Авраам и Ноах: благословение одиночества
בס''ד
Недельная глава Торы "Ноах"
начинается так: "Вот родословие Ноаха: Ноах, муж праведный, был
непорочнейшим в поколениях своих; перед Всесильным ходил Ноах" (Берешит,
6, 9). Смысл стиха ясен, толковать здесь, вроде бы, нечего, но при внимательном
чтении натыкаешься на "ненужное" - "в поколениях своих".
Заглядываешь в Раши, других комментаторов Писания, и поражаешься резко
неоднозначному отношению мудрецов к патриарху: некоторые почитают Ноаха праведником
безусловным, а иные говорят, что праведником-то он был, но только "в
поколениях своих", а живи во времена Авраама, так слава бы его потускнела.
Спаситель всего живого,
Ноах, и впрямь, персонаж неоднозначный, выбравшись из Ковчега, Ноах первым
делом насаждает виноградник, и … напивается до изумления. Рав Штейнзальц,
разъясняя недостойное поведение патриарха, пишет: Ноах не выдержал испытания
одиночеством. Пребывание в ковчеге сломало его психику. И тут становится
понятным, отчего Ноаху мудрецы противопоставили Авраама. Авраам и Ноах были
испытаны пожизненным одиночеством. Авраам, как говорит Тора – "иври",
человек, стоящий на другом берегу, против всего человечества – один, и так всю
жизнь.
"И сказал Б-г
Аврааму, уходи из страны твоей, от родни твоей и из дома отца твоего… и ты
будешь благословен ("Берешит, 12, 1).
Исход Авраама почитается
в традиции – испытанием, посланным Аврааму. В чем же испытание, если сам
Вс-вышний обещает ему благословение? Испытание – в самом исходе, в: "уходи
из страны твоей, от родни твоей и из дома отца твоего". Я это понял,
только прожив в Израиле 15 лет, сделав прекрасную карьеру, став профессором и
воспитав немало учеников, вкусив в полной мере благословение Вс-вышнего. Вот, я
сижу в Ариэле и давлю клавиши, на которые криво приклеены буквы кириллицы, и
невозможность окончательного ухода из "дома своего" ясна мне в полной
мере. Как говорит Штейнзальц: лучше человеку прожить жизнь и умереть в стране,
где он родился. Но без опыта одиночества, по-видимому, не стать Авраамом.
***
Прелести отчуждения мы с
женой испытали, когда начали соблюдать мицвот. Мы пришли в иудаизм зрелыми
людьми, в результате слома судьбы, о котором мне не хотелось бы
распространяться (не люблю духовного стриптиза). И вот мы перешли на кошерное
питание, прибили мезузу и главное: узнали радость Субботы. Мы держали в
Харькове крошечную инженерную фирмочку, в которой приходилось вкалывать
двадцать пять часов в сутки. Неожиданно выяснилось, что, не выходя в Субботу на
службу, мы не приближаем банкротство нашего любимого детища. Да и, вообще,
несмотря на наше злостное субботнее отлынивание, Земля вращается в ту же
сторону, не останавливается (кто бы мог подумать?).
Но выяснилось и другое:
вокруг нас сгущалась все более и более плотная пустота, постепенно переходящая
в высокий вакуум. С нами постепенно прерывали отношения друзья, родственники
(наши семьи были прочно ассимилированными, "тухес" было единственным
известным нам словом на идише). Поначалу мы недоумевали: в чем дело? Мы ведь не
начали красть, развратничать и разбойничать (что в девяностые годы на Украине
было делом вполне обыденным: шутка ли, столько бесхозной собственности вмиг
образовалось). Подивились, подивились и привыкли.
Особенно меня поразил
вот какой эпизод. Был канун Судного Дня. В Харькове лили холодные, затяжные
дожди. Харьковская синагога размещается в самом центре города, а жили мы на
выселках, на самой окраине. Я искал, где бы переночевать в Йом Кипур. И не
нашел. Нам отказали все. Я уверен, что если бы я сказал, что мне надо
переночевать перед далекой командировкой, передо мной открылась бы дюжина
дверей. И мы шли в Судный День в Синагогу семнадцать километров пешком. Это
запомнилось.
Запомнились и вздернутые
в недоумении брови моего приятеля: "ну, если уж вы решили, верить, так
почему иудаизм? Вера интеллигентных людей – христианство". Как будто, веру
выбирают, как носки. Как будто, за спиной у меня нет поколений раввинов.
