Крупицы правды
К этой теме почему-то не решался подступить долгие годы, хотя она тяжелым грузом увязла во мне. Как танк в непроходимом болоте. Наконец, она до предела сжала пружину моего терпения. Взвела курок. Для выстрела надо было только нажать на спусковой крючок. И вот крючок этот появился – обстоятельная и убедительная работа о том, как над Рейхстагом водрузили знамя Победы, и кто за это получил звание Героя Советского Союза вместо тех, кто действительно должен был получить. О том, что в истории со знаменем Победы не всё чисто, я догадывался ещё будучи правоверным коммунистом, старавшимся свято верить в любую официальную ахинею.
Я понимал, что фотография героев, водружавших знамя, установочная, что она не могла быть сделана во время боя в Рейхстаге. Понимал. Но…
Но выстрел, в конце концов, должен был состояться. Упомянутая работа о знамени Победы нажала на спусковой крючок. Танк, увязший по самое днище, из непроходимого болота натужно, с трудом вытаскивает долг перед потомками. Кроме официального вранья историков, необходимы пусть хотя бы жалкие крупицы правды очевидцев.
Я только раз видала рукопашный,
Раз наяву. И тысячу - во сне.
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне.
Это написала замечательный поэт, фронтовичка Юлия Друнина. Как это здорово, образно и правдиво! Лучше сказать невозможно.
Я тоже раз видел рукопашный. Не тот, в котором участвовал в первые дни войны. Тот рукопашный бой в траншее, можно сказать, я не видел. Мне некогда было его разглядывать. Я даже не помню, как он закончился. Помню только, что мы остались в траншее. Менее десяти красноармейцев. И несколько трупов – наших и немцев. Нет, рукопашный, который я видел, произошёл 4 августа 1944 года.
Три танка гвардии лейтенантов Анатолия Сердечнева, Алексея Феоктистова и Иона Дегена получили приказ выйти на исходную позицию для атаки.
Чудо! Исходная позиция находилась точно на линии государственной границы с Германией! На границе между Литвой и Восточной Пруссией.
Обычная нехорошая дрожь в коленках при выходе на исходную позицию полностью подавилась сознанием того, что мы наконец-то после трёх с лишним лет оккупации нашей земли вышли на границу, что мы будем первыми, кто, войдя в Германию, начнёт мстить за все злодеяния, совершённые немцами на нашей земле.
Три танка нашего взвода и неизвестно каким образом появившийся слева танк, – мы его чуть не подбили, но вовремя разглядели, что это тридцатьчетверка с башенным знаком Сто двадцатой танковой бригады. А главное – командиром заблудившейся машины, как выяснилось позже, оказался наш друг по танковому училищу Николай Букин. Колька рыжий, как звали его, отличая от других восьми Николаев нашего взвода. Вечный путаник. Но здесь он очутился кстати. Жаль только, рация у него была настроена на другую частоту.
Подъехав к указанной на карте точке, мы увидели никогда раньше нами невиданное. Никакой исходной позиции здесь быть не могло.
На сжатом поле перед небольшой рощицей по фронту примерно двести метров и глубиной метров пятьдесят-шестьдесят шёл рукопашный бой. На нашей предполагаемой исходной позиции. Мы остановились одновременно без всякой команды. С надкрылков своих танков, на которых сидели, три командира быстро вскочили в башни. Беспомощно стояли и смотрели на драку. Картина так быстро менялась, что в этом месиве трудно было разглядеть кто свой, кто немец. Выстрелов не слышали. Возможно, потому что не заглушили двигателей. Хотя, вряд ли. Обратило на себя внимание временами мелькающее над битвой что-то красное. Разглядели: знамя. Два старших сержанта время от времени передавали его друг другу, чтобы сбросить с себя немцев. Всё это напоминало бы огромную сельскую драку. Но многие не поднимались с земли, истекая кровью.
Сперва по радио, а затем, соскочив из танков, Толя, Лёша, я и тут уже и Коля рыжий (наконец-то мы увидели командира примкнувшего к нам танка, и, разумеется, даже в этой обстановке обрадовались ему) обсудили, как нам поступить. Наконец, всё ещё сомневаясь, я скомандовал на самом малом газу осторожно вклиниться в драку.
Не знаю, поэтому ли, или по другой причине немцы стали удирать к роще. Тут уж мы открыли огонь. Следует заметить, что в нашей бригаде никогда не было шапкозакидательства. Мы никогда не преуменьшали военного мастерства немцев, особенно немецких танкистов. Но после этого рукопашного боя, опасаясь замкомбата по полит части и батальонного смерша, мы и рта раскрыть не смели. Немецкие пехотинцы дрались геройски. Они умирали, чтобы не пустить нас на свою землю.
Только сейчас в голову пришла мысль: неужели у немцев не было фаустпатронов? Они же могли без всяких усилий уничтожить нас, неподвижно стоявших на месте в непосредственной близости к ним. Значит, во время драки они просто не могли выстрелить. Значит, пехотинцы спасли нам жизнь. Можно ли предположить другой вариант?
Прошёл тридцать один год. С женой и сыном мы приехали в бывшую Восточную Пруссию попрощаться с моей могилой. И такое бывает. В ноябре 1944 года из сгоревшего танка, в котором взорвались остатки боекомплекта, выгребли раздробленные обгоревшие кости и похоронили, посчитав, что здесь и мой механик-водитель Борис Макаров и я.
В Калининграде, бывшем Кенигсберге мы посетили музей Отечественной войны. Были ли многочисленные посетители организованной группой, иди такие же экскурсанты как мы, не знаю. Но знаю, что почему-то во всех подобных музеях «о доблести, о подвигах, о славе» рассказывают посетителям обязательно отставные полковники.
И на сей раз мы слушали очередного экскурсовода, рассказавшего нам, как четвёртого августа 1944 года подразделение под командованием младшего лейтенанта Зайцева с красным знаменем полка первым пересекло государственную границу между СССР и Германией. За свой подвиг младший лейтенант Зайцев получил звание Героя Советского Союза.
Жена не успела меня затормозить.
