Прошло несколько лет с того дня, как Викторий Фавлович
Шварцман ушел из жизни. Виктор был очень яркой личностью, искры таланта,
разбросанные по его многочисленным трудам, должны быть собраны, чтобы можно
было создать правильное представление о силе породившего их Огня, воссоздать
образ человека, талант которого удивлял и восхищал многих.
Когда думаешь о Викторе, прежде всего, поражает
мощь его интеллекта. Но не менее поразителен был разнообразный, тонкий и
глубокий внутренний эмоциональный мир его личности. Музыка и поэзия, древняя
философия и духовные искания человечества — все находило в этом мире свое
достойное место. Свет его многогранного таланта не был одноцветен, он сродни
белому свету синтеза. Не случайно у него было много друзей, работавших в
разных сферах человеческой культуры.
Для меня многое в творчестве Виктора Шварцмана
остается тайною за семью печатями. Мне пришлось соприкоснуться лишь с одной
гранью его личности, на которой запечатлен неугасимый интерес к проблеме
Внеземного Разума. Если судить по внешним признакам, например по количеству
опубликованных работ, может создаться впечатление, что эта проблема занимала
его не слишком сильно. Но я знаю, что это не так. Виктор очень серьезно
относился к проблеме SETI, с годами интерес к ней усиливался, и он отводил
ей все большее место в своих творческих планах.
Сейчас трудно вспомнить, как мы познакомились.
Я уже давно работал в ГАИШе, когда среди молодой гвардии Я.Б. Зельдовича
появился студент физфака Витя Шварцман. О его таланте уже тогда говорили.
Впрочем, я сам мог видеть его на семинарах Зельдовича. Я плохо знаю об эпопее,
связанной с его зачислением в аспирантуру ГАИШ. Рассказывают, что начальство
физфака, как обычно в таких случаях (пятый пункт), чинило препятствия. И
надо отдать должное руководству ГАИШ, которому удалось отстоять Шварцмана.
Многое из того, что делал Виктор, он сделал блестяще; так же блестяще прошла
защита его диссертации. До сих пор не могу понять, почему он тогда не остался
в Москве. Конечно, в ГАИШе всегда было трудно со ставками. Но у Я.Б. Зельдовича
был большой теоретический отдел в ИКИ АН СССР и, кроме того, сильная группа
в Институте прикладной математики. Работы Шварцмана прекрасно вписывались
в тематику этих подразделений. Тем не менее, Виктор предпочел уехать из
Москвы и стал работать в только что открывшейся Специальной астрофизической
обсерватории АН СССР на Северном Кавказе. Не знаю, какую роль здесь сыграли
внешние обстоятельства и какую — романтическое стремление работать на «самом
большом в мире» шестиметровом телескопе. Работа в САО, на мой взгляд, оказала
плодотворное влияние на формирование Шварцмана, как астрофизика. Здесь он
окунулся в атмосферу очень динамического астрономического коллектива. Оставаясь
физиком-теоретиком самого высокого класса, он впитал в себя «дух астрономии»
и быстро развил астрономическое мышление. Физики-теоретики, занимающиеся
астрофизикой, часто теряют уверенность или проявляют некомпетентность, когда
переходят от развития теории к сопоставлению ее выводов с астрономическими
наблюдениями. Виктор был «начисто» лишен этого. Наблюдая его на различных
семинарах, симпозиумах, конференциях, просто в рабочих дискуссиях, я не
переставал удивляться ясности и глубине его астрономического мышления, той
непринужденности, с которой он обращался с богатым банком астрономических
данных, оперируя массой цифр, фактов, прекрасно ориентируясь в самой сложной
«астрономической обстановке». Думаю, в этом отношении он не уступал С.Б.
Пикельнеру и И.С. Шкловскому.
После отъезда Виктора в САО на какое-то время я
потерял его из вида, но потом наши пути встретились. Много позже он даже
сыграл роль в моей собственной судьбе. Это было в начале 80-х годов, когда
я попал под «сокращение штатов» (за чрезмерный интерес к НЛО). Узнав об
этом чисто случайно, Виктор немедленно поехал к И.С. Шкловскому и Н.С. Кардашеву.
Не знаю, о чем они говорили, но мне была предоставлена возможность включиться
в выполнение «важной народно-хозяйственной темы», которая не подлежала сокращению.
«Маньяки» пытаются поймать сигналы внеземных
цивилизаций
Виктор Шварцман один из первых (а, может быть,
самый первый) предложил метод обнаружения черных дыр. В то время (конец
шестидесятых — начало семидесятых годов) считалось, что черные дыры проявляют
себя лишь гравитационным воздействием, и поскольку их гравитационное поле
«не выпускает» фотоны за пределы гравитационного радиуса, постольку они
«не светят» и «не греют», и обнаружить их по собственному излучению невозможно.