В нашей семье были и
диссиденты. Неожиданно выяснилось, что убежденные демократы приемлют все, кроме
иудаизма. И не случайно. Идея избранности претит демократическому сознанию. И
диссидентская среда нас тоже закономерно исторгла. Особенно я был поражен,
когда без объяснения причин меня уволили из частной гуманитарной Гимназии ОЧАГ.
Я там (бесплатно) преподавал детям философию, детский разум достаточно
пластичен для восприятия глубоких, основных философских идей. Дети и их
родители были в восторге (преподаватель я – недурной). И, тем не менее, меня в
один день уволили; уверен, что если бы я приходил в школу в рясе, а не в кипе,
не уволили бы. А ведь в ОЧАГЕ накопился цвет харьковской гуманитарной
интеллигенции, еврейской по происхождению, в большинстве своем. И, несмотря на
это (а может быть именно поэтому) уволили. Мы не рвали связи с миром, мир
отказался от нас.
***
В Израиле ситуация
изменилась мало: верующий среди физиков, физик среди верующих, я продолжаю
вкушать радости отчуждения. Осознание того, что без изолированности от мира нет
никакой духовной жизни, пришло много позже. У евреев нет монастырей, эта изоляция
совсем иного сорта, это отчуждение в пузырящейся вокруг тебя жизни.
"Говоря я одинок, я
не имею в виду, что живу один. Слава Б-гу, я пользуюсь любовью и дружбой
многих. Я встречаюсь с людьми, беседую с ними, наставляю, спорю, утверждаю.
Меня окружают друзья и знакомые. Я одинок, потому что порой чувствую себя
отстраненным и покинутым даже самыми близкими друзьями, а слова псалмопевца
(Псалмы 27:10): "Отец и мать покинули меня" кажутся мне жалобным воркованием
горлицы. Это странное, даже абсурдное переживание, вызывающее резкую боль и
изнурение, но также и возбуждающее и очищающее… В моем одиночестве, которое
есть "опустошение и осмеяние", во мне крепнет сознание того, что
перефразируемое сказанное Плотином о молитве – служение, к которому я, человек
одинокий, призван, угодно Г-споду, пребывающему в бесконечном и святом
одиночестве" (Рабби Соловейчик, "Одинокий верующий человек").
Речь идет об
авраамическом очищающем одиночестве, научающем стоять с миром "один на
один", мира не покидая. И рассчитывать тебе не на что, за тебя никто
ничего не почувствует, не подумает и не сделает. А когда ты подумаешь и
сделаешь, мир все равно тебя не полюбит.
Интеллигентные люди полагают
идею избранности, отчужденности еврейского народа – досадным недоразумением.
Все в иудаизме хорошо, но, вот "богоизбранность" – явное
недоразумение. А, между тем, эта идея – сердцевина, фундамент еврейского
миропонимания. Идея бесконечно аристократическая, исходящая из того, что в
первую очередь у еврея перед Б-гом и миром есть неограниченные обязанности, при
минимуме прав. Аристократическим замашкам и приоритету обязанностей перед
правами сегодня приходится туго.
***
Ивритское прилагательное
קדוש
принято переводить "святой", – типичное злошутничанье перевода. На
самом деле, адекватный перевод – обособленный, отделенный. Хочется и продлить
ряд эпитетов – помеченный, евреи – отмеченный народ. Мир это знает, чаще об
этом догадывается. И если мы сами об этом забываем, нам непременно напомнят, да
так, что пепел будет долго стучать в наши необрезанные сердца.
***
Еврейская свадьба
называется "кидушин"; женщина, с которой я стою под хупой – особая, с
этого момента, она выделена среди всех. В этом смысл церемонии. Выделяя Субботу,
мы делаем Кидуш. Освящение – в сущности, выделение, обособление. В окружающем
нас мире все меньше священного, он становится все более однородным, всему –
одна цена; немудрено, что цена эта невелика.
***
"И остался Израиль
один…" Израиль – всегда один. В международной политике может меняться
многое, кроме изоляции государства Израиль. Израиль может держать первое место
в мире по придирчивому соблюдению прав человека, воевать, так чтобы не приведи
Г-сподь, не зацепить мирного бандита, – нас все равно не полюбят. Народы мира
будут действовать во вред себе, но не протянут руку Израилю. Взгляните на
поведение России, сидящей на исламском пороховом погребе. Этот погреб вот-вот
рванет уже не в Чечне, а в центре страны, но Россия с непреклонной тупостью
будет продолжать поддерживать самые омерзительные арабские режимы. Гитлер
испытывал в конце войны нехватку живой силы, арийского пушечного мяса, но целые
дивизии были заняты лишь тем, что гнали евреев в печи. Антисемитизм –
фундаментальная константа мировой политики. Уразумение одиночества Израилева не
облегчает жизни, но делает нас сильнее. Предкам нашим приходилось туго, отчего
бы это нам вдруг вышла помиловка?
