Границы
секуляризма*
От Переводчика
Эта публикация является переводом
отредактированного автором текста первой лекции из серии «Иудаизм и современность»
(Judaism and Modernity), организованной при поддержке лондонской общины
испанских и португальских евреев в сотрудничестве с ассоциацией “Standpoint”, 10 октября 2011 года.
Здесь лорд Джонатан Сакс, главный раввин Великобритании,
а также профессор философии, суммировал многие свои комментарии на тему «Религия
и современность», опубликованные в колонке
Credo газеты The Times. Некоторые из этих комментариев были представлены гостям «Заметок по
еврейской истории» с моими замечаниями или без них. Данный текст, – почти
печатный лист, по моему мнению, самодостаточен, но пара замечаний будет к
месту.
Автор цитирует слова знаменитых ученых: Эйнштейна,
Планка и др. Многие из них прожили долгую жизнь, в течение которой не только
высказывались в разных контекстах по разным поводам на разные темы, но и меняли
свои взгляды. Редко когда ссылки на их мнения по религиозным и философским
вопросам однозначны, и цитирование при их обсуждении этих вопросов мало что
доказывает. Поэтому, я хочу подчеркнуть, что слова ученых, цитируемые автором,
не служат здесь для доказательства его религиозной позиции, но для прояснения
той проблемы, которой посвящена лекция. Это должно быть очевидным, но не мешает
предупредить возможный поток цитат с целью показать пристрастность автора.
Несомненно, автор пристрастен, ибо у него есть
позиция (возможно, неожиданная для некоторых читателей, ожидающих услышать от
рабби воинственную апологию религии). Я не буду говорить от имени автора,
поскольку и сам являюсь читателем текста, уже существующего независимо от него
и отданного на понимание и интерпретацию читателям, никогда не
предопределенным. Здесь происходит встреча умов, правда, не всегда открытых для
мыслей, знания, опыта оппонента. Это общение. И слово «общение» здесь ключевое.
Много светлого и темного можно увидеть в истории религии (как и в истории всех
форм человеческой жизнедеятельности), но, в конечном счете, вопрос упирается в
значение религии для общественной жизни людей и может ли существовать
человечество без общинной жизни в тех или иных формах.
Предупреждая возможный упрек автору, что он
говорит только о положительном значении религии, опуская отрицательное,
процитирую его самого (из книги «Достоинство различия», также опубликованной в
«Заметках»):
«Я верю,
что мы, религиозные лидеры, не можем больше рассуждать так, как будто ничего не
изменилось в условиях существования человечества. Нечто изменилось: наши возможности творить добро и зло, сам размах и
последствия наших действий. Мы столкнулись лицом к лицу с «другими», и все
зависит от того, воспримем ли мы эту встречу как опасность или как обогащение.
Все религиозные каноны включают в себя тексты, которые, будучи прочитаны буквально,
могут служить оправданием узкого партикуляризма, подозрительного отношения и
нетерпимости по отношению к иноверцам. Но в каждом их них есть также слова,
требующие братского отношения к «другому», сочувствия пришельцу со стороны,
мужества протянуть руку через решетку отчуждения и враждебности. Выбор за нами.
Послужат ли благожелательные тексты нашей традиции ключом к интерпретации иных
текстов, или эти иные резкие тексты определят наши представления о том, кто мы
есть и к чему мы призваны? Ни одна традиция не свободна от постоянной
необходимости в реинтерпретации, в приложении вечных истин к бесконечно
меняющемуся миру, в неуклонном внимании к тому, что Божьи слова требуют от
каждого из нас здесь и сейчас. Такова была задача религиозных лидеров во все
времена, и она остается важной и сегодня».
Надо учесть, что общие рассуждения о значении
религии в жизни человека и человечества сегодня конкретизируются антропологическими,
социологическими, психологическими, нейрофизиологическими и пр. исследованиями,
о чем также говорится в лекции. При этом надо помнить, что без интерпретации
нет значения святых тексов как документов религии, их роли в истории и в жизни
религиозных общин. Например, не только Устная Тора содержит в себе раскрытие
смыслов Письменной, но части самой Письменной Торы – Пророки и Писания – содержат
в себе раскрытие смыслов Пятикнижия (собственно Торы), да и сами книги Пятикнижия
в своей последовательности содержат в себе раскрытие смысла первых слов Торы о
творении мира и человека. Дальше – ум Бога.
И последнее. Ссылки на источники приводимых
автором цитат вставлены мною, и любая ошибка в них будет на моей совести. Чтобы
не загружать текст деталями ссылок, я привожу только заглавия источников. При
запросе, укажу точные данные.
***
Лекция
В 1830 молодой французский аристократ посетил
Соединенные Штаты с целью познакомиться с новым социальным феноменом - американской
демократией, основанной на законодательном разделении церкви и государства. Естественно,
он ожидал увидеть секулярное общество, в котором религия, лишенная власти, лишилась
также и влияния. То, что он обнаружил в действительности, было нечто
противоположное. Он нашел глубоко религиозное общество, в котором по его
словам: «Религия является первым из его политических институтов» - или на
современном языке, первым из гражданских институтов.
Этим молодым аристократом был Алексис де Токвиль,
и в книге («Демократия в
Америке»), в которой он описал свои впечатления об американской
демократии, он сказал: «Философы XVIII века очень
просто объясняли ослабление религиозных верований. Религиозное рвение, говорили они, неизбежно угасает
по мере того, как расцветают свобода и знания». Иными словами,
это означало, что каждый уважающий себя интеллектуал 18-го века был уверен, что
религия умирает, находится в реанимационном отделении и нуждается только в небольшом
толчке, чтобы совершить самоубийство. Однако, заметил де Токвиль: «Досадно, что факты не подтверждают эту
теорию». И он
спросил: «Каким же образом религия не умирает, когда все предсказывали ей
смерть?»
С тех пор прошло почти двести лет, но до сих пор
интеллектуалы совершают ту же самую ошибку. Например, сегодня в Америке процент
населения, посещающий храмы еженедельно, более высок, чем в теократическом Иране:
40 процентов в США, 39 процентов в Иране. В Китае спустя полвека после того,
как председатель Мао объявил Китай государством без религии, в нем больше христиан,
чем членов коммунистической партии. Так или иначе, религия не умерла.
В 2009 г. John Micklethwait и Adrian Wooldridge (Джон Миклтуэйт и Эдриен Вулдридж), редактор и вашингтонский корреспондент газеты The Economist, издали книгу God is Back («Бог вернулся») – неожиданное признание в устах сотрудников
The Economist. В 2000 г. гарвардский социолог Robert Putnam (Роберт Патнэм) опубликовал книгу Bowling Alone («Боулинг
в одиночку»), чей итог получил известность в афористической форме: «Больше
американцев, чем когда-либо, играют в боулинг с десятью кеглями, но меньше чем
когда-либо присоединяются к клубам боулинга с десятью кеглями». Другими
словами, они играют в одиночестве. Для Путнама это стало символом потери
социальных связей в Америке, растратой того, что американские экономисты и
социологи называют “социальным капиталом»”. Он полагал, что уже в 2000 году в
Америке не осталось этого такого «капитала».
Через десять лет он издал другую книгу American Grace («Американская благодать»), в
которой документально продемонстрировал, что «социальный капитал» жив и здоров
в Америке, причем в религиозных общинах больше чем в каком либо другом месте. В
течение четырех лет исследований Патнэм убедился в том, что, те, кто регулярно
посещают церкви или синагоги, с большей вероятностью жертвуют деньги на
благотворительность, чем те, кто сторонятся храмов, независимо от того,
является ли милосердие религиозным или светским. Те, кто посещают церкви и
синагоги регулярно, также с большей вероятностью оказывают добровольную помощь
другим, подают милостыню бездомным, отдают лишнюю сдачу продавцу, сдают кровь,
помогают соседу сходить в магазин или в домашнем хозяйстве, проводят время с теми,
кто впал в депрессию, уступают дорогу другому водителю, предлагают подвезти
незнакомца, помогают найти работу и т.д. и т.д. Нет ни одного доброго дела
среди всех опрошенных, которое бы совершалось секулярными американцами более
часто, чем их религиозными согражданами.
Но результаты работы Патнэма идут дальше. Те, кто
активно учувствуют в богослужении, являются и более активными гражданами. Они
скорее присоединяются к общественным организациям, особенно к тем, которые
работают с молодежью, больницами, музеями и местами отдыха. Они скорее
присоединяются к группам взаимопомощи своего района и к другим гражданским,
профессиональным, братским (fraternal) ассоциациям. Внутри этих групп они скорее готовы
стать руководителями или членами комитетов. Они принимают более активное
участие в жизни – от местных выборов до социальных и политических реформ. Они
не проходят мимо проблем, они вовлекаются в них, они ведут к их решению. И
различие во всех этих областях между ними и секулярными американцами
значительно.
