Вопрос о том, какую роль играли антиеврейские взгляды в жизни и научной деятельности молодого Карла Маркса, далеко не праздный, так как в зрелые годы его идеи овладели сознанием масс многих стран, а в дальнейшем оказали огромное влияние на развитие истории человечества.
Сама постановка этого вопроса может, на первый взгляд, показаться довольно странной, если учесть еврейское происхождение Маркса, а также участие многих видных общественных деятелей евреев в коммунистическом движении, то есть в реализации его идей. Тем не менее, эта проблема давно привлекала внимание многих исследователей марксизма и биографов Маркса, за исключением, пожалуй, стран и режимов, в которых марксизм стал господствующей идеологией.
Обращение молодого Маркса к еврейскому вопросу не случайно. Оно отражает сложные коллизии его семьи на пути гражданского становления молодых супругов. Отец Маркса – сын раввина и преуспевающий юрист, после запрещения евреям заниматься адвокатской практикой в Пруссии, принял в 1819 году протестантство, а в 1824 году крестил своих восьмерых детей. Карлу тогда было 6 лет. Достигнув гражданской и творческой зрелости, Маркс должен был определить своё отношение к духовным ценностям предков – к их нравам, традициям и религии. Женитьба на дочери прусского помещика из старинного дворянского рода Женни фон Вестфален, домашнее окружение которой органически не выносило родственника из презренного племени "христопродавцев", требовало от обращённого в христианство Маркса подтверждения преданности вновь приобретённым убеждениям.
В этих условиях молодой Маркс занял позицию атеиста на фоне откровенной неприязни к своим бывшим соплеменникам. К 1843 году 25 – летний Маркс уже сформировался убеждённым атеистом с выраженной антиеврейской направленностью. Эта черта недвусмысленно просматривается в ряде его работ, в том числе в известной статье "К еврейскому вопросу". В ней Маркс избрал объектом полемики работу видного немецкого исследователя истории раннего христианства и не менее видного идеолога антисемитизма Бруно Бауэра. Так же, как и Бауэр, Маркс проповедует социалистические идеи атеизма в деле духовного освобождения от религиозной зависимости. Однако само понятие христианства и иудаизма для Бауэра и Маркса различно.
Бауэр видит в иудаизме лишь его религиозный смысл, поэтому он сводит суть личности еврея к его религии. При таком понимании иудаизма Бауэр рассматривает эмансипацию только как результат прямого отхода личности от религии: еврея от иудаизма, христианина от христианства. Маркс оказался в этом вопросе более радикален по отношению к иудаизму. Рассматривая процесс эмансипации евреев и их отход от иудаизма, он впервые вводит понятие " социальный элемент ". Но в каком понимании?
Ещё не обнародован " Манифест коммунистической партии " и не разработана теория классовой борьбы. Ещё не написан главный труд жизни " Капитал " и не раскрыта сущность прибавочной стоимости как механизма эксплуатации трудящихся. Но уже ясно осознаётся влияние капитала на рост богатства и нищеты, его отчуждённая сущность по отношению к человеку. В этом плане, по мнению Маркса, следует искать врага бедных и обездоленных, то есть тот социальный элемент, который должен быть преодолён. Искать, однако, долго не пришлось. Имя врага было подсказано сознанием христианской неполноценности крещёного еврея. Таким врагом был назван иудаизм.
В понимании Маркса, иудаизм – явление духовно практического порядка. С духовно теологической точки зрения – это религия верующего или, так называемого, субботнего еврея, а с практической стороны иудаизм определяет светскую сущность еврея как личности. Но какой личности? Вот тут – то и начинаются удивительные пассажи молодого человека, ещё не пришедшего к идее классовой борьбы. " Рассмотрим еврея не субботнего, как это делает Бауэр, а светского, каждодневного еврея, - рассуждает Маркс, - не будем искать тайны еврея в его религии, а поищем тайну религии в реальном еврее. Какова мирская основа иудаизма? Практическая потребность, корысть. Какова мирская религия еврея? Торгашество. Каков его мирской бог? Деньги ". ( Здесь и далее использован перевод на русский язык статьи Маркса "К еврейскому вопросу", сделанный в Австралии Валентиной Сустер).
Всё довольно просто, враг найден. Оказывается, в реальном еврее заложена мирская религия, основу которой составляет только корысть, торгашество и деньги. Но куда делся будущий критик социального неравенства, чьи идеи о расслоении общества на имущих и неимущих, сытых и голодных овладели сознанием миллионов трудящихся? Почему для Маркса понятие "еврей" становится синонимом только торгашества, эгоизма и жестокости, основанной на морали владельца денежного мешка? Почему он не видит огромной массы бедных, обездоленных и беззащитных на чужих землях людей, населяющих мрачные трущобы еврейских гетто во многих городах и местечках европейских государств? Людей, преследуемых и гонимых за тяжкую долю народа – изгоя, за жестокую память погромов и убийств периода крестовых походов, инквизиции и гражданских войн?
