Звенья цепи
Представлялось, события, о которых собираюсь рассказать, не имели точек соприкосновения. Тем не менее, они оказались связаны, даже скованы между собой.
Утром в первую пятницу октября 1973 года у меня раздался телефонный звонок. Позвонил врач, только что приехавший ко мне в Киев. Я руководил его докторской диссертацией. Тут же пришлось заняться устройством его в гостиницу. В Киеве это было непросто. Но у меня с этим обычно не было проблем. Несколько директоров гостиниц были моими благодарными пациентами. Я позвонил одному из них. Не успев высказать просьбы, услышал: «Если речь идёт о номере, то даже не заикайтесь. Тысячи извинений. Не обижайтесь». Удивлённый, раздосадованный, но по тону почувствовавший нечто необычное, я позвонил в гостиницу у чёрта на куличках на левом берегу Днепра. Но директор и этой гостиницы не дал мне окончить фразы. «Нет и нет. Когда вы кончаете работу? Я буду ждать вас у входа в поликлинику»,
Я ничего не понимал. Диссертанта пригласил придти ко мне домой в два часа дня. А в час дня встретился с директором гостиницы.
- Ради Бога, не сердитесь на меня. Я не мог объяснить вам по телефону. Гостиница закрыта. Выселили всех постояльцев. У нас карантин. В других гостиницах то же. Из Дамаска срочно эвакуируют семья наших военнослужащих. Вы понимаете?
Я понял. Война с Израилем. Но когда? Если такая спешка, она может быть и завтра. Знают ли об этом в Израиле?
Завтра… Это была суббота, Йом Кипур – Судный день. Самый святой день для евреев. Я ещё не имел представления о еврейских традициях, праздниках, памятных днях и тем более о том, как их следует отмечать. Знал только, что в Судный день надо соблюдать пост. Ничего не ел и не пил. Соблюдал. А вечером мы узнали, что Египет и Сирия внезапно напали на Израиль. Война оказалась для Израиля полной неожиданностью. А я ведь знал о ней ещё накануне и, вероятно, мог предупредить. Но как?
Голод того Йом Кипура приобрёл для меня, для непонимающего, особый смысл – наказание за то, что не сумел помочь своему народу.
На следующий день сын пришёл домой взбешённый. Рассказал, что на площади Ленинского комсомола у газетных стендов народ радостно читает сообщения о поражении израильтян. Читают, что в одном из бункеров египтяне взяли в плен израильского офицера. Кто-то сказал: «Я бы с него живьём шкуру содрал». И все, разумеется, одобрили. А сын должен был смолчать, вместо того, чтобы набить морду этому добровольцу-шкуродёру. Мне был понятен гнев сына. Набить морду – само собой разумеется. Но я-то был лишён большего. Я был лишён возможности оказывать квалифицированную медицинскую помощь раненым израильским воинам.
В понедельник до меня дошли слухи о том, что из киевского аэропорта Борисполь с интервалом в полчаса вылетают в Сирию огромные «Ан-22», груженные оружием и боеприпасами. А ещё слухи донесли, что там же, в Борисполе, советские «добровольцы» ждут команды отправиться на войну с Израилем. Советские «добровольцы» лётчики и ракетчики уже воевали против Израиля в Египте. Я знал, что их трупы привозили на родину, и очень сожалел, что вместе с ними в цинковых гробах не привозят тех, кто отдал им команду воевать за арабов.
Именно в эти дни главный хирург Армении, профессор Рубен Лазаревич Поронян пригласил меня в Ереван проконсультировать шестнадцатилетнюю девушку, которой предстояла высокая ампутация бедра.
С женой мы давно мечтали посетить Армению. Да и многие мои бывшие больные, которых я оперировал, приглашали в гости. Короче, с женой и сыном мы вылетели в Ереван.
Не помню, присутствовала ли на консультации мать девушки. Но отец! С какой болью, с каким отчаянием смотрел он на присутствовавших врачей!
Искуснейший ювелир, он родился в Каире и жил там до времени, когда решил репатриироваться, до приезда в Ереван. Тяжело началась его жизнь в советской Армении. В Союз художников выдающегося мастера не принимали, считая его ремесленником. Представляете себе ремесленником, скажем, Фаберже? Но и ремесленнику нормально работать не давали, так как он имел дело с золотом, серебром и драгоценными камнями. А ведь он представления не имел об этих запретах и вообще о советской системе. Но искусство его в конце концов стало известно. Католикос Вазген Первый сделал его своим персональным ювелиром. Чего ещё мог он желать?
