Г-н В. Опендик подвел радикальную
черту под четырехсторонней полемикой г-д Хандроса, Шварц, Гинцбурга и
Радзиховского, определил каждому место на
шкале порядочности и объявил полемику на тему "мир-Германия-евреи"
исчерпанной. Опендик судит всех и обо всем не иначе как по гамбургскому счету.
Что само по себе не плохо, но не в исполнении Опендика. Последний в очередной
раз продемонстрировал ту самую безрассудную оголтелость, которая не только
делает невозможным никакую полемику, но и объективно обрекает носителей
подобного сознания (а их в еврейском сообществе предостаточно) мыслить в тех
самых двойных стандартах, в которых и обвиняет Опендик своих оппонентов.
Я не стану разбирать творчество
оппонентов Опендика, хотя мне есть что возразить каждому из них. Это излишне,
поскольку меня в данном случае приводит в уныние не нерешенность проблем
"немцы-евреи" и "неевреи-евреи", а убогое состояние
некоторых умов, о чем более чем избыточно свидетельствуют рассуждения самого
Опендика. Поэтому пробежимся кратко лишь по малой части его собственных
вздорных тезисов и кратко их прокомментируем.
1. "Народ…практически весь участвовал в карательных
операциях".
Т.е. старухи, домохозяйки, дети,
пасторы, крестьяне, рабочие заводов и фабрик, чиновники – составляющие
большинство немецкого народа – входили
в состав специальных подразделений, осуществлявших специальные операции,
которые называются "карательными". Наверное, Опендик хотел выразить
мысль, сходную с идеями Гольдхагена – о коллективной вине немцев, – но
оголтелость мысли и слова в итоге привела к глупости. Точно таким же
этнофобским пафосом проникнуты
антисемитские тезисы: "все евреи - большевики", "евреи
убили Христа" и т.д.
2. "Радзиховский думает, что
факт убийства шести миллионов евреев можно трактовать по-разному. Антисемиты
так и трактуют".
Факт убийства шести миллионов евреев
по-разному толкуют не только антисемиты, но и еврейские мыслители. Существует
по крайней мере, десять различных еврейских трактовок Холокоста. Следуя Опендику,
все их авторы – антисемиты. Или, по крайней мере, девять из десяти – не считаем
того, с кем гипотетически солидарен сам Опендик.
3. "Радзиховский озвучивает эту
двурушническую политику и зарабатывает право печататься в антисемитских газетах
и жить в стране, КОТОРАЯ НЕНАВИДИТ ЕВРЕЕВ".
Имеется в виду, судя по всему,
Россия. Иначе говоря, Россия – антисемитская страна. Хорошо, пусть так (хотя, на самом деле, это не так). Но
статистические данные последних нескольких лет показывают, что количество антисемитских
акций в европейских странах значительно превышает их число в России. Опросы
общественного мнения в Европе и Америке, показывают если не более высокую, то
одинаково подозрительное отношение к евреям (30-40% населения), что подпадает
под определение "антисемитизма", по крайней мере, в залихватски
широких трактовках Опендика. В Израиле около тех же 30-40% населения
придерживаются левых взглядов и в той или иной мере осуждают политику
собственного правительства в отношении палестинцев, что ставит Израиль, по
логике Опендика, также в ряд антисемитских государств. Мне неизвестно, где в
настоящее время проживает г-н Опендик, но осуждая таким образом Радзиховского,
сам он, будучи честным и последовательным
человеком, должен сменить местожительство и удалиться на проживание
куда–нибудь в малодоступные районы Южной Америки, где местные племена еще не
определились со мнением по еврейскому вопросу или в подобные же оазисы.
4.
"Радзиховский, похоже, считает евреев неполноценными, почти идиотами,
которым даже «худой мир (на условиях
полной капитуляции перед антисемитами – характерное добавление-вывод
Опендика, отсутствующее у Радзиховского) нужен,
как манна небесная» ".
Иначе говоря, евреи были бы идиотами,
если бы шли даже на худой мир с
неевреями. Но если, как вытекает из предыдущего тезиса, "практически"
(любимое слово у Опендика) весь мир антисемитский, то тогда не надо с ним иметь
никаких дел – а то придется "капитулировать" перед антисемитами. Не
иметь дел с немцами, отказавшись от репараций, не иметь дел с Европой и
Россией, прекратив торговать с ними и наплевав на разные там Гаагские суды и
постановления ЕС и ООН, не ездить Шарону и Эйтану в Америку и в чем-то убеждать
администрацию, которая точно так же частенько "лживо выражает
беспокойство" по поводу израильских действий (а заодно отказавшись и от
денег, которые Америка ежегодно выделяет Израилю на оборону и в качестве
помощи). Не зазывать в полупустующие отели немецких и прочих
туристов-антисемитов. Ведь Израиль – богатейшая страна, у которой полно своей
нефти и прочих природных ресурсов, у которой нет проблем с водой, с
демографической ситуацией, с арабским окружением. Начхать на всех, и
ориентироваться исключительно на собственные безграничные силы – как это
пытается делать Америка, и у которой это как-то не очень получается. Решить
одним махом, например, массированным ударом, проблему с палестинцами, игнорируя
антисемитское мировое общественное мнение, и зажить как сыр в масле.
Почему-то такие предложения от
Опендика не поступают. В отличие от Радзиховского, он готов гордо отказаться от
мира с гоями, но при этом почему-то не подсчитывает убытков. Хочет "одной
задницей на двух кобылах усидеть", как говаривал Вуди Аллен – на
идеологической кобыле гордого изоляционизма и на практической кобыле вменения
всей вселенной обязанности сочувствовать Израилю, размышлять о грехе Холокоста,
давать займы, торговать, платить репарации, помогать деньгами и т.д. и т.п.
Поскольку не может не понимать, что в современном мире все завязаны друг на
друга, что евреям невозможно изолироваться от неевреев, – что и пытается
донести до читателей Радзиховский – тем более стране, находящихся в таких
условиях, как Израиль. Ради выживания нужно одной рукой пожимать руки
"антисемитам" – это право Опендик делегирует, условно говоря, Шарону,
а другой – брезгливо и гневно от них отмахиваться: это право Опендик оставляет себе, поскольку проблему выживания
Опендика решать приходится Шарону. Вот это и принято называть "двойным
стандартом", причем самого худшего
пошиба, который, к сожалению, характерен для мышления немалой части современной
еврейской общины.
Замечу, что рассуждения Опендика я
рассматривал под углом исключительно нравственно-практическим. Опендик
набрасывается на г-на Хандроса, что тот "на украинские и немецкие деньги
разъезжает по украинским местечкам" и "на еврейской крови создает
свое благополучие" и на Радзиховского, что тот "зарабатывает право
печататься". Очевидно, что подобные полемические приемы, столь хорошо
знакомые нам по советскому прошлому, не оставляют пространства для собственно
дискуссии по фактическому содержанию полемики в "Еврейском слове".
