Арнольд Левин. Иосиф Баумберг

«Кто есть кто в американском изобретательстве»

Никто уже не помнит, как мобилизованный в русскую армию солдат Давид Баумберг, хасид из Лодзи, в 1916 или 1917 году попал в Цхинвали в дом всеми уважаемого Раввина Абрама Хволеса[1].

Однако известно, что ему понравилась дочь раввина Малка, он на ней женился и остался в Цхинвали. Голос у Давида был очень приятный. В Лодзи он служил раввином и кантором. Появление Давида в Цхинвали оказалось очень кстати. А. Хволес был не только духовным, но и казённым раввином и иногда ездил в Тбилиси по делам цхинвальской еврейской общины. Во время отсутствия А. Хволеса его замещал Давид Баумберг как духовного раввина.

17 ноября 1918 года в г. Цхинвали в семье Давида и Малки родился Иосиф. До двенадцати лет математикой с ним занималась мама. У неё был врождённый талант к математике. За спиной – четыре класса, математическим уравнениям её не обучали, но она в уме решала задачи десятого класса по алгебре, приводя всех в восхищение. Историю евреев, Тору и Талмуд преподавал дедушка Абрам Хволес. Умение рассуждать, находить неожиданные ответы на вопросы дедушки и, разумеется, природные способности сделали его со временем незаурядным изобретателем.

После смерти дедушки в двенадцать лет, родители отправили Иосифа учиться в Тбилиси в русскую школу. Приняли его в пятый класс. Жил Иосиф в маленькой полуподвальной комнате, клетушке без света, воды, отопления, канализации. В комнате – один стул и стол. Он же и кровать. В холодные дни Иосиф ставил стул на стол ближе к электролампочке. Там было теплее. Грел руки. Жил впроголодь, 350 граммов хлеба в день, вода. Три-четыре кусочка сахара-рафинада в месяц. В лишениях, холоде и голоде прошли школьные годы Иосифа. Всё выдержал. Учился прекрасно.

Ещё в Цхинвали у Иосифа появилась идея определять маршрут по разработанной им системе компас-карта. В Тбилиси он делает чертёж, изготавливает простой макет с описанием идеи и всё относит в Бюро изобретений. Это первое его изобретение. Оно зарегистрировано под номером 193б от 23 июня 1932 года; Иосифу – четырнадцать лет.

В последних классах школы Иосиф увлёкся термодинамикой. Результаты его исследования обсуждались на семинаре физиков университета. Учёные Грузии, присутствующие на семинаре, одобрили работу Иосифа.

На выпускном экзамене в школе Иосиф решил уравнение оригинальным способом. Экзаменационная комиссия – в неё входили учёные из академического института – обратилась к наркому просвещения с рекомендацией зачислить Иосифа в университет без экзаменов. Нарком согласился с мнением комиссии и приказал зачислить его без экзаменов. Однако, через некоторое время нарком – «враг народа» – был арестован, приказ аннулирован. Иосифу пришлось сдавать экзамены. Сдал, поступил в университет.

Время было тяжёлое. В сентябре 1937 года арестовали мужа старшей сестры Ривы. Имущество конфисковали, из квартиры её выбросили на улицу с маленьким ребёнком. В Москве арестовали и расстреляли родного брата мамы Исаака Хволеса[2].

В конце 1937 года арестовали отца Иосифа. При обыске у него нашли книгу стихов Бялика («свидетельство о сионистской деятельности») и свадебный подарок – ханукальный подсвечник («религиозная пропаганда»). В 1938 году он был расстрелян без суда и следствия вместе с семью хахамами-раввинами, учениками Раввина Абрама Хволеса. (В Израиле в г. Лоде на средства грузинских евреев построена синагога, посвящённая памяти расстрелянных семи хахамов-раввинов и Давида Баумберга). Вся семья репрессированного раввина: жена Малка с четырьмя детьми и внуком переехала в каморку, в которой жил Иосиф.

В 1938 году на студенческой научной конференции Университета Иосиф делает доклад «Изучение длинноволновой радиации земной атмосферы». После доклада его пригласили лаборантом на кафедру экспериментальной физики. На кафедре Иосиф проработал два года. За это время он выполнил ряд исследований, сделал несколько докладов, разработал способ определения залегания радиоактивных руд, изучал сход лавин с гор и силу их удара, создал несколько приборов в том числе – для измерения длинноволновой радиации околоземной атмосферы, а также оригинальный навигационный прибор.