Виктор не стал изощряться в поисках способа обойти этот закон природы, он
просто придумал иной способ, не противоречащий никаким законам. Таким способом
стало наблюдение свечения вещества, падающего на черную дыру. Как показал
Виктор, аккреция межзвездного вещества на черную дыру создает вполне наблюдаемый
эффект. Собственно говоря, на этом его роль, как теоретика, заканчивалась.
Можно было спокойно ждать, пока экспериментаторы разработают методику, создадут
аппаратуру и проведут наблюдения. Вероятно, так бы поступил любой нормальный,
здравомыслящий теоретик. Но не Шварцман! Видимо, он понимал, что в экспериментальном
отношении задача чрезвычайно сложна. Речь шла о том, что надо зарегистрировать
вариации светового потока с характерным масштабом временных изменений порядка
10-7 сек. Ни с чем подобным астрономы никогда не сталкивались. Задача осложнялась
еще тем, что подобные вариации надо было зарегистрировать при наблюдении
очень слабых световых потоков. Шварцман не стал ждать, пока экспериментаторы
отважатся приступить к решению этой задачи, а сам взялся за дело.
Прежде всего, он разработал специальный математический
аппарат (у-функций), основанный на статистическом анализе интервалов времени
между приходом отдельных фотонов [1]. Это довольно общий метод, который
может использоваться для анализа быстрой переменности не только световых
потоков, но и вообще слабых корпускулярных потоков, например, в ядерной
физике. Дело оставалось за «малым»: надо было создать аппаратуру, способную
регистрировать и анализировать такие сигналы. Шварцману удалось заразить
своим энтузиазмом группу молодых астрофизиков и инженеров (Г. Бескин, М.
Демчук, О. Евсеев, В. Мансуров и др.) Усилиями этой группы в короткий срок
был создан комплекс аппаратуры, основным компонентом которого является фотометр-поляриметр,
работающий в режиме счета фотонов, и преобразователь «время-код», сопрягающий
фотометр в ЭВМ. Комплекс получил название «Многоканальный анализ наносе-кундных
изменений яркости», сокращенно МАНИЯ, а людей, которые работали по этой
программе, стали называть «маньяками». Несомненно, главным «маньяком» был
сам Шварцман.
Комплекс МАНИЯ, первоначально задуманный для обнаружения
сверхбыстрой оптической переменности с целью поиска черных дыр и нейтронных
звезд, открывал также уникальную возможность обнаружения сверхузких эмиссионных
линий (шириной меньше одной миллионной ангстрема) в оптической области спектра.
Очень важно, что при подобном методе поиска эмиссионной линии не надо было
знать длину ее волны: линяя могла находиться в любом месте внутри исследуемого
спектрального интервала. Более того, длина волны, оставаясь в пределах данного
диапазона, могла любым образом изменяться. Все это создавало исключительно
благоприятные возможности для поиска лазерных сигналов от внеземных цивилизаций.
На принципиальную возможность использования лазеров в системе межзвездной
связи указали Ч. Таунс и Р. Шварц еще в 1961 г., однако адекватная методика
поиска подобных сигналов отсутствовала (использование классического метода
спектрофотометрии предоставляло слишком ограниченные возможности для обнаружения
сигнала).
Я не знаю, когда Виктор пришел к мысли об использовании
МАНИИ для поиска сигналов ВЦ. Во всяком случае, не позднее 1975 года, ибо
в октябре этого года, по его инициативе, в САО проходила Всесоюзная школа-семинар
по проблеме CETI *1 , на которой он выступил с докладом: «Эксперимент МАНИЯ
и возможности поиска внеземных цивилизаций в оптическом диапазоне». Впоследствии
краткое изложение этого доклада было опубликовано в книге «Проблема поиска
внеземных цивилизаций» [2].
О зеленчукской школе-семинаре следует сказать особо.
Два человеческих профиля, обращенных друг к другу;
один есть зеркальное изображение другого. Идею, которая была заложена в
эмблему, примерно можно выразить так: проблема CETI есть зеркало, в котором
отражается суть самых кардинальных проблем нашей земной цивилизации; занимаясь
CETI, мы лучше познаем самих себя. Сильно подозреваю, что Виктор причастен
к ее рождению. Ибо идея зеркала была очень близка ему. Выступая в общей
дискуссии на школе, он заявил: «Проблема поиска внеземного интеллекта позволяет
с новой и вполне конкретной точки зрения взглянуть на земную культуру, отличить
важное от второстепенного, общее от частного. Проблема CETI открывает новый
подход к синтезу всех культурных ценностей нашей эпохи. Она способна стать
основой подобного синтеза».