И вдруг такое несчастье! У любимой дочери-красавицы без всякой травмы перелом костей голени. Рентгенограмма показала, что кость истончена, изъедена опухолью, о которой девушка даже не подозревала. Рентгенолог поставил диагноз: «Саркома Юинга». Одна из самых злокачественных опухолей. Смертный приговор. Даже после высокой ампутации бедра продолжительность жизни согласно статистике не более полутора лет. Всё это рассказали отцу. Рентгеновские снимки консультировали многие врачи. Но даже если у кого-то вызывал сомнение страшный диагноз, он не смел опровергнуть его, чтобы не нести ответственности за жизнь девушки. Ногу заковали гипсовой повязкой. Биопсию не производили. Профессор Поронян объяснил это опасением немедленного распространения опухоли, если к ней прикоснутся, а не удалят вместе с ногой.
Я внимательно обследовал девушку. Долго рассматривал рентгенограммы, в душе благодаря судьбу за то, что одним из моих учителей был выдающийся рентгенолог Иуда Нохемович Мительман, научивший обращать особое внимание на едва заметные детали. Как благодарен я был Учителю в эти минуты!
Коллегам, присутствовавшим на консультации, я сказал только одно слово: «Остеокластеобластома». А отца девушки спросил:
- Вы верующий человек?
- Конечно!
- Тогда поставьте свечку Богу за этот перелом. В ортопедии есть такой термин – фрактура медиката, лечащий перелом. У вашей дочки доброкачественная опухоль. Вполне вероятно, что к тому времени, когда срастутся отломки кости, опухоль исчезнет или настолько уменьшится, что даже не понадобится операция.
Отец рухнул на колени, пытаясь поцеловать мою руку.
- Ион Лазаревич, вы уверены? – спросил профессор Поронян.
- Абсолютно.
Сейчас, многие годы спустя, у меня есть основание подтвердить свою уверенность. Операция не понадобилась.
На этом деловая часть моей командировки закончилась, и началось наше знакомство с Арменией.
Мы много гуляли по Еревану. После Киева нас приятно удивляло радушие ереванцев. Только однажды мою жену отчитала продавщица в ларьке:
- Почему ты говоришь по-русски. Армянка, а стесняешься своего языка. Нехорошо.
- Я не армянка.
- Не армянка? А кто же ты?
- Я еврейка.
- Еврейка? Прости меня. И будь здорова. И пусть Господь поможет твоему народу.
Услышать такое во время войны с Израилем! В Советском Союзе! После Киева!
- Вот где надо жить. – Заметила жена, все ещё не соглашавшаяся со мной и сыном, считавшими, что жить следует в Израиле.
Огромное впечатление произвёл на нас Матенадаран. Не только базальтовая громада здания, прекрасные скульптуры армянских мыслителей, памятник создателю армянского алфавита Масропу Маштоцу, но и сам дивный музей книги. Рядом с первой армянской Библией свитки Торы. Увы, мы не могли прочитать ни слова, но что-то торжественное и щемящее наполнило душу при виде этих древних квадратных букв, ставших почему-то раритетом в Советском Союзе. Мы с сыном осознавали себя частью Израиля. Думаю, что в эти мгновения и жена была близка к такому решению.
В воскресенье мы поехали в Эчмиадзин. Несметное количество людей стояло от ворот резиденции католикоса до входа в кафедральный собор, где должно было состояться Богослужение. Для нас нашлось место, чтобы втиснуться во второй или в третий ряд. Ждали выхода католикоса. Точно в полдень он неспешно направился в храм. Среднего роста плотный мужчина лет шестидесяти. Чёрная ряса. Чёрный остроконечный капюшон. Большой крест на груди. Интеллигентное лицо. И какая-то печать исключительности. Не думаю, что она связана с его саном. Это лицо запомнилось бы даже в толпе. Поравнявшись с нами, он на мгновение встретился со мной взглядом и улыбнулся. Или показалось? Возможно. Но вскоре обнаружилось, что не показалось.
Личный ювелир католикоса пользовался его особым расположением, которое ещё возросло после поездки Вазгена Первого в США по приглашению армянской диаспоры.
