“В
начале было кино, и кино было у Гибсона, и кино было
Гибсон”.
От
Иоанна, 1:1 (новая версия)
История взаимоотношений христианства и иудаизма
напоминает исторический роман, написанный бездарным автором, никогда не
изучавшим историю. Плохой роман отличается от хорошего тем, что, прочитав
несколько первых страниц, читатель раз и навсегда понимает, кто есть плохой
герой и кто – хороший, и легко может предсказать ход событий, вплоть до
последней страницы. Обычно, для придания некоторой динамичности иначе скучному
повествованию, на страницах таких книг появляется второстепенный
персонаж-провокатор, который - иногда против своей воли - подталкивает сюжет в
направлении, как кажется автору, весьма оригинальном. Кто может обвинить сегодняшних читателей кровавого
христианско-иудейского романа длиной в 2000 лет в том, что каждое новое
поколение напрочь забывает о том, что в прошлых главах аналогичных персонажей
было больше чем достаточно и о том, что “оригинальность” поворота сюжета
попахивает гнилью. Тем не менее, все
повторяется опять и опять. Новые времена приносят, разве что, новые формы
самовыражения, на этот раз - кино. Выход на экраны нового фильма “Страсти
Христовы”, известного американского
режиссера и актера Мела Гибсона, еще одна,
многократно повторявшаяся в истории, попытка представить евреев первоисточником
всех бед “нашей христианской” цивилизации.
В этих заметках
я попытаюсь напомнить читателю о некоторых фактах истории, но в большей мере -
о роли, которую Страсти Христовы всегда играли в трагических преследованиях
евреев на протяжении последнего тысячелетия.
Сама же роль Гибсона, на мой взгляд, и, может быть, неожиданно для него
самого, сегодня выглядит более зловеще, чем когда-либо в истории.
Но начать я хочу
с кино. Владимир Ильич, великий демагог и большой специалист по оболваниванию
широких слоев населения, как-то заметил, что “из всех видов искусств для нас
наиважнейшим является кино”. Умный был
человек, далеко смотрел. Конечно, зачаточный
кинематограф того времени не позволил ему развернуться в полную меру, хотя
продлись Гражданская война на несколько лет, “Броненосец Потемкин” (снимался
при жизни вождя, вышел в 1925), стоил
бы больше, чем Первая Конная армия.
Большими режиссерами показали себя и Сталин и Гитлер и Мао и многие
другие, прекрасно понимающие пропагандистское значение двигающихся
картинок. В любой стране и в любые
времена было достаточное количество талантливых профессиональных
режиссеров,
которые из-за денег, из страха, из любви к искусству, а иногда из идейных
соображений совершенствовали технологию промывания мозгов. Сергей Эйзенштейн и Лени Рифеншталь – какие
блестящие имена. А потом пришел
Голливуд... Все это очень
серьезно. Кинематографические образы
остаются в памяти навсегда, и в общественном сознании часто вытесняют факты
реальной истории. Ну, какой процент населения СССР после “Ленина в Октябре”
сомневался в том, что штурм Зимнего действительно был? Фильмы о Великой Отечественной изменили не
только историю, но и календарь, начисто стерев пару первых лет войны, как
будто
бы война началась со Сталинградской битвы.
Пропагандистское, идеологическое кино такого типа – это локальная
проблема. Очень редко идеологический
кинематограф прорывается за пределы страны и почти никогда не становится
предметом ожесточенных дискуссий в доброй полусотне стран на трех
континентах. Но сегодня, как раз такой
случай: на экраны почти трех тысяч кинотеатров мира вышел фильм Мела Гибсона
“Страсти Христовы”.
Эти заметки не
ставят своей целью исследование эстетических достоинств и недостатков
фильма. “По-моему, это голливудский
мусор”, - сказал Марк Стэнджер, пастор сан-франциского Грейс Кафедрала – и
лучше не скажешь! Но все не так просто
с пропагандистской точки зрения. На мой
взгляд, этот фильм выражает позицию одной из самых антисемитский версий
христианства, поэтому необходимо напомнить некоторые факты. Напомнить не Гибсону, - он и его папаша, уж,
точно знают историю, но - напомнить и объяснить некоторые исторические факты рядовым
зрителям, которым, может быть, захочется посмотреть эту кровавую мелодраму.
