Василий Розанов интересен, поскольку
талантлив. Человечество породило вереницу талантливых людей, чьи
интеллектуальные и моральные способности неизменно блокировались мыслями о
еврействе. Например, замечательный ученый Лосев не смел из-за недостатка знаний
оценить творчество Филона, но судил о каббале по словам случайного человека. А
Розанов талантлив именно как откровенный антисемит: «Странное племя, смерти которого все хотят, и которое не хочет, явно не
может умереть[1]».
Самобытный философ не признавал
авторитетов, и даже Бог интересовал Розанова только если Бог интересовался
Розановым: «Мой Бог – особенный. Это только мой Бог; и еще ничей. Если еще чей-нибудь – то этого я не знаю и
не интересуюсь[2]».
При таком подходе нет связи с высшими сферами, как у Блаватской, которой
непрерывно диктовали духовные наставники, только успевай записывать тома с
откровениями, что все религиозные символы отражают детородные органы.
Розанов до всего доходил пытливым умом,
мучительно размышлял над проблемой, пока не озарялся красивым решением.
Банальные антисемиты старательно переписывали предшественников, а он Талмуд в
переводе Переферковича прочитал, Библию просмотрел, всех знакомцев расспросил,
чтобы прийти к собственному мнению, что весь, как он писал, юдаизм представляет
собой сакральное совокупление.
Блаватская даже в замужестве сохраняла
девичество, а вот Розанов, по словам современников, отличался отменной мужеской
силой, поэтому нельзя сказать, что совсем не прав. Жаль, что философ не мог
читать Талмуд в оригинале, иначе встретил бы множество милых сердцу строк:
«Когда Израиль совершал паломничество, для них приоткрывали завесу и показывали
херувимов, которые освещали друг друга. Им (народу) говорили: посмотрите на
любовь перед Всевышним, подобную мужчине и женщине» (День 54:1).
Розанов наверняка умилился бы строкам
Зогара о необходимости освящения перед зачатием, и о молодых раввинах, которые
без вреда встречались с красивыми женщинами в Вавилоне, поскольку секс не ведет
к греху, а воздержание к праведности. Частые упоминания о взаимодействии
мужского и женского начала описывают структуру универсума и имеют еще меньшее
отношение к эротизму, чем падающий на землю дождь или лунный свет на воде.
Впрочем, обладая воображением можно все творение представить гигантской
случкой, но отношения между полами подобны космическим процессам, а не
наоборот.
Философ разглядел в иудаизме только
обрезание, дающее евреям невероятную сексуальную силу; омовение в микве, рассмотренное
как замещение коллективного совокупления; и празднование субботы с обязательным
супружеским соитием, символизирующим соединение с Богом. После обрезания
столетний Авраам зачал Исаака, а потом еще много детей породил. Однако и Сара
помолодела, стало быть, дело в промысле Господа, возвратившего престарелым
супругам «срок жизни», потраченный на служение.
Розанов своеобразно понимал ритуальное
омовение как охлаждение, а не очищение. Представьте, что молодой человек,
разгоряченный на балу, нашел укромную комнату, и сунул возбужденную часть тела
в чашу с прохладной водой, чтобы остудиться. А потом пришла молодая девушка и
таким же образом охладилась. Это, конечно, можно только представить. Затем еще
юноша и еще девушка. И за всем этим пикантным зрелищем наблюдает украдкой
старый еврей, который уже оттанцевал свое и отбегал, поэтому смотрит
доброжелательно на молодых людей и тихо молится, чтобы разгоряченные части тела
попадали по назначению.
Философ с необыкновенной живостью
воображения предполагал, что женщина присев в микве открывает половые органы.
Здесь интересен угол зрения. И все мужчины и женщины, окунувшись в общую липкую
воду, радостно спешат домой для субботнего совокупления: «Тайна истинного
полового сближения известна только евреям[3]».