В январе 1941 года Иосиф опубликовал описание прибора и способ измерения длинноволновой радиации околоземной атмосферы в журнале «Природа». В 1977 году, через 36 лет после этой публикации, научный обозреватель радиостанции «Голос Америки» рассказал о достижении американских учёных: «новом» способе измерения длинноволновой радиации и приборе, повторяющем публикацию Иосифа в журнале «Природа».

В начале войны Иосиф отказался от брони, которую ему предоставили как перспективному молодому учёному. Некоторое время преподавал физику в военном училище и более трёх лет провёл на передовой, командуя взводом дивизионной разведки.

В конце войны Иосиф попал в госпиталь. Лечился в Дербенте. В госпитале познакомился с медицинской сестрой Аней. Молодые полюбили друг друга. Женились и более никогда не расставались. Аня (иначе, как Анечка, мы, родственники, её никогда не называли) всю войну проработала медсестрой в госпитале. Спокойная, мудрая Анечка старалась в любой ситуации создать мужу нормальную обстановку для его творческой работы. Постоянно заботилась о домашнем уюте, делила с мужем не только радости, но и горе. Вместе радовались успехам, вместе переживали неудачи. А их было немало.

Анечка была прекрасной гостеприимной хозяйкой, хорошей матерью, любящей женой. «Ему повезло с женой!» – говорили об Иосифе.

В декабре 1944 года Государственный Комитет Обороны принял решение создать в Средней Азии уранодобывающий комбинат на базе семи рудников и пяти заводов. Строительство комбината курировали лично Л. Берия и его заместитель генерал А.П. Завенягин. Предприятию дали название «Комбинат № 6 НКВД СССР». Недалеко от Ленинабада (Таджикская ССР) началось строительство посёлка («Соцпосёлок 6»). Там же возвели основной гидрометаллургический завод. На заводе перерабатывали урановую руду с различных месторождений. Комбинат и посёлок были закрытыми, имели высокий статус секретности, и позднее адрес: «Ленинабад 30» или «Ленинабад 34». Первым руководителем комбината был назначен Б.Н. Чирков[3].

Из донесений резидента Советской разведки в 1945 г. стало известно, что работы по созданию атомной бомбы в Америке подходят к завершению, и готовится её испытание. Перед научным руководителем атомного проекта И.В. Курчатовым была поставлена задача ускорить работы по созданию советской атомной бомбы. В Советском Союзе были проблемы с добычей урана. В 1945 году Комбинат № 6 – на него возлагали большие надежды при строительстве – добыл и переработал только 18 тыс. тонн урановой руды и выдал около 7 тонн урана. И.В. Курчатову для ускорения работ над созданием аналога американской бомбы требовалось не менее ста тонн урана[4].

15 мая 1945 года Государственным Комитетом обороны было принято постановление увеличить выпуск урана на базе модернизированного Комбината № 6.

Комбинат и строительство домов были окружены забором из колючей проволоки. Проволочным забором окружён каждый строящийся объект комбината. Опасались шпионов, вредителей. На каждом шагу – вооружённая охрана. Для строительства и модернизации первого в Союзе комбината по добыче и переработке урана были привезены заключённые ГУЛАГа и немецкие военнопленные.

Был также создан проверочно-фильтрационный пункт отбора рабочих для комбината. Через него прошли тысячи советских солдат и офицеров, освобожденных из немецкого плена, и граждан, оказавшихся на территории, оккупированной Германией (их причисляли к предателям), а также спецпереселенцы – депортированные немцы, крымские татары, чеченцы, калмыки, корейцы и т. д.

Из северных лагерей привезли инженерно-технических работников высокой квалификации – строителей, энергетиков, технологов, экономистов, – получивших большие сроки заключения как «шпионы», «предатели», «террористы». Их откормили, прилично одели и поставили консультантами, проектировщиками, руководителями небольших строительных участков. Стройка стала крупнейшим «общегулаговским» лагерем – «всесоюзным», «многонациональным».

На комбинат были направлены учёные и изобретатели, способные оперативно решать задачи, обеспечивающие проект по созданию атомной бомбы необходимым количеством урана.

В конце 1945 года И. Баумберга демобилизовали как перспективного учёного, имеющего работы в области радиации, и направили вместе с женой на строящийся комбинат в Центральную научно-исследовательскую лабораторию. Лаборатория располагалась в старом, заброшенном глинобитном помещении мечети.