Великое
Откровение давалось Богом избранным Им людям в весьма общей форме и, как
правило, без свидетелей. Все дальнейшее
теологическое и идеологическое разъяснение было вопросом интерпретации людей,
живших часто столетия после Авраама и Моисея, Иисуса и Магомета, Франциска и
Лютера, Джозефа Смита Младшего и протопопа Аввакума. Даже сами святые в течение своей жизни
неоднократно изменяли свои свидетельские показания. Святой Константин Великий, например, историю видения
небесного сияния в виде креста у Мульвийского моста в 312-м году пересказывал в
совершенно различных и несхожих вариантах, пока не “вспомнил” все совершенно
точно на Первом Вселенском Соборе в Никее через тринадцать лет после
событий. Интерпретация – вот где
ломались копья и летели головы.
Почти нет сомнений, что где-то с 4-го года д. н. э. по 30-й год н. э. в римской провинции Палестина жил человек
по имени Иисус. Его можно назвать
евреем, поскольку он исповедовал некоторую форму иудаизма. Время и место появления его на свет были не
самыми удачными. Представьте себе
страну, находящуюся под свирепым оккупационным правлением, страну, которую уже
многие десятилетия сотрясают мелкие и крупные восстания, всегда заканчивавшиеся
римскими карательными операциями, многочисленными смертями, разрушениями и еще
большим ожесточением народа.
Представьте себе, что в год рождения Иисуса умирает царь Израиля Ирод
(Израиль был частью Палестины и объединял Иудею, Самарию и Галилею). Смерть
царя – римской марионетки, отстроившего Иерусалимский храм и, вполне возможно,
потерявшего рассудок за несколько лет до смерти, создала политический
вакуум. В результате вспыхнула
ожесточенная политическая и вооруженная борьба как между различными
группировками, выступавшими в поддержку многочисленных
претендентов на царское место, так и совместная борьба против общего врага –
Рима. Переброшенные на подмогу римские
легионы из Сирии, не разбираясь в местных нюансах, разгромили всех восставших и
восстановили прямое римское управление Палестиной. В Галилее, где жил младенец, римляне зверски подавили все центры
сопротивления, а соседний с Вифлеемом город Сепфорис,
жители которого оказали сопротивление, сожгли дотла. Несколько десятков тысяч евреев было убито, сотни деревень и
городов были разорены. В Иерусалиме
римляне показали всю серьезность своих намерений, казнив даже слегка
подозреваемых (восстание там еще не успело начаться). Флавий говорит о двух тысячах человек. Технология римской казни известна – распятие на кресте. Это значит, что жизнь Иисуса начиналась в
тени примерно двух тысяч крестов, трупы с которых не разрешалось снимать
неделями; все это, безусловно, осталось в памяти евреев на поколения.
Не
лучше обстояли дела и на “внутреннем” фронте.
Нормой жизни была ожесточенная религиозная борьба за право представлять
“Истинный Израиль” между различными ветвями иудаизма: фарисеями, саддукеями,
ессеями, зилотами, радикалами из движения Иоанна Крестителя и многими
другими. К этому надо добавить
принципиальное взаимное неприятие жителей Иудеи и Самарии. Первые молились в иерусалимском храме и на
горе Сион, вторые предпочитали гору Геразим.
Мало того, жители в основном городской Иудеи с пренебрежением относились
к “деревенщине” из Галилеи, которые, в свою очередь, презирали жителей Иудеи и
считали богатых служителей храма идолопоклонниками. В исполнение классической
имперской формы правления “Разделяй и властвуй”, римляне разжигали взаимную
ненависть и подпитывали религиозные склоки.
Не удивительно, что Палестина была буквально забита бродягами, пророками и просто душевнобольными, проповедующими различные, часто радикальные религиозные идеи; у многих из них были свои последователи. Одним из пророков, предложившим свою версию иудаизма, очевидно, был Иисус. Чтобы донести свою “правду” до максимально большого количества людей, в один из пасхальных дней – главный религиозный праздник года - он отправился в политический и религиозный центр своей страны, в Иерусалим. В Иерусалиме на пасху собирались не только многие тысячи паломников, но также вся уголовная шваль региона. Для римской полиции и храмовой стражи эти дни были кошмаром. В любой момент могла начаться давка или случится провокация любого толка. Что-то произошло в храме с якобы уравновешенным и проповедующим любовь и всепрощение Иисусом. (Интересно отметить, что только эта часть его призыва была канонизирована в христианстве).