Вероятно, подразумевается сближение с Богом посредством секса, а не с
партнером. Впрочем, Зогар неоднозначно относится к любви в субботнюю ночь.
Детей следует зачинать в святости, но с другой стороны злые духи видят
совокупляющихся при свете свечи и могут навредить будущему ребенку.
Набоков ненавидел Фрейда, ибо не мог
допустить, что батистовые пеленки его замечательного детства были изгажены
мочой и калом. Розанов видел в сексе религию, сближающую человека с Богом: «Пол
не есть вовсе тело, тело клубится около него и из него, пол – и есть наша душа[4]».
С такой широкой душой можно далеко зайти, но все же, предложение оставлять
женихов и невест в церквях на ночь для зачатия перед алтарями кажется странным,
даже учитывая горькую обиду писателя, что его дети от второго брака считались
незаконнорожденными. Это даже не кощунство, а какая-то чертовщина, сразу
вспоминается Вий, летающие на гробах ведьмы, на худой конец черная месса. Кому
еще придет в голову расстегивать в церкви ширинку?
Вероятно, Розанов воображал античные храмы
и священную проституцию, но в давние времена люди были намного ближе к природе
и полу. В церквях все настраивает на грустный и торжественный лад, заставляет
забыть бренное и думать о потусторонней вечности. На стенах распятие, положение
в гроб, воскрешение Лазаря, Страшный суд, святые угодники смотрят с икон
осуждающими глазами. В таких условиях хорошо готовиться к смерти, а не жизнь
зачинать. На такое способен только отменный самец, один из тысячи, у кого душа
неотличима от пола. Так ведь род людской перевести можно.
Розанов, как и любой антисемит нового
времени, отличался от средневекового человека только стремлением рационально
объяснить потуги мифологического сознания. Он знал, что у евреев нет рожек,
хвоста и менструации у мужчин, поэтому находил причину их могущества в
необыкновенной сексуальной энергии: «В поле – сила, пол есть сила. И евреи –
соединены с этою силой, а христиане с нею разделены. Вот отчего евреи одолевают
христиан. Тут борьба в зерне, а не на поверхности, – и в такой глубине, что
голова кружится. Дальнейший отказ христианства от пола будет иметь последствием
увеличение триумфов еврейства. Вот отчего так «вовремя» я начал проповедовать
пол. Христианство должно хотя бы отчасти стать фаллическим[5]».
Нынешние эксперты больше спорят, у чьих
мамонтов были толще хоботы, а Розанов понимал, что мериться нужно сейчас,
поскольку завтра будет поздно, и внутри, а не на поверхности, словно
христианство возникло вчера, а не почти две тысячи лет назад. Философ огорчен,
что Сын думал только о душе и пренебрег телом, а Отец позаботился обо всем. В
этом сила еврейства, которую необходимо одолеть, изменив традиционное отношение
к полу. Разумеется, нет речи о распущенности, христианская сексуальность должна
стать сакральной в рамках семьи, чтобы не в аскетизме и молитве, а в соитии
приблизиться к Богу и получить силу для борьбы с евреями.
Правильно писал Булгаков, что антисемитизм это «сознательное или бессознательное
соперничество с избранным народом в желании его собою заменить». Розанов
видел в сексе средство достижения небесных сфер, поэтому хотел сделать
христианство «отчасти фаллическим». Впрочем, для полноценной связи «отчасти»
недостаточно, приблизиться можно только в полной уверенности и до конца, до
упора. Уже 2 тысячи лет известно, что есть Новый Завет и новый Израиль, но
неизменный дух соперничества заставляет все время доказывать, что иудаизм
плохое учение, а его последователи слуги дьявола. Вероятно, у людей остается
смутное ощущение близости «отчасти». Иначе, зачем столько веков доказывать, поносить,
запрещать, сжигать, убивать?