Зеленчукская школа, в которую В. Шварцман вложил
много душевных сил, прошла интересно и плодотворно. В истории SETI она знаменита
тем, что именно здесь И.С. Шкловский впервые выступил со своей концепцией
уникальности нашей земной цивилизации *2. Ко времени этой школы относится
и мое сближение с Виктором, мы как бы вновь познакомились с ним, хотя, конечно,
знали друг друга и раньше.
В. Шварцман считал, что, с точки зрения SETI (если
иметь в виду поиск оптических сигналов), помимо близких солнцеподобных звезд,
интерес представляют также звезды с сильным инфракрасным избытком, среди
которых могут быть «недостроенные»*3 сферы Дайсона, некоторые рентгеновские
источники и ядра ближайшлх галактик. Но особое значение он придавал так
называемым РОКОСам — радиообъектам с континуальным оптическим спектром.
Они характеризуются переменным во времени радио и оптическим излучением,
а также спектром, в котором полностью отсутствуют линии каких бы то ни было
химических элементов. В. Шварцман считал, что эти свойства РОКОСов можно
рассматривать как аргумент в пользу их искусственного происхождения. Впрочем,
они могли быть и одиночными черными дырами. Трудно сказать, какая из этих
возможностей больше привлекала Виктора в ту пору. Но, так или иначе, РОКОСы
были включены в программу МАНИЯ в качестве первоочередных кандидатов. По
инициативе В. Шварцмана, в САО была поставлена специальная работа по выявлению
этих объектов [3].
Наблюдения по программе МАНИЯ были начаты в 1973
году. Первоначально они велись на телескопе «Цейс-600» диаметром 0,6 м [4,5],
а с 1978 года — на 6-метровом телескопе. Нас интересуют только те результаты,
которые относятся к поиску сигналов ВЦ. В 1980 В.Ф. Шварцман с сотрудниками
представил доклад на эту тему 3) на симпозиум «К.Э. Циолковский и научные
проблемы поиска внеземных цивилизаций», который проходил в рамках XV Чтений
К.Э. Циолковского в Калуге. К сожалению, труды этого симпозиума остались
неопубликованными. В 1981 году Шварцман намеревался выступить с докладом
на Таллинском симпозиуме «Поиск разумной жизни во вселенной», он представил
тезисы доклада [6], но не смог принять участие в работе симпозиума.
Что касается результатов поиска, они очевидны:
как и во всех других экспериментах (а их по всему миру проведено уже более
50), никаких сигналов ВЦ не было обнаружено. Тем не менее, следует отметить
оригинальность подхода, серьезность обоснования и высокий экспериментальный
уровень, на котором были выполнены эти исследования. В отличие от поиска
в радиодиапазоне, где уровень советских исследований остается более чем
скромным, работы Шварцмана сразу вывели нашу науку на передовые позиции
по поиску сигналов в оптическом диапазоне. Важным достоинством этих исследований
является также удачное сочетание с актуальными астрофизическими задачами,
что позволило избежать трудностей, связанных с отрицательными результатами
поиска сигналов ВЦ.
В этих исследованиях проявился удивительный дар
Шварцмана — поразительное (и столь редкое в наше время!) сочетание способностей
блестящего теоретика с талантом экспериментатора, умеющего доводить поставленную
задачу до конца, до получения наблюдательного результата. Здесь же сказался
и его большой организаторский талант, умение зажечь идеей, сплотить и повести
за собой. При всей мягкости и интеллигентности своей натуры Виктор умел
быть лидером.
Является ли SETI проблемой астрофизики...?
Надо признать, что постановка программы поиска
сигналов ВЦ на 6-метровом телескопе требовала известного мужества, учитывая,
как дорого ценится наблюдательное время на подобных инструментах. Вспоминаю,
как однажды на обсерватории пионерского лагеря «Орленок», рассказывая о
проблеме SETI, я упомянул о поисках сигналов ВЦ в оптическом диапазоне,
которые ведутся на 6-метровом телескопе. Присутствующий на встрече молодой
научный сотрудник САО был очень недоволен этим сообщением. Думаю, он, несомненно,
слышал о программе МАНИЯ, но, по-видимому, рассматривал ее как чисто астрофизическую
программу. Узнав, что она включает еще и поиск сигналов ВЦ, он сердито пообещал
разобраться «в этой истории» по возвращении в САО. Эта угроза могла иметь
определенные последст вия, так как молодой человек был каким-то общественным
деятелем. Я подумал тогда, что, наверное, Вите нелегко пробивать свою программу.
