Жизнь на краю
На исходе самого гуманного ХIХ в.
французский христианский философ и историк Эрнест Ренан написал: «Увы! С тех
пор, как сотворен мир, никто еще не видел нации, которая была бы добра к
другим». Увы и увы! Он не дождался образования Израиля.
Сорок лет назад, когда советские евреи впервые ступили на землю
Израиля, его интеллигенция уже успешно соревновалась с Европой за наиболее
эффективное осуществление христианских принципов доброты в своей внутренней и
внешней политике.
Российские евреи, с пионерского возраста взращенные на обязанностях и дисциплине («К борьбе за дело Ленина-Сталина будьте готовы!» – «Всегда готовы!»...), знавшие о «правах человека» только из Самиздата или иностранных радиопередач, не могли это понять иначе, чем извращение.
Толстовство не оставило следов в России. Но мы встретили его расцвет среди культурной элиты в Израиле. Познакомившись с сионизмом по Жаботинскому, мы ожидали, что эта идеология требует спартанской суровости. Мы не ожидали от израильтян – тем более от культурной элиты – такой рабской зависимости от показных европейских норм и журналистских стереотипов.
Знакомые по-настоящему только с одной войной – тотальной войной, известной среди нас как «Отечественная» – мы полагали, что и война на Ближнем Востоке – это война, а не игра по правилам, обозначенным Гаагским судом. В конце концов, эта бесконечная война (пять войн!) по сути, не менее отечественная, поскольку она идет именно за то, чтобы, евреи имели, наконец, отечество.
Отчуждение русскоязычной группы, которое невольно возникло у нас тогда в Израиле, сохранилось потом на долгие годы, превратившись в политический водораздел. Наше, безусловно, отсталое, не слишком либеральное сознание, вобравшее в себя память многократно битых предков («за битого двух небитых...), по-видимому, более адекватно воспринимало реальную ситуацию на Ближнем Востоке, чем поспешно сложившаяся, слишком оптимистическая, идеологизированная израильская элита.
С тех пор настроение в израильском обществе сильно сдвинулось, и большинству из нас теперь было бы гораздо легче войти с ним в сердечное согласие. Христианские нормы уже не всегда диктуют решения правительству. И «мнение Европы» уже не так полно определяет его политику.
Многое изменилось в Израиле за эти сорок лет. Хотя отставшие от времени писатели, Амос Оз, Йорам Канюк и другие, по-прежнему продолжают петь по радио трогательные песни о неосуществимом всеобщем мире, они уже отодвинуты на периферию общественного внимания.
Иудео-христианская цивилизация имеет дерзость настаивать, что она основана на любви. Это настояние действительно имеет свои корни в первоисточниках...
Но в первоисточнике на любви основан и Ислам.
Если бы мусульмане помнили об этом, хотя бы вполовину так же неотступно, как современные европейцы, большая бы часть сегодняшних международных конфликтов отпала. Первоисточники, однако, существуют лишь в мире возвышенных прозрений небольшой лучшей части человечества. А в наличном земном мире все определяется распространенными толкованиями.
Во времена Крестовых походов массовые казни и сожжение еретиков казались тогдашним христианам вполне совместимыми с заповедями любви. А многим индивидам кажутся такими и сейчас. Толкования, однако, общепринятые сегодня в христианском мире, действительно сильно смягчились. Современные толкования в западных странах даже так расширили рамки допустимого, что кажутся уже просто отсутствием всяких пределов уступчивости. Все дозволено, даже и то, что категорически запрещено...
Израиль по общественному устройству и по структуре населения принадлежит к тому же иудео-христианскому миру, что и все западные страны. И большая часть того, что верно в отношении этих стран, верно и в отношении Израиля...
Мусульмане отстали на целое действие этой исторической драмы. В исламе европейская тенденция пока не прослеживается. Более того, авторитетные мусульманские клерикалы, повсеместно допускают использование пугающих, архаических формул ислама (тысячу лет назад провозглашенных, как и в других религиях, в расчете на Вечность) для актуальных сиюминутных политических толкований, имеющих зачастую откровенно еретический, сектантский и, слишком часто, поджигательский характер.
Что так пугает в Исламе западного человека? Почему он кажется столь чуждым, даже враждебным нашим устремлениям, так что одна мысль о его наступлении леденит душу?
Прежде всего нужно понять, что ислам (как и исходный иудаизм, между прочим) является не просто верой, а образом жизни.
И не то, чтобы он принуждал к вере в рай и ад, – нет, он требует кланяться пять раз в день, снимать ботинки при входе в мечеть, поститься в Рамадан... И быть всегда готовым к джихаду.
О различии религиозных традиций лучше судить не по их первоисточникам, а по существующей практике. Сегодняшняя реальность такова, что мусульманская традиция неотступно требовательна, почти полностью исключает серьезную дискуссию и все чаще толкует «джихад» как повседневную реальность.