Философ посмотрел в корень и нашел
близость к Богу в обрезании, омовении и субботнем соитии. И если это приближает
человека к небесам, то зря отменили закон Моисея: «Не для чего было отменять
обрезания и всего жертвенного культа, и суббот и храма. В этом случае была бы у
христиан сохранена библейская семья; сохранено бы было живое и животное чувство
Библии, а не то, что «иногда читаем». Не было бы ужасного для сердец наших
противопоставления Евангелия и Ветхого завета. Ничего не понимаю. О, если бы
кто-нибудь объяснил[6]».
Розанов часто впадал в язычество и даже в
жидовство, ибо что ему Иисус, Павел и нетерпимые к сексу отцы церкви, если он
открыл тайну имени Бога: «Кто умеет произнести тетраграмму – владеет
миром, т. е. через Бога. В самом деле, тайна этого зова заключается в том,
что Бог не может не отозваться на него, и «является тут» со всем
своим могуществом. Тенями проходит в самосознании евреев и тайна, что не только
им Бог нужен, но что и они Богу нужны. Отсюда – этнографическая и
религиозная гордость; и что они требуют у Бога, а не всегда только просят
Его[7]».
Розанов превосходил Авраама, поскольку
мог призвать Бога, как средневековый чародей заклинанием мелкого беса: «Авраама
призвал Бог: а я сам призвал Бога... Вот вся разница[8]».
Действительно, непонятно, то ли шаман вызывал духа, то ли дух использовал
шамана. Даже язычники, настолько близкие к небесам, что совокуплялись со своими
богами, понимали крайнюю опасность таких связей: «Евреи или не понимают себя,
или забыли свою историю, или слишком порабощены русскими. Иначе ведь они должны
бы, уже со статьей в «Нов. Пути» обнять мои ноги. Я же чистосердечно себя
считаю… почти не «русским писателем», но настоящим и воистину последним
еврейским пророком[9]».
Розанов считал себя отмеченным свыше
избранником, постигавшим тайны, остававшиеся закрытыми для богословов всех
времен и народов. В иудаизме пророк всего лишь средство передачи божественной
воли, поэтому его личные качества, мысли и ощущения не имеют никакого значения.
Раздумье и перемена мнений – верный признак, что подобная умственная
деятельность не имеет ничего общего с пророчеством. Отношение Розанова к евреям
изменилось, как полагают исследователи, после убийства Столыпина. Думается,
была другая причина, ведь он яростно призывал не бороться с террором, а
выбросить из музеев Левитана и Антакольского, а из консерватории Рубинштейна.
Поле его битвы было в другой плоскости, поскольку картины, статуи и музыкальные
аккорды никакого отношения к революции не имели. И раньше были пророки,
пытавшиеся обратить евреев в иную веру, обрушившие на них после отказа всю мощь
своего гнева.
Евреи не обняли ноги философа, что,
согласитесь, очень сексуально, поэтому настала пора полного разделения: «Если
Бог и истинный у одного народа, у другого непременно – дьявол[10]».
Замаскировались под людей, но нас не обманешь: «Возможность в еврее чего-то
потустороннего, "не от мира сего" – удивительно и инстинктивно
чувствуется[11]».
Уже даже не волки среди овец, а адские существа: «Ноги их длиннее, зубы их
острее, у каждого 5 рук и 2 голов[12]».
Отныне весь мир в опасности: «Вся европейская цивилизация явно защищается от
них, момент нападения бесспорен, ибо от негров до черемис европейцы уживаются
со всеми, кроме еврейского племени[13]».
Особенно отлично ужились с неграми, 100
миллионов обратили в рабство, остальных заставили работать на себя в Африке, а
сколько погубили, никто не считал. Талантливо обличал Розанов евреев, лучше
всех в русской литературе, только вот чересчур страстно. Если раньше философа
привлекала сексуальная сила евреев, то затем главными стали обонятельные
способности. Ведь у мужчины выделяются только две части тела, одна внизу,
другая вверху. Всем известно у кого носы длинные, чтобы нюхать кровь. Впрочем,
у Гоголя тоже был длинный нос, да еще сам по себе гулял.