Религиозность, оказывается, является лучшим
индикатором гражданской ответственности, более точным, чем образование,
возраст, доход, пол или раса. И при этом постоянные члены синагог и церквей чаще
чувствуют себя счастливыми и живут дольше. Исследование Патнэма демонстрирует,
что не только религия не умирает, но остается фундаментальным и первичным
источником общения и альтруизма. Более того, Патнэм говорит, что исследование в
Великобритании, еще не изданное, подтверждает эти выводы.
После Патнэма шотландский историк Niall Ferguson (Нил Фергюсон) написал нечто замечательное в
заключительной части своей книги Civilisation: The West and the Rest («Цивилизация. Запад и остальной мир», 2011). Он рассказывает, как в китайской академии
общественных наук была организована исследовательская группа с целью ответить
на вопрос: «Почему Запад перегнал Китай». Приблизительно до 1500 года Китай опережал
Запад почти во всех видах технологии: печатании, керамике, текстиле, в использовании
водной энергии и так далее. Во всех этих областях Китай был впереди Запада. Но
затем Запад перегнал Китай и оставался впереди него до недавнего времени. И
китайским ученым было дано задание узнать секрет успеха Запада, раскрыть, в чем
заключалось уникальное преимущество последнего. И они резюмировали результаты
своего исследования следующим образом:
«Сначала мы думали, что это было ваше оружие. Ваше
оружие было лучше, и у вас его было больше. Затем мы углубили свое исследование
и обнаружили, что это ваша политическая система, демократия, дала Вам преимущество.
Затем мы продолжили наше исследование и решили, что это ваша экономическая
система, рынок, позволила вам создать демократию, а та в свою очередь помогла
вам создать лучшее оружие. Но за исключением последних 20 лет, когда мы поняли,
что это была ваша религия».
Именно таким оказалось открытие китайской академии
общественных наук. Я опубликовал в The Times довольно ехидную статью об этом, заметив, что сегодня вы можете увидеть
себя поклонником западного христианства, прочитав на выбранном вами продукте:
«Сделано в Китае», и, будучи атеистом, все-таки купить этот продукт.
Так что у нас есть свидетельство того, что интеллектуалы
систематически неправильно понимали природу религии и религиозных обрядов,
постоянно предсказывая в течение большей части последних трех столетий смерть
религии. Этого не случилось. Во многих частях мира она оживает. 21-е столетие,
вероятно, будет более религиозным столетием, чем 20-е. Интересно, что рост религии
следует росту экономики в таких местах как Китай.
Мы должны спросить себя, почему так случилось, ибо
это, действительно, очень странно. Подумайте: каждая функция, которую раньше
исполняла религия, теперь может быть исполнена иными средствами. Если вы хотите
объяснить мир, вам не нужна книга Бытия; у вас есть наука. Если Вы хотите
управлять миром, вы не нуждаетесь в молитве; у вас есть технология. Если Вы
хотите процветать, вам не обязательно искать благословение Бога; у вас есть
мировая экономика. Если вы хотите воздействовать на власть, вы больше не
нуждаетесь в пророках; у вас есть либеральная демократия и выборы.
Если вы больны, вы не нуждаетесь в священнике; вы
можете пойти к доктору. Если вы чувствуете себя виновными, вы не должны каяться;
вы можете пойти к психотерапевту. Если вы впали в депрессию, вам не нужна вера;
вы можете принять пилюлю. Если вы все еще озабочены спасением, вы можете пойти
в «соборы» сегодняшнего дня – в торговые центры, названные одним американским
автором «оружием массового потребления». Религия выглядит лишней, избыточной, бесполезной.
Почему же она выживает?
Мой ответ прост. Религия выживает, потому что она
отвечает на три вопроса, которые каждый думающий человек спрашивает себя: Кто я?
Почему я здесь? Как я должен жить? Мы будем всегда задавать эти три вопроса,
потому что homo sapiens,
человек разумный, есть животное, ищущее смысл, и религия всегда была самым
большим наследием смысла нашего существования и жизни. Вы можете увидеть в
науке, технологии, либеральном демократическом государстве и рыночной экономике
высшие достижения нашего времени, но ни одно из них не даст вам ответов на эти три
вопроса, которые люди неизбежно задают себе и о себе.
Наука объясняет, но не отвечает на вопрос «почему».
Она говорит о том, что есть, не о том, что должно быть. Наука является
описательным, но не предписывающим знанием; она может сказать нам о причинах,
но не может сказать о целях нашей жизни. Наука игнорирует цели. Технология дает
нам энергию, но она не может сказать нам, как использовать ее. Благодаря технологии,
мы можем мгновенно передать информацию на громадное расстояние, но она не
говорит нам, что сказать. Либеральное демократическое государство дает максимальную
свободу жить по собственному выбору, но минимальное указание на то, как следует
выбирать. Рынок также дает нам свободу выбора, но не говорит нам, что является
мудрым, добрым, прекрасным. Поэтому, пока мы задаем себе эти вопросы, мы будем обращаться
к религии.
Религия не единственный источник ответов на них;
есть и другие сферы, в которых они звучат, например, литература. Но религия
остается главным репертуаром значимых вопросов о нашем существовании.
Фундаментальным аргументом моей книги
The Great Partnership. God, Science and the Search for Meaning («Великое содружество. Бог, наука и поиск смысла») является утверждение, что наука и религия представляют собой
крайние случаи двух различных форм мышления о мире. Я воспользовался метафорой
для объяснения мой мысли, и я не подразумевал ничего большего чем метафору,
потому что мы здесь не имеем дело с точной нейрофизиологической теорией. Мозг -
очень сложный и гибкий организм. Я говорю, что наука это парадигма мышления,
связанного с левым полушарием. Здесь оно атомистическое, аналитическое, тогда
как религия является синтетическим и интегральным мышлением, связанным с правым
полушарием. Суммируя тысячи слов в одном предложении, можно сказать: “Наука
демонтирует вещи, чтобы увидеть, как они работают; религия соединяет вещи,
чтобы обнаружить в них смысл”.
Это две несводимых друг к другу формы мышления, и
в своей книге я даю много примеров других ситуаций, где мы встречаем два
полностью различных пути мышления. Я ссылаюсь на специалиста по психологии
образования Jerome Bruner (Джерома Брунера), который писал о различиях между системами и историями. И
на гарвардского психолога Carol Gilligan (Кэрол Джиллиган), которая описала различия между размышлениями об этике у
мужчин и женщин. Мужчины имеют тенденцию думать в атомистических терминах:
«Каковы мои обязанности?», тогда как женщины имеют тенденцию думать в релятивистских
терминах: «Как различные характеры, вовлеченные в ситуацию, относятся друг к
другу?»
Simon Baron-Cohen (Саймон Барон-Коэн), кембриджский психолог, написал
очень интересную книгу: The Essential Difference («Существенная разница») об аутизме и различиях между мужчинами и
женскими формами общения друг с другом. Я также даю примеры из исследований Richard Nisbett (Ричарда Нисбетта) о различиях между западным и
восточным описанием одних и тех же сцен (у китайцев и, вообще, восточных
народов, vs.
американцев). Американцы очень атомистичны, они очень «лево-полушарны». Китайцы
очень «релятивистичны». Вот один простой пример из школьного учебника для
начинающих читать. Американский учебник говорит: “Смотри, Дик бежит», “Смотри,
Дик играет»” “Смотри, Дик бежит и играет.” Китайский эквивалент говорит:
“Старший брат заботится о маленьком брате”, “Старший брат любит маленького
брата”, “Маленький брат любит старшего брата” – здесь все об отношениях.
Существуют фундаментально различные пути мышления,
и религия и наука различны подобным образом. В результате, уравновешенная
личность должна иметь смысловое отношение к миру и вместе с тем аналитическое,
объяснительное, и эти отношения (измерения личности) различны. Неприятности
возникают, когда мы не осознаем необходимость видеть двумя глазами, думать
двумя полушариями, слышать стереофонически.
Отрицание этого приводит к двум возможным ошибкам.
Или религия объявляется единственным источником абсолютной истины, и потому
религия, якобы, может сказать, что наука неистинна. Или наука объявляется
единственным источником абсолютной истины, и потому наука, якобы, может
сказать, что религия неистинна.. Обе эти альтернативы есть результат ложного мышления.
Религия не единственный источник, но она является
основным источником смысла. Много ученых совершают ошибку суждения, утверждая,
что наука есть единственный способ понимать вселенную, а так как наука не открывает
смысла, то отсюда следует, как научный факт, что жизнь не имеет смысла. И тогда
мы обязаны сказать вместе с Jacques Monod (Жаком Моно - французским
биохимиком и микробиологом, лауреатом Нобелевской премии): “Человек должен, в конце
концов, проснуться от тысячелетнего сна и принять свое тотальное одиночество, свою
фундаментальную изоляцию. Он должен понять, подобно цыгану, что он живет на
границе чуждого ему мира, глухого к его музыке, безразличного к его надеждам,
как и к его страданиям и преступлениям.” Или вместе со Steven Weinberg (Стивеном Вайнбергом), нобелевским лауреатом по физике, признать, что чем
больше вселенная кажется постижимой, тем больше она кажется бессмысленной.