Собственно, в
принципе все религии носят абсолютистский, тотально поглощающий характер. Но на
их каждодневной практике сказывается пройденная ими многолетняя история. Европейская
Реформация ХV-ХVI вв. разрушила
абсолютизм католической веры и тем самым отчасти раскрепостила рядового
христианина. Последние двести лет вынужденного подчиненного сосуществования
еврейства с окружающими либеральными обществами выработали также и в современном
еврействе значительную гибкость, которую харедим в Израиле тщетно надеются теперь
изжить политическими средствами.
В истории большинства мусульманских стран такого отрезвляющего процесса не случилось*. Поэтому, несмотря на отсутствие в исламе жесткой иерархической церковной структуры, подобной католической, и наличие многих вариаций канонического права, их ежедневная практика в каждой отдельной стране сегодня столь же тотально жестко охватывает их жизнь, как это сложилось много веков назад, во времена, когда люди еще не умели видеть разницу между произволом-волей местного господина и волей Г-спода.
Не догматические отличия отталкивают европейца в мусульманской среде, а абсолютизм запретов и категоричность требований, сложившихся за прошлые века и превратившихся в народные обычаи.
Фундаментальным
для ислама стало то смешение религиозного и политического в исторической
практике, которое так сильно сказывается на стиле жизни наших ультраортодоксов.
Ведь еврейская религия вовсе не требует ни белых чулок, ни меховых шапок. Не
требует она и париков для женщин, ни вообще религиозного благословения брачующихся.
Все это осталось нашим ортодоксам от европейской стилистики XIII-ХV вв. Однако, именно эти несущественные детали напоминают теперь
верующим добродетели их далеких предков, и за прошедшие века они слились в
массовом сознании с нерушимой верностью духу религии.
Подобное
слияние и в исламе возникло не сразу, и, быть может, вообще не было важным в начальные
века, когда мусульманское общество еще было полно творческого пыла. Но с тех
пор прошло более тысячи лет без политического развития, и вырваться из этого
самосогласованного клубка религиозных норм и народных обычаев удается теперь
лишь редким индивидам, никакого влияния на общую ситуацию в мусульманских
странах не имеющим.
В свое время тотальным образом жизни было и христианство. И, конечно, те самые люди, которые теперь с ужасом думают об исламе, не были бы лучшего мнения и о средневековом христианстве, причем прямолинейная догматичность пуритан в первое время зачастую даже превосходила былую догматичность католиков. Ясно, что современный человек согласился бы попасть в такую экзотическую атмосферу разве что в любительском спектакле. Как высказался по этому вопросу российский эксперт, воспитанный еще в советской школе международников, пренебрегавшей «политкорректностью»: «Дорастет ли когда-нибудь исламская цивилизация до цивилизации христианской, когда решение земных проблем не будет провоцировать обращение к Всевышнему?» Он был, по-видимому, уверен, что она растет именно в этом направлении.
Ежеминутное обращение ко Всевышнему обращает каждую мелкую деталь индивидуального поведения верующего в решающий шаг на пути между добром и злом. Вообще говоря, это и есть заветная, конечная цель всякой религии. Однако современное сознание западных народов в результате сокрушительного векового опыта вынуждено было смириться с неоспоримым фактом, что все конечные цели достижимы лишь в Вечности, т. е. в бесконечном времени.
Обращение ко Всевышнему во многих земных делах, постоянное скрупулезное страхование от возможного (и неизбежного) греха, парализует деятельную волю верующих и отторгает конструктивную помощь неверующих, последовательно обрекая исламистские режимы на неизбежную стагнацию и техническую отсталость.
Некоторая часть мусульманского общества это свое фатально отсталое состояние сознает и ощущает как унижение, за которое они непрочь отомстить продвинутым нациям. Вместо того чтобы сосредоточиться на благоустройстве собственной жизни, которое требует серьезных, и подчас мучительных, преобразований, мусульманам психологически легче солидаризоваться на образе врага, неправедное процветание которого они ежедневно наблюдают по телевизору.
Однако, определяющим фактом при этом является то, что мусульманское общество гораздо более требовательно к своим членам, чем западное, и в нем поэтому остаются актуальными высокие понятия общественного и религиозного долга – обязанности гражданина. К сожалению, эти понятия в истории монополизировали жесткие, деспотические режимы.
Привычное отвращение к гитлеровскому – и к сталинскому – режиму закрывает нам ту часть социальной истины, которую вожди этих режимов так проницательно углядели и умело использовали:
Поставить перед народом цель (хотя бы и мнимую) и подчинить всю его ежедневную, рутинную жизнь не прекращающемуся целеустремленному усилию.
Изобрести поводы (хотя бы и иллюзорные) для мобилизации общества на длительное поддержание трудового и военного энтузиазма и принесения при этом неизбежных ежедневных жертв.
Установить безусловный приоритет обязанностей человека перед его правами. Для этого нужна религиозная дисциплина сознания, абсолютность запретов и предписаний, категорический императив.