***
"Именно то, что наиболее
естественно… менее всего подобает человеку".
А. и Б. Стругацкие, "Хромая судьба".
Отчуждение – главное
орудие мысли. Для того чтобы познать нечто, надо в первую очередь, увидеть его,
как "странное", отделить и от себя и от окружения. Двигаясь в потоке жизни,
жизни не понять. Надобно из этого потока выскочить. Для того чтобы понять
природу, надо отделить себя от природы. Понятия современной науки: "волны
вероятности", суперструны, кварки – предельно удалены от реальных вещей. И
именно на этом пути отчуждения наука и достигла всего того невероятного, чего
она достигла. Побочным продуктом этого отчуждения стала изоляция ученых от
"простых людей", столь проницательно подмеченная братьями Стругацкими
в "Гадких лебедях"; "мокрецы" Стругацких – едва отличимы от
евреев, по степени их "чужести" окружающей среде.
В предисловии к
"Теням Разума", Роджер Пенроуз, один из крупнейших ученых наших дней,
рассказал о поездке с дочкой по имени Джессика на природу. Пенроузы забрались в
сырую пещеру. Папу очень интересовало, как приспосабливаются растения к сырости
и темноте пещеры. Дочку волновал валун, нависший над входом. А вдруг он
свалится, и завалит вход? Нет-нет, ответил Пенроуз-старший, этого не
произойдет, чем больше этот камень здесь висит, тем меньше вероятность его
падения. "Дальнейшего объяснения не последовало: отец снова вернулся к
своим растениям. Джессика ненавидела отца, когда у него было такое настроение.
Хотя – нет: она всегда любила его, любила больше всего и больше всех, но всегда
хотела, чтобы он никогда не становился таким, как сейчас. Она знала, что это настроение
каким-то образом связано с тем, что он ученый, но до сих пор не понимала каким
именно. Она даже надеялась, что сама когда-нибудь сможет стать ученым, хотя уж
она-то позаботится о том, чтобы не впадать в такое состояние духа". Если
Джессике доведется стать ученым, то придется и познакомиться с этим состоянием
духа, с радостями "остранения". Наука – чужда миру и
противоестественна.
Есть такая философская
легенда-притча: Декарт, вроде бы знал почти все европейские языки, а поселился
в Голландии. И, именно потому, что голландского, как раз, не знал. Не хотел
засорять мозги уличным шумом. Если это и только легенда, то очень глубокая.
***
"Всяк дом мне чужд, всяк
храм мне пуст".
М. Цветаева
Всякий талант –
чужероден миру. Собственно говоря, талант и есть способность противостоять
окружению. Это разглядел непогрешимый поэтический глаз Цветаевой, для которой
"поэты – жиды". В отличие от Декарта, не желавшего засорять мозги
уличным шумом, Цветаевой не хочется, чтобы и ее понимали:
"Не обольщусь и языком
Родным, его призывом
млечным.
Мне безразлично – на каком
Непонимаемой быть
встречным!"
***
Маркс, все боролся с
проклятием отчуждения. Что ж удивляться тому, что мир, построенный по его
рецептам, оказался столь бездарен? Западный мир, изнемогающий от атомизации
общественной жизни, готов сдаться на милость марксизму, марихуане, исламу,
черту в ступе, всему, что избавит от проклятия отчуждения. Свобода и
благополучие, за которые так бился Запад – отчуждают; сближают рабство и
несчастья. Миллионы продолжают вздыхать по социалистической деспотии, по
семейным радостям коммуналок, по окопному братству.
Впрочем, перед самой
смертью человеку дается опыт не сродства со всем сущим, но предельного отчуждения.
Этому опыту посвятил лучшие страницы Толстой. Перечтите "Смерть Ивана
Ильича" и переворачивающие душу страницы, на которых уходит из жизни Андрей
Болконский. В этом последнем, возвышающем отчуждении от мира, как полагал
Алданов, человеку открывается иное (очерк "Убийство Урицкого). И
очень к месту Алданов процитировал Ходасевича:
Счастлив, кто падает вниз
головой;
Мир для него, хоть на миг,
да иной…
***
Каждому должно
познакомиться с отчуждением. "И покинет человек отца и мать своих"
(Берешит, 2, 24). Это, быть может, самый тяжкий из опытов отчуждения –
взросление, отделение от самого себя. Есть чудесный хасидский рассказ. Раввин
говорит своим ученикам: "Ребенок во чреве матери находится в идеальных
условиях. Над головой его горит светильник, и он изучает Тору. Всем необходимым
он обеспечен. Чем не рай? И, однако, повзрослев, ребенку совсем не хочется в
этот рай возвращаться. Почему?" – спросил раввин учеников. "А, потому
что - вырос". А потом надо покинуть и любимого учителя, и тоже, "оттого
что вырос". Сколько подлинных несчастий прорастает из непонимания того,
что сын, ученик – выросли.