Ежедневно со всего Союза приезжали научно-технические работники, молодые специалисты, рабочие. С жильём всё ещё было плохо. Жили по две-три семьи в одной квартире, молодые специалисты – в каждой комнате по несколько человек.

Комбинат и дома для специалистов и рабочих строили одновременно и без обычных бюрократических проволочек. Руководству комбината было разрешено вести строительство объектов «без проектов и смет, с оплатой выполненных объемов работ по фактическим затратам». Многие проекты утверждал сам директор комбината.

Быстрыми темпами строился комбинат, быстрыми темпами росли дома для работников в посёлке. В 1946 году посёлок вырос, получил статус города и наименование «Соцгород 6»[5]. Многосемейные квартиры начали расселять.

После рождения дочки Мины Иосиф получил отдельную квартиру. Небольшая комната была выделена ему под кабинет. Мебель получили в рассрочку. Быт налаживался.

Власть за колючей проволокой была Гулаговская – отвечала за производство урана, за выявление «саботажников», «недовольных», сутками допрашивала зеков. Судебная «тройка» после сорок седьмого года могла увеличить срок заключения, даже дать двадцать пять лет работ на урановых рудниках.

Гулаговская власть распространялась не только на заключённых, но и на вольнонаёмных, таких как Иосиф. Постоянная цензурная проверка переписки, обыски, личный досмотр.

Работа проходила в обстановке постоянного страха, строгой секретности и контроля органами НКВД. Отчёты по проделанной работе писали вручную в специальном помещении также под наблюдением сотрудников НКВД. Машинисткам не доверяли.

Среди работников было много информаторов и доносчиков. Бесконечно проверяли хранение документации. За вынос секретной документации за пределы специального помещения или потерю не секретной – уголовное преследование. Всё это мешало творческой работе Иосифа.

Страна была разрушена в послевоенные годы, нуждалась во всем. Население получало продукты по карточкам, голодало. Однако снабжение вольнонаёмных работников комбината осуществлялось по первой категории. Работникам комбината дополнительно сверх норм (по карточкам) выделяли продукты, установили бесплатное спецпитание по вредности. Выдавали так называемые «субпродукты» и продукты подсобного хозяйства. Это было большим подспорьем для семей вольнонаёмных работников комбината, освобождало их от необходимости думать о «хлебе насущном», о том, как прокормить семью.

Зарплата на комбинате была более высокая, чем на остальной территории страны. Кроме того, были дополнительные денежные выплаты (10% надбавки за каждые шесть месяцев работы, за высокогорность, режимные и др.).

Обслуживание в столовой было хорошее: персонал дорожил работой и старался готовить разнообразную и вкусную еду.

Заключённых для строительства с каждым днём становилось все больше. Иосиф уже привык к строю заключенных с вооруженным конвоем, встречающимся ему ранним утром и вечером, и к колючей проволоке вокруг строящихся объектов.

Условия жизни и работы заключённых при комбинате были лучше, чем в других лагерях Гулага: работали по двенадцать часов и более, но кормили хорошо[6].

Урановую руду добывали высоко в горах открытым способом: взрывали, доставали ураносодержащую руду. Дорог для транспортировки руды машинами не было. Прорубали тропки. На комбинат руду привозили в торбах на ишаках и лошадях. На комбинате хранили огромные радиоактивные отвалы обеднённой руды. Знания о вредности урана и его руды были мизерные[7].

Работали, не считаясь со временем и вредностью урана, и, как говорили, в условиях, «близких к боевым». Круглосуточно. И круглосуточно кто-нибудь из руководителей лаборатории должен был находиться в помещении у телефона. Начальство комбината и диспетчеры тоже оставались на своих местах и ночью (Правительство работало по ночам; в любой момент могли потребовать отчёт о работе. Такой стиль работы был отменён только после смерти Сталина).

Через короткое время комбинат стал ведущим центром советской урановой промышленности. Из урана, добытого и обогащённого[8] на комбинате, был запущен первый атомный реактор и сделана первая советская атомная бомба.

Со стороны Ирана запускались на территорию Советского Союза метеозонды и воздушные шары с разведаппаратурой и провокационными листовками. (За хранение листовок – уголовная ответственность). Велась активная разведка территории, на которой располагался комбинат.

