинается все с преферанса и переходит в подобие оргии. «Перед нами довольно сгущенный образец стиля карнавализованной мениппеи, - говорит Бахтин. - Напомним символическое значение амбивалентного сочетания: смерть - смех - пир» («Проблемы поэтики Достоевского». Москва. Советская Россия, 1979, с.161). Бахтин отмечает в тексте «резкие оттенки фамилиаризации и профанации, оксюморонные сочетания, мезальянсы, приземление, натурализм и символику» - в общем, все жанровые особенности, которых не найти в рассказанной мною агаде с похожим началом. Их тут и быть не могло - не тот жанр.

А может, это я нарочно выбрал агаду, похожую на «Бобок»? Может, натяжка у меня? Наверняка у г. Ковельмана имеются примеры, именно подтверждающие его теорию. Не мог же человек просто ляпнуть ни с того, ни с сего. И правда - имеется его собственный «смеховой» пример. Именно в его предисловии, именно не частный, а в подтверждение его теории (с. ХХП).

Слово г. Ковельману: «Чем тверже требования декорума (дерех эрец в еврейском варианте), тем больше эротики и вообще «неприличного» /…/ В Библии немыслим был бы рассказ, подобный истории о р. Элиезере б. Дордья (Авода Зара 17а). Герой рассказа не пропускал ни одной проститутки. Одна из них, самая дорогая, во время любовной сцены пустила ветры и сказала: - Как эти ветры не вернутся назад, так и раскаяние р. Элиезера б. Дордья не будет принято!»

Так и видишь смеющееся лицо… г. Ковельмана. Между тем, рассказана не вся история, а точнее - рассказан лишь пролог, но смысловая часть опущена (и перепутано имя: в Гемаре - Элазар, и женщина не называет его «раби»: он не был мудрецом Торы, избави Бог). Так что придется мне досказывать. От слов этой дамы его так проняло, что он раскаялся. И воззвал к Небу о прощении. Он ушел в пустыню и стал молиться. Он просил горы и долины замолвить за него слово наверху, но те ответили: - Нам бы о себе позаботиться! Он обращался к небесам и земле, солнцу и луне, звездам и созвездиям, всякий раз получая тот же ответ. «Все зависит только от меня!» - воскликнул Элазар и сел, опустив голову между колен (в позе утробного плода, замечает Раши). Так сидел он и плакал, пока не умер. Тогда раздался голос с Неба: - « Раби Элазар бен Дурдья получил свою долю в будущем мире!». Услышав об этом случае, р. Иегуда а-Наси заплакал и сказал: - «Кто-то достигает многолетними усилиями, а кто-то в один миг. И не только его раскаяние приняли, его еще и назвали раби!» Конец агады.

Итак, это Бас Коль присваивает герою титул раби, подсказывая нам, что у него есть чему поучиться. «Ветры» никогда не вернутся назад, но раскаяние - это такая сила, которая не подвластна даже закону энтропии. Никогда не следует отчаиваться в получении прощения (хотя при позднем раскаянии цена может быть очень высока) - таков урок этой истории. Очень смешная агада?

А вот другой анекдот от Ковельмана. Брурия напоминает р. Йосе о правиле «не умножай разговоров с женщиной». Он спросил ее: «По какой дороге идти в Лод?», а мог бы сказать короче: «Где Лод?» (Эрувин 53б). На это г. Ковельман глубокомысленно замечает: «Брурия издевается не над конкретным мудрецом, а над отношением ученых к женщине» (с. 196). Подумать только, а ученые-то не просекли и включили данную агаду в Талмуд! Ай да Ковельман! Никчемного распутника он превращает в таная, а одну из прекраснейших фигур в галерее великих еврейских женщин - в жалкую феминистку.

Как видим, г. Ковельман весьма преуспел в переворачивании «верха» и «низа«. Не меньше, чем в делах «серьезно-смеховых»: когда агада плачет, он смеется, а когда он серьезен, смеяться впору его читателям.