Ничего из
этого ассортимента у либеральной демократии нет и в помине. Преступления власти
повсюду прощаются ей скорее, чем ее очевидное бессилие. Вседозволенность, как
ни странно, больше раздражает граждан, чем ограничения.
На короткие 12
лет все это вместе дало безрелигиозному народу в Германии (где еще раньше Ф. Ницше
провозгласил, что «Бог умер») суррогат религиозного сознания, в котором
германское массовое общество в ХХ в. остро нуждалось.
Не нужно строить себе иллюзий о природном свободолюбии народов. Человеческая натура противоречива. В той же (пожалуй, даже и в большей) мере, в какой индивидуальный человек ищет свободы, человек толпы жаждет ярма и руководства. И надо до конца осознать, что это один и тот же человек.
Религиозная рамка нужна человеку в его духовной жизни, так же,
как для ориентации в пространстве ему нужна система координат. Слухи об
относительности всех систем координат, основанные на неосторожной популяризации
идей Эйнштейна, преувеличены. В земных условиях юг и север, запад и восток
вполне реальны и отчетливо различимы.
Ребенку, который учится ходить, сведения о шарообразном строении
Земли не придадут устойчивости. Если бы теорию относительности или геометрию
Лобачевского включили в программу начальной школы, это не расширило бы горизонт
учеников, но, безусловно, нарушило бы нормальную ориентацию детей на их интуитивное
восприятие геометрии Евклида, как единственно возможной в реальной жизни.
Трагедия ХХ в. отчасти состояла, как раз, в том, что большим массам народа,
освободившимся от сковывавших религиозных догм, идеи Просвещения XVIII в. оказались не по возрасту даже в Европе.
Появились самонадеянные интеллектуалы, объявившие, что человек
может сам устанавливать для себя законы. Это все равно, что, игнорируя
обыденный опыт, самому решать, где восток, а где запад. Как заметил еще Б. Паскаль: «Закон
сам себе основание. Обычай справедлив по той простой причине, что он всеми
признан, – на этой таинственной основе и зиждется его власть».
В XIX в. возникло множество идеологий, претендовавших на вакантную роль религии, и рядовой человек стал свободен сам выбирать наиболее близкие его душе и интеллекту. Естественно, что наибольший рейтинг набрали наиболее простые идеи.
Гитлер умело
воспользовался разочарованием немцев в слишком либеральном укладе Веймарской
республики и вовремя предложил альтернативу попроще. Что ни говори, остается
непреложным фактом, что эта альтернатива для большинства оказалась приемлемой.
Такого широкого выбора как у немцев у российского населения не было, и Сталину пришлось уничтожить несколько миллионов человек, прежде, чем он окончательно утвердил в сознании масс свою нео-монархическую модель общественной жизни. Она, конечно, больше напоминала суровую модель Спарты, чем либеральный дух демократических Афин. Он, безусловно, преуспел, попутно превратив марксизм из ограниченной, но все же научной, гипотезы во всеохватывающую религиозную доктрину.
Молодежь в любом народе готовно отзывается на голос долга и романтику подвига. Гитлер потратил этот запас юношеского энтузиазма на всеевропейскую войну, конец которой предвидели все, кому не вскружили голову его первые успехи.
Массовый человек
без сопротивления отзывается на призыв к согласованному коллективному действию,
особенно если это действие сопряжено с проявлением власти или даже насилием.
Сталин потратил этот недобрый запас активности на создание Империи, неизбежный
конец которой также предвидели многие проницательные люди внутри и вне России.
Поскольку обязанности мусульманского человека далеко превосходят
его права, коллективные силы всех мусульманских обществ легко направляются на
внешние цели вместо улучшения собственной жизни. К тому же ни у кого из них нет
политического опыта широкого, ненасильственного социального усовершенствования.
Как заявил недавно один из авторитетных алжирских лидеров-исламистов: «Демократии,
как понятия, нет ни в одном арабском словаре». Хотя технологически все страны
ислама отстают от Запада и оказываются не в силах ни приостановить его
развитие, ни даже достигнуть сравнимого уровня мощи, природный самоотверженный энтузиазм
их молодежи переплескивает через край, и тратится, в основном, на мелкий вандализм
и детские восторги по поводу успешных актов террора.
Идейный вдохновитель российского мусульманства Гейдар Джемаль выразил это повсеместное, жизнеотрицающее возбуждение молодежи в весьма глубокомысленной философской форме, скрывающей его разрушительный характер:
«Протест – это наиболее высокая и наиболее перспективная духовная самоорганизация человечества. Потому что под этим протестом подразумевается противостояние и конфликт с инерционной системой окружения, которая есть по определению не-Бог».
Не привыкший
к философскому красноречию читатель не сразу догадается, что это означает то же
самое, что «весь мир наличный мы разрушим до основанья, а затем...». В качестве
опоры для своей проповеди начинающий вождь, весьма дальновидно избирает не
какое-нибудь положительное требование, вроде, например, мусульманского
социально-политического идеала или более справедливого общественного
устройства, которые весьма уязвимы для критики, а протест, отрицание в его чистом виде.