Иосиф работал много, увлечённо, не думая о технике безопасности при работе с ураном. Сам проводил опыты, настраивал оборудование, работал оператором при налаживании созданных им установок. Приходил с комбината поздно. Проходил в свою комнату, засиживался за столом далеко за полночь. Спал мало. Неистощимый изобретатель, предлагал всё новые и новые идеи для увеличения выпуска продукции. Часто Иосиф выезжал на другие комбинаты по добыче и переработке урана. Внедрял там свои идеи. Иосифа хорошо знали в уранодобывающей промышленности. Ценили. Неоднократно премировали. Его работы были отмечены в приказах по Министерству и комбинату. О его вкладе в успехи комбината писал первый начальник комбината Б.Н. Чирков[9].

На основе изобретений Иосифа были разработаны и внедрены в производство приборы для определения содержания урана в вагонетке во время её движения из забоя на металлургический завод, бункерный радиометр, обогатительное механическое устройство и др. Приборы, изобретённые Иосифом, не могли быть ни описаны в печати, ни запатентованы: были засекречены, предназначались для использования в военной промышленности. Были у Иосифа и другие изобретения, которые могли использоваться в различных областях науки и техники.

В июле 1949 года Иосиф оформил заявку на изобретение «светоимпульсного радиографа». Устройство это давало, в частности, возможность проводить раннюю диагностику опухолей. К сожалению, главк оборонной промышленности, которому подчинялся комбинат, не поддержал заявку, считая предложенное изобретение не соответствующее его (главка) профилю. В 1959 году в ГДР был получен патент точно на такое же изобретение.

На основе патента ГДР Западная Европа, Япония, Америка начали выпускать радиограф («нуклеар сканнер»), который нашёл широкое применение в медицине. Чтобы восстановить «отечественный приоритет», И. Баумбергу задним числом выдали авторское свидетельство на «светоимпульсный радиограф». Опоздали. Советский Союз вынужден был покупать эти приборы за границей.

Аналогичная «история» произошла позднее с новым способом для обогащения уранового сырья, заявленным Иосифом в 1952 году. Только в 1964 году изобретение получило признание в Советском Союзе после того, как в США получили патент и стали применять этот способ. Опять опоздали. Опять страна потеряла приоритет: изобретение И. Баумберга не было признано вовремя, вовремя не был подтверждён приоритет и не получен патент.

В 1951 году страна готовилась к войне, потребовалось резко увеличить добычу урана. Иосиф предлагает новый способ обогащения уранового сырья. Предложение было одобрено Учёным советом Комбината. Началось проектирование нового оборудования. Иосиф предлагает всё новые и новые идеи в дополнение к основной. Разработка нового оборудования близится к завершению. Однако странные вещи происходят на комбинате. Автором нового способа «назначается» инженер лаборатории С., одно из предложений, дополняющее основную идею, присваивает техник Л.

На предприятии Иосифа ценили за многосторонние знания, за идеи. Он обращается к своему непосредственному начальнику Б., с которым, как полагал, был в хороших отношениях. Иосиф просил разобраться с ситуацией: людей, укравших идеи, поставить на место, подтвердить его авторство.

В стране шла борьба с космополитами, среди которых, как правило, называли еврейские фамилии. Отечественным учёным с русскими фамилиями приписывали приоритет во всех областях науки и техники. Из лаборатории под разными предлогами увольняли одного за другим евреев независимо от их квалификации, невзирая на возражения Иосифа.

Иосиф не мог и предположить, что это коснется его, которого, как он полагал, ценили, к которому хорошо относились, идеи которого поддерживали. Реакция начальника была для Иосифа неожиданной, агрессивной: «А может, ты таблицу Менделеева придумал? Или радио изобрёл? Русские, к твоему сведению, тоже могут изобретать, и почище Вас (!)».

От идей Иосифа во многом зависел успех разработок лаборатории и благополучие самого Б., которого осыпали благодарностями за работу лаборатории. Поведение Б. было предательством. Иосиф прошёл войну. На войне иногда было страшно. Но предательство человека, который ещё вчера ему улыбался и хвалил, который часто бывал у гостях у Иосифа, оказалось страшнее всего того, что он видел на войне.