- Так что же говорит этот человек? - А он попросту соврал! - звучно, на весь театр сообщил
клетчатый помощник и, обращаясь к Бенгальскому, -
прибавил: - Поздравляю вас, гражданин, соврамши!
М. Булгаков. «Мастер и Маргарита»


Напоминаю, что уникальный вклад г. Ковельмана в данное издание называется «Этика и поэтика Талмуда». Г. Ковельман уже и книгу опубликовал - «Толпа и мудрецы Талмуда». Я ее не видел (цитирую только его тексты в данной Антологии), но нет сомнений, что он знает о мудрецах Талмуда всю подноготную, всю их этику и поэтику. Они «чрезвычайно дорожили репутацией, своей «приятностью» для людей и испытывали «страх перед массой и невеждами»; правда, «ненависть к толпе шла рука об руку с любовью» (с. ХХ1У). Они во множестве читали всяческие греко-римские романы и фарсы (как же заимствовать, не читая). Они не отказывали себе в удовольствии посещать стриптиз-шоу. Как, и это? Судите сами. Сказал Рейш-Лакиш (к одному месту в «Коэлете»): «Лучше зреть женщину глазами, чем иметь с ней соитие» (Йома 74б). Сказал г. Ковельман (с. 270): “Рейш-Лакиш истолковал это в духе поздней античности, когда представления с участием обнаженных женщин шли в театрах». Но на словах-то, может и «лучше зреть», а в жизни-то одними лишь глазами дело не ограничивалось (ведь полагает всерьез, что б. Дордья был «раби»).

Комментарии г. Ковельмана делятся на две категории. Одна - когда он действительно комментирует (как умеет) текст Талмуда. Примеры такого рода я только что привел. Вторая - когда пассаж из Гемары является всего лишь поводом поговорить о том, что он, надо понимать, действительно учил (греко-римская литература). Вот четыре примера из категории второй, и прошу поверить (даже если это и трудно), что так буквально по тексту (выделенное - фраза из Гемары, затем - г. Ковельман):

(1) Разозлить его не сумеешь. Отсутствие гневливости - непременная черта мудреца и философа. Лукиан писал о своем учителе Демонаксе…(и далее все про Демонакса, с. 90).

(2) Пошел иноверец к Гилелю и тот обратил его. Лукиан рассказывает о Демонаксе: - Приблизившиеся к нему для беседы не уходили с чувством презрения… (и т.д. в том же духе, с. 92).

(3) Гневливость Шамая чуть не изгнала нас из мира. Спор между суровым мизантропом и великодушным филантропом - общее место греко-римской литературы. У Лукиана Демонакс спорит с Перегрином… Диоген похвалялся тем, что… (и т.д., с. 93).

(4) Уничтожить Мой мир вы вышли? Этот фрагмент представляет собой очевидную параллель аретологическому или доксографическиму роману, то есть роману о философе… (с. 103).

Можно догадаться наконец, что знание г. Ковельмана о еврейских мудрецах получено самым доступным ему путем: срисовано с греко-римских философов. Пойти же дальше внешнего сходства и обнаружить различия ему было то ли недосуг, то ли невдомек, то ли не дано…

В связи с началом первой из Десяти Заповедей, «Я - Господь Бог твой…» сказал р. Ханина б. Папа: «Святой Благословенный показывает сынам Израиля Свое лицо - суровое, невозмутимое, объясняющее, улыбающееся. Суровое - в Писании, невозмутимое - в Мишне, объясняющее - в Талмуде, улыбающееся - в Агаде» («Псикта де р. Кагана«. Ури Гершович, ссылаясь на указанную книгу, цитирует неточно, искажая смысл, с. ХХУШ).