Другие антисемиты бездарно сухи, невнятно
примитивны, а в Розанове говорила страсть, чтобы так яростно ненавидеть, нужно
иметь сильное чувство, глубокую привязанность. Оказывается евреи женственная
нация с мягким лицом, голосом, манерами и женоподобным телом. Они
чувствительные, сентиментальные, интимные, одним словом, бабы с писклявым
гвалтом. Уже нет речи о кровожадных волках, набрасывавшихся стаей на
беззащитные народы: «Эта нация гораздо более неприятная, чем существенным
образом опасная, с ней всегда много «хлопот», как с нервной и капризной
женщиной[14]».
Увы, сокрушается философ: «Нам всем нравятся женщины – не лицом вовсе, а их
уступчивой, угодливой, любезной и ласковой природой. «Женщина обольстительна»,
и на этом женоподобии евреев основана главная часть их успехов[15]».
Евреи всегда готовы оказать услугу с
чисто женской добротой, живостью и интимностью. И главное искренне, поскольку
фальшь разоблачили бы на первом шаге. Пристают, как бабы, к мужественным
народам, и нельзя от них отвязаться, поскольку любят по-настоящему. Ведь нельзя
же без любви всю жизнь рисовать березки, как Левитан, или собирать народные
песни как Шейн. Отсюда поразительное явление: «Вообще евреи не любят русских»,
«вообще евреи враждебны России», но «этот еврей почему-то любил меня и дружил
со мной», и даже – «много сделал мне добра[16]».
Розанов свел прежний накал космического
противостояния с мировым злом до уровня семейной свары на кухне, откуда
недалеко к спальне. Это какая-то дикая аномалия израильского племени, рассуждал
философ, посмотрите на поведение в России немцев, поляков, французов, кого
угодно, ничего подобного по страстности и интимности. Действительно, ни один
инородец не любит Россию, кроме еврея, к сожалению безответно: «Бабе нужна
«любовь». И она визжит на весь свет, когда ей говорят: «Не люблю». Все их
ругательства теперь России есть ругательства «заподозренной в измене жены».
Оттого они не хотели суда – ни Дрейфуса, ни Бейлиса. Как смеют подозревать[17]».
Философ удивлялся, что евреи с древних
времен влюблялись в страну проживания и ее народ. Достоевский верно подметил:
«Еврей без Бога как-то немыслим, еврея без Бога и представить нельзя[18]».
Без Бога у еврея ничего нет, кроме этого мира, принадлежащего другим людям.
Испанские евреи рисковали жизнью, порой горели на кострах, чтобы еще раз
увидеть благословенную страну, которая их изгнала. А как немецкие евреи любили
Германию и ее культуру. Строптивую бабу всем хочется поколотить, кулаки сами
чешутся: «Во время побоев они только визжат и бегают, и почти никогда не
сопротивляются. Увы, и слабому полу приходится терпеть эти "домашние
потасовки[19]"».
Отсюда местечковый гвалт о погромах. Раз бьют, значит, тоже любят.
Никто в русской словесности не писал о
евреях столь тепло и интимно как Розанов: «Жидки – это лукавые девчонки,
которые среди нас бегают, ласкаются к нам, обольщают нас, входят в дружбу и
интимность с нами, издают нам журналы и газеты, курят папиросы "Бакунин",
интересуются одесским городским головой, делают "политику русскую"
как "свою еврейскую политику"
и вообще все "русские дела"
делают как "свои дела", с жаром, пылом
и без остановки. Похоже на то, что "мы на них не
женились", а они за нас "вышли
замуж[20]"».