- Простите, - сказал я, - но четвёртого августа 1944 года, когда солдаты батальона майора Губина из 184 стрелковой дивизии первыми пересекли границу с Германией, никакого младшего лейтенанта Зайцева там не было. И вообще не было ни одного офицера и ни одного зайца.
- А вам откуда это известно?
- А я это видел.
- Как это видели?
- Я был командиром взвода Второй отдельной гвардейской танковой бригады, который тут же вслед за батальоном майора Губина пересек границу.
- Как ваша фамилия?
- Деген.
Жена и сын заметили, что фамилия ему известна. Следовательно, должна быть известна и версия о младшем лейтенанте Зайцеве.
Эту сцену в Калининградском музее я отчётливо вспомнил, когда в упомянутой работе прочёл о Героях Советского Союза Егорове и Кантария, водрузивших знамя Победы над Рейхстагом.
А что же два старших сержанта? Поверьте мне, я видел героев. Но никого из них не могу сравнить с двумя старшими сержантами. Жаль, забыл их фамилии. Кажется, в 1974 году я узнал из газеты «Правда», в которой, - трудно поверить, - была действительно правдивая статья о том самом рукопашном бое. В этой статье действительно описывался героизм двух старших сержантов, названы их имена и фамилии. Получили они заслуженное ими звание Героев Советского Союза? Конечно, нет. Полковник в Калининградском музее, ничего не сказав о них, по крайней мере, не солгал. И вообще не знаю, удостоены ли они награды за героизм во время того рукопашного боя.
Лучше бы я не касался этой темы. Лучше бы не вытаскивать из непроходимого болота по самое днище увязшего танка. Это по поводу всяких зайцев и кроликов, которые Герои Советского Союза. Есть некоторые соображения по поводу и не столь высокой награды.
В начале восьмидесятых годов я был выбран заместителем председателя Израильского Союза ветеранов Отечественной войны. Но отгородился от этого, увидев, что политики небезуспешно пытаются привлечь Союз для своих целей. Деньги у политиков были. Желающих получить эти деньги в союзе тоже хватало. Воевать со своими бывшими соотечественниками было противно. Кроме того, все они такие герои и чуть ли не полководцы, а я всего-навсего лейтенант. Короче, ушёл. Остался в Союзе воинов и партизан, инвалидов войны против нацизма. Странно, но почему-то в Израиле мы не числимся ветеранами. К сожалению, и у нас изредка без интриг не обходится. Хорошо хоть, что меня, эгоиста, они не задевают.
Так вот, обратились ко мне с просьбой быть председателем на недавно состоявшемся съезде нашего Союза. Привыкший к дисциплине, я сразу пресёк выходки интриганов. Кроме одного. Не подействовал на него мой председательский голос. Тогда я деликатно попросил его подойти ко мне. Нагло, победно подошёл. Я тихо, чтобы не услышали соседи за столом президиума, сказал ему одну фразу. Он тоже тихо сел на своё место и до окончания съезда не промолвил ни звука.
Несколько любопытных заинтересовались, как это мне удалось усмирить такого героя. Что я ему сказал? Отвечал, что просто попросил его сделать мне одолжение и соблюдать дисциплину. Естественно, они мне не поверили. И справедливо.
Незадолго до этого в Интернете появился замечательный сайт «Подвиг народа». Министерство обороны Российской Федерации выставило на всеобщее обозрение абсолютно все наградные листы. Любой интересующийся может увидеть, как представлялся к награде и чем награждён каждый участник войны.
На мероприятия в нашем Союзе инвалиды иногда приходят с планками наград на груди, а иногда даже с полным иконостасом. Я и сам раз в году – 9 мая на праздновании Дня Победы появляюсь в парадном виде. Так вот, человек, о котором идёт речь, фигурировал с таким количеством орденов и медалей, что создавалось впечатление о правомочности выдающегося героя требовать всё от всех. Но один из обиженных им, заглянув на сайт, обнаружил, чем награждён обидчик, и почему-то решил рассказать мне, что, кроме ордена Красной звезды и медали «За отвагу», у героя нет других наград. То есть, как это нет? Ведь он всегда появляется ещё с тремя орденами, по достоинству выше Красной звезды? А ведь и того, что есть, вполне достаточно, чтобы признать его воином.
Когда интриган по моей просьбе подошёл ко мне, я тихонечко спросил, что он предпочитает – сидеть тихо, или выяснения сейчас на съезде вопроса о его наградах. Вы уже знаете, что он предпочёл.
Ладно, Это для тех, кто знает достоинство наград. Но ведь почти всё население Израиля судит о героизме советских ветеранов не по достоинству наград, а по их количеству.
Сравните даже меня, как посчитал наградотдел Верховного Совета СССР, вроде имеющему для лейтенанта большое количество наград, с величественно и горделиво представляющим себя полковником в новой парадной форме старшего офицера Российской армии. Фуражка с высокой тульей и кокардой. Погоны с тремя большими звездочками на двух просветах. Парадный жёлто-золотистый поясной ремень. Белые перчатки. Но главное – штук сорок медалей на левой стороне, среди них, правда, только одна «За боевые заслуги», самая скромная боевая награда, а остальные всякие юбилейные, к столетию со дня рождения Ленина, Жукова и к прочим именинам. А справа почти такое же количество значков. Какие сомнения могут быть у израильтян в том, что каждый кружок металла вручён ему за очередной героический поступок, за подвиг? А ушедший в отставку перед отъездом в Израиль полковник, оказывается, во время войны в звании сержанта служил радистом в штабе не то армии, не то фронта. То есть, артиллерийской стрельбы он не слышал не потому, что уши были закрыты наушниками, как положено при его профессии, а потому, что до места артиллерийской стрельбы было далековато.
И если уже вспомнил артиллерийскую стрельбу, как не упомянуть знаменитого писателя. Когда говорят о его творчестве, непременно подчёркивают героическое фронтовое прошлое. Виктор Астафьев. Он и герой, и доброволец. Но как может быть добровольцем солдат, призванный в армию в восемнадцатилетнем возрасте? Что касается героизма, то как-то трудно представить себе, что мог совершить шофёр грузового автомобиля в тяжёлогаубичном полку, далековато от переднего края. Литературные критики разбираются в этом, безусловно, лучше меня.