Успокоившись, начальник перешёл на миролюбивый тон и попросил Иосифа поделиться своими идеями с молодыми работниками («...у тебя ж этих идей – воз и маленькая тележка»), помоги инженеру С. оформить заявку на изобретение. «Стыдно признаться, – рассказывал Иосиф в интервью, – я согласился. Понятно было, ведь речь шла о возможности моей дальнейшей работы»[10]. Конечно, Иосиф помогал мнимому автору, инженеру С. в оформлении заявки на СВОЁ (Иосифа) собственное изобретение. Но случилось то, что должно было случиться. Вмешательство «автора» С. в составление заявки («у нас идею толком никто и не понял», – пояснил Иосиф) привело к отрицательному заключению Института Патентной Экспертизы.

Испытание готового обогатительного оборудования возложили не на «автора изобретения» инженера С., а на «исполнителя» Иосифа. Испытание нового оборудования проходило под градом обвинений против Иосифа. Иосифа обвинили в преднамеренном развале работы, провале социалистического соревнования, присвоении идей сотрудников, выдвижении евреев. Вспомнили также о «нехорошем» социальном происхождении.

Чем ближе к завершению испытания, тем больше нелепых обвинений (в марте, например, обвинение в препятствии получения информации о здоровье великого вождя). 8 мая 1953 года перед Днём Победы Иосиф сдал отчёт об успешном завершении испытания нового обогатительного оборудования. Отчёт приняли. Одобрили. Последовало «поощрение»: Иосиф Баумберг автор идеи, заложенной в основу нового обогатительного оборудования и руководитель успешно внедрённой работы, был уволен с комбината. Иосиф пытался добиться восстановления на работе. Узнал, что на него было сфабриковано «дело». Ожидали только окончания испытаний. Иосифу повезло: время «обвинительных заключений» отступило. Умер Сталин. Перетрясли репрессивный аппарат. Иосиф «легко отделался» – только лишился работы. Тем не менее, однажды вечером в квартиру И. Баумберга зашёл его начальник Б. и «по-дружески» посоветовал уехать, и как можно скорее.

В лаборатории остались десятки разработок Иосифа, в том числе и незавершённые. Доступ к ним для Иосифа был закрыт. Все работы имели гриф «совершенно секретно». Этими разработками могла ещё долгие годы пользоваться лаборатория, получая премии и награды.

В 1953 году Иосиф с семьёй возвращается в Тбилиси. С устройством на работу – проблема: образование – незаконченное высшее (его ровесники после демобилизации из армии закончили вузы, работают). В трудовой книжке ни города, ни названия места работы, только номер оборонного предприятия и условное наименование должности. Иосиф связан допуском высшей степени секретности и подпиской о неразглашении места и характера работы. Он – сын «врага народа», внук известного Раввина Абрама Хволеса, племянник раввинов Лондона и Парижа и расстрелянного брата матери, родственники за границей.

Жили в тесноте. Аня отказывала себе в самом необходимом. Всё самое лучшее отдавала мужу и дочке.

После долгих поисков Иосифу повезло: он получает работу на кафедре физики в Политехническом институте. И здесь, как и везде раньше, проявляются его изобретательские способности, появляются новые приборы. Он заочно оканчивает Педагогический институт (специальность – математика) и переходит заведующим лаборатории в Институт неорганической химии и электрохимии. Новая работа, новые изобретения.

Творческой работе мешает отсутствие нормальных жилищных условий. В полуподвальном помещении, в котором он жил до войны, семья не могла разместиться. Но теперь он известный в Грузии изобретатель. Его приглашают во многие организации. Он поступает на работу во «ВНИПИавтоматпром» (Всесоюзный научно-исследовательский и проектно-конструкторский институт) в городе Рустави. Здесь ему предоставили квартиру. Жизнь налаживается. Идеи сыплются из него, как из рога изобилия. Творческая работа доставляет радость. Созидать он может до самозабвения.

Осуществилась мечта Иосифа: его идеи получили практическое воплощение в автоматическом обеспечении сталелитейной промышленности. Его называют «генератором идей».

За десять лет до отъезда в Америку только для усовершенствования технологических процессов в сталелитейной промышленности и их контроля он вместе с соавторами, работниками института и завода, сделал более 30 изобретений, на которые были получены авторские свидетельства и патенты. Одним из соавторов изобретений нескольких способов и приборов становится его двоюродный брат Владимир Файн.

За изобретения и внедрение их в производство коллектив авторов во главе с Иосифом был неоднократно награждён премией Совета Министров Грузинской ССР.

В 1980 году Иосиф с семьей эмигрировал в Америку

И здесь он продолжает творить. Иосиф – автор более 100 авторских свидетельств и патентов на изобретения (по 25 патентов в Советском Союзе и США).