Ладно бы с лукавыми девчонками с пылом и
без остановки, но речь идет об известной аномалии, ведь статья называется «В
соседстве Содома». Правда, сам Розанов ни в чем подобном замечен не был, но
Фрейд писал, что все невротики подсознательно гомосексуальны. Не отсюда ли
явное влечение к «женоподобной нации»? Все народы скрывают постыдный грех, а
евреи открыто сочувствуют: «Мы совершенно не так это дело понимаем, или, точнее
– "это дело" они понимают
совершенно иначе, чем мы[21]».
Это как нужно читать Библию, чтобы думать, что все жители города, включая
детей, собрались к дому Лота для противоестественных сношений с лишенными пола
ангелами? Нет ли в таком странном толковании подозрительной избыточности,
вызванной тайным влечением?
По преданию, после разрушения Вавилонской
башни земля долгое время была бесплодной, люди скитались в поисках пропитания,
пока не нашли единственную плодородную долину возле Иордана. Содомиты не
пускали в свой меленький рай чужеземцев, сделав единственное исключение для
Лота, поэтому были наказаны за забвенье божьих заповедей и эгоизм. Розанов
цитировал строки Талмуда о временном счастье содомитов, и удивлялся отсутствием
порицания греха, словно счастье заключено только в мужеложстве.
Философ подозревал в содомском грехе даже
Авраама: «Во всей всемирной истории нет просьбы такой нежности и
неуступчивости. От 50 до 10 много счета. Разговор был с только что совершившим
обрезание Авраамом, в радостные дни нового союза. Да и о чем просьба? О ком –
главное? Стали бы мы просить, – христиане, русские, англичане[22]»?
Стоял первый еврей перед Богом и не просил власти над миром, сокровищ земли,
головы врагов, а спасал задницы чужих людей. Нет ли между ними тайной связи,
намекнул Розанов, и выдал себя полностью, поскольку поставил содомский грех
выше сущих ценностей.
Противоречивость философа – несомненный
знак одаренности связана с его амбивалентностью и бисексуальностью: «Следует в
еврействе резко разделять эти две стороны: активную и пассивную[23]».
Как иначе понимать пассаж о нечеловечески заботливом и проницательном еврее:
«Он думает, в чем вы нуждаетесь, – серьезно, участливо и практично. Он взвесил
вашу душу. По лицу и движениям он определил, что вы за человек, и какую вы
почву представляете собою, и какое семя способны принять в себя. "Что
из вас может выйти в отношении его". И когда это
оценено, почти в бессознательных мыслях, он вынимает из многочисленных своих
карманов соответственное зерно и вкладывает в вас. Он удобрил вас, он
оплодотворил вас. Он подошел и сказал вам, что то, о чем вы думаете и чем
озабочены, легко исполнить[24]».
Это не человек, а Мефистофель, исполняющий
любые тайные мысли и желания. Все понял с первого взгляда, оценил и просчитал.
Где такого найти? Евреи, отзовитесь! Впрочем, чтобы продать душу ее нужно
иметь. Однако речь идет не о душе. Вчитайтесь в терминологию: «принять в себя
семя», «почти в бессознательных мыслях», «вынимает из многочисленных карманов»,
«вкладывает в вас», «он удобрил вас», «он оплодотворил вас». Разумеется, вместо
«вас» нужно читать «меня». И наконец, самое главное: «То, о чем вы думаете и
чем озабочены, легко исполнить». Итак, семя заложено, но никто не знает, что из
него вырастет.
Комментарии:Националкосмополит - at 2009-11-03 04:25:54 EDT Розанов предупреждает русского человека, что еврей так устраивает, что ты начинаешь думать, что ты его, а на самом деле в конечном счете он тебя.
Интересная история получается.
Ты – русский человек на 100% уверен, что ты его – еврея осуществил, а на самом деле ты сам беременеешь от персонально для каждого предназначенных экскласивных зерен его еврейского семени
Получается, что трахаешь ты его, а оплодотворяет он тебя.