Но это не научные суждения. Они результат глухоты
к смыслу. В иудаизме мы можем жить с этим, но в иудаизме это – настроение, не
истина. Есть нечто в иудаизме, что перекликается со словами Стивена Вайнберга
или Жака Моно:
Бессмысленно, бессмысленно, – говорит Экклезиаст,
– совершенно бессмысленно, все бессмысленно. Судьба человека та же что у животного,
одна судьба ждет обоих: как один умирает, так и другой, оба имеют одно дыхание,
и человек не имеет преимущества перед животным. Все бессмысленно.
Но в иудаизме достаточно чувства юмора, чтобы
сказать: “Мы не останемся в этом мрачном настроении»”. Мы можем впасть в него,
но не принять его за истину. И, конечно, иногда атеисты, – я говорю о великих,
действительно, великих атеистах, – могут быть чрезвычайно красноречивыми. Самое
красноречивое слово атеизма, которое я когда-либо читал, было сказано Бертраном
Расселом, очень элегантным, серьезным атеистом и мыслителем, которого я очень
ценю. Вот слова Бертрана Рассела в плохой день:
«Что
человек есть продукт действия причин, не подозревающих о цели, к которой
направлены; что его рождение, рост, его надежды и страхи, его любовь и вера
суть лишь результат случайного сцепления атомов; что никакой героизм, никакое
воодушевление и напряжение мысли и чувств не могут сохранить человеческой жизни
за порогом смерти; что вся многовековая работа, все служение, все вдохновение,
весь блеск человеческого гения обречены на то, чтобы исчезнуть вместе с гибелью
Солнечной системы; что храм человеческих достижений будет погребен под
останками Вселенной – все эти вещи, хотя их и можно обсуждать, столь очевидны,
что никакая философия, их отвергающая, невозможна. Только в опоре на эти
истины, только на твердом фундаменте полного отчаяния можно теперь строить
надежное убежище для души». («Поклонение
свободного
человека»)
Не великолепно ли сказано? Но мы можем переписать эти
слова с противоположной точки зрения, с ясной теистической перспективой и ответить
Расселу в его же духе:
Человек, будучи,
как кажется, продуктом слепых причин, не является слепым. Неся в себе образ
Бога, он является чем-то большим, чем случайным сцеплением атомов. Будучи
свободным, он может подняться выше своих страхов и с помощью Бога создать оазис
правосудия и сострадания в бездушном пространстве и времени. Его жизнь коротка,
но он может достичь бессмертия благодаря своему вдохновению и героизму, напряжению
мысли и чувств. Человечество, хотя и может однажды исчезнуть, способно до
наступления ночи осветить мир ярким огнем человеческого духа, веря при этом,
что, если никого из нас и не будет тогда, чтобы помнить, ни одно из наших
достижений не будет забыто Богом. Все это, пусть и не является несомненным,
открывалось человеку снова и снова в истории. Мы были великими благодаря нашей
вере, маленькими без нее. Только в свете этих истин, только на твердой почве неумирающей
надежды, наша душа может быть спасена.
Я никогда не понимал, как можно видеть в отчаянии
больше мужества, чем в надежде. Надежда предполагает мужество, отчаяние - нет.
Фрейд сказал, что религиозная вера есть утешительная иллюзия, связанная с
образом отца. Но верующий в Бога может ответить Фрейду, что скорее именно атеизм
есть утешительная иллюзия, не знающая образа отца и потому позволяющая не
думать о неприятностях, давая волю любой свой прихоти. Остается непонятным, почему
атеизм, а не теизм, так или иначе, выдается за героизм. Я называю это детской
грезой.
Однако, в моей книге я цитирую в свою защиту только
атеистов и агностиков. Мои аргументы основаны на мыслях таких атеистов как Ницше,
агностиков как Витгенштейн и так далее. И в самом начале книги я цитирую трех
мыслителей, о которых мы обычно не думаем как о религиозных людях: Эйнштейна,
Фрейда и Витгенштейна, но которые, тем ни менее, говорят, что смысл жизни
идентичен вопросу о религии. Вот прямые цитаты:
Эйнштейн: «В чем смысл человеческой жизни?...
Знать ответ на этот вопрос, значит быть религиозным». (Mein Weltbild, 1934 – «Мой взгляд на мир»)
Фрейд: «Идея о жизни, имеющей цель, возникает и
уходит вместе с религиозной системой“. («Цивилизация и ее тяготы»)
Витгенштейн: «Верить в Бога значит видеть, что
жизнь имеет значение». (Из "Тетрадей 1914-1916»)
Затем я цитирую Tom Stoppard (Тома Стоппарда): «Когда будут раскрыты все тайны и утрачен последний
смысл, мы останемся одни». («Аркадия»). Но я не думаю, что мы одни, ибо мы еще
не потеряли смысл.
Это работает и в другом направлении: если вера может
уважать науку, наука может уважать веру. Ричард Докинз говорит следующее: “Я
думаю, можно утверждать, что вера, –принципиальное зло любой религии, – есть
величайшее зло в мире, сравнимое с вирусом оспы, но не столь легко поддающееся
уничтожению. Faith is a great cop-out. - Вера есть великая увертка”.(Is Science a Religion?) Однако, Макс Планк, нобелевский лауреат и основатель квантовой теории,
говорит: «Каждый, кто серьезно занимался научной деятельностью, понимает, что
над входом в храм науки написаны слова: «Вы должны верить». (Источник не нашел, но та же мысль выражена
в лекции М.Планка «Религия и естествознание» - Б.Д.) От этого не может
освободиться ученый.
Эйнштейн говорит нечто подобное: «Наука может
развиваться только теми, кто полностью впитал в себя стремление к истине и
пониманию. Это стремление, однако, проистекает из сферы религии. К ней же
принадлежит вера в возможность, что правила, пригодные для мира сущего,
рациональны, то есть доступны разуму. Я не могу представить себе подлинного
учёного без этой глубокой веры». И далее следует знаменитые слова: «Эту
ситуацию можно выразить афоризмом: наука без религии хрома, религия без науки
слепа». (Science, Philosophy and Religion, A Symposium, 1941).
Наконец, вот что говорит самый глубокий атеист
Ницше: «Наша вера в науку покоится все еще на метафизической вере… Даже мы,
познающие нынче, мы, безбожники и антиметафизики, берем наш огонь все еще из
того пожара, который разожгла тысячелетняя вера». («Веселая наука»). Тем самым
Ницше говорит, если бы у нас не было веры, у нас не было бы восприятия истины
как ценности? Если Вы, например, политический деятель, вы не всегда стремитесь
к истине, вы стремитесь к власти. Почему же истина должна иметь ценность для
нас, если не вследствие нашей религиозной веры? Таков смысл слов Ницше.
Я думаю, что мы нуждаемся в обоих. Мы нуждаемся в
религии, и мы нуждаемся в науке. Мы нуждаемся в науке, чтобы объяснить
вселенную, и мы нуждаемся в религии, чтобы объяснить смысл человеческого
существования. Мы потеряем многое, если потеряем религиозную веру. Мы потеряем
наш, западный, смысл человеческого достоинства. Я думаю, мы потеряем наше,
западное, признание ценности свободного общества. Я думаю, мы потеряем наше
понимание моральной ответственности. Я думаю, что мы потеряем представление о
священных отношениях, особенно семейных, и мы потеряем нашу идею осмысленной жизни.
Я думаю, что религиозная вера фундаментальна для западной цивилизации, и мы
потеряем самое сердце ее, если мы потеряем нашу веру.
Я не утверждаю, что невозможно быть убежденным и
последовательным атеистом. Наоборот, руководитель моей докторский диссертации,
покойный сэр Bernard Williams (Бернад
Уильямс), один из самых замечательных философов его поколения,
был очень последовательным, категорическим атеистом, и я относился к нему с
огромным уважением. Однако, его видение было фундаментально трагическим. Он
действительно полагал, что жизнь не имеет никакого значения. Я думаю, он помог
нам понять, что случится с Европой, если она потеряет свою религиозную веру. В
его лучшей книге Shame and Necessity («Позор и необходимость») он указывал, что ситуация
в Европе сегодня – в европейской цивилизации – подобна ситуации в до-сократовской
Греции. Возможно, он вполне прав.
В прошлом году опубликована интересная книга Full Circle Full Circle: How the Classical World Came Back to Us («Полный круг: Как классический мир вернулся к
нам»), в которой ее автор Ferdinand Mount утверждает, что мы вернулись в ситуацию Греции третьего столетия до нашей
эры. Это утверждение имеет глубокий смысл для меня, ибо очень многое из того,
что мы слышим от современных философов и ученых очень похоже на мнения стоиков,
скептиков, циников и эпикурейцев. Но это вряд ли хорошее время для нас, потому
что, хотя сами греки третьего столетия до нашей эры еще не знали, что их ждет, мы
знаем, что их ожидало. Во втором столетии до нашей эры Греция начала приходить
в упадок и вскоре перестала быть живым динамичным обществом. Столетием позже
она оказалось в почти полном политическом затмении.