Услышав звон, написал прославленный поэт, что у галахи лицо суровое, у агады - улыбающееся. А уже услышав вторичный звон, написал г. Ковельман, как цитировалось выше: «у агады же в принципе «смеющееся лицо», как отмечали сами еврейские мудрецы». Поздравляем вас, гражданин, соврамши! Бессмертную формулу Коровьева, впрочем, можно повторять и повторять, читая проф. Ковельмана в данном издании.

Написано про Остапа Бендера, что он «позорно назвал ферзя королевой». Что же сказать о г. Ковельмане и Гершовиче, когда они Тору называют Библией, а Землю Израиля - Палестиной!

О шумерах или древних египтянах ученым приходится судить по материальным следам и текстам, которые остались от этих цивилизаций. И наверняка иной шумеролог или египтолог вздыхает в душе: о если бы хоть на миг окунуться в их жизнь. Но иудаизм, слава Богу, жив. Приходи и окунайся, если ты еврей. А если нет - подумай: за свое ли дело хватаешься? Были ученые и повыше рангом… да, пожалуй, повыше - О.Шпенглер, например, или А.Тойнби - и те обломали зубы на иудаизме. Все было отнято: религиозно-культовый центр, государственность, земля… А еврейство - выжило! Ибо ИУДАИЗМ ЕСТЬ УНИКАЛЬНЫЙ И САМОДОСТАТОЧНЫЙ МИР - ОСОБАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ, в определенном смысле герметичная, недоступная для постижения извне. Здесь нет и не было какого-то правящего класса, какой-то касты, противостоящей «массе», или «толпе». Царствует один Бог Израиля, и закон Его - Тора. Среди мудрецов Мишны и Талмуда были как весьма богатые люди, так и очень бедные, но все они были лидерами постольку лишь, поскольку остальные евреи признавали их высшими авторитетами в толковании Торы и были готовы следовать их установлениям. Они не просто «плоть от плоти» народа, они и есть - народ. Если возникало порой движение неповиновения мудрецам, его последователи, в конечном итоге, теряли свою еврейскую идентичность. Где сейчас садукеи? И где караимы? Где потомки «маскилим-просветителей«?..

Мудрец Торы был национальным героем и идеалом человека. Увидеть таная читающим светские книги можно разве лишь в дурном сне - каждую свободную минуту он отдает изучению Торы. А все греческое после макавейских войн презиралось особенно. Отпадение Элиши бен Авуя, указали мудрецы, началось с чтения греческих книг.

Если возможна еще большая нелепость, тогда ею является представление о разделении еврейской жизни на «декорум» и что-то там противоположное. Тут и спорить не о чем - цивилизация, имеющая в основе подобную двойственность, не устояла бы в отсутствие социальных институтов принуждения. Судить по аналогии с греко-римской или христианской культурой может только человек, «страшно далекий от народа».

Можно представить, как встал в тупик С.С.Аверинцев, начав переводить книгу Иова: как это сатана пришел к Богу, да еще Тот заключил с ним пари? Но не спасовал отважный исследователь новых берегов, не повернул назад - и перевел (и опубликовал): «сатана» = «сомневающийся» (ну прямо то же самое, правда?).

В том-то и дело, что у нас нет таких оппозиций, как Бог - дьявол, святое - скверное, верх - низ, элита - толпа… Все или почти все это у нас имеется, но в своем смысле и не как пары противостоящих друг другу равносильных начал. Единственная, возможно, пара, где признается борьба противоположностей, - дурное и доброе начала в человеке. Смею заявить: в еврейском мире нет предпосылок для «карнавальной» культуры. «Тевье-молочник», например, - произведение определенно «серьезно-смеховое», но определенно не в смысле Бахтина.

«Примечания»

Эта составляющая наиболее полно отвечает назначению издания. Много сказано по делу (объяснения выражений, справки о персонажах Танаха…). Две-три ссылки на Раши - все, что уцелело из авторитетных комментариев. Ну и неизбежные ляпы (например, Шма и Кадиш названы «молитвами»). Вообще, примечаний мало - сберегали место для своих эссе.