Хотя надо сказать, и Иван Михеевич Копылов и сменивший его на посту директора
Виктор Леонидович Афанасьев, насколько я знаю, всегда поддерживали Шварцмана.
Но ведь надо было еще убедить научную общественность. Думаю, здесь решающую
роль сыграл высокий научный авторитет В. Шварцмана, его безупречная репутация
как ученого.
Впрочем, не следует переоценивать место, которое
занимала задача SETI в программе МАНИЯ. Если она и была сопутствующей программой,
то скорее поиск сигналов в ней сопутствовал астрофизическим задачам, а не
наоборот. Это не вытекало из недооценки Шварцманом проблемы SETI, а имело
более глубокие причины. Он считал, что в проблеме SETI мы можем серьезно
опираться «на наши наивные соображения, касающиеся Внеземного Разума». Поэтому
он скептически относился «к идее, согласно которой внеземные цивилизации
можно идентифицировать с помощью одних лишь технологических методов». Эти
взгляды Шварцман изложил в статье: «Поиск внеземных цивилизаций — проблема
астрофизики или культуры в целом?»*4
Я мог бы сказать, что чрезвычайно ценю эту статью,
но это не совсем точно: я люблю эту статью. Мне кажется, верно заметил К.
Штивельман в своем отзыве: «какое-то обаяние исходит от текста, прекрасного
по форме и глубокого по содержанию». Я думаю, многие почувствовали это обаяние.
Блестящая, остроумная, во многом парадоксальная, в чем-то спорная и, несомненно,
очень глубокая — статья эта, на мой взгляд, чрезвычайно важна для понимания
отношения Шварцмана к проблеме SETI; думаю, очень важна и для понимания
личности самого автора, его внутреннего мира.
Судьба статьи оказалась непростой. Остановлюсь
на ее истории. Основные идеи были изложены В. Шварцманом в выступлении на
Зеленчукской школе-семинаре 21 октября 1975г. (утреннее заседание). Выступление
открыло общую дискуссию по проблеме CETI. «Хочется надеяться, — сказал он
в заключение своего выступления, — что на очередной конференции CETI — впервые
после многовекового перерыва — ученые, композиторы, философы и поэты будут
совместно искать космические универсалии». Думаю, это была мечта Шварцмана.
Труды школы-семинара были опубликованы в 1981 году
(Проблема поиска внеземных цивилизаций. М.: Наука, 1981., 264с.). Шварцман
подготовил две статьи: «Инженерно-математический комплекс МАНИЯ и возможности
поиска внеземных цивилизаций в оптическом диапазоне» (мы упоминали о ней
выше) и «Связь с внеземными цивилизациями — проблема астрофизики или культуры
в целом?» Первая статья была опубликована, вторая не вошла в книгу. Передо
мной лежит один из первых вариантов оглавления книги, в нем имеются обе
статьи. Значит, она выпала на последующих этапах. Почему?
Обычно в подобных случаях ссылаются на идеологическую
цензуру. Думаю, это упрощенный взгляд. Далеко не всегда идеологическая цензура
доходила до таких тонкостей, которые содержатся, например, в статье Шварцмана.
Чаще всего действовала перестраховка, которой страдали как издательские
чиновники, так и — чего греха таить — сами ученые. При этом перестраховщики
любили выдавать себя за людей передовых взглядов, которые все понимают,
очень хотят помочь, но ничего не могут сделать, т.к. над ними стоит, от
них требует, им не разрешает идеологическая цензура. Хуже того, некоторые
ученые, прячась за спину цензуры, иногда просто сводили счеты, не давали
публиковать то, что противоречило их взглядам. (Возможно, были искренне
убеждены, что стоят на защите интересов науки — были и такие...) В этих
случаях идеологическая цензура играла роль очень удобной ширмы. Говоря это,
я меньше всего хотел бы бросить хоть какое-то подобие тени на редакторов
сборника. Видимо, кто-то возражал, кто-то перестраховался, и они были бессильны.
Сейчас трудно понять, что именно в статье Шварцмана
могло вызвать опасения. В ней нет никаких идеологических выпадов. Скорее
всего, возражения вызвал именно необычный, парадоксальный стиль изложения.
Думаю, если те же идеи изложили сухим скучным языком — статья пошла.
