Garbar3
Давид Гарбар
ТЕ ГОДЫ – ЭТИ ИМЕНА
Семен Липкин


    
     Пришла горькая весть: умер Семен Израилевич Липкин – поэт, переводчик, один из авторов знаменитого «МетрОполя», настоящий человек, жестоковыйный еврей.
     Он прожил долгую (1911 – 2003 г.г.), нелегкую и в общем–то прекрасную, честную и чистую жизнь.
     Мы не были с ним знакомы, хотя я много и с удовольствием читал его стихи. Иногда мысленно спорил (об этом ниже). Но всегда восхищался и его творчеством, и его личностью. У меня хранится несколько его книг, хотя для поэта такого масштаба он издавался до обидного мало. Но этому есть причины. Он никогда не «гнул шею», предпочитая минутам унижения годы молчания. Думаю, что осознание масштаба его поэтического дарования еще впереди, хотя многие выдающиеся современники уже и при жизни отдавали ему должное.
     Вот что вспоминает Л. К. Чуковская в своих «Записках об Анне Ахматовой»:
     «Родственник Ардова сообщил, что в «Известиях» грубо обруганы стихи Липкина. Анна Андреевна встревожилась: она высоко ставит поэзию Липкина и очень дружна с ним... А. А. называла имя Липкина среди наиболее самобытных наших поэтов и искуснейших переводчиков...».
     А вот мнение И. А. Бродского: «Липкин поэт замечательный во многих отношениях... Содержание совершенно ошеломляет: когда, скажем, в поэтике позднего романтизма рассказывается об отступлении огромной группы войск, это что–то совершенно уникальное, это действительно эпос... Давеча я составлял – в некотором роде повезло мне – избранное Семена Липкина. И там – огромное количество стихотворений на эту самую тему: о войне или так или иначе с войной связанных. Такое впечатление, что он один за всех – за всю нашу изящную словесность – высказался. Спас, так сказать, национальную репутацию... Вообще – замечательный по моему поэт, никакой вторичности. И не на злобу дня, но – про ужас дня». (С. Волков «Диалоги с Иосифом Бродским»).
     А чего стоит история с его участием в знаменитом «МетрОполе» (1979). И не просто с участием, закрывшим на многие годы возможность публикации в СССР, а еще и с демонстративным выходом из «Союза советских писателей» (ССП).Вот что вспоминает один из участников этого нашумевшего альманаха Виктор Ерофеев: «Разгром «МетрОполя», с одной стороны, – пик, кульминация застоя; с другой – все уже было на излете, при последнем издыхании. Отсюда особенная злоба и ярость...Нас (В. Ерофеева и Е. Попова) исключили в наше отсутствие. Это была, по сути дела, литературная смерть. Кого исключали, того уже никогда не печатали...Замечательная бандитская логика – ударить по молодым, чтобы запугать и разобщить всех. Наши товарищи собрались и написали письмо протеста. Его подписали Аксенов, Битов, Искандер, Лиснянская, Липкин. В письме говорилось: если нас не восстановят, все они выйдут из Союза. Такое же письмо послала и Ахмадулина. Об этом не замедлил сообщить «Голос Америки». Страсти накалились. 12 августа 1979 года «Нью – Иорк таймс» опубликовала телеграмму американских писателей в Союз писателей СССР. К. Воннегут, У. Стайрон, Дж. Апдайк, А. Миллер, Э. Олби выступили в нашу защиту... И письма шести советских писателей, и телеграмма американцев, и статьи во многих странах – все это было достаточно серьезно. Конечно, не будь этой поддержки, мы с Поповым имели бы хорошие шансы отправиться вслед за Синявским и Даниэлем, недаром поговаривали о каком–то следователе по особо важным государственным делам, который будто бы занялся нами. Мы его в глаза не видели... Шундик зачитал решение: мы исключаемся из Союза писателей на неопределенное время...Все это было за два дня до столетнего юбилея Сталина. Когда к нам подошел корреспондент «Нью – Иорк таймс» Крег Уитни, мы сказали ему, что таким вот образом Союз отметил день рождения Вождя... Липкин и Лиснянская вышли из Союза писателей. Им пришлось хуже всех: они лишились почти всех средств к существованию. Мы всегда относились к ним как к героическим личностям...».
     Одного этого факта достаточно, чтобы «сделать биографию» человека. Но у Семена Израилевича Липкина были еще великолепные переводы и замечательные стихи.
     Передо мной книга «Семь десятилетий» («Возвращение», М. 2000. 591с.).
     В предисловии сказано: «В этой книге собраны почти все стихотворные произведения Семена Липкина». Я перелистываю страницы. Вот некоторые названия: «Одесса,1920» (он родился в Одессе), «На Тянь-Шане», «Вечер на Чегеме», «Язык Эльбруса», «Тополя в Гунибе», «Ночь в Бухаре», «У развалин ливонского замка», «Подражание Корану», «Грек», «Лезгинка», «Тени», «Молдавский язык», «Ереванская роза», «Чешский лес», «Размышление в Сплите», «Размышление в Сараеве», «Годовщина армянского горя», «Армянский храм», «Русская поэзия», «Улица в Калькутте», «Пушкинские места», «В калмыцкой степи», «Возле Минска», «В индийской молельне», «Вспоминаются финские скалы», «Кавказ», «Ахматовские чтения в Бостоне», «В Самарканде», «Памяти Александра Меня», «Сковорода», «Россия», «Стихи бедуина», «Последняя ночь Навои», «Василию Гроссману», «В Германии», «Добро и зло соседствуют исконно»...
     Я намеренно выбрал стихи, посвященные разным странам и народам. Интернационалист, поэт, открытый всему миру, он всегда оставался человеком, помнящим о своем еврействе. Чего стоят такие его стихотворения, как «Странники», «Богородица», «Вильнюсское подворье», «Моисей», «Одесская синагога», «Возвращение из Египта», «Кочевой огонь», «Хаим», «Размышления Авраама у жертвенника», «Последняя ночь Авраама», «Ноэминь говорит невестке – вдове», «Когда болезненной душой устану», «Время», «Новый Иерусалим», «Стены нового Иерусалима», «Вечер в Иерусалиме», «Стена плача», «Взгляд из Египта», «Раскопки в Израиле», «Семисвечник», «Моисей говорит о Торе», «Рахиль»... И все это вперемежку с другими. И всем хватает места... Я хотел бы привести все его стихотворения (или большинство из них). Но в книге 591 страница. Поэтому приведу лишь несколько:
    