Незадолго до этого некто предложил ювелиру купить у него для католикоса браслет за три тысячи пятьсот рублей. Ювелир не торгуясь, купил украшение, хотя золотой браслет по его словам никакой ценности не имел. Вообще к золоту он не испытывал пиетета. Зато украшавший браслет большой рубин изумительной красоты, был действительно бесценным. Разумеется, мастера тщательно допрашивали в КГБ о покупке. Даже поинтересовались, не уплатил ли он больше, чем следовало уплатить. Мастер долго думал, что можно сделать, имея такой сказочный рубин. И сделал перстень. Католикос носил его на большом пальце правой руки. Крылья стилизованного армянского орла – только прямые линии – несли на себе камень. Противоположную сторону перстня украшало изображение эчмиадзинского храма, изваянное и выгравированное так искусно и точно, что в сильное увеличительное стекло можно было разглядеть даже каменную кладку. Увидев перстень, армяне-богачи сразу поняли, чья это работа. Они стали уговаривать католикоса продать перстень. Предлагали любую сумму. «Допустим, три миллиона долларов». - Тихо, как бы про себя произнёс католикос. «Идёт!» - Тут же воскликнул один из миллионеров. Вазген снял перстень и спрятал его в потайной карманчик брюк. В Америке больше перстень не доставал. А вернувшись домой, рассказал ювелиру и поцеловал его.
В понедельник ювелир сказал нам, что мы приглашены к католикосу. Вазген Первый ценил своего «Бенвенуто Челлини». И, вероятно, удовлетворил просьбу пригласить семью врача, спасшего его дочь от ампутации. Вместе с нами была приглашена жена Рубена Лазаревича Пороняна Рипсиме – профессор Ереванского театрально-художественного института, скульптор и керамист. Есть старый известный анекдот, как приходят в гости. Англичанин – с бутылкой виски. Француз – с шампанским. А еврей – с двоюродным братом. Но Рипсиме превзошла всех! Вместе с нами она привела в гости своих студентов. Восемь человек! Дело в том, что в Эчмиадзинском кафедральном соборе изумительная коллекция ценностей. Но то, что мы увидели в покоях католикоса! Разумеется, профессор хотела продемонстрировать это своим избранным студентам. А тут такая оказия!
В Эчмиадзин мы приехали на микроавтобусе. Неожиданности начались ещё до входа в резиденцию. На террасе в покойном садовом кресле удобно расположился дородный иерарх. Оказалось, что это патриарх Иерусалимский. Можно представить себе моё состояние, когда Рипсиме нас познакомила. Она же была переводчиком.
- Расскажите об Израиле, пожалуйста.
Патриарх сцепил кисти рук на округлом животе, вращая большие пальцы друг вокруг друга.
- Что же вам рассказывать? Страна как страна. Такая же, как Армения. Камень и солнце.
- А как вам живётся там?
Патриарх улыбнулся:
- Как у Христа за пазухой.
Из двери вышел молодой священник и пригласил нас в покои. Вазген, по-видимому, только что завершил утреннюю трапезу.
Еще не убрали тарелку, к
которой присоседилась тарелочка в виде полумесяца, никогда не видел таких.
Католикос приветливо поздоровался со мной.
- Позавчера я вас сразу узнал. От всей души благодарю вас и благословляю
– вы совершили богоугодное дело. Буду рад, если собранные здесь коллекции
доставят вам радость. Они принадлежат армянской церкви, а, значит, армянскому
народу.
Он сказал еще несколько
фраз, которые перевела Рипсиме. К сожалению, католикос недолго был нашим гидом,
предоставив право продолжить экскурсию Рипсиме – она, как выяснилось, была
здесь своим человеком.
После экскурсии мы заехали
на рынок, купили несколько бутылок домашнего вина, зелень, лепешки, фрукты,
овощи. Немолодая крестьянка, услышав, что мы едем в Ереван, попросила взять её –
это, мол, по пути. Мы подвезли ее прямо к дому. Попросив нас подождать
несколько минут, она вышла, неся целую голову домашнего сыра: подарок гостям
Армении, гостям католикоса.
В уютном месте, в
нескольких метрах от дороги мы расположились на пикник. Рипсиме ловко мастерила
рюмки из огуречных половинок. Увы, запах огурцов заглушал букет домашнего вина,
но мне была оказана честь пить прямо из бутылки. Один студент произнес тост –
длинный, цветистый, приветствовавший гостей с Украины. Когда студент поднял пол-огурца
с вином, Рипсиме улыбнулась:
- Наши гости действительно из Киева, но они не украинцы, а евреи.
Встал другой студент.
-
Все, что сказал мой друг Ашот, он сказал искренне. Но он сказал бы это
по-другому, если бы знал, что вы евреи. Сейчас народ Израиля защищает свою
родину. У армян и у евреев общая судьба, наши народы пережили ужас геноцида,
оба народа рассеяны по всему миру. Я, как и Ашот, желаю всем вам счастья, но
предлагаю выпить за победу израильтян, за процветание Израиля и благополучие
еврейского народа.