Если сегодня можно заметить подобие нашего
современного общества Греции третьего столетия до нашей эры, то в нем начался
упадок, и я боюсь, что он совершится, если мы потеряем нашу веру. Однако я
попробовал в книге «Великое содружество» найти точки соприкосновения с атеистами
– с серьезными с атеистами, как Ницше и другие.
Я приведу слова, которые кажутся мне соответствующими
нашему положению сегодня. William Durant (Уильям Дюрант), американский историк, писавший между
тридцатыми и шестидесятыми годами, издал 11 томов «Истории цивилизации». В молодые
годы Дюрант хотел быть священником, но потерял веру и посвятил свою жизнь изучению
истории цивилизаций, став авторитетом в этой области. В пятом томе своего
труда, посвященном Возрождению, он замечает нечто, очень созвучное нашему
времени.
Определенная
напряженность между религией и обществом характеризует выход цивилизации на
последние стадии своего развития. Высокая цивилизация поддерживает у людей единство
морали и веры, столь благоприятное для государственной деятельности и искусства.
Но религия начинает самоубийственную борьбу за свое потерянное положение в
прошлом. В ходе своего роста и постоянного преобразования знание сталкивается с
мифологией и теологией, которые изменяются с геологической медлительностью. Другими
словами, ученые движутся быстрее, чем раввины и священники. В этом проблема.
Первые, движутся быстрее, и вторые не могут угнаться за ними. Священнический
контроль над искусством и образованием начинает чувствоваться тяжелыми кандалами
или ненавистной клеткой, и интеллектуальная история приобретает характер
конфликта между наукой и религией. Функции, исполнявшиеся ранее духовенством,
как закон и наказание, образование и воспитание, брак и развод, начинают выходить
из-под священнического контроля и становиться светскими, возможно,
богоборческими. Интеллектуальные группы отходят от традиционной теологии и
после некоторого колебания от морального кодекса, связанного с ней. Литература
и философия становятся антиклерикальными. Освободительное движение возносится
до исступленного поклонения разуму и падает вместе с парализующим разочарованием
в каждой догме и в каждой идее. Поведение, лишенное поддержки религии,
вырождается в эпикурейский хаос. И сама жизнь, лишенная религиозной надежды,
становится тяжелым грузом подобно унизительной нищете или пресыщенному
богатству. В конце концов, общество и его религия имеют тенденцию падать вместе
подобно телу и душе в единой общей смерти.
Это было написано в начале 1950-х, но любой, кто
изучал историю цивилизаций, будь это Ибн Хальдун, исламский историк 14-го столетия,
или Джамбаттиста Вико, философ
18-ого столетия, или такие атеисты как Джон Стюарт Миль или Бертран Рассел, приходит
к заключению: индивиды могут иметь хорошую жизнь без религии, – моральное
сознание является частью того, что делает нас людьми, – но общество никогда не
могло, и мораль есть существенно социальное явление. Именно совокупность принципов,
традиций и идеалов объединяет нас в коллективную жизнь. Рынок и государство могут
направляться личными интересами, но общества созданы на основе чего-то большего
и всеохватывающего, на основе общего видения социальной пользы. При отсутствии
этого общество начинает фрагментироваться. Люди начинают думать о морали как о
личном выборе. Смысл взаимной связи, – основа того, что есть «религия», – начинает
атрофироваться в больших организациях, и социальная сплочённость исчезает.
Запад вырос на почве того, что теперь принято называть иудео-христианским
наследием, которое создало уникальную конфигурацию ценностей и достоинств.
Потеряв это, мы потеряем западную цивилизацию, которая просуществовала большую
часть двух тысячелетий.
Может ли иудаизм добавить что-либо определенное к
решению этой проблемы? Одно из важных его прозрений заключалось в том, хотя
наука есть одна вещь, а религия – другая, они не отрицают друг друга. Они - различные
вещи. Раввины осознали это еще в древности и замечательно выразили в
благословении, принятом еще две тысячи лет назад. При встрече с большим ученым
не евреем следует произнести: “Благословлен Бог,... кто вложил Свою мудрость в
плоть и кровь”.
Каких ученых имели в виду раввины? Греческих и
римских. С точки зрения раввинов они были язычниками, выступавшими против всего,
за что стоял иудаизм. И все же раввины установили это благословение,
благодарящее Бога за этих ученых, говоря, по существу: “Мы думаем по-другому,
чем вы, мы сталкивались с вами на полях сражений, но, тем не менее, мы уважаем
ваши научные знания и потому мы произносим благословление, благодарящее Бога за
вас.” Для религии важно признать независимую целостность науки и ее достоинство
в глазах самой религии.
Евреи привыкли аргументировать. Все канонические
тексты иудаизма являются антологиями аргументов. Поэтому, если мы уверены в
нашей вере, нам нечего бояться результатов науки и вызовов атеизма. В прошлом
году я сделал телевизионную программу, в которой встретился с четырьмя неверующими
оппонентами, три из которых были евреями: Howard Jacobson (Говард Джейкобсон, английский
новеллист и журналист), Alain de Botton (Алэйн де Боттон, швейцарский писатель и антрепренёр)
и Lisa Jardine
(Лиза Жардин, английский историк). Четвертым был оксфордский профессор нейрофизиолог
Colin Blakemore (Колин Блейкмор). Было нечто возвышающее в этих встречах: честных,
открытых, серьезных и цивильных.
Эти встречи напомнили мое общение с сэром Исайей Берлином,
секулярным евреем, чьей дружбой я очень дорожил. В первый раз, когда он пришел в
наш дом, он сказал, “Рабби! Что бы Вы ни делали, не говорите со мной о религии:
когда дело касается Бога, я - глух”. Затем он заметил: «Чего я не понимаю, так
это, как Вы, кто изучал философию в Кембридже и Оксфорде, можете верить». И я ответил:
«Исайя, если это может помочь, думайте обо мне как об уклонившемся еретике (lapsed heretic)”. На что он
сказал: «Вполне понимаю, дорогой мой, весьма вполне!»
В 1997 я издал книгу The Politics of Hope («Политика надежды»), в которой утверждал, что
мир изменился со дня публикации великой лекции сэра Исайи в 1957 г.: «Две
концепции свободы», и что опасность для свободы сегодня иная: не тоталитаризм, а
скорее внутреннее моральное разложение свободных обществ. Я спросил его, будет
ли он достаточно любезен, чтобы просмотреть книгу, потому что я очень хотел
узнать его мнение. Он попросил прислать ее и обещал дать мне знать о своем мнении.
Прошли месяцы, я не слышал ничего от него. Тогда я позвонил ему домой. Aline Halban (лэди Алин – жена сэра
Исайи) подошла к телефону и сказала, «Главный раввин! Только что Исайя говорил
о Вас». Раввины не были обычным предметом бесед Берлина, и я спросил, в каком контексте
он упомянул меня. Она ответила: “Исайя попросил, чтобы Вы совершили
богослужение на его похоронах”. Ясно, Исайя знал! Четыре дня спустя он умер, и
я исполнил просьбу. Его биограф, Michael Ignatieff (Майкл Игнатьев) спросил меня, почему Исайя, светский еврей, попросил о
религиозных похоронах. Я сказал, – надеюсь, не ошибочно, – что Исайя, возможно,
и был светским евреем, но он был лояльным евреем. И я чувствовал сильное
родство с ним, даже при том, что его религиозные взгляды отличались от моих.
Это чувство родства, простирающее через интеллектуальные
разрывы, есть еврейский эквивалент прекрасной английской идеи “обедать с
оппозицией”, есть способность сохранить личную дружбу при различии во взглядах.
Человеческая связь разрывается, когда ученые и религиозные лидеры осыпают друг
друга оскорблениями, отбрасывая и искажая взгляды друг друга. Это вредно и для
религии, и для науки, и для будущего человечества, которое мы разделяем.
И теперь я возвращаюсь туда, откуда я начал, к
Роберту Патнэму. Он продемонстрировал в «Американской благодати», что то, что
имеет значение для людей, что обращает их в хороших граждан и хороших соседей, есть
скорее принадлежность к общине, а не то, во что они верят. Он написал, что
атеист, который ходит регулярно в синагогу или в церковь, вероятно, будет
лучшим человеком, чем верующий, никогда не присоединяющийся к общине.
Удивительным образом, раввины говорят о том же
самом. Знаменитый раввинский текст приводит слова Бога: “Пусть они не верят в
Меня, но следуют Моей Торе. Если они изучают Мою Тору, ее свет вернет их ко Мне.”
(Песикта де-рав Кахана). Это очень радикальное утверждение, и это есть основание,
на котором верующий и неверующий могут соединить руки в дружбе. Социолог
религии Grace Davie сказал об английском
христианстве, что оно состоит из веры без принадлежности. Еврейское сообщество
имеет тенденцию к противоположному: принадлежность без необходимой веры. Мы
теперь знаем, благодаря Роберту Патнэму, что именно эта принадлежность
обуславливает различие.