Мне кажется, я неплохо определяю истинных воинов. Рядом со мной сидит девяностолетний инвалид без правой руки. Старик. Странно. Почему-то я, всего лишь на три года моложе его, не причисляю себя к этой возрастной категории. Когда я впервые увидел на его груди медаль «За отвагу» в скромном наборе юбилейных медалей, я спросил его о военном прошлом. Не было сомнения в том, что он репатриировался в Израиль до 1985 года: у него не было ордена Отечественной войны первой степени, который подарили в СССР всем инвалидам к сорокалетию Победы, и соответствующей юбилейной медали, Кадровый красноармеец. Призван в армию в 1940 году. Ефрейтор с одним сикелем на петлицах – улыбнулся он. Ранен под Москвой в декабре 1941 года. Представляете себе, что должен был совершить юноша ефрейтор с ярко выраженной еврейской внешностью, чтобы в 1941 году получить правительственную награду?
Медаль «За отвагу» – одна, единственная. Или единственный орден Славы третей степени. Солдаты. Воины. Они, а не генералы добыли Победу. Два ордена Славы второй и третей степени. Говорить уже не о чём!
А вот интеллигентный старичок с тремя орденами Славы. Полный набор. Ехидно улыбается. Говорит, что, согласно моему критерию, он вообще не воевал. Дело в том, что я как-то высказался по поводу воевавших. Воин, мол, это тот, кто убил хотя бы одного немца. У меня даже стихотворение написалось по этому поводу – «В кровавой бухгалтерии войны». Так вот старик не убил ни одного немца. И три ордена Славы. Не убил. Был связистом. Проползал со своей тяжёлой катушкой в местах, на которые сидевшие в траншее солдаты, – тоже не повидло, – смотрели с ужасом. Непонятно, как и на чём преодолевал водные преграды. И даже самые отъявленные зоологические антисемиты на командных должностях поражались его героизму.
Вероятно, что знакомство с ним обязало в упомянутом стихотворении поделить убитых мной немцев с теми, без которых не смог бы воевать:
На повара, связистов, старшину,
Ремонтников, тавотом просмоленных,
На всех, кто разделял со мной войну,
Кто был не дальше тыла батальона.
Куча полупрезираемого мною юбилейного металла и орден Отечественной войны, полученный в 1985 году к сорокалетию со Дня Победы всеми фронтовиками в Советском Союзе. То есть, ни одной боевой награды.
Стоп! Не ты ли написал стихотворение «Обрастаю медалями»?
Обрастаю медалями.
Их куют к юбилеям.
За бои недодали мне.
Обделили еврея.
А сейчас удостоенный.
И вопрос ведь неважен,
Кто в тылу, кто был воином,
Кто был трус, кто отважен.
Подвиг вроде оплаченный.
Отчего же слезливость?
То ль о юности плачу я,
То ли где справедливость.
Не нацепил ли эти медали обиженный солдат, обделённый за бой?
Не хочу усугублять напряжения описанием голодных окоченевающих солдат в траншее, засыпанной снегом. Облегчу это летней порой. Представьте себе многокилометровый форсированный марш ночью с полной выкладкой по бездорожью. В траншею сменить уцелевших сваливается новая необстрелянная часть, завершившая марш. Грязные обмотки на гудящих от усталости ногах. Вооружение – лучше не придумаешь. Трёхлинейная винтовка образца 1891-1930 годов. Две гранаты РГД. В сидоре НЗ – неприкосновенный запас, выданный перед маршем. Какой идиот назвал его неприкосновенным, если изголодавшийся в тылу солдат немедленно съест его? Немедленно. Сейчас. Ведь так невыносимо хочется жрать! Не хранить же его на будущее, которое неизвестно будет ли. Кто загадывает так далеко, как, скажем, завтра?
Немецкому командованию, естественно, достоверно известно, что у русских в обороне появилась необстрелянная часть. Её надо прощупать. Это то, что в сводках Совинформбюро называется бои местного значения. Солдатик, едва пришедший в себя после обрушившейся на траншею артиллерийской подготовки противника, из своей трехлинейки убил одного или двух немцев. Был ранен. Попал в госпиталь. Выздоровел. Выписали в запасной полк. И снова «Эта песня хороша, начинай сначала». И совершил он немало подвигов, о которых новые его командиры, а среди них непременно нелюбящие всяких, скажем, инородцев, забыли продиктовать ротному писарю о совершённом этим солдатом. И обидно сейчас ветерану. И цепляет он сейчас на грудь побрякушки взамен боевых наград, которых заслужено, честно достоин.
Ох, неправ я, неправ! А говорю, правда и только правда! Пусть даже её крупицы.
Кстати о писарях. Предо мною мои наградные листы. В каждом из них, кроме других ошибок, «призван Могилёв-Подольским горвоенкоматом». Ну, скажите, как в 1941 году мог быть призван шестнадцатилетний отрок? Между прочим, не только не призван, но и присяги тоже не принимал. О какой присяге могла идти речь в 130-й стрелковой дивизии во время не отступления, а бегства? А в 1942 году, когда снова добровольно пришёл уже в 42-й отдельный дивизион бронепоездов, мог ли командир, майор Аркуша предположить, что воевавший красноармеец, вернувшийся из госпиталя после ранения, не принимал присяги? А уж после второго ранения – тем более. Так и провоевал, вроде бы не нарушив присяги, которую не принимал. Но ведь писарь должен был что-то написать.
О других художествах моих наградных листов не говорю. Это уже не творчество писаря. Наградные листы подписал командир батальона гвардии майор Дорош. Логику его понять нетрудно. Сказано гвардии майору, или он сам знает, что Дегена надо представить, скажем, к ордену Красного знамени. А экипаж совершил значительно больше, чем полагается по статусу этого ордена. Зачем же добру пропадать. Оставим часть сделанного с небольшим избытком для прочности, а остальное раскинем на ордена гвардии капитану, гвардии старшему лейтенанту и прочим. А ведь гвардии майор Дорош ко мне хорошо относился. Даже как-то выпив чрезмерно, очень тепло вымолвил: «Хороший ты парень, Ион, хоть и еврей». Протрезвев, по моей реакции понял, что, дав выход утаиваемому в сознании, сморозил глупость. Потом долго уверял меня в том, что антисемитизмом не страдает.