Но если ты потом рожаешь, значит ты женщина, а не он.
Он дал тебе - мужчине возможность родить от своего семени, став женщиной, но за это предоставил тебе – мужчине право себя отъиметь, как женщину.
После таких манипуляций еврея над русским человеком не может не наступить у последнего катарсиса и просветления души, и захочется ему либо выпить водки от интеллектуально – духовного шока либо начать изучать Святой Воскрешенный для него евреями язык его Бога.
Борис Дынин - at 2009-11-02 08:59:06 EDT Элиэзер М. Рабинович
- Monday, November 02, 2009 at 00:30:06 (EST)
Достоевский, который жил до Розанова, гораздо глубже понимал суть и силу иудаизма, чем Розанов, как это следует из приведенной статьи.
Я думаю, ни Достоевский, ни Розанов глубоко иудаизм не понимали. "Можно ли говорить об юдаизме без волнения?", начинает Розанов свой "Юдаизм". Но волновались они о России. Они "читали" иудаизм, но о глубине их понимания того, о чем они читали, можно судить по следующему рассказу Розанова: "Размышляя об обрезании и не находя ничего о нем в книгах, я постарался сблизиться с одним скромным евреем, кандидатом юридического факультета, служившим на государственной службе. Он был женат (это главное)..." и далее. Так углублялось понимание прочитанного и говорилось "о целом и об идее его,... о жидовстве и об идее жидовской, охватывающей весь мир, вместо "неудавшегося" христианства". (Достоевский, "Дневники", 1877. - Говоря о евреях писатель-экзистенциалист тоже любил находить в единичном случае "чуть ли не начало разрешения всего вопроса" - Там же.)
Было бы интересно проанализировать, как понимание Розановым "еврейского вопроса" повлияло на (определило?) его понимание "русского вопроса" до революции, во время ее и после. Здесь уже вспоминалось, что Розанов есть также автор "Опавших листьев". Элла - at 2009-11-02 02:15:41 EDT Амбивалентность Розанова (на самом деле не его одного, он просто талантливый и выразил красиво) - в точности есть описанное Рене Жираром отношение каннибала к жертве. Краткая формулировка - см. В. Высоцкий "Почему аборигены съели Кука".Элиэзер М. Рабинович - at 2009-11-02 00:20:30 EDT Статья очень интересная, написанная с большим знанием предмета. Но... цитаты из самого "предмета" выглядят бредом сумасшедшего: понимание неимоверной сложности еврейства, но почти ни одного слова, проникающего в истинную его суть. Исключение: "Тенями проходит в самосознании евреев и тайна, что не только им Бог нужен, но что и они Богу нужны. Отсюда – этнографическая и религиозная гордость; и что они требуют у Бога, а не всегда только просят Его". Но и это самоочевидно, хотя бы из истории имени "Израиль", ибо с Б-гом боролся, а также из полного драматизма спора Авраама с Б-гом перед разрушением Содома, которому Розанов приписывает нелепое сексуальное значение защиты грешных содомитов. Совсем наоборот! (Бытие, 18/23-33): "И подошел Авраам и сказал; неужели Ты погубишь праведного с нечестивым? Может быть, есть пятьдесят праведников в этом городе? Неужели Ты погубишь, и не пощадишь места ради пятидесяти праведников, которые в нем?...Не может быть от Тебя! Судия всей земли поступит ли неправосудно?
Господь сказал: если я найду в Содоме пятьдесят праведников, то Я пощажу все место ради их."
И, продолжая спорить, Авраам добился обещания пощадить город даже ради десяти. Не отсюда ли еврейская идея, признанная, хотя и постоянно нарушаемая Западным миром, что каждая жизнь имеет ценность? Здесь нет ни малейшего намека на сексуальность - все в больной голове Розанова. Как и нет в иудаизме требования обязательного супружеского соития в субботу.