«Филология, история философии, культурология»

Последнюю («Этика и поэтика Талмуда») мы уже рассмотрели. О первой («Язык Талмуда») мне сказать нечего. Практически не читал - нет интереса. Даже если там все хорошо и правильно, это материал для узких специалистов и для другой книги.

А вот работа У.Гершовича («Из истории еврейской мысли») - случай прямо-таки гротескный. Не по содержанию материала, нет - тут много эрудиции, громадное число источников, много информации, действительно относящейся к Талмуду. Даже иногда встречаются ссылки на комментаторов-классиков, но это скорее исключение, чем правило. В основном, менее значительные раввины средневековья и нового времени (р. Ионатан б. Натан Эйбешюц, р. Ниссим Геронди…), а также к секулярные современные авторы, чьи замечания на темы Талмуда зачастую смехотворны и всегда нуль-авторитетны (некто Э.Левинас, например, или израильская поэтесса Атлан, и т.п.). Имеется и ссылка на евангелие (сами понимаете, особенно уместная в издании Талмуда). Без проколов, конечно же, не обошлось: рав Ш.Р.Гирш, например, облыжно назван «основателем неортодоксального движения в иудаизме» (с.272). Такая грубая ошибка, естественно, бросает тень на все остальное.

И вот этот-то массив информации - большей частью бесполезной (если не хуже) для изучения Талмуда - занимает то место, где полагается быть классическим комментариям, буквально вытесняя их из книги - и из «истории еврейской мысли«! Имея в руках накопленное за тысячи лет сокровище, пренебречь этим ради хлама… как те дикари, что отдавали золото за стекляшки.

Роль р. Штейнзальца

Если на клетке слона прочтешь надпись «Буйвол», не верь глазам своим!
Козьма Прутков


Он предпринял великое дело - предоставить возможность изучать Талмуд тем, кто не в состоянии сесть в ешиву. Изложить его на обиходных языках современных евреев - иврите, английском, русском (подобно тому, как в свое время он был записан на обиходном языке евреев - арамейском). С необходимыми классическими комментариями и дополнительными разъяснениями. Трактат за трактатом под общей рубрикой: Вавилонский Талмуд. Издание Штейнзальца. «Антология Агады», однако, шла под иной рубрикой: Сокровища Талмуда. И здесь он тоже дал свои пояснения - сжатое резюме классических комментариев, помещенное в конце каждой главки.

Если бы русское издание содержало только эти его пояснения, было бы довольно, ибо там сказано все, что нужно для подобного издания, задуманного как популярное. Блюдя декорум (вот где двойственность-то!), наши авторы не могли не сохранить примечания р. Штейнзальца. Зато они смогли пренебречь их содержанием, понаписав от себя всякого вздору и прямо противоположно тому, что он говорит. Заметим, что книга издана на русском не под рубрикой оригинала - т.е. не как популярная выборка, - а как «Вавилонский Талмуд», т.е. с претензией на аутентичное научно подготовленное издание. При этом сохранен подзаголовок «Издание Штейнзальца», внушающий читателю, что перед ним - просто русская версия того, что издал Рав на иврите и английском. И мало всего этого - добавлена еще и очевидная ложь: «под общей редакцией Штейнзальца». Такое не может быть результатом ошибки - два трактата, изданные по-русски до того, не имели (разумеется) прикрытия «общей редакции» Рава, не владеющего русским. Вполне сознательно на сомнительное изделие был поставлен экшер, которому принято доверять.

Известна история о цыгане, который, чтобы продать тощую кобылу, надул ее воздухом, заткнув соответствующее отверстие. Неприятно говорить такие вещи, но приходится: в данном случае надувательства доброе имя р. Штейнзальца было использовано в качестве затычки.