Рассказ только на одну тему, которую считаю памятью о войне. Но память уже, к сожалению, не та. Ещё года два назад ночью, когда долго не приходил ко мне сон, среди прочего делал перекличку нашего курсантского взвода. Не забывал ни одного из двадцати пяти, от Ростислава Армашова до Николая Шпетного. А сейчас перекличка порой уже с изъяном.
Совсем недавно в Гостевой книге замечательного портала Евгения Берковича появилось письмо. Меня разыскивает Николай Букин. Радости моей не было предела! Букин! Коля! Рыжий! Один из тех, кого я вспоминал во время переклички! Тот самый, который 4 августа 1944 года заблудился, и вместе с моим взводом первым вошёл в Германию! Тут же отправил письмо. Увы… Оно пришло через месяц после Колиной смерти. Ох, как в нашем возрасте следует торопиться. Обратите внимание, стихи я посвящаю Николаю Букину, а не памяти Николая Букина.
Лейтенанту
Николаю Букину
Курсантский взвод обычно узнаваем
Отсутствием дебилов и талантов.
Во взводе было девять Николаев
Из штатных двадцати пяти курсантов.
Судьбу пятнадцати не точно знаю.
Ведь о потерях ложь - в архивах кредо.
Во взводе было девять Николаев,
Но лишь один отпраздновал победу.
13.06.2012 г.
Попытка рассказать правду о войне. В этом рассказе не придумана ни одна буква. Никакой беллетристики. Осознаю, что правда субъективна. Может быть, гвардии майор Дорош мог бы оспорить мою правду, основанную на увиденных мною документах представлений к наградам. Что уж говорить о документах, которых не видел? Только слышал, как представлял меня командующий Третьим Белорусским фронтом генерал армии Черняховский. А затем, получив очередной большой орден, решил, что он и есть вместо того, на что был представлен. И вдруг 8 сентября 1948 года московское радио, назвав меня, прибавило к моему имени награду, к которой представил меня генерал армии Черняховский. Оказалось, что даже московское радио может ошибиться. Не получил я этой награды. В последний раз следы её появились в Киевском облвоенкомате в мае 1965 года, к двадцатилетию со Дня Победы.
Закончен бессвязный бессюжетный и, вероятно, бестолковый рассказ, словно внуку и его друзьям за рюмкой водки пытаюсь поведать хоть какую-то частицу правды о войне, о которой у них весьма смутное и очень далеко не всегда правильное представление.
Непроста эта правда о войне. А ведь я коснулся только одной маленькой темы, имеющей отношение к этой правде. Истина ли она в последней инстанции?
Нет ли даже в ней только крупицы правды?
Не знаю. Простите.
29.06.2012 г.
Всего понравилось:0
Всего посещений: 3497
Convert this page - http://berkovich-zametki.com/2012/Zametki/Nomer9/Degen1.php - to PDF file
Комментарии:
Акива
Кармиэль, Израиль - at 2012-10-07 07:11:49 EDT
Ион Лазаревич. У достойного деда достойный внук. Жаль, что он не говорит и не читает по русски. Он не сможет в подлиннике прочитать замечательные рассказы деда. В "МЗ" очень хорошие рассказы пишет Александр Гордон-чувствуется Ваше влияние.
Я.Ицкезер
Иерусалим, - at 2012-09-23 21:36:39 EDT
Дорогой Ион Лазаревич, огромное спасибо за Ваш подвиг, за этот рассказ и за все Ваши книги, за всё-всё-всё!
Гмар хатима това!
P.S. Хочу обратить ваше внимание на факт, который, возможно, Вас заинтересует как человека, умеющего видеть симптомы и диагностировать. В войну воины-евреи пуще всего боялись МНЕНИЯ о себе как о "евреях-трусах". Кого-то это, возможно, спасло, а большинство заплатили за это своей жизнью: это же были не Рэмбо, на Брюсы Ли, а мальчишки наскоро обученные или вовсе необученные. Как пел Окуджава в "песне о бумажном солдате". И, кстати, их храброе поведение, даже гибель, не шибко помогли переломить данное мнение: уже новые поколения, родившиеся спустя много лет после Победы, пишут в Интернете: ясное дело, не могло быть такого героического еврея-майора милиции, каким изображен Лазарь Маркович в сериале "Ликвидация" (а на самом деле прообразов главного героя было несколько).
В нынешнем Израиле в той же роли вечно оправдывающихся евреев - правые. Даже в комментариях к данному посту повторяется эта история: оправдываемся, мол, мы тоже за мир, мы не поджигатели войны, не фашисты-реваншисты, вот видите, доказательства, а вот справки с печатью. Почему-то наши левые всегда в роли прокуроров, судей и общественных обвинителей. Почему-то как раз левые - после всего, что принес нам их ословский "процесс"! - не находят нужным искать оправдания и предоставлять опровержения тому, что они - наши петэны, наши лавали, наши власовы и красновы, наши "лорды Хау-Хау". Почему-то они каждый год пропечатывают в каждом календаре годовщину убийства Рабина (убийства не без странных симптомов), а Дня Победы ни в одном ивритском календаре как не было, так и нет? Не говоря уже о дне памяти "жертв мира" или "жертв террора", который не дают даже учредить?
Может все это, потому что мы лишь отказываемся подать им руку, как и положено интеллигентным евреям?
Ион Деген
- at 2012-09-19 12:13:53 EDT
Старческий склероз на фоне новогодних возлияний. И вместо АРЬЕ ЭЛЬДАД какой-то Эйтан.
Тысячи извинений!!!
Михаил Бродский
Днепропетровск, Украина - at 2012-09-19 12:02:38 EDT
Когда постигал военные науки в Москве в начале пятидесятых, нас часто направляли на рассортировку наградных листов военных лет, которые, в это трудно поверить, тогда еще были уложены только по первой букве фамилии! Сколько же, даже выживших в войну, не дождались своих наград!
Не понимаю, почему не было запрета на торговлю орденами и медалями на базарных развалах.