Отклонение статьи было для Виктора полной неожиданностью,
он не привык, чтобы его работы отклонялись. Но это обстоятельство не вызвало
у него уныния, а, напротив, пробудило желание бороться. Он разослал текст
своего доклада многим крупным ученым и своим многочисленным друзьям. Его
интересовало мнение коллег по существу затронутых им вопросов. Надо сказать,
что отзывы, в основном, были критические. Даже близкие к Вите люди приняли
главные его положения в штыки. Виктор очень внимательно изучал все отзывы,
об этом свидетельствуют сохранившиеся пометки на полях. Он даже составил
сводную таблицу замечаний по 5-и отзывам.
Отзывы, полученные Шварцманом, весьма разнятся
по форме, но в большинстве случаев очень интересны, чтение их доставляет
удовольствие и дает пищу для размышлений. Очень содержательный отзыв прислал
Е. Фейнберг. Мне думается, что он мог бы послужить основой доклада или статьи
по SETI. Трудно удержаться, чтобы не привести выдержки из некоторых отзывов.
«Для меня, — пишет К. Штивельман,
— самое важное в нем (в докладе — Л.Г.) — призыв к установлению связи между
представителями различных земных цивилизаций, к преодолению естественнонаучного
шовинизма, к осознанию ограниченности области приложений науки. Я даже склонен
приписать автору намерение обсудить именно эту проблематику, воспользовавшись
SETI как поводом».
Н.С. Кардашев, сделав много конкретных замечаний,
резюмирует свое мнение следующим образом: «В передачу
можно включить и то и другое. Это не намного дороже. Мне кажется, данная
проблема поэтому в настоящее время неактуальна по сравнению с чисто научным
подходом к поиску».
А Виталий Лазаревич Гинзбург, поставив множество
сердитых вопросительных знаков на полях, в заключение пишет:
«Дорогой Витя!
Вы на редкость, в нашей стране и в наши дни, образованный
человек и вообще... Поскольку я отношусь к Вам с симпатией и хорошо, то
и читал даже не без удовольствия. Но большинство читателей, как я думаю,
будет раздражено, воспримет многое как кокетство своей образованностью,
оригинальностью и т.п. Учтите это. C'est la vie. По существу же я с Вами
не согласен в конкретном плане передач, приема и т.п. Это делается на основе
техники, и она (техника) будет диктовать цели, средства и т.п. 16.VII.80».
Дискутируя с многочисленными оппонентами, Шварцман
не переставал искать возможности для опубликования своей работы. Такая возможность
представилась после того, как он выступил с докладом на Семнадцатых Чтениях
К.Э. Циолковского в Калуге в сентябре 1982 года. Заслуга в постановке этого
доклада и в публикации принадлежит Вадиму Васильевичу Казютинскому, который
всегда, в меру своих возможностей, поддерживал неортодоксальные направления
в науке, оригинально мыслящих авторов, лишь бы их работы отвечали строгим
критериям научности. Содержание доклада в Калуге мало чем отличалось от
выступления на Зеленчукской школе-семинаре. Произошло изменение в названии
доклада: слово «астрофизики» было заменено на слово «науки». Думается, это
правильно, ибо уж если противопоставлять научное знание и культуру в целом,
то следует говорить обо всей науке, а не только об одной из ее дисциплин,
в данном случае астрофизике, тем более, что проблема SETI, несомненно, является
междисциплинарной общенаучной проблемой. Доклад был опубликован в 1983 году
в журнале «Знание-сила» [7] и в Трудах Чтений К.Э. Циолковского [8].
Можно представить, что при подготовке к публикации
Виктору пришлось выдержать очередной бой, и в некоторых случаях он был вынужден
пойти на уступки, но не отступил в главном. Так, в «Знание-сила», в абзаце,
где говорится об открытиях Кандинского в живописи, Мандельштама в поэзии,
Швейцера в этике и Вареза в музыке, — опущены все имена. Абзац получился
какой-то безликий и не впечатляющий. Зато журнал пропустил «крамольную»
мысль о том, что через 1000 лет наука, в современном смысле этого слова,
перестанет существовать (заменив, видимо, из перестраховки 1000 лет на 3000
лет). Более искушенная философская редакция целиком изъяла эту мысль, но
сохранила все имена — от Кандинского до Вареза.
Публикация статьи Шварцмана совпала с подготовкой
к изданию трудов Таллинского симпозиума. Хотя Шварцман на симпозиуме не
докладывал, составители сборника сочли возможным включить в него работу
В.Ф. Шварцмана, тем самым, как бы восстанавливая справедливость, нарушенную
изъятием его статьи из трудов Зеленчукской школы-семинара. Переписка Шварцмана
с одним из редакторов-составителей Г.Л. Сучкиным позволяет пролить некоторый
свет на те трудности, которые вызвала статья Шварцмана в издательских кругах.