Достаточно иронично, но иудеи не очень возражали Иисусу в этом
вопросе. Евреям не нравилось другое –
то, что не было пророка более грозного для своих, пророка более
грозившего муками ада, - тем, чего не было в каноническом иудаизме). Разбрасывание скамеек и столов менял, где
люди прибывавшие со всего Средиземноморья обменивали деньги для уплаты храмового
налога и покупки жертвенных животных, можно было бы назвать мелким хулиганством, если бы все это не
сопровождалось призывом “Разрушьте
этот храм…”. В такой нервной обстановке
Иисус был арестован и, согласно правилам, передан римской полиции. После очень короткого разбирательства под
управлением патологического садиста, римского наместника Понтия Пилата (читайте
первоисточники: римского историка Тацита и Филона
Александрийского – современников Пилата, а не «сказителей» Матфея и Булгакова)
Иисус вместе с двумя другими нарушителями порядка был приговорен к казни и
без промедления в тот же день распят на кресте. (Иисус не был римским
гражданином и поэтому не имел права на должный юридический процесс. Св. Павел – был, поэтому его судили долго и
приговорили к почетной смерти – отсечению головы мечом).
А
потом прошло много времени. Умерли все,
кто знал Иисуса. Умерли почти все, кто
знал кого-либо из знавших Иисуса – люди жили в среднем около тридцати лет в
Палестине первого века. Маленькая секта
христиан все больше отделялась и удалялась от иудаизма; после несправедливых
гонений императора Нерона в 64-м году секта
пополнялась в основном за счет не евреев: римских рабов и жителей
греко-говорящих римских провинций.
Новообращенцы, не будучи евреями, уже не понимали, что первоначальный
конфликт Иисуса с фарисеями и саддукеями был внутренним, семейным
конфликтом за право представлять “Истинный Израиль”. По мере того, как менялись политические приоритеты, совместная
борьба против Рима превращалась в совместную борьбу с Римом
(“кесарю – кесарево”) против евреев. В
68-м году было написано первое Евангелие – от Марка. В 70-м году разрушением иерусалимского храма трагически
закончилась Первая Иудейская война. 600
тысяч евреев было убито, в процентном отношении столько же, сколько в
гитлеровском Холокосте. В последующие
десятилетия жесточайшей депрессии и резкого обострения фракционной борьбы, в
услових глубочайшего системного кризиса иудаизма, пишутся еще три Евангелия,
последнее – от Иоанна – примерно в 100-м году, семьдесят лет после смерти
Иисуса.
То,
что Евангелия, описывающие жизнь, смерть и воскресение Иисуса полны
многочисленных противоречий, давно известный факт. Менее известно нарастание антисемитской риторики по времени
написания Евангелий. Объяснялось это
просто: “По мере того, как наступало все большее отчуждение между
христианскими еврейскими общинами и основной еврейской массой, происходило
расширение понятия “врага”, - создавшийся
разрыв надо было как-то объяснить.
Ко времени “Иоанна”, в 90-х, этими врагами стали “евреи” – да, все эти
другие, неправильные, евреи, за исключением немногих нас, правильных”, - пишет
крупнейший христианских ученый Джон Кроссан.
Если в первых трех Евангелиях выражение “евреи” повторяется в сумме 16
раз, то в последнем, от Иоанна, – 71 раз.
Еще разительнее изменяется метафизическое представление об евреях: от
простых антагонистов в Марке до полного отождествления с дьяволом в Иоанне.
Совершенно
логично, что многолетний религиозный и политический конфликт между враждующими
еврейскими религиозными группировками отразился при создании некоторых
литературных произведений, которые стали основой новой религии –
христианства. Кроме четырех Евангелий к
важнейшим «каноническим» документам относятся Письма и Послания Св. Павла,
Апокалипсис, Деяния Апостолов и некоторые другие. Пока большинство христиан ощущало себя частью еврейского народа и
в большей или меньшей степени сохраняло религиозные ритуалы иудаизма (во
времена Павла христиане еще молились в иерусалимском храме), то ключевым словом
в формулировке Кроссана для них было «неправильные». Но к концу второго века демографическое представительство
неевреев в секте стало решающим и ключевым словом для них стало «евреи». В
дальнейшем, для всех христиан эти сочинения казались пропитанными
антиеврейскими идеями, тем, что мы сегодня называем антисемитизмом. (Некоторое исключение составляют работы
Павла. Они написаны раньше Евангелий, в
50-60-х годах, и содержат яростную риторику как против, так и в защиту
евреев. Павел, безусловно, был великим
писателем и невероятно трагической фигурой).