Мне пришлось опорожнить
бутылку до дна, чтобы скрыть слезы. Услышать такое в Советском Союзе! Да еще в
присутствии Репсиме... Ведь она была не только преподавателем, но и секретарем
партийной организации института. Впрочем, этот необычный парторг ещё не раз вызывал
наше изумление. Например, когда мы поехали в Аштарак. У меня буквально
перехватило дыхание при виде храма Кармравор – небольшой церковки VII века,
гениально вписанной в ландшафт. Разыскали старика-сторожа с лицом морщинистым,
иссохшим, как камни, разбросанные вокруг. Он долго открывал заржавевший замок.
Кажется, у него же мы купили тоненькие восковые свечки.
-
Если кто-то не верит в Бога, ну что ж, – сказала Репсиме, – можно поставить
свечу в память о зодчем, воздвигшем это чудо.
В
Бога я уже верил. Но не знал, что еврею не разрешено ставить свечку в
христианском храме. Господь, вероятно, простил мне этот грех, как и многие
другие, совершённые, возможно, из самых добрых побуждений.
Если уже заговорил о
церкви, не могу не упомянуть монастырь Гегард, расположенный в замкнутом
амфитеатре в горе, к которой добраться непросто. Далековато до ближайшего
населённого пункта, до села Гарни. С женой мы объездили чуть ли не весь мир. Но
нигде, ни в одном храме я не видел такого количества скульптур, – и каких скульптур! –
как в этом монастыре. А главное, что нас просто ошеломило, церковь неописуемой
красоты, полностью вырубленная в скале. Описание этой церкви могло бы заполнить
всё пространство очерка. Поэтому, становясь «на горло собственной песни»,
ограничусь только упоминанием её посещения.
Во время поездки в
очаровавший нас Дилижан мы выкроили несколько часов, чтобы увидеть Севан. Был
прохладный ветреный день. Мы проголодались и зашли в пустой ресторан на берегу
озера. За мраморной стойкой бара буфетчик и официант играли в нарды. Мы
заказали форель, знаменитую севанскую форель.
- Форель? – дуэтом изумились буфетчик и официант. – О какой форели вы
говорите? Есть только треска. Мороженая.
- Вонючая, – добавил официант, чтобы окончательно испортить нам
настроение.
Печальной была та поездка
на Севан, да и сам вид мелеющего, будто умирающего озера. Умирающего по вине
властей. И, конечно, снова зашел разговор о многострадальной истории армян. Удивительно!
Почему-то не боялись в нашем присутствии заниматься антисоветчиной. То есть в
присутствии по меньшей мере двух коммунистов – Репсиме, коммуниста не рядового,
и меня.
Уже не вызывало удивления,
что в доме врача, архитектора, художника, учителя мы видели трехтомную «Историю
Армении». И даже в квартире рабочего. К нему мы попали случайно.
Узнав, что мы в Ереване и
остановились в гостинице «Ани», к нам пришел известный спортсмен, мой старый
пациент, и пригласил в гости – причем не в ресторан, а в дом своих родителей,
так что отказаться было не возможно. Как-то в Киеве, когда он после операции
приехал на очередной осмотр и привёз мне в подарок бутылку армянского коньяка,
я пригласил его к нам распить эту бутылку. Жена приготовила очередную закуску –
яичницу с ветчинно-рубленной колбасой. Это к марочному коньяку! Здоровенный
спортсмен давился этой едой и рассказывал, какие блюда готовят в Армении.
Рефреном к каждому блюду было «Так кусно! Так кусно! Так кусно!»
Двухкомнатная квартира в
заводском доме. Во всю длину комнаты – уставленный яствами и напитками стол, за
которым собралось человек двадцать гостей. Напротив нас – симпатичный директор
завода со своей миловидной женой. Он – сосед рабочего. Квартиры одна напротив
другой. На книжной полке несколько книг, и среди них три тома «Истории
Армении», о чем я не преминул сказать жене и сыну. Услышав, о чем я говорю,
директор удивился:
-
А как же иначе? Народ не может существовать, не зная своей истории.
Конечно, он был прав. Но
историю моего народа я узнал, когда мне уже минуло тридцать лет, да и то подпольно.
А с мангала на балконе то и
дело приносили шашлыки и кебаб потрясающей вкусности, жареная баранина, да еще
с красным маринованным перцем была просто божественной. Вот оно о чём говорил в
Киеве спортсмен, завершая восклицанием «Так кусно! Так кусно! Так кусно»! Вина
одно другого лучше. Дивные коньяки. Но главное – радушие большой дружной семьи,
частью которой мы ощутили себя с первой же минуты. Тосты сменялись рассказами,
рассказы – песнями. По поводу одной мы даже заспорили. На имевшейся у нас
израильской пластинке была записана песня «Финджан», слов на иврите я,
разумеется, не понимал, но мелодия мне очень понравилась. И вдруг эту песню,
конечно по-армянски, запели в доме рабочего. Я удивился, откуда в Армении знают
израильскую песню.