Здесь Джемаль следует безусловно компетентному автору «Майн Кампф»: «Понимание слишком шаткая платформа для масс, единственная стабильная эмоция – ненависть».
Неизменный соблазн честолюбивого вождя в такой ситуации – пойти по пути Гитлера – отвлечь внимание
рядового гражданина от его собственного жалкого состояния и нацелить весь
взрывчатый потенциал в одном избранном внешнеполитическом направлении...
На ненависти основаны наиболее впечатляющие народные движения, крестьянские войны и исламские революции.
Демографическая и экономическая ситуация в нашем веке провоцируют все более тесные контакты между разными культурами, которые в ходе соревновательной конкуренции и взаимного непонимания, вольно или невольно, перерастают во все более глубокие конфликты.
Население западных стран до такой степени вошло во вкус своей «сладкой жизни», что не готово ни на какие немедленные жертвы ради отдаленных, не видимых простым глазом, целей. В свободных странах общественные обязанности добросовестно выполняют только те, кто почему-то изначально был к этому склонен. С течением времени процент этих идеалистов близится к нулю. Западный человек все больше сосредоточивается на улучшении и обогащении своей собственной индивидуальной жизни. Расширение его частных прав все больше вытесняет в его осознанном поведении значимость обязанностей, необходимых для поддержания стабильности общества в целом. Служить в армии, исправно платить налоги и даже просто вовремя проголосовать становится ему все тягостнее.
Мусульманское сознание оценивает
это явление, как развращенность и тенденцию к близкому распаду. В значительной
степени (большей, чем хотелось бы) это так и есть. При таком условии согласный нажим мусульманских обществ на западные демократии кажется почти неодолимым.
Христианский мир медленно, но верно отступает...
Однако, в Израиле вопреки общезападной деидеологизации, многолетнее, чересчур близкое присутствие смертельной опасности вызывает у гражданина некоторую дополнительную мобилизацию нервных ресурсов без всякого политического нажима. – Не у всякого, конечно, гражданина – но все же в числе достаточном для успешного функционирования. Эта мобилизация с годами осуществляет незримую селекцию в израильском народе, выделяя тех немногих избранных, у кого в сознании их обязанности, и сопряженная с ними ответственность, пересиливают расслабляющую мысль о безграничном расширении своих прав. Уже в третьем поколении складывается своеобразный тип ментальности, которая отличает многих молодых израильтян от евреев диаспоры.
Все, что Бог ни делает, он делает к лучшему. Он окружил нас врагами, чтобы мы не избаловались. Чтобы лень, невнимательность и техническая некомпетентность не возобладали в стране. Чтобы избыточный израильский гуманизм и расслабляющее европейское влияние не затуманили нам трезвости взгляда. Российские евреи со своей паранойяльной подозрительностью и имперскими замашками неплохо вписываются в эту ситуацию.
Эрнест Ренан, описывая древнюю историю падения Израиля, замечает: «...Военное мужество, которое так блестяще проявляли израильские цари, потеряло свою цену. Праведники и герои становятся двумя враждующими лагерями на арене человеческого прогресса и редко вступают в мирное сожительство». И дальше – «Социальные условия, в которых находятся военные вожди, требуют известной внешней гордости; смиренный воин есть противоречие в себе. Общество кротких лишено силы. Мир не состоит из идеальных людей». (Э. Ренан, «История Израильского народа», М., 2001)
Стремление к праведности уже не раз в истории подводило евреев и, несмотря на все изменения нашего облика и внешнюю секуляризацию, нужно признать, что мы, как народ, опять балансируем на краю пропасти в своей амбиции создать «розу без шипов», войну без ненависти, государство без принуждения и экономику без эксплуатации. Как будто эта судьба запрограммирована у нас в генах.
Однако жизнь на краю пропасти не обязательно должна вести к катастрофе. Демократия вообще очень странная форма организации общества, слишком приближенная к состоянию анархии и распада. И, тем не менее, чрезвычайно устойчивая.
Температура 36,6 по Цельсию, при которой успешно функционирует организм человека, находится в узком (+–60) зазоре между недопустимо смертельным переохлаждением и столь же недопустимым перегревом. Однажды, присутствуя на биологической конференции, я обратил внимание, что оптимальные условия для жизни биологических организмов всегда оказываются в опасной близости к температуре разложения ДНК (т. е. ядер) их клеток. По-видимому, в ходе эволюции интенсивная жизнь сложных организмов вообще оказалась возможной лишь на краю гибели.
В еще большей мере это относится к сложному общественному организму. Когда мы читаем историю войн Израиля, часто кажется, что только случайное стечение обстоятельств или чья-то поразительная находчивость в последний миг спасли страну от поражения. Но это и есть проявление упомянутой устойчивости на краю выживания. За 60 лет современный Израиль, вопреки многолетней миролюбивой риторике и христианскому всепрощению, создал свои мощные средства защиты и достаточно многочисленный, инициативный, жизнелюбивый народ, способный без колебаний этими средствами воспользоваться.
