УНИЧТОЖЕНИЕ СЕКРЕТНЫХ АРХИВОВ СССР

[Матроскин]

НЕ ПОПАСТЬ В ИСТОРИЮ

Бывший руководитель Госархива (Пантер) открывает тайну: 12 лет назад было сожжено 2,5 миллиона архивных дел
Документы с пометкой «Особая папка» сжигались в специальных баках... Многие секретные документы сгорели в камине хрущевской дачи

Сегодня понимаешь — в СССР была реализована программа «управления прошлым». Для этого существует два способа. Первый — заставить говорить так, как надо. Способ этот эффективен, так как заставить говорить как надо помогал громадный аппарат государства, сочетавший методы кнута и пряника «в работе с творческой интеллигенцией». Но способ этот конечен. Он заканчивался тогда, когда заканчивалась возможность реального террора и привлекательность спецраспределителя.

Параллельно существовало и иное средство, не менее результативное, — управление архивами, манипулирование историческими источниками, документами. Это гораздо более эффективное средство, так как оно вынуждает исследователей делать те выводы, которые уже были запрограммированы «управленцами» — властью. Способ столь же эффективен, сколь и общеизвестен. Вся сложность в возможности его реализации. Еще А. Франс в «Острове пингвинов», описывая историю некоего судебного процесса, передал разговор двух заинтересованных обвинителей:
«- Скажите, Пантер, среди этих документов есть и поддельные?
Пантер улыбнулся:
— Есть обработанные.
— Ну это я и имел в виду. Так значит, есть обработанные, тем лучше! Они-то и хороши. В качестве доказательств поддельные бумаги вообще ценнее подлинных прежде всего потому, что они специально изготовлены для нужд данного дела, так сказать, на заказ и по мерке... кроме того, они предпочтительнее еще и из-за своей способности переносить мысли в мир идеальный, отрывая их от нашего реального мира...»
Замечу: для получения нужных выводов вовсе не следует подделывать документы. Достаточно просто решить, что выдать и что нельзя выдать исследователю.

Об источниках. Архивный документ — это материализованная память прошлого. А если на повестке дня стоит задача разрушить старый мир, то следовало и уничтожить документы, отражающие «родовые признаки» этого мира: сведения о собственности, о сословных организациях и «классово чуждых» учреждениях — судах, банках, кредитных организациях...

Видный большевик председатель Комитета хозяйственной политики Ю. Ларин предлагал «внести в СНК декрет о сожжении всех акций, облигаций и т. п. и об уголовной ответственности тех, кто таковые будет хранить». Предложение Ларина рационализировали — вместо сожжения вредных документов их следовало переработать как макулатуру. Макулатурные кампании, начавшиеся с 1919 года, не закончились и позже. В архивном ведомстве в конце 40 — 50-х годов возобновились «макулатурные кампании».

Было выделено к уничтожению
год кол-во дел (млн)
1945 8,7
1950 30,7
1955 68,1
1957 87,1
1959 87,8

Для того чтобы представить масштабы уничтожения документов, сообщу, что к концу 80-х годов во всех архивах, подведомственных Главархиву РСФСР, насчитывалось немногим более 90 млн архивных дел.
Еще большим был контроль над документацией КПСС. В «Положении об Архивном фонде КПСС», утвержденном постановлением Секретариата ЦК КПСС 28 декабря 1966 года, устанавливалось, что:
— «документальные материалы Архивного фонда КПСС, находящиеся в партийных архивах, с разрешения соответствующего партийного органа представляются исследователям, как правило, членам КПСС;
-...неопубликованные документы К. Маркса, Ф. Энгельса, В И. Ленина, ЦК КПСС и примыкающих к нему международных организаций в Центральном партийном архиве являются документами особой важности. Вопрос о возможности ознакомления с этими документами решается руководством Центрального партийного архива по согласованию с дирекцией Института марксизма-ленинизма, а в необходимых случаях и с ЦК КПСС».
В «Основных правилах работы партийных архивов обкомов, крайкомов партии и филиалов ИМЛ при ЦК КПСС», утвержденных ИМЛ при ЦК КПСС в 1970 году, устанавливалось, что: «.. Члены ВЛКСМ и беспартийные исследователи (ученые, писатели, архивные работники), как правило, допускаются к работе только над документами непартийных фондов)».

В инструкциях уравнивались понятия «государственной» и «партийной» тайны. Поэтому «на документах ЦК КПСС, содержащих партийную и государственную тайну, в зависимости от секретности сведений ставятся грифы: «Секретно», «Совершенно секретно», «Особой важности». На документах, требующих особого режима обращения или ограничения круга знакомящихся с ними лиц, ставятся соответствующие пометки «Особая папка» или «Лично».

Рассекречивание постановлений ЦК КПСС осуществлялось только Общим отделом с согласования секретарей ЦК. Работники ЦК КПСС могли знакомиться с документами, имеющими гриф «Особой важности» или пометку «Особая папка», только по указанию или с разрешения секретарей и заведующих отделами ЦК.

