<<Старина -- категория не времени, а качества: все станет когда-нибудь стариной, если не умрет раньше>>
Номер 14 10
февраля 2004 года
Если взглянуть непредвзято на нашу агонизирующую культуру, можно обнаружить несколько средоточий, где ещё теплится какая-то жизнь. И, прежде всего, это касается песенного искусства. Именно оно оказалось наиболее выживаемым. И объяснить это не так уж сложно. Песня более неприхотлива и непритязательна, нежели театр, кино, литература, критика — в суровых языковых условиях..
Основания для национальной идентификации всегда субъективны. Они определяются популярной мифологией, семейным воспитанием, детскими впечатлениями улицы, случайными настроениями, интригами политиков, самолюбием и воображением выдающихся современников и еще тысячью факторов. Однако, сложность жизни в том и состоит, что неконтролируемые субъективные факторы не только существуют, но и фактически определяют объективные события.
Означают ли эти и другие факты,что еврейская религия со времен пророков и царей существенно изменилась - и если да - то каким образом могут быть внесены изменения в религию, в основе которой лежит "Слово Бога Живого"? Или же - никаких изменений не было и быть не могло, поскольку герои Писания "на самом деле" ничем не отличались от коллег по Дому Учения - и в таком случае, почему же библейские образы столь непохожи на известных мудрецов эпохи Талмуда?
Российское законодательство первой половины 19 века декларировало право евреев на получение гимназического и университетского образования. Но этим правом пользовались очень немногие, – препятствовали как многочисленные ограничения (прежде всего, – существование черты оседлости), так и сам уклад жизни евреев. По данным «Краткой еврейской энциклопедии», в 1841 году на всю Россию было 13 евреев студентов и 101 еврей гимназист.
В статье рассматривается язык ашкеназских документов, таких как записи из пинкасов или эпитафии, которые обычно считаются составленными на древнееврейском языке. Сравнение со смешанными документами на иврите и идише и анализ орфографии, используемой для записи не древнееврейских слов, показывает, что язык этих текстов во многих отношениях ближе к предельно насыщенному гебраизмами идишу, чем к ивриту.
Самая ужасная судьба, какая могла выпасть любой душе, гораздо более страшная, чем муки ада, - это быть "отверженной" или "обнаженной": состояние, исключающее возможность воскресения или даже допущения в ад... Единение с Богом или абсолютное изгнание были двумя полюсами, между которыми следовало создать порядок, предполагающий для евреев возможность жизни под сенью закона, пытающегося победить силы зла.
Я подбежала к постели и отбросила подушку. Под подушкой лежало три письма из дома, три письма! Я уже полгода не получала писем. Первое чувство, которое я испытала, было острое разочарование: это был не хлеб, это были письма! А вслед за этим — ужас. Во что я превратилась, если кусок хлеба мне дороже писем от мамы, папы, детей!
Процесс Бродского был, если не ошибаюсь, первым процессом подобного рода и по фантастичности ситуации не знает себе равных. Весь мир, включая даже литераторов-коммунистов (что тогда было в новинку), протестовал, негодовал, удивлялся... И все-таки, когда думаешь об этом деле теперь, понимаешь, что, вопреки всем протестам, власти города Ленина были со своей точки зрения абсолютно правы.
В годы дикого разгула антисемитизма, когда буквально на глазах всего мира уничтожался цвет еврейской советской интеллигенции, Петровых, при встрече с Пастернаком, заговорила о происходящем. В ту страшную пору говорить на такую тему можно было только с очень близкими людьми. Пастернак раздражённо прервал её:
- Это вагон не моего поезда. Не вмешивайте меня в это.
Что было, то и будет! И всегда Все, что произошло, случиться вновь готово. Века проходят, и летят года... Увы, под солнцем ничего не ново. Все уже было в мире этом прежде. Придумать новое? На это нет надежды!