Без тебя я живу
Публикация и вступительное слово
Леи Алон (Гринберг)
Тепло ещё недавнего света…
День уходил. Я следила за солнцем, медленно прячущимся за горами. Краски, поначалу такие яркие, рассеивались, становились спокойнее, мягче. Но вот и последние лучи скрылись за горизонтом, но сохранилось тепло ещё недавнего света с его нежно-розовыми оттенками. Я мысленно возвращалась к поэме Вильяма «Без тебя я живу», посвящённой памяти его жены… Через много лет после нашей с ним встречи, я читала её вторично. Первый раз – ещё до моего знакомства с автором. Впечатление было таким сильным, что я запомнила и поэму и имя автора, с которым судьба спустя какое-то время уготовила мне встречу…
Поразило, как глубоко и тонко он передал состояние своей души: навалившееся одиночество, боль разлуки, воспоминания о годах счастья…
Мне были хорошо знакомы эти чувства. У каждого из нас было своё прошлое. Только над одним из нас небо стало чёрным вдруг, в одно ясное утро, у другого – угасание любимого человека проходило на глазах. Боль моей потери притупилась: прошли годы… Но память… Ты помнил всё до мельчайших подробностей: и утро накануне Симхат Тора, и последние ничего не значащие слова, когда люди прощаются уходя на работу, и последний взгляд, и последнюю улыбку…
Вильям не любил возвращаться в прошлое. И в своей повести «Четверть века спустя», написал: «…любовь немолодых людей, если это не просто сожительство, а большое и настоящее чувство, не должна быть омрачена воспоминаниями о прошлом. Держите их при себе или, обоюдного блага ради, смойте напрочь, как первые ливни после Суккот смывают песчаную накипь хамсинного лета».
Когда он готовил к изданию книгу прозы «Талисман души», я
настаивала на включение поэмы: то была книга прозы поэта. И вместо предисловия
Вильям написал стихотворение, которое открывалось такими строками
Сколько кануло в прозу заветных стихов,
Сколько чутких созвучий, сравнений, метафор!
Поэму он в книгу не включил. Он бережно хранил свои публикации, но её среди них не оказалось… В наш дом он её не принёс. Вильям был верен себе: цельности своего характера. Мужеству принятия удара судьбы. Своим жизненным принципам…
Он сделал всё, чтобы родившееся вновь чувство не было
омрачено воспоминаниями о прошлом…
Вильям Баткин
Без тебя я живу
Поэма
Светлой памяти жены
1
Потерянный, жалкий, небритый –
Таким ты не знала меня.
Плетусь я по парковым плитам
В сиянии яркого дня.
Неужто неведомо Небу,
Манящему голубизной:
Нежданно-негаданно нету
Тебя в этом мире со мной?
И я растерялся... Пожалуй,
В свой первый, единственный раз...
Уход твой – без слез и без жалоб –
Сломал меня, смял и потряс...
2
Обнимаю тебя –
Худобу угасающих плеч.
Но остатки тепла
Я в ладонях не смог уберечь.
Как сквозь пальцы – песок,
Словно в пропасть земную – вода,
Ты – надежды исток –
Исчезала в тот час навсегда.
На лету, наяву,
Не в сумятице строк.
Без тебя я живу,
Извини, мне отмеренный срок.
3
Ушла, не простившись, в густую рассветную рань.
А в полдень тебя обернули в льняную белую ткань.
Тебе бы пришлись по вкусу светлые эти тона,
Если бы не подробность ропотная одна:
Словно раскаты грома разворотили тишь –
По тебе... читают... поминальный кадиш.
Свят он, высок, торжественен, всемилостив, неумолим.
Вокруг, сколько глаз хватает, солнечный Иерусалим.
4
От
оков парадоксов мне никуда не деться.
Молод,
вечен, расцвечен, праздничен Иерусалим.
Увы,
не его кварталы – улицы нашего детства,
Но
воздух его целебный евреям необходим.
Однажды с тобой в обнимку мы шли неспешно по Яффо.
Народа – не протолкаться, солдаты на всех углах.
Вдруг над Старым Городом радуга вспыхнула ярко
И расплескалась жарко в карих твоих глазах,
Добрых, моих любимых, с косиночкой и счастливых.
Бережно снял губами несколько капель слез.
Но откуда- то сбоку – топот, выстрелы, взрывы...
Ты прижалась, как ночью, шепнула мне: «Обошлось?»