Никогда не забуду (работал по совместительству в одной еврейской организации), как прибывшим зарубежным гостям (назову их так...)был сделан сюрприз: мундиры, увешанные военными орденами и медалями. Как ликовали гости!
Вот такое бывает, Ион Лазаревич...
елена матусевич
- at 2012-09-19 00:27:52 EDT
Спасибо Вам. Вообще, виртуально я трусиха, воображение адовое, а в жизни, вроде, нет. Но вообще страх за себя на многие годы вытеснен страхом за моего трудного ребенка. Нас опять из очередной школы исключили, даже не понимают учителя, что он не понимает последствий. Караул, короче. Еще раз спасиво, Вы такой очаровательный.
Сэм
Израиль - at 2012-09-18 23:08:10 EDT
Уважаемый г-н Деген!
Могу ответить только одно: мне очень жаль, что из моего письма к Вам Вы сочли нужным отреагировать только на то, на что отреагировали. Такого не ждал.
Я коммунистом никогда не был, никого фашистом не называю, деньги получаю исключительно в соответствии с тлуш маскорот, при этом придерживаюсь левых убеждений.
Всех благ и новых творческих успехов.
גמר חתימה טובה.
Ион Деген
- at 2012-09-18 22:27:10 EDT
Сэм: «Я никак не могу принять Ваше сегодняшнее отношение к думающим не так как Вы соотечественникам».
Вы некорректно построили фразу. Следовало написать «сегодняшние отношения». Например, к моему крайне левому другу, блестящему историку, бывшему послу Израиля. Родившийся и выросший в кибуце, он напрочь отсекает все мои аргументы, словно известные ему и мне события не происходили и не происходят. Прочность запрогаммированности. Моё отношение к нему в таких случаях напоминает отношение к моей маме (благословенна её память), когда я уговаривал её уехать в Израиль. «Это фашистское государство, а Голда Меир проститутка!» - Кричала старая коммунистка. А когда я просил её подумать о будущем любимого внука, отвечала: «Ещё одно слово, и я пойду в КГБ заявить, что мой сын сионист». Сын моего уже покойного друга и друг моего сына, в своё время показавший мне наш самолёт типа АЙВАКС, который, разумеется был тайной (США продали Саудовской Аравии 4 АЙВАКСа, а Израилю отказали продать даже один), так вот он, капитан , командир этого самолёта во время первой Ливанской войны способствовал уничтожению 97 сирийских МИГов. Я знаю, как он, левый, как и его покойный отец, в пору разрыва дипломатических отношений между СССР и Израилем закрывший на ключ израильское посольство в Москве, любит нашу страну, как в определённые моменты испаряется его левизна и он перестаёт называть меня фашистом. Мне понятны причины левизны этого честного человека. Его мировоззрение не мешает дружбе. Все мои друзья с левым мировоззрением не навязывают его публике, не занимаются пропагандой. Есть ещё более демонстративные случаи, которые не следует даже упоминать, чтобы не обидеть моих друзей. Всё же назову моего друга, переводчика Амоса Оза, который прощает мне всё, кроме отношения к своему кумиру. А кумиру не подал бы руки, хотя не думаю, что его левизна объясняется получаемыми деньгами. Деньги эти он уже получает за готовые убеждения. Но есть левые, отлично знающие, с какой стороны хлеб намазан маслом. Они продают себя, а заодно и страну за грязные деньги. Как прикажете относиться к таким?
Теперь несколько слов о моей правоте. Я врач. Диагноз ставлю на основании имеющихся симптомов. Говорили, что я хороший диагност. Точка. Сейчас на основании имеющейся у меня информации (симптомов) ставлю диагноз точно такой же, как мой коллега выдающийся профессор-пластический хирург, бывший начальник медицинской службы ЦАХАЛя бригадный генерал, а сейчас депутат Кнессета Эйтан Эльдад. Ни единого разногласия во время наших бесед. Ни по поводу заболевания Ариэля Шарона и его неожиданного полевения, ни о так называемом мирном процессе и нынешнем состоянии нашей страны. С блестящим генералом Ариэлем Шароном, тогда ещё здоровым, я был на двух диспозициях. (Симптомы. Да ещё какие!). Общался с нашими арабами-интеллектуалами из Кафр Касема и с разными арабами из Газы и из Самарии. (Симптомы). Состою в Объединеии танкистов Яд леширион, в котором общаюсь с танкистами Героями Израиля и генералами танкистами. (Симптомы). Есть ещё несколько источников симптомов. Так что диагноз поставить нетрудно. Иногда даже намного легче, чем в клинике.
А теперь самое главное. Ьенямин Натанияху сначала на заседании Кнессета, а затем во время торжественной церемонии объяснил двенадцати тысячам присутствовавших, что мой внук служит в сверхэлитном подразделении. А начальник генерального штаба Бени Ганц тоже а присутствии нескольких тысяч человек сказал, что такие воины как мой внук являются гордостью Армии Обороны Израиля. Скажите, дед солдата такой части может быть противником мира?
Ион Деген
- at 2012-09-18 21:53:40 EDT
Дорогая Елена Матусевич!
Спасибо за внимание к моим писаниям. Вы правы: страх трудно преодолеть. Неслучайно я процитировал стихи талантливой умной честной Юлии Друниной. Страшно было семнадцатилетнему еврею идти в немецкий тыл, не забыв о том, как в 16 лет, раненый, он выбирался из этого тыла. Страшно было залезать в танк после того, как вспоминал чудо спасения из подбитого танка. Страшно было находиться на исходной позиции. Всё страшно. Но ещё страшнее было представить себе, что подумают о тебе, когда увидят этот страх. Поэтому появлялась возможность и потребность внешне казаться смелым. А в стихах казаться невозможно.
Зияет в толстой лобовой броне
Дыра, насквозь прошитая болванкой.
Мы ко всему привыкли на войне.
И всё же возле замершего танка
Молю судьбу: когда прикажут в бой,
Когда взлетит ракета – смерти сваха,
Не видеть даже в мыслях пред собой
Из этой дырки хлещущего страха.
Ноябрь 1944 г.
По тому, как к этим стихам относились мои боевые товарищи, можно было определить, что им тоже страшно.