- Да нет, это армянская песня, – сказал директор.
Я возразил. Директор не
стал спорить, но заметил, что у евреев и армян много общих имен, почему бы не
быть и общим песням.
– Поэтому, – предложил он,
подняв бокал, – давайте выпьем за дружбу евреев и армян. Кстати, вы знаете, что
израильская армия сегодня форсировала Суэцкий канал и гонят египтян к Каиру?
Нет, я не знал. В газетах
об этом не писали, по радио не сообщали. Мы чокнулись и выпили. Да ради одного
такого известия стоило прийти в. этот дом!
До этой поездки мы плохо
представляли себе армянскую архитектуру, еще хуже – живопись. Ну кого мы знали
из художников, кроме Сарьяна? Живопись Армении нам открыло собрание нашего
друга Арцвина Григоряна, главного архитектора Армении. Мы не могли оторваться
от трех полотен армянского художника, жившего в Париже (увы, не могу вспомнить
его имени). На следующий день мы видели работы этого художника – всего две! – в
государственной галерее. Арцвин познакомил нас еще с двумя Григорянами.
В тесной однокомнатной
квартирке одного из них, служившей и жильем, и студией, все пространство было
занято холстами, подрамниками, картинами (да какими!) – этот Григорян не был
признан официально, его поддерживали лишь истинные ценители живописи. Второму
Григоряну повезло больше. Среди его работ мне больше всего запомнились те, что
были посвящены геноциду 1915 года. Глядя на них, мы с женой вспоминали
графические листы Зиновия Толкачева, посвященные Освенциму – то же ощущение
боли, ужаса, безысходности и жажды возмездия. На рисунки Толкачева мы смотрели
тайком – их не выставляли, очевидно, боясь, что они напомнят людям об
Освенциме, об истреблении евреев. Об этом ведь напоминать не следует. И вообще –
было ли это? А картины Григоряна – чёрные, зеленые, синие тона. Впечатление
такое, словно ты сам – очевидец резни, жертва...
И еще раз ощущение
причастности к судьбе армян я испытал, когда смотрел на памятник жертвам
геноцида. Высокая стела, рассеченная до самого верха. Рассечённая, как сама
Армения, часть которой находится на территории Турции Кругом расположены
склонившиеся к центру пилоны, в центре – пламя вечного огня. В какой-то момент
мне показалось, что я стою у несуществующего мемориала жертвам Бабьего Яра. В
те горькие минуты во мне клокотала такая же ярость, как во время боя. Я был
одновременно евреем и армянином.
От памятника мы
возвращались в гостиницу. Обычно при хорошей погоде на западе отчетливо была
видна белая шапка Арарата, расположенного на турецкой территории. Понимаете
чувства армян? Их святыня, гора Арарат, Арарат, которым назван марочный армянский
коньяк, Арарат, которым названа гордость армян, ереванская футбольная команда,
не в их доме, а на территории врага. Сейчас гора была занавешена чёрными
тучами. Не знаю, что произошло, не знаю, как это случилось, но войдя в наш
номер, я тут же сел к столу и написал стихотворение. Вернее было бы сказать,
записал, словно писал его под диктовку. Вот оно без всякой правки и
редактирования:
ПАМЯТНИК ЖЕРТВАМ ГЕНОЦИДА
Тучи стаей шакальей
бесятся.
Арарат похищая снова.
Ятаган ущербного месяца
Отсекает куски живого
И кромсает плоть иноверцев,
Мне по крови родных и
близких.
Я примёрз оголённым сердцем
К рассечённому обелиску.
Над бушующим пенным Разданом,
Мирной жизни сторонником
ярым,
Возвышаясь над Ереваном,
Он стоит и над Бабьим яром.
Он кричит уцелевшим
младенцем
На груди остывающей мамы,
Проклиная нацистов-немцев
И кровавый отпрыск ислама.
………………………………
Айястану, горам и долинам,
Я с почтением кланяюсь
низко.
Я, еврей, становлюсь
армянином,
Осязая боль обелиска.