И вот, что говорит нам
далее стих книги "Берешит": "И покинет человек отца и мать
своих, и прилепится к жене своей, и станут одной плотью". Отчуждение
преодолимо в священнодействии познания женщины. Но только если это
священнодействие.
***
Понятно, отчего Ноах
насадил виноградник. Вино сближает. В пьяном братстве один из секретов
непреходящего обаяния России. От Пушкина до Чичибабина русская поэзия восславляла
зеленого змия. Приехав в Израиль, мы поразились равнодушию израильтян к
спиртному. На свадьбу в три сотни приглашенных выставляют три бутылки водки, и
те не осиливают. А веселятся напропалую, и вовсе оказывается необязательно
ловить жениха и долго потом бить.
***
Знакомясь, мы, первым
делом, называем свое имя, и узнаем имя собеседника. Отчуждаясь, не хотим величать
вчерашнего приятеля по имени. Братья видят подходящего к ним Иосифа и говорят
друг другу: "вот, он идет, этот сновидец" (Берешит, 37, 19).
Ненависть вскипела уже до того, что братья не могут произнести имени Иосифа. История,
заканчивается в Египте, тем, что Иосиф, открывается братьям: "Я,
Иосиф". В современном мире утрачена тесная связь человека со своим именем,
но, заметьте и, сейчас, всерьез разозлившись, мы перестаем называть врага по
имени.
***
Свобода, равенство,
братство… Свобода, прорастающая из равенства, – свобода серости и бездарности,
свобода говорения на партсобраниях, разучивания праведного гнева и вышагивания
в дружных рядах. Совсем иная свобода, поднимается из ощущения обособленности и
избранности, это свобода писать поперек линованной бумаги, свобода ощущать мир
чужим и понимать его. Этой свободе в Университете так же нелегко, как и в
парткоме. Призванным к ней не позавидуешь. Но подлинное братство – братство
именно в этой свободе, свободе отчуждения.
Всего понравилось:0
Всего посещений: 3159
Convert this page - http://berkovich-zametki.com/2013/Zametki/Nomer1/Bormashenko1.php - to PDF file
Комментарии:
Борис Дынин
- at 2013-01-17 17:11:48 EDT
Бормашенко
Ариэль, Израиль - Thu, 17 Jan 2013 15:53:04(CET)
Мамардашвили, Бибихин - прекрасные философы, высочайшего уровня ухнули в "нефилософскую" черную дыру 80-х - 90х годов. Кстати, и сейчас время - нефилософское, а может быть оно всегда такое?
===============================
Ни в коем случае не ранжирую философов для себя. Случайный собеседник может вызвать у тебя некое философское озарение или инициировать ход мыслей, с которым будешь жить. То, что Вы вспоминаете, это Мамардашвили 80-х годов. Меня уже не было там, и я практически перестал читать русские тексты (вот и теперь читаю, в основном, в связи с порталом Берковича, почему мне и не безразлична атмосфера дискуссий здесь). То что для меня Мамардашвили привязан к моему времени в России ни в коем случае не есть что-то негативное. Это факт моей биографии.
Он сказал: "Предметом философии является философия", и я могу понять это кажущееся парадоксальным утверждение от обратного, ибо не "объективная" же реальность, существующая вне человека, является ее предметом, а анализ рефлексии человека (не психологический, нейро-физиологический и пр. научный), то есть рефлексия над рефлексией. В этом плане я уже не тот, кем был почти 40 лет назад, и не смог ввести Мамардашвили, так сказать, в свою рефлексию над рефлексией. Для меня он остался одним из свежих ветров в философской атмосфере того времени в России, и моя жизнь в иной атмосфере оказалась под влиянием иных ветров (например, любимого и Вами Шестова - Сократа современной философии).
"сейчас время - нефилософское, а может быть оно всегда такое?"
Если судить по тому, насколько люди мыслят по сократовски (а не только воспевают его устами философов), то время никогда не было философским.
Виктор Каган
- at 2013-01-17 16:17:44 EDT
Бормашенко
Ариэль, Израиль - at 2013-01-17 15:53:04 EDT
Его имя у уехавших давно может быть связано с теми временем и местом. Но его философия к ним не привязана, она - мирового уровня по своим сути и значению.