При всем том, что в Евангелиях «напридумано столько, наворочено столько,
наколдовано столько, что поди, разбери», основа христианско-еврейской ненависти
очерчена достаточно полно двумя фундаментальными вопросами: «Кто убил Христа?»
и «Должны ли последующие поколения евреев быть в ответе за это
преступление?» На первый вопрос
Евангелия дают обтекаемый ответ, допускающий различные толкования: Христа убили
римляне, но при подстрекательстве евреев – «Распни Его!» (Иоанн 19:6). Ответ на второй вопрос абсолютно конкретен,
- да, все последующие поколения должны отвечать за вину их предков, ибо как
сказали сами евреи: «Кровь Его на нас и детях наших» (Матфей 27:25)
Несколько слов
об истории развития самого христианства.
Не придя к универсальному пониманию канонических документов и не
согласившись с административно-бюрократическим устройством Церкви,
христианство, в свою очередь, стало делиться на ветви. За первым «-схизмой», отделением Православной
церкви, последовали другие. Крупнейшими
ветвями на сегодняшний день являются протестантская, православная и
мормонская. Первоначальный «ствол»
христианства, восходящий по традиции к первому Папе, Св. Петру, называется
римско-католической Церковью. Именно к католической ветви христианства
относятся отец и сын Гибсоны.
Интересно, что, с одной стороны, ветви враждуют между собой вплоть до
убийства несогласных (испанская инквизиция и протестанты, Тридцатилетняя
война, северо-южно ирландские противоречия и так далее), с другой стороны,
ветви постоянно распадаются на более мелкие (лютеранство, баптизм, методисты,
старообрядцы...), с третьей – внутри ответвлений идет непрерывная
идеологическая и теологическая борьба.
В какой-то степени это нормальный демократический процесс, говорящий об
определенной степени свободы дискуссий в христианстве, в отличие, скажем, от современного мусульманства. Новый фильм Гибсона он сам и многие другие
представляют как еще одну точку зрения в многоликих христианских спорах. Некоторые вещи, однако, не позволяют
согласиться с точкой зрения Гибсона на события далекого апреля 30-го года. Лакмусовой бумажкой, на мой взгляд, является
то, каким образом в фильме показаны «неправильные» евреи.
Католичество и
иудаизм, христиане и евреи. Об
отношениях между «братскими» религиями написаны многие тысячи книг и споры не
затихают ни на минуту. Фундаментальная
работа, обобщающая самые последние исторические, археологические и
теологические исследования христианских и еврейских ученых: «Меч
Константина. Церковь и евреи: история»,
американского писателя и католического священника Джеймса Кэрролла, появилась
несколько лет назад. Я сейчас перевожу
ее на русский язык и в этой статье пользуюсь некоторой информацией из этой
книги.
Вернемся к
истории. После обращения Константина,
христианство внезапно стало государственной, доминирующей и очень агрессивной
религией. После обращения или
истребления многочисленных языческих народов, примерно к концу 4-го века
Церковь вплотную подошла к вопросу о «ликвидации евреев, как класса». Сторонником такого радикального решения был
крупнейший теолог и идеолог своего времени Амвросий Медиоланский
(335-397). Но в результате
разгоревшейся дискуссии победила точка зрения Блаженного Августина (354-430),
не согласившегося со своим учителем и крестным отцом Амвросием. Евреи остались жить для того, чтобы быть
постоянным негативным примером для христиан.
По идее Августина, христиане должны были смотреть на униженных,
рассеянных по миру, лишенных всех прав, нищих и страдающих евреев и понимать,
чем грозит непризнание Иисуса мессией и
Богом. В разных странах дело обстояло
по-разному, но к началу Крестовых походов евреи были окончательно лишены всех
прав, хотя массовых, поощряемых Церковью репрессий, практически не было.