Однажды я определил веру как освобождение от одиночества.
Она освящает отношения, строит сообщества, и поворачивает наше внимание от себя
на других, порождая эмоциональный резонанс альтруизму и пробуждая лучшие силы
нашего существа. Это дары нашей встречи с трансцендентным. Любовь ли к человеку
рождает любовь к Богу или наоборот, религия остается необходимой гравитационной
силой, которая удерживает нас, каждого, от вращения по независимым орбитам, и вместо
этого связывает нас множеством форм коллективного благословения. В обществе без
веры исчезает искусство, музыка, красота и благоволение, и никакое общество без
веры не может выстоять долгое время.
***
P.S.
В современном
демократическом обществе ни религиозные общины, ни атеистические ассоциации не
имеют власти. Поэтому, те, кто полагает, что без религии невозможно сохранение
в поколениях нравственного сознания, и тем самым общения, и тем самым самого
демократического общества, должны серьезно относиться к атеистической критике
религии. Я имею в виду серьезных атеистов, способных также задавать вопросы о
собственном атеизме. Наука и религия имеют свое содержание. Атеизм не имеет
собственного содержания; он есть реакция на религию с ссылками на науку и на
заповеди самой религии. Религия невозможна без познавательного отношения к
миру, что не означает необходимости ее подчинения Академии. Наука невозможна
без религиозного отношения к миру, что не означает необходимости ее подчинения
Храму. От атеистической критики религия не умрет, но скорее будет последовательнее
реализовывать надежду рабби Сакса на интерпретацию священных текстов в духе
сотрудничества между людьми и народами, на укрепление среди верующих признания
религиозной ценности науки, несмотря на иной раз бесчеловечное использование ее
достижений и богоборческие настроения среди ученых, и на укрепление среди
ученных признания человеческой ценности религии, несмотря на иной раз ее
консерватизм и фанатизм среди верующих.
Борис Дынин
*)
The Limits of
Secularism
Всего понравилось:0
Всего посещений: 3064
Convert this page - http://berkovich-zametki.com/2012/Zametki/Nomer2/Dynin1.php - to PDF file
Комментарии:
Felix Spektor
Konstanz, Deutschland - at 2012-03-04 09:14:54 EDT
"всякий, прислонившийся к другой религии"
Да вы,г-н Тартаковский,просто легли на "опиум для народа"...А нужно,марксистский вы наш,как в электричке-не прислоняться и не высовыватъся,чем завтра будете высовываться?
Вас просто корежит от разумных идей раввина Сакса-потому что, кроме мантры "Б-га нет и не предвидится",у вас и вам подобным ничего нет-ПУСТОТА,ВАКУУМ...Правильно сказано,если вместо Б-га мужик залез и ореть-туши свет...
Хорошей недели,дражайший,с наступающим Пуримом!!!
Безвестный европоид
Феликс Спектор
Националкосмополит
Израиль - at 2012-02-25 12:37:42 EDT
«В 2009 г. (Джон Миклтуэйт и Эдриен Вулдридж), редактор и вашингтонский корреспондент газеты, издали книгу («Бог вернулся») – неожиданное признание в устах сотрудников «Экономист»
Господь действительно вернулся к людям после Холокоста, и признаками этого являются: 1 Воскрешение Святого Языка на первых порах только в Избранном Народе Его.
2.Воскрешение Израиля пока для народа бывшей Иудеи, а в будущем для всех народов для которых Святой Воскрешенный Язык станет одним из их родных языков.
3Воскрешение Полной Субботы Шабатона Торы - равного баланса дней амлахи и дней, свободных от нее, который трансформируется в будущем в равный баланс недель труда и творческого отпуска для всех людей Мира.
Элла Дынину
- at 2012-02-19 10:14:21 EDT
Большое спасибо, все по делу. А еще, в качестве эпиграфа, предлагаю песню Высоцкого: http://www.youtube.com/watch?v=qWy0NASC-B0
Ontario14 - Б.Дынину
- at 2012-02-19 04:50:49 EDT
Китай встретит новыми трудовыми успехами 100-й съезд КПК.:-)
Основатель "Маарив" Карлибах в 50-е гг съездил в Индию и написал об этом книгу.
В частности, он описал встречу с Неру.
Индийский премьер долго рассказывал израильскому журналисту о проблемах Индии - нищете, кастовости, межрелигиозной и межнациональной вражде и т.д. и т.п.
Потрясенный рассказом, Карлибах спросил Неру:"Что же надо делать, чтобы исправить положение ?"
Неру ответил: "Сразу видно, что Вы - западный человек. Индус никогда не задал бы такой вопрос. Индус бы спросил - "Как жить ?" ... "
:-)
Борис Дынин
- at 2012-02-19 03:45:15 EDT
Ontario14 - Б.Дынину
- at 2012-02-19 03:36:58 EDT
р. Кук в указанном примерно году видел исходную точку "его катастрофы и провала".
==================================
Что же будет с Китаем? :-(
Ontario14 - Б.Дынину
- at 2012-02-19 03:36:58 EDT
...что люди иной культуры признали в религии Запада не только корни, но и условие его успеха...
***********
OK, но "солнце еще высоко" и об успехе будем судить по конечному результату, тем более, что р. Кук в указанном примерно году видел исходную точку "его катастрофы и провала".
Борис Дынин
- at 2012-02-19 02:44:27 EDT
Ontario14
- at 2012-02-19 02:34:37 EDT
Я не понимаю за что прицепились к китайским ученым. Рав Кук давным давно определил, что "Современность началась с примерно 1500 года, с Лютера и Ботичелли".
====================================
Когда началась Современность - это, более менее, известно давно. Как подтвердила наша апокрифическая китаянка с Реформации и Возрождения. Но интерес в заключении китайцев связан с тем, что люди иной культуры признали в религии Запада не только корни, но и условие его успеха, что не дано понять многим просвещенцам. Но как заметил рабби Сакс, каждый кто покупает "made in China", отдает должное западному христианству :-)
Ontario14
- at 2012-02-19 02:34:37 EDT
Но вы упустили часть ее ответа - «индивидуализм». Я не знаю, что по этому поводу сказано в докладе самих китайских ученых, но тут надо увидеть и дополнительную сторону ответа.
***********
Я не понимаю за что прицепились к китайским ученым. Рав Кук давным давно определил, что "Современность началась с примерно 1500 года, с Лютера и Ботичелли".
М. Тартаковский - Э.Рабиновичу. О моём праве на с
- at 2012-02-18 19:42:31 EDT
Элиэзер М. Рабинович - Sat, 18 Feb 2012 17:48:08(CET)
---- Только изоляционизм сохраняет евреев как нацию, тогда как подход рава напоминиет подход - провальный подход - Мозеса Мендельсона, который пытался совместить некрестившийся иудаизм с западной цивилизацией. И что ж? Его дети уже все крестились, и Феликс Мендельсон родился христианином. Провальный подход, конечно, с точки зрения ценности сохранения еврейской нации.
Г-н Тартаковский не стал бы считать это провалом, и его подход, вне сомнения, имеет право на существование.
>>>>>>>>>>>>>>>>MCT<<<<<<<<<<<<<<<<<
Интересная логика! Конечно, если объявить, что исключительно в иудаизме альфа с омегой еврейства, то всякий, прислонившийся к другой религии автоматически, независимо от его собственного самоопределения и желания, перестаёт считаться евреем.
Но раз уж атеистов БЕЗБОЖНИКОВ (куда деваться - их всё больше!) "оставили в еврействе", то почему бы не оставить охристианнившихся, верующих, собственно, в того же Бога? Да хоть бы и евреев-мусульман с буддистами!.. Немец-католик, немец-лютеранин и православный немец - все немцы. То же и у других ЦИВИЛИЗОВАННЫХ народов. Вот бы и евреев при разумной толерантности (а не рабском подчинении нашим шаманам) стало бы не в пример больше, и культура бы наша обогатилась, да и холокостов не было бы. Т.е. не без неприятностей, - но не хлеще, чем у любого НОРМАЛЬНОГО народа, не выделяющего себя в "избранные", не стремящегося, будучи в стране гостем, стать её хозяином - "нести (т.с.) свет истины" (как призывает здесь (к примеру) г-н Вайсберг. Да и он ли только!
"Не дело еврея бегать с красным флагом по Крещатику", - провидчески заметил ещё Шолом-Алейхем, один из немногих (кажется, даже единственный) их наших светских писателей.
Поразмыслите над тем, как перевернули логику вверх ногами.
Поразмыслите над тем, стоит ли гордиться, что евреи "сохранились в веках", подобно консервам "Завтрак туриста".
Только ли евреи сохранились? Не думаете ли, что нынешние итальянцы генетически ближе античным римлянам, греки - славным (когда ещё об евреях и не слыхивали) эллинам и даже микенцам и критянам, Ахмадинежад - Ксерксу и Дарию и т.д. - они куда ближе, чем мы к древним иудеям. Религия сохранилась - ах, большое счастье в современном атеистическом мире!