Бормашенко
Ариэль, Израиль - at 2013-01-17 15:53:04 EDT
Бормашенко-Дынину.
Вы пишете, дорогой Борис:"Мне уже приходилось упоминать добрым словом здесь Мамардашвили, хотя для меня он очень привязан к ситуации в советской философии 60-х- начала 70-х." Вы знаете, Борис, я регулярно перечитываю "Картезианские вариации", "Классический и неклассический идеалы рациональности", "Лекции о Прусте", и совершенно не чувствую привязанности Мамардашвили к конкретной ситуации "советской философии 60-х- начала 70-х".
Мамардашвили, Бибихин - прекрасные философы, высочайшего уровня ухнули в "нефилософскую" черную дыру 80-х - 90х годов. Кстати, и сейчас время - нефилософское, а может быть оно всегда такое?
Б.Тененбаум-В.М.Левину
- at 2013-01-17 03:58:02 EDT
"... Вспомним, как в мире относились к нам до 1967 года,etc ... Да, действительно, есть смысл вспомнить. Например, в 1955 отказали в поставках оружия даже для самозащиты, и предложили положиться на международное право. И заодно - отдать Негев. Англичане настаивали, чтобы целиком, американцы соглашались, что это перебор, и предлагали нарезать Негев так, чтобы был "... наземный мост между арабами Африки и арабами Азии ...".
План "Альфа" - не слыхали ?
Ontario14
- at 2013-01-17 03:48:08 EDT
В.М.Левин
Израиль - Thu, 17 Jan 2013 01:32:22(CET)
Вспомним, как в мире относились к нам до 1967 года, как молодежь разных стран приезжала работать в кибуцы и т.д. Отношение начало меняться после строительства поселений на территориях, когда в нашем дискурсе «Государство Израиль» поменялось на «Эрец Исраэль».
************
До 1967 года к Израилю в мире вообще никак не относились. В упор не видели. И в кибуцы до 67-го года почти никто не приезжал работать. Наоборот, после шестидневной войны повалили со всего мира. Это явление достигло пика к концу 70-х и потом постепенно начало идти на спад. Так что не надо обманывать публику.
В.М.Левин
Израиль - at 2013-01-17 01:32:22 EDT
Израиль – всегда один. В международной политике может меняться многое, кроме изоляции государства Израиль. Израиль может держать первое место в мире по придирчивому соблюдению прав человека, воевать, так чтобы не приведи Г-сподь, не зацепить мирного бандита, – нас все равно не полюбят.
Может быть, попробовать apriori заменить aposteriori? Вспомним, как в мире относились к нам до 1967 года, как молодежь разных стран приезжала работать в кибуцы и т.д. Отношение начало меняться после строительства поселений на территориях, когда в нашем дискурсе «Государство Израиль» поменялось на «Эрец Исраэль». Тем самым религиозный аспект конфликта дезавуировал в глазах мировой общественности наши уверения в заботе о безопасности государства.
Элиэзер М. Рабинович
- at 2013-01-16 00:26:16 EDT
Замечательное эссе, личное и философское. Самые лучшие пожелания автору и его семье в их дальнейшей жизни.
Небольшое замечание, которое мне уже пару раз случалось делать. Хотя мнение, что Авраам "иври", потому что он перешел реку, весьма популярно (а в советской антисемитской литературе мне случилось прочитать, что само слово "еврей" означает "преступник"), Евр. энциклопедия Брокгауза-Ефрона говорит, что Тора никогда не определяет человека по действию (как, скажем, Дмитрий Донской), а только по роду. Авраам и мы все - "иври", потому что он и мы - потомки Эвера, сына Сима и внука Ноя (Ноаха).
Националкосмополит
Израиль - at 2013-01-15 09:45:45 EDT
После этой великолепной статьи, реабилетирующей категорию отчуждения, открытую Марксом, я наконец-то понял, почему в СССР я не мог выпивать один, без друзей, а в Израиле мне практически ни с кем не хочется посидеть, выпить, поговорить.
Употребляю один, но без зависимости и привязанности к водке, от которой какая-то, как я теперь понимаю позитивная сила меня тоже отчуждает.
Борис Дынин
- at 2013-01-14 23:15:10 EDT
Бормашенко
Ариэль, Израиль - at 2013-01-14 20:50:21 EDT
Но вот, что удивительно: Кьеркегор никогда не был мне близок. Существененны для меня Шестов периода "Апофеоза Беспочвенности", М. Мамардашвили и, разумеется, рав Иосиф дов Соловейчик.