События 1096-го года, когда крестоносцы Первого похода на
пути в Иерусалим разминались убийством евреев в Рейнских землях, создали новый
прецедент. Общины Трира, Майнца,
Кельна, Шпейера, Вормса и сотен других городов были частично или полностью
вырезаны. Около десяти тысяч человек
убитыми, примерно одна треть евреев Северной Европы – страшная цифра по тем
временам. И пошло и поехало. Еврейские погромы, изгнание евреев из стран
и отселение их в
специальные изолированные городские районы, в последствии известные под
обобщающим названием “гетто”, стали
постоянной, “нормальной” составляющей жизни Европы. Однако, со времен Второго Крестового похода (1146-й год) стали
наблюдаться некоторые
странные закономерности: погромы в католической Европе возникали несмотря
на осуждение насилия – часто искреннее – со стороны церковной иеррархии и
прямого запрета буквально всех римских Пап.
Вторая закономерность была еще более шокирующая. Практически все погромы совпадали с
католическими праздниками, причем, абсолютное большинство происходило во время
или сразу после «светлого» праздника Пасхи, посвященного воскресению Иисуса (не
путайте с еврейской Пасхой – в латинских языках двум пасхам соответствуют
совершенно разные слова).
В истории
пропаганды христианства, как и в истории еврейских погромов, Страсти (страдания
Христа в последние 12 часов его земной жизни) и крестный ход, напоминающий
о страданиях идущего на Голгофу Иисуса
Христа, всегда занимали центральное место.
В пасхальные дни –
главный литургический праздник годового цикла - во всех церквах
и соборах вспоминают последние дни Иисуса на земле и рассказывают историю Его
смерти и Воскресения. Именно в эти дни
паства получает ответ на вопросы «кто убил?» и «кто виноват?» Но одних проповедей, одного воздействия на
органы слуха было
маловато. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Нужны движущиеся картинки, нужно кино. В средние века был изобретен и тщательно
стандартизирован костюмированный крестный ход на Пасху. Без существенных
изменений – во всяком
случае, в Германии, Франции
и Испании – эти стандарты дошли до 60-х годов 20-го века. Как-то странно, даже глупо, звучат заявления
Гибсона и его многочисленных сторонников, в том числе нынешнего Папы, о том,
что в новом фильме все показано «так, как это было на самом деле». При этом подразумевается, что наконец-то
нашелся человек, который не побоялся показать правду. Речь не о том, что никто не знает, как 1974 года назад все
обстояло на самом деле и не о том, что в фильме представлена только одна (пусть
даже самая популярная)
из христианских версий. Речь о том,
что такое «кино» показывалось во время тысяч и тысяч карнавальных шествий
крестного хода в тысячах и тысячах больших и маленьких городов Европы, как
минимум, последнюю тысячу лет. Да, во время крестного хода в
каком-нибудь провинциальном европейском городке Иисуса не били
часами до полной тошноты в зрительном зале, то бишь, в толпе участников – кто
из непрофессиональных актеров (без дубовой доски на спине под робой ) мог
согласиться на такую роль Иисуса? – но в чем еше Папа Римский усмотрел
разницу? Дурацкие колпаки, уродливые
горбатые носы, истошные крики озверевшей толпы «Распни Его!!» - все это
повторялось из года в год, из столетия в столетие. Да, угрызения совести после погромов Первого Крестового похода
привели к появлению исторической буллы Sicut Judaeis Папы
Каликста II
(1119-1124). Подобно вмешательству Папы
Григория I
(Великого) за
пятьсот лет до этого, этот средневековый документ в защиту евреев будет
многократно обновляться более чем двадцатью папами в последующие четыре
столетия. Ну, и что? Что мог изменить недоступный и невидимый
Папа, если свой родной священник ежегодно бубнил одно и то же: «Евреи убили
Христа. Вина за это и сегодня лежит на
всех евреях». Что могли изменить
послания Папы, когда 95% паствы средневековой Германии было безграмотными, но
все 100% могли видеть горбатые носы и зверские рожи во время крестных ходов.
В 1096-м году,
прелат Петр-Пустынник, главный идеолог Первого Крестового похода, «крошечный
ростом, но великий в речах и делах», читал пасхальную проповедь в Кельнском
соборе. Петр призывал к походу против
неверных (мусульман), увязывая свой призыв с местью за смерть Иисуса. Его слушатели поняли все правильно. Вырвавшись на улицу, они бросились искать
евреев. Несмотря на попытки
архиепископа защитить их, многие евреи были убиты. Когда в одной части города толпа окружила примерно 300
евреев, им был предложен выбор между
крещением и смертью. Повторяя древнюю историю
Массады, евреи предпочли покончить жизнь самоубийством. Что мог сделать Папа в 1391-м году, когда
после пасхальной проповеди севильского архиепископа Феррана Мартинеза
возбужденная ненавистью к «убийцам Христа» толпа начала громить еврейский район
Санта -Круз? Паства опять ни на минуту
не сомневалась в том, кто настоящий враг.