Страшно бывало и в мирной жизни. Иногда даже страшнее, чем на войне, где ты был среди таких же окутанных страхом, а здесь – один среди осуждающих тебя за кажущуюся смелость. Военный опыт помогал преодолеть страх.
Ваш дед был одним из тех, кто, наперекор страху и обстоятельствам, принёс Победу Советскому Союзу. Благословенна память его.
Меня не удивляет Ваше отношение к моей вере. Вы гуманитарий, не сталкивающийся с процессами, которые наблюдают представители естественных наук. Представляю себе Вашу реакцию на опус, который должен быть опубликован в следующем выпуске «Заметок», если Вы снизойдёте до его прочтения. Вообще-то отклики на Ваш Париж покажется восторгом и бурными аплодисментами в сравнении с тем, что ждёт меня. Но мне почему-то нестрашно.
Всего Вам самого доброго!
P.S. Из двух воевавших женщин-танкистов одну знал лично. В нашей роте стреляющая Антонина Калинюк. О второй, механике-водителе в 120-й танковой бригаде, слышал. У нас в Израиле девушки, совершенно замечательные танкисты, обучают сложному и тяжёлому танковому ремеслу новобранцев. В боевые экипажи их не зачисляют. Мне доставила удовольствие забавная сценка. Я познакомил приехавшего из США свояка с юной женщиной. Общаясь на английском, он попытался обыграть тему присутствия юной красавицы на территории танкового подразделения. Надо бы увидеть его физиономию, когда я попросил её сбросить платок, и он увидел погоны майора-танкиста.
Ион Деген
- at 2012-09-18 21:36:53 EDT
Обычно после прекращения отзывов заключаю очередную публикацию. Так поступил и на сей раз. Но, странно, после заключения вновь появились отклики Соплеменника, Vitakh”а, Sava, Елены Матусевич, Валерия, Любови и Михаила Гиль, Сэма, Акивы, Александра Избицера. К доброму отношению некоторых я уже привык. Именно их добрым отношением объясняю себе снисходительное отношение к моим текстам. Но есть исключения. Например, добрый отклик Александра Избицера, за который я очень благодарен, даёт основание полагать, что мои опусы не пустое графоманство. Ещё раз спасибо, дорогой Александр. И всем спасибо. Многоуважаемой Елене Матусевич и Сэму отвечу отдельно.
Гмар хатима това!
А. Избицер
- at 2012-09-17 20:05:38 EDT
Дорогой Иона Лазаревич!
Правда говорит о себе каждой крупицей своей, и с наибольшей отчётливостью говорит она устами человека с белоснежной совестью. Дай Бог Вам многие лета, с праздником Вас и - спасибо Вам!
Акива
Кармиэль, Израиль - at 2012-09-17 16:30:40 EDT
По поводу войны со страхом. Этот еврейский феномен действительно имел место на войне. Есть воспоминания К. Симонова, о поэте Уткине. Тот намеренно стремился показать свое бесстрашие даже там, где это было совершенно не нужно, только для того, чтобы какая-нибудь поскуда не могла сказать еврей-трус. Иди, знай, может этот вид страха и спас Вас на войне. Пользуюсь случаем, чтобы еще раз поздравить Вас с новым годом.
елена матусевич
лейпциг, - at 2012-09-17 03:04:51 EDT
Дорогой Господин Деген,
Ну, надеюсь хоть ВЫ то сами меня правильно поняли. Я ведь совсем не об этом писала. А о том, как остро я все чувствую и как то чувство, которое меня охватывает, когда я Вас читаю, превосходит все степени восхищения немыслимым мужеством. И переживаю я так остро, что иногда читать становится физически невозможно, у меня даже появлялись следы на коже. А в танк я, действительно, не полезу. Забавно меня в этом упрекать. А что, были женщины танкисты? У меня фобия огня сильнейшая, с раннего детства, необъяснимая. Спасибо Вам еще раз и простите, если не так выразилась.
Cэм
Израиль - at 2012-09-16 14:50:02 EDT
Уважаемый г-н Иона Деген!
Как говорится, на одном дыхании прочёл Ваш рассказ. Огромное спасибо. Мой дядя тоже был танкистом, был тяжело ранен под Курском. Так сложилось, что я от него никогда не слышал ничего про то, что было, но читая Вас, я сразу вспомнил о нём, о его наградах.
Уважаемый г-н Деген!
Я никак не могу принять Ваше сегодняшнее отношение к думающим не так как Вы соотечественникам, но элементарная порядочность обязывает меня признать, что это неприятие – абсолютное ничто по сравнению с чувством восхищения Вами за то, что Вы и ваше поколение сделали. И благодарности за то, что вы победили.
До 120 Вам.
שנה טובה ומתוקה
Любовь и Михаил Гиль
Беэр Шева, Израиль - at 2012-09-16 12:47:55 EDT
Дорогой Ион Лазаревич!
СПАСИБО за правду, хотя Вы назвали Ваш впечатляющий рассказ
всего лишь "Крупицы правды". Все ваши рассказы обладают
огромнейшей силой погружения в описываемую действительность. Отзывы говорят сами за себя, каждый читатель чувствует себя в гуще тех событий. Наше поколение
детей войны и родившихся вскоре после нее вспоминает своих
отцов, прошедших через эту мясорубку. Не всё, к сожалению,
они нам рассказывали, а теперь не у кого спросить... Вспомнилось и нам, как отец Любы говорил: "Пройдет лет 50 и Вы узнаете всю правду о войне". Спасибо Вам за все Ваши рассказы о войне, за Вашу отвагу и самоотверженность в годы войны и мира.
Поздравляем Вас и Вашу семью с праздником Рош а-Шана!
Желаем крепкого здоровья, счастливого, плодотворного
и мирного года! Шана Това у Мэтука!
Валерий
Германия - at 2012-09-16 10:53:15 EDT
Дорогой Ион Лазаревич!
Каюсь, пропустил,прочел, прекрасно и трогательно, взгрустнул о своих старших товарищах, ушедших из жизни, не только без заслуженных орденов орденов, но и без приличного костюма,
часто жителей коммуналок.
А какие это были ребята, разведчики бравшие "языков", участники рукопашных схваток и морских десантов.Спасибо Вам за память и о них...