Тогда – обошлось... Сегодня свернул я на Бен-Иегуда:
Стены – в оспинках пороха, кровь собрали давно...
Жадно глотнул пива... Чуточку ждал чуда...
Ты не пришла на свидание... Такое у нас кино...
5
Не день, не два... Души жестокий пост
Увел меня от праздничного люда...
Ну что ты плачешь, как побитый пес? –
Вчера услышал голос твой оттуда.
Знакомый слог – во гневе и в любви...
В высотах тех не смолк, не расплескался.
Мой добрый муж, пожалуйста, живи, –
Сказала ты, – лишь только жизнь прекрасна...
Не мне ли знать – за долгий срок с тобой...
О если бы могла начать сначала...
Благодарю... мой милый... за любовь.
Отговорила ты и отзвучала...
Не замолкай, – кричу, – так тяжко врозь...
Мне, как тебе, в разлуке одиноко...
Да, позабыл – кустарник наших роз
Я прополол и поливаю к сроку...
6
Ты зажигаешь субботние свечи
В срок заповедный – перед закатом,
Наша обитель полнится светом.
Наши души полнятся светом,
Прошлая жизнь притаилась за кадром.
Ей-то, галутной, непостижимо,
Ей-то, безбожной, страшно, наверно,
Как мы под старость решились – не мимо –
Вдруг угодить на тропиночку к Вере...
Камень ее не нами истоптан –
Мы углядели средь гор Иудейских
И ненасытно припали к истокам,
И безоглядно, как в радужном детстве...
Ты зажигаешь субботние свечи
В срок заповедный – перед закатом,
Я и сегодня греюсь их светом,
Словно молитвой твоей он заказан
…Ты зажигаешь субботние свечи...
7
На крыльях любви я прожил с тобою
И долгие годы, и в каждом мгновенье,
Берег, как от сглазу, от взглядов недобрых,
А ты хохотала: постыдная ревность...
До встречи случайной на разных орбитах
Мотало нас, словно на дальних планетах,
Но слились – так Небу было угодно –
Две несхожие половинки...
Твои я следы целовал, как мальчишка,
И, как на свиданье, к тебе торопился
Из частых поездок. В шахтерских поселках,
Куда меня заносило, как ветром,
Телефонистки знали на память
Твой номер настойчивый телефона...
– Красавица, верно, – они утверждали...
Годы плыли, как рваные льдины
В пору волжского ледохода,
И облетали, как листья каштанов,
Хрупкой охрой в харьковских парках...
Но если бытом не затянуло,
Не завалило взрывом, как в лаве,
Только тебе я этим обязан,
Только наша любовь и повинна...
8
Глаза любимой, словно два огня,
Двух молний озаренное свеченье,
Где, как на перепутье, на скрещенье
Ты высветила дочиста меня.
Глаза любимой, словно два костра –
Хохочущее, пляшущее пламя,
За наш роман нешуточная плата
Мне в душу проникает до нутра.
Глаза любимой – добрый, мягкий взор,
Тишайший всплеск и глубина озер,
Пока объятья нежат нас ночами.
Глаза моей любимой поутру –
Как свечи, молча гаснут на ветру
И полнятся нетающей печалью.
9
Звездное небо в неволе неполного месяца...
Город в горах окропила окольная мгла...
Где-то душа твоя чистая в космосе мечется,
Но, полагаю, взлететь далеко не могла.
Рядышком – голос, дыхание – словно поблизости.
Вся изболелась-измаялась... В той безвоздушной судьбе
Ты не допустишь от нас удалиться, возвыситься,
Если всю жизнь волочила наш дом на себе.
Верой и правдой, любовью великой и преданной –
Дочерью, матерью, бабушкой, другом моим и женой,
Мудрой хозяйкой, властной наставницей племени,
Ветром для паруса, нитью его стержневой.
Наше застолье твоим изобилием славится,
Щедрым радушьем для шумной когорты друзей...
Что-то сегодня из рук моих рушится, валится,
Что-то творится с душой ошалевшей моей...
Ей бы, поникшей, мечте безоглядно довериться:
Утром однажды раскроешь тяжелую дверь,
Скажешь с порога: ребята, неделя до Песаха,
Нам бы к сроку управиться вместе теперь...
10
В гости ко мне приходят горы крутой грядой.
Зелень травы, как шерсть, топорщится по откосам...
Как тебе нынче смотрится муж с густой бородой,
Нестриженый и седой?
Пора примыкать к ортодоксам...