Потому что по Марксу, евреи – это не нация, не самобытный этнос с четырёхтысячелетней историей, не народ, давший человечеству основы духовной культуры и нравственности. Наконец, не народ, национальный интеллект которого, взращённый на духовных ценностях иудаизма, дал миру самого Маркса, а какая – то безликая масса людей, поклоняющаяся денежному мешку.
"Призрачная национальность еврея, - пишет Маркс, - есть национальность торговца, денежного мешка, в широком смысле слова". И далее: "Беспочвенный закон еврея являет собой лишь религиозную карикатуру беспочвенной морали и права в целом, чисто формальных ритуалов, которыми окружает себя мир корысти… Деньги – ревнивый бог Израиля, перед лицом которого нет места другому богу".
Маркс считает, что достаточно придерживаться закона соблюдения субботы и следовать идеям иудаизма, чтобы быть антисоциальным элементом, величайшим общественным злом времени. "Мы видим в иудаизме основной антисоциальный элемент нашего времени, - пишет Маркс, - элемент, который в ходе исторического развития, – в которое евреи усердно вносили свой вредоносный вклад – доведен до современного вредоносного уровня, за которым неизбежно должен начаться распад".
На этом, в сущности, можно было бы поставить точку и прекратить рассматривать антиеврейские изыскания молодого Маркса, если бы затем не последовали типично антиеврейские высказывания, например, такого характера: "Еврей уже освободил себя на свой еврейский манер". За этим следует объяснение, в котором используется цитата из статьи антисемита Бауэра, что именно означает "на свой еврейский манер". И далее: "Еврей, которого в Вене, например, только терпят, благодаря своему финансовому могуществу определяет судьбу всей империи. Еврей, не имеющий прав в самом мелком германском государстве, определяет судьбу всей Европы. Если корпорации и гильдии отказываются принять евреев или пока не создали для них режим благоприятствования, то наглость промышленности обращает в посмешище упрямство этих институтов".
Здесь Маркс так же, как и Бауэр, явно находится под влиянием господствовавшего в те годы взгляда, согласно которому выразителем еврейской ментальности является фигура демонического еврея, управляющего миром с помощью "презренного" металла и денежного мешка. Марксу, как и многим другим, не удалось здесь избежать соблазна "охоты на ведьм". По всей видимости, его одолевал образ, во все времена изображавшийся всемогущим, вездесущим и жестоким, - с характерными чертами лица: выпуклым профилем носа и близко посаженными зрачками глаз с их острым, проницательным взглядом.
Разъясняя сущность этого расхожего мифа, Маркс приходит к ещё более обобщающему выводу: "Еврей освободил себя на свой еврейский манер не только потому, что через него, а также помимо него, деньги стали властью в мире, что практический еврейский дух стал практическим духом христианской нации. Евреи освободили себя постольку, поскольку христиане превратились в евреев". Вот, оказывается, какое зло свершилось! Действительно, парадоксальный вывод: деньги – ревнивый бог Израиля, торгашеский дух и еврейская практическая предприимчивость поглотили весь мир!
Пройдёт всего несколько лет после написания этой статьи, и Маркс исследует способ производства материальных благ, механизм взаимодействия производительных сил и производственных отношений. Станет совершенно ясно, что бурно развивающийся в середине XIX века капитализм вовсе не еврейская выдумка и не иудейское наваждение, а закономерный ход исторического развития. Однако на этапе 1843 года Маркс, обуреваемый антиеврейскими настроениями, приписывает все беды, связанные с первоначальным накоплением капитала, вредоносной деятельности евреев и тлетворному влиянию их религии – иудаизму. И он делает потрясающий по своему цинизму вывод: "Поскольку общество сумеет ликвидировать земную суть иудаизма – торгашество и условия его существования – еврей станет невозможным". Ну, а методы ликвидации земной сущности иудаизма, то есть условий, при которых еврей станет невозможным – это уже дело техники и, как показали события последующих революций и войн, с весьма трагическими последствиями.
Неся на себе первородный "грех" еврея и, тем самым, чувствуя свою христианскую неполноценность, Маркс на первом этапе своей творческой деятельности активно отрицает то, в чём он был сведущ и к чему был более близок. И только затем, через неприятие иудаизма и еврейства, он пришёл к неприятию капиталистической действительности. Той действительности, в которой он видел пороки, приписываемые им прежде иудаизму. В этом плане, антиеврейские взгляды молодого Маркса, от которых он, кстати, никогда не отрекался и в свои зрелые годы, несомненно, стали для него той стартовой площадкой, с которой начался путь его восхождения к марксизму и к вершине этого учения – коммунистической утопии.