Год спустя после нашей поездки
в Армению в Киев приехала Репсиме. Она привезла мне подарок ювелира – массивный
золотой перстень. Большой прозрачный золотистый камень казался расплавленным
сегментом кольца, изысканно украшенного армянским узором. Этот узор напоминает
мне искуснейшую вязь хачкаров, больших каменных памятников, которые в Армении я
видел во многих местах, которые так восхищали меня и в какой-то мере удивляли
совместимостью язычества и христианства. Не знаю, какой именно этот солнечный
камень. Жёлтый берилл? Или жёлтый топаз? Или гиацинт? Говорят, любой из этих
красивых камней оберег, приносящий счастье. Обычно я не ношу даже обручального
кольца, но на редчайшие, самые торжественные события надеваю перстень. Он как
звено, соединившее для меня в одну цепь войну Судного дня и Армению, геноцид
армян и евреев, мою семью и моих армянских друзей.
Всего понравилось:0
Всего посещений: 3441
Convert this page - http://berkovich-zametki.com/2012/Zametki/Nomer11/Degen1.php - to PDF file
Комментарии:
inna
rishon le zion, israel - at 2012-11-27 20:08:43 EDT
velikolepno!
Ион Деген
- at 2012-11-27 10:43:28 EDT
Дорогие мои читатели!
Простите, что отвечаю с таким опозданием. При этом не забываю благодарить Его за то, что отвечаю. Постоянным читателям известно моё к ним отношение. Родственное. Что уж говорить о реакции на таких суперчитателей, как Лея Алон и Соня Тучинская!
Было бы смешно, если бы Соня сравнила мой очерк с написанным Карабчиевским. Но как не поблагодарить за то, что хоть чуть-чуть прислонила. Будьте все здоровы и счастливы!
Михаил Бродский
Днепропетровск, Украина - at 2012-11-25 12:43:41 EDT
Иону Лазаревичу - ланге йорн!
Каждая публикация ИЛД прибавляет нам гордости за принадлежность к еврейскому народу, чувства дружелюбия и уважения к Человекам любого народа и презрения к тем, кто не принадлежит к человекам с большой буквы.
Любовь и Михаил Гиль
Беэр Шева, Израиль - at 2012-11-22 18:30:25 EDT
Дорогой Ион Лазаревич!
Наше большое желание, чтобы Вы прожили долгую-долгую жизнь и написали еще много таких же, хватающих за душу рассказов.
Sava
- at 2012-11-18 12:31:28 EDT
Как и все прочее-высший класс.Автор,он же и герой повествования,подтверждает сложившееся о нем мнение,как о мудром и мужественным человеком с добрым сердцем.
Лея Алон (Гринберг)
Иерусалим., Израиль. - at 2012-11-14 18:52:59 EDT
Как просто , искренне и хорошо. ЛЕЯ
Евгений Айзенберг
Кфар-Саба, Израиль - at 2012-11-14 13:10:44 EDT
В хранилище рукописей Матенадаран я сорок лет назад спросил молодую женщину - старшую научную сотрудницу хранилища:
"Почему примерно каждый седьмой армянин в Ереване так похож на типичного еврея?"
Ответ был такой: "В древней столице Армении городе Ван (сейчас – это территория принадлежит Турции) было когда-то очень много евреев. Антисемитизма не было, и постепенно они ассимилировались. А в целом армянский народ произошел от семи племен, одним из которых являются евреи."
Марк Фукс
Израиль, Хайфа - at 2012-11-14 07:20:16 EDT
Можно ни разу не бывать в Израиле и иметь представление о евреях.
Можно ни разу не бывать в Армении и иметь прекрасное представление об армянском народе.
Диаспора – вот что роднит эти два древних, самобытных, преданных заветам предков народа. Способность оставаться самими собой далеко от родной земли, передавать из поколения в поколения обычаи и привычки.Способность даже внося вклад в культуру другого народа, вплетать в произведения, свои национальные мотивы, цвета и краски.
В самом центре города моего детства на Буковине великий чешский архитектор Иозеф Главка построил для некогда многочисленной армянской общины Черновцов храм Святых Апостолов Петра и Павла. Спонсором строительства церкви (1869-1875) стал император Фран-Иосиф Первый.
В мои годы армянская община столицы Буковины уже не была такой цветущей и многочисленной, как в прежние времена.
По настоящему я столкнулся с армянами в Ташкенте. Спасаясь от резни, армяне нагорного Карабаха бежали в Среднюю Азию.
Нет такой области, где они, как и евреи, не внесли бы свой вклад в жизнь коренного населения.
Талантливые и гостеприимные, находчивые и предприимчивые, остроумные и веселые ташкентские армяне даже поведением, отношением к семье и детям напоминали мне евреев. Особенно умиляли старики, у них даже в разговоре появлялись «еврейские» интонации и мудрость.
Много друзей-армян оставил я в Ташкенте и не забываю, что мое представление на должность подписал мой шеф армянин, а мой соплеменник мурыжил приказ о назначении много-много месяцев.