* Кроме Турции. Исключение это скорее подтверждает
высказанное правило. Сокрушительный разгром Оттоманской империи в Первой
мировой войне отрезвил турецкое общество, и в результате реформ Ататюрка оно
заметно либерализовалось. Но время от времени древний архетип просыпается, и
страна опять склоняется к своему клерикальному прошлому.
Комментарии:
Александр Кац - Хаиму Соколину
- at 2010-04-10 16:36:47 EDT
Г-н Соколин, присмотритесь к НАЧАЛУ дискуссии: там было все совсем неплохо - и в отношении уровня аргументов, и в отношении желания дискутантов отвечать оппоненту (а не только говорить самому).
Сейчас же, проблема просто в том, что все, кому было что серьезного сказать, уже сделали это. Дальше же в таких спорах, как правило, в ход идут оскорбления, а затем кулаки. Первые все равно сотрет модератор, а вторые нереализуемы при виртуальном общении.
Хаим Соколин 2
Израиль - at 2010-04-10 07:19:31 EDT
5. "Всё, что Бог ни делает, он делает к лучшему. Он окружил нас врагами, чтобы мы не избаловались. Чтобы лень, невнимательность и техническая некомпетентность не возобладали в стране. Чтобы избыточный израильский гуманизм и расслабляющее европейское влияние не затуманили нам трезвости взгляда. Российские евреи со своей паранойяльной (так у автора - Х.С.) подозрительностью и имперскими замашками неплохо вписываются в эту ситуацию". В этом наивно-пафосном пассаже ни одна фраза не соответствует израильской реальности, которая на самом деле характеризуется следующим образом: "Принцип ´и-йе беседер, смох алай´ (всё будет в порядке, положись на меня) - всё это яркие проявления удивительной черты израильского национального характера - оптимизма, замешанного на безответственности и самонадеянности" - эти слова принадлежат покойному Юрию Штерну, депутату кнессета, одному из представителей тех самых российских евреев, о которых говорит автор. Для полноты картины, к ним следует добавить невообразимый балаган, коррупцию и религиозно-политико-этнический раскол общества, к которым Бог не имеет никакого отношения. В то же время, приведенный пассаж отражает общий стиль и уровень аргументации, характеризующие статью. Очень жаль...
Хаим Соколин
Израиль - at 2010-04-09 08:19:06 EDT
Статья посвящена самой важной, пожалуй, проблеме современного мироустройства, которая касается не только Израиля и евреев, но и всего так называемого мирового сообщества. К сожалению, при внимательном чтении в ней обнаруживаются тезисы, декларации и выводы, не соответствующие действительности. По существу, бесспорным является только заключительный абзац. Но он очевиден и без всего предшествующего анализа, который не вполне равноценен важности проблемы и оставляет ощущение некоторой рыхлости. Приведу конкретные примеры.
1. "Сорок лет назад интеллигенция Израиля успешно соревновалась с Европой за наиболее эффективное осуществление христианских принципов доброты в своей внутренней и внешней политике". Во-первых интеллигенция не проводит внешнюю и внутреннюю политику. Эти занимается правительство. Во-вторых, можно вспомнить несколько более раннее время, когда израильская общественность, в т.ч. интеллигенция, с нескрываемым презрением относилась к выжившим в Холокосте, с циничной жестокостью называя их "мылом" (намёк на то, что немцы изготавливали мыло из убитых евреев). Не следует забывать и осуждённые впоследствии безжалостные методы политики насильственного "плавильного котла". Это высокомерие и жесткость (читай жестокость) сохранились и в более позднее время, о котором говорит автор (40 лет назад). Таковы некоторые штрихи "христианских принципов доброты во внутренней политике". Что касается внешней политики, то достаточно вспомнить "дело Лавона". Из истории, как и из песни, слова не выкинешь...
2. "Мусульманам психологически легче солидаризироваться на образе врага, неправедное процветание которого они ежедневно наблюдают по телевизору". Но они наблюдают по нему также процветание Абу-Даби и Кувейта. Слишком упрощённый тезис. Читатель вправе ожидать от столь известного автора более глубокого объяснения причин мусульманской солидарности.
3. Какую "часть социальной истины так проницательно углядели и умело использовали" Гитлер и Сталин? Если о Гитлере еще можно сказать, что он углядел и умело использовал евреев, с помощью которых сплотил немцев по закону бандитской круговой поруки (Гётц Али справедливо отмечает: "Холокост остаётся непонятным, если не анализируется как самое последовательное массовое убийство с целью грабежа в современной истории, в котором 95% немцев и австрийцев имели свою долю"), то Сталин ничего не углядел, а "умело использовал" только НКВД. И уж вовсе одиозным выглядит сравнение сталинской империи с "суровой моделью Спарты". Столь же спорным является тезис о том, что Сталин "безусловно преуспел, превратив марксизм... во всеохватывающую религиозную доктрину". Религиозная доктрина не рассыпается в пух и прах почти сразу же после смерти своего основателя. Сталин преуспел только в создании атмосферы оцепеняющего страха в огромной стране. Необходимость для империи такого страха он, действительно, углядел.