Несокрушима их Вера, словно скал монолит.
Непостижима, когда надвигается старость.
Манит и тревожит высокий настрой их молитв,
Трепет и глубину упрямо постичь стараюсь.
Словно поток воздушный меня поднимает ввысь,
Связан я, как дитя, натянутой пуповиной.
Оказалось – не нужно мне благословений и виз:
Сам к себе, словно блудный сын, явился с повинной...
Когда сгорела ты, как в костре, поверил с трудом,
Шиву – семь первых дней – словно в тумане запомнил:
Шумно пришли хасиды, наш вдруг опустевший дом
Мудрым слогом псалмов, словно бальзамом, заполнив.
Едва знакомые люди, они, как родник из глубин,
Доброе слово нашли в сердце и без приказа...
Утром восьмого дня мне сказал молодой раввин:
Отец, оглянись вокруг – жизнь, как роса, прекрасна.
Деревья в вешнем цвету, солнце над горной грядой,
Полог травы, как шелк, полощется по откосам...
Так сказал мне тогда раввин с молодой бородой,
Нестриженой и густой.
И я шагнул к ортодоксам...
11
Когда-нибудь я опишу Париж,
Лишь соберу по крохам полной горстью...
Ну а пока – в нем только ты паришь
Неповторимой иудейской гостьей.
Твой вольный лик и дорог мне, и люб,
Не оттого ль, как в сказке, показалось:
Любуется тобой лукавый Лувр
В необозримых ренессансных залах...
На подиум – в подъезд Гранд-Опера –
Взошла ты величаво, как царица,
Пришла партерной публике пора
Перед еврейской Женщиной склониться.
Я брел с тобой послушно, как вассал,
Толпу туристов оттирал плечами.
Тебя встречал ликующий Версаль –
Моя душа его не примечала.
Но лишь тогда мы обрели покой,
Когда в одно из горестных мгновений
На мраморный монмартрский злой погост
Мы возложили камушки для Гейне...
Прощай, Париж, твой нрав непостижим...
Сказала ты, ко мне прижавшись ближе:
Не зря жила – и мы с тобой в Париже!..
Но я хочу домой, в Иерусалим!..
12
У порога распахнутой старости
Без тебя я живу – один...
Небеса облекают, как талесом,
Седину Иудейских вершин.
Грохот взрывов, разрывы выстрелов
В Тель-Авиве и по Гило...
Не тревожься, жена, мы выстоим,
Только выстоять тяжело.
Исмаил, изловчившись и крадучись,
Рвет покой наших мирных крыш...
Все тесней на еврейских кладбищах,
Все печальней звучит кадиш.
Нам довериться бы Создателю,
Всем поверить в Его любовь!..
Б-г, молоденькие солдатики
Заслоняют Землю собой.
Сбереги их!.. К вселенской ненависти
Мы привыкли за все века...
Поутру последние вести
Не сулят тишины пока...
Грохот взрывов, разрывы выстрелов
В Тель-Авиве и по Гило...
Не тревожься, жена, мы выстоим...
Без тебя я живу...
Тяжело...
Всего понравилось:0
Всего посещений: 2366
Convert this page - http://berkovich-zametki.com/2012/Zametki/Nomer10/Batkin1.php - to PDF file
Комментарии:
Любовь Гиль
Беэр Шева, Израиль - at 2012-10-24 19:53:37 EDT
Прекрасная поэма Вильяма Баткина,ז´´ל, ПОЭТА, получившего свой дар от Всевышнего.
Бесценная публикация поэмы ДРУГОМ, ЛЮБИМОЙ, ЖЕНОЙ,
талантливым литератором - Леей Алон.
Лев Гринбаум
Иерушалаим, - at 2012-10-22 22:51:41 EDT
Как просто и прекрасно сказал Поэт:
Прощай, Париж, твой нрав непостижим...
Сказала ты, ко мне прижавшись ближе:
Не зря жила – и мы с тобой в Париже!..
Но я хочу домой, в Иерусалим!..
Э.Пастернак
Израиль - at 2012-10-19 12:34:53 EDT
בס"ד
Творец наделил Лею Алон редкой особенностью – писать о любимых так, словно никогда от них не отрывалась… Скоро "…После Суккот первые ливни смоют песчаную накипь хамсинного лета. Краски, поначалу такие яркие, рассеются, станут спокойнее, мягче. …Последние лучи солнца скроются за горизонтом…
И – надолго сохранится тепло ещё недавнего света…