Достоевский, который жил до Розанова, гораздо глубже понимал суть и силу иудаизма, чем Розанов, как это следует из приведенной статьи. Борис Дынин - at 2009-11-01 23:20:16 EDT Интересная статься. Хотя взгляды Розанова на "тайну Израиля" сегодня имеют значение только для осмысления брожения умов в дореволюционной России, но был он оригинальным мыслителем и замечательным стилистом. Статья и хорошо написана и со знанием розановского текста. Но я поставлю под вопрос ее вывод. Название статьи ("Содомский грех Розанова") и ее заключение указывает на гомосексуальную природу отношения Израиля к народам-хозяевам (мастерам) и на гомосексуальную тайну самого Розанова. Это и вызывает у меня сомнение.
Ладно бы с лукавыми девчонками с пылом и без остановки, но речь идет об известной аномалии, ведь статья называется «В соседстве Содома». Правда, сам Розанов ни в чем подобном замечен не был, но Фрейд писал, что все невротики подсознательно гомосексуальны...
Стоял первый еврей перед Богом и не просил власти над миром, сокровищ земли, головы врагов, а спасал задницы чужих людей. Нет ли между ними тайной связи, намекнул Розанов, и выдал себя полностью, поскольку поставил содомский грех выше сущих ценностей.
Этот вывод заинтриговал меня, и я перечитал «В соседстве Содома» самого Розанова. Сложный он писатель. Приходится истолковывать его мысли, что неизбежно есть и приписывание их ему. И мне думается, что Ярослав Ратушный приписал Розаному более интригующую близость евреев (и писателя) к содомитам, чем это заключено не только в Библии и Талмуде, но и в мыслях самого Розанова.
"В соседстве с Содомом" есть прежде всего утверждение: "Евреи - женственная нация", стремящаяся "приблизиться к народу-мастеру". Этим Розанов начинает, и этим он кончает, совершенно однозначно. Я вижу здесь его объяснение, почему Лот не покинул Содом и почему Авраам защищал города греховные, но заселенные народом-мастером (неевреями). Действительно, для Розанова "жидки - это лукавые девочки", и не видно (мне), чтобы он видел в них мальчиков. Более того. Хотя я и сказал, что значение взглядов Розанова на "тайну Израиля" теперь является чисто литературно-историческим, но быть быть может эти взгляды все-таки характеризуют "России верных жидов"? Aschkusa - at 2009-11-01 09:14:55 EDT Очень сильная статья и сильная публицистика, которая ставит многое по местам.
C ней обязательно должны познакомиться все русофилы, особенно еврейские.Другой Розанов - at 2009-11-01 03:31:34 EDT Розанов – это не только «Тайна Израиля», но и
Опавшие листья. Берлин 1929
«Апокалипсис нашего времени»
Избранное, изд. А. Нейманис, Мюнхен 1970
В конце жизни Розанов покаялся:
"Веря в торжество Израиля, радуюсь ему... Верю в сияние возрождающегося Израиля и радуюсь ему. Благородную и великую нацию еврейскую я мысленно благословляю и прошу у нее прощения за все мои прегрешения, и никогда ничего дурного ей не желаю и считаю первой на свете по значению. Многострадальный терпеливый народ люблю и уважаю.
И ещё: Содомский грех – это прежде всего ненависть человека к человеку:
«Человек должен любить людей, а не ненавидеть их... Жители же Содома были злы и весьма грешны перед Господом: «злы» <…> друг с другом; «грешны» - преданы разврату; "перед Господом" - указывается на осквернение Имени; "весьма" - они грешат умышленно. Следовательно, ты заключаешь: за то, что они ненавидели друг друга, Господь уничтожил их из этого мира и мира будущего». (Талмуд. Трактат рабби Натана, гл. 12)
Непосторонний - at 2009-10-31 18:58:36 EDT Превосходная статья. Превосходное владение "материалом".