Окончательный вариант статьи Шварцман сдал в редакцию
18.07.84. Опубликована она в 1986 году. [9]. Эта статья несколько отличается
от предыдущий версий [7, 8], так как при ее подготовке он частично учел
результаты организованной им «заочной дискуссии», о которой говорилось выше.
Но и после публикации Виктор продолжал работать
над этой темой. Он готовил обстоятельную статью с анализом всей «заочной
дискуссии». В его архиве сохранился план этой статьи:
21.02.83
«Поиски внеземных цивилизаций - проблема астрофизики
или культуры в целом?»
I. Введение.
II. Дискуссионная часть.
III. Некоторые уточнения и дополнения.
Статья осталась незавершенной, но наброски
к ней сохранились. Во введении Шварцман пишет:
«Настоящая статья состоит из двух частей. Первая
представляет собой изложение одноименного доклада, сделанного автором на
Зеленчукской школе-семинаре по проблеме CETI в 1975 году, а затем прочитанном
на нескольких научных семинарах страны. < ...>
Многочисленные обсуждения доклада с представителями
как естественнонаучной, так и гуманитарной традиций, показали, что некоторые
утверждения автора часто вызывают активные возражения или даже полное отрицание.
Поэтому вторая часть (часть III по вышеприведенному плану — Л.Г.) посвящена
аргументации и развитию тех тезисов первой части, которые кажутся спорными
моим оппонентам».
Сохранился план этой части статьи:
///. Некоторые уточнения.
1. Характер позывных сигналов внеземной цивилизации
(ВЦ) как следствие ее этической позиции.
2. Проблема позывных сигналов и возможная искусственная
природа модуляции излучения радиопульсаров.
3. SETI как проблема семиотики и теории музыкальных
форм.
4. "Средство культурного сообщения и есть суть
сообщения".
Виктор успел написать черновик по всем пунктам
этого плана. И хотя эта работа не была завершена при его жизни, я думаю,
можно (и даже стоит!) опубликовать эти фрагменты в настоящем сборнике. Это
не только интересно, но и, несомненно, даст новую пищу к размышлению.
НЛО — проявление Внеземного Разума.
Здесь мне предстоит коснуться весьма деликатного
вопроса. В научном сообществе существует своего рода табу на любое позитивное
обсуждение проблемы НЛО. Это считается признаком «дурного тона», а занятия
НЛО, даже интерес к этой проблеме — недостойными серьезного ученого. Поэтому,
если мы не хотим нанести вред авторитету В. Шварцмана, бросить тень на его
научную репутацию, следовало бы воздержаться от обсуждения этой темы. И,
тем не менее, я не могу этого сделать. Я считаю, что это было бы недостойным
и нечестным по отношению к памяти Виктория Фавловича. Человек проходит жизненный
путь так, как считает нужным (с точностью до независящих от него обстоятельств).
И никто не имеет права, действуя даже из самых лучших побуждений, искажать
или «подправлять» чей-то облик в угоду собственной идеологии (или, мягче
— собственному миросозерцанию).
Да, Виктор интересовался проблемой НЛО. При его
любознательности и широком кругозоре — это не удивительно. Сам он не занимался
изучением НЛО, но не считал это занятие предосудительным. Он всегда был
открыт обсуждению результатов, сохраняя одновременно трезвый, критический
подход и благожелательность. Конечно, факты интересовали его в первую очередь,
и он старался в них разобраться.
Одним из распространенных мифов, относящихся к
НЛО, является убеждение, что астрономы никогда не наблюдали эти явления.
Когда я проводил статистику по советским наблюдениям, я убедился, что это
не так. Доля астрономов в общем потоке сообщений, действительно, пренебрежимо
мала. Но ведь и самих астрономов много меньше, чем, например, инженеров
или военнослужащих. Если отнести количество сообщений о наблюдениях НЛО,
полученных от каждой профессиональной группы, к численности этой группы,
то картина меняется радикальным образом. При этом получается, что доля астрономов
много выше, чем представителей других профессиональных групп.
В 1977 году профессор П.А. Стуррок (Р.А. Sturrock)
из Института плазменных исследований (Стэнфордский университет, США) провел
весьма обстоятельный опрос по проблеме НЛО среди членов Американского Астрономического
общества. Виктор очень заинтересовался результатами этого опроса. Он взял
у меня объемистый отчет Стуррока и очень внимательно изучил его. Насколько
я знаю, он знакомил с результатами отчета многих своих коллег-астрономов.
Несколько раз он просил у меня отсрочку на возвращение материала, ссылаясь
на то, что он ему нужен для работы. Разбирая архив Виктора (часть архива,
относящуюся к SETI), я не нашел самого отчета, но зато нашел его подробный
конспект. Значит, материал не просто лежал у Виктора, он действительно работал
над ним.