В течение всей жизни Иосиф применял свой талант изобретателя в самых различных областях науки и техники.

Перечислить названия авторских свидетельств на изобретения и патенты, полученные им, не представляется возможным в небольшом рассказе. Желающие могут найти некоторые изобретения и патенты в интернете (далеко не все) и в специальной литературе.

Об Иосифе, его изобретениях писали в советской и американской прессе. В семидесятые годы прошлого столетия была статья о его изобретении в газете «Известия»: возможность использования однопроводной телефонной связи для подключения не менее ста абонентов. В русскоязычной прессе Америки было опубликовано об Иосифе несколько статей в газете «Новое русское слово».

Многие его изобретения до сих пор используются в научных исследованиях и в гражданской и военной промышленности.

О некоторых – известно только ограниченному числу людей, т. к. эти изобретения составляют государственную тайну (Иосиф в своё время дал подписку о неразглашении идей – основы изобретений, имеющих значение для военной промышленности). Ещё больше изобретений не применены до сих пор. «Многие из Ваших изобретений будут использованы, когда технология достигнет более высокого уровня», – заключения учёных и технических советов нескольких Союзных министерств и американских учёных.

Иосиф внесён в книгу: «Кто есть кто в американском изобретательстве» за 1990 и 1992-93 гг., избран почётным членом изобретателей. «Вы будете внесены в список почётных членов, среди которых Томас Эдисон, Александр Белл, братья Райх...», – написано в письме-приглашении Иосифу стать почётным членом изобретателей.

Иосиф был немногословным. Близкие его запомнили всегда с неизменной сигаретой в уголке рта, сквозь клубы голубого дыма освещенное огнем лампы сосредоточенное лицо, склоненное над столом, бумага, карандаш. К сожалению, курил много. Не терпел интриг. Был остроумен. Любил пошутить. Помню, сказал: «Дым сигареты превращается в идеи». К сожалению, он не дожил до воплощения многих своих идей. Война, неприятности, работа с ураном сократили его жизнь.

Беспокойное сердце изобретателя остановилось 25 ноября 1997 года.

Использованы воспоминания и фото из архива дочери Иосифа Мины Крижак (Баумберг) и Меера Баумберга, младшего брата Иосифа, а также интервью с И. Баумбергом: «Смотри – Эйнштейн», С. Светлова и А. Наумов, газета «Новое русское слово»,5 ноября 1993».

Примечания

[1] Подробно о Раввине А. Хволесе в статье А. Левин «Евреи Грузии». Заметки по еврейской истории, №11, 2008 .Далее А.Л.

[2] Известный в Закавказье большевик. См. там же А.Л.

[3] Новоселов В. и Толстиков В., «Атомный проект. Тайна «сороковки». Издание 1995 г.

[4] Чирков Б.Н. Воспоминание первого директора комбината № 6 Москва 1967 стр. 22,23. ЦНИЛ. Далее Б.Н.

[5] 10 августа 1956 года «Соцгород 6» переименован в город Чкаловск. В 1967 г. «Ленинабад 34» стал называться: «Ленинабадский горно-химический комбинат». После распада Советского Союза комбинат и город стали открытыми. Комбинат перешёл в собственность независимой республики Таджикистан. Ленинабад переименован в Хунджан, город Чкаловск – в Бустон. Комбинат стал называться Производственное объединение «Востокредмет».

[6] Лагерь при комбинате просуществовал до 1953 года. Остались спецпоселенцы – советские немцы, привезенные со стройки секретного объекта в Челябинске, а также крымские татары, которым определили пожизненное поселение. «Город моей юности» http://friendschk.narod.ru/history/index2.html

[7] Токсичность урана основывается на его радиоактивном и химическом воздействии на обмен веществ.

В организм животных и человека уран поступает с пищей и водой; в желудочно-кишечный тракт, с воздухом, через кожу и слизистую оболочку. Уран поражает почки. Отравления ураном и его соединениями происходят при добыче и переработке уранового сырья. Уран остаётся в костях.

[8] Обогащённый уран – это уран, который получают при помощи технологического процесса увеличения доли изотопа 235U в уране. В результате природный уран разделяют на обогащённый уран и обеднённый. После извлечения 235U и 234U из природного урана оставшийся материал (уран-238) носит название «обеднённый уран», так как он обеднён 235-м изотопом.

[9] Там же Б.Н.