Текущее партийное делопроизводство Секретариата ЦК КПСС оказывалось в так называемом VII секторе Общего отдела ЦК КПСС — архиве Секретариата; документы делопроизводства Политбюро — в VI секторе Общего отдела (или архиве Политбюро). Оба этих архива были не просто секретными. Не будет преувеличением считать их тайными архивами, о существовании которых знал только узкий круг посвященных.

Требования секретности, «конспиративности работы, в самом хорошем понимании этого слова» оставались обязательными для аппарата ЦК не только ленинских и сталинских, но и брежневских и горбачевских времен. Многолетний заведующий Общим отделом Черненко, дослужившийся до должностей секретаря ЦК — члена Политбюро и закончивший свою карьеру Генеральным секретарем, с исчерпывающей полнотой охарактеризовал деятельность VI сектора — архива Политбюро: «Шестой сектор получает все, что необходимо получить, и ничего никому без соответствующего указания руководства не выдает». Замечу, руководство здесь — Генеральный секретарь ЦК КПСС, передававший свою волю через заведующего Общим отделом ЦК. Об этом свидетельствуют многочисленные надписи на так называемых запечатанных пакетах, сохранявшихся в VI секторе.
В местных партийных организациях устанавливалось, что «документы с грифом «Особой важности», пометкой «Особая папка» хранятся в течение определяемого партийными комитетами срока, после чего по его усмотрению сдаются в партийный архив или уничтожаются по определенному акту» (курсив мой. — Р П.). Секретные документы, их рукописи, материалы с пометкой «Особая папка» помещаются в опломбированные (запечатанные) баки для последующего сожжения; другие документы должны уничтожаться в бумагорезательной машине».
В местные партийные архивы в обязательном порядке направлялись, судя по инструкции, только несекретные документы.

В партийных архивах, как и в архивах государственных, основательно «чистили фонды». В 60 — 70-х годах там было уничтожено свыше 25 млн дел, среди них оперативная информация, поступавшая в партийные комитеты, дела по приему кандидатами в члены КПСС, персональные дела коммунистов. (Для справки: к 1991 году архивный фонд КПСС насчитывал менее 80 млн дел.)

По моим наблюдениям, кроме этих, массовых «чисток фондов», имели место и локальные, выборочные уничтожения важных документов. Этим, к примеру, занимался сам Сталин (обращают на себя внимание его знаменитые резолюции на документах — «В мой архив»). Судьба этого архива явно не предназначалась для того, чтобы его документами мог воспользоваться другой человек. Не случайно, что сразу же после смерти Сталина, 5 марта, бюро Президиума ЦК «поручило тт. Маленкову, Берия и Хрущеву принять меры к тому, чтобы документы и бумаги товарища Сталина, как действующие, так и архивные, были приведены в должный порядок».

«Приводил в должный порядок» документы и бумаги Хрущев, отодвинув от этой процедуры своих соратников по Президиуму. Лакуны, пропуски явственно ощущаются при работе над документами, лично касающимися Хрущева, и теми, что были связаны с событиями начала 50-х годов. По преданию, сохранившемуся в бывшей сталинской квартире в Кремле, где после смерти вождя размещался архив VI сектора — архив Политбюро, — многие документы сгорели в камине на хрущевской даче.

Отметим и то, что было специальное решение Президиума ЦК об уничтожении документов о слежке за высшими политическими и военными руководителями СССР. Позже, в 1957 году, Маленкова обвиняли в том, что в сейфе его помощника Суханова продолжал храниться компромат на высший генералитет.

Попытки почистить фонды предпринимались и позже. 23 марта 1991 года было принято постановление Секретариата ЦК КПСС «О некоторых вопросах обеспечения сохранности документов Архивного фонда КПСС». Впрочем, речь в этом документе шла о другом — о необходимости уничтожения части документов.

Процитирую постановление: «В последнее время усиливается опасность захвата партийных архивов антикоммунистическими и антисоветскими силами и использования документов КПСС в деструктивных целях. В этой связи уже сейчас приняты меры по усилению охраны партийных архивов в ЦК компартий Латвии и Литвы, в обкомах партии областей Западной Украины. Однако возникает необходимость более масштабных действий, позволяющих обезопасить архивы КПСС».

Средством «обезопасить архивы» (точнее, организации, создавшие эти документы) должен был стать новый этап «чистки» архивов: «провести экспертизу научной и практической ценности документов Архивного фонда КПСС периода 1946 — 1985 годов, выделив из него документы... не подлежащие постоянному хранению».
Работа началась. Выступления в прессе против уничтожения документов в расчет не принимались. Экспертизу успели осуществить в 64 республиках, краях, областях страны. Было выделено к уничтожению 6 569 062 архивных дела. Фактически успели уничтожить 2 324 213 дел.

Уничтожение документов было остановлено Указом Президента России от 24 августа 1991 года «О партийных архивах», содержавшим требование о передаче партархивов в ведение Архивной службы России.
Итак, сначала — создание «одномерной», партийной истории страны, затем — последовательное закрытие сколько-нибудь важных для новейшей истории страны государственных архивов, следствием чего стала невозможность доступа примерно к 20% документов государственных и свыше 90% — партийных архивов. Сегодня документальную историю страны можно считать безвозвратно аннулированной.

Рудольф ПИХОЯ