Незадолго до его ухода из жизни я гостил у Виктора
в САО. Речь зашла об НЛО. Я сказал, что нет никаких оснований непременно
связывать НЛО с внеземными цивилизациями. Строго говоря, нельзя исключить,
что мы здесь сталкиваемся с пока неизвестным (непознанным еще) явлением
природы. Виктор резко возразил. Смысл его возражения сводился к тому, что
вся «соль» проблемы состоит именно в связи НЛО с Внеземным Разумом. Просто
«неизвестное явление природы» его явно не устраивало! Это вовсе не значит,
что он стоял на наивной позиции примитивной технократической ВЦ-гипотезы
НЛО, согласно которой наблюдаемые нами НЛО — это межзвездные корабли иных
цивилизаций. Как астроном он прекрасно представлял себе масштабы межзвездных
расстояний, к как физик-теоретик лучше других знал об ограничениях, связанных
со скоростью перемещения физических тел в трехмерном физическом пространстве.
Мне кажется, он имел в виду скорее манифестации Внеземного Разума. У Виктора
были свои, очень личные представления о Космическом Разуме. Не случайно
он глубоко изучал проблему взаимоотношения Западной и Восточной философской
мысли. Но это его внутренняя, сокровенная область, я не был посвящен в этот
его мир и могу только догадываться о нем.
Последние годы
Многие ученые, занимавшиеся проблемой SETI, посвящали
ей несколько лет (конечно, не полностью), а затем их интерес постепенно
затухал. Может быть, я ошибаюсь, но мне кажется (я уже говорил об этом в
самом начале), что интерес Виктора к проблеме SETI со временем только возрастал.
При его активном участии в 1982 г. в САО прошло совещание рабочей группы
по поиску внесолнечных планетных систем. В последние годы он продолжал заниматься
поисками сигналов по программе МАНИЯ с помощью 6-метрового телескопа, планировал
расширить эти исследования. Что касается объектов поиска, то его интерес
в последние годы переключился с РОКОСов на солнцеподобные звезды, он считал
их наиболее подходящими кандидатами для поиска сигналов. Для реализации
программы надо было составить список звезд, удовлетворяющих критериям поиска.
Виктор привлек для этой работы своего друга Бориса Штивельмана (физика по
образованию), который некоторое время жил у Виктора, занимаясь этой работой.
У Виктора были планы более широко заняться исследованиями в области SETI,
он говорил об этом с директором обсерватории В.Л. Афанасьевым и заручился
его поддержкой. Несколько раз Витя настойчиво приглашал меня приехать года
на два .в САО — поработать по программе SETI, оставляя при этом полную свободу
в выборе направления исследований. Это было заманчивое предложение. Мы договорились,
что вернемся к нему, когда я смогу освободиться от работы, связанной с созданием
радиотелескопа РТ-70, которой я тогда занимался- Этим планам не суждено
было осуществиться.
Летом 1987 года Шварцман принял участие в очередном
симпозиуме SETI («Биоастрономия. Следующие шаги», Балатон, Венгрия, 22-27
июня 1987), который проводился под эгидой Международного Астрономического
Союза. Он успешно выступил там с докладом о поиске сигналов ВЦ в оптическом
диапазоне. Кроме того, в кулуарах он активно пропагандировал свои взгляды
на проблему SETI (является ли поиск сигналов проблемой астрофизики ...?).
Я знаю довольно много людей, занимающихся (или
занимавшихся) проблемой SETI. Все-таки, большинство из них отводили этой
проблеме незначительную роль в своих планах, для многих она была чем-то
вроде хобби. Некоторые считали максимально возможным вкладом — съездить
на симпозиум (желательно в хорошем месте), выступить там с докладом, после
чего можно надолго забыть об этой проблеме. Думаю, что у Виктора интерес
к SETI тоже играл подчиненную роль по сравнению с его занятиями физикой
и астрономией. Но, в отличие от других, он готов был уделять этой проблеме
большое внимание. Меня очень беспокоило слабое участие советских ученых
в международных SETI-организациях, в частности, в Комитете SETI
Международной Астронавтической Академии. Формально
там числилось много наших представителей, но никто, по тем или иным причинам,
не принимал участия в работе Комитета, заседания его, как правило. проходили
без участия советских ученых. Я спросил Виктора, готов ли он включиться
в работу Комитета в качестве «активной боевой единицы». Он согласился. Но
и этим планам тоже не суждено было сбыться.