4. "В Израиле, вопреки общезападной деидеологизации, многолетнее, чересчур близкое присутствие смертельной опасности вызывает у гражданина некоторую дополнительную мобилизацию нервных ресурсов без всякого политического нажима. Не у всякого, конечно, гражданина, но... Незримая селекция в израильском народе выделяет тех немногих избранных... " и т.д. Декларация намеренно осторожная, с многозначительными оговорками (не у всякого гражданина... немногих избранных), но реальность, к сожалению, свидетельствует о том, что это всего лишь wishful thinking.
Столь интригующее название статьи и имя автора даёт основание ожидать более глубокого анализа и более строгой взвешенной аргументации. Однако, наряду с несомненным интересом, работа оставила у меня и некоторое разочарование.
Яков
Реховот, Израиль. - at 2010-04-08 04:53:26 EDT
Спасибо уважаемому Александру Воронелю за прекрасную, глубокую и ,к сожалению, весьма актуальную статью. Некоторые предложения из статьи просто хочется немедленно начать вырубать в камне. Например: "О различии религиозных традиций лучше судить не по их первоисточникам, а по существующей практике." Именно так!
Кашиш – Майбурду
- at 2010-04-07 21:14:52 EDT
И огурчики с икоркой,
И селёдочка была...
Что ж Вы, тяпнув рюмку горькой,
Закусили... удила?!
Борис Э.Альтшулер
- at 2010-04-04 16:52:29 EDT
Статья интересная, хотя я все еще не уверен что 60 лет беспрерывного балансирования на острии бритвы дает израильтянам больше нервного здоровья.
На мой взгляд и Воронель, и многие другие авторы не замечают очень важного оружия ислама: его реторики. Почти 1400 лет у костров номадов с бесконечными дискуссиями, всегда сопровождавшимися для наглядности массовыми убийствами и геноцидами, воспитали мусульман блестящими демагогами. Для того чтобы в этом убедиться достаточно последить за дискуссиями с мусульманами по BBC, CNN или немецкому телевидению. Израильские интеллектуалы и дипломаты такому владению словом еще не научились.
Юлий Герцман
- at 2010-04-04 15:10:54 EDT
Очень интересная статья. С анализом можно соглашаться или нет (я - среди согласных), но осмысленность ее не вызывает сомнений. Соединив эту статью с отзывами М.Перельмана и М.Тартаковского, думаю, мы получим вполне адекватный диагноз.
ВЕК
- at 2010-04-04 13:11:00 EDT
«Человеческая натура противоречива. В той же (пожалуй, даже и в большей) мере, в какой индивидуальный человек ищет свободы, человек толпы жаждет ярма и руководства. И надо до конца осознать, что это один и тот же человек.
Религиозная рамка нужна человеку в его духовной жизни, так же, как для ориентации в пространстве ему нужна система координат. Слухи об относительности всех систем координат, основанные на неосторожной популяризации идей Эйнштейна, преувеличены».
Если не считать, что Творец реализовал свой замысел в евреях, а все прочее – черновые попытки и отходы творения, оставленные евреям в качестве гоим, то напоминание о том, что бедную нашу планету населяет один и тот же созданный Им человек, будет выглядеть трюизмом. Но как раз этот трюизм в реальной жизни требует постоянных доказательств, в которых не обойтись без признания того, что все системы координат – и физических, и духовных – относительны, ибо, как сказано, Бог это сфера, центр которой везде, а периферия нигде. В пределах каждой одной национальности/религии существует все то, что представлено всеми другими национальностями/религиями. Из одного и того же набора элементов складываются разные паззлы. И фон, из которого возникает фигура моих национальности/религии, состоит из фигур, для которых мои и друг друга национальности/религии оказываются фоном. И пока существует мiр, фон и фигура являются условиями друг друга, а паззлы результатов их взаимо(со)действия непрерывно изменяются. Это так для одного человека, для группы и для Человека в целом.
Марк Перельман
Иерусалим, - at 2010-04-04 12:12:13 EDT
Превосходный, как всегда у Воронеля, хотя, конечно, не во всем бесспорный, но заставляющий думать анализ. Несчастье (для нас) мусульманского мира в том, что в нем не нашлось своего Лютера: он не распался на страны разных конфессий и языков богослужений, что неизбежно привело бы, как в Европе, к различию идеологий (различия суннитов и шиитов древние и по отношению к этим проблемам формальные). Турция – особый и не характерный случай, в ней всегда было много иноконфессиональных элементов (анатолийские греки именуют себя "турками православного вероисповедания", лазы – омусульманенные потомки грузин – тоже не ортодоксы, на эгейском побережье все еще немало армян и греков и, конечно, курды), Салоники, родина Ататюрка, наиболее интернациональный город с сефардским, когда-то, большинством В арабских странах, кроме Ливана, таких элементов, увы, нет или они давно сломлены (копты Египта, берберы в Алжире, курды в Сирии).