Народы сохраняются, изменяясь, "прикупая" культурные достижения - собственные и "со стороны". Многое ли мы приобрели за тысячи лет, которыми так неумеренно гордимся? Все подлинные культурные заслуги - почти исключительно В ОБСЛУЖИВАНИИ других народов, почти все подлинные творцы - точно вынырнувшие из воды и жадно заглотнувшие воздух европейской культуры, - тот же Феликс Мендельсон и тысячи других.
Мы, евреи, сами себя обкрадываем и виним кого угодно - только не самих себя. Мы изгои (ищущие под фонарём антисемитов, юдофобов, юдоцидов, юдофагов...) - потому только, что не смеем посмотреться в зеркало.
Борис Дынин - Э.М.Рабиновичу
- at 2012-02-18 18:16:32 EDT
"Я очень боюсь, что эти взгляды ИСКЛЮЧАЮТ рава Сакса из еврейской ортодоксии, стремящейся к изоляционизму."
Дорогой Элиэзер! Не надо бояться. Вот уже почти 20 лет Дж. Сакс возглавляет ортодоксальные общины Великобритании. Совсем недавно он был встречен овациями at the Chabad-Lubavitch´s International Conference of Shluchim. Ортодоксия есть живая часть живого Израиля и не сводится к харедим (чье значение также надо видеть, если ценить жизненность иудаизма как веры живой общины в сложных условиях современности - впрочем, они всегда сложные)
"Только изоляционизм сохраняет евреев как нацию
Элиэзер! Должен ли я распространяться здесь по поводу неоднозначности ярлыка "изоляционизм" и его частой сопряженности со "взаимодействием", особенно в свете истории евреев (начиная с god-feares в римской империи, послуживших рождению христианства) и кончая modern orthodoxy, открытой к обществу в целом.
"Подход рава напоминиет подход - провальный подход - Мозеса Мендельсона, который пытался совместить некрестившийся иудаизм с западной цивилизацией.
Отнюдь! Очень абстрактно. В течение 20 летней службы рабби Сакса английская община евреев укрепилась значительно (школы, синагоги, браки и пр.)
"Нет, не упустил <индивидуализм>. Но это отвечает на вопрос о неуспехе Китае мне. Ибо меритократия, основанная на строгих экзаменах, - дань индивидуализму в высокой степени, а всё равно у них не получилось.
Вы не упомянули важную проблему индивидуализма, поэтому я и упомянул ее. А с Вашим мнением о меритократии я склонен согласиться.
Элиэзер М. Рабинович
- at 2012-02-18 17:48:08 EDT
”Идеи рава Сакса (или китайской академии), что религия способствовала научно-техническому погрессу, упускает из виду, что это была религия христианская”.
Ни в коем случае! Вы не заметили его сарказм(?): «Я опубликовал в The Times довольно ехидную статью об этом, заметив, что сегодня вы можете увидеть себя поклонником западного христианства, прочитав на выбранном вами продукте: «Сделано в Китае», и, будучи атеистом, все-таки купить этот продукт».
И весь его пафос его лекции заключается в разъяснении значения религии вообще, а не специфически иудаизма, и ясно, что для Запада – это христианство, о чем он говорит (также как и в книге «Достоинстве различия») Вопрос об иудаизме есть вопрос о вкладе иудаизма в основания западной цивилизации, о том чтобы знали этот вклад и ценили его как неэлиминируемую составляющую творческой силы этой цивилизации.
Я очень боюсь, что эти взгляды ИСКЛЮЧАЮТ рава Сакса из еврейской ортодоксии, стремящейся к изоляционизму. Только изоляционизм сохраняет евреев как нацию, тогда как подход рава напоминиет подход - провальный подход - Мозеса Мендельсона, который пытался совместить некрестившийся иудаизм с западной цивилизацией. И что ж? Его дети уже все крестились, и Феликс Мендельсон родился христианином. Провальный подход, конечно, с точки зрения ценности сохранения еврейской нации. Г-н Тартаковский не стал бы считать это провалом, и его подход, вне сомнения, имеет право на существование.
Но вы упустили часть ее ответа - «индивидуализм».
Нет, не упустил. Но это отвечает на вопрос о неуспехе Китае мне. Ибо меритократия, основанная на строгих экзаменах, - дань индивидуализму в высокой степени, а всё равно у них не получилось.
Борис Дынин -correction (ради Шестова)
- at 2012-02-18 17:15:49 EDT
Как любил говорить Лев Шестов: "Сколько НИ говори, все мало!"
Борис Дынин - Э.М.Рабиновичу
- at 2012-02-18 17:13:10 EDT
Элиэзер, Вы пишите:
”Это очень интересная лекция, хотя в некоторых местах мне показалось, что она касается очевидных вещей.
Как любил говорить Лев Шестов: «Сколько не говори, все мало»!
”Т-е неверие - не вина, а беда человека, возможно, даже - вина Б-га…
Рабби Сакс: «Б’г посылает нам атеистов, дабы напомнить нам, что не все, что выдается за религию, есть религия. Иногда то, за что мы сражаемся от имени Б’га, должно быть отвергнуто во имя Б’га». (См. в Гостевой: Борис Дынин - о пользе атеистов - Sunday, February 06, 2011 at 21:34:44)
”То, о чём раввин Сакс умалчивает, это недостижимая необходимость реформы в среде харедим. Раскол в среде религиозного иудаизма огромен”
Он не умалчивает и бывало адресовал этот вопрос в лоб, например в книге Future tense. Но здесь речь идет о границах секуляризма! И Ваше замечание значимо в ином контексте.
”Вы помните, дорогой Борис, как здесь обсуждался вопрос об образовании в Израиле, и даже Вы не поддержали моего возмущения по поводу отказа или попытки отказа от просвещения, включающего другие культуры?”
Я не помню, чтобы я и протестовал. Проблема совмещения разных культур в образовании внутри религиозной общины не может решаться государством или посторонними для общины силами (часто секулярно враждебными). И не мне решать эту проблему. Но такие лекции как эта проливают дополнительный свет на проблему.
”Идеи рава Сакса (или китайской академии), что религия способствовала научно-техническому погрессу, упускает из виду, что это была религия христианская”.
Ни в коем случае! Вы не заметили его сарказм(?): «Я опубликовал в The Times довольно ехидную статью об этом, заметив, что сегодня вы можете увидеть себя поклонником западного христианства, прочитав на выбранном вами продукте: «Сделано в Китае», и, будучи атеистом, все-таки купить этот продукт».
И весь его пафос его лекции заключается в разъяснении значения религии вообще, а не специфически иудаизма, и ясно, что для Запада – это христианство, о чем он говорит (также как и в книге «Достоинстве различия») Вопрос об иудаизме есть вопрос о вкладе иудаизма в основания западной цивилизации, о том чтобы знали этот вклад и ценили его как неэлиминируемую составляющую творческой силы этой цивилизации.
”Я думаю, что китаянка из окружения Бориса Тененбаума права: Реформация и Ренессанс, и Реформация прежде всего с её упором на трудовую мораль и честность”.
Конечно, она права (и вспоминала она, как я понимаю, то же исследование Китайской академии, что и Дж. Сакс) Но вы упустили часть ее ответа - «индивидуализм». Я не знаю, что по этому поводу сказано в докладе самих китайских ученых, но тут надо увидеть и дополнительную сторону ответа. Индивидуализм был творческой силой Запада пока он сочетался с общинным сознанием, сохранявшимся и поддерживавшимся религией. Поэтому и ответ китайцевЖ "Ваша религия"! Личность вне общины порождает бесов. И говоря о границах секуляризма, рабби Сакс говорит о необходимости того общения между личностями, которое поддерживается религией и сохраняет устойчивость демократического общества (вывод также из эмпирико-социологических исследований). Личностный же аспект не элиминируем в силу признания, что человек создан по образу и подобию Бога.
Спасибо за отклик. Заставляет думать по существу вопроса, что хорошо в шабес
Гут шабес.
М. Тартаковский - г-ну Рабиновичу. О причинах и с
- at 2012-02-18 13:44:11 EDT
Элиэзер М. Рабинович- Sat, 18 Feb 2012 05:59:14(CET)
---Есть ещё одна причина, на которую я обратил внимание, будучи в Китае и размышляя над той же удивительной проблемой. Ведь в Китае учёный из крестьянской семьи мог сдать экзамены и получить доступ к высшему управлению. Были случаи, когда крестьяне становились императорами. Так в чём же дело? Почему эта предельно меритократическая система не дала промышленной революции? Мне пришла в голову и такая идея.
Деревянный "Запретный город" многократно горел и всегда воспроизводился в точности - были подробные чертежи. Когда какой-то западный музей договорился о покупке раскопанных статуй, он получил точные копии, и китайцы не сразу поняли причину возмущения. Их культура так искусна в воспроизведении, что хорошую копию они считают оригиналом. Возможно, это сверуважение к прошлому - одна из причин замедлившегося развития.
