В Гостевой книге недавно разгорелся спор не на шутку. Юзер S. обвинил автора статьи «Занимательный иврит» в том, что тот неправильно сказал про слово балэбос (баал hа-байт на современном иврите), что оно происходит от корней баал («хозяин») и байт («дом»). Наблюдение банальное и очевидное для любого человека, знающего иврит. Однако юзер
S. решил отметить, что с точки зрения идиша (из которого это слово, как считается, попало в иврит), нет такого корня «баал». В идише есть продуктивный префикс (приставка) «бал-», от него, мол, и слова балэбос («хозяин», «босс»), балэголэ («извозчик») и прочие. Отметим, что сам юзер
S. иврита не знает, чем гордится, зато является (по его словам) носителем и патриотом бессарабского диалекта идиша, потому говорит исключительно балэбус, балэгулэ и так далее. В политическом плане такой патриотизм, конечно, смешон, но с культурологической точки зрения представляет некоторый интерес, для меня по крайней мере.
Насколько оправдано считать, что в слове «балэбос» бал- является приставкой, и откуда проистекает эта парадоксальная для знакомого с ивритом человека идея?Ответ не слишком сложен. В идише нет отдельного слова баал. Зато бал- является довольно распространенной первой частью многих слов: балмэлохэ («ремесленник»), балхойв («должник»), балкойэх («силач»), бал-мэхабэр («автор книги»). Подобные слова имеют множество производных, например, насмешливое «балбрисник» у Шолом-Алейхема (переводчик вынужден оставлять этот термин без перевода) или балэбатишкайт («экономика»). Человек, не знающий иврита, воспринимает бал- как приставку, префикс. Тот, кто знает древнееврейский, воспринимает его как древнееврейское слово. Не случайно «префикс» этот продуктивен почти исключительно для слов древнееврейского происхождения. Подобная избирательность (селективность, селективкайт по М. Вайнрайху) очень интересна по многим причинам (например, она наводит на размышления о соотношении устного и письменного языка), но свидетельствует она прежде всего об ограниченности синтеза (ойфшмэлцунг), о том, что соответствующий языковой слой не полностью интегрировался в идише и сохранил связь с древнееврейским источником.
Издававшиеся в СССР учебники были предназначены для людей, не знающих иврита, и подчеркивали самостоятельность идиша. Неудивительно, что в грамматическом очерке Э. Фальковича в «Русско-еврейском (идиш) словаре» (М.: Русский язык, 1984) бал- представлено как префикс. Вероятно, там юзер S. про это и прочитал. Но там же имеется примечание мелким шрифтом: «Префикс бал- (в семитских языках самостоятельное слово)... сохранил следы былой самостоятельности, поскольку иногда при образовании множественного числа существительного может изменять свою форму: например бал-койэх «силач» - балэ-койхэс «силачи». Кроме того, именно бал-, как в некоторых сложных словах семитического типа первая основа, определяет род существительного». То есть, если бал- и префекс, то весьма своеобразный, имеющий отдельную форму множественного числа и определяющий род существительного. Словарь У. Вайнрайха еще менее решителен в этом вопросе. Слово бал- приводится как отдельная единица, с указанием формы множественного числа балэ и переводом man of, person of, owner of.
Немедленно возникает вопрос, хорошо, давайте считать балэбос не составным словом, а словом с префиксом бал-, на том основании, что отдельного слова бал в идише нет. А каков же корень у слова балэбос? Возможно, бос, «дом»? Но такого слова в идише тоже нет. Есть слова бэздин («суд»), бэсмэдрэш («бейт-мидраш», говорят, теперь это слово вошло в русский), бэсойлэм («кладбище») или бэйсакнэсэс («синагога»), а вот слова бос нет. Если бал- можно назвать префиксом, то почему бы не назвать -бос суффиксом? Обладающий тонким филологическим чутьем юзер L. спохватился и тут же сказал, что, по его мнению, балэбос это целиком корень, примерно как "клезмер". Возможно, возможно. Отложим клезмеров на другой раз (это очень интересное слово), а пока посмотрим внимательнее на балэбоса.