===============================
И не случайно, мне интересно вслушиваться в Ваши мысли. Почти все главные книги Шестова у меня есть в первых издания. Мне уже приходилось упоминать добрым словом здесь Мамардашвили, хотя для меня он очень привязан к ситуации в советской философии 60-х- начала 70-х (после я уже был за рубежом). А о раве Соловейчике и говорить не приходиться.
Но помните и он в начале своего замечательного эссе вспоминает Кьеркегора: "Но почему меня окружает это чувство одиночества и того, что я нежелателен и ненужен? Не есть ли это киркегоров онтологический страх, проистекающий из сознания, что небытие угрожает моему существованию?"
Я думаю киркегоров страх был прежде страхом отчужденности от Бога, невозможности стать к Нему в то отношение, в котором стоял Авраам. Отсюда и все остальное, в том числе ощущение существования, можно сказать, в небытии, в одиночестве. Но отношение еврея к Богу ведь скорее характеризуется чувством близости, которое иной раз, конечно, срывается, оборачивается страхом разрыва Завета. Но для верующего еврея Тора остается сокровищем, а для секулярного еврея быть евреем тоже остается важным, хотя он и не знает как серьезно оправдать себя в этом эту ценность.
Рав Соловейчик продолжает: «Причину чувства одиночества, от которого я не могу освободиться, следует искать в другой сфере, а именно — в самом религиозном переживании. Я одинок, потому что я, не заметный и несовершенный, являюсь человеком верующим, для которого существовать значит верить и который заменил разум (когито) верой (кредо), согласно известному высказыванию Декарта. По всей вероятности, как верующий я должен испытать чувство одиночества, отличающееся сложной природой”.
Видите, как прокрадывается в мышление мудреца Торы категории христианской культуры. Чувство экзистенциального одиночества – продукт христианской культуры, который иной раз заражает нас, ибо мы выросли в ней и философствуем в ее категориях (к тому же часто чуждыми иудаизму).
Позвольте мне привести слова другого рабби: В эссе «Одинокий верующий человек»» рав Соловейчик «разъяснил, что, с одной стороны, мы - творцы, но, с другой – тварные существа. Мы стремимся управлять Вселенной, и вместе с тем восхищаться ею, беречь ее… Мы существа величественные, но вместе с тем подчинены Завету, возвышаемся над творением и часть творения. И Рав Соловейчик говорит, что это две стороны нашей личности, и они находятся в непрерывном конфликте, в напряжении. Мы вынуждены жить в экзистенциальном беспокойстве. И я подумал: «Стоп, стоп, стоп!» Все, что он сказал, правильно, но есть еще нечто, что он не сказал, а это принципиально важно: не всем нам нужны психотерапевты. Не все мы находимся в состоянии постоянной экзистенциальной напряженности. Как иудаизм разрешает противоречие между «быть творцом» и «быть сотворенным»?... Шесть дней ты будешь трудиться, будешь «человеком вознесенным». На седьмой день ты будешь отдыхать, будешь «частью творения». Другими словами, эти два принципиально разных отношения к миру не создают в иудаизме постоянного напряжения… Мы здесь, чтобы улучшить мир, а не принимать его как есть. Но в один день из семи мы живем в ином времени, мы живем иной истиной – той, согласно которой, мы здесь, не только чтобы изменить мир, но также и беречь его, восхищаться им и восхвалять Бога за его создание». (Дж. Сакс, http://berkovich-zametki.com/Kiosk/J_Sacks_Collection_Ed.pdf, стр. 25)
И оба эти отношения к миру реализуются в общине. Так снимается одиночество, если только не воспитывать в себе его философски. Не то что оно невозможно у еврея, но оно снимается именно его верой, а не наоборот.
Ваш Борис
Б.Тененбаум-Э.Бормашенко
- at 2013-01-14 21:12:56 EDT
эта тема куда как глубже разработана равом Соловейчиком в работе "Одинокий верующий человек".
==
Наверное, вы правы. Но дверь в мир, мне совершенно незнакомый, приоткрыли именно вы.
Янкелевич - Бормашенко
Натания, Израиль - at 2013-01-14 21:06:46 EDT
Бормашенко
Ариэль, Израиль - at 2013-01-14 20:51:53 EDT
----------------------------------------------
Бормашенко - Майе. Майя, Вы совершенно правы, в моей жизни нет ровно ничего героического, ни на грош.
==============================================
Старался, но не нашел, где это Вы писали о героичности своей жизни? В эссэ этого нет, претензий на эту героичность нет, с чего вдруг обсуждение? Опять выдуманный комментатором тезис, которого нет в тексте? В таком случае, как можно дискутировать с автором выдуманного им самим и приписываемого Вам тезиса?