>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>MCT<<<<<<<<<<<<<<<<<<<<
«Причина», указанная Вами, тоже не причина, но – следствие. Причина – вот она:
«------Того, кто видит в прошлом лишь музейный экспонат, явно покоробит само название интервью (современного китайского экономиста): "Организация современного предприятия и традиции родового строя"...
Все это за тысячелетия своеобразно отразилось в самом китайском языке. Отчего такие близкие, казалось бы, слова - "человек" и "люди" - разного корня? И это феномен не только русского языка. По-английски - "мэн" и "пипл", на латыни - "гомо" и "популис", на древнегреческом - "антропос" и "демос"...
Народ - не просто людское множество, "человеки"; это нечто качественно иное. Человек - люди, коллектив - общество - толпа, человек - индивид - личность, - все это разнокорневые слова, отражающие вовсе не столь уж близкие по смыслу, а подчас и просто несовместимые понятия (например, "личность" и - "толпа", "людская масса").
Тогда как по-китайски жэнь - человек, жэньмэнь - люди, народ...
Каждый - лишь часть целого, и только».
«Еврейская старина»:
http://berkovich-zametki.com/2005/Starina/Nomer3/Tartakovsky1.htm
Если совсем кратко: Форум-Проза - Матроскин. Триумф гениалиссимуса:
http://berkovich-zametki.com/Forum2/viewtopic.php?f=15&t=1065
Элиэзер М. Рабинович
- at 2012-02-18 05:59:14 EDT
Это очень интересная лекция, хотя в некоторых местах мне показалось, что она касается очевидных вещей. Почему сэр Исайя хотел быть похороненным ортодоксальным раввином? - лет тридцать назад я услышал полушутку: "Еврей хочет жить, как реформист, молиться - как консерватор, а умереть - как ортодокс". Так, на всякий случай. Вдруг Б-г всё-таки милостивее к ортодоксам? Хотя я убеждён, что Он милостив к хорошим людям, включая атеистов. Идея Патнэма не нова, и Фёдор Тютчев писал о том же задолго до него (в 1851):
Не плоть, а дух растлился в наши дни,
И человек отчаянно тоскует...
Он к свету рвется из ночной тени
И, свет обретши, ропщет и бунтует.
Безверием палим и иссушен,
Невыносимое он днесь выносит…
И сознает свою погибель он
И жаждет веры… но о ней не просит.
Не скажет ввек с молитвой и слезой,
Как ни скорбит пред замкнутою дверью:
«Впусти меня! — Я верю, Боже мой!
Приди на помощь моему неверью!..»
Т-е неверие - не вина, а беда человека, возможно, даже - вина Б-га, не желающего себя слишком часто показывать, а потому мы можем ожидать от Него снисходительности; и иудаизм, в общем, требует от человека известного формализма в выполнении заповедей без придирки, стоит ли за этим выполнением подлинная вера. Праведный старец Тихон из "Бесов", который может сказать про себя: "Несовершенно верую", в иудаизме невозможен: исполнитель заповедей и морали считается верующим с достаточной для Б-га степенью совершенства. Отсюда и следует, что "атеист, который ходит регулярно в синагогу или в церковь, вероятно, будет лучшим человеком, чем верующий, никогда не присоединяющийся к общине".
То, о чём раввин Сакс умалчивает, это недостижимая необходимость реформы в среде харедим. Раскол в среде религиозного иудаизма огромен, и ортодокс рав Сакс признаётся только частью Британских ортодоксальных общин. Я уже здесь писал о том, каким жутким тупиком мне представляется изоляционистский сатмарский хасидизм, плодящий, в частности, детей с наследственными болезнями. Вы можете себе представить сатмарского хасида, проявляющего уважение к греко-римской науке? Вы помните, дорогой Борис, как здесь обсуждался вопрос об образовании в Израиле, и даже Вы не поддержали моего возмущения по поводу отказа или попытки отказа от просвещения, включающего другие культуры?
Идеи рава Сакса (или китайской академии), что религия способствовала научно-техническому погрессу, упускает из виду, что это была религия христианская. Огромный вклад, внесённый евреями, был внесён теми из них, кто ушли от ортодоксии, и если даже и не крестились формально, то примкнули к доминантной культуре. Я думаю, что китаянка из окружения Бориса Тененбаума права: Реформация и Ренессанс, и Реформация прежде всего с её упором на трудовую мораль и честность.
Есть ещё одна причина, на которую я обратил внимание, будучи в Китае и размышляя над той же удивительной проблемой. Ведь в Китае учёный из крестьянской семьи мог сдать экзамены и получить доступ к высшему управлению. Были случаи, когда крестьяне становились императорами. Так в чём же дело? Почему эта предельно меритократическая система не дала промышленной революции? Мне пришла в голову и такая идея.
Деревянный "Запретный город" многократно горел и всегда воспроизводился в точности - были подробные чертежи. Когда какой-то западный музей договорился о покупке раскопанных статуй, он получил точные копии, и китайцы не сразу поняли причину возмущения. Их культура так искусна в воспроизведении, что хорошую копию они считают оригиналом. Возможно, это сверуважение к прошлому - одна из причин замедлившегося развития.
Ontario14
- at 2012-02-17 17:17:44 EDT
Беленькая Инна - Б. Дынину
Хайфа, Израиль - Fri, 17 Feb 2012 07:39:40(CET)
Не лучше ли оставить "Богу Богово, а цезарю -цезарево", а не говорить о синтезе двух систем , религиозной и научной, или находить компромиссное решение в "принципе дополнительности". Одно из двух: если вера - это влюбленность, то она не поддается никаким логическим обоснованиям. " То есть, если я люблю девушку, то, чтобы не говорили мне родители - что она стерва, что я буду с нею несчастен, приводя соотвествующие доказательства, всякие доходы и расходы, и рост, и вес, и еще что-нибудь, на все это влюбленному наплевать. Никакие , казалось бы, научно безупречные доводы не могут опровергнуть влюбленности". Это из книги Бориса Раушенбаха "Пристрастие".
В связи с этим у меня вопрос: так что с Вашей верой -влюбленностью, если таковая есть у Вас? И как вы ее примиряете с родительскими, (то бишь научными), увещеваниями?
**************
Сто лет назад Жаботинский писал о себе как о "продукте русификации в южной области". Он еще мог это осознавать.
Но поколения сменялись другими поколениями, осознание уходит, и неизвестно уже каким бличем-экономикой вытравить эти представления из еврейских умов, которые называют их сами "иудео-христианскими" с добавлением (для чего ?) слова "ценности".
По меткому выражению кажется р. Ш.Авинера, “когда христианские идеи овладевают иудейскими массами, их именуют "иудео-христианскими ценностями”"
:-(
Борис Дынин - И. Беленькой
- at 2012-02-17 15:48:20 EDT
Беленькая Инна - Б. Дынину
Хайфа, Израиль - Fri, 17 Feb 2012 07:39:40(CET)
“Наука демонтирует вещи, чтобы увидеть, как они работают; религия соединяет вещи, чтобы обнаружить в них смысл”.
Это две несводимых друг к другу формы мышления, и в своей книге я даю много примеров других ситуаций, где мы встречаем два полностью различных пути мышления.
Лекция рабби Сакса не посвящена доказательству существования Бога. Он приглашает подумать над, так сказать, «принципом дополнительности» науки и религии.
___________________________________________________________
Уважаемая г-жа Беленькая! Вы спрашиваете:
"Если человек ученый с выраженным аналитическим умом , как у Вас, то, как быть с верой в трансцендентное, сверхъестественное? Опять же это будет чисто умозрительным восприятием".
Аналитический ум может признать существование трансцендентного. (см. мое мнение по этому поводу в статье "Онтологическая диалогичность мира. Признание трансцендентного", "Вопросы философии", №5, 2010 - http://vphil.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=141&Itemid=52) Но человек , даже с аналитическим умом, не есть вычислительная машина, у него может работать и второе, правое полушарие, как говорит Дж. Сакс. Вот Вы сослались на мою биографию. Там же написано: "Постоянство и последовательность были даны мне только в семейной жизни". Это к влюбленности! Оказывается, возможно. (Биографию следует исправить: золотая свадьба уже отпразднована!)
Вы замечаете: "Но "вера.... подобна не теории, а влюбленности... Влюбленность - чувство другого класса. Это вне логическое чувство, чувство из другого полушария мозга. Не буду обсуждать полноту этой аналогии, но и Вы упоминаете "другое полушарие", и вдруг замечаете: "Не лучше ли оставить "Богу Богово, а цезарю -цезарево", а не говорить о синтезе двух систем , религиозной и научной, или находить компромиссное решение в "принципе дополнительности". Не о синтезе "систем" говорится здесь. Говорится о необходимости видеть двумя глазами, думать двумя полушариями, слышать стереофонически. Человека не надо синтезировать, но ему можно напомнить, что в нем заложена способность не быть одномерным в своем отношения к себе и к миру. В этом свете мне не понятно Ваше "одно из двух" как реакция на лекцию рабби Сакса. Где Вы увидели даже намек на то, что из его слов следует возможность “научно опровергать доводы влюбленности”.