С праздниками....
елена матусевич
- at 2012-09-16 10:27:26 EDT
Да, меня прямо всю колотит, когда я о войне читаю. Стыдно, что мне повезло родиться потом, совсем потом. Конечно, я женщина, и мне вовсе не обязательно истязать себя видениями горящих в танке людей. Но я не могу удержаться. Я не понимаю, не могу вообразить никакими силами, как можно заставить себя залезть в танк снова снова. Для меня это верх ужаса. Я тут посмотрела израильский фильм "Ливан." С половины пришлось уйти, начало рвать. Мне кажется, я бы сошла с ума. Мой дедушка погиб в 1943, и могилы нет. Мы его в наградных списках нашли. Теперь понимаю, что такие награды очевидному еврею дали за нечто из ряда вон выходящее. Никогда не думала об этом, ни моя бабушка, русская, ни мама. Бабушка поседела в один день, получив похоронку и хотела покончить с собой, от рельсов отрывали пальцы, как каменные стали... А теперь мама отдыхает в Германии и за ней присматривают мои немецкие друзья... Что это было? Зачем? И Вы верите в Бога?
sava
- at 2012-09-15 22:03:13 EDT
Солдатам прошедшим жесточайшую войну никогда не избавиться
от груза тягостных воспоминаний пережитого и свершенного.
Низкий поклон и слава всем живущим на земле ветеранам войны,сражавшимся с фашизмом.
Правдивый рассказ бывалого фронтовика, И.Л.,раскрывает безнравственную сущность совкового показного лжепатриотизма прифронтовых чинуш, на фоне массового героизма безыменных солдат.
Многих Ваи, дорогой И.Л.,еще воспоминаний о войне и мире.
vitakh
- at 2012-09-15 21:01:08 EDT
Спасибо, дорогой Ион Лазаревич за крупицы правды - гвозди истории. Шана това у метука!
Ион Деген
- at 2012-09-15 19:53:39 EDT
Дорогой Соплеменник!
Конечно, я понимал тщетность своего ожидания. И всё же теплилась ничтожная надежда. Увы. Чудо нре состоялось.
Вам огромная благодарность.
Всем достойным людям в Гостевой Шана това!
Соплеменник
- at 2012-09-14 11:47:17 EDT
Уважаемый Ион Лазаревич!
Я ошибся. Под фотографией подпись А.Н.Шпетный.
Но всё остальное,по Вашему описанию, удивительно сходится.
Взгляните:
http://www.foto-me.ru/v.php?id=a8238afebda3521ec8c83c040ff20dbb
Всякое может быть.
Ион Деген
- at 2012-09-13 19:53:30 EDT
Дорогие мои читатели Элла, Игонт, М.Аврктин, Акива, Юлий Герцман, Янкелевич, Элиэзер М.Рабинович, А.Штильман, Марк Фукс, Соплеменник, Игорь Юдович!
Я вам очень благодарен за внимание к этой публикации, самой главной для меня в этом году.
Дорогой Игорь! Жаль, что Вы не рассказали мне историю Вашего отца с термосом. Подобные случаи на войне известны. А за Вашего отца мы бы выпили.
Дорогой Соплеменник! Спасибо за информацию. Задумался. Маловероятно, что это мой Коля Шпетный с его русско-украинским суржиком. Хотя… Всё может быть. Высокий, худощавый, слегка сутулый Коля. В конце пятидесятых годов в Киеве мне сказали, что Никроай Шпетный погиб. Но ведь и я погиб, а пишу Вам благодарность. Естественно, буду рад фотографии и контакту с Вами.
Дорогой Элиэзер! История с фотографией Халдея выглядела хуже, чем Вы написали. На одной руке водружающего древко было двое часов. Заграница отреагировала на это соответствующим образом. Одни часы Халдей заретушировал.
Дорогой Акива! Кроме немцев, я аоевал только со страхом. Ужасно боялся того, что могут увидеть мой страх, и сквжкт, что еврей трус. Поэтому, как бы ни было мне страшно, старался казапться героем, каким, разумеется, я не был.
Дорогой Владимир! От войны уйти невозможно. Я весь ею пропитан.
Спасибо, дорогие!
Игорь Юдович
- at 2012-09-13 07:31:08 EDT
Ион Лазаревич, мой отец, отвоевав с 22 июня 41 по конец 44, рассказал как-то, что тот год с лишним, который он просидел в болотах почти недвигающегося Северо-Западного фронта, самой смертельно опасной военной профессией на их участке был повар. Они сидели со своими пушками в лесу и их то бомбили, то обстреливали, но убивали не сильно, а горячую жратву им носили через простреливаемое немцами поле и какой-то мостик через речушку. И чаще не доносили, чем доносили. Однажды, просидев пару дней без еды, отец то ли вызвался, то ли его отправили (уже не помню) за едой. На обратном пути прямо на этом мостике немцы прострелили то, что он тащил на спине (он называл это термосом) и его сереьзно ошпарило кипятком. Естественно, первое, что он подумал, когда вдруг стало мокро и горячо, что попали в него и пришел каюк.
И еще, у них под Старой Русой вобще не было принято награждать солдат, очень немногие к концу 43 имели по медальке. И это на официально самом кровавом фронте войны.
Спасибо Вам за рассказ о том, как это БЫЛО.
Соплеменник
- at 2012-09-12 11:50:57 EDT
Уважаемый Ион Лазаревич!
В начале 50-х в московской школе №58 преподавал географию и был завучем старших классов Н.Шпетный.
Может быть это Вам что-то говорит?
Если нужно, то я постраюсь разыскать его фотографию.
Элла
- at 2012-09-11 08:30:45 EDT
Угу, это уж как водится: наказание невиновных и награждение непричастных.
Марк Фукс
Израиль, Хайфа - at 2012-09-11 07:37:33 EDT
И.Л!
Как всегда рад встрече с Вами.
Я рад Вашему творчеству.
Я рад тому количеству друзей, почитателей, которые у Вас есть.