«Яду мне, яду!» М. Булгаков
Бормашенко
Ариэль, Израиль - at 2013-01-14 20:51:53 EDT
Бормашенко - Майе. Майя, Вы совершенно правы, в моей жизни нет ровно ничего героического, ни на грош.
Бормашенко
Ариэль, Израиль - at 2013-01-14 20:50:21 EDT
Бормашенко - Б. Дынину. Дорогой Борис, спасибо за столь глубокий разбор текста. Но вот, что удивительно: Кьеркегор никогда не был мне близок. Существененны для меня Шестов периода "Апофеоза Беспочвенности", М. Мамардашвили и, разумеется, рав Иосиф дов Соловейчик. Но не мне Вам объяснять, что из текста слишком часто выпирает то, что автор не собирался в него вкладывать.
Бормашенко
Ариэль, Израиль - at 2013-01-14 20:45:27 EDT
Бормашенко - С. Тучинской; И. Ослон; Онтарио14; Б. Тененбауму; Ю. Герцману; Ф. Петровой, Валерию; В. Янкелевичу. Дорогие друзья, спасибо за теплые отзывы. По правде сказать, эта тема куда как глубже разработана равом Соловейчиком в работе "Одинокий верующий человек". Очень рекомендую.
Борис Дынин
- at 2013-01-14 19:06:35 EDT
Я прочел и перечел Ваш, дорогой Эдуард, вздох души, вздох в котором также звучит и гордость и радость, но остающиеся внутри вздоха, как стремление облагородить его, облагородить судьбу, заповедованную еврею. И думается мне, что в силу своей личной судьбы, особенно в ответ на реакцию тех, кто казалось бы должен был быть с Вами, и в силу атаки на бытие еврея со стороны мира сего, Вы ищите основу этого бытия там, откуда приходит это неприятие… в христианстве с его стремлением увидеть ценность существования вне мира сего.
Авраам – начало Израиля, начало евреев. Вы пишите: ”Речь идет об авраамическом очищающем одиночестве, научающем стоять с миром "один на один", мира не покидая. И рассчитывать тебе не на что, за тебя никто ничего не почувствует, не подумает и не сделает. А когда ты подумаешь и сделаешь, мир все равно тебя не полюбит. (не поймет!) Это от Кьеркегора.
И все-таки мы помним благословение-проклятие Валаама «Народ, который живет отдельно». Но народ, а не индивид. Уже здесь задано анти- кьеркегоровское.
«Интеллигентные люди полагают идею избранности, отчужденности еврейского народа – досадным недоразумением. Все в иудаизме хорошо, но, вот "богоизбранность" – явное недоразумение. А, между тем, эта идея – сердцевина, фундамент еврейского миропонимания”.
Это верно. Но почему это Идея бесконечно аристократическая, исходящая из того, что в первую очередь у еврея перед Б-гом и миром есть неограниченные обязанности, при минимуме прав”. Здесь мне видится уже Кьеркегор замешанный на романтизме. Да и когда у аристократа было минимум прав?
“Очищающее одиночество”! Не очищение в общине Торы! Опять для меня здесь звучит христианство, уже не только кьеркегоровское (хотя и там сложнее).
В мире сотворенном Богом Авраам, о котором было сказано, что он ходил с Богом, был другом Бога, и не сказано, что он был «непорочнейшим в поколениях своих», трудно увидеть индивида с отчужденным от мира сознанием. Я понимаю, что для Вас его одиночество есть одиночество, «мира не покидая». Именно так, У Авраама, у евреев задача трудная, дорога долгая, и без чувства связи со всем миром, которая открылась Аврааму по зову Бога уйти от разделяющего мир язычества, не вижу Авраама, не вижу евреев.
И большое спасибо за эссе. Читая Вас я никогда не чувствую себя одиноким!
Янкелевич
Натания, Израиль - at 2013-01-14 18:35:40 EDT
Спасибо,Эдуард. Просто блестяще. Человек (и народ)боится быть одиноким, это тяжелое испытание. Стремление в объятия "Большого брата", оно по человечески понятно, но те, кто стремятся в эти объятия, ищут самооправдания - это единственно верный путь!!! - и стремятся остальных евреев подстричь по эту гребенку. Наш путь другой, тот, что Вы так блестяще описали.
Еще раз спасибо.
Валерий
Германия - at 2013-01-14 14:24:56 EDT
Дорогой Эдуард! Мысленно протягиваю Вам руку для рукопожатия, восхищен этой глубокой, и увы, с горчинкой,
публикацией. Многое, в подтверждение Вашим мыслям и я бы привел из своей жизни, но это уже для приватного общения, учитывая,что меня уже цитируют и записывают разные форумные скунсы.И помните , что орлы летают в одиночестве, а вороны в стае...