    

Вильнюсское подворье
	 
Ни вывесок не надо, ни фамилий.
Я все без всяких надписей пойму.
Мне камни говорят: «Они здесь жили,
И плач о них не нужен никому».
А жили, оказалось по соседству
С епископским готическим двором,
И даже с ключарем – святым Петром,
И были близки нищему шляхетству, 
И пан Исус, в потертом кунтуше,
Порою плакал и об их душе.

Теперь их нет. В средневековом гетто
Курчавых нет и длинноносых нет.
И лишь в подворье университета,
Под аркой, где распластан скудный свет,
Где склад конторской мебели, – нежданно
Я вижу соплеменников моих,
Недвижных, но оставшихся в живых,
Изваянных Марию, Иоанна,
Иосифа... И слышит древний двор
Наш будничный, житейский разговор.
1963 

Кочевой  огонь
				
Четыре как будто столетья
В империи этой живем.
Нам веют ее междометья
Березкою и соловьем.

Носили сперва лапсердаки,
Держали на тракте корчму,
Кидались в атаки, в бараки,
Но все это нам ни к чему.

Мы тратили время без смысла
И там, где настаивал Нил,
Чтоб эллина речи и числа
Левит развивал и хранил,

И там, где испанскую розу
В молитву поэт облачал, 
И там. где от храма Спинозу 
Спесивый синклит отлучал.

Какая нам задана участь?
Где будет покой от погонь?
Иль мы – кочевая горючесть,
Бесплотный и вечный огонь?

Где заново мы сотворимся?
Куда мы направим шаги?
В светильниках чьих загоримся
И чьи утеплим очаги?
1973


Присягаю песенке пастушьей
Около зеленого холма,
Потому что говорит мне: «Слушай
Отзвуки Давидова псалма».

Присягаю выспреннему слогу,
Потому что по земле иду
В том саду, где Бог молился Богу,
И цветы сияют в том саду.

Присягаю ночи заполярной,
Движущейся, может быть, ко мне,
Потому что вижу свет нетварный
В каждом пробуждающемся дне.
1984

Ноеминь говорит невестке – вдове 

«На долине тучный урожай возрос.
Радуется хлебу родич наш Вооз.

Вот он веет ночью на гумне ячмень.
Лучшие одежды на себя надень.

Опьяни седого мускусом и хной,
Пусть тебя пред всеми назовет женой.

Как хлебами стали полевые сны, 
Праотцами станут и твои сыны.

Будет их потомок пастухом овец,
Руки сблизит с арфой, с головой – венец.

Меч его повергнет в трепет силачей,
Он звезду воздымет – шесть ее лучей.

Вырвут меч из ножен, вырвут рукоять,
Но звезде не смогут запретить сиять.


Чем страшнее будет на земле беда,
Тем сильнее будет на  земле звезда.

