<<Старина -- категория не времени, а качества: все станет когда-нибудь стариной, если не умрет раньше>>
Номер 10 (34)
Октябрь 2005 года
Вопреки распространенному убеждению, немцам не грозила смертная казнь за помощь евреям. Никто, ни один немец не был приговорен за это к смерти. Известен только один смертный приговор немцу в Польше, но там помощь евреям сочеталась с нарушениями еще нескольких законов военного времени.
У современного человека в обыденном сознании термин "кочевник" иногда несёт отрицательную окраску. Но ведь свобода книжника, с благоговением вспоминающего своего предка-кочевника, но никогда не забывающего о существовании десяти Моисеевых заповедей, безусловно, имеет мало общего с разгулом какого-нибудь особо дикого номада.
Авангардист, новатор, он был первым в разных сферах творчества. Не кичился славой, но знал себе цену. Перед смертью о нем успели сделать маленький сюжет и записать с ним интервью.
С годами популярность Истринского музея росла, и увеличивался круг его посетителей. Сюда приезжали экскурсии не только со всех концов Советского Союза, но и иностранные туристы, и высокопоставленные советские вельможи. И на беду случилось, что однажды, в начале 1937 года, незадолго до ареста, музей посетил маршал Тухачевский.
Краткой сталинской философии было подвластно всё. "Сам Аллах не может изменить прошлого", говорят на Востоке; сталинский "Краткий курс" смог.
Лефортовская тюрьма имела самую ужасную репутацию среди всех московских тюрем. Считали, что из нее никто не выходил, что само заключение в эту тюрьму - это уже приговор, это - обреченность на самое ужасное.
Библиотеки в московских тюрьмах хорошие. Там попадались, между прочим, запрещённые на воле книги, часто с вырезанными портретами и замазанными фамилиями "врагов народа".
Из многочисленных чухраевских наград точнейшая - приз "За честь и достоинство". Сберечь обе эти добродетели было сложно отнюдь не только во времена торжества власти "двоемыслия".
В сорок шестом году по персональному распоряжению Сталина был назначен Большой художественный совет при Центральном Комитете партии, который должен был ведать делами кинематографии.
Так чувствует себя человек, которого пригласили в ресторан, и он видит шикарный стол, с хрусталем, цветами и деликатесами. Затем идет звонить по своим делам в холл, а когда возвращается - видит сплошные объедки.