Фаина Петрова
- at 2013-01-14 08:49:40 EDT
Мне тоже этот текст кажется лучшим из всего, что я читала у Вас. Спасибо.
Одно только недоумение: "В отличие от Декарта, не желавшего засорять мозги уличным шумом, Цветаевой не хочется, чтобы и ее понимали"
"Не обольщусь и языком
Родным, его призывом млечным.
Мне безразлично – на каком
Непонимаемой быть встречным!"
Мне кажется, эти строки говорят о другом: о том, что Цветаева не не хочет, а не надеется на понимание, даже и на родном языке.
Соня Тучинская
- at 2013-01-14 07:52:00 EDT
Пунктиром Вы касались темы аристократизма избранничества давно. Я помню до сих пор, как в "Скромное обаяние буржуазии" меня потрясла мысль, что у евреев тоже есть аристократические династии: это истинно верующие и их потомки. Не только Gentile World, но и большое число наших с вами соплеменников видят в фундаментальной для иудаизма идее еврейского избранничества просто "еврейский грех высокомерья", а не "что в первую очередь у еврея перед Б-гом и миром есть неограниченные обязанности, при минимуме прав.". Это самое дикое и самое распространенное заблуждение относительно той миссии, которую возложил на евреев Вс-вышний, ´назначив" нас избранным "народом-священником". И Ваше эссе - превосходная лекция на ту тему.
Мне всегда очень по душе, как незаметно и естественно Вы переходите от общих, концептуальных положений к самым злободневным заботам нашего смердящего времени, к миру, сдающемуся на милость " марксизму, марихуане, исламу".
И еще одна мысль меня потрясла. О том, что только в счастливом браке человек может преодолеть свою извечную обособленность от других. Я недавно прочла в точности ту же мысль у Набокова. Он нашел это в Вере Слоним. Вы - в своей замечательной жене. Как же она согласилась 17 км топать пешком? А еврейских женщин считают неженками.
Меня ужаснуло, что они не дали вам с женой приют. Глупые злые ужасные люди.
Самая лучшая фраза в эссе: "Я это понял, только прожив в Израиле 15 лет, сделав прекрасную карьеру, став профессором и воспитав немало учеников, вкусив в полной мере благословение Вс-вышнего. Вот, я сижу в Ариэле и давлю клавиши, на которые криво приклеены буквы кириллицы, и невозможность окончательного ухода из "дома своего" ясна мне в полной мере."
Именно, КРИВО приклеенные буквы кириллицы - прелесть, прелесть что такое.
Вера интеллигентных людей – христианство". Это там, в России, Эдуард. А здесь, у интеллектуальных американских евреев - это буддизм. Но Вы же писали где-то, что в наше время религия стала модой и развлечением.
Пример с Цветаевой не кажется мне глубоким, хотя он очень эффектен. В этой строфе заключено как бы такое горькое кокетство. А вовсе не то, о чем Вы здесь толкуете.
Конец, конец просто великолепен. Крещендо конца.
"Свобода писать поперек линованной бумаги, свобода ощущать мир чужим, ПОНИМАЯ его" - Это как раз слово в слов о Вас.
Ваши тексты выбивают из круговорота обыденного существования. Им нет равным не только на этом Портале, но и вообще в современной русскоязычной эссеистике. Говорю это вполне предметно, так как время от времени просматриваю соответствующие отделы "толстых" русскоязычных журналов.
Не убоявшись пафоса, который я ненавижу, хочу, тем не менее, Вам сказать: Спасибо, за то, что Вы есть в этом смердящем, смердящем, смердящем мире.
Юлий Герцман
- at 2013-01-14 07:35:37 EDT
Замечательный текст.
Е. Майбурд
- at 2013-01-14 06:02:14 EDT
Признаться, Эдуард, я тоже, как Инна Ослон, выделяю этот ваш текст, как особенно глубокий среди всех ваших текстов.
Просто здорово!
Б.Тененбаум
- at 2013-01-14 04:09:43 EDT
Глубокий текст, и о вещах не сиюминутных.
Ontario14
- at 2013-01-14 02:26:07 EDT
Как всегда, восхитительно !
Инна Ослон
- at 2013-01-14 01:50:36 EDT
Уважаемый Эдуард Бормашенко! Я все Ваши статьи читала от начала до конца и находила их исключительно умными и полезными, но в этой Вы превзошли самого себя. Меня буквально потрясла глубина Вашего проникновения в человеческие отношения и в отношения евреев с Б-гом.