Последний раз я видел Виктора на семинаре Зельдовича
в ГАИШе, после возвращения из Венгрии. Помимо симпозиума SETI, он участвовал
там еще в одном симпозиуме, по космологии. Семинар был как раз посвящен
итогам этого симпозиума. Виктор выглядел озабоченным и очень усталым. Мы
почти не говорили. Перед отъездом в САО он позвонил мне по телефону и сказал,
что оставил у меня на столе в ГАИШе материалы Балатонского симпозиума SETI,
вкратце рассказал, что там было. Тогда я не подозревал, что это был наш
последний разговор...
То, что произошло потом, трудно осмыслить. Я всегда
считал Виктора очень счастливым человеком. Он был полон творческих планов,
дела его шли успешно. Обычно мы виделись, когда он приезжал в Москву. Во
время этих командировок он был полон энергии, каждый день у него был строго
расписан, намечено множество дел и встреч. Мне казалось, что единственная
его проблема — уплотнение времени. Только позднее я узнал, что в САО у него
были периоды депрессии (в Москве я этого не замечал). И все же, думаю, дело
не только в этом. Виктор был очень мужественным человеком. Я не могу отделаться
от ощущения, что его уход содержал в себе элемент эксперимента: может быть,
он хотел убедиться, что там — за чертой...
Его исследовательский дух был в чем-то сродни духу
Фауста. И я хочу верить, что, как Фауст, он получит прощение. В сердцах
тех, кто знал Виктора Шварцмана, останется образ, который будет побуждать
нас широко и смело мыслить, стремясь познать и почувствовать гармонию мироздания.
Литература
1. Шварцман В.Ф. Эксперимент МАНИЯ.
Астрономические задачи, математические методы, инженерный комплекс, результаты
первых наблюдений. Сообщ. САО АН СССР. 1977. N 19. С.5-38.
2. Шварцман В.Ф. Эксперимент МАНИЯ и возможности
поиска внеземных цивилизаций. М.: Наука, 1981. С.122-125.
3. Пустильник С.А. Список радиообъектов с чисто
континуальным оптическим спектром. Предварительный анализ их свойств. Сообщ.
САО АН СССР. 1976. N 18. С.5-41.
4. Бескин Г.М., Евсеев О.А., Мансуров В.Н. и др.
Поиск сверхбы строй оптической переменности у рентгеновских источников и
звезд типа Т Таи, по программе эксперимента МАНИЯ в 1973-1974 гг. Сообщ.
САО АН СССР. 1977. N 20. С.18-21.
5. Евсеев О.А., Мансуров В.Н., Нестеренко Н.М.
и др. Поиск сверх быстрой переменности у объектов с континуальным оптическим
спектром по программе эксперимента МАНИЯ в 1973 г. Там же. С.30-38.
6. Шварцман В.Ф. Поиск оптических сигналов внеземных
цивилизаций // Поиск разумной жизни во Вселенной. Тезисы докладов Всесоюзного
симпозиума. Таллинн, 1981. С. 19-20.
7. Шварцман В. Чтобы понять... Поиск внеземных
цивилизаций — проблема науки или культуры в целом? Знание-сила. 1973. N7.
С.44-45.
8. Шварцман В.Ф. Поиск внеземных цивилизаций —
проблема науки или культуры в целом? Труды Семнадцатых Чтений К.Э. Циолковского.
Секция «К.Э. Циолковский и философские проблемы освоения Космоса». М.:1983.
С. 103-108.
9. Шварцман В.Ф. Поиск внеземных цивилизаций —
проблема астрофизики или культуры в целом? Проблема поиска жизни во Вселенной.
М.: Наука, 1986. С. 230-236.
Примечания
*1. В то время чаще употреблялся
термин CETI (Communicatoion with Extraterrestrial Intelligence, т.е. связь
с внеземными цивилизациями), позднее он был заменен термином SETI (Search
for Extraterrestrial Intelligence — поиск внеземных цивилизаций).
*2. В 1976 г. он опубликовал подробную статью с
обоснованием этой точки зрения: Шкловский И.С. О возможной уникальности
разумной жизни во Вселенной. — Вопросы философии. 1976. N 9. С. 80-93.
*3. Этот термин употребляет Шварцман, точнее надо
бы сказать о несплошной конструкции. Известно, что сплошная конструкция
в виде сферы вокруг звезды невозможна: она будет разорвана приливными силами.
Поэтому речь может идти о системе спутников («эфирные города» К.Э. Циолковского),
которые в совокупности перекрывают всё излучение звезды. Такой объект будет
наблюдаться в виде источника ИК-излучения. В случае неполного перекрытия
будет наблюдаться звезда с обычным "спектром в видимой области и с сильным
ИК-избытком.
*4. Опубликованы три версии статьи [7-9].