И.Л! Спасибо за воспоминания и дай вам Всевышний здоровья и радости.
М.Ф.
Анатолий, Борису Альтшулеру
Тверия, Израиль - at 2012-11-14 05:58:45 EDT
Спасибо за сообщение. Интересно, где кроме мидраша, об этом можно прочитать? Если знаете, сообщите пожайлуста.
Соня Тучинская
- at 2012-11-13 22:47:11 EDT
Мадорский
- at 2012-11-13 20:49:32 EDT
Я тоже сталкивался в Армении с дружеским отношением. В отличии от Украины и Белоруссии. Почему? Аналогичная история народов? Похожая внешность? Не думаю.
-----------------------------
у незабвенной памяти Юрия Карабчиевского есть ответ на Ваш вопрос, дорогой Лев. Вот, из "Тоски по Армении". Чудное дополнение к рассказу Ионы.
"И тут я впервые понимаю отчетливо, прямо в сердце меня укалывает эта мысль, в чем подлинная суть родства, между мной и ими,того родства о котором мне столько раз пытались сказать армяне и которое я сам чувствую в себе постоянно. Нет, не древние культуры, разве знатность происхождения может служить основой любви? И не национальная обособленность, откуда она у меня, никогда не бывало. Нет, главное здесь в другом: духовное родство оставшихся в живых. Естественная близость и понимание и взаимное утешение все потерявших, но оставленных Богом жить для какой–то Ему лишь ведомой цели. Это близость и родственность Иова — Иову, это притяжение сироты к сироте. Два миллиона армян и шесть миллионов евреев, разные цифры — и одна цифра: две трети населения и там и тут. Как если убили отца и мать и остался один на свете — такие же были бы цифры. Или если... Но это и произнести невозможно. Кровь и величайшие в мире несчастья роднят евреев с армянами, как не могут роднить никакие блага. Ах, не будем касаться, хватит, и сколько можно, и опять за свое... Опять за свое, а за чье же. ....И поэтому если кто–то сказал: “Ненавижу армян” — то он не просто дурак и не просто подонок, он преступник, и кровь армянских детей на его руках. И так же — если кто–то сказал о евреях, но так же — если о русских или других. Потому что трагедия первых двух показала, что все мы, независимо от желания, можем быть отнесены к какой–то группе, все принадлежим и значит -— все под угрозой. "
vitakh
- at 2012-11-13 22:27:05 EDT
Спасибо, дорогой Ион Лазаревич! Волнующий и интересный рассказ и сам по себе... прекрасная ювелирная работа!
Мадорский
- at 2012-11-13 20:49:32 EDT
Удивительная и трогательная разница между армянскими и украинскими впечталениями. Я тоже сталкивался в Армении с дружеским отношением. В отличии от Украины и Белоруссии. Почему? Аналогичная история народов? Похожая внешность? Не думаю.
Может быть укоренившийся в веках славянский антисемитизм? Не хочется в это верить. Тем более, что у большинства из нас близкие друзья, а, у многих, и близкие родственники славяне.
В чём здесь дело? Не нахожу ответа...
Борис Э.Альтшулер
Берлин, - at 2012-11-13 16:10:20 EDT
Анатолий
Тверия, Израиль - at 2012-11-13 15:38:45 EDT
Творчество Иона Лазаревича достаточно полно комментируется читателями. Я присоединяюсь к положительным откликам, читаю его рассказы с удовольствием. По общности судеб еврейского и армянского народов: В их судьбах действительно много схожего. Однако, я никак не могу получить ответа на вопрос: Как получилось так, что единственное место на земле, где евреи практически не жили, это Армения? Не сомневаюсь, что как и везде, евреи там когда-то жили. Интересно когда и главное почему они ее покинули?
============================================================
В Устной Торе (Мидраш Эйха Раба, гл. 1) рассказывается, что вавилонский царь Навуходоносор после разрушения Первого Храма в VI веке до н. э. пригнал евреев в Армению. Впоследствии депортации евреев продожили цари Великой и Малой Армении, которые сами имели еврейских предков. Политику переселения евреев в Армению продолжал проводить и другой армянский царь Тигран II Великий, правивший в 95—55 годах до н. э.
Первая волна переселенных Тиграном евреев со временем приняла христианство. Существует версия о том, что субэтническая группа армян — зоки — произошла от христианизированных евреев, а вторая волна переселения, организованная Артаваздом — ванские евреи — продолжала и далее исповедовать иудаизм.