Вы спрашиваете: "В связи с этим у меня вопрос: так что с Вашей верой -влюбленностью, если таковая есть у Вас? И как вы ее примиряете с родительскими, (то бишь научными), увещеваниями?" Отвечаю: у меня есть влюбленность в иудаизм, и никакой проблемы примирения ни с моими родителями, не знакомившими меня с Торой, ни с научными увещеваниями у меня нет.
Спасибо за отзыв!
М. ТАРТАКОВСКИЙ. Уточнение.
- at 2012-02-17 10:20:35 EDT
Б.Тененбаум-Б.Дынину - at 2012-02-17 05:14:02 EDT
Так вот она, ссылаясь на разработки китайской академии общественных наук, утверждала, что Запад получил толчок вперед в результате Реформации и Ренессанса, ибо с этих двух "явлений" начался упор на человеческую индивидуальность.
>>>>>>>>>>>>>>>>MCT<<<<<<<<<<<<<
Это суть и содержание моей книги "ИСТОРИОСОФИЯ. Мировая история как эксперимент и загадка" (М. изд-во РГГУ, 1993); здесь - работы в "Еврейской старине" №№ 27-34 с вполне конкретным названием: "ПОЧЕМУ КИТАЙЦЫ НЕ ОТКРЫЛИ АМЕРИКУ".
"Открыть америку" в русской речи имеет отношение отнюдь не только к мореплаванию...
Беленькая Инна - Б. Дынину
Хайфа, Израиль - at 2012-02-17 07:39:40 EDT
“Наука демонтирует вещи, чтобы увидеть, как они работают; религия соединяет вещи, чтобы обнаружить в них смысл”.
Это две несводимых друг к другу формы мышления, и в своей книге я даю много примеров других ситуаций, где мы встречаем два полностью различных пути мышления.
Лекция рабби Сакса не посвящена доказательству существования Бога. Он приглашает подумать над, так сказать, «принципом дополнительности» науки и религии.
___________________________________________________________
Уважаемый г-н Дынин! В своей краткой биографии или послужном списке Вы написали:" Мой выбор книг для перевода характеризует меня". Означает ли это, что Вы человек верующий? Не сочтите это за праздное любопытство, но этот вопрос невольно возникает из переведенной Вами статьи, рассматривающей науку и религию, как две несводимых друг к другу формы мышления: логического и вне логического. Если человек ученый с выраженным аналитическим умом , как у Вас, то, как быть с верой в трансцендентное, сверхъестественное? Опять же это будет чисто умозрительным восприятием. Но "вера.... подобна не теории, а влюбленности", сказал Честертон в биографии Франциска Ассизского. Влюбленность - чувство другого класса. Это вне логическое чувство, чувство из другого полушария мозга. Не лучше ли оставить "Богу Богово, а цезарю -цезарево", а не говорить о синтезе двух систем , религиозной и научной, или находить компромиссное решение в "принципе дополнительности". Одно из двух: если вера - это влюбленность, то она не поддается никаким логическим обоснованиям. " То есть, если я люблю девушку, то, чтобы не говорили мне родители - что она стерва, что я буду с нею несчастен, приводя соотвествующие доказательства, всякие доходы и расходы, и рост, и вес, и еще что-нибудь, на все это влюбленному наплевать. Никакие , казалось бы, научно безупречные доводы не могут опровергнуть влюбленности". Это из книги Бориса Раушенбаха "Пристрастие".
В связи с этим у меня вопрос: так что с Вашей верой -влюбленностью, если таковая есть у Вас? И как вы ее примиряете с родительскими, (то бишь научными), увещеваниями?
Борис Дынин - Б.Тененбауму
- at 2012-02-17 05:52:48 EDT
Реформация - христианство, и Ренессанс - не Просвещение, дп и Просвещение не тождественно современному атеизму.В связи с Вашим замечанием позволю себе самому длиноватый комментарий (и для рекламы :-).
Лекция рабби Сакса не посвящена доказательству существования Бога. Он приглашает подумать над, так сказать, «принципом дополнительности» науки и религии. Старый вопрос, но не закрытый для думающих людей. «Человек – животное, ищущее смысл». Индивид может отказаться от его поиска и, более того, отрицать смысл жизни вообще (оставим на время вселенную). Но в таком отрицании звучит разочарование. Сегодня оно обычно есть результат усталости фаустианского духа Нового времени.
«Принцип дополнительности» принимает здесь разные формы. Недавно мы обсуждали противопоставление непосредственного знания опосредованному (http://7iskusstv.com/2012/Nomer1/Bormashenko1.php). Их разделение вызывает вопросы, но проясняет познавательную ситуацию, в которой находит себя человек и понимание которой, хотя и остается проблематичным, искажается при попытке утвердить ценность одной формы знания за счет другой. Дж. Сакс рассматривает познавательную ситуацию в ином плане – в плане «структура (наука) vs. смысл (религия)». В религии неизбежно присутствует элемент знания о мире, часто ложное с точки зрения науки. Наука неизбежно говорит о судьбе человека в мире, часто ложно с точки зрения религии. Их столкновение ведет к разделению, но оно не должно быть понято как взаимное отрицание.
В другом месте Дж. Сакс поясняет: Представьте, что марсиане изучили правила игры в крикет. Изучив,… спрашивают: «И чего это земляне так возбуждены этой игрой?» «Смысл системы находится вне системы. Поэтому смысл вселенной находится вне вселенной. Монотеизм, открывая трансцендентного Бога, стоящего вне вселенной и творящего ее, утверждает, что жизнь имеет смысл, не только мифическое или научное описание». Но, конечно, не было бы правил игры в крикет, не было бы и смысла у игры; не видели бы люди смысла в игре (вообще, в спорте vs. войны), не установились бы и ее правила. «Читателю может иногда казаться, что я утверждаю «или-или» контрасты. В действительности же я охватываю обе стороны дихотомий: наука и религия, философия и пророчество, Афины и Иерусалим, левая и правая сфера мозга. Здесь звучит духовное наследство иудаизма. Люди часто замечают двойственную картину сотворения мира в книге Бытия: с точки зрения космоса и в человеческой перспективе. Литературные критики, глухие к тональности Библии, объясняют это соединением двух разных документов. Они не в состоянии понять, что Библия не работает по принципам аристотелевской логики с ее дихотомиями: «истина-ложь», «или-или». Библия видит в способности схватывать разнообразные перспективы бытия существенное условие его понимания. Не или-или, но вместе-и». (Из предисловия к The Great Partnership)
Признание важности религии не есть еще доказательство существования Бога. В истории мысли уже звучало признание ее необходимости вместе с утверждением ее иллюзорности. Вопрос остается открытым, но, в данном случае, это производный вопрос. Здесь доказывается не существование Бога, но в свете истории культуры раскрывается значение религии для понимания человеком мира и себя, а также для сохранения общения между гражданами свободного общества и тем самым для сохранения самого свободного общества (западной цивилизации). Смысл его структурам (политическим, экономическим и т.д.) задан извне. Определяется ли он Богом или самим человеком, смысл оказывается трансцендентным по отношению к собственно научному знанию, включая социологию, экономику, историю. Они могут говорить, что человек ищет смысл, но не могут задать его. Однако в жизни и, как следствие, во вселенной, человек способен обнаружить смысл, хотя и неоднозначно. Признав это, можно перейти к вопросу о Боге как источнике этого смысла, как условии человеческой свободы и нравственности.
Б.Тененбаум-Б.Дынину
- at 2012-02-17 05:14:02 EDT
Глубокоуважаемый коллега - с огромным колебанием и не решаясь на "отзыв" - хочу сообщить вам, что у меня была приятельница-китаянка. И мы с ней как раз обсуждали один из вопросов, затронутых в лекции: почему Запад ушел вперед по отношению к Китаю ? Она была человеком исключительно умным - после окончания с отличием университета в Пекине она сделала докторскую в Японии, занималась вычислительной химией. В нашей компании в ее честь был назван проект, который мы с ней делали - он назывался "CLX". Официально - Combinatorial Libraries eXperemental, неофициально - римские CLX как 160 в десятичной системе. В такую цифру все мы ценили ее IQ.
Так вот она, ссылаясь на разработки китайской академии общественных наук, утверждала, что Запад получил толчок вперед в результате Реформации и Ренессанса, ибо с этих двух "явлений" начался упор на человеческую индивидуальность.
Борис Дынин
- at 2012-02-17 04:37:49 EDT
Ontario14
- at 2012-02-17 03:02:15 EDT
Kак глоток чистого... спирта.
=================================
Я и сам глотнул :-)
Ontario14
- at 2012-02-17 03:02:15 EDT
Спасибо огромное, Борис !
Kак глоток чистого... спирта.