Пламя душегубки, дым ее густой
С той соединятся дивною звездой,

И на Молдаванке, на восходе лет,
Мальчик примет в сердце шестиглавый свет».
1981

Стена  плача

Мне кажется, что беспредельна
Ровестница седых годин.
Мужчины молятся отдельно
От женщин, только плач – один.

Мы перед ней стоим, как дети,
Стена, как мать с детьми, нежна,
Из горьких слез тысячелетий,
А не из камня сложена.

В проходах встроены читальни,
Где древний слышится рассказ,
Не слезы с высоты недальней, 
А камни падают на нас.

Но не боюсь я камнепада
И ненависти в голосах, – 
Есть откровенье и  отрада,
Восторг и свет в моих глазах.
1991


Моисей  говорит  о  Торе

Она существовала до меня.
Ее слова из черного огня

На белом обозначены огне
И сказаны они сегодня мне,

Слова, услышанные мной с небес,
На камне начертал я, резьборез.

Нет в мире камня крепче и прочней,
Никто ему не равен из камней.

Вас ждут богатства, но и глад, и мор,
И власть, и рабство, слава и позор,

Вас убивая, примут племена
Заветы ваши, ваши имена.

Вам будут редко воздавать хвалу,
Вас будут вешать, превращать в золу,

Но мук сильнее всех и всех словес
Слова, ниспосланные вам с небес.

Как жизнь и смерть весом их вечный вес,
Их начертал на камне резьборез. 
1992

		
Рахиль

Помню я, тетя Рахиль, твою серую шаль,
		Помню молитвенник старый,
Помню глаза, где с улыбкой сроднилась печаль,
		Помню твой облик усталый.

В газовой камере воздуха нет и воды,
		Входят в нее лишь однажды,
В газовой камере жарко. Разинуты рты.
		Смерть – исцеление жажды.
1992	

     И, наконец, мое любимое. Собственно, хронологически с него надо было начинать цитирование. Но у меня есть особый повод закончить именно этим стихотворением:
    
Странники
 
Горе нам, так жили мы в неволе!

С рыбой мы сравнялись по здоровью,
С дохлой рыбой в обмелевшем Ниле.
Кровью мы рыдали, черной кровью,
Черной кровью воду отравили.

Горе нам, так жили мы в Египте!

Из воды, отравленной слезами,
Появился, названный Мойсеем,
Человек с железными глазами.
Был он львом, и голубем, и змеем.

Вот в пустыне мы блуждаем сорок
Лет. И вот небесный свод задымлен
Сорок лет. Но даже тот, кто зорок,
Не глядит на землю филистимлян.

Ибо идучи путем пустынным, 
Научились мы другим желаньям,
Львиным рыкам, шепотам змеиным,
Голубиным жарким воркованьям.

Научились вольности беспечной,
Дикому теплу верблюжьей шеи...
Но уже встают во тьме конечной
Будущие башни Иудеи.

Горе нам, не будет больше странствий!
1942

Прежде всего, я хотел бы обратить Ваше внимание на дату написания этого стихотворения: 1942 год! Семен Израилевич Липкин пишет о своем народе... И еще, выше я написал, что иногда «вступал с ним в дискуссию, спорил». Это относится именно к стихотворению «Странники». Именно с него начались мои «особые отношения» с поэтом Семеном Липкиным. Так случилось, что после моего первого посещения Израиля, уже в Санкт–Петербурге под впечатлением от увиденного там и от прочитанного стихотворения С. И. Липкина у меня написалось стихотворение

	
			Д. И. Гарбар
	
   		Счастье нам, – не будет больше странствий ! 
	"Горе нам, не будет больше странствий!" 
	(С. Липкин "Странники") 
    
			Мы вырвались из плена! Мы свободны!
			О, счастье нам, – не будет больше странствий!
			Два поколенья в замкнутом пространстве!
			Мы больше не рабы! Мы не безродны!
				
			Мы в пустыне сорок лет блуждали,
			Мы Закон от Бога получили
			И Завета Свиток, и Скрижали.
			В странствиях мы рабство позабыли.
				
			Землю мы из праха подымали.
			Мы дома из пепла возродили.
			У врагов Страну отвоевали.
			От порабощенья защитили.
				
			Где болота были и пустыни,
			Там сады цветут и скот тучнеет.
			Так от века не было, – а ныне
			Над страною Щит Давида реет!
				
			И пускай не будет больше странствий!
			Горя пусть не будет у Народа!
			Есть Израиль, есть Счастье и Пространство!
			Есть Земля, Закон, и есть Свобода!
					1994. Санкт - Петербург
	         		Опубликовано в 1995.

     Этим своим стихотворением я хотел бы закончить небольшое эссе, посвященное замечательному человеку и поэту Семену Израилевичу Липкину.
     Пусть будет ему земля пухом.
     И наша ему память.
    

   


    
         
___Реклама___