М. ТАРТАКОВСКИЙ. Простите невольные вставки.
- at 2010-04-04 12:09:32 EDT
Cтатья прекрасная. Но. как принято "у нас" идеализируется еврей, тогда как намного справедливее следующее умозаключение:
""Не догматические отличия отталкивают европейца в мусульманской среде (и иудейской, добавил бы я. - М.Т.), а абсолютизм запретов и категоричность требований, сложившихся за прошлые века и превратившихся в народные обычаи.
Фундаментальным для ислама стало то смешение религиозного и политического в исторической практике, которое так сильно сказывается на стиле жизни наших ультраортодоксов. Ведь (и - М.Т.) еврейская религия вовсе не требует ни белых чулок, ни меховых шапок (ни ношения кипы. - М.Т.). Не требует она и париков для женщин, ни вообще религиозного благословения брачующихся. Все это осталось нашим ортодоксам от европейской стилистики XIII-ХV вв. ("Достойная" чёрная "тройка" европейской буржуазии XIX в. - М.Т.)
Однако, именно эти несущественные детали напоминают теперь верующим добродетели их далеких предков, и за прошедшие века они слились в массовом сознании с нерушимой верностью духу религии"".
Эдмонд
- at 2010-04-04 11:56:03 EDT
Единственное, что я поставил бы в упрёк автору, это смешение разноуровневых филососфствований Ницше, деятелей Просвещения и современных мусульманских теоретиков ненависти.
Ни Ницше, ни деятели Просвещения, такого не заслужили.
К деятелям просвещения можно отнести много упрёков, поскольку именно они, польстившись на логические тупики Евангелий, так и остались в религиозной критике интеллектуально на уровне Лео Таксиля.
Причём с такими безнравственными эскападами, как у Вольтера.
Именно они (деятели Просвещения), в итоге совиновники того, что в странах постхристианского сообщества возраждаются языческие культы, и рушится та социальная мораль, которую удалось создать (и которая себя оправдала) даже такой нелогичной ереси Монотеизма - христианству.
Разрушение этой морали неизбежно приведёт к дальнейшему распаду социальной ткани постхристианского, постиндустриального сообщества, поскольку Ислам вообще дегенеративен, как концепция социального устройства.
Израилю, в этом аспекте, беспокоится не о чем.
Религиозно мыслящие евреи, имею ввиду весь спектр - от харедим до "вязанных кип", надёжно защищены единственно состоявшейся в мире системой религиозно-философских взглядов, а евреи абсолютно секулярные (в Израиле), защищены другим подарком нашей истории - наличием врагов.
Совокупно, это даёт достаточные основания для оптимизма, при наличиии полной уверенности, что социальный коллапс арабских стран, в отличие от Израиля, арабскому миру обеспечен в ближайшие лет двадцать.
Что же касается евревв диаспоры, прогнозы ООН дают оносвания полагать, что в ближайшие лет 15-20 их уровень мотивации для репатриации в Израиль сильно возрастёт.
Как и их "счастье" от самого факта существования Израиля.
Элиэзер М. Рабинович
- at 2010-04-04 10:54:01 EDT
Интересная статья, хотя анализ мог бы быть немного глубже. Совершенно непонятна реакция г-на Майбурда по отношению к хорошо известному и уважаемому автору, ученому, отказнику.
Что касается ислама, то он сейчас задирает весь мир, ничего не создавая для себя. Чем исламистее страна, тем хуже в ней живут люди (за исключеним нефтяных княжеств, но и они в творческом отношении - ноль). Наиболее светская - Турция - наиболее развита экономически и социально, но и в ней преобладает экономика "бакшиша", и она неспособна разрешить старый конфликт с армянами, дать культурную автономию курдам. Ататюрк, то-есть "отец всех турок", по этому названию напоминает "отца народов" Сталина, но революция Ататюрка обошлась без ГУЛАГа. Однако Ататюрк не попытался реформировать турецкую исламскую культуру, он присто лишил Турцию этой культуры, насильно повернув ее к Западу. Поэтому и его режим долго держался на военной силе и, в общем, возник и пал почти одновременно с советским режимом. Сегодняшняя Турция демократическим путем избрала поворот обратно к исламу, довольно естественно для нее, но нам всем на горе.
Элла
- at 2010-04-04 10:46:56 EDT
Все, что сказано - верно. Но остается, как минимум, один вопрос без ответа:
Насколько жизнеспособен Израиль в условиях прогрессирующего разложения Запада? Не только в смысле военном или даже экономическом, но и в смысле выработки собственной идеологической основы в отрыве от "прогрессивного человечества" и даже противостояния ему?