(«Кино» в Севилье даже сегодня, в 2004-м году, является главным событием
года – билеты в гостиницы во время знаменитого крестного хода, растянутого на
три дня, надо заказывать за годы вперед).
Погром, начавшийся в «светлый» праздник, перебросился на другие города
Испании. 50 тысяч евреев было убито,
многие знаменитые общины просто исчезли с лица земли. Киевский погром 1881-го года - первый официально признанный погром
царской России, страшный Кишеневский погром 1903-го года, можете проверить –
все начались в пасхальную неделю. Это
все примеры только из широко известных погромов.
«Броненосец Потемкин» и «Коммунист». Образы катящейся коляски по Потемкинской лестнице и артиста Урбанского, рубящего лес. Несмотря на все, что мы знаем об истории восстания и, в более общем смысле, об истории коммунизма, тем не менее в нас живет ощущение великой правды этих образов. Кино. «Наиважнейшее искусство» для пропаганды всего, чего угодно.
Что
же пропагандирует Гибсон? Прежде всего
точку зрения консервативных католиков (по некоторым оценкам их примерно две
трети от общего числа), несогласных с решениями Второго Ватиканского Собора, т.
н. Ватикана II. После шока Холокоста (по мнению отца Мела
Гибсона, отрицающего Холокост, большинство евреев Европы тайно переправили в
... Бруклин, - можно только восхищаться оригинальностью мысли) и после того,
как постепенно всплыла правда о поведении большинства католических священников
и «Папы Гитлера» Пия XII во
время войны, в руководстве Церкви началась очередная «еврейская»
дискуссия. Папа-реформатор, Иоанн XXIII, собрал в
1962-м году 2600 католических епископов под сводами собора Св. Петра для
серьезного разговора. В результате
появился документ под названием Nostra Aetate («В
наше время»), который впервые за почти две тысячи лет декларировал, что завет,
заключенный Богом с евреями остается в силе и что непрекращающееся развитие
еврейской религии является частью Божественного плана. Главным же было то, что этот документ
однозначно снял с евреев вину за убийство Иисуса Христа. Конечно, с оговоркой: «Правда, еврейские
старейшины и те, кто следовал им, настаивали на смерти Христа... , однако, в
том, что случилось во время Его Страстей не могут быть обвинены ни все евреи, жившие
тогда..., ни евреи, живущие сегодня».
Папа также исключил из литургии святой пятницы слова «вероломные евреи»
и «евреи-предатели». Символическим признанием иудаизма “старшей и братской”
религией было первое за все историю христианства посещение Иерусалима Папой
Римским Иоанном Павлом II и его
молитва у Стены Плача, молитва, где Папа ни разу не упомянул имени Христа. Такое поведение церковной верхушки
понравилось не всем.
Гибсон далеко не
одинок в желании восстановить “историческую” справедливость. Его в этом поддерживают многие, в том числе
большинство из кардиналов, серьезно претендующих на место Папы. Фильм, безусловно, сыграет свою роль и
поможет создать нужное «общественное» мнение.
Но что, если позиция Гибсона не ограничивается таким очевидным
объяснением? Еще раз скажу, что не
считаю Гибсона и его консультантов людьми, не знающими историю и не понимающими
во что может – пусть не в Соединенных Штатах – вылиться бьющий по нервам
рядового любителя кино зрительный образ озлобленной массы евреев, призывающих к
убийству их христианского
Бога. Эта история уже повторялась
столько раз ... . Что, если стать на
путь отца режиссера,
или на путь премьер-министра Малайзии и сочинить теорию, или, лучше, -
Теорию. Почему вообще этот фильм, в
любом случае противоречащий главенствующей американской идее о всеобщей
религиозной терпимости, нужно было создавать сейчас, когда борьба с исламским
терроризмом, война в Афганистане и Ираке, огромные человеческие и материальные
жертвы являются самыми существенными проблемами страны? Гибсона не волнует мирриад теологических, этических и моральных
вопросов, стоящих сегодня перед христианами.