Минуточку, скажем мы. Множественное число от балэбос будет балэбатим. Древнееврейская форма. «Ну и что, - скажет юзер S. – Это никакая не древнееврейская, а наша идишская форма на –им! Например, «врач-врачи» будет доктэр-доктойрим. А у нас в Кишиневе будет вообще дуктойрим!»
Никогда не изучавшему древнееврейскую грамматику и не державшему в руках Гезениуса юзеру S. невдомек, что форма множественного числа слова байит (именно так транскрибируется это слово по-древнееврейски, в отличие от байт на современном иврите) – особая. Множественное число имеет форму баттим, с камецем и дагешем, вопреки всем правилам огласовки! Это одна из загадок древнееврейского языка, исключение, правила огласовки которого студенты заучивают отдельно. Лингвисты уже не первое столетие спорят о том, сильный ли это дагеш (то есть обозначает ли он удвоение) или слабый, так как в этой позиции дагеша быть вообще не должно, тем не менее он есть! В утешение юзеру S. скажу только, что даже такой видный идишист, как автор двух монографий проф. Нил Джейкобс, на новомодную книгу которого ссылается юзер S., тоже не знает тонкостей древнееврейской огласовки, поскольку он не гебраист (я когда-то немного учился у него в Огайо).
Итак, если слово балэбос образовалось уже в идише, при помощи префикса бал- и некоего корня бос < байис, то множественное число было бы, возможно, балэбосим, но никак не балэбатим. Это слово образовано в древнееврейском языке, будь то в разговорной или письменной его форме. Причем, похоже (и это тема для отдельного исследования, способного пролить свет на загадку формы баттим), что в соответствующей традиции древнееврейского в форме баттим была огласовка патах, а не камец, как в масоретской традиции! (Разумеется, здесь возможны и другие интерпретации.)
S. сбила с толку ложно понятая идея о том, что слово это «заимствовано» современным ивритом из идиша. Как мы видим, фактически это слово образовано в древнееврейском языке (возможно, книжном, а не разговорном) и всегда в нем оставалось. В то же время, без сомнения, в современный иврит это слово проникло благодаря его распространенности в идише. Если это и заимствование из идиша, то заимствование совсем другого типа, чем, скажем, заимствование в иврите слов «банк» или «танк». «Заимствование» слова баал-hа-байт в современном иврите обусловлено именно тем, что само слово балэбос было заимствовано в идише из древнееврейского. Идиш и древнееврейский сосуществуют в определенном симбиозе.
Какой вывод можно сделать из этого? Для гебраистов важно знать идиш. Даже занимаясь самым древним периодом, приходится иметь дело с масоретской Библией. А чтобы разобраться в тонкостях масоретской огласовки, нужно знать иррегулярности огласовки лексики древнееврейско-арамейского компонента в идише, каковых множество. Ну, а идишистам важно знать иврит, о чем говорил еще публицист Шмуэль Нигер (1883-1955), автор труда Ди цвейшпрахикайт фун ундзер литератур («Двуязычие нашей литературы»). Иначе можно, как это случилось с моим оппонентом, без понимания лишь повторять, как то или иное слово звучит в диалекте, подобно балаболке, для которой в идише есть красивое составное слово плойдэрзак, а на интернет-жаргоне ее деятельность обозначается словом «флуд».
Мой собеседник, сам того не понимая, поднял еще одну важную тему – о средневековых аббревиатурах на иврите и их связи с идишем. Известный лингвист Вяч. Вс. Иванов в недавно изданной книжке «Лингвистика третьего тысячелетия» называет аббревиатуры и сокращения одним из предметов исследования лингвистики будущего. Думаю, на материале средневекового иврита и идиша здесь можно сказать многое, эти языки в очередной раз могут оказаться в роли полигона для «изучения под микроскопом» явлений, имеющих общечеловеческую значимость. Но об аббревиатурах -- в другой раз.