Александр Кац
Хайфа, Израиль - at 2010-04-04 10:08:09 EDT
Отзыв-цитата уважаемого г-на Майбурда совершенно неясен. Если можно - поподробнее, пожалуйста.
Б.Тененбаум
- at 2010-04-04 10:04:19 EDT
Хорошая статья, очень понравилась. По поводу пламенной молодежи - в Пруссии в ходе "наполеоновских войн" началось чрезвычайно патриoтически настроенное движение, организационно принимавшее форму молодежных гимнастических союзов. Война с Францией окончилась, но патриoты никуда не делись. По-моему, в 1820 году, некий студент теологии, Карл Занд, зарезал драматурга Коцебу, прямо у него дома. Сделал он это из самых высоких побуждений - драмaтург "... смеялся над свободной германской молодежью ...", и так далее. Занд был казнен, но ему сочувствовал даже судья, кототый вынес ему приговор, к месту казни образовалось самое настоящее паломничество, и даже в далекой России идеалисту - убившему человека в его собственном дома за то, что он неправильно смеялся - были посвящены стихи Пушкина. Народовольцам симпатизировали вполне порядочные люди, а через сотню лет после Занда в той же Германии "... молодой идеалист ..." по имени Адольф Гитлер поднял мятеж в Мюнхене - и судья ему тоже сочувствовал ...
Евгений Майбурд (цитата)
- at 2010-04-04 09:06:26 EDT
Нам, еврейским евреям, есть много чего сказать о нас, евреях, - друг другу. Идите к мусульманам, они будут обрадованы безмерно. Глубоко надеюсь, что вашего духу здесь больше не будет.
Модератор: это сообщение принадлежит не Е.Майбурду, как можно было понять по неточному заголовку.
Семен Кауфман
- at 2010-04-04 04:47:38 EDT
Интересно поставлена проблема. Но до практики далеко.
Александр Кац
Хайфа, Израиль - at 2010-04-04 04:06:06 EDT
Дорогой автор!
С интересом прочитал Вашу статью. Уважаю Вашу попытку проанализировать корни того печального явления, что именно ислам стал в наше время пугалом любого нормального западно-ориентированного человека своей ультра-прямолинейностью.
С удивлением обнаружил критику именно в том месте, где есть достоинство, а именно, в "ежесекундном выборе между добром и злом". Вы инкриминируете этому постулату причинность отвержения любой "сторонней" помощи, между тем как именно из него неизбежно следует, что любая "сторонняя" помощь в выборе добра - суть живое слово Творца. Именно "суд в дифференциале" позволяет видеть человеку Творца не замолкшим когда-то, а постоянно говорящим. И именно НЕПОЛНОТА этого в исламе составляет его проблематичность.
Позволю себе нескромность сослаться на самого себя и рекомендовать Вам прочитать мою статью "Катастрофа после Катастрофы" в номере 125 за февраль 2010 года, а именно - раздел 4.1. Но если у Вас не будет времени сделать это, позволю себе повториться. Ислам пренебрегает ИНЕРЦИЕЙ распространения добра в душе человека, поэтому любому мусульманину рекомендован джихад - вплоть до физического насилия. Иудаизм же осознает, что в эпоху Изгнания человек не может быть совершенен, а значит - не ему убивать жрецов Ваала, как пророку Элияу.
[Христианство, кстати тоже было далеко реальной терпимости, пока не прошло стадию своего "изгнания". Кроме того, оно все-таки в открытую говорит о "любви", в отличие от ислама.]
Игрек
- at 2010-04-03 20:09:44 EDT
Согласен, кроме - "Население западных стран до такой степени вошло во вкус своей «сладкой жизни», что не готово ни на какие немедленные жертвы ради отдаленных, не видимых простым глазом, целей. В свободных странах общественные обязанности добросовестно выполняют только те, кто почему-то изначально был к этому склонен. С течением времени процент этих идеалистов близится к нулю.
Почему, разве в каждом новом поколении не рождаются новые идеалисты? И разве поддержка Обамы именно этими миллионами молодых людей не решила выбор Америки в его пользу? Кроме того, я не вижу снижения добровольно выполняемых общественных обязанностей и связанной с ней благотворительности в большинстве "старых" американских религиозных сообществ. Даже статистически это не так (например по данным последней книги Хантингтона " Who we are?").
Еще одним фактором в нашей "боязни" ислама, на мой взгляд, является высокая рождаемость в мусульманских странах и европейско-американских мусульманских общинах, даже близко не сравнимая с европейско-американской. Это вызывает "животный" страх, даже если мы не признаемся в этом. Чужие, непонятные - в большинстве своем, враждебные, и многочисленные. В то же время, при всей идеалистичности и желания служить "правому делу", абсолютное большинство не мусульманской молодежи Америки и Европы ни за какие коврижки не хотят воевать или даже служить в армии. Может быть, это парадокс жизни еще НЕ на краю.