У него просто другая задача. Гибсон –
профессионал. Он знает, что остается в
мозгах обывателей после кино. Он просто
смеется сейчас, слушая умные выступления критиков “не нашедших ничего
антисемитского” в садистски жестоком фильме.
Конечно, не нашли. И не найдут,
поскольку фильм рассчитан не на людей, изучавших Библию, умеющих анализировать
концепцию, художественные достоинства и тому подобную «заумную дребедень». Такие люди и в средние века и в
гитлеровской Германии не выбегали на улицу с истошным криком: “Бей жидов,
спасай Россию (Германию, Францию, Испанию … )”. Фильм вообще не рассчитывался на сознание – только на подсознание,
на то грязное и злобное, что, согласно Фрейду, есть у всех нас. Именно на подсознание в первую очередь
действуют садистские сцены и кинематографические образы, созданные
Гибсоном. Многое забудется, но
как навсегда осталась в памяти коляска на Потемкинской лестнице, так навсегда
останутся в памяти евреи, плюющие в лицо “нашего” Бога, навсегда останется
образ Сатаны («гениальное» дополнение Гибсона к Евангелиям), снующего только
в рядах евреев, навсегда останется образ страдающего, избиваемого, и такого
беззащитного Иисуса и образ злобных, всесильных, обладающих реальной
властью – в противовес слабому и “доброму человеку”, Понтию Пилату – евреев. Обывателей не обманешь умными
рассуждениями после фильма о том, что в самом деле имел в виду “великий” режисер. В подсознании у обывателя все разложено по
полочкам и он знает, кого надо искать на улице, вырвавшись из церкви или из
кинотеатра. Пусть не сегодня, пусть не
на эту Пасху. Для того, чтобы ружье выстрелило в последнем акте пьесы
его надо зарядить в первом – Гибсон знает теорию драматургии.
Все было бы
достаточно плохо само по себе и закончилось бы смертью еще какого-то количества
евреев в какой-нибудь “дикой” стране и 15-ти минутным
сокрушательством СNN по этому
поводу, если бы не совершенно новые реалии нашей жизни. К сожалению, в
сегодняшнем мире “столкновения цивилизаций” реакционный взгляд Гибсона не может
рассматриваться как часть древнего теологического спора между христианами и
евреями. Хотел того Гибсон или нет, но
его “посыл” кое-кем будет воспринят как
напоминание не только христианам, но и остальному миру, кто является настоящим
врагом человечества. Если бин ладены,
арафаты, гибсоны и прочие шираки вместе с тысячами не менее “прогрессивных”
деятелей сегодня видят своими главными врагами евреев, то не настало ли время
наконец разобраться с евреями, а потом, Бог даст, может быть, наступит всеобщий
мир и благоденствие. Многим в этом мире
по душе такая идея. Поэтому так много недовольных во время многочисленных
демонстраций
- даже на кампусах американских университетов - тем, что у Гитлера не хватило времени для
«окончательного решения». Поэтому для
большинства европейцев Израиль представляет наибольшую угрозу миру. Поэтому, сидящий в зале господин Путин и
другие высокопоставленные гости во время антисемитских деклараций «уважаемого»
премьер-министра Малайзии хранили такое молчание. Отсюда только шаг до лузунга: «Бин Ладены всех стран,
объединяйтесь!» Отсюда только полшага
до осуществления мечты преподобного Амвросия и, официально умершего католиком,
Гитлера.
Французский
философ Эрнест Ренан однажды сказал: «Нация – это группа людей, объединенная
ошибочным взглядом на свое прошлое и ненавистью к своим соседям». К счастью, в христианской «нации» существует
достаточное количество людей несогласных с таким определением. Исправлению исторических ошибок посвятили и
посвящают свою жизнь многие деятели Церкви.
Приняв близко к сердцу идеи Иоанна XXIII , молодой Иоанн
Павел II был одним из них. Но сегодня в одряхлевшем руководстве Церкви, так напоминающем
последние дни брежневского Политбюро, идет своя партийная борьба. Большинство
северо-американских кардиналов поддерживают Ватикан II и считают
необходимым созыв Ватикана III, чтобы
сделать половинчатые решения 60-х годов необратимыми. Большинство европейских и латиноамериканских кардиналов и,
возможно, сам очень постаревший понтифик скорее склоняются к статус-кво. Характерно, что именно в эти «смутные»
времена Гибсон решил снять свой провокационный фильм, провокационный, прежде
всего, для католической Церкви.