Я рад тому совершенно фантастическому обстоятельству, что в 2012 году Вы с Вашим послужным списком, так активны в жизни, точны в характеристиках и определениях, что память Ваша не подводит Вас и высвечивает для нас новые и новые элементы, цвета и полутона мозаики грандиозного панно Вашей жизни, что Вы Так понимаете свой долг, и Так исполняете его.
«Кроме официального вранья историков, необходимы пусть хотя бы жалкие крупицы правды очевидцев.»
С наступающим 5773 годом!
М.Ф.
A.SHTILMAN
New York, NY, USA - at 2012-09-11 04:32:38 EDT
«Обычная нехорошая дрожь в коленках…». А вот читая рассказы дорогого Иона Дегена, ощущаешь дрожь во всем теле. Есть что-то в его, казалось бы, такой бесхитростной прозе. Талант, он и есть талант, в чем бы он ни проявлялся".
Замечательные слова нашёл Марк Аврутин...Да, литературный талант сродни композиторскому - пусть даже в реалистической и документальной прозе. Миллионы прошли войну, но вот только рассказать об этом дано единицам из тех, кто ВИДЕЛ ВСЁ.Почему композиторскому? Потому что в этой ,меня лично, потрясшей военной прозе, есть внутренняя форма - каждого эпизода, и всего целого. Это трудно определить словами, но это чувствуется при чтении - начинаешь жить вместе с героями-солдатами, начинаешь что-то понимать о связи событий - словом всё повествование выстроено так, что постепенно читатель не только ощущает своё присутствие в этом кошмарном мессиве, но и начинает видеть связь событий в совершенно разрозненных, казалось бы, эпизодах. В этом и заключено мастерство автора, ни на секунду не теряющего искренности, а стало быть нашей вере каждому слову, каждому вздоху тех, кто прошёл это...Спасибо Вам ,дорогой Ион Лазаревич. Вы меня просили называть Вас по первому имени, но как это было со мной при встрече с Ростроповичем в Вашингтоне - он просто требовал называть его "Слава" и только на ты - мне тогда пришлось подчинится. В следующий раз - постараюсь...Но знаете, ведь это трудно себе представить - мне было 6 лет, кагда война началась, а Вы в это время начинали воевать! Невероятно!До 120 Вам, дорогой Ион! Всегда Ваш Артур.
Элиэзер М. Рабинович
- at 2012-09-10 20:29:59 EDT
Спасибо, уважаемый Ион Лазаревич, за правду - и крупицы её важны.
О том, что в истории со знаменем Победы не всё чисто, я догадывался ещё будучи правоверным коммунистом,
Я как-то читал воспоминания фотографа-еврея Халдея - автора официальной фотографии знамени на Рейхстаге. Почему-то не было подходящего для съёмки знамени, и Халдей вспомнил, что в столовой ТАСС в Москве были красные скатерти. Он полетел в Москву, ему сшили знамя из скатертей, он вернулся в Берлин и сделал фотографию с совершенно другими людьми, а не теми, кто брал город. Потом оказалось, что на обеих руках офицера на фотографии были часы, что давало основания для мысли о грабеже - одни часы пришлось "снять" ретушью.
Янкелевич
Натания, Израиль - at 2012-09-10 19:42:47 EDT
Меня всегда интересовало, можно ли уйти из войны, уйти от переживаний и эмоций на грани (или за гранью) жизни и смерти, или пережитое живет и по сей день. Отца уже не спросишь, но рассказы Иона Дегена дают ответы на многое.
Сорок лет назад наша подводная лодка столкнулась с другой, только не спрашивайте - не погибли ли, это был одноразовый эпизод, пролетевший довольно быстро и, казалось, не оставивший на мне ни малейшего следа. Но почему я по сей день иногда по ночам вижу зеленую физиономию гидроакустика Кузменкова, повисшего на шумопеленгаторе и слышу голос лейтенанта-минера - "Центральный! Поступление воды в первый отсек!" Это пролетело, как же тогда должна была отпечататься в душах война, где гибли друзья и подруги, где ужас продолжался изо дня в день четыре года...
Долгих Вам лет, дорогой Ион, будьте здоровы Вы и Ваши близкие.
Юлий Герцман
- at 2012-09-10 19:27:41 EDT
Спасибо, дорогой Ион Лазаревич, за правду и примите еще одну благодарность за то, как эта правда изложена.
Акива
Кармиэль, Израиль - at 2012-09-10 14:55:21 EDT
67 лет прошло с той мерзопакостной войны, 67 из 87-и прожитых Ионом Дегеном. Но нет у него больших воспоминаний, чем о войне. Каждодневный непрерывный подвиг. Как-то прочитал в одном рассказе, что воину-еврею приходилось воевать на три фронта: с немцами, своими командирами, и соседями по окопу. Дегена судьба миновала хотя бы от войны с соседями, в танковых войсках этого, видимо, и быть не могло. Велик подвиг этого солдата, этого гражданина, этого писателя, этого врача. Велик подвиг в военной и в "мирной" жизни.
М. Аврутин
- at 2012-09-10 11:59:59 EDT
«Обычная нехорошая дрожь в коленках…». А вот читая рассказы дорогого Иона Дегена, ощущаешь дрожь во всем теле. Есть что-то в его, казалось бы, такой бесхитростной прозе. Талант, он и есть талант, в чем бы он ни проявлялся.
Теперь о главном – о правде!
«Воины. Они, а не генералы добыли Победу».
Некоторые ныне популярные авторы – историки той войны, с которой вернулся Ион Деген, с воинскими почестями похороненный, вернулся, назло всем смертям, утверждают, что не хотели воевать, мол, солдаты, отомстили они Сталину. Не «не хотели», а не умели они воевать. Не умели они ни обороны, ни отступления организовать. Вот и получилось бегство. И нахожу я этому подтверждение в рассказе Дегена: «О какой присяге могла идти речь в 130-й стрелковой дивизии во время не отступления, а бегства?»
А генералы (не все, конечно, были исключения, но редкие) думали лишь о том, как скорее израсходовать личный состав и уйти на переформирование. Да, что там говорить, когда выжили в основном не воевавшие, а присутствовавшие, не сидевшие, а их охранявшие…
Спасибо.
Игонт
- at 2012-09-10 11:16:11 EDT
Огромное спасибо за крупицу правды о войне.