И помимо всего-всего сказанного, нельзя не коснуться еще одной проблемы. Не секрет, что святых книг на русском языке издается очень мало. Но нужно увидеть своими глазами, сколько всего издается в Америке на английском (включая изумительные книги больших раввинов прошлого и настоящего), чтобы оценить всю ничтожность ситуации с русскоязычными изданиями. Причина стара как мир: нет денег. В такой ситуации, распределение грантов перестает быть исключительно личным делом их держателя. Мы, голодные читатели, тоже имеем свое право голоса. И нам больно видеть, как деньги выбрасывают на ветер, оплачивая заведомый брак. Подумать только, ведь вместо этого можно было выпустить еще один трактат (с другими авторами, разумеется). Или продолжить «Бава Меция», из коей вышла-то лишь первая глава… А ведь сейчас, как я понимаю, благополучно печется второй том высоконаучной рениксы.

Раби! Пожалуйста, не подпускайте к святым книгам тех, кто не боится греха!

Песах Майбурд


Пояснения автора к настоящей публикации

Статья была предложена (в 2002 г.) сетевому журналу sem40.ru и вызвала там смешанные чувства. С одной стороны, она была рекомендована работающим на сайте раввином Зельманом. С другой стороны, у них на сайте затряслись поджилки. Чуть ли не полгода мне не говорили ни “да”, ни “нет”. Затем мне сообщили, что статью читал один из сотрудников Института изучения иудаизма, и передали мне его отзыв.
Он писал примерно так (предаю почти дословно). Статья написана с пылом неофита. Конечно, жалко умницу и соблюдающего Ури Гершовича. В отношении Ковельмана, что тут скажешь – это правда.

Статью пометили на сайте, но задвинули в какой-то темный и отдаленный угол. Но все заинтересованные лица ее прочли. На нее откликнулся Гершович. Он поймал меня на грубой ошибке: я не знал, что Ниссим Геронди это и есть Ран – один из авторитетнейших комментаторов Талмуда. Имя Ран я знал, но не знал, что он – Геронди. Зачем было не написать – Ран? Затем, что составители-комметаторы данного издания убеждены, что “Маймонид”, “Нахманид”, “Геронди” и т.д. понятнее для их читателя, чем Рамбам, Рамбан и Ран.
В остальном ответ Гершовича был мало убедителен. Он оговорился, что отвечает мне только за себя и что Ковельман, вероятно, напишет от себя. Не видел я ответа Ковельмана. А Гершович, как видно, продолжает идти по неверному пути Ковельмана и в ногу с ним.

Статья подписана моим настоящим (еврейским) именем Песах, но это тот же самый тип, кого многие знают под псевдонимом Евгений.
Спасибо всем, кто прочтет.
Борис Дынин
ветеран форума
Posts: 322
Joined: Mon Sep 15, 2008 12:01 pm

Re: Библиография и критика

Post by Борис Дынин »

Уважаемый Евгений!
Не буду вдаваться в детали Вашей критики статей сборника (не везде я знаю достаточно, а там, где мог бы сказать слова, надо потратить время на просмотр источников). Мне кажется, я бы согласился со многим. Но в отклике на статью А.Ковельмана и Ю. Гершовича (по ссылке ВЕКа) я специально упомянул о планке АКАДЕМИЧЕСКОГО изучения иудаизма в России. Есть различие между изучением Торы в йешиве и в университете. Тексты одни, задачи разные. Принципы интерпретации Торы ее мудрецами и принципы анализа ее текстов академиками - две большие разницы. И критерии "профессионализма" разные. Это не новая проблема. До Дж. Ньюснера практически иудаистики как академической дисциплины не существовало, по крайней мере, в американских университетах. О России говорить не приходится. Созданный Ковельманом ее центр при МГУ, и его работы ( http://www.cjs.iaas.msu.ru/publications_kovelman.html) послужили ее развитию здесь. Их ошибки и достижения - иного рода, чем ошибки и достижения образования в йешивах. И здесь есть процесс, о поднятии планки которого я и сказал.
А Вашу статью я прочитал с интересом. Спасибо.
Post Reply