Обратившись «через голову» церковной иерархии к многомиллионной
христианской аудитории, Гибсон навязывает свое видение Нового завета, свое
видение истории и свое отношение к евреям.
Почему Гибсон снял свой фильм сейчас? Сумятица в церковных верхах только частично объясняет это, хотя то, что никто ни в американской ни в ватиканской иерархии не «рыкнул» на Гибсона, говорит о многом. Страшнее то, что гибсоны понимают: пришло их время - семена ненависти сегодня упадут на подготовленную почву. После Холокоста прошло 50 лет, слишком большой срок по мнению многих. Пора поставить евреев на их историческое место. Сколько можно говорить о стыде, сколько можно извиняться, сколько можно притворяться считать их равными себе.
Дегуманизация евреев началась, как и обычно, в Европе. Как пробный камень попробовали перевернуть с ног на голову израильско-арабские отношения. Израиль назвали агрессором, евреев нацистами – и, о чудо, никто не возразил. Наоборот, ООН, организация существующая на деньги американских налогоплательщиков, с энтузиазмом поддержала эту мерзость. Бандит Арафат, подходящий под большинство уголовных статей любой «цивилизованной» страны оказался «законным представителем» и «другом». Европейские миллионы потекли в Палестину на организацию убийства евреев. Есть ли на земле хотя бы один политический деятель или христианский деятель, который не знает на что реально идут деньги европейских (и не только европейских) налогоплательщиков.
Но все молчат. Когда после страшных взрывов в Иерусалиме израильские солдаты окружили резиденцию Арафата, кто возмущался громче всех, кто немедленно послал специального посла французского кардинала Роджера Эчегари «на выручку?» Вы еще помните, какой вой возмущения прокатился по Европе, когда израильские солдаты пытались выкурить двести палестинских убийц из христианской церкви? Вы можете вспомнить хотя бы одного деятеля церкви, который бы возмутился самому факту захвата церкви?
Вы можете себе представить,
что произошло бы в Сан-Франциско, если бы на демонстрации у государственного
университета вместо озверевших палестинцев призывающих к убийству евреев стояла
бы толпа, призывающая к убийству, скажем, чернокожих американцев? В мире сейчас, как, наверно, и всегда,
слишком много проблем. В христианском
мире, к моему огромному сожалению, слишком укоренилась традиция выставлять
евреев «козлами отпущения». Такая политика
работала 2000 лет
и доказала свою эффективность. Увы,
любовь, к которой призывал Иисус и которой до сих пор так хотят евреи, не
получилась. Несмотря на весь
еврейский кураж и гордость Нобелевскими премиями евреи по-прежнему люди второго
сорта для очень и очень многих в христианском мире. По-прежнему:
“И как-то в пивной мне ребята сказали, что очень давно они Бога распяли”. В конце концов, религия – это вера,
а не логика. Гибсоны перешли в наступление сейчас потому, что политическая ситуация
вокруг Израиля и общественное мнение христианского мира о евреях показывает: сейчас
– можно.
К сожалению, растерянная и недостаточно образованная масса христиан может принять Гибсона за нового мессию. В этих условиях Церковь должна определиться. Есть всего два пути: старый, использующий Новый завет, как основу для антисемитизма, и новый - путь Ватикана II. Первый, апологетом которого является Гибсон, уже привел к рекам еврейской крови и, безусловно, приведет к новым. От того, кто станет новым Папой зависит слишком много. Упоминаемый мной, Джеймс Кэрролл, в недавнем интервью сказал: «Я раньше думал, что Церкви нужен новый Папа, подобный реформатору Иоанну XXIII, теперь же я думаю, что нужен человек, подобный Горбачеву, у которого хватит смелости сказать: «Время Партии кончилось».
На
мой взгляд, в сотрудничестве с врагами евреев, в пропаганде их взглядов Церковь
зашла слишком далеко. Это понимают
многие. Я надеюсь, что после фильма
Гибсона это будет понимать еще большее количество нормальных, думающих
христиан, в том числе тот один, пока
неведомый кардинал, который через достаточно короткое время станет Папой
Римским.
Март,
2004