По Мовсесу Хоренаци, род Багратуни, давший впоследствии две царские династии Багратидов — армянскую и грузинскую,- произошёл от евреев, пленённых и переселённых после завоевания Израильского царства в пределы Армении. Багратуни владели огромной территорией, включая гору Арарат, где, по преданию, находились остатки Ноева ковчега. Они сумели объединить несколько соперничавших феодальных княжеств и стали властителями всей Армении.
Непрестанная христианизация Армении - следствие того факта, что эта страна стала в 301 г. первой в мире, признавшей христианство государственной религией. Сегодня в Армении живею около 3000 евреев и, к сожалению, активны анитисемиты.
Борис Э.Альтшулер
Берлин, - at 2012-11-13 15:52:37 EDT
Какой пронзительный и замечательный рассказ-очерк!!!
Великолепно написано. Просто нет слов.
Анатолий
Тверия, Израиль - at 2012-11-13 15:38:45 EDT
Творчество Иона Лазаревича достаточно полно комментируется читателями. Я присоединяюсь к положительным откликам, читаю его рассказы с удовольствием. По общности судеб еврейского и армянского народов: В их судьбах действительно много схожего. Однако, я никак не могу получить ответа на вопрос: Как получилось так, что единственное место на земле, где евреи практически не жили, это Армения? Не сомневаюсь, что как и везде, евреи там когда-то жили. Интересно когда и главное почему они ее покинули?
М. Аврутин
- at 2012-11-13 13:56:42 EDT
"Мне пришлось опорожнить бутылку до дна, чтобы скрыть слезы".
Читая же пронзительно трогательные и жизненно правдивые рассказы дорогого Иона Лазаревича, невозможно сдержать слезы. А какие встречи, какие люди! Как тут не стать верующим? Такие подарки могут быть только от Него.
А Ион Лазаревич передаривает их нам. Спасибо!
Акива
Кармиэль, Израиль - at 2012-11-13 12:45:27 EDT
О том, что этот и другие рассказы И.О. Дегена это не просто рассказы, а события в литературе, о том как они переживаются еще долго после их прочтения написано много, и будет написано еще больше. Я хочу только сказать, что читая этот рассказ, я почему-то вспомнил Книгу Сильвы Капутикян. Это два вполне сравнимых произведения. Два впечатлительных человека создали два шедевра! Спасибо Ион Лазаревич! Поправляйтесь! Пишите!
Борис Дынин
- at 2012-11-13 02:48:31 EDT
Я поражаюсь тому, сколь много вместила в себя Ваша жизнь, дорогой Ион Лазаревич, и во всем этом так много глубокой человеческой драмы без чувства безнадежности.
A.SHTILMAN
New York, NY, USA - at 2012-11-13 02:21:35 EDT
Замечательно волнующее повествование! Как и все новеллы Иона Лазаревича, этот рассказ вызывает собственные воспомнинания о посещении Армении.Все его работы - будь то военной тематики или случаи,связанные с другими жизненными событиями - эту новеллу отличает, как и всё творчество Дегана - гуманизм. Он любит людей - людей труда, людей с сердцем. И они любят его. Это так же естественно, как момент высшей духовной связи между людьми, описанный Антуаном де Сент-Экзюпери в "Письме к заложнику".
Мы слышали о чувствах солидарности армян с Израилем в те годы. Страшно себе предсставить о новых жертвах армян во время Карабахского кризиза - армян снова убивали - только уже не на турецкой территории, а в Баку!Это так же трудно себе представить, как и массовое убийство евреев Киева в 1941-м году. Но это было. Вчерашние соседи - многолетние соседи - спокойно убивали своих соседей, как будто это были враги в военной форме противника. Мало об этом писали тогда. Да и писали ли? И вот, такие тёплые страницы так хорошо читать сегодня. И вспомним слова - "Сим Шалом Това Увраха". Спасибо, дорогой Ион Лазаревич!
Янкелевич
Натания, Израиль - at 2012-11-12 18:36:12 EDT
Дорогой Ион Лазаревич, большое спасибо за рассказ.
Я вырос в Баку, но в Арменикенде, среди армян. Моя мама была участковым врачом. Она как-то рассказывала, что пришла на вызов. а дома только больная девочка лет 12 с высокой температурой, а все на работе. Мама сделал, что смогла, выписала лекарства и собралась уходить. Вдруг она увидела, что девочка с трудом, но встает.
- Ты куда?
- Если мама узнает, что Вы у нас дома были, а я Вас даже чаем не напоила, да она меня просто убьет.
- Не убьет, не убьет, Лежи, поправляйся, а поправишься, тогда и будем за столом сидеть.
Этой истории наверно 55 лет, но она как-то врезалась в память.